Глава 2. О ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ 2 страница
--------------------------------
<1> Применительно к работе по кодификации гражданского законодательства Е.А. Суханов пишет следующее: "...эта работа должна базироваться на четких теоретических подходах и представлениях о ее целях и задачах, подлежащих разрешению в ходе ее осуществления. С этой точки зрения принципиально важным, хотя и не единственным (точнее, не исчерпывающим) путем являются разработка и принятие ряда концепций развития гражданского законодательства по отдельным, наиболее важным направлениям законодательного развития" (Суханов Е.А. Проблемы совершенствования кодификации российского гражданского законодательства // Актуальные вопросы российского частного права / Сост. Е.А. Павлова, О.Ю. Шилохвост: Сб. статей, посвященных 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
<2> Здесь можно вспомнить и опыт французских кодификаторов: "Разрабатывая концепцию наполеоновской кодификации и определяя в ней место, допустим, Уголовного кодекса, Порталис исходил из идеи Ж.-Ж. Руссо о том, что "уголовные законы являются не столько самостоятельным типом законов, сколько санкцией всех остальных законов" (Головко Л.В. Вступительная статья. С. 12).
Создана ли, имеется ли такая концепция в российском праве?
Данная глава призвана дать ответ на этот вопрос, а начать ее представляется правильным с указания Е.А. Павловой, которая (применительно к проекту раздела VII ГК РФ) отметила: "...в основу проекта была положена единая концепция исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, в теоретическую разработку и развитие которой неоценимый вклад внес В.А. Дозорцев" <1>. В свою очередь, А.Л. Маковский поясняет: "Концепция кодификации норм отечественного права о результатах интеллектуальной деятельности и средствах индивидуализации была сформулирована задолго до того, как в проекте части четвертой ГК появились слова "интеллектуальные права", и даже задолго до того, как возникла необходимость в создании третьей или четвертой частей ГК. Притом концепция эта всегда - по сути дела, еще с начала работы над проектом Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. - была концепцией не интеллектуальных, а исключительных прав. Слов "интеллектуальные права" не было в проекте ГК до самого конца 2005 г., даже несмотря на то что предложены для использования они были в отечественной литературе (как "обобщающий термин") еще в 1998 г. Виктором Абрамовичем Дозорцевым <2>, человеком, который до самого ухода из жизни в 2003 г. был одной из нескольких основных фигур в работе над Гражданским кодексом в целом и в подготовке его раздела о правах на интеллектуальную собственность в особенности. Профессор В.А. Дозорцев... превосходно понимал не только разницу между правами исключительными и правами интеллектуальными, но и несопоставимость значений этих понятий. В работе над проектом, насколько я помню, он не предлагал использовать в его тексте слова "интеллектуальные права" <3>.
|
|
|
|
|
|
--------------------------------
<1> Павлова Е.А. Указ. соч. С. 205.
<2> Дозорцев В.А. О мерах по развитию рынка интеллектуальных продуктов // Законодательство и экономика. 1998. N 7 - 8 (см.: Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. С. 56).
<3> Маковский А.Л. Об интеллектуальных правах // Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения профессора В.А. Дозорцева. М.: Статут; Иссл. центр частного права, 2008; СПС "КонсультантПлюс".
Сказанное заставляет прежде всего обратиться к исследованию понятий "интеллектуальная собственность", "интеллектуальные права" и "исключительные права", как они трактуются в современном российском праве.
Трансформации понятий "интеллектуальная собственность"
|
|
|
и "исключительные права" в российском законодательстве
об интеллектуальной собственности
Интеллектуальная собственность. Используемый в отечественном праве термин "интеллектуальная собственность" в отечественной литературе часто называется в значительной степени условным, неточным или даже ненаучным. И если одни ученые не усматривают в использовании законодателем термина "интеллектуальная собственность" каких-либо элементов ненаучного подхода и признают его легитимность, то другие высказываются в том духе, что в связи с неточностью данного термина нельзя было допускать его употребление в правовых нормах, имеющих практическую направленность, а использовать только в политических актах как выражение экономических и политических начал <1>.
--------------------------------
<1> См. об этом, например: Гражданское и торговое право зарубежных стран: Учеб. пособие / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. М.: МЦФЭР, 2004. С. 531. Примечательно, что без особого внимания остается то, что многие обозначения являются своего рода данью исторической традиции, хотя и не отражают реалий настоящего времени. Например, общеизвестный термин "copyright" ("авторское право") в "подстрочном" переводе звучит как "право воспроизведения" и, следовательно, при буквальном толковании не раскроет того содержания, которое в нем заключено (см. об этом, например: Гришаев С.П. Как охраняется право интеллектуальной собственности на произведения науки, литературы и искусства в СССР и за рубежом. М., 1991. С. 38).
|
|
|
Введение в отечественное законодательство столь спорного термина объясняется просто: при переводе на русский язык словосочетания "intellectual property" имела место традиционная для отечественного права подмена термина "property" ("имущество") бытовизмом "собственность" (при том что отечественное гражданское законодательство устанавливает правовой режим права собственности, но не регулирует собственность как таковую). То есть абсолютно обоснованы высказываемые в литературе мнения о том, что в контексте положений отечественного права гораздо вернее говорить об "интеллектуальном имуществе" <1>, а не об "интеллектуальной собственности".
--------------------------------
<1> В свое время на это указывал В.А. Дозорцев (Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. С. 73). Не так давно эту позицию развил О.В. Ревинский (см.: Тыцкая Г.И., Китайский В.Е., Ревинский О.В. Изменения в четвертую часть ГК РФ: есть предложения // Патенты и лицензии. Интеллектуальные права. 2013. N 4. С. 3 - 9).
Подобная подмена понятий имела место, в частности, и при переводе Конвенции по правам человека, ст. 1 Протокола N 1 к которой получила наименование "Защита собственности" (англ. - Protection of property) <1>. Перевод абз. 1 названной статьи выглядит следующим образом: "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества, иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права".
--------------------------------
<1> Официальный перевод текста Протокола N 1 к Конвенции на русский язык см.: СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
Исходя из того, что в наименовании и тексте ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции в переводе ее на русский язык было использовано слово "собственность", отечественные юристы делают вывод о том, что под действие данной статьи подпадает только право собственности. При этом обычно без внимания остается то обстоятельство, что ЕСПЧ разработана собственная новаторская концепция категории "possessions" (упоминаемая в аутентичном тексте ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции на английском языке), о чем Суд неустанно напоминает в постановлениях по делам, где рассматриваются вопросы прав на имущество. Эта концепция объединяет в себе все передовые тенденции, иногда только намечающиеся в национальных правовых системах европейских стран, а следование ей позволяет ЕСПЧ распространять положения ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции на все активы, обладающие экономической ценностью (включая те, которые прямо не признаются объектами гражданских прав в большинстве национальных правовых систем). Именно об этой концепции упоминается, например, в Постановлении ЕСПЧ по делу "Васильев и Ковтун против России" (пер. О.Л. Ветровой): "Концепция "имущества", отраженная в первом абзаце статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, имеет автономное значение, которое не ограничивается правом собственности в отношении материальных вещей и не зависит от формальной классификации по национальному законодательству: некоторые иные права и интересы, представляющие собой активы, могут также рассматриваться как "имущественные права" и, следовательно, как "имущество" по смыслу данного положения. В каждом деле необходимо исследовать вопрос о том, был ли заявитель наделен при обстоятельствах дела, взятых в целом, титулом на действительный интерес, защищенный статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции" <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ЕСПЧ от 13 декабря 2011 г. по делу "Васильев и Ковтун против России" (Vasilyev and Kovtun v. Russia; N 13703/04) // СПС "КонсультантПлюс".
С учетом даваемой ЕСПЧ широкой трактовки понятия "имущество" на сегодняшний день под это понятие подпадают не только материальные объекты, могущие находиться в фактическом владении гражданина или юридического лица (движимое и недвижимое имущество, документарные ценные бумаги, деньги и пр.), но и ряд других активов. Речь идет об объектах, которые отличаются нематериальной природой, исключающей возможность фактического обладания ими и, соответственно, установление права собственности: это, например, будущие доходы, лицензии и разрешения, объекты интеллектуальной собственности, доменные имена и т.д.
В частности, В.Н. Глонина пишет о том, что дела в сфере интеллектуальной собственности не рассматривались ЕСПЧ вплоть до 1990-х гг., а первым делом стало "Смит Кляйн и компания "Френч лабораториз Лтд." против Нидерландов", в котором понятие "имущество" (в смысле ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции) было распространено на патенты, тогда как патентообладатель был причислен к категории "владелец имуществом" <1>. Автор со ссылкой на мнение Л. Сермента подчеркивает, что характеристика прав, составляющих интеллектуальную собственность, как имущественных прав включает экономическую ценность, исключительность и возможность передачи <2>. В.Н. Глонина отмечает, что понимание интеллектуальной собственности в смысле имущества нашло отражение в целом ряде дел ЕСПЧ.
--------------------------------
<1> Глонина В.Н. Интеллектуальная собственность и основные права человека: какова роль ЕСПЧ на пути достижения баланса интересов? // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека / Russian Yearbook on the European Convention on Human Rights. N 4 (2018): "Роль прецедента в толковании Европейской конвенции по правам человека". М.: Развитие правовых систем, 2018.
<2> Laurent Sermet. The European Convention on Human Rights and property rights. Human rights files, No. 11 rev. Council of Europe Publishing. URL: http://www.echr.coe.int (дата обращения: 18.08.2017).
И здесь нельзя не заметить, что неверный перевод позиций, заложенных в решениях ЕСПЧ, искажает суть самих этих решений. Например, при переводе на русский язык раздела IV "Интернет и интеллектуальная собственность" исследовательского отчета "Интернет: прецедентная практика Европейского суда по правам человека", подготовленного Отделом исследований ЕСПЧ <1> имела место подмена используемого в английской версии выражения "имущественные права" (property rights) термином "права собственности". Это извратило содержание данной части отчета: подобный перевод позволяет заключить, что ЕСПЧ допускает установление права собственности в отношении и товарных знаков, и заявок на регистрацию товарных знаков, и лицензий, и доменных имен и т.п., что с учетом сказанного выше является абсолютно неверным <2>.
--------------------------------
<1> На английском: http://www.echr.coe.int/Documents/Research_report_internet_ENG.pdf; на французском: http://www.echr.coe.int/Documents/Research_report_internet_FRA.pdf; на русском: http://www.echr.coe.int/Documents/Research_report_Internet_RUS.pdf.
<2> Подробнее см.: Рожкова М.А. Об интерпретации правовых позиций Европейского суда по правам человека, вытекающих из толкования Европейской конвенции по правам человека (на примере исследовательского отчета "Интернет: прецедентная практика Европейского суда по правам человека") // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека / Russian Yearbook on the European Convention on Human Rights. N 2 (2016): "Автономное толкование" Конвенции и "судейский активизм". М.: Статут, 2016. С. 264 - 281.
Развивая сказанное, следует подчеркнуть, что использование вместо юридического термина "имущество" (используемого в ст. 128 ГК РФ для обозначения не только вещей, но и иных благ, включая имущественные права, результаты работ и оказание услуг и пр.) бытовизма "собственность" только на первый взгляд кажется неопасным. На самом деле такая подмена нередко становится серьезным препятствием для уяснения правовых конструкций, не предназначенных для использования в отношении материальных вещей, что особенно ярко проявляется как раз при применении на практике положений, составляющих раздел VII ГК РФ.
С учетом изложенного термин "интеллектуальная собственность" (несмотря на использование в нем слова "собственность") нельзя понимать буквально - как разновидность права собственности. И, надо отметить, в зарубежной литературе на это неоднократно обращалось внимание. Например, еще в 1975 г. на необходимость разграничивать "property" и, в частности, "industrial property" ("промышленную собственность" <1>) указывал С. Лэдэс: он писал, что первым из указанных понятий охватываются различные интересы и права, которые могут относиться к материальным ценностям, а вторым - относящиеся только к нематериальным <2>.
--------------------------------
<1> О промышленной собственности говорилось в § 1.2 настоящей работы. Согласно официальному переводу на русский язык ст. 1 Парижской конвенции к промышленной собственности следует относить "патенты на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования и указания происхождения или наименования места происхождения, а также пресечение недобросовестной конкуренции".
<2> Ladas S. Patents, Trademarks and Related Rights: National and International Protection. Cambridge, Harvard University Press, 1975. Vol. I. P. 1 - 16.
Вследствие сказанного слова, составляющие словосочетание "интеллектуальная собственность", недопустимо толковать по отдельности - они должны восприниматься исключительно как единый (собирательный) термин, и только такой подход обеспечивает правильное понимание сущности интеллектуальной собственности. Этот собирательный термин (несмотря на упомянутые выше нелестные характеристики) чрезвычайно удобен для обозначения различных по объему и содержанию прав на результаты творческой и иной интеллектуальной деятельности, а также на приравненные к ним объекты, которые именуются в отечественном законодательстве "средствами индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий" (далее в этом параграфе - средства индивидуализации; подробнее о них см. § 2.2 настоящей работы).
Термин "интеллектуальная собственность" употребляется в ч. 1 ст. 44 Конституции РФ 1993 г. ("интеллектуальная собственность охраняется законом"), но его содержание в Конституции РФ не раскрывается.
В то же время существо рассматриваемого понятия в некоторой степени раскрывалось в ГК РФ - в первоначальной его редакции (в ред. от 30 ноября 1994 г.). Абзацем первым ст. 138 ГК РФ (в первоначальной редакции) предусматривалось: "В случаях и в порядке, установленных настоящим Кодексом и другими законами, признается исключительное право (интеллектуальная собственность) гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.)".
Таким образом, в отечественном праве интеллектуальную собственность изначально предлагалось понимать как право, точнее, как совокупность прав. Такой подход полностью соответствовал общепризнанному пониманию интеллектуальной собственности. В то же время нельзя не замечать проблему выявления содержания этих прав.
В Парижской и Бернской конвенциях термин "intellectual property" не упоминался - впервые он был использован в Конвенции, учреждающей WIPO, - Стокгольмской конвенции (1967).
Согласно п. "viii" ст. 2 Стокгольмской конвенции под intellectual property следует понимать именно права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в промышленной, научной, литературной и художественной областях (включая права на товарные знаки, коммерческие обозначения и иную промышленную собственность) <1>. При этом следует обратить внимание на два момента: во-первых, упомянутая ст. 2 начинается со слов "В смысле настоящей Конвенции...", во-вторых, Стокгольмская конвенция не закрепляет исчерпывающий перечень объектов интеллектуальной собственности. Это объясняется тем, что Конвенция вообще не призвана решать задачу определения сущности intellectual property, а сама интеллектуальная собственность в Конвенции упоминается попутно как obiter dictum, поскольку цель Стокгольмской конвенции - создать WIPO. Включение же понятия "интеллектуальная собственность" в ст. 2 "Определения" было обусловлено только необходимостью раскрыть существо наименования самой организации - World Intellectual Property Organization. Схожим образом оценивает упоминание в этой Конвенции "интеллектуальной собственности" и А.Л. Маковский: "...использование такого короткого, такого простого и, главное, такого красивого выражения, как "интеллектуальная собственность", избавляет от необходимости повторять десятки раз эти неясные и неточные, во многом порожденные неизбежными для международной конвенции компромиссами положения. В Конвенции 1967 г. "интеллектуальная собственность" - это своего рода бренд для обозначения сферы деятельности ВОИС..." <2>.
--------------------------------
<1> В официальном переводе на русский язык п. viii ст. 2 Стокгольмской конвенции указывается, что интеллектуальная собственность включает права, относящиеся к литературным, художественным и научным произведениям, исполнительской деятельности артистов, фонограммам и передачам, изобретениям во всех областях человеческой деятельности, научным открытиям, промышленным образцам, товарным знакам, знакам обслуживания, коммерческим обозначениям и обозначениям, защите против недобросовестной конкуренции, а также все иные права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях.
Дата добавления: 2021-04-06; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!