С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 17 страница

Начиная с 1880-х гг. теософские идеи находились в поле внимания Толстого. Как и многие отечественные литераторы, философы, учёные, он отнёсся к ним с интересом. Однако этот интерес довольно быстро сошёл на нет. В письме Д.А. Хилкову 14 сентября 1892 г. Толстой писал: «О теософском обществе я просил Попо­ва <...> послать вам всё, что у меня есть, но вперёд говорю, что вы ничего там не найдёте. Я так же, как и вы, сначала очень заинтересовался им и думал найти там многое, но скоро разочаровался: ложка дёг­тя там очень большая» (66: 258).

Разочарование Толстого в теософии распространялось и на учение Блаватской. Критическое и даже настороженное восприятие теософских взглядов Блаватской, по-видимому, исходило из того, как были представлены ему эти взгляды его знако­мым, спиритом Н.А. Львовым. 18 апреля 1884 г., после встречи со Львовым, Толстой в дневнике записал: «Львов рассказывал о Блаватской, переселении душ, силах духа, белом слоне, присяге новой вере. Как не сойти с ума при таких впечатлениях?» (49: 84). Ещё одним обстоятельством, существенно охладившим интерес Толстого к учению Блаватской, стало посещение им спиритического сеанса, устроенного на квартире Львова (не позднее 1887 г.). Тех,

 

 

82

 

кто доказывал возможность вступления в непосредственный контакт с душами умер­ших, Толстой считал обманщиками, затуманивающими сознание доверчивых людей. После беседы со Львовым к таким мыслителям Толстой, видимо, стал относить и Блаватскую. Неудавшийся сеанс, на котором по собственной инициативе при­сутствовал Толстой, укрепил его во мне­нии, что спиритических явлений не суще­ствует, что с верой в эти явления следует всерьёз бороться. Пребывание Толстого на спиритическом сеансе нашло отражение в его комедии «Плоды просвещения».

В начале XX в., в феврале 1903 г., Толстой вновь обратился к теософским идеям. Он читал «прекрасный теософиче­ский журнал» и записал в дневнике: «мно­го общего с моим пониманием» (54: 155). В журнале «Theosophischer Wegweiser» (Leipzig, 1902-1903) он отметил афориз­мы Рамакришны, Фомы Кемпийского и изречения из сокровенных индусских пи­саний, древневосточной «Книги Золотых Правил». В журнале были представлены впервые опубликованные Блаватской три небольших отрывка из «Книги Золотых Правил»: «Голос безмолвия», «Семь врат», «Два пути». Впоследствии два изречения из «Голоса безмолвия» Толстой включил в сборник мыслей «На каждый день».

В начале 1900-х гг. Толстой в разгово­рах со своими посетителями не раз касался вопросов, связанных с личностью Блават­ской, её теософскими воззрениями. 22 сен­тября 1905 г. Маковицкий записал слова Толстого о Блаватской: «Это удивительная вещь – жена офицера приобрела большое уважение среди индусов и американцев. Теперь издаётся большой журнал с её на­правлением» (ЯПЗ. 1. С. 401).

20 октября 1906 г., отвечая на вопрос М.С. Сухотина о том, как он относится к теософии, Толстой сказал: «Когда я читаю их мысли о внутреннем сознании человека, которое есть во всяком, это превосходно. Но когда читаю то, что основателем теософского учения была Блаватская, тогда... удивляюсь, что она могла быть основатель­ницей – такая пустая женщина, столько она приплела сюда чудесного, пустого. Она пи­сала мне из Англии лет 15 тому назад, хоте­ла вступить в общение; мне не понравилось её письмо». Толстой даже «привёл её слова о себе: “Заснула неизвестным человеком и проснулась прославленной вследствие своей книги”» (ЯПЗ. 2. С. 277). Письмо Блаватской неизвестно, но в яснополянской библиотеке сохранилась её книга с дар­ственной надписью (Blavatskaia Н.Р. The Voice of the Silence: Being chosen fragments from the «Book of the Golden Precepts». Translated and annotated by H.P.B. - L.; N.Y. 1889. — Блаватская Е.П. Голос безмолвия: Избранные фрагменты из «Книги Золотых Правил». Перевод и аннотации Е.П.Б.).

30 июня 1908 г., говоря о теософии, Толстой заметил, что в теософии неоправ­данно смешивается духовное и матери­альное, а о Блаватской добавил, что, даже «когда она была в славе, было недоверие к ней» (ЯПЗ. 3. С. 131). В теософском учении Блаватской Толстому были близки идеи единства людей, их нравственного возвы­шения, но мистический контекст её учения был ему чужд.

М.А. Лукацкий

 

БЛОХИН Григорий Федотович (? - 1905) — нищий крестьянин из деревни Лисьи Прияры, что в 20 верстах от Ясной Поляны. Душевнобольной человек. Считал себя князем, хотел бы создать банки и на этом основании желал не работать, а жить за счёт других. Часто и подолгу бывал в Ясной Поляне, его все хорошо знали как человека незлобивого.

Толстой упоминал Блохина в статье «Так что же нам делать?», сравнивал стрем­ление праздных и богатых людей, не рабо­тая, пользоваться трудом других с манией величия душевнобольного Блохина – «кня­зя». В «Почтовом ящике» Ясной Поляны, заведённом летом 1883 г., куда вносились «сочинения» обитателей усадьбы Толстых, в шутливо-серьёзном «Скорбном листе ду­шевнобольных яснополянского госпиталя» Толстой называет и Блохина, считая, что «блохинизмом» болели многие обитатели усадьбы. «Князь Блохин» неоднократно упоминается в дневнике.

«Князя» Блохина вспоминали многие Толстые, их друзья и посетители. Т.Л. Тол­стая в июне 1891 г. нарисовала «князя» Блохина.

Н.И. Шинкарюк

 

БЛУДОВ Дмитрий Николаевич (1785-1864), граф - литератор, друг Н.М. Карамзина, В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова. В 1815 г. стал одним из учредите­лей литературного общества «Арзамас». По рекомендации Батюшкова в 1807 г. Блудов начал дипломатическую службу, и его на­зывали «перлом русских дипломатов». В1826 г. по рекомендации Карамзина как человек, владеющий «отечественным язы­ком в совершенстве», Блудов был назначен делопроизводителем Следственной комис­сии по делу декабристов и написал обшир­ный доклад «Донесение Следственной ко­миссии», который стал, по сути, основой

 

 

83

 

для приговора, вынесенного Верховным уголовным судом. «С чисто фактической точки зрения, ни прямых вымыслов, ни грубой лжи, ни каких-либо передержек “Донесение” в себе не содержало» (14 де­кабря 1825 года и его толкователи. М., 1994. С. 31). Однако современники отмечали сер­вилизм Блудова; один из друзей молодости А.И. Тургенев порвал с ним все отноше­ния, а его брат декабрист Н.И. Тургенев большую часть своих записок посвятил критическому разбору этого сочинения (Тургенев Н. Россия и русские. М., 2001. С. 97-174). С другой стороны, Н.П. Огарёв назвал «Донесение...» «драгоценным документом», полагая, что, «как ни старалась комиссия исказить дело, всё же донесение служит великой защитою, великим оправ­данием, похвальным словом для людей 14 декабря».

В 1832-1838 гг. Блудов был мини­стром внутренних дел. В 1839-1862 гг. – главноуправляющим Вторым отделением Императорской канцелярии; он руково­дил разработкой «Уложения о наказани­ях» -- первого уголовного кодекса России. Позднее – президент Академии наук, пред­седатель Гос. совета и Кабинета министров. Блудову принадлежит несколько историче­ских очерков и статей: «Записки об извест­ной самозванке Таракановой», «Дневные записки князя Меншикова» и др.

По воспоминаниям А.И. Кошелева, Блудов «был очень умён, образован и крайне добр; но характером он был слаб и труслив. <...> Добра он делал очень мно­го, был доступен для всякого и готов был выслушивать каждого». Сходную характе­ристику дал и директор Московского ар­хива юстиции П.И. Иванов: «Граф Блудов готов был оказать самое тёплое, самое радушное покровительство и поддержку каждому. Едва ли найдётся хоть один тру­долюбивый или один даровитый писатель, который, имея нужду в покровительстве графа, мог бы сказать, что обращался к нему напрасно» (Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Самые знаменитые юристы России. М., 2003. С. 61, 64).

В подготовительных материалах к рома­ну Толстого «Декабристы» есть «Блудова эпиграмма»:

 

Хотите ль, господа, между певцами

Узнать Карамзина отъявленных врагов.

Вот комик Шаховской с плачевными стихами,

А вот бледнеющий над рифмами Шишков.

Они умом равны, обоих зависть мучит,

Но одного сушит она, другого пучит (17: 458), —

 

правда, авторство Блудова в связи с этим текстом остаётся под вопросом.

Толстой был знаком с Блудовым и со­стоял с ним в переписке. В дневнике 1856 г. он неоднократно отмечал свои встре­чи с Блудовым: «Обедал у Блудова», «Был у Блудовых». Однако в целом отношение пи­сателя к Блудову было сложным: в дневни­ковой записи 28 декабря 1856 г. Толстой дал хлёсткую характеристику: «Блудов стерва». Позднее Толстой высказывал противоре­чивые суждения об этой сложной истори­ческой личности по возможности «объек­тивно»: «Это был очень интересный дом, где собирались писатели и вообще лучшие люди того времени. Я помню, что читал там в первый раз “Два гусара”. Блудов был человек когда-то близкий к декабристам и сочувствующий в душе всякому прогрес­сивному движению. Но он всё-таки про­должал свою службу при Николае» (запись А.Б. Гольденвейзера). Тут же, впрочем, Толстой высказывался и более резко, и менее лицеприятно: «Блудов - он мне по­кровительствовал, это я могу сказать, - был глупый» (ЯПЗ. 2. С. 434). Книга Е.П. Ковалевского «Граф Блудов и его вре­мя» (1866) имелась в библиотеке Толстого в Ясной Поляне.

В качестве исторического персона­жа Блудов несколько раз упоминался в вариантах повести «Хаджи-Мурат»: «За Чернышёвым и Долгоруким вошёл в лен­те и штатском мундире маленький пухлый старик с докладом о новых законах, про­шедших в Государственном совете. Это был Блудов, друг декабристов, бывший ми­нистр, тогда начальник 2-го отделения кан­целярии составления законов» (35: 555), но в последнюю редакцию «Хаджи-Мурата» имя Блудова не вошло. Критическое отно­шение к нему как типичному явлению эпо­хи Николая I писатель сохранял и позднее.

 

В.А. Жаров, М.В. Строганов

 

 

БОБОРЫКИН Константин Нико­лаевич (1829-1904) – поручик артилле­рии, сослуживец Толстого в Кишинёве в штабе артиллерии Дунайской армии и в Севастополе. После войны служил в Китае и был консулом в Урге; впослед­ствии генерал-лейтенант, оренбургский военный губернатор и наказной атаман Оренбургского казачьего войска. В 1876—1888 гг. - орловский губернатор. Один из участников проекта основания Общества для содействия просвещению и образова­нию среди войск, переросшего в октябре 1854 г. в проект журнала «Военный ли­сток». В пробном номере журнала, направ-

 

84

 

лепном государю императору, была и статья Боборыкина «Находчивость и презрение к смерти русского солдата». Боборыкин высоко ценил произведения молодого Тол­стого, «с удовольствием и вниманием читал и перечитывал “Отрочество”», «Набег», читал отзывы в печати, а 26 января 1855 г. писал Толстому из Кишинёва: «После от­зывов журналов не буду говорить, скажу только, что к любимым моим авторам Го­голю и Тургеневу прибавился ещё и г. Л.Н.Т.» (Гусев. Материалы. 1. С. 519). Пос­ле войны общение с Боборыкиным не было особенно близким, но смерть его в 1904 г. вызвала горькие строки в письме к В.В. Стасову: «Как сухие листья осе­нью, сыпятся мои друзья сверстники: Боборыкин, Чичерин» (75: 42).

Н.И. Бурнашёва

БОБОРЫКИН Пётр Дмитриевич (1836-1921) – писатель, прозаик, автор многочисленных романов и повестей, преимущественно на злободневные темы («Жертва вечерняя», «Дельцы», «Китай-город», «Василий Тёркин» и др.). С 1914 г. в эмиграции.

В сочинениях Боборыкина Толстой це­нил знание жизни, общественных нравов, быта. «Боборыкин, — заметил он, — писатель, по произведениям которого можно будет изучать быт современного общества. В этом отношении его писания являются ценным материалом» (ПРП. 2. С. 152).

С 1860-х гг. Толстой с Боборыкиным состояли в переписке. В 1863-1865 гг., будучи редактором-издателем журнала «Библиотека для чтения», Боборыкин пы­тался завязать с Толстым деловые отно­шения, но это не получилось: в то вре­мя Толстой уже погрузился в работу над «Войной и миром» и в журнале при Бо­борыкине не печатался.

В 1865 г. Боборыкин стал присы­лать в Ясную Поляну выходящие номера «Библиотеки для чтения», в которых публиковались и его собственные романы. «Прочтя оба ваши романа <“Земские силы” и ”В путь-дорогу”. - В.Б.>, — писал ему Толстой летом 1865 г., — <...> я чувствую, что полюбил сильно ваш талант» (61: 99). При этом его отношение к Боборыкину было весьма критическим. В том же письме он подверг строгому разбору роман «Земские силы», заметив, что Боборыкин «пишет слишком небрежно и поспешно». Главное же — Толстой упрекал его в мелкотемье: «Вопросы земства, литературы, эманси­пации женщин и т.п. полемически высту­пают у вас на первый план, а эти вопросы в мире искусства не только не заниматель­ны, но их нет. <...> Все эти вопросы трепе­щутся в маленькой луже грязной воды, ко­торая кажется океаном только для тех, кого судьба поставила в середину этой лужи. Цели художества несоизмеримы <...> с це­лями социальными. Цель художника не в том, чтобы неоспоримо разрешать вопрос а в том, чтобы заставить любить жизнь в бес­численных, никогда не истощимых всех её проявлениях» (61: 100). Правда, это письмо Толстой не отправил: поразмыслив, он на­писал Боборыкину другое письмо (оно не сохранилось).

В дальнейшем Толстой высоко оценил повесть Боборыкина «Труп», а о романе «Тяга» заметил, что Боборыкин «замечательно чуток» (71: 260). Поздние же про­изведения Боборыкина он не одобрял, на­ходя, что у автора нет «определённого ми­росозерцания», а потому часто нельзя понять, что он хочет сказать.

Лично писатели познакомились в 1881—1882 гг., когда Толстой переехал в Москву. О своих встречах с Толстым Боборыкин подробно рассказал в очерке «В Москве у Толстого». Впоследствии он написал ещё несколько статей и воспоминаний о Толстом: «Юбилей Л.Н. Толстого» (Рус­ское слово. 1908. № 199); «Толстой - ве­роучитель» (На чужой стороне. Вып. ХIII. Прага, 1925). Упоминал он о Толстом и в своих воспоминаниях «За полвека».

В 1900 г. Толстой высказался за избра­ние Боборыкина почётным академиком.

В.М. Бокова

БОБРИНСКИЙ Алексей Павлович (1826-1894), граф — генерал-лейтенант, адъютант свиты его императорского ве­личества. В 1872-1874 г. - член Гос. со­вета, почётный член городов Богородицка Тульской губ. и Скопина Рязанской губ.

Окончил Императорский Александр­овский лицей. В 1844-1846 гг. служил в Департаменте хозяйственных и счёт­ных дел Министерства иностранных дел. Богатый помещик Богородицкого уезда, Бобринский в 1846-1855 гг. был уездным предводителем дворянства; в 1848 г. по­строил в Богородицке сахарный завод и создал пять хозяйственных хуторов для выращивания сахарной свёклы. Близ села Товаркова Богородицкого уезда заложил для производственных нужд завода уголь­ную копь.

Участвовал в Крымской войне, в 1858 г. получил звание подполковника и стал флигель-адъютантом. В том же году командирован в Орёл для раздачи пособия погорельцам. После отмены крепостного права в 1861 г. – мировой посредник пер- 

 

85

 

вого призыва. В 1868 г. был причислен к Министерству внутренних дел, в 1871 г. на­значен товарищем министра путей сообще­ния, а спустя короткое время – министром путей сообщения. Активно содействовал в 1870-1874 гг. постройке Ряжско-Вяземской железной дороги через Тулу с ветвью на Богородицк, Ефремов, Елец, способство­вавшей развитию Подмосковного угольно­го бассейна и хлебного рынка. Во время строительства Ростово-Владикавказской железной дороги, как вспоминал вид­нейший гос. деятель России С.Ю. Витте, «вёл дело крайне самостоятельно». В ре­зультате возникших разногласий с Алек­сандром II он «подал в отставку и уехал к себе в деревню и больше уже из своей де­ревни (в Тульской губернии) не выезжал. Если он и бывал в Петербурге, то только инкогнито, причём он сделался редстокистом» (Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. М., 1960. С. 124-125). Бобринский вышел в отставку в 1880 г.

Деятельность Бобринского на посту министра путей сообщения запечатлел Н.А. Некрасов во второй части поэмы «Современники»:

 

Слыл умником и в ус себе не дул,

Поклонники в нём видели мессию;

Попал на министерский стул

И наглупил на всю Россию!

 

Толстой заинтересовался личностью Бобринского в 1870-е гг., когда его стал беспокоить вопрос о религиозно-духовном смысле жизни. В «Исповеди» он писал, что в поисках ответа обращался к верующим людям своего круга, к учёным, к монахам и «к так называемым новым христианам, исповедующим спасение верою в искупле­ние». Он «ухватывался за этих верующих и допрашивал их о том, как они верят и в чём видят смысл жизни» (23: 38). Одним из представителей «новых христиан» в Рос­сии был граф Бобринский.

В 1874 г. в великосветских салонах Петербурга появился англичанин лорд Гренвиль Редсток, проповедовавший спа­сение одной верой в искупительную Крест­ную жертву Иисуса Христа. Вскоре после­дователи Редстока, названные по имени их лидера «редстокистами», объедини­лись в общество, имевшее все особенности секты. Позднее многие из них пошли за В.А. Пашковым и стали называться «пашковцами». Среди последователей этого уче­ния был и Бобринский.

В феврале 1876 г. Бобринский приехал в Ясную Поляну. В письме С.С. Урусову 21 февраля 1876 г. Толстой писал: «На днях был у меня Бобринский, Алексей Пав­лович. Он очень замечательный человек, и, как нарочно, разговор зашёл о религии. Он горячий верующий, и его слова после вас имели на меня то же влияние, чувство зави­сти к той высоте и спокойствию, которыми вы обладаете».

В письме к А.А. Толстой 20-23 марта 1876 г. Толстой сообщал, что Бобринский поразил его искренностью и жаром своей веры. «И никто, никогда лучше мне не го­ворил о вере, чем Бобринский. Он неопро­вержим, потому что ничего не доказывает, а говорит, что он только верит, и чувствуешь, что он счастливее тех, которые не имеют его веры, и чувствуешь, главное, что этого счастия его веры нельзя приобрести уси­лием мысли, а надо получить его чудом». Между Толстым и Бобринским завязалась переписка. Письма Толстого неизвестны.

Бобринский снова побывал в Ясной Поляне в начале июня 1878 г. Но Толстой, увлечённый в этот период собственными поисками веры, начал терять интерес к учению, которое проповедовал пламенный редстокист-пашковец. После отъезда гостя он записал в дневнике: «Был Бобринский. Измучил меня своими разговорами о ре­лигии, о Слове. Его страсть говорить! Самообольщение удивительное. Для меня он важен был тем, что на нём с ужасной очевидностью ясно заблуждение основа­ния веры на слове, на одном слове» (3 июня).

Д.Д. Оболенский, приятель Толстого, вспоминал, что в конце 1870-х-начале 1880-х гг. писатель «вёл продолжитель­ные споры с редстокистами, которые по­мышляли сделать из него своего адепта. Однако полёт Льва Николаевича был куда выше их усилий. Но гг. Редсток, Пашков, гр. А.П. Бобринский <...> надеялись сде­лать его своим.

-- Мне нужен редстокист, но настоя­щий, -- как-то сказал мне Лев Николаевич. И мне удалось завезти в Ясную Поляну бывшего министра путей сообщения гра­фа А.П. Бобринского. Спор его с Львом Николаевичем был очень интересен и отразился на нескольких страницах в ’’Ан­не Карениной”, где Алексей Алексан­дрович Каренин делается редстокистом, оставляя свой высокий служебный пост... Но гр. Бобринский остался не особен­но доволен результатами своей миссии» (Оболенский Д.Д. Отрывки. Из личных воспоминаний // ТВС. I. С. 194). В седьмой части «Анны Карениной» (гл. XXI-XXII) писатель иронически упомянул о последо­вателях этого сектантского учения.

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!