С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 36 страница

Поздний Толстой, с его анархическим отрицанием культуры, выходящей за рамки представлений и потребностей простонародного сознания, отчасти тоже предугадан в этой статье Григорьева.

В письме Н.Н. Страхову 1-2 января 1876 г. Толстой выскажет своё критическое отношение к рассуждениям Григорьева о «смирном» и «хищном» типе: «...я совсем не согласен с вами о делении людей на дея­тельных и пассивных <...>. Виноват, но я слышу тут отголосок неудавшейся мысли Григорьева о хищных и смирных типах, которой я никогда не понимал. Самое де­ление неправильно. Противуположное смирному есть бунтующий или горящий, но не хищный. Главное же, самая мысль неверна. Кто пашет, сеет, нанимает, торгует, распределяет деньги, ездит, набирает солдат, командует, главное, рожает и воспитывает себе подобных и лучших? Всё недеятельные, пассивные люди. Это совсем, совсем неверно». Толстой неточно помнит рассуждение Григорьева, «сдви­гая» его в сторону страховского понима­ния. У Григорьева нет мысли о пассивно­сти «смирных», а синонимом «хищного» оказывается «страстный».

Очевидно, что давняя статья Григорьева накануне «перелома» обрела для Толстого новую актуальность, а сам критик опять стал словно живым оппонентом писателя, на другом витке своего пути возвращавше­гося к первоначальной абсолютной аполо­гии «смирного» и «почвенного».

 

Лит.: Емельянов Л.И. Герои Толстого в историко-литературной концепции Ап. Григорьева // Л.Н. Толстой и русская литературно-общественная мысль. – Л., 1970.

А. И. Журавлёва

 

ГРОМЕКА Михаил Степанович (1852 – 1883) – критик, приверженец Толстого. В письме Толстому 24 июля 1877 г. признавался, что сочинения писателя раскрывали ему «истинный смысл жизни». Своё учительство расценивал под влиянием педагогической деятельности Толстого. В том же письме-исповеди пояснял: «Сделав из русской литературы предмет специального изучения и орудие воспитательной деятельности, я не мог не прийти к ещё большей солидарности с человеком, смысл и цель деятельности которого так безусловно совпадали с направлением моей...»

    В начале 1883 г состоялась встреча Громеки с Толстым. Под её обаянием Громека вёл своеобразный дневник своих протолстовских переживаний. В письме 25 января 1883 г. он признался: «Я простился с Вами 15 числа, и не было ни дня и часа, когда бы я не думал о Вас и обо всём, что Ваше…» Взгляды Толстого начала его духовного кризиса перекликались с нравственными исканиями Громеки. В том же письме в тоне, близком толстовскому, он полемизировал с М.А. Энгельгардтом: «У него лучшим средством оказывается ненависть. Революционный романтизм ослепляет глаз и делает неспособным различить грубейшее противоречие».

Толстой сочувственно отнёсся к пози­ции Громеки. В дневнике 18 декабря 1899 г. он отметил: «Читал о книге Энгельгардта. Эволюция прогресса жестокости. Я думаю, что тут есть большая доля правды. Жестокость увеличилась преимуществен­но потому, что совершилось содействующее увеличению матерьяльного богатства людей разделение труда <…> необходи­мое разделение труда, кроме омашинения человека, есть человеческое нравственное общение людей».

Громека считал, что надо «изощрить критическую силу», и видел её необходимость в сочетании критики и истории литературы. Он посвятил Толстому работу «Последние произведения Л.Н. Толстого: “Анна Каренина"» (1881), в которой давил нравственную оценку поведения героев ро­мана, их духовных исканий. Толстой одо­брительно отозвался о ней: «Сейчас прочёл вашу 3-ю статью < гл. XVI – XX с анализом

 

165

образа Левина. – Г.К.>. Она мне очень нравится. <…> Слышал через жену от людей толпы, что она всем нравится» (63, 136).

Увидеть весь свой труд в печати Громека не успел. В начале апреля 1883 г. он сообщил Толстому, что врачи запретили ему работать из-за душевного расстройства. В безвыходном состоянии Громека покончил с собой.

Толстой подытожил жизнь Громеки: «Это был симпатичный, страстный и талантливый человек» (запись А.Б. Гольденвейзера. 29 апреля 1900 г.).

 

Лит.: Кигн В.Л. Последние произведения графа Л. Н. Толстого: Критический этюд М.С. Громеки // Неделя. – 1885. № 18.

 

Г. В. Краснов

ГРОТ Николай Яковлевич (1852 – 1899) – философ-идеалист, профессор Московского университета; с 1899 г. председатель Московского психологического общества (старейшего в России философского общества), на заседаниях которого бывал Толстой. Н.Я. Грот – один из редакторов журнала «Вопросы философии и психологии», где печатался трактат Толстого «Что такое искусство?».

Писатель и учёный познакомились в 1885 г., много лет переписывались. Толстой с интересом отнёсся к литографированному изданию курса лекций Грота о Платоне, прочитанному профессором в Московском университете осенью 1891 г. В 1896 г. лекции были изданы «Посредником» в сокращённом виде отдельной книгой под заглавием «Очерк философии Платона».

В апреле 1885 г. Толстой писал В.Г. Черткову из Москвы: «Познакомился я здесь с Гротом-философом – он мне очень понравился – надеюсь, не только потому, что он разделяет мои взгляды». В свою очередь общение с Толстым заметно повлияло на этические позиции Грота.

5 февраля 1887 г. Грот писал брату: «Сегодня были в Румянцевском музее <...> встретили там Льва Толстого, и я с ним час с лишком прогулял по бульварам и проспорил о “науке”». 12 февраля в письме матери Грот сообщал: «Третьего дня вечер провёл у Толстого. Застал его шьющим сапоги. Он мне читал одно своё рассуждение о бессмертии разума. Моя статья о “душе” на него повлияла – он сам говорит» (26: 752).

Ученик Грота С.Н. Эверлинг в воспоминаниях приводит мнение Толстого, высказанное в беседе 1 февраля 1901 г.: «Грот был очень хороший и искренний человек; но у него было много увлечений и мало устойчивых взглядов. Философия его была неглубока, но я ценил в нём то, что начитанность и учёность не заглушили в нём свежести мысли и не лишили его простого и ясного взгляда на жизнь. Если бы ему не приходилось слишком много отдавать себя внешней жизни, то, может быть, он и додумался бы до чего-нибудь хорошего. Но ведь он не жил, а, как сам выражался, постоянно кипел в котле — ну и выкипел преждевременно. Впрочем, некоторые его писания я читал с удовольствием, особенно хороша была его небольшая книжка о Платоне» (Эверлинг С.Н. Три встречи с Львом Толстым // Новые материалы о Л.Н. Толстом. Из архива Н.Н. Гусева. Канада. Оттава, 2002. С. 168-169).

Разговор о Гроте 12 сентября 1910 г. за обедом в Кочетах, усадьбе М.С. и Т.Л. Сухотиных, записал Д.П. Маковицкий. Толстой говорил: «Очень интересный человек, очень замечательный человек. Интересен он как эволюционист внутренний. Был ярый позитивист, поклонник Спенсера, отрицал отвлечённую философию. Потом сделался отвлечённым метафизиком. На нём отразилось влияние позитивизма 70-х годов» (ЯПЗ. 4. С. 347). В письме к К.Я. Гроту, брату Н.Я. Грота, Толстой через несколько дней писал: «Думаю, что мы с Николаем Яковлевичем, хотя и по разным радиусам, но оба шли к тому одному центру, который соединяет всех, и что мы оба сознавали это, и потому наши дружеские отношения никогда не прерывались» (18 сентября 1910 г.; 38: 425).

В личной библиотеке Толстого в Ясной Поляне сохранилось 12 статей Н.Я. Грота, некоторые с пометами писателя.

 В. В. Алексеева

 

ГУРЕВИЧ Любовь Яковлевна (1866 — 1940) – писательница, литературный и театральный критик, переводчица. Любовь к литературе впитала с детства от матери, читавшей детям С.Т. Аксакова, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого. Окончила историко-филологическое отделение Высших женских (Бестужевских) курсов. В 1891-1898 гг. – редактор-издатель журнала «Северный вестник», к работе в котором привлекала известных писателей: Л.H. Толстого, А.П. Чехова, Н.С. Лескова, М. Горького, а также Дм. Мережковского, З. Гиппиус, позже Ф. Сологуба, К. Бальмонта. Публиковала в журнале и собственные произведения - рассказы «Шурочка», «Поручение», «Тоска», роман «Плоскогорье», заметки о провинциальной жизни, статьи о театре (иногда под псевдонимом Л. Горева).

Гуревич познакомилась с Толстым, в августе 1892 г. приехав в Ясную Поляну. 

 

 

166

 

Толстой расспрашивал гостью о делах и средствах «Северного вестника», о пробле­мах и разногласиях в журнале. Она вспоми­нала: «Только позднее я отдала себе отчёт в изумительно-свежей, непосредственной впечатлительности его души и в той ис­ключительной вместимости её, которая определила собою величие его художе­ственного гения» (Гуревич Л. Литература и эстетика. М., 1912. С. 287). На момент отъезда из Ясной Поляны Гуревич зару­чилась прямым обещанием Толстого под­держать журнал. В «Северном вестнике» в разные годы были напечатаны толстовские рассказы «Суратская кофейная», «Хозяин и работник», статья «Неделание». В 1898 г. вследствие финансовых и цензурных осложнений журнал был закрыт. Гуревич, вопреки советам Толстого «не вкладывать всю душу в журнал и помнить о том, что душа дороже тысяч журналов», остро пере­живала закрытие издания.

В начале 1900-х гг. она вернулась к кри­тической и литературной работе, печата­лась в журналах «Мир Божий», «Жизнь», «Образование», в выходившем за границей «Освобождении» и др. Она познакомилась с К.С. Станиславским, а с момента откры­тия МХТ стала его горячей поклонницей: занималась историей и теорией театра, театральной критикой, печатая в газетах и журналах свои рассказы, театральные ре­цензии, фельетоны, критические заметки. Отдельным изданием вышел в свет сбор­ник «Седок и другие рассказы» (СПб., 1904). В 1912 г. в Москве опубликован сборник Гуревич «Литература и эстетика», где среди очерков о русских писателях есть две статьи о Толстом: «Художественные за­веты Л. Толстого» и «Из воспоминаний о Л.Н. Толстом: К восьмидесятилетнему дню его рождения».

После Октябрьской революции 1917 г. Гуревич работала в различных театраль­ных учреждениях Москвы и Петрограда, опубликовала книги «Творчество ак­тёра» (1927), «К.С. Станиславский» (1929), «История русского театрально­го быта» (1939). Ею переведены письма Спинозы, «Дневник» М.К. Башкирцевой, «Стихотворения в прозе» Ш. Бодлера, про­изведения Г. де Мопассана, А. Франса. Она занималась редакторской и комментатор­ской работой, в частности редактировала письма Толстого для Юбилейного издания его сочинений.

 

Лит.: Гуревич Л.Я. Из воспоминаний о Л.Н. Толстом // ТВС. 2.

 

Л. С. Борисова

 

ГУСАРОВ Иван Сергеевич (? – после 1910) - крестьянин Московской губ.; маляр. Посетитель и корреспондент Толстого.

Был в Ясной Поляне в декабре 1907 г. Метался, искал смысл жизни, во всём со­мневался, всё ему было «не то». Толстой показался ему неискренним: говорил, что живёт здесь поневоле, а у самого какие хоромы, да ещё лакей. «Брешет, дескать, старый». Это выражение в письме задело и даже обидело Толстого, но он простил Гусарова (56: 127, 423).

В августе 1909 г. Гусаров вместе с же­ной и тремя детьми отправился пешком из Москвы в Бессарабию, чтобы там посе­литься на земле общины. По пути Гусаровы задержались до середины ноября в Ясной Поляне. Сам он работал по кровельному и малярному делу, вместе с Чертковым стро­ил дом для двух крестьянок в селе Ларинском близ Засеки у Ясной Поляны. Тол­стой не раз встречался с Гусаровым, мно­го говорили. «Сильный человек. Как ему хорошо», - отмечено в дневнике (57: 159). 19 ноября 1909 г.: «...пришёл проститься милый Гусаров...» (57: 173).

По дороге в Щёкино при уходе Тол­стого из Ясной Поляны в октябре 1910 г. вспоминали Гусарова. Не поехать ли к нему? (ЯПЗ. 4. С. 398).

 

Н.И. Шинкарюк

 

ГУСЕВ Николай Николаевич (1882 - 1967) – секретарь Толстого, его биограф, мемуарист. Был сподвижником Толстого, его последователем. Познакомился с Тол­стым в 1903 г., переписывался с ним, по­сещал Ясную Поляну. По рекомендации В.Г. Черткова в 1907 г. стал личным се­кретарём писателя. В дневнике 21 марта 1907 г. Толстой отмечал: «Гусев так хоро­шо, любовно помогает».

Гусев помогал, иногда подсказывал писателю возможное воплощение его мысли. Запись в дневнике Толстого 30 апреля 1907 г. по поводу статьи «О вос­питании»: «Нынче утром ещё поправлял по совету Гусева». С удовлетворением Толстой отмечал свою близость к взгля­дам Гусева на Достоевского (дневник 23 октября 1910 г.).

В августе 1909 г. Гусев был арестован за распространение запрещённых произ­ведений Толстого и отправлен в ссылку в г. Чердынь Пермской губ. О своём аресте и начале ссылки он живо рассказал в очерке «Из Ясной Поляны в Чердынь» (М., 1911), где есть и признание о роли Толстого в его жизни: «Два года прожил я в близком общении с величайшим мудрецом мира и моим учителем, которому я считал себя

167

 

обязанным своим нравственным возрождением; на моих глазах происходила его творческая жизнь; я читал его великие творения тотчас же, как они выходили из-под его пера; мне доступна была вся его обширная и разнообразная переписка со всем миром».

 

Л.Н. Толстой и Н.Н. Гусев

 

После ссылки Гусев опубликовал дневник «Два года с Толстым» (1912) и был занят изучением биографии Толстого, из­данием, комментированием его сочинений. Первые биографические работы: «Жизнь Л.Н. Толстого: Молодой Толстой: 1828 – 1862» (М., 1927), «Жизнь Л.Н. Толстого: Л.Н. Толстой в расцвете художественного гения: 1862—1877» (М., 1927). Они были продолжены в «Летописях жизни и твор­чества Льва Николаевича Толстого» за 1828—1890 (М., 1958) и за 1891 – 1910 гг. (М.. 1960).

В последний период своей жизни Гу­сев создавал обобщённый труд «Лев Нико­лаевич Толстой: Материалы к биогра­фии». Вышло четыре внушительных тома: «Материалы» с 1828 по 1855 г. (М., 1954), «Материалы» с 1855 по 1869 г. (М., 1957), «Материалы» с 1870 по 1881 г. (М., 1963) и «Материалы» с 1881 по 1885 г. (М., 1970). Это была попытка создания научной биографии писателя, в которой синтезировались биографические факты, включая творче­скую историю произведений, литературная критика, мемуаристика. В «Предисловии» к первой книге Гуссв с полным основанием писал: «Огромные массивы его дневников и писем, хранящие в себе неисчислимый богатства биографических данных, до сих нор не изучены сколько-нибудь основатель­но со стороны биографии их автора».

Гусев занимаем особое, выдающееся ме­сто в толстоведении. Никто лучше Гусева не знал тексты произведений Толстого, художественных и публицистических. Только он мог сразу сказать, что, в каком произведении и когда у Толстого написано.

 

Лит: Азарова Н.И. Гусев Николай Николаевич // Русские писатели. 1800 – 1917. Биографический словарь. М., 1992. Т. 2; Опульская Л.Д. К 75-летию Н.Н. Гусева // Известия АН СССР, ОЛЯ. М., 1957. Вып. 2; Шифман А.И. Памяти Н.Н. Гуссва // Русская литература, 1968. № 1.

 

Г.В. Краснов

ГЮГО Виктор Мари (1802-1885) – французский писатель-романтик, рисовальщик, общественный деятель. Интерес Толстого к Гюго проснулся рано и сохранялся на протяжении всей жизни писателя. Уже в дневниковой записи 24 июля 1853 г. Толстой упоминал о чтении повести Гюго «Клод Ге». В повести «Казаки» герой Толстого мечтает об идеальной женщине, в число качеств которой должен войти интерес к «Собору Парижской Богоматери» Гюго: «“Notrе dаmе dе Раris”, например, должно ей понравиться» (гл. II). В дневнике 23 февраля 1863 г. отмечено впечатление Толстого от чтения романа Гюго «Отверженные»: «"Мі s é r а bles” – сильно». В комедии «Заражённое семейство» героиня, молодая девушка Катерина Матвеевна Дудкина обращается к другому персонажу с вопросом: «Твердынской, вы знаете стихи Гюго? Гюго отсталый человек, но он поэтическим чутьём проникал многое из будущего. N’insulter раs...» (7: 283). Последние слова – начало цитаты из поэмы Гюго «Песни сумерек»: «Оh n’insultez jamais une femme qui tombe» («О, никогда не оскорбляйте падшую женщину»). В письме А.А. Фету 10...20 мая 1866 г., сообщая, что читает Гюго, Толстой заметил: «Знаете что, о V. Нugо никто не говорит, и все его забыли, именно оттого, что он всегда и у всех останется, не так, как Байроны и Вальтер-Скотты. Читали ли вы в его полных сочинениях его критические статьи? Всё, что у нас об искусстве лет 10 тому назад, да и теперь, пожалуй, пересуживается á tort еt а trаvers, 30 лет тому назад высказано им, да так, что нельзя слова прибавить и слова выкинуть».

В 1872 г. в Петербурге была издана «Азбука графа Л.Н/ Толстого. Книга II», куда писатель поместил перевод отрывка из «Отверженных»: эпизод встречи Жана Вальжана и епископа Мириеля под названием «Архиерей и разбойник». В письме Н.Н. Страхову 21-22 апреля 1877 г. он вновь выражал свою симпатию к Гюго и цитировал строки из стихотворения «Бездна» (сборник «Легенды веков»): «А всё ругают V. Ниgо. А он там говорит в разговоре земли с человеком. Человек: Je suis ton rоі. Земля: Тu еst ma vermine» (Точная цитата:

 

 

168

 

L ’ Homme: Теrrе, jе suis ton rоі. L а Те rr е: Тu n’еst quе mа verminе <Человек: Земля, я твой король. Земля: Ты лишь мой червь>). В письме П.И. Бирюкову 1-2 (?) июня 1885 г. Толстой называл Гюго «великим мастером», одновременно нелицеприятно отзываясь о переводе Е.П. Свешниковой отрывка из романа «93 год», под названием «Брат на брата» опубликованного издательством «Посредник», считая, что «страшно издавать такие задорные и не совсем понятные по языку статьи, как переделка В. Гюго» (63: 254-255).

      В рукописях романа «Воскресение» есть сцена, когда Нехлюдов приносит Масловой книги со словами: «Тут есть Виктор Гюго, Достоевский. Вы, кажется, любили» (33: 184), -- значит, Масловой знакомы эти име­на. 14 июня 1889 г. Толстой записал в днев­нике: «Нынче читал прекрасную переделку из “L’homme qui rit”» (50: 96 — имеется в виду перевод-переделка романа «Человек, который смеётся» А.Ю. Бизюкиной; исправлен Толстым и напечатан в 1890 г. «Посредником» под названием «Гвинплен, или человек, который смеётся. Повесть из средневековой жизни»).

25 октября 1891 г. в письме петербург­скому издателю М.М. Ледерле Толстой приводил список книг, которые произ­вели на него впечатление в разные годы жизни, среди них романы Гюго «Собор Парижской Богоматери» (с 20 до 35 лет – «очень большое») и «Отверженные» (с 30 до 35 лет – «огромное»). В статье «Царство Божие внутри вас» Толстой, цитируя Г. Мопассана, отмечал силу общественно­го авторитета Гюго: «Едва ли кто-нибудь, кроме Виктора Гюго, мог бы безнаказанно кликнуть клич освобождения и истины» (28: 119). В «Предисловии к сочинениям Гюи де Мопассана» Толстой называл ро­ман Мопассана «Жизнь» «едва ли не луч­шим французским романом после “Les Miserables” Гюго», а в черновом варианте этого предисловия писал: «Хорошо, когда миросозерцание художника таково, что ему есть что сказать людям <...> такое миросо­зерцание было у <...> V. Hugo» (30: 278). В разговоре с В.Ф. Лазурским в 1894 г. Толстой говорил об «Отверженных»: «Это один из лучших романов. Однако заметьте, французы воздают ему какие почести и в то же время всегда немного пощипывают», -- и добавлял, что Гюго создал «целый ряд ти­пов», «которые до того оригинальны и ярко написаны, что никогда не могут быть забы­ты» (ТВС. 2. С. 62).

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 157; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!