ЛИНКОЛЬН СТЕФФЕНС, АМЕРИКАНСКИЙ «МАКРЕЙКЕР» 11 страница

Публицистика Тома Вульфа

ВУЛФ, ТОМАС(Wolfe, Thomas) (1900–1938), американский писатель. Родился 3 октября 1900 в горном курортном городе Ашвилле (шт. Северная Каролина). Развитый не по годам мальчик рос в беспорядочной обстановке пансиона, который держала мать. В пятнадцатилетнем возрасте он поступил в университет Северной Каролины с намерением изучать право. После окончания учебы в 1920 Вулф решил стать драматургом и поступил в Гарвардский университет, главным образом для того, чтобы заниматься в широко известном семинаре по драматургии, которым руководил профессор Дж.П.Бейкер («Мастерская 47»). Через три года он отправился в Нью-Йорк с пьесами Добро пожаловать в наш город(Welcome to Our City) и Маннерхаус (Mannerhouse), но не нашел продюсеров, желающих поставить эти необычные произведения с множеством действующих лиц и громоздкими сценами. Чтобы иметь время для писательства, Вулф преподавал английскую литературу в Нью-Йоркском университете. В университете он проработал с февраля 1924 по январь 1930, время от времени наезжая в Европу. В 1925 он влюбился в Алину Бернстайн. Она побудила его завершить автобиографический роман, который был издан в 1929 под названием Оглянись на дом свой, ангел (Look Homeward, Angel). Скомпоновать книгу из громоздкой рукописи Вулфу помог М.Перкинс (1884–1947), прославленный редактор издательства «Чарлз Скрибнерз санз», ставший его наставником и близким другом. Книга была благожелательно встречена критикой. В 1930, получив стипендию Гуггенхайма, Вулф порвал с миссис Бернстайн и уехал в Европу. Во время Великой депрессии (1929–1933) он вел одинокую жизнь в Бруклине и в конце концов, побуждаемый Перкинсом, закончил второй роман, О времени и о реке (Of Time and the River, 1935), – о дальнейшей жизни своего героя Юджина Ганта. Эта книга также пользовалась большим успехом. О своем творческом методе Вулф рассказал в эссе История одного романа (The Story of a novel, 1936; рус. перевод 1974).

В последние годы жизни Вулф сменил издателя, перейдя к «Харперз энд бразерз», частично отошел от прежнего напряженно лирического стиля и сделал героем двух опубликованных посмертно автобиографических романов – Паутина и скала (The Web and the Rock, 1939) и Домой возврата нет (You Can"t Go Home Again, 1940) – нового персонажа, Джорджа Уэббера. Летом 1938 во время поездки на западное побережье США Вулф заболел пневмонией; в результате активизировалась туберкулезная инфекция, поразившая мозг. Умер Вулф в больнице Джонса Хопкинса в Балтиморе 15 сентября 1938.

Четыре романа и малая проза Вулфа, собранная в двух книгах, От смерти до утра (From Death to Morning, 1935) и Там, за холмами (The Hills Beyond, 1941), представляют собой, по сути, один огромный roman à clef (фр.; роман, в котором под вымышленными именами выведены реальные люди) – его герои и события напрямую отражают пережитое самим

В 1970 году Том Вулф опубликовал книгу Radical Chic & Mau-Mauing Flak Catchers² (Т. Ротенберг переводит это название как «РадикальныйшикиУмельцырезатьподметкинаходу»). Книга состояла из двух статей: «Радикальный шик: та самая вечеринка у Ленни» (Radical Chic: That Party At Lenny’s) и «Умельцы резать подметки на ходу» (Mau-Mauing the FlakCatchers). Первый текст был посвящен вечеринке, проведенной Леонардом Бернстайном³ в честь «Черных пантер»⁴, а второй – о коррупции во время экономических кампаний против бедности, проводимых в Сан-Франциско.

Наибольший интерес представляет статья «Радикальный шик: та самая вечеринка у Ленни», поскольку термин, придуманный Вулфом, – «радикальный шик» – прижился в языке и стал расхожим в прессе. На свою необычную вечеринку Л. Бернстайн пригласил представителей «Черных пантер» и своих состоятельных друзей. Некоторые их них были прислугой на вечере – подносили напитки афро-американским гостям и т.д. Этот жест красноречиво говорил о все еще сохранившемся чувстве вины белых перед афроамериканцами. Сочетание аристократического антуража, шика и леворадикального настроя гостей и хозяев дома и общих целей их собрания Т. Вулф назвал «радикальным шиком».

После публикации этого большого репортажа-очерка в июне 1970 года в «Нью-Йорк мэгэзин» Тома Вулфа многие стали назвать расистом, что вряд ли справедливо, поскольку в своем тексте Вулф пытался исследовать отношения между классами, социально-политическими группировками, возможности диалога между ними.

Понятие «радикальный шик» впоследствии стали использовать многие СМИ в «удобных» для себя значениях, безотносительно того контекста, в котором употребил его Вулф. Так, во время конфликта между журналами «Комментари» и «Нью-Йорк ревью оф букс», который начался с разногласий по вопросам войны во Вьетнаме, термин «радикальный шик» также пошел в ход.

С 1965 журнал «Нью-Йорк ревью оф букс» начал регулярную публикацию материалов о войне во Вьетнаме, не поддерживая боевые действия. Журнал «Комментари» во главе с главным редактором Н. Подгорецом, напротив, одобрял действия США во Вьетнаме и обвинял «Нью-Йорк ревью оф букс» в распространении бунтарских настроений. Между журналами затянулась долгая полемика. Именно «Комментари» сделал репутацию «Нью-Йорк ревью оф букс» как изданию контркультурному, леворадикальному, антиамериканистскому – «главного теоретического органа “радикального шика”»¹.

В 1970 году «Комментари» подхватил термин Т. Вулфа и стал именовать все неприемлемые для себя мнения «радикальным шиком», в том числе и «моду на настроения», на которую особенно падки литературные интеллектуалы, мало смыслящие в делах политических, но тем не менее высказывающие свое некомпетентное мнение и смущающие умы рядовых американцев. Именно такими, по мнению «Комментари», являлись представители и сторонники «Нью-Йорк ревью оф букс».

Хотя Том Вулф открыто не отдавал предпочтения ни одной из полемизирующих сторон и не поддерживал войну во Вьетнаме, его отношение к протестующим «интеллектуалам» довольно сдержанное, «интеллектуал» – не его идеал. «Это человек, компетентный в одной сфере (“knowledgeable in one field”), но высказывается он совершенно о других»¹.

Для интеллектуала, по мнению Вулфа, свойственны бунт, противостояние, недовольство, которые вовсе не означают нелюбовь к своей стране или государству. Бунтуя, интеллектуал смотрит на происходящее как бы свысока – без этого его нельзя воспринимать серьезно.

Сам Вулф не причислял себя к интеллектуалам в том числе и потому, что не принимал политический бунт. Однако и не осуждал его. Он аполитичен, поскольку его больше интересуют человеческие нравы, чем соотношение политических сил. И все же справедливо назвать Тома Вулфа консерватором, предпочитающим «аристократическую экзистенциальную модель и республиканские политические убеждения – модели и убеждениям демократическим»². Это мнение подтверждает хотя бы то, что в 2004 году на президентских выборах он голосовал за Дж. Буша-младшего.

В 1973 году, став уже достаточно знаменитым и авторитетным журналистом и писателем, Том Вулф вместе с Э. У. Джонсоном издает манифест «нового журнализма» в книге «Новая журналистика и Антология новой журналистики». В антологию были включены работы Трумена Капоте, Хантера С. Томпсона, Нормана Мейлера, Гея Талиса, Джоан Дидион и других известных авторов, занимавшихся «литературным журнализмом» и документалистикой.

Третий сборник статей¹ Т. Вулфа называется «Сиреневые перчатки и сумасшедшие, беспорядок и виноградная лоза» (MauveGloves & Madmen, Clutter & Vine)², состоящий из одиннадцати опубликованных статей и одного короткого рассказа, которые автор написал с 1967 по 1976 годы. Тематически они отличаются от статей, составивших предыдущие книги, поскольку не исследуют какие-либо новые общественные явления, а дают новое видение старых журналистских тем. Книга особо примечательна тем, что сам Т. Вулф проиллюстрировал ее.

Среди документальных книг Тома Вулфа, вызвавших особый интерес у публики – в том числе у российской, – «Нужная вещь» (The Right Staff) (1979)¹. Книга рассказывает о команде пилотов, нанятых США для тестирования высокоскоростных самолетов с ракетными двигателями. «Нужная вещь» основана на глубоком, «вовлеченном» исследовании Т. Вулфа, который интервьюировал пилотов-испытателей и, среди прочих, их жен. На написание книги Вулфа вдохновило желание выяснить, «что же на самом деле заставляет человека по собственной воле забираться на верхушку огромной свечи – ракеты “Редстоун”, “Атлас”, “Титан” или “Сатурн” – и ждать, пока зажгут запал»².

В 1983 году по этой книге американский режиссер Филип Кауфман снял одноименный фильм. В русском переводе название фильма звучит как «Парни что надо».

Этим же универсальным замыслом объясняется и многомерный образ Времени, скрепляющий воедино вулфовскую эпопею. Писатель сам растолковал его смысл в эссе «История одного романа» (The Story of a Novel, 1936, рус. пер. 1974), представляющем собою редкий по своей исповедальности рассказ о муках творчества. Вулф выделяет в огромном монолите времени три элемента: настоящее, прошлое, властно воздействующее на жизненное поведение людей, и, наконец, «время неподвижное, время рек, гор, океанов и земли; род вечной и неизменной вселенной времени, на которую может быть спроецирована… горькая быстротечность человеческой жизни». Иными словами — время как метафизическая категория.

Слить все эти три элемента в едином художественном образе Вулф и стремился.

«Я жил один в чужой стране до тех пор, пока не перестал спать из-за мыслей об Америке, ее пространствах, и звучании, и красках, из-за непереносимой памяти об Америке — ее неистовстве, дикости, необъятности, красоте, уродстве и великолепии…»

Это строки из письма 1930 года, — и таких строк у него много. В автобиографическом эссе «История романа» (1936) — откровеннейшем писательском документе — Вулф пытается разобраться в причинах характерного тогда явления, бегства писателя «из дома» (он ведь был в этом смысле совсем не одинок) и приходит к суровому выводу, что, по сути, это было бегством от себя, попыткой уйти от решения насущных проблем — человеческих и писательских. И все же он повторяет: «В те годы я понял: чтобы открыть свою страну, надо покинуть ее; чтобы найти

Америку, надо найти ее в своем сердце, памяти и духе, находясь в чужой стране».

Основоположник новой журналистики Том Вулф продал обширный архив со своими дневниками, письмами и другими материалами Нью-Йоркской публичной библиотеке — сообщает The Guardian.

Всего в ведение бибилиотеки поступило 190 коробок с разными материалами, среди которых черновики романа «Костры амбиций», личная переписка Вулфа с его приятелями журанлистами Хантером Томпсоном, Уилльямом Бакли и Гэем Тализом (всего около 10000 писем), наброски «Электропрохладительного кислотного теста» и «Нужной вещи», а также рисунки и тетради с журналистcкими расследованиями и интервью. Приобретение обошлось библиотеке в $2,1 млн, все материалы теперь доступны для изучения.

Сам Вулф сказал, что невероятно рад состоявшейся сделке: «Я поселился в Нью-Йоркской публичной библиотеке с первых же дней, как приехал работать в Нью-Йорк в 1962 году. Она находится всего в трех кварталах от редакции New York Herald Tribune, так что я не чувствую, что архив переезжает в другое место, он возвращается домой».

Гуру, адепт и куратор НЖ – Том Вулф (род.1931), один из оригинальных персонажей американской культурной сцены. Он знаменит белыми пиджаками (носит их уже более 40 лет), удачными bons mots: статусфера (вещи, одежда, мебель, автомобили, привычки и т.п., свидетельствующие о социальном положении человека); радикальный шик (увлечение высших слоев общества левыми идеями); Я-десятилетие (об американских 1970-х годах). А также консервативным (а то и реакционным) стилем мышления, резко контрастирующим с радикальным стилем письма (пример: «обезумевшие, непотребные, буйствующие, мамоноликие, наркотиками пропитанные, хлюп-хлюп похоть испускающие шестидесятые годы Америки». (Перевод мой. – В. Ш.).

По одной версии, история НЖ началась с того, что в 1963 году Том Вулф долго мучился над статьей о модернизированных автомобилях для журнала Esquire. В конце концов по совету редактора он просто изложил свои мысли по этому поводу в письме, которое назвал так: «There Goes (Varoom! Varoom!) That Kandy-Kolored (Thphhhhh!) Tangerine-Flake Streamline Baby (Rahghhh!) Around the Bend (Brummmmmmmmmmmmm┘» (в скобках звуки, издаваемые автомобилями).

Редактор опубликовал письмо Вулфа в виде статьи. Название упростилось до The Kandy-Kolored Tangerine-Flake Streamline Baby (в русском переводе – «Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка») – и это был один из первых криков новорожденной НЖ.

Согласно другой версии сначала был non-fiction novel Трумена Капоте (1924–1984) In Cold Blood (1965) и The Armies of the Night (1968) Нормана Мейлера (1923–2007). Их успех произвел сильное впечатление на Вулфа, он сочинил манифест НЖ, а чуть позже издал антологию, в которую включил и отрывки из этих книг.

Есть и третья версия: никакой НЖ в серьезном смысле слова (как вида художественной литературы) никогда не было; были лишь отдельные (талантливые) тексты талантливых авторов.

В каждой из этих версий содержится доля истины. Стоит только добавить, что Том Вулф претендовал не на изобретение термина НЖ – термин витал в воздухе, – а на его кодификацию. Что ему вполне удалось.

Глянец – родина НЖ

Первая часть книги – своего рода манифест. И версия появления НЖ самогоВулфа. Он обличает современный американский роман, который (по его мнению) оказался в тупике из-за того, что писатели отвернулись от «социального реализма». То есть прельстились сюрреализмом, кафкианством, мифологизмом, фрейдизмом и т.п. – вместо того чтобы писать, как Золя, Диккенс, Теккерей, Бальзак. Одновременно Вулф нападает на традиционную журналистику – бесстрастную, беспристрастную и потому невыносимо скучную.

Зато наиболее продвинутые (они же новые) журналисты – из числа «литературных люмпенов», работающих на глянец, – начали интуитивно использовать в своей работе приемы художественной прозы (романа/рассказа) – и это сработало. К 1969 году, говорит Вулф, всем стало ясно, «что авторы глянцевых журналов <┘> овладели техникой письма на уровне романистов». В результате журналистика стала более созвучной времени. И более интересной для читателя.

Самое главное достоинство НЖ, говорит Вулф, в том, что «читатель знает, что это произошло на самом деле, что это не плод фантазии автора». И предлагает четыре правила, обеспечивающих внимание читателя.

1. Scene by sсene construction. То есть, рассказывая о чем-то, выстраивать эпизод за эпизодом, по возможности не отвлекаясь. Быть свидетелем, а еще лучше – непосредственным участником событий, брать их из первых рук.

2. Dialogue. Воспроизводить диалоги (которые сильнее монологов и представляют персонажей объемнее) как можно полнее (как, например, у Диккенса).

3. The point of view. Использовать точку зрения третьего лица (как Генри Джеймс), включая поток сознания (как у Джойса). То есть обращаться с участниками событий так, как писатели обращаются с персонажами в романе. Смотреть на события как бы изнутри сознания того или иного участника. Для чего узнавать: какие мотивы ими движут? О чем они думают?

4. Status details. Описывать «привычки, склад характера, мебель в доме, одежду... как человек относится к детям» – короче, все-все-все. Ибо это не мелочи, а «символы статуса человека в самом широком смысле слова». «Когда через сто лет историки будут писать об этом десятилетии, то прежде всего они отметят не войну во Вьетнаме, не покорение космоса, не политические убийства, а перемены в быту, манерах, нравах, нравственности», – несколько запальчиво утверждает Вулф.

Об авторах и текстах

Каким бы ни был конечный результат работы на ниве НЖ – получалась ли проза или очерк/репортаж, – она требовала немалых усилий и времени. Так, Трумен Капоте работал над In Cold Blood шесть лет. Он «хотел написать журналистский роман, нечто масштабное, обладающее убедительностью факта, непосредственностью воздействия, как фильм, глубиной и свободой прозы и точностью воздействия» (перевод Виктора Голышева). В ноябре 1959-го Капоте увидел в The New York Times заметку об убийстве семьи фермеров в штате Канзас. И начал свое расследование. Он встречался с разными людьми, подолгу общался с преступниками и даже присутствовал при их казни, что требовало большого мужества. Но для повествования он выбрал отстраненный тон, то есть полное отсутствие автора. И «старался по мере возможности остаться невидимым». В одном интервью Капоте назвал свою книгу non-fiction novel (роман без вымысла, невыдуманный роман) – и это определение прочно вошло в литературный обиход.

Хантер С.Томпсон (1937–2005) – доктор Томпсон, как он себя называл, – взялся писать (по заданию The Nation) о банде мотоциклистов «Странную и страшную сагу: Ангелы ада». Для этого он целый год провел в тесном контакте с этими безбашенными байкерами, опасными хулиганами и насильниками. «Ангелы» знали, что он журналист, но до поры до времени терпели это. Томпсон участвовал в их устрашающих акциях (в качестве наблюдателя), записывал на пленку долгие задушевные разговоры с ними, «ангелы» были его первыми читателями – проверяли текст на достоверность. Но кончилось все тем, что «ангелы», заподозрив, что Томпсон на статьях о них делает большие деньги и не делится, избили его до полусмерти. Зато книга, изданная в 1966 году престижным издательством Random House, сделала Томпсона знаменитым. «Его проза грохочет, как мотоцикл», – восторгались рецензенты. Другой текст Томпсона, включенный в антологию – «Дерби в Кентукки упадочно и порочно», – исполнен в духе «Гонзо-журналистики» (Gonzo-journalism), отцом-основателем которого он считается. В Гонзо предпочтение отдается не столько точности фактов, сколько стилю письма – ироничному, импрессионистичному, субъективному, эмоционально насыщенному, включающему поток сознания и алкогольные/наркотические глюки.

Заслуживает внимания очерк Роберта Крисгоу (род.1942) «Бет Энн и макробиотика» – об опасности увлечения экзотическими диетами. Равно как и репортаж Джо Макгинниса «Как продать президента», воспроизводящий в подробностях пять (!) дублей, сделанных Ричардом Никсоном при съемке предвыборного ролика. Эффект поразительный: с каждой записью кандидат в президенты выглядит все дурнее и дурнее.

Три текста антологии посвящены войне во Вьетнаме. Это «Рота М» Джона Сака (1930–2004) и «Генерал идет в атаку на Чарли Конга» Николаса Томалина (1931–1973). А также очерк/репортаж Майкла Герра (род. 1940) о сражении Корпуса морской пехоты США с Народной армией Вьетнама за военную базу Кхе-Сань. Герр, тогда военный корреспондент, готовил его для Esquire Magazine. А потом писал закадровый текст для фильма Фрэнсиса Ф.Копполы «Апокалипсис сегодня» (1979).

Сам Том Вулф представлен в антологии трижды: отрывком из «Электропрохладительного кислотного теста» – о безумном автобусе «Вперед» (Further), который организовал Кен Кийзи («Пролетая над гнездом кукушки», 1962) вместе с другими «Веселыми проказниками». Целью поездки была пропаганда и легализация ЛСД. «Тест» Вулфа пользовался огромным успехом у хиппи, хотя сам он являл полную противоположность их образу жизни.

Репортаж «Радикальный шик» посвящен party, которую устроил дирижер/композитор Леонард Бернстайн, чтобы собрать деньги для «Черных пантер»; и наконец, «Как сломать громоотвод» – о том, как наменьшинства пытаются вытянуть деньги из чиновников.

Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 454; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!