Глава II. Творчество Мартина Лютера

Языковое творчество

Деятельность Мартина Лютера, который был инициатором и идейным предводителем Реформации, представляет собой яркий пример неразрывного единства социальной активности и языкового творчества, убедительное доказательство теснейшего переплетения политико-идеологического воздействия на массы и постоянных усилий по улучшению языковых средств, используемых для этой цели.

Вклад, который был внесен Лютером в формирование норм немецкого национального языка, был признан уже его современниками. На протяжении веков складывалось представление о его важном значении, как бы при этом ни расходились мировоззренческие, политические, научные взгляды интерпретаторов. Например, грамматика Йоганнеса Клауса, в период с 1578 по 1720 гг. было выпущено одиннадцать ее изданий, в самом заголовке имела прямую отсылку на произведение Лютера как на свой источник: «Grammatica Germanicae linguae... ex bibliis Lutheri Germanicis et aliis libris collecta».

Лютер перевел Библию на немецкий язык, опираясь на древнееврейский, греческий оригинальный текст, подвергнув «Вульгату», канонизированную католической церковью латинскую версию Библии критическому анализу и исправлению. Этот перевод занимает ключевое место в языковом творчестве Лютера. Обоснование и защита Лютером своего перевода Библии бесспорно вызывают большой интерес в качестве одного из главных этапов формирования переводческих воззрений и пока еще донаучных теоретических посылок, легших в основу позднейшей практики перевода.[25]

Идея перевода Библии на народный язык была далеко не нова, в особенности в Германии. Существовало достаточно много переводов Библии на немецкий язык и до этого периода, однако они все забыты. В то же время лютеровский перевод и по сей день остается единственным и не превзойденным, несмотря на все свои недостатки.

Это можно объяснить совершенством языка, которое с неповторимым мастерством передает дух оригинала, что являлось более чем трудным делом, поскольку нужно учитывать состояние в то время немецкого языка, который был у гуманистов в полном пренебрежении.

Относительно легким для Лютера являлся Новый завет, перевод которого был окончен им в 1523 году; перевод же Ветхого завета он закончил только 10 лет спустя. Для этого реформатор в большой мере использовал помощь и советы своих сотрудников и профессоров университета, которые, по словам одного биографа, «как некий синедрион, каждую неделю собирались на несколько часов пред ужином в монастыре доктора». Из этого кружка Лютер писал однажды: «Мы теперь выбиваемся из сил, чтобы перевести пророков на наш родной язык. Милосердный Боже! Какой громадный и тяжкий труд заставить говорить по-немецки еврейских писателей, которые так противятся этому и не хотят подражать варварскому языку немцев!» Но этот огромный, труд удался Лютеру практически в совершенстве. Даже те, у кого было к нему враждебное отношение как к реформатору, не могут не признать его заслуги в создании литературного немецкого языка, благодаря которому в Германии сохранилось хотя бы единство языка, несмотря на утрату ею политического и церковного единства.[26]

Когда Лютер закончил перевод Библии, его мировоззрение имело сильное отличие от мировоззрения великих деятелей Возрождения.

Тем не менее данный труд Лютера имеет все основания называться ренессансным. В нем то же соединение различных человеческих талантов, что и в произведениях Леонардо да Винчи, Петрарки, Дюрера, Рабле, Микеланджело. В творении реформатора прослеживается то же оживление древности, тот же титанизм. И так же, как скульптуры и книги, великие полотна эпохи возрождения побуждали почтительно умолкать представителей многообразных исповеданий, «Немецкая Библия» Лютера получила признание не только у протестантов. Даже самые неистовые его противники из католического лагеря не смогли отказать ему в переводческом таланте.

Более поздних историков немецкой литературы можно окрестить участниками «многовекового панегирического конкурса». Я. Гримм, прозванный родоначальником немецкой филологии, заявлял, что грядущий расцвет немецкой литературы не стал бы возможным, если бы не было творения Лютера. По утверждению Генриха Гейне, Лютер-переводчик «скрепил литературным единством политически и вероисповедно раздробленную страну». Знаменитый филолог Р. Борхард во вступлении к «Новому изданию Лютерова перевода Библии в его первоначальной форме» писал: «Для немецкого народа Библия Лютера стала тем, чем поэзия Данте была для Италии...»[27]

Перевод Лютера, кроме литературного значения, имел для самой религиозной реформации огромное значение. Впервые, благодаря этому переводу, народу было предоставлено чистое учение Библии, без каких-либо комментариев со стороны церковных лиц. После этого духовные лица уже не имели возможности составлять новые догматы, а миряне могли не принимать их на веру. Библия, являющаяся единственным источником религиозных верований, благодаря Лютеру попадала во все общественные слои и становилась настольной книгой каждой семье. Она стала великим залогом нравственного совершенствования народа, и в этой части труд Лютера для католиков принес также положительные результаты.[28]

В переводе Библии на немецкий язык Лютер видел в первую очередь средство для приобщения нации к «евангелической правде». Однако настоящие плоды его стараний оказались намного существеннее.

Для верующего простолюдина XVI века, и не важно, лютеранин он или католик, Библия в переводе Лютера, согласно крылатому выражению Г. Гейне, стала «книгой, которая и называется Книгой» — универсальным письменным первотекстом. До ее появления крестьянин или ремесленник читал разве указы, объявления, афиши да летучие листки. Теперь они впервые читали, как читают «ученые» — хоть и с трудом, по слогам. Язык Лютеровской Библии воспринимался как «язык с большой буквы», имеющий отличия от разношерстной устной речи, меняющейся от места к месту, от сословия к сословию.

Под влиянием Библии Лютера, писал философ И. Г. Гердер, «в Германии и прилегающих к ней странах впервые сложилась народная (populares) литературная публика». Лютер-переводчик открыл немецким крестьянам и ремесленникам доступ в мир книги — различных книг, начиная от «изящной словесности» и заканчивая первыми (нелатинскими) техническими пособиями. Он вселил в народ потребность чтения. По подсчетам знаменитого библиографа Пауля Питча в 1530 - 1540 годах в Виттенберге было издано, 34 выпуска Библии, а в остальной Германии — 72 перепечатки этого издания; затем в 1541—1546 годах (до смерти Лютера) появилось еще 18 виттенбергских выпусков и 26 перепечаток. В общей сложности в 1534—1584 годах было издано не менее 100 тысяч экземпляров лютеровского «полного Священного писания на немецком» - преимущественно печати Ганса Люффта. В семьях бюргеров вечернее чтение Библии отныне – основная форма «благочестивого досуга».[29]

Немецкому мирянину пришлась по нраву Библия Лютера, это стало очевидным уже при жизни реформатора. И все же одного лютеровского гения было бы для этого мало.

Появись Библия на родном языке на век раньше, (а это не невозможно) она осталась бы рукописной, а значит, редкой и дорогостоящей. Поэтому перевод, подобный лютеровскому, не получил бы признание народа.

Во второй половине XV века появился печатный станок, и немецкие типографии стали ждать книгу, которую был бы готов покупать даже полуграмотный, едва умеющий читать немец. «Немецкая Библия», по своей сущности была обращена к широкой массе мирян и нуждалась в новом средстве тиражирования письменного текста. Творение Лютера и печатный станок как бы искали друг друга.[30]

Лютер был не первым, кто занимался переводом Библии на немецкий язык. Согласно последним исследованиям, на момент издания «Сентябрьской Библии» в 1522 году на немецком языке имелось достаточно много сравнительно полных изданий Священного писания: 14 верхненемецких, 4 нижненемецких и 4 нидерландских. Но только перевод Лютера стал популярен у народа, а также стал существенным фактором в развитии немецкой культуры.

Историком из ГДР Л. Штерном выделялись следующие две основные причины этого успеха.

Первая из них заключалась в том, что переводы Библии, осуществленные до Лютера, были дословной копией ее канонизированного латинского текста, носящей наименование Вульгата. Филологические исследования, которые прославили немецких гуманистов XV-XVI столетий показали, что Вульгата во многом не совпадает с древнееврейским и греческим исходными текстами. К тому же, в этом тексте ими были открыты смыслы и акценты, соответствовавшие напряженным нравственно-религиозным поискам эпохи, предшествующей Реформации.

Лютер-переводчик стоял на плечах Рейхлина и Эразма. «Классическая филология гуманистов, - писал Л. Штерн, — была неустранимой идеологической предпосылкой для победы Реформации».

Доктору Мартину Лютеру было несвойственно какое-либо преклонение перед Вульгатой. Он больше не подражал ее создателю Иерониму - он оживотворял древний оригинал на немецком языке, как художники эпохи Возрождения оживотворяли искусство мастеров античности.

Вторая причина успеха лютеровского перевода Библии заключалась в следующем. По причине феодальной раздробленности в Германии существовало множество местных языков и наречий. Переводы Библии сделанные до Лютера не переступали через эту локальную ограниченность, несмотря на то, что в XV- XVI веке вследствие развития внутреннего рынка в Верхней Германии, Богемии и немецкой Швейцарии уже формировались письменные языки, которые были понятны не только там, но и за пределами этих земель.

Мартин Лютер смело основывался на объединительных речевых тенденциях.

В следствие некоторых причин, по настоящее время полностью не выясненных тюрингенско-саксонский район, где вырос и вел деятельность Мартин Лютер, стал чем-то вроде «общенемецкого языкового перекрестка». Устная речь, получившая развитие в землях, которые находились вокруг Эрфурта, Лейпцига и Мейсена, становилась посредником между верхне- и нижненемецким языком.

Эту речь («устную верхнесаксонскую»), писал Л. Штерн, «мы уже находим в нескладной поэзии Ганса Розенплюта, Ганса Фольца и Ганса Сакса... Бесчисленные шванки, басни, карнавальные игры, листовки, проповеди, песни, воззвания, анекдоты, апокалипсические пророчества осели в пред-реформационные бурные годы в качестве своего рода всеобщей языковой субстанции, из которой черпал Лютер...».

Кроме того, именно в Саксонии сложился так называемый «канцелярский язык» (язык деловой и придворной переписки), который уже в XV веке получил признание во многих районах Германии.

В одной из «застольных речей» сам Лютер отмечал: «...я говорю на саксонском канцелярском, которым пользуются все князья и короли в Германии. Все имперские города, княжеские дворы переписываются на саксонском, то бишь на языке нашего князя; поэтому он и есть общий немецкий язык».

Переводя Библию, Лютер слил воедино «верхнесаксонский устный» и «саксонский канцелярский». Он поддержал и взаимно усилил две наиболее выразительные стихийные тенденции, работавшие на преодоление языковой раздробленности Германии. В протестантской апологетической литературе Лютер нередко именовался «создателем немецкого литературного языка». Это, конечно, преувеличение: единый литературный язык существует в Германии лишь с XVIII века и имеет многих творцов. Но несомненно, что в качестве переводчика Библии реформатор «существенно ускорил процесс разработки единого, для всей нации значимого письменного языка».

Объединение «верхнесаксонского устного» с «саксонским канцелярским» не было их простым суммированием. В лютеровском переводе они опознаются как компоненты языка новозданного. И как бы далеко ни заходило изучение объективной обусловленности словаря, синтаксиса и стиля «Немецкой Библии», все-таки нельзя не согласиться с известным замечанием Г. Гейне: «Каким образом Лютер дошел до языка, на который он перевел свою Библию, остается для меня по сей час непостижимым».

Формирование национального литературного языка - процесс долгий, общественно необходимый, осуществляемый многими деятелями культуры. И все-таки зачинатель процесса накладывает на него таинственную и неизгладимую индивидуальную печать. Вся позднейшая словесность Германии стоит под знаком лютеровского языкотворческого гения, который реализовался с помощью особых методов обращения со словом и благодаря развитию целого комплекса индивидуальных дарований.

Перевод Лютера поражал своей наглядностью. Не случайно его так часто сравнивали с гравюрами Дюрера и Кранаха. Даже между отдельными словами древнего и нового языка Лютер — всюду, где это возможно, — пытался отыскать наглядные соответствия. Рассказывают, что однажды он зашел во двор к мяснику, попросил разложить перед ним разделанного барана и сказать, как правильнее всего называть по-народному различные органы и части туши. Затем Лютер обратился к сопровождавшему его раввину, чтобы тот точно назвал ему все это на древнееврейском.

Переводя Библию, реформатор постоянно ориентировался на словарь и способ понимания немецкого простолюдина. Отсеивая неудачные выражения, он чаще всего говорил: «Простой немец так не изъясняется» или: «Этого не терпит обычный язык». Лютер как бы подслушивал речь поля, мастерских, рынка, а затем внедрял ее в письменный язык. Он гордился, что умеет «смотреть в уста простому человеку».

Умение это объясняется не просто тем, что Лютер с детства был близок к народному быту. Оно культивировалось с помощью специальных занятий.[31]

Лютер переводил для народа сентенции латинских моралистов и басни Эзопа. Также он писал памфлеты и пародии, песни и шпрухи (стихи для чтения). Разносторонние литературно-художественные занятия помогли Лютеру добиться успехов в переводческой деятельности.[32]

Музыка

Немецкие деятели Реформации пытались взять за основу искусство, которое было понятно широким слоям общества, и противопоставить его более трудному для восприятия искусству римско-католической церкви, в том числе крупным полифоническим формам и латинским текстам. Это целиком совпадало с их общими позициями. Энгельс определяет Реформацию как единственно возможное популярное выражение общих стремлений. Непосредственным и наиболее важным в этой связи художественным следствием Реформации было сочинение протестантского хорала. В XVI веке он не только знаменовал новую разновидность духовной музыки, но также приобрел значительно более широкое, боевое значение. Поскольку общественное движение перешло в форму Реформации, его гимнами стали духовные песнопения. С именем Мартина Лютера связывается самое прямое участие в сотворении первого их круга, даже самого вида этой вокальной музыки. Известно, что Лютер обожал и понимал музыку, признавая ее воспитательную роль. Особенно высоко почитал он произведения Жоскена, о котором говорил, что он властвует над звуками, а над другими властвуют звуки. Лютер всеми способами поощрял занятия музыкой и содействовал изданию песенных сборников, желая, чтобы все искусства, и в частности музыка, служили религии, а не отвергались «суеверными людьми». «Музыку я любил всегда, — признавался Лютер. — Кто знает это искусство, тот хороший человек, искусный ко всему. Музыку необходимо сохранять в школах. Школьный учитель должен уметь петь, иначе я на него и глядеть не хочу». Разумеется, что при живых музыкальных интересах Лютер мог в большей степени лично оказать влияние на становление протестантского хорала. Лютер выступил и против латыни, когда сочинял стихи на немецком языке, и против усложненности музыкального звучания, поощряя поиски более простых музыкальных форм на основе песни. Таким образом он уделял внимание созданию духовной музыки, действительно близкой его соотечественникам. В совокупности это, безусловно, помогло существенной демократизации немецкой культуры в те годы. «Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, — утверждал Энгельс, — создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того проникнутого уверенностью в победе хорала, который стал „Марсельезой" XVI века». Здесь имеется в виду известнейший хорал «Ein' feste Burg ist unser Gott» («Бог — наш крепкий оплот»).[33]

В тесной связи с реформаторской программой Лютера находились и его сочинения песен.

За время своей работы над переводом библии Лютер сумел зарекомендовать себя талантливым композитором и поэтом.[34]

В наши дни сложно с абсолютной уверенностью судить, что именно в области духовных песен было создано самим Лютером, а что появилось в его кругу, под его прямым влиянием. Думается, всё же, что его сильная личность инициатора и вдохновителя не могла не проявляться в выборе текстов и мелодий для хорала, равно как и его пристрастиями не могли пренебречь в среде близких ему музыкантов во главе с Иоганном Вальтером (1496—1570). Считается, что Лютер сочинил не только хорал «Ein' feste Burg», но и еще несколько новых духовных песен. Вполне вероятно, что в некоторых случаях ему на самом деле принадлежали и стихотворный текст и музыка: Вальтер утверждал, что Лютер «сам написал ноты» на какие-то духовные стихи. В любом случае, его направляющее участие (а может быть, и действие личного примера) отразилось в непреклонности, последовательности и согласованности намерений тех людей, которые положили начало возникновения протестантского хорала.[35]

В 1523 году он создает около двадцати духовных песен, в 1527-1529-м - ряд хоралов, в 1535-1546 годах выпускает песни и стихи духовного и мирского содержания (в том числе для детей).

В католическом богослужении средневековья мирянин занимал место молитвенно настроенного слушателя. В церкви пели «профессионалы» (монахи, студенты, ученики латинских школ); их хору отвечал (антифонировал) пастор. Лютеровская идея всеобщего священства логически вела к тому, чтобы каждый мирянин в составе общины «сам славил бога». Это заставило вспомнить о так называемом «амброзианском пении» рифмованных гимнов, практиковавшемся за 200 лет до учреждения жертвенной мессы Григорием VII.

Лютер воссоздал в богослужении старейший вид церковной музыки – хорал, с помощью которого любой мирянин в самом культе обретал собственный голос. Месса превращалась в литургию - молитвенное пение общины, которое сопровождалось органом.[36]

По замыслу Лютера и его единомышленников протестантский хорал как новая разновидность духовной музыки должен был привлечь всю общину к исполнению напевов и сделать более близкими церковную и бытовою музыку. Деятели Реформации отказались от католической мессы, оставив из нее лишь некоторые части. Таким образом они сильно сократили латынь в богослужении. Этим реформаторы пошли навстречу широким кругам бюргерства, отчасти даже крестьянства и выполнили важную социальную задачу, а в условиях Германии — даже прогрессивную национальную миссию. Ведь для немецкой церковной общины католическая церковь в целом и ее повсеместное использование латинского языка были далекими и чуждыми намного больше, чем для итальянских прихожан лучше понимавших латынь, и которые уже давно привыкли к католичеству, причем не только как всемирным, но и как местным явлением.

Тем не менее, не нужно полагать, что Лютер вместе со своими единомышленниками полностью поставил под сомнение значимость полифонической музыки строгого стиля, когда боролся за протестантский хорал. То обстоятельство, что протестантский хорал был новшеством и был связан с народно-бытовыми истоками, отнюдь не означало полного отказа от полифонических традиций. Когда в 1520-х годах появились первые сборники новых протестантских песен, нидерландская полифоническая школа переживала безусловный расцвет в результате достижений Жоскена Депре и композиторов его поколения. К упомянутой школе относился и Людвиг Зенфль (ок. 1486— 1542 или 1543). Он, будучи певцом и знаменитым композитором в капелле короля Максимилиана I, одновременно работал в Цюрихе, при дворе в Вене, а также был автором месс, мотетов и, в то же время, большого количества немецких песен. Лютер находился в дружеских отношениях с Зенфлем и был восхищен его мотетами. Он часто обращался к нему с просьбой сочинить многоголосное произведение на напев антифона, который неизменно пел Лютер, поскольку он был особенно любимым. Всё сказанное выше нужно принимать в расчет в связи с тем, что и протестантский хорал формировался многоголосным, причем первоначально - с мелодиями в среднем голосе. В сущности, и обновленный склад протестантских духовных песен знаменовал собой не отмену, а гармоническое прояснение вокального многоголосия. Это становится очевидным при ознакомлении с первым же сборником «Geistlich Gesangk — Buchlein» («Книжечка духовных песен»), изданным Иоганном Вальтером в 1524 году, где хоральные мелодии имеют легкую полифоническую обработку и звучат в среднем голосе. В дальнейшем, когда сборник был переиздан, мелодию перенесли в верхний голос, что стало свойственно протестантскому хоралу.

Источники мелодий для этого хорала оказались довольно разнообразными, но в целом определялись живыми музыкально-бытовыми традициями. Лютер и люди из его окружения находили материал везде, где это только возможно, руководствуясь исключительно его доступностью и яркостью. Мелодии отдельных допротестантских гимнов и секвенций были выборочно включены в хорал. В него вошли даже кое-какие григорианские мелодии, которые уже укоренились в быту, и, разумеется, огромное множество мелодий народно-бытовых песен — немецких, чешских, а возможно и других народов.[37]

Лютер работал над протестантской духовной песней, которая оказала сильное влияние на его занятия переводом. С ее помощью он смог найти торжественную музыку немецкой речи, которая была созвучна торжественности древнего библейского текста. Она дала возможность сделать весь перевод певучим и лиричным, особенно перевод псалмов. Благодаря ей текст Писания сделался народным и по словарю, и по интонации, и по ритму.[38]

В 1527 году Лютер сочинил положил на музыку свободное толкование Псалма 46 «Ein feste Burg ist unser Gott». Эта песня, написанная во время чумы стала боевым гимном ранних протестантов. Она отвратила от отеческой веры, как считали католики больше людей, чем все лютеровские писания и проповеди. Г.Гейне назвал ее «Марсельезой Реформации» (характеристика, которую позже повторит Ф. Энгельс).[39]

Застольные речи

Помещения бывшего августинского монастыря на безвозмездной основе предоставлялись студентам и школярам, за исключением нескольких комнат, в которых проживала семья Лютера. Многие из них обедали у профессора. Разговоры за трапезой во главе с хозяином дома привлекали большое количество людей. Проживающие там студенты с большим вниманием слушали профессора. В 1529 году высказывания Лютера стали изредка записываться, а с 1531 года записи стали делаться обязательно. На склоне лет умозаключений Лютера набралось великое множество, и они были объеденены в "Застольные речи". Были подготовлены две публикации: старонемецкая - Иоганном Аурифабером, латинская - Антоном Лаутербахом. Благодаря протестанскому исследователю Э.Крокеру увидело свет критическое издание "Застольных речей", содержащее 7075 документов, которые помещаются в шести томах Веймарского собрания сочинений Лютера.

«Застольные речи» являются ценным источником для биографии Лютера, а также оригинальным сборником информации о всей современности. Здесь содержатся оценка различных участников борьбы в политической и религиозной сферах, подмеченные им нравы и обычаи, явления в экономике. "Застольные речи" - плоды момента, в них множество неточностей, а весомую часть занимает юмор. Поэтому не следует впадать в заблуждение и воспринимать высказывания Лютера в прямом смысле слова, на веру. Одновременно с этим, они позволяют понять стиль мышления автора, и что еще важнее, помогают почувствовать, насколько дух начинающейся Реформации шире его позднейших протестантских узаконений.[40]

Кто-то из приверженцев взглядов Лютера старался придать этому собранию спонтанно выраженных суждений значение средоточия мудрости, называя его «самым значительным интеллектуальным наследством, оставленным Лютером человечеству». Иные относились к "Застольным беседам" как к свидетельству человеческой низости, видя в них только вызывающую грубость и едкие придирки к оппонентам. Интересно, что в книге можно найти подтверждения этих двух взаимоисключающих мнений. Так, Матезий полагает, что ни разу не услышал от своего учителя непристойного выражения, а католик Шатцгейер, например, в негодовании пишет, что при близком знакомстве с этой нестерпимо смердящей кучей пакостей ему захотелось бежать от неё без оглядки. Следует отметить, что в данных спонтанных умозаключениях, высказанных в домашней обстановке, Лютер не выглядит иначе, чем в иных своих произведениях. Он продолжал оставаться собой, однако излагая мысли более свободно. Лютер строго запрещал молодёжи следовать некоторым приведенным им самим примерам. Однажды одному из взрослых племянников, Андреасу Кауфманну, он дал пощечину за то, что тот употребил непристойное выражение. После этого Лютер прочёл присутствующим лекцию о нечестивцах, говорящих мерзости.[41]

Книга Мартина Лютера "Застольные речи", содержащая в себе 6596 записей, обращает на себя внимание своими размерами. Его ученики сохранили свои записи, составив из них после смерти Лютера великолепную книгу и оформив ее, в том числе, гравюрой самого Лютера в кругу его семьи. Тем самым они поспособствовали тому, что данная книга наиболее известна читателю. Но всё же издание в меньшей степени, чем оригинал, даёт почувствовать его великолепие и неожиданное многообразие. Лютер затрагивал самые различные вопросы, от самых значительных - как величие Бога Вседержителя, до более локальных, таких как жизнь лягушек у реки Эльбы. В своей речи он мог перейти от обсуждения свиней к обсуждению папы, а также политики, пословиц и беременности. Чтобы получить об этом некоторое представление, следует взглянуть на несколько случайным образом взятых примеров.

"Монахи - это вши на шубе Господа Бога".

Когда Лютера спросили, откуда в нем столько неистовства, он ответил: "Прутик можно перерезать хлебным ножом, но для дуба вам потребуется топор".

Бог использует похоть, чтобы побудить человека к браку, честолюбие - чтобы заставить его стремиться к высокому положению, алчность - для заработка, а страх - для веры.

Из всех частей тела человеческого папа оставил без внимания одну лишь заднюю.

Книгопечатание - это последнее и наилучшее из всего, что сделал Бог для распространения Евангелия по всему миру.

Меня можно назвать опорой для папы. Без меня ему будет куда хуже.

Птицам недостает веры. Они улетают всякий раз, когда я вхожу в сад, хотя я и не умышляю ничего дурного. Точно так же и нам недостает веры в Бога.

Носятся слухи, что конец света наступит в 1532 году. Надеюсь, что ждать осталось недолго. Последнее десятилетие тянется подобно веку.

Появилась карикатура, на которой меня изображают в виде чудовища с семью головами. Должно быть, я непобедим, поскольку меня невозможно одолеть, хотя у меня всего лишь одна голова.

Собаки - самые верные животные, и, не будь они столь многочисленны, их следовало бы ценить более высоко.

Умалишенный утверждал, будто он петух, и несколько дней расхаживал, кукарекая. Врач сказал, что он тоже петух, и несколько дней кукарекал вместе с ним. Потом он сказал: "Я больше не петух, и ты изменился тоже". Это помогло.

Германия - папская свинья. Вот почему мы должны давать ей столько окороков и колбас.

Сколько же лжи вокруг реликвий! Одну из них выдают за перо из крыла архангела Гавриила, а епископ Майнцский утверждает, будто у него есть уголек от неопалимой купины, из которой Господь говорил с Моисеем. А как случилось, что в Германии похоронены восемнадцать апостолов, когда у Христа было всего двенадцать учеников?

"Не представляю себе, что мы будем делать на небесах, - размышлял Лютер. - Ничего не происходит, ни работы, ни еды, ни питья, и делать нечего. Зато, я думаю, там есть на что посмотреть". "Да, - отвечал Меланхтон. - Господь, яви нам Отца, и этого будет достаточно". "Ну, конечно, - отвечал Лютер, - тогда нам не придется скучать".

Ноев ковчег имел 300 локтей в длину, 50 - в ширину и 30 - в высоту. Не будь так сказано в Писании, я бы не поверил. Окажись я в ковчеге, я бы умер. Он был в три раза больше моего дома, а внутри темно и полно животных.

Меня пытаются превратить в недвижимую звезду. Я - неправильная планета.

В турецкую войну один из начальников сказал своим воинам, что если они погибнут, то ужинать будут вместе со Христом в раю. Начальник этот бежал с поля боя. На вопрос, отчего он не пожелал ужинать с Христом, он ответствовал, что в этот день у него пост.

26 мая 1538 года шел сильный дождь. Лютер сказал: "Славьте Бога. То, что Он дарует нам, ценнее ста тысяч гульденов. С дождем к нам приходит урожай кукурузы, пшеницы, ячменя, винограда, капусты, лука, приходит обилие трав и молока. Все свое добро мы получаем бесплатно. А Бог посылает к нам Своего единородного Сына, и мы распинаем Его".

"Я крестьянский сын, - сказал Лютер, - и внук, и правнук. Батюшка хотел, чтобы я стал бургомистром. Он отправился в Мансфельд и работал рудокопом. Я выучился на бакалавра и магистра. Затем я стал монахом и снял свой коричневый берет. Батюшке это не понравилось, а я впоследствии позлил папу римского, женившись на бывшей монашке. Какие звезды предсказали эти события?"

Данные фрагменты речей Лютера определенно говорят сами за себя. При ознакомлении с "Застольными речами" может сложиться впечатление о грубости и вульгарности автора. Действительно, Лютер, как и всё его поколение, не отличался утонченностью. Этому способствовала сама жизнь. Проживание в Виттенборге сопровождалось такими неприятными реалиями, как зловоние помоев, хлева и бойни, и не обращать на них внимание было невозможно. Как-то раз Лютер пропустил церковное богослужение и спросил о ней у Кати, на что услышал: "В церкви было столько народу, что там воняло". "Да, - ответил Лютер, - у них навоз на башмаках". Эразм без тени неловкости рассказывает в своем произведении о споре мясника с торговцем рыбы о том, чей товар дурнее пахнет. Лютер реже, чем его образованные современники использовал грубые выражения. В том случае, когда он прибегал к их использованию, то делал это не менее умело, чем остальные. Если взять в целом всё, сказанное им, то количество грубых выражений окажется небольшим.[42]

Застольные речи Лютера, по сравнению с беседами Гете с Эккерманом, произносились вовсе не с целью того, чтобы они были законспектированы и опубликованы. Вместе с тем, Лютер всегда следовал правилу, которое было им сформулировано в ранних лекциях о Псалмах: "Троякого ожидают от оратора: его речь должна учить, радовать и приводить в движение сердце". По этой причине, разумеется, отдельные его собеседники, стремились запомнить многие из его высказываний и стали делать записи.

Антон Лаутербах стал первым редактором "Застольных речей". Им были упорядочены в соответствии с темами и его собственные записи, и записи предшественников. Тексты им неоднократно перерабатывались. Следующим редактором рассматриваемых источников стал Иоганн Аурифабер (Гольдшмидт). В 1545 - 1546 годах он, будучи ближайшим помощником Лютера, практически постоянно находился рядом с ним. Им были собраны все доступные ему записи застольных бесед Лютера. Затем он объединил высказывания реформатора по 80 темам и перевел на родной язык латиноязычные тексты. При редактировании материалов он стремился, подобно предшественнику, сделать их доступными для широкого круга читателей, а также вносил в них собственные добавления. За это он неоднократно подвергался критике со стороны исследователей. Однако, при этом следует помнить, что Иоганн Аурифабер являлся увлеченным собирателем и издателем лютеровского рукописного наследия.

Основа этого была заложена Иоганном Аурифабером в 1546 г., когда им были опубликованы последние четыре проповеди Лютера. В дальнейшем, он совместно с Георгом Рѐрером, до его смерти в 1557 г., и Иоганном Штольцем, производил Йенское издание сочинений Лютера в 12 томах (1555 – 1558 г.г.), оставшееся неоконченным. В 1564 – 1565 гг. в Эйслебене энергичным Иоганном Аурифабером в качестве дополнения к нему были опубликованы два тома сочинений и проповедей Лютера 1516 - 1538 гг. на немецком языке, а в 1565 г. – второй том его писем на латыни (до 1528 г.).

В 1566 г. им был опубликован сборник под названием: "Застольные речи и беседы доктора М. Лютера" (Tischreden und Colloquia Dr. M. Lutheri. Этой публикации были предпосланы слова Христа, адресованные Его ученикам после насыщения 5000 человек пятью хлебами и двумя рыбками: "Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало" (Ин. 6, 12)10. Данная публикация Иоганна Аурифабера получила широкую популярность и выдержала более 20 изданий. В течение почти трехсот пятидесяти лет у читателей была возможность ознакомиться с "Застольными речами" Лютера только под редакцией Иоганна Аурифабера.

В 1912 - 1921 гг. директором лейпцигского архива Эрнстом Крокером для критического Веймарского собрания сочинений Лютера (издается с 1883 г., не закончено до настоящего времени) была предпринята следующая редакция "Застольных речей". В шести томах солидных объемов (ин-фолио) были опубликованы 7075 "Застольных речей". При их систематизации Эрнст Крокер, абсолютно обоснованно отказался от принципа распределения их по темам, на котором основывалось издание Иоганна Аурифабера. Он расположил материалы в хронологическом порядке, а также в соответствии с персоналиями, то есть с тем, кто и когда именно (в какой период, в какие годы) записывал "Застольные речи", и с тем, кем они собирались и редактировались. В частности, номерами 1 – 656 обозначены "Застольные речи", записанные Вейтом Дитрихом, номерами 657 – 684 – Николаем Медлером и т. д. Всего в "Веймариану" включены 28 подобных источников. В самом конце, под номерами 6508 – 7075 в этом издании числятся "Застольные речи" из коллекции Иоганна Аурифабера. В записях "Застольных речей" Эрнстом Крокером выделялись три главных "семьи". Первая, которая является старейшей из них, содержит в себе записи, которые велись в 1529 - 1533 годах. Ко второй, "средней семье", Эрнстом Крокером были отнесены записи, сделанные в 1534 - 1539 годах. А к третьей, "младшей семье", он отнес записи, которые вели в 1540 - 1546 годах.[43]

Изобразительные искусства.

Реформация сыграла разнообразную роль в культурной жизни различных стран, но в целом ее влияние сказалось отрицательным образом на развитие изобразительных искусств. Иконоборческие учения и выступления, в которых это проявлялось, появились практически с самого начала Реформации, например в Виттенберге в 1522 году, неоднократно в Нюрнберге между 1523 и 1526 годами. Особое распространение они получили в Швейцарии, Нидерландах, Вестфалии и Эльзасе. Иконоборчество развивалось в двух направлениях: иконокластами разрушались произведения церковного искусства, а также алтари, ими оказывалось противодействие в создании новых произведений для церквей.[44]

Показателен случай с началом иконоборчества в 1522 году в Виттенберге, когда соратник Мартина Лютера Карлштадт после его отъезда в Вартбург провел в этом городе радикальные реформы, а также в трактате «Об устранении изображений» за устранение из церквей и уничтожение изображений в соответствии со 2-й заповеди без согласия церковного или гражданского руководства. Властям, опасавшимся продолжения волнений в обществе, пришлось прибегнуть к санкционированию вспышки иконоборчества задним числом. В марте 1522 года Мартин Лютер в своих проповедях-обращениях выступил в поддержку религиозного искусства, развернув в 2 более пространных текстах («Против небесных пророков» и в проповеди о 2-й книге Моисея) свое учение о нейтральности образа и утраты им дидактических функций для просвещенного зрителя, для которого абсолютным спасительным благодатным статусом обладает слово Господа в Священном Писании. И хоть образы так же, как и тексты, могут указывать на божьи творения, следует толковать их, а не поклоняться.[45]

Но в целом противники Реформации преувеличивали роль иконоборческих движений, поскольку они появлялись эпизодично и распространялись не настолько значительные территории. Равнодушное отношение даже умеренных реформационных учений к изобразительным искусствам являлось более губительным. Это подтверждают признания главных ключевых деятелей Реформации. Лютер также писал, что ему безразлично, есть произведения искусства в церквах или нет, добавляя, что "Хотя лучше, если бы их вовсе не было". Меланхтон, которого считают наиболее восприимчивым к искусству среди деятелей Реформации писал о его "бесполезности" и "ничтожестве". Для них обоих изобразительные искусства имели право на существование только потому, что они служили пропагандистским целям вероучения. Дружеские отношения Лютера и Кранаха воспринимаются в качестве подтверждения интереса реформатора к искуству, однако это ошибочно и не подтверждено фактами. Это была дружба между единомышленниками. Аналогично скорбный хор, прозвучавший в связи со смертью Дюрера, особенно среди протестантов, являлся данью памяти великого немца, ставшего гордостью Германии, который был сторонником Реформации, а не талантливого художника.

Следует сказать, что Лютер и его близкие единомышленники работали над созданием протестантской иконографии. По большей части это были религиозные аллегории, которые не получили широкого распространения и не прижились, поскольку протестантские догматы носили абстрактный характер. Как пример можно привести картину Лукаса Кранаха Старшего «Грехопадение и Спасение» 1529 года (Гота, Музей замка). По сути она является иллюстрацией одного из основополагающих положений лютеранства – «спасения посредством веры»: по причине грехопадения человек становится игрушкой в руках смерти и дьявола, однако Иоанн Креститель приобщает человека к вере; на его голову брызжет кровь из раны распятого Христа, смывая первородный грех. Непоследовательное содержание картины требует подробных пояснительных надписей.[46]

Заключение

Культурные последствия Реформации на первый взгляд кажутся плачевными. Начатая во имя индивидуалистического принципа свободы совести, она вроде бы только заменила один авторитет в делах веры другим, установила известные обязательные для всех формы и благодаря своему отрицательному отношению к разуму скоро уклонилась от свободного исследования, отвернулась от науки, затерявшись в лабиринте сухих теологических прений. Но при более внимательном взгляде реформация все-таки окажется движением в высшей степени прогрессивным. Величайшая задача того времени заключалась в освобождении людей от нравственного и умственного гнета католической церкви, мешавшего улучшению жизни во всех ее проявлениях. От этого гнета нужно было освободиться прежде всего ради дальнейшего движения жизни, и этому великому делу освобождения совести и мысли служила Реформация и в значительной степени осуществила его. Правда, демократические и коммунистические теории, возникшие на почве свободного толкования Библии, заставили Лютера, а за ним и других реформаторов, отступить на практике от провозглашенного им принципа свободы исследования и объявить войну разуму, как противнику веры. Но как ни ратовали они против разума, принцип свободы мысли является все-таки несомненным достижением протестантизма. Несмотря на преследования, брань и унижения, люди все-таки свободнее дышали в умственной атмосфере, созданной Реформацией, чем под властью церкви. “Задачей Реформаторов, – говорит известный английский писатель Бэрд, – было открыть шлюзы; с этих пор поток, несмотря на их благонамеренные усилия остановить и ограничить его, с силой и шумом понесся дальше, где разрушая пограничные столбы, где оплодотворяя новую ниву, но везде принося с собой жизнь и освежение”.

Мартин Лютер постоянно делал больше того, что затевал и желал. Он намеревался преодолеть кризис «вселенской церкви», а на деле способствовал отпадению от нее целых земель и стран. Он подымал мирские сословия на борьбу с папским церковным феодализмом, а на деле дал долгосрочные стимулы народному протесту против светских феодальных верхов. Он думал об упрочении протестантской церковной культуры, но немало споспешествовал развитию культуры мирской. Новые направления в литературе, поэзии, живописи, филологии, правоведении были обязаны ему ничуть не меньше, чем гуманистам, которые сознательно пеклись о «расцвете наук и искусств».

На памяти Мартина Лютера остается упрек в потворстве его высокопоставленным друзьям – князьям. Но эта слабость отчасти искупается его духовными и нравственными качествами. Не менее важны услуги, оказанные Лютером немецкой литературе. С ним начинается новый период в истории немецкого языка; слог его проповедей, брошюр, трактатов полон энергии, силы и выразительности, и потомки ценят Мартина Лютера не только, как церковного реформатора, но и как одного из популярнейших писателей Германии.

Широкий отклик нашел почин Лютера-переводчика. Так, Роберт Оливетан в 1530 году перевел Библию на французский, Томас Кранмер в 1538 году - на английский, Иоганн Сильвестр в 1541 году - на венгерский, Микаэл Агрикола в 1548 году - на финский. У датчан, шведов, финнов, эстонцев, латышей и литовцев, у кашубов, сербов, словенцев и словаков с реформацией связано начало собственного книгопечатания.

Воздействие лютеровской реформации сказалось и за пределами протестантского движения: в Италии она стимулировала таких оригинальных мыслителей, как Джиарджино Биандрама, Маттео Грибальди и Фаусто Социни, в Испании - Мигеля Сервета, во Франции - выдающихся представителей янсенизма.

Список литературы и источников:

Источники:

1. Лютер М. Избранные произведения. - СПб., 1994.

2. Лютер М. Проповедь о том, что детей нужно направлять в школы.

3. Лютер М. К советникам всех городов земли немецкой.

4. Лютер М. К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства.

5. Лютер М. Воззвание к представителям городов.

6. Лютер М. Время молчания прошло. Избранные произведения 1520-1526. - Харьков, 1994.

Литература:

1. Соловьев Э. Время и дело Мартина Лютера // http://scepsis.net/library/id_2638.html (Дата обращения: 30.11.2015)

2. Соловьев Э. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984.

3. Порозовская Б.Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность // http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/History_Church/poroz2/index.php (Дата обращения: 25.12.2015)

4. Цвиллинг М.Я. Мартин Лютер и его значение для переводоведения // http://samlib.ru/w/wagapow_a_s/zwil-luther.shtml (Дата обращения: 20.12.2015)

5. Полякова М.А. Разработка Мартином Лютером педагогической программы реформационного движения в Германии. М., 2010.

6. Курило О.В. Мартин Лютер - реформатор, проповедник и педагог. М., 1996.

7. Соловьёв Э.Ю. Время толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. - М., 1991 г.

8. Ливанова Т. История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х т. Т. 1. По XVIII век. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Музыка, 1983.

9. Гобри И. Лютер. - М., 2000.

10. Бейнтон Р. На сем стою. 1996 // http://www.reformed.org.ua/2/45/10/Bainton

(Дата обращения: 26.12.2015)

11. Голубкин Ю. А. «Учить, радовать и приводить в движение сердце». Научная статья // http://dspace.univer.kharkov.ua/bitstream/123456789/5109/2/Golubkin_Ju_A.pdf (дата обращения: 30.12.2015)

12. Рутенбург В.И. Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л., 1981.

13. Баранов В.А. Иконоборчество // http://m.pravenc.ru/text/389050.html (дата обращения: 28.12.2015)

14. Бельтинг Х. Образ и культ. История образа до эпохи искусства. М., 2002

[1] Рутенбург В.И. Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л., «Наука» 1981.

[2] История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х т. Т. 1. По XVIII век. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Музыка, 1983

[3] Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984.

[4] Соловьёв Э.Ю. Время толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. - М., 1991 г.

[5] Курило О.В. Мартин Лютер - реформатор, проповедник и педагог. М., «УРАО», 1996.

[6] Бейнтон Р. На сем стою. – Источник Жизни, 1996.

[7] Порозовская Б. Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность. СПб, 1997

[8] Гобри И. Лютер. - М.: Молодая гвардия, 2000.

[9] Полякова М.А. Разработка Мартином Лютером педагогической программы реформационного движения в Германии: исторические предпосылки, содержание, практическая реализация / Под ред. Г.Б. Корнетова. М.: АСОУ, 2010.

[10] Лютер М. К советникам всех городов земли немецкой // Мартин Лютер - Избранные произведения. СПб, «Андреев и согласие», 1994.

[11] Лютер М. К христианскому дворянству немецкой нации // Мартин Лютер - Избранные произведения. СПб, «Андреев и согласие», 1994.

[12] Лютер М. Проповедь о том, что детей нужно направлять в школы // http://www.gumer.info/ декабрь 2015 г.

[13] Порозовская Б.Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность.

[14] Порозовская Б.Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность.

[15] Полякова М.А. Разработка Мартином Лютером педагогической программы реформационного движения в Германии

[16] Лютер М. Проповедь о том, что нужно посылать детей в школу. С. 141

[17] Полякова М.А. Разработка Мартином Лютером педагогической программы реформационного движения в Германии. М., 2010. Стр. 79-80

[18] Лютер М. К советникам всех городов земли немецкой // Избранные произведения. - СПб., 1994. С. 179-180

[19] Лютер М. К советникам всех городов земли немецкой // Избранные произведения. - СПб., 1994. С. 179

[20] Курило О.В. Мартин Лютер – реформатор, проповедник и педагог. М., 1996.

[21] Лютер М. К советникам всех городов земли немецкой // Избранные произведения. - СПб., 1994. С. 180

[22] Курило О.В. Мартин Лютер – реформатор, проповедник и педагог. М., 1996.

[23] Лютер М. Избранные произведения. - СПб., 1994.

[24] Соловьев Э. Время и дело Мартина Лютера

[25] Цвиллинг М.Я. Мартин Лютер и его значение для переводоведения.

[26] Порозовская Б.Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность. С. 35

[27] Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984. С. 263 - 264

[28] Порозовская Б.Д. Мартин Лютер. Его жизнь и реформаторская деятельность. С. 35

[29] Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984. С. 258 - 261

[30] Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984. С. 263 - 264

[31] Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984. С. 258 - 261

[32] Соловьев Э. Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры). — М.: Политиздат, 1991. С. 113

[33] Ливанова Т. История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х т. Т. 1. По XVIII век. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Музыка, 1983.

[34] Соловьев Э. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984.

[35] Ливанова Т. История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х т. Т. 1. По XVIII век. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Музыка, 1983.

[36] Соловьев Э. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984.

[37] Ливанова Т. История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х т. Т. 1. По XVIII век. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Музыка, 1983.

[38] Соловьев Э. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984.

[39] Соловьев Э. Время и дело Мартина Лютера

[40] Соловьев Э. Непобежденный еретик. Мартин Лютер и его время. М., 1984. С. 226 - 227

[41] Гобри И. Лютер. - М.: Молодая гвардия, 2000.

[42] Бейнтон Р. На сем стою. - Ист. Жизни, 1996. Стр. 150 - 152

[43] Голубкин Ю. А. «Учить, радовать и приводить в движение сердце»

[44] Рутенбург В.И. Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л., «Наука» 1981. С. 131

[45] Баранов В.А. Иконоборчество // http://m.pravenc.ru/text/389050.html декабрь 2015

[46] Рутенбург В.И. Культура эпохи Возрождения и Реформация. Л., «Наука» 1981. С. 131 - 133

Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 23

Мы поможем в написании ваших работ!