Место, сроки и порядок исполнения обязательства продавцом. 21 страница

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) (под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2010 (3-е издание, исправленное и дополненное).

<1> Подробнее об этом см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Отв. ред. К.Б. Ярошенко, Н.И. Марышева (автор комментария - А.С. Комаров). 4-е изд. С. 533, 534.

<2> Подробнее об этом см.: Бардина М.П. Определение права, применимого к договорам, в новой редакции Гражданского кодекса РФ // Труды ИГП РАН. 2015. N 3. С. 77 и сл.; Комаров А.С. Применение трансграничных норм в международном коммерческом арбитраже // Международный коммерческий арбитраж: современные проблемы и решения: Сборник статей к 80-летию Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ / Под ред. А.А. Костина. М., 2012. С. 176 - 190.

Позиция, учитывающая требование современного международного экономического сотрудничества признавать негосударственные источники в качестве регуляторов трансграничных договоров, отражена в ст. 3 Гаагских принципов 2015 г. В ней говорится, что правом, выбранным сторонами, могут быть правовые нормы, в целом признаваемые на международном, наднациональном или региональном уровне в качестве нейтрального и сбалансированного свода правил, если только правом государства суда не предусмотрено иное. При этом свобода сторон выбрать применимое право не связывается с конкретным способом рассмотрения спора: это может быть не только международный коммерческий арбитраж, но и государственный суд.

Новые подходы к определению применимого права, предполагающие право сторон контракта подчинить свои отношения общим принципам и правилам, касающимся международных коммерческих договорных обязательств, в отношении которых существует широкий международный консенсус, предусмотрены и в принятом в феврале 2015 г. Комиссией ICC по коммерческому праву и практике документе - Вненациональные правила как применимое право в международных коммерческих контрактах со специальной отсылкой к типовым контрактам ICC <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Вилкова Н.Г. От глобального контрактного права к глобальному применимому праву // Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота: Сборник статей / Под общ. ред. А.С. Комарова. М., 2016. С. 47 и сл.

Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть согласно п. 2 ст. 1210 ГК РФ прямо выражено или определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Специальных требований к форме соглашения о применимом праве ГК РФ не устанавливает, на основании чего можно сделать вывод о возможности в этих случаях применять общие требования о форме гражданско-правовых сделок, поскольку их применение не будет находиться в противоречии с особым характером и целью такого соглашения <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Комментарий к гражданскому кодексу Российской Федерации / Отв. ред. К.Б. Ярошенко, Н.И. Марышева (автор комментария - А.С. Комаров). 4-е изд. С. 532 и сл.

Соглашения сторон о выборе права нередко включаются в заключаемый ими договор в качестве одного из условий. Они могут быть составлены и в виде отдельного документа. Неопределенность формулировок соответствующих условий создает нередко трудности в случае возникновения между сторонами договора спора. В отдельных случаях арбитражные суды не признавали такие договоренности действующими. Так, в рассмотренном МКАС при ТПП РФ деле (N 118/2008) <1> стороны предусмотрели в договоре, что права и обязанности сторон регулируются одновременно материальным правом России и Украины. Такая оговорка была истолкована составом арбитража как недостижение сторонами договоренности о применимом праве с последующим применением коллизионной нормы ст. 1211 ГК РФ.

--------------------------------

<1> См.: Жильцов А.Н. Применение раздела VI части третьей ГК РФ в практике МКАС при ТПП РФ // Вестник международного коммерческого арбитража. 2014. N 2.

В практике МКАС при ТПП РФ соглашения о применимом праве признавались совершенными в результате обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу либо с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения. Считаются они заключенными и тогда, когда в договоре или корреспонденции сторон, на основании которой договор признается заключенным, имеется ссылка на документ, содержащий условие о праве, подлежащем применению <1>. Может рассматриваться как соглашение сторон о применимом праве, вытекающее из "совокупности обстоятельств дела", и установившаяся между сторонами практика подчинения своих отношений определенной системе права. Так, при отсутствии в одном из нескольких заключенных сторонами договоров указаний о выбранном праве суд или арбитраж имеют серьезные основания для применения аналогии с предшествующими договорами <2>.

--------------------------------

<1> В ряде случаев МКАС признавал наличие такого соглашения, исходя из того, что истец в исковом заявлении ссылался в качестве применимого права на нормы законодательства определенного государства, а ответчик в отзыве на иск, не оспаривая этой позиции истца, указывал на те же или иные нормы закона того же государства. Признавалось наличие соглашения между сторонами о применимом праве и в тех случаях, когда оно достигалось в ходе судебного разбирательства и фиксировалось в протоколе заседания арбитражного суда. см.: Розенберг М.Г. Международный договор и иностранное право в практике Международного коммерческого арбитражного суда. 2-е изд. М., 2002. С. 16 - 19.

<2> Подробнее об этом см.: Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. С. 104 и сл.; Кабатова Е.В. Новый этап развития российского международного частного права // Российский ежегодник международного права, 2003. СПб., 2003. С. 124.

ГК РФ (п. 3 ст. 1210) предоставляет сторонам возможность решить вопрос о подлежащем применению праве и после заключения договора. Такое соглашение имеет обратную силу и считается действительным с момента заключения договора при условии, что оно не будет иметь отрицательных последствий для третьих лиц и для действительности сделки с точки зрения требования к ее форме с момента заключения договора.

Следует отметить, что выбор сторонами договора компетентного органа для рассмотрения спора не может автоматически рассматриваться как выбор ими подлежащего применению права <1>. Аналогичная норма содержится в ст. 4 Гаагских принципов 2015 г.

--------------------------------

<1> Иная точка зрения высказана в работе зарубежных авторов. См.: Кох Х., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. М., 2001. С. 144.

При анализе правовой природы соглашения о подлежащем применению праве в литературе обращается внимание на его юридическую самостоятельность, автономный характер по отношению к договору, в тексте которого оно содержится <1>. Таким образом, признание контракта недействительным или незаключенным не влияет на действительность соглашения о применимом праве.

--------------------------------

<1> См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. Т. 1. С. 507; Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского и Е.А. Суханова. М., 2002. С. 429; Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. С. 105 и сл.

Судебная практика исходит из того, что соглашение о применимом праве сохраняет свое действие и в случае расторжения договора, если иное не установлено соглашением сторон <1>.

--------------------------------

<1> Такая позиция была изложена в Постановлении Пленума ВАС РФ от 6 июня 2014 г. N 35 "О последствиях расторжения договора" // Вестник ВАС РФ. 2014. N 8.

Новеллой российского международного частного права является норма, допускающая возможность выбора сторонами права, подлежащего применению как к договору в целом, так и к отдельным его частям (п. 4 ст. 1210). Подобные положения содержатся в законодательстве многих стран, закреплено оно и в Регламенте Рим-I (ст. 3 (1)), а также в п. 2 ст. 2 Гаагских принципов.

В практике МКАС имеется ряд решений, в которых арбитражный суд при рассмотрении споров применял право различных государств к отдельным частям заключенного сторонами контракта. В качестве примера можно привести решение по делу N 30/2010. В заключенном сторонами договоре предусматривалось, что вопросы ответственности за ненадлежащее исполнение контрактных обязательств регулируются законодательством Республики Казахстан. Право, подлежащее применению к другим отношениям сторон, было определено с помощью коллизионной нормы ст. 1211 ГК РФ, в результате чего компетентным было признано право Германии как право страны продавца. Арбитражный суд применил такой же подход при решении дела N 38/2013. Суд признал правомерным избрание сторонами российского права при определении порядка выплаты штрафа за задержку оплаты по контракту, а в отношении остальных условий договора подлежащим применению признал право Германии на основании отсылки к ст. 1211 ГК РФ <1>.

--------------------------------

Отдавая должное предоставленной сторонам возможности более свободно определять право, подлежащее применению к отдельным условиям договоров, необходимо вместе с тем иметь в виду, что в конкретных ситуациях практическая реализация такого права может вызывать определенные трудности. Так, в литературе отмечается, что одновременное применение к договору права различных государств таит в себе немалый риск возникновения противоречий в регулировании отношений сторон из-за несовпадения разнонациональных норм права и может привести к полному или частичному непризнанию юридической силы соглашения о выборе права ввиду наличия неустранимых пороков содержания <1>. В этой связи высказывается мнение <2> о том, что не только выбор права в отношении различных частей договора должен быть четко определен сторонами, но и избранные правопорядки должны быть логически совместимыми, т.е. "часть договора" должна быть "отделимой" (severable) от остальной части контракта так, что она должна составлять подгруппу прав и обязанностей, которая может рассматриваться отдельно от основного контракта. Если часть контракта, в отношении которой избирается отдельное право, не является отделимой (severable) или избранное право не является логически совместимым с правом, регулирующим остальную часть контракта, то такой выбор сторонами права не признается.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Комментарий. К Гражданскому кодексу РФ. Части третьей / Отв. ред. К.Б. Ярошенко, Н.И. Марышева. С. 425 (автор комментария - И.С. Зыкин).

<2> См.: Giuliano M., Lagarde P. Council Perort on the Convention on the Law Applicable to the Contractual Obligations // Official Journal. C282. 31.10.1980. P. 17 (цит. по: Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. С. 11).

Закрепляя общий принцип свободного выбора сторонами применимого права, ГК РФ вместе с тем предусматривает определенные исключения из этого правила. Если в момент выбора сторонами договора подлежащего применению права все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства связаны только с одной страной, выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства (п. 5 ст. 1210). Этот момент весьма важно учитывать при заключении соглашений о применимом праве.

Необходимо обратить внимание на то, что принцип автономии воли сторон не распространяется на договоры в отношении земельных участков, участков недр и иного недвижимого имущества, находящегося на территории РФ (п. 2 ст. 1213 ГК РФ). Пункт 2 ст. 1213 содержит одностороннюю императивную коллизионную норму, предусматривающую для сделок с такими объектами применение только российского права. Имеются также определенные ограничения в применении его и к договорам с участием потребителя (п. 3 ст. 1212 ГК РФ).

Расширяет применение принципа автономии воли сторон норма п. 6 ст. 1210 ГК РФ, согласно которой положения п. п. 1 - 3 и 5 данной статьи применяются к выбору по соглашению сторон права, подлежащего применению к отношениям, не основанным на договоре, если иное не вытекает из закона или существа отношений.

Принятие данной нормы вносит необходимую ясность при разрешении возникающих между сторонами споров. Так, МКАС в решениях по делам N 82/2017 и 82/2017 признал нормы российского законодательства, подлежавшие применению к контракту, заключенному между российской и казахской организациями, и к возникшим в процессе исполнения контракта внедоговорным отношениям.

2. Выбор права не является обязанностью сторон. При отсутствии соглашения сторон право, подлежащее применению к договору, по общему правилу определяется правоприменительными органами на основе коллизионных норм. При этом международный коммерческий арбитраж согласно п. 2 ст. 28 Закона об МКА определяет применимое право в соответствии с коллизионными нормами, которые сочтет применимыми, а российские суды основываются в этих случаях только на коллизионных нормах национального права РФ.

В процессе развития и применения отечественного законодательства менялись подходы к выбору критерия, определяющего применимое право в случаях, когда стороны не согласовали этот вопрос в договоре.

Основы 1961 г. (ст. 126) определяли применимое право только в отношении внешнеторговых сделок, исходя при этом из формального критерия, предусматривающего, что права и обязанности сторон по внешнеторговым сделкам определяются по законам места ее совершения.

Иной критерий определения применимого права для внешнеэкономических сделок был закреплен в Основах 1991 г. В качестве субсидиарной коллизионной привязки в ст. 166 Основ предусматривалось применение права страны, где учреждено, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Для отдельных видов договоров предусматривались конкретные коллизионные привязки.

ГК РФ в ст. 1211 ввел дополнительные критерии определения применимого права, расширил содержание коллизионных привязок по конкретным видам договорных обязательств.

Новым для российского международного частного права стал закрепленный в п. 1 ст. 1211 ГК РФ общий коллизионный принцип, согласно которому при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан (proper law of the contract). Таким образом, в ГК РФ была установлена единая субсидиарная привязка - закон наиболее тесной связи.

Действие этой нормы распространялось практически на все гражданско-правовые договоры, включая и внешнеэкономические сделки.

Федеральный закон от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ "О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации" внес ряд изменений в ст. 1211 ГК РФ. Наиболее принципиальным из них является отказ от применения в качестве единой субсидиарной привязки при отсутствии соглашения сторон права страны, с которой договор наиболее тесно связан. Аналогичный подход мы видим и в решении данного вопроса в Регламенте Рим-I. Общим для любых договоров, в которых отсутствует соглашение сторон о выборе права, стал закрепленный в п. 1 ст. 1211 ГК РФ принцип применения права страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Данная коллизионная норма подлежит применению, если иное не предусмотрено ГК РФ или другим законом.

В п. 2 ст. 1211 ГК РФ содержится перечень из 18 договоров, для которых определена сторона, осуществляющая исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Так, в договоре купли-продажи ею выступает продавец, в договоре дарения - даритель, в договоре аренды - арендатор и т.д. Для ряда договоров с учетом их специфики предусмотрены специальные коллизионные нормы. Они касаются договоров: строительного подряда и подряда на выполнение проектных и изыскательских работ (п. 3), простого товарищества (п. 4), заключенных на аукционе, по конкурсу или на бирже (п. 5), коммерческой концессии (п. 6), об отчуждении исключительного права на результаты интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации (п. 7), лицензионного договора (п. 8).

Необходимо обратить внимание на то, что действующий закон не отказался полностью от применения коллизионного принципа наиболее тесной связи. Однако теперь, согласно п. 9 ст. 1211 ГК РФ, он имеет подчиненное значение по отношению к конкретным коллизионным нормам, выполняет корректирующую роль и применяется, если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела следует, что в действительности договор более тесно связан с правом иной страны, чем та, которая указана в конкретной коллизионной норме п. п. 1 - 8 ст. 1211 ГК РФ <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный). 4-е изд. С. 539 (автор комментария - М.Г. Розенберг).

При рассмотрении споров МКАС в ряде случаев отказывался от применения указанных в законе коллизионных привязок, установив более тесную связь договора с правом другой страны. Так, например, при рассмотрении одного из споров по договору купли-продажи выяснилось, что товар, приобретенный зарубежной фирмой у российской организации (изготовителя), был им продан другой российской организации и отгружен изготовителем непосредственно покупателю (без вывоза товара за пределы России). С учетом этого, а также того, что контракт был заключен в России и расчет за товар предусматривался в рублях через российский банк, суд признал применимым российское право, а не право страны продавца.

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 51; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!