С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 31 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 31 из 120Следующая ⇒

29 мая Гец снова письменно обратился к Толстому с просьбой подписать составленный к тому времени Соловьёвым коллективный протест против введения готовящихся новых правил, регламентирующих жизнь евреев в России. Толстой сразу подписал протест. Его подпись - первая в этом документе (всего 50 подписей). В письме 14 июня 1890 г. Гец благодарил Толстого, а 15 ноября с горечью сообщал ему о запрещении министра внутренних дел по цен-

143

зурным соображениям печатать протест (впоследствии был напечатан в брошюре: Гец Ф. Об отношении Вл. С. Соловьёва к еврейскому вопросу. М., 1902)

Отвечая на письма, Толстой ещё раз подтвердил Гецу, что для него «равенство всех людей – аксиома» (65: 117) он надеялся на возможность в будущем опубликовать протест, который «дождётся лучих времён и в то время ещё разрастётся подписями» (65: 191). В письмах Толстой высказывал и признательность Гецу за присланные книги по этике Талмуда, и то что благодаря разъяснениям Геца и его книгам’ он стал глубже понимать еврейское этическое учение. Касаясь же мессианского понимания роли еврейского народа в истории, постулируемой еврейской религией и этикой, Толстой говорил о своём принципиальном несогласии с мессианским взглядом на ход истории: «Знать свою миссию народу, как человеку своё призвание, не только не нужно, но вредно. Человек и народ должен всеми силами делать то, что составляет его призвание, а не определять его, так как определить его и нельзя до самой смерти. Призвание определяется после смерти. Последние часы, минуты могут придать смысл всей предшествующей деятельности, или погубить её, -- и потому, пока жив, ни на минуту не надо отвлекаться рассуждениями праздными о том, в чём состоит моя миссия, -- от исполнения её; кроме того, рассуждения о миссии еврейства, обособляя еврейство, делают его отталкивающим, для меня по крайней мере. Как противно, отвратительно англосаксонство, германство, славянство (в особенности мне славянство), так противно еврейство, как какое-то сознанное, обособленное начало, возведшее себя самозванно в какую-то должность и чин» (65: 117-118).

После 1890 г. переписка Толстого и Геца стала менее частой. В 1891 г. Гец издал брошюру «Слово подсудимому!» (СПб.), где с одобрения Толстого поместил его письмо к В.С. Соловьёву и Э.М. Диллону. А в 1894 г. Гец оказал Толстому «любовное содействие» (67: 138) – перевёл на немецкий язык его письмо к Б. Эйленштеину о взглядах Генри Джорджа. В 1898 г. Гец послал Толстому свою брошюру «Открытое письмо к графу Л.Н. Толстому», изданную анонимно в Вильно. В ней он проводил идейные параллели между христианской и еврейской этикой, утверждая, что положения, содержащиеся в христианстве, присутствуют и в иудаизме.

Знакомство с брошюрой побудило Толстого вступить в полемику с Гецем. В ответном послании он признал его точку зрения неверной. Любой человек, «всякий беспристрастный судья, -- писал он, -- японец, китаец, -- который прочтёт Библию и прочтёт Евангелие, не может не увидать, что центр тяжести того и другого учения иной. В первой центр тяжести, главная основа в том, что люди должны исполнить волю, или, скорее, завет, учинённый с Богом; во втором главная основа – признание божественности человеческой природы, сыновности Богу и потому исполнение воли любимого отца. Вы скажете и говорите, что всё это есть и в еврействе. Но зародыш истины есть в самом первом проявлении её. Прогресс, как и всякий, так и религиозный, состоит во всё большем и большем очищении истины от лжи и в более простом и ясном выражении её. Тезис ваш уже и потому не может быть доказан, что если бы было справедливо, что всё, что дало христианство, уже содержится в еврействе, то вся 18-вековая жизнь христианства была бы смешным недоразумением» (71: 377-378).

В 1909 г. Толстой задумал издание дешёвой книги, знакомящей людей с древнееврейской мудростью. Узнав об этом, Гец послал ему труды о Талмуде на немецком языке, за что Толстой благодарил его в письмах 12 января и 17 марта 1910 г. Издание книги с изречениями из Талмуда не осуществилось: в 1910 г. смерть Толстого оборвала его 20-летний диалог с Гецем.

М.А. Лукацкий

ГИЛЯРОВСКИЙ Владимир Алексеевич (псевд. «дядя Гиляй»; 1853-1935) – писатель, журналист. В 1871 г. бежал из отцовского дома на Волгу, где познакомился с жизнью простого народа. Его скитания продолжались десять лет. Бесстрашие, физическая сила (он мог узлом завязать кочергу, двумя пальцами согнуть серебряную монету) помогали ему выходить невредимым из самых сложных ситуаций.

В 1881 г. было напечатано первое стихотворение Гиляровского, в 1883 г. – первый рассказ «Обыкновенный случаи», в 1886 г. по настоянию А.П. Чехова, он выпустил свой первый сборник рассказов «Трущобные люди». Гиляровского называют бытописателем старой Москвы; он автор книг «Москва и москвичи» (1926), «Записки москвича» (1931), «Друзья и встречи» (1934), «Москва газетная» (1934) и др. Проза Гиляровского отличается простотой, живостью, несёт на себе отпечаток незаурядной личности самого рассказчика.

Гиляровский неоднократно встречался с Толстым. Вот как описал он свою первую встречу с писателем: «На перекрёстке, против овощной лавки, стояла лошадь и телега на трёх колёсах; четвёртое подкатывал

144

к ней старичок-огородник в белом фартуке; другой, плотный, бородатый мужчина в поношенном пальто, высоких сапогах и круглой драповой шапке, поднимал угол телеги. Дело, однако, не клеилось… Я спрыгнул с пролётки, подбежал, подхватил ось, а старателя в драповой шапке слегка отодвинул в сторону: “Пусти, старик, я помоложе!” Я поднял угол телеги, огородник ловко закатил колесо на ось и воткнул чеку. Я прыгнул обратно в пролётку. Поехали. Мой извозчик... смеялся беззубым ртом и шамкал, указывая кнутом назад: “Граф-то как старается!” - “Какой граф?” - “Да вон, у телеги”. Я оглянулся. Оба старика подбирали с мостовой картофель. <...> — ”И чего только ему надо? К нам в Дорогомилово приходил надысь работать. <...> Давайте, говорит, ребята, я помогу... Мы дрова таскаем, а он укладывает. Поработал и денег не взял... Свой дом в Хамовницком переулке, имение богатое... Настоящий граф -- Толстов по фамилии”...

Я совершенно забыл об этой встрече, да и думать никак не мог, что знаменитый писатель ходил в Дорогомилово дрова в пятерики укладывать и одевался так бедно».

«Познакомился я со Львом Николаевичем уже в собственном доме редакции <«Русские Ведомости»>, в Чернышевском переулке, и потом встречался не раз, но, конечно, никогда не напоминал ему о первой встрече» (Гиляровский В.А. Старогладовцы // Москва и москвичи. М., 1968. С. 371-373).

Е.Ю. Хомякова

ГИМБУТ Карл Фердинандович (1815-1881) – лесничий Засеки, отставной поручик, живший в 1850-х гг. при лесной конторе подгородного лесничества, в полутора верстах от Ясной Поляны. В дневнике 1856-1858 гг. Толстой часто упоминал его имя. В письме С.Н. Толстому 12 сентября 1857 г. он заметил, что «Гимбут <...> колоссальный плут» (ПТСБ. С. 213). Эта репутация Гимбута в дальнейшем неоднократно подтверждалась: «Он первой руки шельма», он «несносен» (дневник; 47: 156). 25 апреля 1858 г. опять в дневнике: «О! Гимбут, о! злодей. С 9 до 11½ лгал, ломался и говорил про своё следствие. И это весной. Я страдал ужасно» (48: 14). Сам по себе Гимбут вряд ли особенно интересовал Толстого, тем не менее писатель часто бывал у Гимбутов, приезжал обедать, просто поговорить. Отношение к Гимбуту во многом объяснялось тем, что Толстой в конце 1850-х гг. был сильно увлечён женой лесничего, Надеждой Николаевной (рожд. Дурова; 1832-1891). 13 мая 1858 г. запись в дневнике: «Был я у Гимбута. Я влюблён, как никогда в жизни, Нет другой мысли. Мучаюсь» (48: 15). Несколько месяцев продолжалось увлечение, но вскоре Толстой решительно пресёк отношения. В 1863 г. Гимбут вышел в отставку.

НИ Вурншиём

ГИНЦБУРГ Илья (Элиаш) Яковлевич (1859-1939) – скульптор. Родился в г. Гродно в бедной многодетной семье. Детство прошло в г. Вильно (совр. Вильнюс). Родители готовили сына в раввины, но он всё свободное время занимался вырезыванием фигурок из камня. В 1871 г. работы мальчика привлекли внимание приехавшего в Вильно скульптора М.М. Антокольского, который взял Гинзбурга с собой в Петербург, в свою студию. В 1878 г. юный выпускник 2-го Петербургского реального училища поступил в Академию художеств. Наставниками его, а потом и друзьями стали Антокольский, В.В. Стасов, И.Е. Репин. Личность скульптора, его мировоззрение складывались и под влиянием членов Товарищества передвижных художественных выставок. В 1886 г. Гинибург окончил Академию со званием классного художника I степени.

С детства будущего скульптора привлекало изображение близкой ему народной жизни, реальной действительности. Он стал сторонником идейного реалистического искусства. В числе первых «послеакадемических» работ – живые, правдивые, исполненные юмора, экспрессии и теплоты скульптурные образы детей из народа: «Мальчик, собирающийся купаться», «Сказка», «Заноза», «На качелях», «Волк идёт!»...

По настойчивой просьбе Стасова тогда же скульптор начал работу над портретами известных деятелей русской культуры. Незадолго до смерти, в 1905 г. критик писал Гинцбургу: «Только что нагрянула теперь в Петербург почти вся русская современная интеллигенция. Скоро она или разбежится, исчезнет, завязнет, побледнеет, сократится, или же — будет похватана и исчезнет. Лови, лови, художник, фортуну, катящуюся мимо на круглом колесе!.. Пусть будет целая галерея бюстов или статуэток, но... скорей, скорей, скорей, скорей, скорей!.. Таково моё завещание и жест в дорогу!» (Скульптор Илья Гинцбург. Воспоминания, статьи, письма. Л., 1964. С. 7). Гинцбург создал с натуры бюсты и статуэтки А.К. Глазунова, М.М. Антокольского, А.Г. Рубинштейна, В.В. Верещагина, Н.А. Римского-Корсакова, И.Е. Репина, П.И. Чайковского, М. Горького, Ф.И. Ша –

145

ляпина. И.К. Айвазовского, И.И. Шишкина, Д.И. Менделеева, В.С. Соловьёва... По проектам Гннцбурга выполнены памятники А.С. Пушкину (Днепропетровск, 1901 г.), Н.В. Гоголю (Сорочинцы, 1911 г.), М.Ю. Лермонтову (Пенза, 1892 г.)... Он автор надгробий на могилах Стасова, Антокольского, М.П. Мусоргского...

С 1911 г. Гинцбург – академик скульптуры, позднее – профессор Академии художеств. После революции 1917 г. – автор работ, связанных с революционной тематикой, в т.ч. портретов В.И. Ленина, Ф. Энгельса...

Гинцбург работал в станковой и монументальной скульптуре. В большинстве его произведений непосредственное впечатление от натуры преобладает над её характеристикой, психологической углублённостью образа. Главная черта работ скульптора – документальная точность внешних примет в момент позирования: элементов одежды, окружающей обстановки, характерной позы, черт внешности. Это своеобразные «скульптурные фотографии», в которых автор не задавался целью выразить внутренний мир персонажа, а старался правдиво передать внешние его черты, сиюминутное выражение... В какой-то мере такой подход к модели можно объяснить свойствами личности самого Гинцбурга. Человек застенчивый, он, не имея возможности долго наблюдать и изучать характер человека, часто лепил модель с невыгодной для себя позиции, тогда как для статуэтки надо наблюдать натуру с разных сторон; во время сеансов он не мог попросить человека принять ту позу, которую наметил для своей скульптуры.

Гинцбург стал первым скульптором-профессионалом, обратившимся к образу Толстого. Серия его работ, посвящённых Толстому, -- самая интересная. Он часто бывал и работал в Ясной Поляне; для него Толстой – «гений-мудрец», «живая восприимчивая натура», «неустанно напряжённо мыслящая». Разговоры с Толстым об искусстве оказали огромное влияние на творческую манеру скульптора, помогли, по его словам, уяснить представления о природе творчества и задачах искусства. В Ясной Поляне он сумел сделать с натуры четыре статуэтки, два бюста, барельефы и несколько рисунков.

Впервые Гинцбург приехал в Ясную Поляну в начале июня 1891 г. В этот приезд он вылепил бюст Толстого и статуэтку (писатель сидит за столиком на низком табурете, поджав под себя ногу, склонив голову, пишет). Бюст Толстого работы Гинцбурга в 1897 г. выставлялся в Венеции; Стасов считал ею «лучшим бюстом Льва Николасвича». Сам Толстой не всегда хвалебно отзывался об этой работе. В 1897 г. скульптор вылепил вторую статуэтку: Толстой в подпоясанной блузе стоит, опираясь правой рукой на трость, левую засунув за ремень. В 1903 г. по фотографиям и по памяти был сделан скульптурный набросок. Толстой сидит в кресле, положив ногу на ногу; в правой руке на коленях — раскрытая книга. Потом Гинцбург уже дорабатывал статуэтку с натуры: позируя, Толстой читал домашним и гостям рассказ «После бала». Статуэтка так и осталась неоконченной, но по этому этюду скульптор в 1908 г. вылепил большую статую – одно из лучших скульптурных изображений писателя. Много лет работая над образом Толстого, Гинцбург оставил целую серию его портретов разных лет, точно и выразительно передающих характерные черты внешности, позы и в целом многоликость образа писателя. Многие работы Гинцбурга находятся в ГМТ.

Н.В. Зайцева

ГИППИУС Зинаида Николаевна (1869-1945) – писательница. Одна из представительниц символизма. Жена Д.С. Мережковского. Посетительница, корреспондент и адресат Толстого. Религиозно-философские и эстетические воззрения Гиппиус были близки к взглядам мужа: она много размышляла о противоречиях духа и плоти, мечтала о религиозном возрождении, которое понималось богоискателями своеобразно. Гиппиус стала одним из организаторов домашней церкви Мережковских и своеобразного «тройственного союза» Мережковский-Гиппиус-Философов, осуществлявшего в этой церкви богослужения. Она принимала активное участие в организации религиозно-философских собраний 1901-1903 гг., журнала «Новый путь» (1903-1904) и петербургского религиозно-философского общества (с 1907 г.). С 1919 г. – в эмиграции.

Отношение к взглядам Толстого у Гиппиус было очень непростое. Она критиковала его неприятие прогресса, общественной жизни, по её мнению, он был излишне рационалистичен, склонен к пессимизму, моральному абсолютизму. Не приемлющий зла окружающего мира, Толстой вынужден отвергать этот греховный мир, проклинать его за несоответствие идеалу, т.к. немедленное радикальное переустройство невозможно, а путь прогресса Толстому чужд. Писатель, считала Гиппиус, тяготеет к неподвижным формам, характерным для китайской культуры, общественной мысли, политического строя, что он подтвердил,

146

написав «Письмо к китайцу». О том, что Толстой «величайший пессимист», ибо он ненавидит мир, не воспринимает мир становящийся, не видит переходов неабсолютного в абсолютное, Гиппиус писала в статье «Толстой и Плеханов» (1908), утверждая, что каждый из этих мыслителей прав лишь наполовину. Толстой, презирая движение жизни, видит лишь абсолютный идеал ненасилия; для политика Плеханова главное — живая повседневная жизнь, борьба, и с этой точки зрения он критикует толстовские идеалы.

С Толстым Гиппиус встречалась один раз, 11—12 мая 1904 г. 18 февраля она написала ему, прося разрешение приехать в Ясную Поляну. Толстой ответил письмом 27 февраля с приглашением посетить его. Как впоследствии вспоминала А.Л. Толстая, Гиппиус была «декадентски одетая; когда говорила с отцом, то делала это со снисходительностью». Впечатления от этого визита получили отражение в повести Гиппиус «Suоr Маriа», опубликованной в ноябре того же года в «Новом пути». Герой повести Андрей в период духовного кризиса едет в Ясную Поляну побеседовать с Толстым. В разговоре Толстой излагает своё понимание личности. «Вот говорят о личности, о “я”. Старый пророк не верит в неё, не видит её. Личность ограничена временем и пространством; выходя из них смертью – она исчезает, уничтожается. Так говорит пророку его “здравый смысл”, который он высоко ставит». Андрей приходит к выводу о некотором субъективизме толстовской истины, о том, что она важна только для Толстого, который отнюдь не является «учителем», а всего лишь «живой страдающий человек, который всю жизнь искал – и нашёл, и узнал что-то». Свидетельством того, что в этой повести отразились личные впечатления Гиппиус от визита в Ясную Поляну, стали её мемуары «Благоухание седин», написанные в эмиграции, в 1920-е гг. В них с нескрываемой симпатией выведена С.А. Толстая. И в других работах Гиппиус высоко оценивала роль жены писателя, негативно воспринимая Черткова и толстовцев («О жёнах», 1925; «Около Толстого», 1928 и др.).

Совпадали мнения Толстого и Гиппиус по вопросу о смертной казни и отношению к правительственным репрессиям. В феврале 1909 г. она прислала писателю свою статью против смертных казней, посвящённую критике статьи В.А. Жуковского, одобрявшего казнь. Гиппиус писала: «Слова русского писателя, которые я там привожу, превосходят по кощунству и статью Столыпина и всё, что только я пока знаю. Лев Николаевич, не уставайте писать, кричать всё о том же. Вы один можете это делать». Толстой, который возмущался статьёй Жуковского ещё в трактате «Царство Божие внутри вас» (гл. 12), ответил Гиппиус: «Стараюсь, сколько умею и могу, бороться с тем злом подставления церковной лжи на место истины христианства, на которое вы указываете».

Толстой был знаком с творчеством Гиппиус, не высоко оценивал её стихи и прозу. Отношение Гиппиус к Толстому характерно для многих деятелей русской культуры «серебряного века». Преклоняясь перед Толстым-художником, считая его выдающимся мастером слова («он, кажется, видел особую тайну; невнятную, непонятную нам тайну слова во плоти» — «Слова Толстого») и не разделяя, по сути, толстовских религиозных взглядов, Гиппиус признавала огромный творческий и духовный опыт Толстого.

Ю.В. Прокопчук

ГЛЕБОВ Порфирий Николаевич (1810-1866) – полковник, сослуживец Толстого в Севастополе, участник кровопролитного сражения на Чёрной речке 4 августа 1855 г.; автор «Записок» о Крымской кампании. В этих записках 11 сентября г. Глебов писал о Толстом: «Говорят, сложена новая песенка на 4-е августа. Между прочим, в ней барон Вревский оченно просит князя – взять горы, чтобы не было с французом ссоры, князь посылает Липранди, а он говорит: “Атанде, я не пойду: для этого ума не надо, пошлите генерала Реада, а я посмотрю”. И в таком роде написана вся песня» (Записки Порфирия Николаевича Глебова // Русская старина. 1905, № 3. С. 525). Через день, 13 сентября, Глебов в «Записках» вспомнил о графе Толстом: «...граф Толстой, поручик артиллерийский <ошибка мемуариста: Толстой в Севастополе был в чине подпоручика. - Н.Б.>; он командует двумя горными орудиями, но сам таскается везде, где ему заблагорассудится. 4 августа примкнул он ко мне, но я не мог употребить его пистолетиков в дело, так как занимал позицию батарейными орудиями; 27 августа опять пристал он ко мне, но уж без своих горных орудий, поэтому я и мог, за недостатком офицеров, поручить ему в командование пять батарейных орудий. По крайней мере из этого видно, что Толстой порывается понюхать пороха, но только налётом, партизаном, устраняя от себя трудности и лишения, сопряжённые с войною. Он разъезжает по разным местам туристом, но как только заслышит где выстрел, тотчас же явится на

147

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 137; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 26 27 28 29 303132 33 34 35 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!