С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 102 страница
Осенью 1841 г. дети Толстые переехали в Казань к опекунше П.И. Юшковой. После их отъезда Сен-Тома недолго оставался в Москве, так как преподавал французский язык в гимназии. 2 января 1842 г. он «отправился в Казань», где планировал «служить преподавателем Казанского университета» (Thomas Prosper. Souvenirs de Russie. Epinal: Gley, 1844. P. 80). Весной 1842 г. после тяжёлой болезни он вернулся
455
во Францию. Написал «Воспоминания о России» (Эпиналь, 1844); участвовал в революции 1848 г. В 1870-е гг. на два срока избирался мэром г. Ремиремона. Краткий биографический очерк о Проспере Тома имеется в «Словаре знаменитых граждан Вогезов» (Les Vosgiens célébres: Dictionnaire biographique illustré. Epinal: Edition Gerard Louis, 1990. P. 347-348). В 1880 г. он был назначен мировым судьёй. Был женат. Своего единственного сына назвал Леоном.
Сен-Тома очень рано заметил талант мальчика Толстого, «в младшем из четырёх братьев он увидел что-то особенное» и говорил: «Се petit tête, c’un petit Moliere» («Этот малыш умён, это маленький Мольер». – фр.).
Своего гувернёра-француза, преподававшего латинский, французский языки и французскую литературу, Толстой помнил всю жизнь. В 1894 г. он рассказал французскому писателю Жюлю Лerpa, что «это был прекрасный человек <…> который в совершенстве владел латынью и очень хорошо умел её преподавать» (Легра Ж. Несколько посещений Толстого // ЛН. Т. 75. Кн. 2. С. 17), и попросил его разузнать что-нибудь о судьбе «старика Сен-Тома» в Гренобле. Поиски оказались безуспешны.
|
|
|
«Жестокую ссору» с Сен-Тома, грозившим «за что-то самое не заслуживающее наказания» высечь его розгами (34: 396), Толстой описал в «Отрочестве» (гл. «Затмение»). Гувернёр Сен-Жером наказал за шалости Николеньку Иртеньева. Наказание заключалось в «унижении». Мотив пережитого в детстве наказания стал одним из важных мотивов творчества Толстого: он восходит к реально испытанному в детстве чувству «ужаса и отвращения перед всякого рода насилием» (там же). Этот мотив возрождается в первом варианте статьи о телесных наказаниях «Стыдно» (1895): «...в нашем доме смотрели на телесное наказание как на что-то дикое, ужасное <...>. Нас детей никогда не секли, и я описал в своём “Детстве” тот испытанный ужас, когда гувернёр-француз предложил высечь меня» (31: 245). В дневнике появится запись о тоске, напомнившей тот детский ужас; 31 июля 1896 г. Толстой вновь переживает похожее чувство: «...не могу заснуть. Сердце болит. Измучен. Всем хорошо. А мне тоска, и не могу совладать с собой. Похоже на то чувство, когда St.-Thomas запер меня и я слышал из своей темницы, как все веселы и смеются» (53: 105). Мотив пережитого в детстве наказания возрождается, видоизменяется в нескольких произведениях. В заметке для биографа П.И. Бирюкова в 1904 г. Толстой написал, что «угроза розгой» вызвала «ужасное чувство негодования и возмущения и отвращения <…> к тому насилию», которое Сен-Тома «хотел употребить» над ним. Он признавал, что во многом этот случай стал причиной его позднейшего отвращения к насилию. В 1903 г., составляя конспект «Воспоминаний», Толстой собирался посвятить Сен-Тома целую главу. Замысел остался нереализованным.
|
|
|
В сочинении Проспера Тома «Воспоминания о России» упоминаний о Толстом нет. Но он там незримо присутствует. Так, рассуждения Тома о дипломатии сопрягаются с желанием Толстого учиться на восточном факультете и стать дипломатом (бабушка Николеньки Иртеньева, героя трилогии, считала, что внук её показывает «способности быть дипломатом»). Или мнение автора о том, что русское дворянство отличается приятным гостеприимством и делится на два типа: «ослепительное» петербургское и «истинно сердечное» московское, которое он мог в полной мере оценить в московском доме Толстых, прожив у них почти пять лет.
Лит.: Полосина А.Н. Гувернёр Л.Н. Толстого – Проспер Сен-Тома (по материалам французских архивов) // Толстовский ежегодник. 2001. - М., 2001; Полосина А.Н. Гувернёр Л.Н. Толстого Сен-Тома о России и русских // Толстовский ежегодник. 2002. - М., 2002.
|
|
|
А.Н. Полосина
СЕНКЕВИЧ Генрик (1846-1916) – польский писатель. Одно из последних изданий его сочинений насчитывает 60 томов. Нобелевская премия в области литературы (1905 г.).
Он начал писать ещё будучи студентом филологического факультета Главной школы (впоследствии Варшавского университета), публиковал в польских газетах и журналах свои очерки и критические статьи. Первыми крупными произведениями Сенкевича были повесть «Ни к чему», о жизни польского студенчества, и юмористические новеллы «Шутки из портфеля Воршиллы». Но подлинную известность писателю принесли его новеллы «Старый слуга», «Ганя», «Эскизы углём», «Янко-музыкант», где он изобразил угасание патриархального быта и пореформенную трагедию крестьян. Посетив США (1876—1879), он опубликовал «Письма из путешествия», рассказывающие об американском образе жизни. В повести «За хлебом» Сенкевич писал об ужасных условиях жизни и труда польских эмигрантов. Герои
456
повести — крестьяне, потерявшие всё на родине, поехали искать счастья за океаном и погибли в поисках этого счастья. Имя Сенкевича стало популярно особенно благодаря его историческим романам «Огнём и мечом», «Потоп», «Пан Володыёвский», «Крестоносцы». Не менее известны его романы «Камо грядеши», «Без догмата», «Семья Полонецких». Последние два произвели сильное впечатление на Толстого. «Прекрасный писатель, — так отзывался он о Сенкевиче в письме к жене 25 октября 1894 г., — благородный, умный и описывающий жизнь, правда, одних образованных классов, во всей широте её, а не одних нигилистов, фельдшериц и студентов, как наши».
|
|
|
В 1907 г. Толстой высказал это своё мнение самому Сенкевичу, когда тот обратился к русскому писателю с письмом по поводу насилия немецких властей над познанскими поляками. Сенкевич призывал Толстого выступить с протестом, что могло явиться «самой убедительной защитительной речью, которую вполне заслужил угнетённый народ». В своём ответе 27 декабря Толстой писал: «Любезный Генрих Сенкевич, странное обращение это вызвано желанием избежать неприятного, до враждебности холодного “Милостивый государь” и столь же отдаляющего "Monsieur”, а стать в письме к вам в те близкие, дружелюбные отношения, в которых я себя чувствую по отношению к вам с тех пор, как прочёл ваши сочинения “Семья Полонецких”, “Без догмата” и др., за которые благодарю вас». Письмо подписано: «Любящий вас сотоварищ по писательству Лев Толстой».
И.К. Грызлова
СЕРГЕЕНКО Алексей Петрович (1886-1961) — литератор, мемуарист; старший сын П.А. Сергеенко. 23 мая 1906 г. Д.П. Маковицкий записал в дневнике слова Толстого о семье П.А. Сергеенко: «А я знаю его семью; у него восемь человек детей, живут в деревне...» Маковицкий отмечал неоднократные одобрительные отзывы Толстого об этой семье и о том, что сын Сергеенко Алексей работал на земле вместе с работниками. «В семье П.А. Сергеенко царил подлинный культ Толстого. Глава семьи развивал и укреплял в своих сыновьях чувство благоговейного поклонения “великому учителю”». «Летом 1907 г. П.А. Сергеенко сообщил в Ясную Поляну о том, что день рождения Толстого (28 августа) его семья провела в размышлениях о Толстом, и прислал выдержки из дневников сыновей, содержащих “благодарственные думы” о нём» (Рассказы о Л.Н. Толстом. М., 1978. С. 4). Отвечая П.А. Сергеенко, Толстой дал понять, что ему показалась «страшна несоответственность своей действительности с восторженными представлениями и требованиями юных душ», он выразил желание «хоть немножко подвинуться к тому идеалу, который они себе представляют».
С Толстым А.П. Сергеенко познакомился в Москве, когда ему было 14 лет, а с 1906 г. связал свою жизнь с деятельностью Толстого. «Человек чарующего душевного обаяния, отзывчивый и чуткий, А.П. Сергеенко стал симпатичен Л.Н. Толстому, который сразу же оценил его нравственную чистоту и деликатность. “Всегда радуюсь, видя Алёшу...” — писал Толстой его отцу...» (Ковалёв В.А. А.П. Сергеенко как исследователь жизни и творчества Льва Толстого // Сергеенко А.П. «Хаджи-Мурат» Льва Толстого. - М., 1983. С. 3).
А.П. Сергеенко разбирал и изучал рукописи Толстого, которые Чертков перевёз из Англии в Россию; в 1909-1910 гг. тесно общался с Толстым, был одним из его помощников. Пользуясь полным доверием писателя, А.П. Сергеенко оказался в числе трёх свидетелей, подписавших завещание Толстого, закреплявшее безвозмездную передачу его произведений народу. Этой теме была посвящена его статья «Как писалось завещание Толстого» (Толстовский ежегодник. 1913 год).
После ухода Толстого из Ясной Поляны А.П. Сергеенко 29 октября 1910 г. ездил к нему в Оптину пустынь как доверенное лицо; он был с Толстым весь день, под его диктовку записал последнюю статью писателя «Действительное средство» и сопровождал его в Шамордино.
А.П. Сергеенко участвовал в издании «Посмертных художественных произведений Л.H. Толстого» и в подготовке Полного собрания сочинений Толстого в 90 томах (Юбилейного издания). Он автор многих статей, опубликованных в разных изданиях, и ценных мемуарных очерков о Толстом, собранных в книге «Рассказы о Л.Н. Толстом» (М., 1978). На основании рукописей, дневников, записных книжек, писем Толстого и др. материалов А.П. Сергеенко в своей книге «’’Хаджи-Мурат” Льва Толстого» воссоздал творческую историю последнего шедевра писателя. В литературное наследие А.П. Сергеенко входит и большая рукопись «Л.Н. Толстой и И.Н. Крамской».
Т.Н. Архангельская
457
СЕРГЕЕНКО Пётр Алексеевич (1854 — 1930) — биограф Толстого, его корреспондент и адресат. Родился в крестьянской семье; учился в таганрогской гимназии вместе с А.П. Чеховым. Известны несколько прозаических и драматических произведений Сергеенко. Толстой, по свидетельству Д.П. Маковицкого, обратил внимание на то, что такой «маленький писатель» включён в энциклопедический словарь Брокгауза- Ефрона. Чехов считал, что «как только он возомнил себя великим писателем и другом Толстого (которого, кстати сказать, он страшно утомляет), то стал нуднейшим человеком в мире» (Чехов. Письма. Т. 7. С. 257). В семье Толстого Сергеенко не считали приятным человеком. Вместе с тем, когда в Ясной Поляне заговорили о характере Сергеенко, как записал Маковицкий 23 мая 1906 г., Толстой сказал: «Я, кроме хорошего, ничего не видел от Сергеенко. Правда, бывает тяжёлый». С начала знакомства с Толстым в 1892 г. он постоянно бывал в Ясной Поляне, выполнял поручения Толстого, оказывал секретарские услуги, участвовал в оказании помощи духоборам в 1898 г. и голодающим в 1899 г. В 1898 г. опубликовал книгу «Как живёт и работает Л.Н. Толстой», которая выдержала три издания и была переведена на многие языки.
Особая сторона деятельности Сергеенко — фотографирование Толстого и Ясной Поляны. Он оставил более 40 оригинальных снимков, не считая фотографий яснополянских крестьян; изготовил ряд копий работ других фотографов, коллекционировал подаренные ему снимки. Он собрал в общем коллекцию в 1500 снимков и не раз показывал их в Ясной Поляне. Эти фотографии были широко представлены в выпущенном Сергеенко совместно с Н.Г. Молоствовым исследовании «Лев Толстой. Жизнь и творчество. 1828-1910». СПб., 1910. Маковицкий 13 июня 1908 г. записал отзыв Молоствова об этой работе: «Молоствов о своей и Сергеенко биографии Л.Н.: его материал книжный, литературный, а у Сергеенко — иллюстративный. Литературный материал, который дал Сергеенко, весь находится у Бирюкова или же относится к позднейшим годам, после 1870 г.». В сентябре 1908 и феврале 1909 гг. Толстой и С.А. Толстая читали корректуру первого тома этой книги. Маковицкий записал тогда: «Хорошего впечатления не произвёл» (ЯПЗ. 3. С. 360). Снимки Сергеенко хранятся в фондах ГМТ.
В 1906 г. Сергеенко с согласия Толстого собрался издавать письма Толстого к разным лицам. Три тома писем под его редакцией вышли в 1910-1912 гг. В январе 1909 г. Маковицкий сделал запись о впечатлении от полученной «книги “О Толстом” — “Международного альманаха о Толстом”, как её прозвали газеты <...>. Редактор — П.А. Сергеенко. Книга удалась. Лучшие статьи в ней — двух крестьян: В. C. Морозова и М.П. Новикова» (ЯПЗ. 3. 305).
В 1917-1921 гг. Сергеенко участвовал в организации охраны и благоустройства Ясной Поляны, затем организовывал музей Толстого в Севастополе. Материалы Сергеенко использованы в вышедшей в 1961 г. в Грозном книге «Л.Н. Толстой на Кавказе в записях современников».
Лит.: Ершова О.Е. Толстовская фотоколлекция П.А. Сергеенко // ЯП. сб. 1986. – Тула, 1986.
Т.Н. Архангельская
СЕРДОБОЛЬСКИЙ Александр Павлович («г-н С.»; ум. в 1890 г.) – учитель в одной из школ, открытых Толстым в окрестностях Ясной Поляны. Корреспондент и адресат Толстого. Окончил казанскую гимназию, учился в Московском университете; служил преподавателем в головеньковской волостной школе в селе Кривцове, открытой 17 октября 1861 г. Толстой считал его даровитым учителем («Ясная Поляна», II, с. 39), правда, сетуя, что «учителя плохи», писал в дневнике 5 ноября 1861 г: «Алексей Иванович <Шумилин> глуп. Александр Павлович <Сердобольский> нравственно нездоров». Что имелось в виду под «нравственным нездоровьем», неясно, но в конце той же дневниковой записи замечено: «У учителей какие-то противные тайны. Ежели это бабы, то хорошо» (8: 502). Сердобольский, видимо, был на положении старшего, более опытного преподавателя: сообщал Толстому о работе своих коллег, в отсутствие Толстого выплачивал им деньги, рекомендовал новых учителей. В одном из писем он признавался Толстому: «...это Ваше дело становится и нашим. <...> Мне сдаётся, что наше общее дело и может только идти под Вашим личным руководством, может согреваться Вашею тёплою любовью к нему. Я не уверен, чтобы все сущие здесь учителя любили это дело, но уверен, что полюбят его, как люблю я, <...> если удастся им найти в нём ту поэзию, тот восторг, какой проглядывает в Вашей личности. Не оставляйте же нас надолго без Вашего присутствия...» (8: 514-515). В журнале «Ясная Поляна» он поместил две статьи «Головеньковская волостная школа», в майском № V с подзаголовком «Положение школы среди народа» и в июньском № VI с подзаголовком «Жизнь школы». Обе статьи
458
подписаны: «головеньковский учитель». Сердобольский помогал Толстому в издании журнала «Ясная Поляна», переписывал некоторые педагогические статьи Толстого. В 1862 г. в книжках «Ясной Поляны», приложении к журналу, было напечатано сочинение «Робинзон» — пересказ книги Д. Дефо о Робинзоне Крузо, сделанный для детей Сердобольским по рекомендации Толстого. Даже в старости Толстой любил эту книгу: «Самая лучшая книга для детей!» — говорил он о «Робинзоне», вспоминал, как читали в детстве всей семьёй, и хотел «прочесть оригинал» (ЯПЗ. 4. С. 354).
В 1870-х гг. Сердобольский вернулся в Казань, где преподавал в учительской семинарии. Он продолжал изредка писать Толстому. Вместе с письмом от 19 октября 1878 г. прислал изданный им «Сборник прозаических статей и стихотворений» (кн. 1—2. Казань, 1878). «Пусть напомнит Вам посылаемая книга, — писал бывший «головеньковский учитель», — о человеке, который и теперь, приближаясь уже к старости, не изменил Вашему знамени — по-прежнему живёт и движется всё теми же идеями и старается, посколько это возможно при настоящем состоянии учебного дела, применять их к образованию и воспитанию народных учителей...» (8: 515). Толстой ответил на это письмо, одобрительно отозвавшись о сборнике.
Н.И. Бурнашёва
СЕРОВ Валентин Александрович (1865-1911) — художник. Сын композитора и музыкального критика А.Н. Серова. Участник кружка С.И. Мамонтова. Член Товарищества передвижных выставок (с 1894 г.) и объединения «Мир искусства». Портретист, пейзажист, иллюстратор, театральный декоратор. Наиболее известны работы: «Девочка с персиками», «Девушка, освещённая солнцем», «Дети» (1899), портреты М.А. Морозова (1902), М.Н. Ермоловой (1905), Ф.И. Шаляпина (1905), А.П. Павловой (1909), O.K. Орловой (1911), «Пётр I», «Похищение Европы» (1910), «Ида Рубинштейн» (1910).
Серов — большой поклонник творчества Толстого. По словам Н.Е. Эфроса, Толстой был не только «самым любимым писателем Серова», но, «может быть, самым любимым человеком» (Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. Т. 2. Л., 1971. С. 363).
В 1892 г. Серов выполнил иллюстрацию к повести Толстого «Холстомер». В том же году Толстой пригласил художника написать портрет жены. Дочь писателя Т.Л. Толстая сообщала И.Е. Репину 15 апреля: «...Серов приходит каждый день писать мама, и дело идёт хорошо. Я думаю, дней через пять портрет будет кончен и будет хорош, если он ничего не испортит» (Толстой и художники. С. 108). С.А. Толстая вспоминала: «Я позировала почти ежедневно, и портрет, начатый прекрасно, Серов потом испортил. Да и позу он мне, живой и бодрой, придал какую-то мне не свойственную, развалившуюся» (там же. С. 255). Мнение, что Серов «испортил портрет», стало общим для всей семьи Толстых. Впрочем, тогдашняя художественная критика этого мнения не разделяла. К примеру, в 1894 г. влиятельный художественный критик В. Михеев писал: «Мы давно не видали так мощно, сочно и характерно написанного портрета, как этот портрет графини Толстой. Свобода письма и тщательная техника слились в нём нераздельно, яркость красок и характерность изображения напомнили нам лучшие работы в этом роде И.Е. Репина» (Артист. 1894. № 37. С. 127-128). Через несколько лет портрет С.А. Толстой увидел Л.О. Пастернак и был отнюдь не в восторге: «Он был написан Серовым в первый период его художественной деятельности и отличался свойственной этому периоду особой серовской глубиной характеристики, но по живописным качествам он не мог бы быть причислен к лучшим работам Серова» (Толстой и художники. С. 345).
В воспоминаниях дочери художника О.В. Серовой запечатлелся рассказ отца об одном эпизоде, свидетелем которого невольно он стал в хамовническом доме Толстых: «Когда папа писал Софью Андреевну, то как-то вечером кто-то из них <сыновей Толстых. - В.Б.> уходил играть в карты. Лев Николаевич очень просил сыновей остаться дома, но никакие уговоры не помогли; они, очень грубо ответив отцу, уходя, с маху хлопнули дверью. Лев Николаевич, глубоко опечаленный, молча отошёл и сел в кресло. Папа говорил, что ему было ужасно больно за Льва Николаевича» (там же. С. 250). Рассказала Серова и о реакции отца на смерть Толстого: «Когда умер Толстой, Серов был за границей. “Рад я, что Лев Толстой, — писал папа в письме к маме, — закончил свою жизнь именно так, и надеюсь, что и похоронят его на том холме, который был ему дорог по детству. Рад я, что и духовенства не будет, так как оно его от церкви отлучило. Прекрасно”. “А мне жаль всё-таки Софью Андреевну, так и не застала его в живых, т.е. в памяти”. Тогда же, в письме к Илье Семёновичу Остроухову:
459
“Льва Толстого нет, оказывается. Человек этот большой и много мучился, за что многое простится в его барстве. Побег его не шутка”» (там же).
Серов не относился к любимым живописцам Толстого. В 1905 г. в разговоре о «новейшей русской живописи» Толстой упомянул о нём: «Мой любимец — Орлов. Портреты Серова — не то, что Крамского, Репина» (ЯПЗ. 1. С. 318).
В.М. Бокова
СЕХИН Епифан Петрович («Епишка», «Япишка»; ум. в конце 1850-х гг.) – старый гребенской казак в станице Старогладковской, с которым очень подружился Толстой в годы жизни на Кавказе, одно время жил в его избе и в дневнике 10 августа 1851 г. записал: «Мой хозяин, старик ермоловских времён, казак, плут и шутник Япишка...» Старик Сехин был очень колоритной фигурой и невольно привлекал к себе внимание братьев Толстых. Иногда наблюдать за ним было истинное удовольствие; в дневнике Толстого мелькало нескрываемое удивление и даже любование стариком: «любовался на Япишку», «рассказы его удивительны», «прекрасно сказал Япишка, что я какой-то нелюбимой» (46: 149). Толстой не раз ходил со стариком на охоту, в дневнике часто отмечал, что «болтал с Епишкой», «болтал с Епишкой до петухов», записывал его рассказы, песни, некоторые «восклицания» и словечки («Какого горя!», «постоять у веника», «швинья») и признавал, что «трудно встретить человека более старинного характера, особенно речь его» (46: 205). На отдельных листах большой тетради записывал «наблюдения»: здесь Епишке уделялось много внимания.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!