ОКОНЧЕНА «КНИГА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ».

МАХАБХАРАТА

 

 

КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

 

АШВАМЕДХИКАПАРВА

ИЛИ

КНИГА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ

 

 

 

КНИГА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ

ГЛАВЫ 1—15

 

Глава 1

 

Вайшампаяна сказал:

1—3. Когда царь Дхритараштра¹ совершил возлияния воды (для покойного Бхишмы),² мощнодланный Юдхиштхира,³ пребывавший в полном смятении чувств, пропустил его вперед и (вслед за ним) поднялся (из воды на берег). А поднявшись, хранитель земли, глаза которого затуманились слезами, рухнул на берегу Ганга, словно сраженный охотниками слон. Его, лишающегося чувств, подхватил побуждаемый Кришной⁴ Бхима;⁵ сам же Кришна, губитель неприятельских богатырей, крикнул ему «Держись!».

4—6. И увидели Пандавы, о царь, праведного духом Юдхиштхиру — страдающим, опустившимся на землю, часто и тяжко воздыхающим; увидели владыку людей едва живым, пораженным сердечной печалью. Снова скорбь обуяла Пандавов и собрались они вокруг (Юдхиштхиры). А могучий и мудрый царь Дхритараштра, рядом с ним сидевший, сказал ему, терзаемому великой скорбью, такое слово:

7—19. «Восстань, о тигр из рода Куру,⁶ и непрерывно делай дело: ведь исполняя свой кшатрийский⁷ долг, ты уже покорил всю землю! Теперь же вместе с братьями и друзьями наслаждайся ею, о владыка людей! Я не вижу, о чем тебе печалиться, о достойнейший из блюстителей дхармы!⁸ Это мне вместе с Гандхари⁹ надлежит печалиться, о царь: потерял я и сыновей, и царство — словно приснившееся во сне сокровище! Не послушал я благих советов доброжелателя моего, великого духом Видуры¹⁰ — и ныне, глупец, раскаиваюсь! Говорил мне прежде благочестивый провидец:¹¹ „Из-за бесчинств Дурьодханы придет гибель вашему роду! Если хочешь, о царь, блага роду своему — да будет казнен скудоумный злодей, царь Суйодхана!¹² Карна¹³ и Шакуни¹⁴ пусть никогда более не увидят его! И позаботься о том, чтобы отменить все последствия этой игры! Возведи на трон Царя Праведности¹⁵ — Юдхиштхиру; и будет он, как подобает великому правителю, хранить эту землю. А если не хочешь, чтобы царствовал Юдхиштхира, сын Кунти, — то сам прими царство и правь как самодержец.¹⁶ Будь равно справедлив по отношению ко всем существам, о владыка людей, и все твои родичи, о возраститель величия рода, пусть подражают в этом тебе!". Но хоть и говорил так ясновидец Видура, я все же последовал, безрассудный, за злодеем Дурьодханой, о сын Кунти! Не послушал я сладостных речей того (великого) мужа — и вот пожинаю плод великоскорбный, тону в океане тоски! Смотри, вот перед тобой, о царь, твои престарелые родители,¹⁷ терзаемые скорбью! Тебе же самому, о владыка людей, не о чем, мне кажется, скорбеть в этом мире».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» первая глава.

 

Глава 2

 

Вайшампаяна сказал:

1—8. Выслушав эти слова многомудрого царя Дхритараштры, благоразумно промолчал (Юдхиштхира). И тут сказал ему Кешава:¹⁸ «Тот, кто чрезмерно предается сердцем скорби, тот причиняет боль своим усопшим предкам, о владыка людей! Совершай лучше всевозможные обряды, сопровождаемые обильными дарениями (брахманам),¹⁹ насыщай богов — сомой,²⁰ приношениями свадха²¹ — numapoel²² Подобному тебе, о многомудрый, не к лицу так держать себя ныне: ведь все, что следует познать — ты познал, все, что следует исполнить, — ты исполнил. Ты воспринял «Царскую дхарму»²³ от Бхишмы, чья мать — Бхагиратхи,²⁴ а также от Кришны Двайпаяны,²⁵ Нарады²⁶ и Видуры. Не подобает тебе вести себя по обычаю глупцов; лучше, утвердясь в обычае отцов и дедов, неси свое (царское) бремя! Ведь кшатриям надлежит завоевывать небо своей воинской славой, а тот герой, что пал в битве, тоже неба лишен не будет! Потому — не скорби, о великий царь! Все так и должно было случиться. Тех, кто пали в этой битве, ты больше никогда не увидишь!»

9—13. Исполненный духовного пыла Говинда сказал это Праведному царю, Юдхиштхире — и замолк, а Юдхиштхира ответил так: «О Говинда, я знаю, какую ты приязнь ко мне питаешь, с какой любовью и дружбой всегда обо мне печешься. Ты окажешь мне приязнь наивеликую, о досточтимый носитель палицы и диска,²⁷ радость ядавов,²⁸ если соизволишь дать согласие, дабы я ушел в отшельнический лес; ведь не знать мне больше мира и покоя после того, как я стал причиной смерти Деда²⁹ и мужа-тигра Карны, никогда не обращавшегося вспять на поле битвы! Соизволь же назначить мне такое деяние, о смиритель недругов, коим я искуплю свой жестокий поступок, коим очистится моя душа!».

14—20. На это ему познавший дхарму, великим пылом наделенный Вьяса сказал, утешая его, такое благое слово: «Незрел еще твой ум, сынок, ты словно опять впал в детство: что толку нам без конца сотрясать словами пространство! Ты познал дхарму кшатриев — тех, кто живут войной; знаешь, как должен поступать царь, дабы не встретиться с неприятностями. Да и Учение об освобождении,³⁰ ты всё прослушал должным порядком, и все сомнения, порождаемые чувственными привязанностями, я в тебе уничтожил. Маловерный и неразумный, ты постоянно преступаешь (веления) смршпи:³¹ не смей так больше делать, не пристало тебе подобное невежество! Искупительные обряды, какие есть, — все тебе ведомы; ты слышал всё и о воинской дхарме, и о дхарме дарений, о безгрешный! Почему же, познавший все дхармы, во всех Писаниях³² искушенный, ты опять в помрачение впадаешь — словно бы из-за незнания?

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» вторая глава.

 

Глава 3

 

Вьяса сказал:

1—3. Боюсь, о Юдхиштхира, что подводит тебя твоя мудрость. Ведь смертный никакого дела не совершает сам, по своей воле. Человека направляет Ишвара³³ — к худу ли, к благу ли: так и совершает тот деянья; о чем же тогда печалиться? Ты себя, к тому же, мнишь великим грешником; тогда слушай, чем снимаются в этом мире грехи, о бхарата!³⁴

4—10. Деяниями подвижничества, жертвами, дарениями спасают обычно себя люди, которые согрешили, о Юдхиштхира! Жертвою, подвижничеством, даянием очищают себя люди, грех сотворившие, — о муж-тигр, владыка людей! Великие духом асуры³⁵ и боги ради обретения благой заслуги усердно исполняют жертвенный обряд: потому принесение жертв — превыше всего! Именно в жертвах достигнув превосходства, великие духом боги, исполнители обрядов, одержали верх над данавами.³⁶ Соверши, о царь-бхарата, ражасую и ашвамедху, а также сарвамедху и нарамедху,³⁷ о Юдхиштхира! Исполни по всем правилам обряд жертвоприношения коня, сопровождаемый дарениями брахманам, а также раздачей пищи и всевозможных желанных даров, — как (это сделал некогда) Рама, сын Дашаратхи, или как твой предок — великий герой и царь-хранитель земли Бхарата, сын Духшанты и Шакунталы.³⁸

Юдхиштхира сказал:

11—18. Бесспорно, жертвоприношение коня может и всю землю очистить; но соизволь выслушать, как я об этом мыслю. Учинив это превеликое побоище своих родичей, я сейчас, о лучший из дваждырожденных, не способен и на самое малое дарение, ибо остался без богатств. У этих же юных царевичей, чьи раны еще не зажили, печальных, терпящих страдания, — я не смею просить богатства! Сам (только что) разорив свою землю, могу ли я, о достойнейший из брахманов, ради жертвоприношения взимать новую подать с обуянных скорбью (подданных)! Из-за злодейств Дурьодханы разорена изобиловавшая богатствами земля, а все цари-владыки земли познали бесславие, о достойнейший из подвижников! Дурьодхана ради богатств опустошил землю; но казна этого злобного сына Дхритараштры после него оказалась пустой! В этом мире полноценным (считают) и такой обряд, когда вся земля служит дакшиной;³⁹ мудрецы полагают это приемлемым видоизменением обряда. Но я не желаю идти на такую подмену; а потому ты, чье богатство составляет пыл подвижничества,⁴⁰ соизволь оказать мне в этом необходимую помощь.

Вайшампаяна сказал:

19—20. На это Кришна Двайпаяна, немного подумав, ответил тогда Партхе,⁴¹ Царю Справедливости: «Известно, о Партха, что на горе Химаване⁴² пребывает сокровище, оставленное там брахманами при жертвоприношении владыки земли Марутты. Принеси его оттуда, о сын Кунти: его тебе будет достаточно».

Юдхиштхира сказал:

21. Как при жертвоприношении Марутты собирали это богатство? И когда жил этот царь, о наилучший из повествователей?⁴³

Вьяса сказал:

22. Если хочешь услышать, то слушай, о Партха, (рассказ) о царе (Марутте) из рода Карамдхама, а также о времени, когда жил этот великий герой и правитель, обладатель несметных богатств.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» третья глава.

 

Глава 4

 

Юдхиштхира сказал:

1. Я хочу услышать повествование об этом царственном риши,⁴⁴ о Двайпаяна, знаток закона! Поведай мне сказ о Марутте, о безупречный!

Вьяса сказал:

2—7. Давным-давно, во времена Критаюги⁴⁵ жил владыка Ману, владетель карающего жезла.⁴⁶ Сын его, великий лучник, был известен под именем Праджати. А у Праджати был сын, знаменитый Кшапа; сыном же Кшапы был Икшваку, великий владыка и хранитель земли. У него, о царь, было сто необычайно благочестивых сыновей; и всех их владыка Икшваку сделал хранителями земли. Из них же лучшим был Вимша, идеальный стрелок из лука; а у Вимши был, о бхарата, благородный сын по имени Вивимша. Вивимша имел пятнадцать сыновей, о царь, — как на подбор благочестивых и правдивых, великолепных лучников, праведных, говорящих людям только добрые слова, радостно исполнявших обязанности дарителей. Старший из них, Кханинетра, одолел всех остальных.

8—22. Этот доблестный Кханинетра безраздельно завладел всем царством, однако не смог уберечь его. Подданные невзлюбили этого царя. Изгнав его из страны, они посвятили на царство его сына, Суварчаса, и очень тому радовались, о Индра царей!⁴⁷ Бывши свидетелем того, как отца его свергли и изгнали из царства, (Суварчас) сосредоточил все усилия лишь на благе своих подданных. Был он благочестив, правдив, чист, самообуздан и бесстрастен, и подданные любили своего разумного, преданного дхарме царя. От того, что он во всем следовал дхарме, перевелись у него повозки с казной;⁴⁸ а когда казна опустела, то бывшие вассалы со всех сторон стали наседать на него. Оставшись без повозок с казной, теснимый многими врагами, царь вместе с домочадцами и населением столицы познал великое страдание. Но даже доведя его до последней крайности, враги все же не могли устранить царя, ибо был он праведен в поступках и стоек в дхарме, о Юдхиштхира! Когда же тому царю и столице его совсем тяжко пришлось, он просто дунул в сложенный кулак, и (на изданный им трубный звук) явилось войско, с помощью которого он одержал верх над всеми соседними царями. Вот почему он прославился как «Трубящий в кулак» — Карамдхама, о царь! Сын его, которого по отцу также звали Карамдхамой,⁴⁹ жил уже в начале Третаюги.⁵⁰ Благочестивый, он не уступал достоинствами Индре; сами боги не смогли бы одолеть его! В ту пору все (другие) хранители земли покорялись его воле; благодаря своей силе и добродетели он стал над ними верховным царем!⁵¹ Всей душой преданный дхарме царь по имени Авикшит отвагой был равен Индре, неукоснительно исполнял жертвенные обряды, охотно предавался разнообразной деятельности, был стоек, смирил свои чувства. Блеском величия он был подобен Солнцу, смирением сравнялся с Землей, разумностью не уступал Брихаспати,⁵² неколебимой стойкостью — Химавану. Делом, словом и помыслом, ясностью духа, самообладанием тот царь покорил сердца своих подданных. По всем правилам совершил этот владыка сотню жертвоприношений коня, которые исполнял для него (в качестве главного жреца) сам премудрый владыка Ангирас.⁵³

23—27. Но сын его все же превзошел отца своими достоинствами — знаток дхармы по имени Марутта, многославный царь-миродержец.⁵⁴ Обладающий мощью десяти тысяч слонов, воочию — будто второй Вишну,⁵⁵ желая совершить жертвоприношение, повелел изготовить тысячами золотые сверкающие сосуды. Достигнув горы Меру⁵⁶ на северной стороне Химавана, где есть огромная вершина, вся состоящая из золота, — велел он там начать работу. И вот золотых дел мастера изготовили золотых горшков, ковшей, мисок,⁵⁷ сидений столько, что даже сосчитать было нельзя. Неподалеку оттуда находилась огороженная жертвенная площадка, и на ней всей душой преданный дхарме владыка людей, хранитель земли Марутта по всем правилам совершил жертвенный обряд вместе с собравшимися там другими правителями народов.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» четвертая глава.

 

Глава 5

 

Юдхиштхира сказал:

1—2. Как этот царь достиг такого могущества, о достойнейший из владеющих речью?⁵⁸ И как он сумел добыть (столько) золота, о брахман? Где теперь находится это добытое им сокровище? Как могли бы мы им завладеть, о владыка, чье богатство — пыл подвижничества?⁵⁹

Вьяса сказал:

3—6. Асуры и боги — (две ветви) многочисленного потомства Дакши Праджапати⁶⁰ — соперничали друг с другом, сынок! А у Ангираса было два сына, избравших для себя один и тот же путь служения — наделенный непомерным величием Брихаспати и владеющий богатством тапаса⁶¹ Самварта. Жили они, будто чужие друг другу: в непрестанном соперничестве. Брихаспати, однако, то и дело одерживал верх над Самвартой. Тот же, терпя все время от старшего брата поражения, бросил, наконец, дела и, одетый одним лишь пространством,⁶² охотно предался жизни лесного отшельника.

7—11. Но (однажды) Васава, победив и истребив всех асуров, добился для себя во вселенной статуса Индры⁶³ и избрал тогда своим царским жрецом — пурохитой старшего сына Ангираса, достойнейшего из брахманов — Брихаспати. В давние времена сам Ангирас был исполнителем обрядов для царя Карамдхамы; тот во всем мире не знал себе равных в доблести, добронравии и силе, могучий, словно Совершитель сотни жертвоприношений,⁶⁴ всей душой преданный дхарме, твердый в своих обетах. Его колесница, его войско и всевозможные богатства являлись где угодно по дуновению его уст — в силу глубины его йогического созерцания, о царь! Благодаря своим достоинствам тот владыка людей подчинил себе всех земных правителей. Прожив (на земле) сколько ему хотелось, он затем прямо в своем телесном облике пошел на небо. У него же был сын — знаток дхармы, подобный (древнему царю) Яяти,⁶⁵ по имени Авикшит, губитель недругов, покоривший себе всю землю. Доблестью и добродетелями тот царь был подобен отцу.

12—19. А у Авикшита был сын по имени Марутта — могучий воитель, равный самому Васаве, и вся Земля, опоясанная океаном, пылала к нему любовью. Тот царь непрестанно соперничал с Царем богов; однако, и Васаве нелегко было состязаться с Маруттой, о радость Пандавов! Владыка земли Марутта был чист и исполнен достоинств; Шакра,⁶⁶ как ни старался, не мог его превзойти! И вот, не будучи способен превзойти его, Тот, чью колесницу влекут буланые кони, призвал к себе Брихаспати и в присутствии других богов сказал ему: «Если ты, о Брихаспати, хочешь сделать приятное мне, то не соглашайся исполнять для Марутты ни жертвы богам, ни (заупокойные) приношения Предкам. Ведь я один обрел положение Индры и среди богов, и во всех трех мирах, о Брихаспати; а Марутта — (всего лишь) владыка Земли! Сможешь ли ты после того, как совершал жертвенные обряды для бессмертного царя богов, с чистой совестью совершать их для обреченного на смерть Марутты? Сделай же выбор — благо тебе! — между мною и Маруттой; и лучше отвергни Марутту, по свободному выбору своему — мне окажи предпочтенье!»

20—25. На эти слова Индры Брихаспати, на миг задумавшись, так отвечал Царю богов, о Каунтея:⁶⁷ «Ты — повелитель всего живого, опора для всех миров, ты сразил (асуров) Намучи и Вишварупу, а также Балу.⁶⁸ Ты один, о герой, направляешь богов к величайшему благу! Ты неустанно поддерживаешь и землю, и небо, о Губитель Балы! Я, исполнявший (доныне) должность пурохиты при тебе, о владыка сонма богов, Пакашасана, — смогу ли совершать жертвоприношения для смертного Марутты? Будь же спокоен, о владыка богов: никогда я для смертного не возьму в руки жертвенный ковш при исполнении обряда. Слушай, что говорю: пусть воды в огонь превратятся, пусть перевернется земля, пусть солнце лишится сиянья, если я свое слово нарушу!».

26. Выслушав эти слова Брихаспати, Шакра одобрил их и затем удалился, успокоенный, в свой небесный чертог.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятая глава.

 

Глава 6

 

Вьяса сказал:

 

1. Здесь обычно рассказывают вот такое древнее предание о беседе Брихаспати с Маруттой, о бхарата!

2—3. Узнал царь Марутта о том, какой договор заключил Царь богов с сыном Ангираса, и воспылал гневом. Внук Карамдхамы (тотчас) замыслил совершить жертвенный обряд и, придя к Брихаспати, обратился к нему, красноречивый, с такими словами:

4—5. «О владыка — щедрый податель,⁶⁹ о владеющий сокровищем тапаса!⁷⁰ Прежде я приходил к тебе, и с твоего соизволения, о досточтимый, заключили мы договор о совершении жертвенного обряда. Теперь же я собрал все необходимые припасы и хочу начать жертвоприношение. Тебе надлежит совершить его для меня, о святой муж: так за дело, и исполни (обещанное)!

Брихаспати сказал:

6. Я не желаю совершать жертвенный обряд для тебя, о владыка земли. Меня пригласил Индра, Царь богов, и я ему обещал.

Марутта сказал:

7. Я — твое поле, от отца наследуемое. Велико и мое почтение к тебе. Не может мне быть отказано в жертвоприношении. Окажи предпочтение мне, почитающему тебя.

Брихаспати сказал:

 

8—9. Я прежде совершал обряд для бессмертного, и не смогу исполнить его для человека. Уходи или здесь оставайся, о Марутта, — я (все равно) отказываюсь от жертвоприношения. Я не буду твоим жрецом — исполнителем обряда. Кого хочешь другого в этом мире возьми себе в наставники, и пусть он совершит жертву для тебя, о мощнодланный!

Вьяса сказал:

10—13. При этих словах царь Марутта исполнился стыда и, огорченный, ушел. По дороге он встретил святого провидца Нараду и, как подобает, замер перед ним в приветствии, почтительно сложив ладони. Тут Нарада и сказал царю: «Не очень-то ты весел сегодня, царственный мудрец! Что могло бы успокоить тебя, о безупречный? Куда ты идешь и откуда несешь свою печаль? Если мне можно слышать об этом, то расскажи все, о царьбык, владыка земли, а я уж не пожалею усилий, чтобы охладить твой гнев, о царь!».

14—16. И в ответ на эти слова великого риши Нарады Марутта рассказал все о том, как жестоко обманул его собственный учитель. «Пошел я к сыну Ангираса, наставнику богов Брихаспати, думал видеть его жрецом на своем жертвоприношении. Но он меня не порадовал. Отвергнутый им, я не хочу больше жить! Мой духовный наставник бросил и обманул меня, о Нарада!».

17—19. И тогда Нарада ответил на это царю, сыну Авикшита, такими словами, словно бы возвращая его к жизни, о великий царь: «Благочестивый сын Ангираса по имени Самварта, одетый одним пространством, странствует по всей земле, повергая людей в смятение (своим видом и поведением). Если не желает Брихаспати исполнить для тебя обряд — поди к Самварте, о великий царь, умилостивь его, и он совершит жертвоприношение!

Марутта сказал:

20—21. Этими словами ты возвратил меня к жизни, о досточтимый Нарада! Но где мне найти Самварту, укажи, о лучший из наделенных речью! И как мне подступиться к нему, чтобы он не отказал? Ведь если и он меня отвергнет, я не смогу жить на свете!

Нарада сказал:

22—26. Под видом безумца странствует он, где захочет, но при этом то и дело наведывается в город Варанаси. Ступай к воротам этого города и положи при них мертвое тело. Кто при виде его повернет обратно, тот и есть Самварта, о владыка земли! Следуй за ним по пятам, куда ни направится этот обладатель великого могущества; когда же останешься с ним наедине, сложи почтительно ладони и проси у него защиты. Если он тебя спросит: «Кто тебе сказал обо мне?», отвечай, о губитель недругов, словно бы по принуждению,⁷¹ (не желая меня выдавать): «Нарада». А станет расспрашивать, где меня можно найти, — тут же, без колебаний скажи ему, что я взошел на погребальный костер.

Вьяса сказал:

27—33. Царственный риши молвил: «Да будет так!», поклонился затем Нараде, попросил у него разрешения удалиться и пошел в город Варанаси. Памятуя слова Нарады, многославный царь пришел, как было сказано, к воротам города и велел положить возле них труп. В тот же самый миг вступил под городские ворота некий брахман, но, увидев мертвое тело, поспешно повернул назад. Обратив внимание на этот поступок, владыка земли, сын Авикшита, почтительно сложил ладони и пошел по пятам за Самвартой, надеясь добиться его расположения. Как только они остались одни, (брахман) забросал царя пылью и грязью, всего его вымазал плевками и соплями. Но владыка земли даже побои стерпел от Самварты и все шел следом за тем риши, сложив почтительно ладони и умилостивляя его. Наконец, утомился Самварта. Подошел он к широковетвистому баньяну и, сойдя с дороги, уселся в прохладной тени.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестая глава.

 

Глава 7

 

Самварта сказал:

1—2. Откуда ты узнал, кто тебе сказал обо мне? Отвечай только правду, если ищешь моего расположения! Скажешь все, как есть, — и исполнятся все твои желания, а соврешь — голова твоя разлетится на семь кусков!⁷²

Марутта сказал:

3. Нарада, (вечно) пребывающий в пути, поведал мне о тебе, владыка, что ты — сын моего наставника; это доставило мне большую радость.

Самварта сказал:

4. Ты сказал правду, почтенный. Нарада знает меня, как исполнителя саттр.⁷³ Об одном только скажи мне: где сейчас находится Нарада?

Марутта сказал:

5. Превосходнейший из божественных риши после того, как рассказал мне о тебе, попрощался со мною и взошел на погребальный костер.

Вьяса сказал:

б—12. Выслушав все, что сказал ему царь, Самварта (сперва) радостно воскликнул: «Я не хуже исполню все это!». Но затем безумный брахман вновь принялся издевательски, грубыми словами поносить Марутту, о царь: «Что это тебе вздумалось доверить совершение обряда такому уроду, как я, который делает все, что вздумается, переменчив, как ветер? Братец мой весьма искусен, сам Васава оказывает ему почести, а тот (для него) совершает жертвоприношение; поручи и ты ему свои обряды! Все отнял у меня старший брат: и дом родной, и обязанности жреца, и домашние обряды, и (заказчиков) богов; одно только это тело оставил! Без его соизволения никак не могу я совершать жертвоприношение для тебя, о сын Авикшита; уж так я его почитаю. Поэтому ступай-ка ты к Брихаспати, попроси у него разрешения на это и возвращайся; вот тогда, если тебе это будет угодно, я и исполню для тебя жертвенный обряд».

Марутта сказал:

13—18. Я уже ходил к Брихаспати, о Самварта, и вот послушай, что из этого вышло. Не хочет он совершать для меня жертвенный обряд, не позволяет ему Васава. «Удостоившись служить мне, бессмертному, ты не должен исполнять обряд для Марутты — человека, подверженного недугам и общему уделу смертных, о мудрец! К тому же этот царь вечно соперничает со мною, о брахман!». И на эти слова Губителя Балы и Вритры⁷⁴ твой брат ответил: «Да будет так!». Я пришел к нему с любовью в сердце, он же не захотел стать моим жрецом, принял сторону Индры — знай об этом, о великий подвижник! И теперь я хочу все свое достояние употребить на жертвенный обряд, который ты совершил бы для меня, о почтенный. Благодаря твоим достоинствам как жреца я хочу превзойти Царя богов! Не по душе мне, о брахман, вновь идти к Брихаспати, ведь он уже отверг меня, ни в чем перед ним не повинного.

Самварта сказал:

19—21. Все будет по-твоему, как ты хочешь, о царь, если только ты готов исполнить все мои требования. Когда стану я совершать жертву для тебя, Брихаспати и Пурандара⁷⁵ распалятся гневом и станут вредить себе: к этому прежде всего будь готов! Не знаю, хватит ли тогда у тебя стойкости; ты мне твердо обещай это, иначе как бы я не испепелил тебя сейчас (своим пылом) со всеми твоими родичами!

Марутта сказал:

22—23. Если я наш уговор нарушу, то пусть покуда греет Тысячелучистое (Солнце) и покуда стоят горы, я не обрету небесных миров! Если я наш уговор нарушу, то пусть я, живя в этом мире, не обрету ясного разумения ни для правильного постижения истины, ни для (различения) всевозможных объектов восприятия!⁷⁶

Самварта сказал:

24—27. Ясное разумение да проявится отныне во всех твоих деяниях: ведь я готов исполнить для тебя жертвоприношение, о царь! Я также предоставлю в твое распоряжение огромное, неисчерпаемое богатство; благодаря этому ты превзойдешь богов, гандхарвов⁷⁷ и (самого) Шакру. Мне же не надо вознаграждения за совершение обрядов, хочу лишь одного: досадить брату и Индре! Не сомневайся, я сделаю тебя равным Индре, будешь доволен — истинно говорю тебе!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» седьмая глава.

 

Глава 8

 

Самварта сказал:

1—б. На той стороне Гималайского хребта есть гора Мунджават, где неустанно предается подвижничеству сам Владетель,⁷⁸ Супруг Умы.⁷⁹ На корнях могучих лесных деревьев, на горных террасах и вершинах, в пещерах этой царственной горы по воле своей, по желанию постоянно пребывает окруженный дружинами бхутов,⁸⁰ сопровождаемый Умой Держатель трезубца,⁸¹ Обладатель великого пыла, Владетель Махешвара.⁸² Там рудры, садхьи, вишвы и васу, Яма, Варуна и Кубера со свитой, бхуты, пишачи, а также Насатьи-Ашвины, гандхарвы и апсары, якши, риши-провидцы, Адитьи, Маруты и ятудханы⁸³ — все служат великому духом, способному принимать всевозможные формы Супругу Умы.

7—11. Там предается веселью и играм вместе со своей свитой из страшных, уродливых духов, пылающий блеском своего царского великолепия, сияньем подобный юному солнцу⁸⁴ Владетель Кубера,⁸⁵ о хранитель земли! Обычными плотскими очами никому не увидеть ту гору, и никто из наделенных жизнью не укажет её местоположения. Там нет ни жары, ни холода, ни ветра, ни солнечного зноя, ни старости, ни голода и жажды, ни смерти, ни страха, о царь! По всем склонам той горы, о достойнейший из побеждающих, раскинулись, словно лучи Солнца, золотоносные жилы! Стерегут их слуги Куберы, грозно воздевшие оружие, о царь, и готовые на все ради блага великого духом Куберы.

12—31. Поклоненье тому Владетелю,⁸⁶ Шарве, Устроителю, Рудре, Тёмношеему, Дивному обликом, Прекрасному блеском, Носителю капарды, Оскаленному, Желтоглазому, Дарителю, Трехокому, Сокрушившему зубы Пушана, Карлику, Шиве, Ямье, Авьяктакеше, Садвритти, Шанкаре, Кшемье, Харинетре, Стхану, Пуруше, Рыжеволосому, Бритоголовому, Изможденному, Спасителю, Светочу, Благой переправе, Богу богов, Стремительному, Носящему тюрбан, Дивноустому, Тысячеокому, Щедродарующему, Владыке гор, Умиротворенному, Отшельнику, Облаченному в лубяные одежды, Носящему посох из дерева бильва,⁸⁷ Совершенному, Всекарающему, Охотнику, Великому лучнику, Бхаве, Избранному, Ясноликому, Держащему в руке жертвенное животное, Варшину, Златорукому, Грозному, о царь, Владыке сторон света, Владыке скота, Владыке существ, Быку, Почитающему Мать, Полководцу, Срединному, Держащему в руке жертвенный ковш, Хранителю, Стрелку из лука, Бхаргаве, Нерожденному, Темноокому, Вирупакше, Острозубому, Жгучему, Пламенноустому Великосиятельному, Бестелесному, Все-телесному, Богатому потомством, Правителю планеты Шукра, Притху, Покрытому шкурой, Носящему гирлянду из черепов, Обладателю золотой диадемы, Махадеве, Кришне, Трьямбаке, Безупречному, Гневному, Человекоубийце, Нежному, Мощнодланному, Вооруженному жезлом, Предающемуся подвижничеству, Вершителю жестоких деяний, Тысячеглавому, Тысяченогому, — поклонение Проявляющемуся в Природе, Являющемуся во многих обликах, Клыкастому! Склонив голову перед Владетелем Пинаки, Махадевой, Великим йогом, Непреходящим, Держащим в руке трезубец, Трехглазым, Владыкой трех миров, Обладателем великой мощи, Истоком всех существ, Хранителем, Поддерживающим землю, Ишаной, Шанкарой, Сарвой, Шивой, Всевладыкой, Бхавой, Супругом Умы, Владыкой скота, Вселенской формой, Махешварой, Вирупакшей, Десятируким, Тем, у кого на знамени — (созвездие) Тишья и бык, Грозным, Стхану, Шивой, Страшным, Шарвой, Повелителем Гаури, Ишварой, Темношеим, Нерожденным, Шукрой, Притху, Притхухарой, Харой, Вишварупой, Вирупакшей, Принимающим множество обликов, Супругом Умы — перед богом Харой, Уничтожившим тело Камы, склонившись, прибегни к защите Махадевы-Защитника, Четырехликого! Совершив таким образом поклонение Махадеве, Стремительному, Великому духом, Владыке Земли — ты получишь то золото! И потом пусть пойдут туда твои люди, чтобы забрать сокровища.

Вьяса сказал:

32. Выслушав это, сын Карамдхамы в точности исполнил все сказанное. Его приготовления к жертве превзошли все человеческие возможности. Ремесленники изготовили для обряда (множество золотых) сосудов.

33—35. Брихаспати, узнав от других богов, как преуспевает владыка земли Марутта, предался суровому самоистязанию. Подвижничеством довел он себя до бледности и предельной худобы, (непрестанно повторяя:) «Теперь Самварта, мой недруг, станет богат!». Прослышав об этом, Царь богов в сопровождении бессмертных явился к крайне изнуренному Брихаспати и обратился к нему с такой речью:

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восьмая глава.

 

Глава 9

 

Индра сказал:

1. Сладко ли спится тебе, о Брихаспати? Угадывают ли слуги твои желания? Печешься ли ты, о брахман, о здоровье богов, и (хорошо ли) заботятся о тебе боги?

Брихаспати сказал:

2. Да, сладко спится мне на моем ложе, о Махендра; слуги угадывают все мои желанья; я всегда пекусь о довольстве богов, и они усердно заботятся обо мне, о Шакра!

Индра сказал:

3. Что за боль — душевную или телесную — ты терпишь, отчего ты сегодня так бескровен и бледен? Расскажи мне всю правду, о дваждырожденный, и тех, кто причинил тебе боль, я уничтожу!

Брихаспати сказал:

4. Говорят, будто Марутта, о Щедрый, готов совершить великий жертвенный обряд с небывалыми дарениями брахманам. Исполнителем же обряда, как я слышал, будет (у него) Самварта. Я хочу лишь одного: чтобы тот обряд не состоялся!

Индра сказал:

5. Во исполнение всех желаний ты, о брахман, родился для того, чтобы отправлять при (клане) богов должность советника и главного жреца. Ты превзошел и смерть, и рождение: что же может сделать тебе Самварта, о мудрец!

Брихаспати сказал:

6—7. Предводительствуя богами, рассеял ты асуров, но и сейчас готов разить их, вместе со всеми их родичами, как только увидишь, что кто-либо из них процветает: ибо процветание соперника причиняет нам боль. Вот почему я сегодня бледен, о Царь богов! Соперник мой ныне возвеличился. Зная это, не пожалей сил, о Магхаван, чтобы помешать Самварте или же царю Марутте!

Индра сказал:

8. Ступай скорее, о Джатаведас,⁸⁸ и передай Марутте, чтобы он принял Брихаспати (в качестве жреца): «Пусть совершит для тебя обряд Брихаспати, а я тебя за это сделаю бессмертным».

Агни сказал:

9. Итак, я отправляюсь как твой посол, о Шакра, предложить Марутте Брихаспати (в качестве жреца). Я (стремлюсь) сделать поскорее истинными слова Пурухуты⁸⁹ и выказать должное уважение Брихаспати.

Вьяса сказал:

10. Затем великий духом Дымознаменный⁹⁰ двинулся в путь, пожирая без разбора и большие лесные деревья, и травы. В начале знойной порыдвигаясь без всяких препятствий, преодолевая преграды, он ревел, словно ветер.

Марутта сказал:

11. Что за чудо я вижу: Огонь в телесном облике явился (к нам)! Приготовь ему скорее сиденье, воду-питье и воду для (омовения) ног, да приведи корову,⁹¹ о подвижник!

Агни сказал:

12. С радостью принимаю от тебя сиденье, воду-питье и воду для ног, о безупречный! Знай, что я пришел к тебе как посол, с поручением Индры.

Марутта сказал:

13. Благополучен ли высокочтимый Царь богов? Благоволит ли он к нам, о Дхумакету?⁹² Послушны ли боги его веленьям? Все об этом поведай нам, о бог!

Агни сказал:

14—15. Весьма благополучен Шакра, о Индра царей! Тебе он желает вечной молодости⁹³ и радости. Все боги послушны его воле, о царь! Услышь же от меня послание Царя богов — то, ради чего он и послал меня к тебе, чтобы я предложил Марутте Брихаспати (в качестве жреца). Если этот наставник станет исполнителем твоего жертвоприношения, о царь, то тебя, смертного, (Индра) удостоит бессмертия.

Марутта сказал:

16. Вот этот дваждырожденный — Самварта совершит для меня обряд, а Брихаспати передай мой поклон. Ему, прежде исполнявшему обряды для бога, великого Индры, неприлично будет совершать теперь жертвоприношение для простого смертного.

Агни сказал:

17—18. Если назначишь Брихаспати исполнителем обряда — тогда, покрытый славой, ты наверняка завоюешь себе небо; и какие есть наивысшие райские обители в мире богов — (всех) их ты (непременно) достигнешь по милости Индры. Все миры, доступные как людям, так и только богам, и все великие миры, принадлежащими самому Праджапати,⁹⁴ ты завоюешь для себя, как и все небесное царство — если только Брихаспати будет у тебя жрецом, о Индра людей!

Самварта сказал:

19. Никогда больше не приходи к нам сюда, чтобы предложить Марутте Брихаспати (в качестве жреца), дабы я в ярости не испепелил тебя своим свирепым взглядом. Запомни это, о Павака!⁹⁵

Вьяса сказал:

20—21. И тогда, побоявшись быть сожженным, вернулся Дымознаменный к богам, дрожа, словно лист ашваттхи.⁹⁶ Увидел его великий духом Шакра и в присутствии Брихаспати спросил Уносителя жертв: «По моему поручению, о Джатаведас, ходил ты, чтобы предложить Марутте Брихаспати (в качестве жреца). Что же сказал тебе этот царь, готовясь к своему жертвоприношению? Внял ли он (нашим) словам?»

Агни сказал:

22—23. Не по душе пришлись слова твои Марутте. А Брихаспати он велел низко кланяться, но только то и дело твердил: «Жертвенный обряд для меня исполнит Самварта!». Со всей решимостью заявил он: «Если даже за согласие мое получил бы я все великие миры, и людям доступные, и божеские, и (высшие) миры Праджапати, — все равно не желаю этого!».

Индра сказал:

24. Ступай обратно к этому царю и передай ему такие мои слова, для него весьма важные: мол, если он и на сей раз не сделает, как велено, то я сокрушу его своей ваджрой.⁹⁷

Агни сказал:

25—26. Пускай пойдет к нему гонцом этот царь гандхарвов.⁹⁸ Я сам боюсь идти туда, о Васава! Ведь Самварта, (долгое время) соблюдавший обет брахмачарина" и страшный в своем гневе, сказал мне, кипя от ярости: «Если только ты снова придешь сюда предлагать Марутте Брихаспати (в качестве жреца), то я тебя в гневе испепелю своим свирепым взглядом». — Так вот, о Шакра!

Индра сказал:

27. Ты ведь сам всех сжигаешь, о Джатаведас; кроме тебя — есть ли какой другой Испепелитель? Все живое во вселенной страшится твоего прикосновения. Не верю я твоим словам, о Уноситель жертв!

Агни сказал:

28. А ты способен своею мощью небо и всю землю сжать в единый комок, о Шакра, Индра богов! Как же могло случиться, что у такого, как ты, некий Вритра открыто отнял власть над тройственной вселенной?

Индра сказал:

29—30. Покуда я не вкушаю сомы, принесенного в жертву врагом; покуда я не направляю своей ваджры в маломощного (противника), покуда не устремится на меня, (как разъяренная) слониха, (сама) Чандика,¹⁰⁰ — как может человек нанести мне вред? Я прогнал с земли калакейев,¹⁰¹ из воздушного пространства — данавов, в небе покончил с Прахрадой¹⁰² — может ли смертный нанести мне вред?

Агни сказал:

31—37. Некогда (брахман) Чьявана, желая совершить в одиночку жертвоприношение для царя Шарьяти, зачерпнул сомы (наряду с другими богами) и для Ашвинов. Разгневался ты на него и пытался воспрепятствовать жертвоприношению Шарьяти, о Индра! Взявши свою престрашную ваджру, ты хотел метнуть ее в Чьявану, о Пурандара; но тот брахман, придя в ярость, тапасом своим сковал твою занесенную руку с ваджрой! А потом сотворил он в гневе противника тебе — со всех сторон одинаково страшного видом асуру по имени Мада, или Вишварупа,¹⁰³ — при виде которого ты зажмурил глаза (от страха). Одна челюсть того огромного данавы на земле лежала, другая — в небо ушла; страшно было видеть тысячи острейших зубов, что выстроились в ряд на сотни йоджан! А четыре крупных, округлых клыка на две сотни йоджан возвышались, сверкая, словно серебряные колонны. Тебя увидев, он бросился в атаку, ловя зубами и воздев грозный трезубец, с намерением убить. И тогда, увидев этого престрашного (асуру), явил ты всем наблюдавшим удивительное зрелище: в страхе перед ним, бросился искать защиты у великого риши, о Губитель данавов! Сила брахманства превосходит кшатру, а над (самим) брахманством нет выше никого. И, зная о том, каковы проявления брахманского пыла, я не хочу идти к Самварте, о Шакра!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девятая глава.

 

Глава 10

 

Индра сказал:

1—2. Да, воистину, сила брахманства выше, и превзойти брахманство никому не дано. Но я не потерплю могущества сына Авикшита и сокрушу его своею грозной ваджрой. Ступай с поручением к Марутте, о Дхритараштра,¹⁰⁴ и скажи ему при Самварте: «Пригласи Брихаспати (на должность жреца), о царь, — не то сокрушу тебя своей грозной ваджрой!».

Вьяса сказал:

3—4. Пошел Дхритараштра к Индре людей и передал ему слова Васавы: «Знай, что я — гандхарва Дхритараштра, пришел, чтобы говорить с тобой. Слушай, о лев среди царей, слова Индры! Вот что говорит великий духом владыка мира: „Выбери исполнителем обряда Брихаспати, а не то сокрушу тебя своею грозной ваджрой, если приказа моего не исполнишь". Так обращается к тебе Тот, чьи деяния непостижимы».

Марутта сказал:

5—6. Знаете и ты, и Пурандара, (знают) и Всебоги, и Васу, и Ашвины, что гласит постоянно молва в этом мире: «Предавшему друга нет искупления!». Брихаспати исполнит обряд для великого Индры, Держателя ваджры, наилучшего из богов — а для меня сегодня совершит обряд Самварта. Твои же слова, о царь, мне не по душе.

Гандхарва сказал:

7—8. Слышишь раскаты страшного грома Васавы в поднебесье, о лев среди царей? Ясно, что Махендра сейчас метнет в тебя свою ваджру. Самое время тебе, о царь, подумать о мире!

После этих слов Дхритараштры царь, слыша действительно в поднебесьи раскаты грома Васавы, поведал о своей тревоге стойкому в подвижничестве, глубоко постигшему дхарму, достойнейшему Самварте.

Марутта сказал:

9—10. Этот каменный гром,¹⁰⁵ что надвигается издали, — уже совсем недалек он! Я прибегаю к твоей защите, о Индра брахманов; избавь меня от страха, о достойнейший! Вот приближается Владетель ваджры, озаряя все десять сторон света¹⁰⁶ своим грозным сверхъестественным (оружием). Жрецы под нашим священным навесом¹⁰⁷ дрожат от страха!

 

Самварта сказал:

 

11—14. Да не будет в тебе страха перед Шакрой, о лев среди царей! Эту великую напасть я быстро отведу своим противодействующим магическим знанием; не страшись ничего и положись на меня! Я отражу Индру, не бойся его; бессильно предо мною оружие всех богов! Пусть грохот ваджры заполняет все пространство, пусть веет вихрь и, став дождем, пусть обрушивается на рощи, пусть изливаются как попало воды из поднебесья, пусть молния блещет — ничего не страшись! Огонь да оградит тебя от всего — и пусть Васава сколько хочет проливает свой ливень, пусть мечет свою ваджру, а Ваю¹⁰⁸ пусть потоками воды воздвигает страшный потоп!

Марутта сказал:

15. Слышен грозный, оглушительный гром его ваджры — вместе с рёвом ветра. Снова и снова испытываю я трепет; не возвращается ко мне самообладание, о брахман!

Самварта сказал:

16. Да не будет в тебе страха перед грозной ваджрой! Я стану ветром и сокрушу эту ваджру, о Индра людей! Оставь свой страх и выбери ещё любой дар, какой захочешь — силой своего подвижничества я все исполню.

Марутта сказал:

17. Пусть немедля явится сюда воочию сам Индра и пусть примет приношение, которое назначено ему в жертвенном обряде. И все боги да расположатся наиудобнейше каждый на своем месте и да вкусят выжатого сомы!

Самварта сказал:

18. Вот едет Индра — вкуситель сомы, влекомый рыжими конями, а за ним и все боги; мои мантры¹⁰⁹ призвали его на это жертвоприношение! Взгляни на него: (скованный моими) мантрами, он не управляет своим телом!

Вьяса сказал:

19—20. И вот Царь богов, запрягши в колесницу стремительнейших рыжих коней, сопровождаемый другими богами прибыл на жертвоприношение царя, неизмеримо-мощного сына Авикшита, желая испить сомы. Увидев, как он приближается в окружении сонма небожителей, Марутта вместе с пурохитой вышел навстречу и, исполненный дружелюбия, согласно всем предписаниям шастр,¹¹» воздал наивысшие ритуальные почести Царю богов.

Самварта сказал:

21. Добро пожаловать сюда, о премудрый Пурухута! Благодаря твоему присутствию это наше сегодняшнее жертвоприношение станет еще прекраснее, о Индра, Губитель Вритры и Балы! Я выжал и вот — подношу тебе сому: испей его!

Марутта сказал:

22. Взгляни на меня милостиво: кланяюсь тебе! Свершено жертвоприношение, и жизнь моя не осталась бесплодной! А исполняет для меня этот обряд тот, кто родился следом за Брихаспати, о Индра богов!

Индра сказал:

23. Знаком мне твой наставник, чьё богатство составляет пыл подвижничества, обладатель жгучей духовной мощи — младший брат Брихаспати! Это ведь по его призыву я явился сюда, о Индра людей! Теперь я доволен тобой и больше не гневаюсь!

Самварта сказал:

24. Если ты доволен мною, о Царь богов, то распорядись сам ходом этого жертвоприношения. Установи, кому какие доли назначать,¹¹¹ о Индра богов! И пусть весь мир прослышит о нас, о бог!

Вьяса сказал:

25—34. В ответ на эти слова сына Ангираса, Шакра самолично распорядился о том, чтобы они построили Дом собрания и рядом тысячами — удобнейшие приюты для ночлега (участников), с расписными полами, со всем необходимым, установили бы немедленно столбы и лестницы, чтобы по ним могли спускаться (с неба) гандхарвы и апсары, и соорудили бы огороженную жертвенную площадку, как бы представляющую небесный мир, чтобы на ней танцевали тысячи апсар! Услышав это, небожители с готовностью поспешили исполнить повеление Шакры, о царь, Индра людей! А Индра, довольный, почтительно обратился к царю Марутте с такими словами: «О царь, придя сюда к тебе, все другие, прежде жившие Индры людей, а также все другие боги (помимо меня) да вкусят, довольные, твоих жертвенных даров! А Индры среди дваждырожденных да принесут в жертву красного (быка), причитающегося Агни, пестрого (быка), причитающегося Всебогам, и иссиня-черного, подходящего для жертвы быка-производителя с трепещущим удом, мне предназначаемого, о правитель!» И возвеличилось жертвоприношение того царя (еще более): ведь сами боги подносили на нем съестные припасы, а Шакра, Владетель рыжих коней, Царь богов, окруженный поклонением брахманов, исполнял там обязанности садасьи.¹¹² Самварта же, великий духом, пламенеющий, словно второй бог Огня, не отходил от алтаря, громко призывал к жертвенным возлияниям сонмы богов и, счастливый, произнося должные мантры, предавал жертвы огню. Когда Сокрушитель Балы, а за ним и другие небожители, которым причитались доли жертвенного напитка, испили превосходнейшего сомы, то все они, довольные и до предела насыщенные, попрощавшись с царем, удалились. А царь, ликуя, повелел насыпать на земле тут и там груды золота; раздав дваждырожденным несметные сокровища, губитель недругов просиял величием, словно сам Владыка богатств! Затем, собрав вместе все многообразные сокровища, оставшиеся после раздачи, повелел он изготовить для них со всем усердием надежное укрытие, а сам попрощался с наставником и вернулся, чтобы (вновь) править всей землей в пределах океана.¹¹³

35. Вот какой предостойнейший был в этом мире царь и вот откуда взялось на его жертвоприношении то золото. Ты же, о Индра царей, возьми это сокровище и соверши жертвоприношение богам, насыщая их согласно всем правилам.

Вайшампаяна сказал:

36. Выслушав речь сына Сатьявати, царь Пандава, всем видом являя радость, утвердился в решении использовать эти сокровища для жертвенного обряда. И снова стал он держать совет со своими близкими.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» десятая глава.

 

Глава 11

 

Вайшампаяна сказал:

1—3. После того, как Вьяса, вершитель чудесных деяний, сообщил всё это царю, повел речь богатый духовным пылом Васудева.¹¹⁴ Увидев, что сын Дхармы, Партха, потерявший в битве родичей и близких, глубоко опечален, подавлен, подобен Адитье в пасти Раху¹¹⁵ или Огню, сокрытому дымом, — достойнейший продолжатель рода Вришни¹¹⁶ подошел и сказал ему в утешение:

Васудева сказал:

4—6. Кривда всегда ведет к гибели, прямота — ведет к Брахману:¹¹⁷ вот что следует постигнуть. А какой толк в причитаниях? Еще не осуществлено до конца твоё (главное) деяние, еще враги твои не побеждены. Или ты не осознал, что главный враг заключен в твоем теле, и что это — ты сам? Вот я тебе сейчас поведаю, в согласии с дхармой и с тем, как было слышано, про то, как произошла битва между Индрой и Вритрой.

7—20. Некогда Вритра объял собою всю землю, о владыка людей, и от того, что земля была им объята и похищен был объект (обоняния) — запах,¹¹⁸ явился (другой) объект (обоняния), собравший в себе зловоние со всей земли.¹¹⁹ Увидев, что похищен объект обоняния, разгневался Совершитель ста жертвоприношений и тогда, в ярости, метнул он во Вритру свою грозную ваджру. Преисполненная пыла ваджра поразила его в земле, и тогда Вритра тотчас вошел в воды, похитив при этом объект (вкуса). Когда Вритра объял воды и похитил объект (вкуса), разгневался Совершитель ста жертвоприношений и метнул в них свою ваджру. Преисполненная пыла ваджра поразила Вритру в водах; но он тотчас вошел в свет и изъял из него объект (зрения). Когда Вритра объял свет и похитил объект (зрения) — образ, разгневался тогда Совершитель ста жертвоприношений и метнул в него свою ваджру. Преисполненная пыла ваджра крепко поразила Вритру; но он тотчас же вошел в ветер и похитил объект (осязания). Когда Вритра вошел в ветер и изъял объект (осязания) — касание, Совершитель ста жертвоприношений разгневался и метнул туда свою ваджру. Наделенная непомерным пылом ваджра поразила его в (ветре); тогда он бежал в пространство и похитил оттуда объект (слуха). Когда Вритра вселился в пространство и похитил объект (слуха) — звук, разгневался Совершитель ста жертвоприношений и метнул свою ваджру. Наделенная непомерным пылом ваджра поразила в пространстве Вритру; но он тотчас вошел в (самого) Шакру и похитил у него объект (манаса¹²⁰). И тут (Индру), схваченного Вритрой, обуяло великое помрачение; но Васиштха¹²¹ пробудил Индру с помощью (песнопения) Ратхантара,¹²² о сын мой! И тогда Совершитель ста жертвоприношений Вритру, пребывавшего (у него) в теле, сразил незримою ваджрой — вот как я слышал, о бык-бхарата! Эту тайну, (в коей суть) дхармы, Шакра поведал великим риши, а великие риши поведали мне. Усвой её (теперь и ты), о владыка людей!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» одиннадцатая глава.

 

Глава 12

 

Васудева сказал:

1—5. Болезни бывают двух видов: телесные и болезни сознания.¹²³ В своем рождении они взаимообусловлены, и нет такой (болезни), которая не имела бы двойственной причины. Телесные болезни зарождаются, разумеется, в теле; точно так же душевные болезни зарождаются, естественно, в сознании.

Холод и тепло, а также ветер — вот качества, рождающиеся в теле, о царь! И если эти качества пребывают в равновесии, то это, как говорят, признак здоровья: тепло умеряется холодом, холод — теплом. Саттва, раджас и тамас — таковы известны три качества психики.¹²⁴ Равновесие этих качеств считают признаком здоровья, если же одно какое-то из них преобладает, предписано медицинское вмешательство. Печаль умеряется радостью, а радость — печалью; находясь в беде, человек любит вспоминать о (былом) счастье, а счастливого посещают воспоминания о (былых) бедах.

6—10. Но ты, о Каунтея, ни о беде страдальца, ни о блаженстве счастливого вспоминать не желаешь, ибо — Рок сильнее всего! Или, может быть, это твоя «врожденная природа»¹²⁵ так тобой повелевает, что ты не желаешь помнить о том, как Драупади в одном лишь куске ткани, во время ее нечистоты, на глазах у сыновей Панду втащили в Дом собрания! Ты не хочешь помнить о том, как покидали столицу, как облачались в оленьи шкуры, как жили в бескрайнем лесу! Ты не хочешь помнить ни о неприятностях от Джатасуры, ни о битве с Читрасеной, ни о притеснениях со стороны Царя Синдху! Ты не хочешь помнить и о том, о Партха, как Кичака, когда вы жили под чужими именами, (посмел) ударить Яджнясени ногой!¹²⁶

11—13. Что с того, что тебе, губитель недругов, уже пришлось сражаться с Дроной¹²⁷ и Бхишмой! Ныне тебе предстоит иная битва, в которой одно лишь сознание, манас, будет твоим оружием. А потому надо тебе приготовиться к этой битве, о бык-бхарата, — и, освободившись посредством своих деяний,¹²⁸ (выйти) за пределы даже высших из проявленных форм! В такой битве, какая тебе предстоит, не сражаются стрелами (и другим оружием), при поддержке свиты и родичей, а сражаются только (оружием) Атмана,¹²⁹ и в одиночку. Если ты и не достигнешь победы в этой битве, то в какое бы состояние ты не попал, о Каунтея, — благодаря обретенному знанию, ты получишь статус человека, честно исполнившего свой долг.¹³⁰

14. Прими же такое решение, от которого зависит рождение и судьба (всех) живых существ, и по примеру отцов и дедов правь, как подобает, своим царством!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двенадцатая глава.

 

Глава 13

 

Васудева сказал:

1—7. Отринув только все внешнее, нельзя достичь высшей цели. Ее можно достичь, лишь отринув все телесное, и то не всегда. Если кто освободился от внешнего, но продолжает вожделеть к телесному, — добродетель и счастье его таковы, что их можно пожелать лишь врагу. Из двух слогов состоит слово «смерть» — мритью; из трех — слово «Вечное», шашватам, т. е. Брахман. Слово «моё» — из двух слогов, как и «смерть»; а «не моё» — из трех слогов, а потому относится к «Вечному». Эти двое — Брахман и Смерть — утверждены в душе, незримые, о царь, и неустанно сражаются (за власть) над живыми существами. Если предустановлено, что дух¹³¹ не может погибнуть, о бхарата, тогда (человек), рассекая тела живых существ, не изменяет (принципу) ахимсы.¹³² Если человек избавился от чувства «моего», то пусть даже завладеет он землею со всем на ней движимым и недвижимым — на что она ему? И наоборот: иной может жить в лесу и кормиться его дарами, но если при этом у него чувство собственности обращено на материальные предметы, то он пребывает в пасти Смерти.

8. Постигни, о бхарата, исконную природу своих врагов, внешних и внутренних; кто поймет, что она иллюзорна, — избавится от великой напасти.¹³³

9—10. Люди не одобряют того, в чьей душе господствует чувственность, но без чувственного желания не было бы никакой внешней деятельности; ведь и даяние, и изучение Вед, и подвижничество, и ведийские жертвоприношения — (все основано) на желании.¹³⁴ «То, что диктуется желанием, не может быть дхармой; настоящая дхарма основана на самообуздании» — понимая это, (мудрый) не принимает обетов, не совершает жертвоприношений, не предается созерцанию и йоге, — если (все это продиктовано) желанием.

11. Здесь знатоки старины поют обычно стихи, называемые «Песнью Камы»;¹³⁵ слушай, я приведу их тебе все в точности, о Юдхиштхира:

12—17. «Никто погубить меня не может, если не знает должного средства. Силится ли он убить меня, полагаясь на силу оружия — я вновь являюсь на свет в этом самом его оружии. Силится ли он убить меня посредством жертвоприношений со всевозможными дарениями — я вновь являюсь на свет среди подвижных существ как тот, кто всей душой предан жертвенной деятельности. Силится ли он убить меня посредством Вед, Веданг и духовных практик — я вновь являюсь на свет среди неподвижных существ как тот, чей дух исполнен высшего покоя. Силится ли тот, чья сила в правдивости, убить меня своим терпением — я тут же превращаюсь в это самое состояние его духа, так что он даже не может меня заметить! Силится ли кто, стойкий в обетах, убить меня своим подвижничеством, — я возрождаюсь опять в этом самом его подвижничестве. Силится ли какой мудрец убить меня, устремившись к спасению, — перед ним, одержимым страстью к спасению, я пляшу и смеюсь над ним; ибо Я, Единый и Вечный, неуязвим для всех живых существ!».

18—21. Поэтому ты, о великий царь, направь это свое желание жертвоприношений со всевозможными дарениями в русло дхармы — и тогда все будет по-твоему. Соверши по всем правилам жертвоприношение коня с даяниями (брахманам), а также, как положено, прочие богатые жертвы с обильными дарами. Да не охватит тебя вновь отчаяние при виде убитых родичей; ведь тех, кто пали в этой битве, все равно тебе больше не увидеть (живыми). Соверши лучше великие и богатые жертвоприношения с обильными дарениями (брахманам); за это в мире людей ты обретешь славу и (после смерти) пойдешь наивысшим путем!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тринадцатая глава.

 

Глава 14

 

Вайшампаяна сказал:

1—5. Такого рода всевозможные речи подвижников, чье богатство составляет пыл подвижничества,¹³⁶ успокоили царственного риши Юдхиштхиру, лишившегося в той битве родных. Утешили того великого правителя Всепрославленный Владыка,¹³⁷ Кришна Двайпаяна и Девастхана. Нарада, а также Бхима, Накула, Кришна-Драупади, Сахадева и многомудрый Виджая¹³⁸ вместе с другими мужами-тиграми¹³⁹ и брахманами, глядящими на все с точки шастр, помогли царю избавиться от порожденного скорбью отчаяния, от тяжких душевных мучений. Царь Юдхиштхира воздал должное почитание богам и брахманам, затем совершил заупокойные обряды для (своих павших) родичей и стал, исполненный благочестия, править всею землею в пределах Океана.

6—11. Когда тот царь, потомок Куру, восстановил полностью свое царство и вновь обрел умиротворенность духа, обратился он к Вьясе, Наряде и другим (мудрецам) с такими словами: «О почтенные старцы, быки среди подвижников, вы так меня утешили, что я не вижу более даже самого малого повода для беспокойства. К тому же мне досталось огромное богатство, которое я употреблю на жертву богам. Возглавьте нас, о почтенные, и давайте вместе совершим жертвенный обряд. Тобою хранимые, о дед мой,¹⁴⁰ достойнейший из брахманов, отправимся мы в Гималаи; ведь говорят, что этот край полон великих чудес! А Владыка¹⁴¹ вместе с боговдохновенным риши Нарадой и Девастханой преподадут нам в пути множество всяких душеполезных наставлений. Нельзя назвать несчастливым человека, который, пусть и попал в беду, но имеет зато таких великих наставников и друзей, известных как люди святой жизни».

12—17. После того, как сказал это царь, все великие риши, попрощавшись с ним, а также с Кришной и Пхальгуной,¹⁴² на виду у всех, не сходя с места вдруг исчезли. А великий царь, сын Дхармы, остался сидеть на том месте. Быстро пронеслось для них время, когда совершали они очистительные обряды в связи с убийством Бхишмы и погребальную церемонию, когда раздавали брахманам несметные дары. Затем совершил Юдхиштхира вместе с Дхритараштрой погребальный обряд для всех кауравов, начиная с Бхишмы и Карны, о краса рода Куру! Раздав после этого несчетное богатство жрецам, бык-Пандава, пропустив вперед Дхритараштру,¹⁴³ вступил в Город, носящий имя слона.¹⁴⁴ Исполненный благочестия, он утешил Отца¹⁴⁵ — Владыку, коему мудрость его служила единственным оком,¹⁴⁶ и стал вместе с братьями править землей.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» четырнадцатая глава.

 

Глава 15

 

Джанамеджая сказал:

1. Когда покорена была Пандавами земля и умиротворено царство, чем занялись тогда два героя — Васудева и Завоеватель богатств,¹⁴⁷ о достойнейший из дваждырожденных?

Вайшампаяна сказал:

2—11. Когда покорена была Пандавами земля и умиротворено царство, Васудева и Завоеватель богатств преисполнились ликования. Охваченные радостью, предавались они веселью в живописных рощах и в горах, на высоких плато и на величественных горных пиках, в прудах и реках — всюду странствуя, забавлялись они, словно два Владыки богов в небесах, словно Ашвины в роще Нандана.¹⁴⁸ Особенно радовались и ликовали Кришна с Пандавой в Индрапрастхе, когда вошли они в тот восхитительный Дом собрания,¹⁴⁹ о Бхарата! Вели они там беседу за беседой, повествуя друг другу всевозможные истории о битвах и о своих бедствиях, о царь! Рассказывали также, развлекаясь, два великих героя родословные богов или риши; (ведь они и сами были) двумя величайшими из древних риши!¹⁵⁰ Кешава, всегда все в точности знающий, рассказывал Партхе чудесные истории, бесконечно разнообразные по содержанию и форме; этими рассказами Джанардана, «внук Шуры,¹⁵¹ старался утешить Партху, мучимого скорбью о сыне и бесчисленным (павшим) родичам. Обладатель великого подвижнического пыла, досконально знающий обычаи Сатвата¹⁵² подобающим образом утешил его и как бы дал ему передышку, приняв на себя бремя (его скорби). А в конце своего рассказа Говинда ласково и учтиво обратился к Гудакеше¹⁵³ с искусно построенной речью.

12—18. «О Савьясачин,¹⁵⁴ Утеснитель недругов! Благодаря мощи твоих рук вся эта земля покорилась царю — Сыну Дхармы! Спасибо мощи Бхимасены и Близнецов¹⁵⁵ за то, что ныне Юдхиштхира, Царь Праведности, всецело владеет землей, не зная соперников, о достойнейший из людей! В согласии с дхармой, о знаток дхармы, отвоевал царь это царство, в коем нет больше терния; в согласии с дхармой был убит в схватке царь Суйодхана! Завистливые, находившие удовольствие в беззаконии, всегда злоречивые, злоумные — сыны Дхритараштры повержены вместе со всеми их родичами! И теперь под твоей защитой, — о Партха, опора рода Куру, — этот царь, супруг Земли, Сын Дхармы может безраздельно обладать всею умиротворенной Землею! Для меня радостно быть с тобой даже в лесах, о Пандава; насколько же радостней (видеть тебя) в окружении твоих подданных, обществе Притхи, о губитель недругов, а также царя — Сына Дхармы, и могучего Бхимы, и двух сынов Мадри — вот поистине в чем для меня высшее счастье!»

19—26. «Но пока я пребывал вместе с тобою, о безупречный бхарата, в прекрасных и святых чертогах твоего подобного небесному дворца, прошло очень много времени, как я не видел сына Шуры, Баладеву и других вришнийских героев,¹⁵⁶ о Кауравья!¹⁵⁷ И теперь захотелось мне отправиться в город Дваравати;¹⁵⁸ соизволь же дать согласие на мой отъезд, о величайший из мужей! Когда царь Юдхиштхира был обуян скорбью, мы с Бхишмой то и дело занимали его всякими подходящими к случаю беседами. И Пандава, хоть и сам способен наставлять, внимал нашим поучениям; все сказанное ему полностью усвоил великий духом! Ведь поистине в Сыне Дхармы, знатоке дхармы, правдоречивом и праведном в поступках, всегда неизменно пребывают и дхарма, и правда, и высшее разуменье, и твердость! А потому, если ты согласен, о Арджуна, пойди к великому духом владыке людей и сообщи ему о том, что мы уходим. Я ведь не сделаю ничего неприятного для него, даже если мне грозила бы смерть, и уж подавно не преступлю его воли, когда дело касается всего лишь возвращения в Дваравати, о мощнодланный!».

 

27—31. «Я сейчас скажу тебе, радея лишь о благе твоем и удовольствии, сущую истину, без тени обмана, — о Партха, потомок Куру! Цель моего пребывания здесь уже достигнута, о Арджуна! Царственный сын Дхритараштры убит вместе с соратниками своими и приспешниками. Земля, которую царь (племени) куру наполнил всевозможными сокровищами, опоясанная океаном, со всеми своими горами, лесами и рощами признала над собой власть мудрого Сына Дхармы, — о Пандава, дитя мое! И пусть в согласии с дхармой познавший дхарму царь правит всею землей, и служат ему при этом великие духом сиддхи, и непрестанно воспевают ему хвалы придворные певцы, о бык-бхарата! Пойдем же сегодня вместе со мной к тому царю, умножающему величие племени куру, и попроси за меня, о тигр среди людей, чтобы позволил он мне вернуться в Двараку!».

32—33. «Это свое тело и все богатство, что было в моем доме, я всегда отдавал в распоряжение Юдхиштхиры, о Партха, — ибо многомудрый Юдхиштхира, владыка племени куру, тоже неизменно являл мне свою любовь и почтение. Я не вижу, что еще, кроме общения с тобой, о мощнодланный, давало бы смысл моему дальнейшему здесь пребыванию; ибо земля по твоей воле, о Партха, передана (твоему) наставнику — добродетельному Юдхиштхире!».

34. Выслушав эту речь великого духом Джанарданы, неизмеримо-доблестный Арджуна с трудом заставил себя произнести: «Да будет так!» — и воздал Джанардане подобающие почести, о царь!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятнадцатая глава.

 

 

ГЛАВЫ 16—50:

АНУГИТА

Глава 16

 

Джанамеджая сказал:

1. Когда Кешава с Арджуной, сразив всех врагов, пребывали, великие духом, в том Доме собрания, — о чем они беседовали там, о дваждырожденный?

Вайшампаяна сказал:

2—4. Вернув неделимым все свое царство, исполненный ликования Партха в том прекрасном Дворце собрания вместе с Кришной предавался забавам. Как-то раз оба они, веселые, в сопровождении родственников, забрели ненароком в один из залов того дворца, подобный залу (в райском дворце) на небесах. И Арджуна, сын Панду, наслаждаясь обществом Кришны и любуясь тем дивным дворцом, сказал такие слова:

5—7. «Накануне битвы, о мощнодланный сын Деваки, я зрел воочию твое величие и твой образ (Вселенского) Владыки. Но все, что ты из дружеского расположения соизволил поведать мне тогда,¹ я забыл, о Кешава, ибо разум мой пострадал (от потрясений). Теперь снова пробудился у меня интерес к этим предметам, но ты собираешься уехать в Двараку — о почтеннейший владыка, Мадхава!»²

8—13. Услышав это, достойнейший из наделенных речью, вместилище великого духовного пыла Кришна обнял Пандаву и так ему ответил: «Я поведал тебе тайну, о Партха, я описал тебе извечную дхарму в ее истинном виде, а также все нетленные миры. Мне весьма неприятно, если ты не обрел просветления и не усвоил (сказанного). Значит, ты маловерен и неразумен, о Партха! А ведь я, возвестив тебе словесно о Брахмане, уместил в этом всю дхарму; больше я уже не смогу рассказать все это полностью! Ибо тогда я повествовал о высочайшем Брахмане, будучи погружен в йогу. А сейчас могу только поведать тебе одно древнее сказание, чтобы ты, обретя должное состояние сознания, пошел высшим путем. Слушай, о достойнейший из блюстителей дхармы, как я расскажу обо всем этом.

14—15. Как-то раз пришел из небесного мира один брахман, обладатель неотразимой духовной мощи, побывавший даже в обители Брахмы,³ о усмиритель недругов! Воздав ему должные почести, мы стали его расспрашивать, и вот слушай, сосредоточенно, не отвлекаясь, все, что он нам чудесным образом поведал, — о Партха, бык-бхарата!

Брахман сказал:

16—17. Опираясь на учение о спасении, из сострадания к живым существам, на погибель силе невежества я поведаю тебе полностью, о Кришна, то, о чем ты меня просишь. Сосредоточенно выслушай, о Мадхава, то, что я тебе расскажу.

18—27. Как-то раз брахман по имени Кашьяпа, преданный подвижничеству и достойнейший из знатоков дхармы, встретил некоего дваждырож-денного, обретшего знание всех дхарм. В совершенстве и великом многообразии постиг и различал он все, связанное с возникновением и гибелью (существ), был искушен в сути всех мирских дел, в природе и блаженства, и страдания. Он знал тайны рождения и смерти, тонкости святости и греха; прозревал, какая участь уготована существам, пребывающем в высокой или низкой телесной оболочке, их деяниями. Достигнув йогического совершенства, он жил, как (прижизненно) освобожденный; обуздав чувства, обретя ясность сознания, сияя величием Брахмана, странствовал он повсюду. Обладая даром невидимости, он любил путешествовать, сопровождаемый свитой таких же невидимых сиддхов,⁴ сидеть с ними где-нибудь в уединении за беседой, или же скитаться где попало, будучи ни к чему не привязанным, словно ветер. Проведав правду о нем, достойнейший из дваждырожденных, многомудрый подвижник Кашьяпа, возлюбивший праведность, внутренне сосредоточенный, явился тогда к нему и, исполненный благоговейной преданности, коснулся его стоп.⁵ Пораженный видом этого удивительного брахмана, окруженного свитой последователей, Кашьяпа воздал ему почести, как наставнику — обладателю знания. С радостью поступив к нему в ученичество, невзирая на то, что сам уже был достаточно учен и известен праведной жизнью, Кашьяпа, в преизбытке обладающий пылом подвижничества,⁶ ублаготворял его со всем уважением, какое подобает выказывать наставнику! И тогда — как наставник с учеником, довольный и умиротворенный, заговорил с ним (тот брахман) о высшем совершенстве. Услышь от меня, что он сказал, о Джанардана!

28—36. «Благодаря всевозможным деяниям, благодаря личным заслугам благочестия обретают смертные, о сын мой, (новую) участь в этом мире или блаженство в мире богов. Но нигде нет вечного блаженства, и нигде пребывание не вечно; и из высочайшего положения вновь и вновь низвергается (человек), обретая страданье. За то, что я предавался греху, пришлось мне, обуянному желаньем и гневом, помраченному жаждой, пройти через самые нечистые и жалкие участи. Снова и снова я умирал, снова и снова рождался, всевозможную пищу вкушал, сосал из разных грудей, видел многих разных матерей и всякого рода отцов, познал и всяческие наслаждения, и страдания, о безупречный! Сколько раз я бывал разлучен с вещами приятными и сталкивался с неприятными, скорбел о потере богатств, нажитых ценою тяжких лишений! Терпел от чужих и от близких жестокие унижения! Страдал от сильнейших болей, телесных и душевных! Сносил страшные оскорбления, подвергался плену и убийству, проваливался в ад, в царстве Ямы принимал наказание! Постоянно подвергался старению, болезням; многократно менял телесные оболочки! Вкушал в этом мире все страдания, неизбежные, если в сознании сохраняются пары противоположностей!

37—43. Но однажды я, униженный и измученный несчастьями, из отвращения и из духа противоречия отверг законы этого мира — и вот достиг совершенства по своему лишь изволению! Я больше не вернусь в этот мир, моему взору открыты ныне все миры — до мира совершенных и мира Творца существ; мне уготована блистательная посмертная участь! Поскольку я достиг столь высокого совершенства, то (после смерти) пойду в тот мир, что над нами, а оттуда — в еще более высокий, в неколебимую обитель Брахмана; верь мне, так и будет, о лучший из дваждырожденных! Я больше не вернусь в этот мир смертных, о великий мудрец, преисполненный пылом подвижничества;⁷ скажи, что я могу сделать для тебя? Пришло время исполнить то желание, которое и привело тебя сюда. Я ведь знаю, ради чего ты пришел ко мне.⁸ Уже совсем скоро мне придется оставить сей мир: поэтому я и поторопил твой приход. Ты весьма угодил мне своим учтивым обхождением, о благоразумный! Спрашивай, о чем хочешь, — я на все готов тебе ответить! Я высоко чту и уважаю твое разумение; это благодаря ему ты удостоил меня вниманием, почтенный! Ибо ты проницателен, о Кашьяпа!».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестнадцатая глава.

 

Глава 17

 

Васудева сказал:

1. И тогда, припав к его стопам, стал Кашьяпа задавать всякие наитруднейшие вопросы. А достойнейший из блюстителей дхармы отвечал ему.

Кашьяпа сказал:

2—4. Как тело погибает? Как (другое) возникает? Как, бесконечно перерождаясь, (человек всё же) освобождается из мучительной сансары?⁹ Как, привязавшись душой к этому телу, он его покидает? И почему, от (одного) тела освободившись, обретает другое? И как этот человек вкушает (плод) собственных благих и дурных деяний? И где деяние пребывает, пока он не имеет тела?

Брахман сказал:

5. И вот, по его настоянию, совершенный¹⁰ ответил на эти вопросы по порядку:¹¹ внемли, Варшнея, я передам тебе все это!

Совершенный сказал:

6—13. Действия, продлевающие жизнь и приносящие славу, которые совершает он в этом мире, после того, как обрел иное тело, (рано или поздно) все исчерпываются. И он, чей дух помрачен (мыслями о скором) конце жизни, совершает (действия) противоположной направленности,¹² ибо разум его меркнет ввиду предстоящей гибели. Не зная своей природы, своей силы, не думая об уместности своих действий, не владея собой, все время он из-за этого испытывает неприятности. И предается он всему, что для него вредно: то ест чрезмерно много, то не ест ничего; ест пищу испорченную или грубую, или такую, составляющие которой не сочетаются друг с другом; ест пищу тяжелую или однообразную; приступает к еде, не переварив (прежде съеденного). Он подвергает себя чрезмерным физическим нагрузкам или предаётся половым излишествам; или, постоянно устремленный к внешней активности, подавляет естественные позывы (тела). Он ест слишком сочную пищу, привыкает к дневному сну — и сам, хоть и не приспело, не пришло еще для этого время, возмущает в себе гуморы.¹³ От возмущения гуморов приключается ему болезнь со смертельным исходом; или же он сам кончает свою жизнь неестественным образом: вешается, например.

14—20d. Вот по каким причинам из тела живого существа уходит жизнь: слушай и усвой это, как следует! Природный жар¹⁴ в теле возмущается и, нагнетаемый «свирепым ветром»,¹⁵ заполняет собою все тело и сковывает праны.¹⁶ Знай, что будучи чрезмерно возмущен в теле, этот великий жар разрывает жизненные центры,¹⁷ в которых пребывает душа.¹⁸ И тогда душа, испытывая страдание, тотчас исходит (из тела), покидает (его). Знай, о достойнейший из дваждырожденных, что при разрыве¹⁹ жизненных центров (всякое) существо, не в силах вынести объявших душу страданий, оставляет тело. Все живые существа бесконечно претерпевают рождение и смерть; мы видим, как они оставляют свои тела, о бык-брахман, — но и по вселении в (новую) утробу жизненные центры подвергаются сильнейшему потрясению, и человек испытывает точно такие же страдания.²⁰ Затем человек, чьи сочлененья повреждены,²¹ ощущает влажность вод²² и вступает в соединение с пятью элементами.²³

20е—27. Ветер, распределенный в пяти элементах, а также в пране и апане, бывает возмущен в теле (также) вследствии холода; и тогда, гонимый «свирепым ветром», он устремляется вверх, освобождая воплощенного от страданий. И покидает тело, и (оно) предстает взору бездыханным. А когда человек лишается тепла, дыхания, красоты и сознания, когда оставляет его Брахман,²⁴ то о нем говорят: «Умер». По тем каналам, через которые (прежде) облеченный в тело воспринимал предметы чувств,²⁵ не воспринимает он (ныне даже) порождаемое пищей жизненное дыхание. Тот вечный Джива,²⁶ который действует в теле, с каким (местом в теле) ни сочетается, где в момент кончины ни (окажется), то (место) и знай как «жизненный центр»,²⁷ ибо таковым полагают его шастры. Когда же эти жизненные центры поражены, то он, учиняя (в теле) возмущение, проникает в сердце живого существа и тотчас же пресекает деятельность сознания; и существо, хоть и сохраняет способность сознания, ничего не сознает.²⁸ Мрак (неведения) скрывает знание, окутывает жизненные центры; душа лишена (теперь всякой) опоры, и ее колеблет ветер. Затем она, вместе с резким, глубоким и страшным выдохом стремительно исходит из бесчувственного тела, сотрясая его.

28—31. Той душе, вышедшей из тела, сопутствуют ее деяния; она несет отметины своих благих заслуг, и грехи тоже следуют за ней. Брахманы, обладающие Знанием и в совершенстве постигшие установления ведийской мудрости, по приметам распознают, обладает ли та душа благой заслугой, или нет. Как люди, обладающие обычным зрением, видят во тьме то вспыхивающие, то тающие огоньки светлячков, точно так же люди, достигшие духовного совершенства, наделенные «оком Знания», благодаря дару «чудесного зрения» могут видеть, как душа исходит, как рождается и как проникает в (новое) лоно.

32—34. Шастры свидетельствуют, что в этой вселенной есть три различных сферы. Наша земля, на коей обитают существа, пока они живы, есть сфера совершения деяний. И все воплотившиеся, совершая добрые и злые дела, вкушают в этом мире всякие следствия, хорошие или плохие, соответственно своим делам. Всякий же, кто совершает недобрые дела, низвергается в ад; и там, вися вниз головой, грешник печется на огне. Трудно оттуда спастись, а потому надо всеми силами беречь (от ада) свою душу!

35—39. Теперь же я воспою тебе, следуя истине, те обители, куда попадают существа, когда поднимаются отсюда наверх: слушай внимательно! Выслушав это, ты обретешь окончательное, самое достоверное знание о деянии. Те, что видны нам в форме звезд, и составляют свиту Месяца; те, что сияют собственным светом и видны миру в окружении Солнца — знай, это все суть обители мужей, совершавших благие дела. Но когда иссякнет заслуга, приходится всякий раз покидать их! Кроме того, и на небе есть различия в положении: у одного — низкое, у другого — высокое, у третьего — среднее. И видя, что чей-то ореол сияет еще ярче, даже там не находит человек удовлетворения. Ну вот, я и описал тебе по отдельности всякие посмертные участи. Вслед за этим расскажу тебе теперь об образовании зародыша. Слушай внимательно, как я буду описывать тебе все по порядку!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семнадцатая глава.

 

Глава 18

 

Брахман сказал:

1—3. Не пропадают деяния в этом мире, ни добрые, ни злые; каждое (словно семя), падает на свое поле и там вызревает. Дерево плодоносное при сборе урожая дает обильный плод; так же и содеянное с чистым сердцем²⁹ дает заслугу обильную. А совершенное со злым сердцем приносит такой же (обильный) грех. Ибо в этом мире (так заведено, что) личность совершает действия, повинуясь руководству сердца (как родового жреца).³⁰

4—7. Дальше слушай о том, как человек, обуянный страстью и гневом,³¹ проникает в лоно, указуемое его (прежними) деяниями. Семя, смешавшись с кровью женщины, входит в утробу и тем самым обретает свое «поле» — благое или неблагое, в зависимости от (прежде совершенных) деяний. В силу своей тонкой природы и причастности к Непроявленному, обретя тело — (обиталище) Брахмана, (оно) ни к чему там не привязывается, потому оно и есть вечный Брахман, Семя всего живого, То, чем живут все существа! Этот джива входит во все части тела зародыша, одну за другой, и тотчас начинает руководить (ими) посредством сознания,³² сам пребывая во вместилищах пран.³³ Поэтому тот зародыш обретает сознание³⁴ и шевелит (разными) частями тела.

8—10. Как расплавленное железо, вылитое в форму, принимает облик статуи, — точно так же, знай, входит джива в зародыш! Как огонь, войдя в железный шар, раскаляет его докрасна, точно так, знай, проявляет себя в зародыше джива!³⁵ Как светильник, горящий в укрытии, (все внутри) озаряет, — точно так тела озаряются сознанием!³⁶

11—13. Какое бы деяние, благое или неблагое, не совершил он, находясь в прежнем теле, — все это теперь помимо своей воли вкушает. Когда эта (карма) исчерпывается — новая накапливается, до тех пор, пока не познает он дхармы, состоящей в йоге и ведущей к спасению. Сейчас я поведаю тебе, о достойнейший, дхарму, с помощью которой тот, кто кружится в бесконечных перерождениях, может обрести счастье.

14—21. Даяние, принятие обетов, (прежде всего) брахмачарьи,³⁷ а также самое строгое их соблюдение, обуздание (чувств), умиротворенность (сознания) и сострадание к живым существам, самоограничение, незлобивость, отвращение к присвоению чужого, воздержание от подлых поступков по отношению к кому бы то ни было на этой земле, послушание отцу с матерью, почитание богов и гостей, почитание учителя, доброта, чистота, постоянный контроль над органами действия и восприятия, а также неуклонное совершение добрых дел — вот что зовут образом жизни праведных! Из этого рождается дхарма, извечная, хранящая все живое от бед. Ее всегда надо искать среди праведников, ибо там она неизменно пребывает. Образ жизни, которому следуют праведники, и называется дхармой. То, что между ними заведено, и есть вечная дхарма. Кто ей приобщился, уже не ступит на стезю погибели. Она (одна) удерживает на путях праведности людей, погрязших в заблуждении. Однако, йогин и освобожденный — выше всего этого. Даже если человек досконально следует дхарме, очень много времени потребно для того, чтобы он мог преодолеть сансару.

22—28. Вот так всякое живое существо встречается (в новом рождении) с последствиями своих прежних деяний. Именно это и служит причиной того, что оно претерпевает приход свой в этот мир!³⁸ Смущает людей вопрос: кем это изначально было заведено, что (джива должен) воплощаться в теле? Сейчас я расскажу тебе об этом. Сотворив сначала собственное тело, Прародитель всего живого Брахма создал этот тройственный мир со всем движущимся в нем и недвижимым. Затем сотворил он Прадхану,³⁹ которая есть сознание⁴⁰ всех воплощенных в теле, которой объят весь мир и которую знают как Высшее в мире. То, что здесь — называется тленным, а то, иное (может быть) бессмертным или нетленным: из этой триады (лишь) пара имеет отношение к каждому отдельному живому существу.⁴¹ Первосотворенный Праджапати породил все (живые) существа и все неподвижные создания — так гласит изначальное шрути. И установил Прародитель для дживы (правила) возвращения (в этот мир), перевоплощения в виде различных существ, а также временные пределы (для этого).

29—34. Все, что я (тебе) поведаю, соответствует истине, как (слово) человека умудренного и обретшего еще в прошлом рождении знание Атмана. Кто ни в горе, ни в счастье не меняется, прозревая их преходящий характер; кто знает, что тело есть скопище скверн, и гибель его предустановлена прежними деяниями; кто помнит, что всякая радость оборачивается (после) страданием, — тот способен переправиться через страшное, непреодолимое море сансары! Кто познал Прадхану, тот, даже подвергаясь рождениям, смертям и болезням, видит Разум⁴² живущим во всех сознающих существах! Но затем, устремляясь к высшему состоянию, он утрачивает интерес ко всему иному. Я преподам тебе, как должно, наставление об этом, о достойнейший! Внемли, о брахман, и я изложу тебе полностью все высочайшее знание о Вечном и Непреходящем.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемнадцатая глава.

 

Глава 19

 

Брахман сказал:

1—13. Кто привержен «узкому пути»,⁴³ достиг удовлетворенности, избавился от всяких мыслей и шаг за шагом отрешается от всего прежнего — тот (поистине) становится «бездействующим».⁴⁴ Всему дружественный, все готовый претерпеть, со всеми любезный, обуздавший чувства, не ведающий страха и гнева, истребивший в себе желания, — (такой) человек обретает спасение. Кто ко всем существам относится так же, как и к самому себе, кто чист и самообуздан, лишен самомнения и тщеславия — тот, поистине, освободился от всего. Кто безразличен к жизни и смерти, счастью и страданию, обретению и потере, любви и ненависти — тот достигнет освобождения. Кто не желает ничего чужого, никого не презирает, чья душа свободна от страстей, кто поднялся над парами противоположностей — тот, поистине, освободился от всего! Для кого не существует нигде ни врагов, ни близких, ни потомства; кто отрешился от долга, житейской пользы и чувственных радостей, кто более ни к чему не стремится — тот достигнет освобождения! Кто не соблюдает более дхармы и не нарушает ее, кто уничтожил всю свою прежде накопленную (карму), кто к моменту разрушения телесных элементов достиг ясности духа,⁴⁵ кто поднялся над парами противоположностей, — тот освобождается! Кто не совершает более действий и избавился от желаний, кто видит, что этот мир преходящ, подобен (перевернутой) ашваттхе⁴⁶ и рождениями в круговороте сансары постоянно ввергается в заблуждение; чей разум проникнут отрешенностью; кто неусыпно оберегает себя от скверны всякого беспокойства — тому не требуется много времени, чтобы избавить Атман от оков! Кто видит Атман лишенным запаха, вкуса, осязаемости, звука, чувства собственности, лишенным формы и непознаваемым — тот спасается! Кто зрит его отъединенным от свойств пяти первоэлементов, не имеющим образа, незапятнанным, не состоящим из гун,⁴⁷ но являющимся вкусителем их — тот обретает спасение. Умом оставив всякие побуждения, как телесные, так и душевные, он постепенно приходит к нирване (угасанию), как огонь, лишенный топлива.⁴⁸ Избавившись от всех санскар,⁴⁹ он затем приходит к высшему, вечному Брахману, исполненному покоя, неколебимому, чудесному, Нетленному.⁵⁰

14—22. Теперь я тебе поведаю высшее, непревзойденное учение йоги; постигнув его, йогины прозревают во всех людях Атман в его совершенстве. Мне открыто это наставленье; прими же его от меня по всем правилам! Вот через какие врата должен непременно пройти (человек), чтобы узреть в себе Атман. Подчинив своей воле органы чувств, он должен обратить сознание⁵¹ внутрь себя и, пройдя прежде через суровое подвижничество, должен затем предаться йогическому сосредоточению. Тот мудрый брахман-подвижник, отрешившийся от всяких умышлений, отринувший всякий обман и самость, мысленно созерцает в себе Атман. И если этот праведный человек способен к созерцанию в себе Атмана, то, созерцая в уединении, он видит в себе Атман.⁵² Всегда самообузданный, преданный йогин, владеющий собой, подчинивший (своей воле) органы чувств, этот святой теперь прозревает своим духом Атман. Как человек, увидев (другого, незнакомого ему человека) во сне, (бывает), встретит (его потом наяву и узнает:) «Это он!», точно так же и этот погруженный в йогу праведник, (выйдя из йогического созерцания), прозревает потом (во всем окружающем) лишенный зримой формы Атман. Как человек, извлекший из мунджа стебель,⁵³ может после показать (другим, где он скрыт в кусте этой травы), так же точно и йогин, раз выявив в себе Атман, потом (всегда) прозревает его в теле.⁵⁴ Тело его называют (в данном случае) «мунджа», а стебель обозначает Атман. Люди, постигшие йогу, считают этот пример самым лучшим.⁵⁵

23—30. Когда же облеченный в тело правильно созерцает уловленный йогой Атман, то никто тогда над ним не властен, даже сам Владыка тройственной вселенной!⁵⁶ По своему желанию вселяется он в разные тела, одно за другим; вновь и вновь встречаясь с рождением и смертью, он не радуется и не печалится. Преданный йоге, властный над собой, он может стать даже богом над богами; и, оставив бренное тело, он приходит к непреходящему Брахману. Когда все миры гибнут, он не ведает страха; когда все живое страдает, он не испытывает ни малейшего страдания. Ужасные следствия пристрастия и привязанности, состоящие в страдании и скорби, не могут поколебать того, кто погружен в йогу, отрешился от всех желаний, чье сознание умиротворено.⁵⁷ Не берет его никакое оружие, и смерть ему не страшна; и нигде в мире не найдется человека, счастливее его. Когда он, должным образом погруженный в йогу, созерцает в себе Атман, тогда не может быть у него зависти даже к самому Индре. Но и презрение к миру не пристало подвизающемуся.⁵⁸ Слушай теперь, как возлюбившему уединение (подвижнику) надлежит предаваться йоге.

31—35. Вернувшись мыслью в ту страну, где уже ранее побывал, в каком граде не поселится, пусть манас его будет внутри того града, а не вовне. И, пребывая внутри града, в какой келье он не поселится, манас его, устремленный на внешнее или внутреннее, пусть не покидает той кельи. Объяв мыслью всю ту келью, в какое тело он ни вселится, манас его пусть пребывает в том теле, ни в коем случае не вне его. Взяв под контроль совокупность индрий,⁵⁹ в тихом, безлюдном лесу, полностью сосредоточенный, да обозрит он мысленно всю внутренность тела. Пусть представит себе зубы, нёбо, язык, горло, шею, сердце, а также «узилище сердца».⁶⁰

36—41. Услышав это,⁶¹ смышленый ученик стал тогда задавать новые вопросы, относящиеся к учению об освобождении, которое так трудно облечь в слова, о Губитель Мадху!⁶² «Всякий раз, когда мы едим, — как пища переваривается в желудке? Как превращается в соки, как становится кровью? Как жир питает собой мясо, жилы и кости? Как все эти тела телесных существ возрастают? Как у растущего прибывает сила? Как выводятся прочь (вещества), не прибавляющие силы, а также отдельно — все нечистоты? Как человек вдыхает и выдыхает? И какая область тела служит опорой для Атмана, пребывающего внутри нас? Когда джива движет, заставляет шевелиться послушное тело, когда он поселяет в нем разум — как оно выглядит? Какого оно цвета? Поведай мне это по всей истине, о безгрешный владыка!» И не все вопросы того брахмана я⁶³ ответил так, как сам слышал, о мощнодланный Мадхава, Губитель недругов!

42—47. Как некто, спрятав (ценности) в кладовую, должен обратить все помыслы на (сохранность своего) сокровища, — так джива, через различные «врата» введя сознание в тело, должен (сразу) устремиться к Атману, отринув всякую беспечность. Неустанно таким образом подвизаясь, весьма скоро, умиротворенный, достигает он Брахмана, узрев который становится затем знатоком Прадханы. Не воспринять его оком, ни даже всеми органами чувств; только светильник манаса озаряет в душе Великого.⁶⁴ Со всех сторон у него руки и ноги, со всех сторон — головы, лица, глаза; джива видит того Атмана как бы извлеченным из тела (словно стебель мунджа⁶⁵). И тогда, отринув тело, он предается созерцанию Атмана, помня о том, что это — Единственный Брахман, и как бы посмеиваясь в душе (над своими прежними заблуждениями). Вот и возвещена мною тебе вся эта тайна, о лучший из дваждырожденных! С твоего позволения, я удалюсь; и ты, ученик мой, ступай, куда хочешь!

48. Услышав мои слова, тот, обладавший великим подвижническим пылом брахман-ученик, избавившийся теперь от всех сомнений, пошел, куда ему было угодно.

Васудева сказал:

49—60. И, сказав мне эти слова, тот бык среди брахманов, надлежаще приверженный учению о спасении, — не сходя с места, исчез, о Партха! Выслушал ли ты (на сей раз) мои слова с полным сосредоточением сознания? Ведь и тогда, на колеснице, я говорил тебе о том же! Я знаю, о Партха, что нелегко постичь это человеку невнимательному, своекорыстному, умственно и духовно не совершенному. Эта благая тайна богов не была еще возвещена ни одному смертному, кроме тебя, о бык-бхарата! И ни один другой человек, кроме тебя, о безгрешный, не достоин услышать её! Даже теперь, (когда она уже открыта людям), нелегко постичь её человеку с рассеянным умом! Ведь люди совершают жертвенные обряды, дабы в награду за них достигнуть мира богов; боги же не заинтересованы в том, чтобы люди покидали мир форм. А извечный Брахман есть высший удел, о Партха; в нем обретают бессмертие и, забыв печаль, вкушают неизменное блаженство. Даже те, кто зачаты в грешных лонах, женщины, вайшьи и даже шудры,⁶⁶ если только они указанным способом следуют дхарме, — обретают тот высший удел.⁶⁷ Что уж и говорить о брахманах или многознающих кшатриях,⁶⁸ которые ревностно блюдут предписания своей дхармы и устремлены только к миру Брахмана! Эта (цель) указана со (всеми возможными) обоснованиями, описаны средства для её достижения и венчающий дело плод, каковым является спасение и ясное осознание (этого мира как обители) скорби. Может ли быть иное блаженство выше этого, о бык-бхарата! Человек просвещенный, исполненный веры и отважный, если отринет, как ни на что не годное, всё мирское знание,⁶⁹ — то может, о Пандава, используя эти средства, в очень короткий срок достичь высшей цели. Так подобает рассказывать об этом, и не нужно ничего сверх этого. Стоит лишь человеку провести в неустанных духовных упражнениях шесть месяцев — и начинается (истинная) йога, о Партха!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девятнадцатая глава.

 

Глава 20

 

Васудева сказал:

1—4. Здесь обычно рассказывают, о Партха, древнее сказание о беседе одной супружеской пары; и называют (его) «Прогоняющим страх». Одна брахманка своему супругу — брахману, полностью постигшему все (высшее) знание и всю (практическую) мудрость, как-то раз, когда он в уединении предавался созерцанию, сказала: «Какой (посмертный) мир уготован мне, если в этом я завишу от своего мужа, а ты, муж мой, сидишь (неподвижно), перестал совершать обрядовые действия, (ко мне) жесток и безучастен! Нас учили, что жены идут в те миры, которые обретают их мужья. Мне достался в супруги ты — какая же ждет меня посмертная участь?»

5—17. На эти слова он, достигший ясности духа, отвечал ей с улыбкой: «Я не обижаюсь на твои слова, о счастливая!⁷⁰ Всякое действие, о безупречная, которое может быть схвачено,⁷¹ увидено или услышано, рассматривается действующими как действие (приносящее кармический плод). Люди, лишенные мудрости, посредством действия лишь усиливают свое заблуждение. В этом мире для воплощенных не бывает состояния бездеятельности. Живые существа от самого рождения до расставания с телом всегда действием, мыслью или словом вырабатывают благие или дурные кармические следствия. Тогда как все действия, предполагающие использование зримых объектов, повреждаются бесами,⁷² — я прозрел в самом себе, благодаря тому Атману, обиталище, где пребывает Брахман, чуждый всякой двойственности; где Сома⁷³ вместе с Агни; где входит (в тело) тот Мудрый, что поддерживает все живые существа,⁷⁴ где (боги), во главе с Брахмой, погруженные в йогу, а также мудрецы — исполнители суровых обетов, духовно умиротворенные, победившие чувства, поклоняются Непреходящему.⁷⁵ Не обоняется Оно обонянием, не вкушается языком, не ощущается осязанием — но постигается манасом. Не познаваемое зрением, Оно — за пределами слуха, не имеет ни запаха, ни вкуса, ни осязаемости, ни формы, не подвластно разрушению. Из него разворачивается весь набор (элементов),⁷⁶ в нем же он имеет свою опору. Отсюда исходят и сюда возвращаются прана, апана, самана, вьяна и удана; причем прана и апана движутся между саманой и вьяной. Когда человек спит, самана и вьяна исчезают, а между праной и апаной пребывает, все объемля собой, удана; и потому прана с апаной не покидают спящего. Уданой называется тот (вид дыхания), который контролирует (все остальные) праны;⁷⁷ потому устремленные к Брахману предаются подвижничеству, основанному на удане.

18—27. Среди этих, друг друга пожирающих, по всему телу блуждающих (пяти ветров) помещён в глубине Агни Вайшванара,⁷⁸ имеющий семь форм. Нос, язык, глаза, кожа, уши — вот пять, а с манасом и буддхи⁷⁹ — семь языков пламени Вайшванары. То, что обоняется, то, что вкушается, то, что видится, то, что осязается, то, что слышится, а также то, что воспринимается (манасом) и что познается (буддхи) — вот семь видов топлива для меня!⁸⁰ Тот, кто обоняет, тот, кто вкушает, тот, кто видит, тот, кто осязает, пятое — тот, кто слышит, а также тот, кто воспринимает, и тот, кто познает⁸¹ — вот семь верховных жрецов. Умудренные жрецы, возжигая приношения семи видов семью подобающими способами на семи огнях: то, что обоняется, то, что вкушается, то, что видится, то, что осязается, то, что слышится, и прочее — способны порождать (потом) все эти (объекты восприятия) в подобающих им лонах.⁸² Земля, ветер, вода, пятый — свет, а также манас и буддхи — вот те семь, что называют лонами. Став жертвенным приношением, все гуны входят в уста, образуемые Огнем; и, побыв некоторое время в этом обиталище, затем рождаются в своих лонах. Там же бывают они заключены во время гибели мира и (нового) сотворения живых существ.⁸³ Отсюда рождается запах, отсюда рождается вкус, отсюда рождается зримая форма, отсюда — осязаемое касание, отсюда — звук; отсюда рождается сомнение, отсюда — твердое решение.⁸⁴ Это называют семиричным рождением. Таким вот образом постигли это древние. Исполнив жертвенные возлияния «полным ковшом»,⁸⁵ преисполнились они духовного сияния.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцатая глава.

 

Глава 21

 

Брахман сказал:

1—4. Здесь обычно рассказывают еще одно древнее предание. Слушай о том, по какому уставу (совершают) в этом мире (свой обряд) десять жрецов.⁸⁶ Этот мир должен быть познан. Мысль направлена к познанию. Для (грубого) тела его носителем является семя. Познающий — носитель (тонкого) тела.⁸⁷ Носителем тела (является также) огонь гархапатья; от него затем производится другой — ахавания,™ на который возливают жертвенное масло. Затем родился Владыка речи; а сознание⁸⁹ его созерцает. (Сперва) становится явленной форма, а сознание следует за ней.

Брахманка сказала:

5—6. Почему речь была первой, а сознание было после? Ведь, прежде чем явиться, речь сперва мыслится сознанием. Что это за способность знания, благодаря которой в уме утверждается мысль? А когда ее, как ни старайся, не высказать, — кто ей мешает?

Брахман сказал:

7—18. Апана, став над нею владыкой, делает ее, в силу этого, причастной природе апаны.⁹⁰ Ее называют мыслью, (остающейся) в сознании. Вот почему «сознание (ее) созерцает». И к вопросу, что ты задала мне, о (соотношении) речи и сознания, я тебе ещё расскажу, какой между ними был спор. Речь и манас, придя вдвоём к Бхутатману,⁹¹ спросили: «Скажи, из нас двоих — кто важнее, разреши наши сомнения, владыка!». «Манас (важнее)», — молвил тогда Бхагаван, обращаясь к Сарасвати.⁹² «Но не я ли для тебя — корова, доящаяся желаемым?»⁹³ — воскликнула, обращаясь к нему, Речь. «Знай же, — (отвечал он), — что у меня есть два манаса: устойчивый и подвижный. Устойчивый принадлежит моей сфере, подвижный — в твоих владениях. Всё, что в твои владения попадает, будь то мантра, буква или звук, — всё это именно подвижный манас; поэтому ты важнее (его).⁹⁴ Если ты (скажешь): „Не буду говорить!" и обратишься сама в себя, о прекрасная, то, хотя и будет выдох исходить (из тела), тебя в нем не слышно будет, о Сарасвати!». Богиня Речь всегда раньше пребывала между праной и апаной; (но однажды), лишенная праны, она осталась только с апаной, и вот, побуждаемая к действию, (но не в силах действовать), устремилась она, о наделенная великой долей, к Праджапати (с мольбой): «Смилуйся, Бхагаван!» Тогда явилась прана и вновь наполнила собой (звуки) речи. Вот почему не всегда в дыхании звучит речь. Она бывает либо звучащая, либо беззвучная. Из этих двух беззвучная речь выше звучащей. Как корова, исполненная превосходнейших качеств, дает молоко, — так она, возвещающая о Брахмане, доится Вечностью. Эта корова санскритской речи⁹⁵ обладает как божественным, так и мирским могуществом, о женщина с ясной улыбкой; познай разницу между этими двумя её параллельно проявляющимися, тонкими (формами)!

19. Когда она была томима желанием изречь слова, но не могла их произнести, что сказала тогда, в начале времен, богиня Сарасвати?

20—21. «Та, что порождается в теле праной, затем от праны переходит к апане; ставши уданой, покидает тело и, вместе с вьяной, объемлет всё небо, — после этого пребывает здесь, в самане», — так она некогда изрекла. Поэтому манас избегает неподвижности, тогда как Богиня (Речи напротив) чуждается подвижности.⁹⁶

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой«Махабхараты» двадцать первая глава.

 

Глава 22

 

Брахман сказал:

1—3. Здесь обычно рассказывают, о счастливая, древнее предание — о том, каким в этом мире бывает «обряд семи жрецов». Нос, око, язык, кожа и ухо — вот пять, а с манасом и буддхи их семь жрецов-хотаров,⁹⁷ действующих обособленно друг от друга; [ведь,] пребывая в тонком пространстве, они друг друга не видят. Знай, о прекрасная: это они, в силу своей исконной природы, [выступают как] семеро жрецов.

Брахманка сказала:

4. Почему они, пребывая в тонком пространстве, друг друга не видят? И какова у каждого из них эта «исконная природа», об этом поведай мне, владыка!

Брахман сказал:

5—13. Нельзя познать (объект), не зная (его) свойств; познание есть знание о свойствах объекта. Эти же (семеро) не распознают свойств друг друга. Язык и око, а также ухо, кожа, манас и буддхи не воспринимают запахов: их воспринимает нос. Нос и око, а также ухо, кожа, манас и буддхи не ощущают вкуса: вкус различается языком. Нос и язык, а также око, ухо, буддхи и манас не воспринимают форм: формы различаются оком. Нос и язык, а также око, ухо, буддхи и манас не ощущают касаний: касания воспринимаются кожей. Нос и язык, а также око, кожа, манас и буддхи не воспринимают звуков: звуки воспринимаются ухом. Нос и язык, а также око, кожа, ухо и буддхи не ощущают сомнений: сомнения ощущаются манасом. Нос и язык, а также око, кожа, ухо и манас не ощущают уверенности: уверенность ощущается буддхи. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о беседе индрий (органов чувств) с манасом, о красавица!

Манас сказал:

14—17. Без меня нос не обоняет, язык не различает вкуса, око не воспринимает формы, кожа не чувствует касаний; без меня ухо не может воспринять звука. Поэтому у всех живых существ я — изначальный и главный (орган). Словно опустевшие дома, словно костры, в которых угасло пламя, лишены без меня красоты и блеска органы чувств! Без меня все живые существа не в силах воспринимать свойств, как бы не напрягали они при этом свои органы чувств; так (костер нельзя разжечь, если) поленья наполовину сухие, наполовину мокрые.

Индрий сказали:

18—23. Твоя точка зрения была бы истинной, о господин, когда бы ты был способен без нас испытывать приятные ощущения, являющиеся нашими предметами. Ты был бы прав, господин, если бы мы (вдруг) пропали, а ты (по-прежнему) получал бы удовлетворение, поддерживал (свою) жизнь, испытывал ощущения, наслаждался. Или если бы мы (вдруг) пропали, а объекты наши продолжали существовать, и ты мог бы одним лишь усилием ума получать обычное наслаждение от их восприятия. Если же ты считаешь, что тебе постоянно дана некая чудесная власть над нашими предметами, тогда (попробуй) воспринять носом — форму, оком — вкус, ухом — запах, языком — уверенность, кожей — звук, а посредством буддхи — касание. Ибо для сильных нет правил, правила существуют для слабых. Так вкуси наслаждения, прежде не испробованные; тебе ведь не подобает вкушать остатки (от чужой трапезы)!

24—27. Но как ученик ради (изучения) Вед приходит к наставнику и, от него восприняв священные тексты, получает доступ к их смыслу, — так и ты устремляешься (лишь) к (тем) объектам, которые мы тебе показываем: в прошлом или в будущем, во сне или наяву. Ведь и те, кто рассудок потеряли,⁹⁸ и (от природы) умом убогие, — и они, мы видим, поддерживают свою жизнь, если только мы взаимодействуем с объектами. Да и сам ты, сколько бы ни порождал фантазий, не предавался грёзам, а как замучит тебя жажда — так устремляешься к (нашим) объектам!

28—29. Кто наслаждается лишь в воображении, не воспринимая объектов, — тот словно оказался в помещении без дверей; и когда иссякнут праны, его ждет неминуемая гибель — так огонь угасает, когда кончатся дрова. Пусть мы связаны каждый со своими соответствующими свойствами; пусть мы не способны воспринимать свойства, (специфичные для) другого. Но без нас ты не можешь ничего воспринимать, и без нас не вкусить тебе наслаждения!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать вторая глава.

 

Глава 23

 

Брахман сказал:

1—2. Здесь обычно рассказывают, о счастливая, древнее предание — о том, каким бывает в этом мире «обряд пяти жрецов». Прана с апаной, удана, самана и вьяна — вот пятеро жрецов, которых мудрые чтут как (жрецов) наивысшего ранга.

Брахманка сказала:

3. «В силу исконной природы — семеро жрецов» — так ты полагал прежде. Почему же (теперь) «пятерых жрецов» (ты относишь) к высшему рангу — разьясни это!

Брахман сказал:

4—6. Праной собранный ветер становится затем апаной; в апане собранный ветер потом действует (как) вьяна. Когда ветер собран вьяной, возникает удана; когда ветер собран в удане, является самана. Некогда явились все они к перворожденному Праджапати и спросили его: «Скажи, кто из нас лучше, и пусть та будет старшей над нами!»

Брахма сказал:

7. При чьём исчезновении все праны в теле носителей пран тоже исчезают, и напротив: при чьём появлении (все) приходят в движение — та из вас и старшая; (а сейчас —) ступайте восвояси!

Прана сказала:

8. При моём исчезновении все праны в теле носителей пран тоже исчезают, а при моем появлении — (все) приходят в движение; значит, я и старшая. Смотрите, вот я исчезаю.

Брахман сказал:

9—10. И прана исчезла, а потом вновь явилась. Тогда самана с уданой сказали, о прекрасная: «Ты не пронизываешь собой всё это, не пребываешь здесь (повсюду),⁹⁹ в отличие от нас. О прана, ты — не старшая над нами. Ведь (только) апана подвластна тебе». (И когда) прана возобновила свою деятельность, к ней обратилась апана: «При моём исчезновении все праны в теле носителей пран тоже исчезают, а при моем появлении — (все) приходят в движение; значит, я — старшая. Смотрите, вот я исчезаю». Тогда вьяна и удана, обратившись к ней, сказали: «Нет, ты не старшая, апана; ведь только прана подчинена тебе». (И когда) апана вновь возобновила свою деятельность, вьяна ей ещё сказала: «Старшая над всеми — я, и вот по какой причине. При моём исчезновении все праны в теле носителей пран тоже исчезают, а при моем появлении — (все) приходят в движение; значит, я — старшая. Смотрите, вот я исчезаю». Тут вьяна исчезла, а потом появилась снова. Прана с апаной, удана и самана ей сказали: «Ты — не старшая над нами, о вьяна! Ведь только самана у тебя в подчинении!». (И когда) возобновила свою деятельность вьяна, самана ей еще сказала: «Я есмь старшая над вами! Послушайте, по какой причине: при моём исчезновении все праны в теле носителей пран тоже исчезают, а при моем появлении — (все) приходят в движение; значит, я — старшая. Смотрите, вот я исчезаю!». Тут исчезла самана, а потом появилась снова. Прана с апаной, удана и вьяна ей сказали: «Нет, самана, ты — не старшая; одна только вьяна тебе подчинена!». (И когда) возобновила свою деятельность самана, удана сказала ей: «Я — старшая над всеми, слушайте — по какой причине: при моём исчезновении все праны в теле носителей пран тоже исчезают, а при моем появлении — (все) приходят в движение; значит, я — старшая. Смотрите, вот я исчезаю!». Тут удана исчезла, а потом вновь появилась. Прана с апаной, самана и вьяна ей сказали: «Удана, ты не старшая: одна лишь вьяна у тебя в подчинении!». И сказал тогда всем им вместе Брахма-Праджапати: «Все вы — и главные, и не главные, (ибо) все друг от друга зависите. Главные вы каждая в своей сфере, но (не главные — ибо) все друг друга ограничиваете. Один (лишь Ветер есть в реальности; он) то неподвижен, то движется; но в соответствии с особыми признаками (различают) вас (как) пять ветров. Это — мой Атман, хоть и (проявляющийся) многообразно, но образующий Единство. Друг другу друзья, споспешествующие друг другу, ступайте с миром, благо вам! Друг друга поддерживайте!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать третья глава.

 

 

Глава 24

 

Брахман сказал:

1. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о беседе Нарады с риши Деваматой.

Девамата сказал:

2. У живого существа, когда оно рождается, что начинает действовать раньше: прана, апана, самана, или вьяна, или же удана?

Нарада сказал:

3. К тому (ветру), которым порождено живое существо, с самого начала присоединяется другой, (отличный) от него. Следует знать, что праны бывают двоякого рода: одни движутся горизонтально, другие — вверх.

Девамата сказал:

4. Какая (прана) живое существо порождает? И какая другая сразу к нейприсоединяется? И, конечно, расскажи о двойственности пран, (движущихся) по горизонтали (или) вверх.

Нарада сказал:

5—12. Вожделение возбуждается (чувственным) помыслом, или же звуком, порождается вкусовым пристрастием или прекрасным образом, от касания возникает или же от запаха. Это — проявление уданы. Вожделение ведёт к совокуплению. От страсти рождается (мужское) семя, от страсти образуется жидкость (в женщине). В соединении семени с (менструальной) кровью, порожденном саманой и вьяной, от семени, с кровью смешавшегося, сперва зарождается прана. Когда же семя видоизменено праной, то возникает апана. Прана и апана — вот пара пран, движущихся вниз и вверх. А вьяна в паре с саманой зовутся «поперечной» двоицей. «Агни — это поистине все боги (сразу)» — так учит Веда.¹⁰⁰ (Он) возрождается в брахманах (в виде) мудрости, сопутствуемой различающим знанием. Его дым — тамас; пепел его, обильного семенем, есть раджас; саттва рождается в нём (всякий раз), когда вливают жертвенное масло. «Самана и вьяна — это два жертвенных возлияния агхара» — так знают знатоки жертвенного обряда; прана и апана — это две (соответствующие) порции жертвенного масла; между ними (пребывает сам) Вкуситель жертв.¹⁰¹ И это брахманы знают как высший вид уданы.

13—18. Слушай, как я расскажу тебе о том, что (зовётся) «не входящим в пары». День и ночь — вот пара; а между ними (пребывает) Вкуситель жертв.¹⁰² И это брахманы знают как высший вид уданы. Два пути (солнца) — тоже пара; а между ними (пребывает) Вкуситель жертв.¹⁰³ И это брахманы знают как высший вид уданы. Истина и ложь — вот пара; а между ними (пребывает) Вкуситель жертв.¹⁰⁴ И это брахманы знают как высший вид уданы. Благо и зло образуют вдвоём пару, а между ними (пребывает) Вкуситель жертв. И это брахманы знают как высший вид уданы. Сущее и не-сущее — это тоже пара, а между ними (пребывает) Вкуситель жертв. И это брахманы знают как высший вид уданы.

19—20. Прежде — самана, (затем —) вьяна, которая распространяет её действие (повсюду); а на третьем этапе — вновь усердствует самана. И (затем) для достижения покоя (поётся гимн) Вамадевы.¹⁰⁵ Покой — это извечный Брахман. И его брахманы знают как высший вид уданы.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать четвертая глава.

 

Глава 25

 

Брахман сказал:

1—2. Здесь обычно рассказывают древнее предание о том, по какому чину совершается «обряд четырёх жрецов». Излагаю должным образом всё его последование: слушай, открою тебе, о счастливая, эту великую тайну!

3—17. Орудие, действие, деятель¹⁰⁶ и освобождение — вот те четыре жреца, о красавица, коими обьят весь этот мир. Услышь всё полностью о практике (этих четырех) жрецов. Нос, язык, око, кожа и пятое — ухо, (затем) манас и буддхи — этих семерых должно знать как средства (для познания) свойств.¹⁰⁷ Запах, вкус, форма, звук и пятое — касание, а также сознаваемое и постигаемое — эти семеро (суть) средства (для познания) действия.¹⁰⁸ Обоняющий, вкушающий, зрящий, касающийся и слышащий — пятый, да ещё сознающий и постигающий — этих семерых должно знать как средства (к познанию) деятеля.¹⁰⁹ Они, наделенные свойствами, вкушают каждое — свое свойство, благое или неблагое, (ведь) говорится: «Здесь (только) ,Л" не имеет свойств!». И эти семь служат средствами к освобождению. У мудрых и просветленных свойства (гуны), будучи божествами, каждое на своём месте постоянно вкушают, как положено, сжигаемые жертвы. А несведущий, вкушая (сам) всякую пищу, приобщается чувству собственности, и постоянно готовя (еду)¹¹⁰ лишь для себя самого, от чувства собственности гибнет. Вкушение неподобающей пищи и опьяняющих напитков убивает невежду; и он эту пищу убивает, и сам, убив её, ею убиваем. А вот мудрый и властный, поедая пищу, вновь её возрождает; и сам от той пищи возрождается. Грех же от этого невелик. Когда обузданы (индрии), из коих шестая — манас, всё, что сознаётся манасом и что произносится речью, и что слышится ухом, и что видится оком, и что осязается осязанием, и что обоняется обонянием — всё это, как жертвы, со всех сторон (приносимые, поглотив,) обладающий Гунами Очиститель, Уноситель жертв, (ярко) мне сияет! Так совершается во мне жертвоприношение йоги, в котором (высшее) Знание выступает как жрец-брахман, манасом порожденный, прана — как хвалебная песнь, апана — как хвалебное слово, а всеотрешенность — как щедрая дакшина. Благословитель (всякого) действия выступает (в том обряде) как брахман, Деятель — как адхварью,¹¹¹ действие — как хвалебная песнь; Распорядитель действия в том (обряде) — священные тексты,¹¹² а конечное освобождение — дакшина. И здесь возглашают ведийские гимны люди, познавшие Нараяну,¹¹³ прежде того для бога Нараяны связавшие жертвенных животных.¹¹⁴ Там (также) распевают саманы.^п5 И (всё) это зовется притчей. Узнай от меня, о робкая: бог Нараяна есть Атман вселенной!

 

Такова в книге «О жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать пятая глава.

 

Глава 26

 

Брахман сказал:

1—5. Один лишь есть Повелитель, и нет иного: как он мне укажет, так я и живу. В сердце пребывая, этот Пуруша, Повелитель, повелевает: это им направляем, я (движусь,) словно вода вниз по склону.¹¹⁶ Один лишь есть Наставник, и нет иного; о Нем, в сердце покоящемся, я возвещаю. Этим наставником наущаемы, терпят всегда поражение (от богов) все данавы.¹¹⁷ Один лишь есть Друг, и нет иного; о Нем, в сердце покоящемся, я возвещаю. По его наущению дружелюбные окружают себя друзьями: (смотри, вот и) Семь риши сияют (звездами) в небе!¹¹⁸ Один лишь есть Слышащий, и нет иного; о Нем, в сердце покоящемся, я возвещаю. У этого наставника в доме пожив, обрел Индра бессмертие во всех мирах.¹¹⁹ Один лишь есть Враждующий, и нет иного: о Нем, в сердце покоящемся, я возвещаю. По наущению этого именно наставника всегда враждуют с родом человеческим змеи.

6—8. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о встрече божественных риши со змеями у Праджапати. Риши-боговидцы, змеи и асуры, приступив почтительно к Праджапати, попросили: «Да будет возвещено нам Благо!». И сказал Владыка им, вопрошающим о (высшем) Благе: «Ом» — вот (вам) в одном слоге (единый, непреходящий) Брахман!». Услышав это, разбежались они во все стороны.

9—13. Но когда они еще только спешили (к Праджапати) за наставлением об Атмане, у змей уже была развита предрасположенность к кусанию. У асуров, по их исконной природе, развилась наклонность к гордыне. Боги утвердились в щедрости, а великие риши — в самообуздании. К одному наставнику все они пришли, одним и и тем же словом дано им посвящение — а все определились (в жизни) по разному: и змеи, и риши-боговидцы, и данавы. Человек слышит, что ему говорят, и все как следует воспринимает; но затем вопрошает снова, и уже другой учитель им руководит, и по его наущенью он потом действует. Этот Наставник и Познаватель — (но также) Враг и Ненавистник — обитает в сердце.

14—78. Кто в мире с грехом водится — становится грешником. А кто живет в благочестии — становится благочестивым. Кто с вожделением радеет об услаждении индрий, тот — сластолюбец. А кто стремится всегда к победе над индриями, тот — исполнитель обетов. Кто же, отрешившись и от обетов, и от (обрядовых) действий, к единому Брахману устремлен, с Брахманом соединен, но живет в миру, тот — брахмачарин. Брахман для него — дрова, Брахман — огонь, Брахман — площадка жертвоприношения, Брахман — вода, Брахман — наставник; он целиком сосредоточен на Брахмане. Вот так тонко разумеют мудрые брахмачарью, а уразумев, — практикуют её под присмотром Познающего поле.¹²⁰

 

Такова в книге «О жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать шестая глава.

 

Глава 27

 

Брахман сказал:

1—2. Есть непроходимая чаща,¹²¹ в которой жалят москиты желаний, где холод скорби и зной веселья, где ослепляет тьма заблуждения, где (кишат) тигры и змеи алчности, где на пути — бурелом страсти и гнева, где единственная опасная тропа (намечена) объектами (чувств).¹²² Я прошел сквозь ту чащу и вступил в великий лес.¹²³

Брахманка сказала:

3. Где же этот лес, о мудрейший? Что за деревья в нём, каковы ручьи, холмы и горы? Далека ли до того леса дорога?

[Брахман сказал:]

4—6. При условии осознания различия¹²⁴ нет ничего ровнее, (чем путь туда); при отсутствии осознания различия — нет ничего длиннее. Ничто не может быть меньше его и ничто не бывает больше.¹²⁵ Нет ничего, сопряженного с большим страданием, и нет ничего, что бы сравнилось с ним блаженством. Войдя в него, дваждырожденные не печалятся и не радуются; сами они никого не страшатся, и их не страшится никто.

7. В том лесу — семь дерев великих; плодов семь и семь гостей; семь обителей, семь созерцаний, семь посвящений. Таков образ леса.

8—13. Стоят там, лес собой наполняя, деревья, приносящие чудесные пятицветные цветы и плоды. Стоят там, лес собой наполняя, деревья, приносящие золотые и двухцветные цветы и плоды. Стоят там, лес собой наполняя, деревья, приносящие чудесные четырехцветные цветы и плоды. Стоят там, лес собой наполняя, деревья, приносящие благодатные трехцветные цветы и плоды. Стоят там, лес собой наполняя, деревья, приносящие благоуханные одноцветные цветы и плоды. Стоят там также, лес собой наполняя, два великих древа со многими цветами и плодами, цвет коих непроявлен.

14. Один лишь есть там Огонь — благорасположенный (жрец-) брахман; пять индрий служат ему дровами. Семь разных видов освобождения от них — это семь посвящений. Свойства суть плоды; гости — те, кто эти плоды вкушают.

75—17. Семь великих риши принимают там почести. Когда же они, будучи почтены, исчезают, является в сиянии лес иной. В нем — древо великого обета, не приносящее плодов; в нём тенью служит йогический покой, обителью в нем служит Знание; вода в нём — удовлетворенность. И в нём своё внутреннее Солнце — Познающий Поле. Святые люди, достигнув того (леса), не знают более страха. Ни вверх, ни вдоль, ни поперёк нет тому (лесу) конца.

18. Семь жён неизменно там обитают; опущены долу их лица. Светозарны они и плодоносны. Со временем отнимают они у живых существ все соки (жизни), ибо преходяще все во вселенной.

19—23. Там также пребывают и там восходят Семь риши, семь совершенных во главе с Васиштхой.¹²⁶ Слава, Блеск, Доля, Удовлетворенность, Победность, Совершенство и Пылкость — вот семь лучей, которые (там) сопутствуют Солнцу. Там есть скопище гор и холмов, а ещё там несут свою воду реки и потоки, рождающиеся от Брахмана. И (есть) там в потаённом месте слияние рек, при котором совершается жертвенный обряд с тремя священными огнями; оттуда смирившие себя, своим Атманом удовольствованные, идут прямо к Праотцу. Изживши почти все желания, кроме желания исполнять благочестивые обеты, подвижничеством выжегшие (в себе всю) скверну, в душе своей в Атман вошедшие, — приближаются к Брахману.

24—25. Люди, знающие тот лес мудрости, восхваляют здесь Веду.¹²⁷ Кому ведомо о существовании этого леса, тот рождается в соответствии со (своей) мудростью. Вот так знают брахманы об этом божественном лесе, и, зная, реализуют это знание под присмотром Познающего Поле.

 

Такова в книге «О жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать седьмая глава.

 

Глава 28

 

Брахман сказал:

1—5. Запахов я не обоняю, не ощущаю вкусов, не созерцаю форм, не осязаю, не слышу ничего из многообразных звуков и не испытываю никаких желаний. Это исконная природа вожделеет к желанным объектам, это исконная природа¹²⁸ бежит от всего, что противно. Влечение и отвращение порождаются исконной природой, входя в тела живых существ вместе с праной и апаной. Помимо них, распознай в теле и другие, в том числе преходящие, предрасположенности,¹²⁹ а также Атмана (всех) существ.¹³⁰ В нем пребывая, я отнюдь не подвержен ни гневу со страстью, ни старости, ни смерти. Поскольку я не вожделею ничего желанного и ни к какой скверне не испытываю отвращения, на моих «исконных природах»¹³¹ нет ни пятнышка, как не пятнаются лотосы каплями воды.¹³² Они суть невечные (спутницы) Вечного, который созерцает (все) многообразные «исконные природы». Сеть наслаждений при совершении деяний не захватывает Его, как сеть солнечных лучей не прилепляется к небу.

б—10. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о беседе жреца-адхварью с подвижником-яти.¹³³ Услышь его, о многославная! Увидев, как в ходе обряда жертвенное животное обрызгивают водой,¹³⁴ подвижник, сидевший (поодаль), сказал с осуждением, обращаясь к адхварью: «Это — насилие!». Адхварью ему ответил: «Этот козёл не погибнет. Напротив, будет сей твари великое благо, как об этом сказано в шрути. Ведь та доля в нём, что от земли — пойдёт в землю, та же, что от воды — соединится с водами. Его глаз соединится с солнцем, слух — с пространством, а жизненное дыхание — с небом. Действуя сообразно Ведам, я ни в чем не погрешил».¹³⁵

Подвижник сказал:

11—13. Если в разлучении этого козла с жизнью ты усматриваешь для него благо, то это жертвоприношение для козла и совершается, какая от него польза тебе самому, почтенный? И следовало бы (сперва) заручиться согласием матери, отца, брата и друга (этого козла); ведь он сам не вправе распоряжаться собой (без одобрения близких). Отведи его (к ним) и спроси. Соизволь осведомиться у них, почтенный, согласятся ли они. Если дадут согласие, тогда только можно думать (о жертвоприношении).

14—18. А сейчас жизненные дыхания этого козла удалились к своим источникам. Осталось, сдаётся мне, только (это) недвижное тело. Лишённое сознания тело подобно полену (без огня). Совершающие (в ходе жертвенного обряда) насилие расчитывают на воздаяние, а получают лишь такое полено (без огня), прежде звавшееся жертвенным животным. «Ненасилие — (вот высшая) из всех дхарм!» — так учат старцы. Мы, (подвижники, тоже) знаем: следует делать только такие дела, которые не сопряжены с насилием. Ненасилие — вот наш принцип, и если мне продолжать, то я мог бы указать еще много пороков, присущих твоему образу действий. Мы всегда одобряем невреждение по отношению ко всем существам, и это выведено нами из непосредственного опыта, мы не склонны полагаться на то, что невидимо.

Адхварью сказал:

19—21. Ты наслаждаешься свойствами запахов земли, ты упиваешься вкусами, основа коих — вода, ты видишь форму (небесных) светил; ты осязаешь свойства, порождаемые Ветром; слышишь звук, порождаемый эфиром; манасом осознаешь мысль. И при этом ты думаешь: «Все эти сущности — живые». Значит, ты постоянно отнимаешь жизнь, совершаешь насилие, о господин! Нельзя и шевельнуться, не причинив (кому-либо) вреда. А как ты сам думаешь, о дваждырожденный?

Подвижник сказал:

22—24. У психики две природы: непреходящая и преходящая. Из них благая природа — непреходящая, а преходящую называют «исконной природой». Жизненное дыхание, язык, манас и саттва вкупе с раджасом относятся к исконной природе. Человек, который от этих природных сутей свободен, кто поднялся над парами противоположностей, лишен желаний, кто равно относится ко всем существам, не знает слова «моё», восторжествовал над собой и от всего освобождён — может более ничего не страшиться!

Адхварью сказал:

25—26. Воистину, в этом мире следует общаться с людьми святой жизни, о достойнейший из наделённых мыслью! Вот я — выслушал твоё суждение, и сразу моя собственная мысль просияла! Твоей мудростью, о Владыка, просветлённый, я говорю (теперь): надо мыслить (эту) мысль, но жертву (всё равно) совершать, и тогда — не (будет) на мне вины, о дваждырождённый!

Брахман сказал:

27—28. После этого подвижник счёл нужным погрузиться в молчание, а адхварью, избавившись от заблуждения, продолжил жертвенный обряд. Вот так, весьма тонко брахманы понимают освобождение;¹³⁶ а поняв, реализуют это знание под наблюдением Познающего Поле.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать восьмая глава.

 

Глава 29

 

Брахман сказал:

1—5. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о беседе Картавирьи с Океаном, о прекрасная! Жил-был царь по имени Арджуна Картавирья, тысячерукий (воитель), который мощью своего лука покорил всю землю, опоясанную океаном. Слышали мы, что как-то раз, бродя по берегу океана, он, гордый своею силой, осыпал океан сотнями стрел. Океан же приветствовал его, почтительно сложив ладони, и сказал: «О герой, не стреляй в меня больше! Скажи, чем я могу служить тебе? Существа, во мне обитающие, гибнут, поражаемые грозными твоими стрелами, о царь-тигр! Избавь же их, владыка, от этой напасти!»

Арджуна (Картавирья) сказал:

6. Если есть где-нибудь держатель лука, равный мне в битве, который со мной мог бы сразиться, — укажи мне такого!

Океан сказал:

7. Слышал ли ты, о царь, о великом риши Джамадагни? У него есть сын, который способен оказать тебе подобающее гостеприимство.¹³⁷

8—17. Немедля царь, обуянный великим гневом, двинулся в путь. Пришёл он к той обители и встретил самого Раму. Стал он с приближенными своими чинить всякие неприятности Раме. И у великого духом Рамы это вызвало большую досаду. Возгорелся тогда в непомерно-пылком Раме ратный пыл, и испепелил он им, о лотосоокая, вражеские рати! Потом взял Рама свой топор и быстро срубил тому (царю) всю тысячу рук, словно ветви с большого дерева. Видя, что (царь) сражён и упал, все его родичи и приближенные, с мечами в руках, обступили со всех сторон Бхаргаву.¹³⁸ Но Рама взял в руки лук и стремительно взошёл на колесницу; он обрушил ливни стрел на войско царя и рассеял его. Тогда некоторые из кшатриев, участвовавших прежде в убийстве (риши) Джамадагни, бежали (от Рамы) в труднодоступные горы, словно олени, преследуемые львом. Поскольку из-за страха (перед Рамой) они не исполняли более предписанных им (кшатрийских) обязанностей, и поскольку они не общались более с брахманами,¹³⁹ потомки их превратились в шудр. Все эти драмиды, каши и пундры вместе с шабарами^ш стали шудрами из-за невозможности следовать своей дхарме кшатриев. После многократного истребления кшатрийских героев, Джамадагнья перебил и тех кшатриев, которых породили брахманы (от кшатрийских женщин).

18—21. Когда Рама завершал в двадцать первый раз принесение в жертву (всех кшатриев), раздался вдруг бесплотный голос, чудесный, сладкозвучный, слышный всему миру: «О Рама, Рама! Остановись! Что хорошего видишь ты в том, чтобы снова и снова лишать жизни породу кшатриев!». И затем предки во главе с Ричикой так сказали ему, великому духом: «Перестань, о избранник судьбы!». Но Рама, не простивший убийства отца, ответил тем риши: «Соблаговолите не препятствовать мне, почтенные!».

Предки сказали:

22. Благоволи, о победоносный, не губить более отродье кшатриев. Ведь не пристало тебе, благому брахману, убивать царей.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» двадцать девятая глава.

 

Глава 30

 

Предки сказали:

1—4. Здесь обычно рассказывают одно древнее предание. Выслушай его сначала, а потом действуй, о почтеннейший из дваждырожденных! Жил царственный риши по имени Аларка¹⁴¹ — величайший подвижник, знаток дхармы, неизменно верный слову, великий духом, исполнитель суровейших обетов. Мощью своего лука покорив всю эту землю в пределах океана и совершив тем самым труднейший подвиг, обратил он затем свой ум к тонким предметам. Расположившись при корнях дерева, он отвлёкся мыслью от дел своего превеликого царства и обратился к вещам тонкого, внутреннего мира.

Аларка сказал:

5—6. Мой манас стал грозной силой. Одолею его — и будет предрешена моя победа. А после я направлю стрелы и в остальных врагов, окруживших меня отовсюду. В того, кто из-за неустойчивости своей склонен создавать (снова и снова) весь этот явленный мир, — в манас пущу я самые острые свои стрелы!

Манас сказал:

7—8. «Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами,¹⁴² умрёшь. Придётся тебе поискать другие стрелы, если хочешь уничтожить меня». Услышав это и поразмыслив,

Аларка сказал:

9. Обоняньем впивая всевозможные ароматы, человек охочим до них становится. Поэтому — в нос направлю-ка я свои острые стрелы!

Нос сказал:

10—11. «Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами, умрёшь. Придётся тебе поискать другие стрелы, если хочешь уничтожить меня». Услышав это и поразмыслив,

Аларка сказал:

12. Вкушая всякие сладкие соки, человек охочим до них становится. Поэтому — в язык направлю-ка я свои острые стрелы!

Язык сказал:

13—14. «Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами, умрёшь. Придётся тебе поискать другие стрелы, если хочешь уничтожить меня». Услышав это и поразмыслив,

Аларка сказал:

15. Кожа, ощущая всякие касания, охочей до них становится. А потому я сейчас разнообразными стрелами¹⁴³ с перьями цапли понаделаю отверстий в этой коже!

Кожа сказала:

16—17. «Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами, умрёшь. Придётся тебе поискать другие стрелы, если хочешь уничтожить меня». Услышав это и поразмыслив,

Аларка сказал:

18. Всевозможным звукам внемля, человек охочим до них становится. Поэтому — в ухо направлю-ка я свои острые стрелы!

Ухо сказало:

19—20. «Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами, умрёшь. Придётся тебе поискать другие стрелы, если хочешь уничтожить меня». Услышав это и поразмыслив,

Аларка сказал:

21. Наблюдая всевозможные явления, человек охочим до этого становится. Поэтому — в глаз направлю-ка я свои острые стрелы!

Глаз сказал:

22—23. «Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами, умрёшь. Придётся тебе поискать другие стрелы, если хочешь уничтожить меня». Услышав это и поразмыслив,

Аларка сказал:

24. А этот — благодаря разумности своей принимает самые разнообразные решенья; поэтому в Разум-буддхи направлю-ка я свои острые стрелы!

Разум сказал:

25. Нет, никогда не пронзят меня твои стрелы, о Аларка! Они лишь тебе самому рассекут средоточия жизни, и ты, с пораженными жизненными узлами, умрёшь.

Предки сказали:

26—30. И тогда Аларка предался труднейшему, суровейшему подвижничеству. Но, как ни старался, не нашёл он подходящей стрелы для тех семерых. Предельно сосредоточив свою мысль, задумался тогда владыка. Долго размышлял над этим Аларка, о лучший из дваждырождённых,¹⁴⁴ и не сумел тот достойнейший из мыслящих найти ничего, лучше йоги. Сосредоточив свой манас на одной точке, недвижный, предался он йоге и вскоре поразил, отважный, все индрии одной-единственной стрелою. С помощью йоги он открыл в себе Атмана и достиг высшего совершенства.¹⁴⁵ В восторге тот царственный риши пропел тогда следующий стих: «Ах, зачем только мы прежде столь радели о царстве! Лишь теперь я постиг, что нет блаженства выше йоги». Уясни себе это и ты, о Рама, и не убивай больше кшатриев. Предайся суровому подвижничеству, и в нем обретёшь благо.

Брахман сказал:

31. Вняв слову Праотцев, тот великий герой, (Рама) Джамадагнья, предался суровому подвижничеству и пришёл к труднодостижимой высшей цели.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцатая глава.

 

Глава 31

 

Брахман сказал:

1—3. В мире есть три врага, а в рассчёте по гунам — их девять. Радость, безразличие, самомнение суть три свойства саттвических. Скорбь, гнев и чрезмерная возбудимость считаются раджасическими свойствами. Сонливость, леность и заблужденье — вот три свойства тамасических. Человек разумный, достигший душевного умиротворения, победивший чувства, сперва со всем тщанием отсекает эти свойства множествами стрел, и лишь затем старается одолеть других (врагов).

4—10. Здесь (обычно) знатоки историй о прежних временах оглашают стихи, пропетые некогда царём Амбаришей¹⁴⁶ в назидание своей стране. Когда восторжествовали пороки и стало гибнуть всё доброе, Амбариша, как гласит предание, силой взял власть. Обуздав злые пороки и воздав почести людям благочестия, он достиг великих свершений и пропел тогда такую песнь: «Почти все пороки одолел я, всех врагов сразил. Осталось истребить ещё один порок, но его-то я и не осилил. Это из-за него жажда живых существ не находит насыщения, и, обезумев от жажды, мечутся они, даже не замечая, как попадают в ямы и капканы. Из-за него человек совершает то, что вовсе не подобает. И этот порок — алчность; секущий (душу) острыми мечами, да будет он сам отсечён! Ведь это из алчности рождается жажда, а из-за неё мысль привязывается (к объектам); и тот, кто жаждет обрести что-либо, обретает главным образом свойства гуны раджас.

11—12. И этими свойствами ввергнутый в узилище тела, человек вновь и вновь рождается, испытывая желание действовать. Когда же время данного рождения исчерпано, тело его разрушается и рассеивается, и он в этом своём рождении опять к смерти приходит. А потому, сознавая всю пагубу этой жажды обладания, надо решительно её обуздать и в Атмане искать царства, ибо это — истинное Царство, и нет иного. Царь же его единовластный побеждён¹⁴⁷ мною с помощью Знания».

13. Такова песнь, которую спел многославный царь Амбариша, когда, поставив себе целью завоевать высшее из царств, он отсёк жажду обладания — главный из пороков.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать первая глава.

 

Глава 32

 

Брахман сказал:

1. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о беседе некоего брахмана с (царём) Джанакой,¹⁴⁸ о красавица!

2—4. Некогда Джанака в наказание одному брахману, оплошавшему в какой-то из наук, велел: «Не появляйся более в моих владениях!». Услышав это, брахман ответил достойнейшему из царей: «Очерти мне, о царь, ту область, на которую простирается твоя власть! И тогда я готов жить во владениях другого царя, о повелитель! Я хочу в точности исполнить твой приказ, согласно закону, о владыка земли!».

5—7. На эти слова многославного брахмана царь ничего не ответил, только тяжко вздыхал. Когда же тот необъятно-могучий царь сел и погрузился в созерцание, напало вдруг на него глубокое отчаяние, как демон (Раху нападает) на Солнце. Но вскоре смятение прошло, и царь, вздохнув, обратился к брахману с такой речью:

8—11. «Всю землю мыслью охватив, я не смог найти (нераздельно моего) владенья, хотя и есть (у меня) царство дедов и прадедов, наследственная джанапада.¹⁹ Не найдя (искомого) на всей земле, я подумал о Митхиле. Но и там (своего) не нашёл. Стал искать среди своего потомства — но и здесь никого не нашёл. Тогда и овладело мной отчаянье. Однако, смятенье прошло, и рассудительность вернулась ко мне. Я понял, что моего владенья нет вообще, и в то же время моё владенье — всё в мире. Даже это «Я» — не моё, но и вся Земля — моя. А потому живи здесь, сколько пожелаешь, и наслаждайся, сколько захочешь».

 [Брахман сказал:]

12—13. Скажи мне, что за установка ума побудила тебя отвергнуть само понятие «владения», тогда как при тебе — царство отцов и дедов, наследственная джанапада? Что за мысль побудила тебя признать, что весь мир — твое владение? Ведь если ты не имеешь владений, как может весь мир быть твоим владением?

Джанака сказал:

14—16. В любом мирском деле мы знаем, что всё предпринятое — недолговечно. И потому я не вижу ничего, о чём мог бы сказать: «Это — моё!».¹⁵⁰ Говорится в Ведах: «Чьё это?» и «Чья собственность?»; но я не нахожу мыслью ничего, о чем мог бы сказать: «Это — моё». Эта мысль побудила меня отвергнуть само понятие «владенья». А вот послушай, какая мысль внушила мне, что всё вокруг — моё владенье.

17—23. Я не ищу для себя (наслаждения) даже ароматами, проникающими в мой нос; вот почему побеждена мной (стихия) земли,¹⁵¹ в моей власти всегда пребывает. Я не ищу для себя (наслаждения) даже приятными вкусами, уже возникшими в моём рту; вот почему мне покорны воды,¹⁵² и всегда во власти моей пребывают. Я не ищу для себя (наслаждения) формой и светом, кои глаз (воспринимает); вот почему свет¹⁵³ мне покорен, в моей власти всегда пребывает. Я не ищу для себя (наслаждения) касаньями, даже уже осязаемыми кожей; вот почему ветер¹⁵⁴ мне покорен, в моей власти всегда пребывает. Я не ищу для себя (наслаждения) звуками, даже уже проникшими в ухо; вот почему мне покорны звуки,¹⁵⁵ в моей власти всегда пребывают. Я не ищу для себя (наслаждения) мыслью, хотя бы и присутствующей уже в моём манасе; и потому манас¹⁵⁶ мне покорен, всегда в моей власти пребывает. Для богов, праотцев, природных стихий и для гостей — вот для кого воистину предпринимаются все мои действия!

24—25. И, улыбнувшись, брахман сказал тогда Джанаке: «Знай, что я — (бог) Дхарма, и явился сюда для того, чтобы лучше узнать тебя. Того колеса, назад не обратимого, чья ступица — Брахман, чьи спицы — буддхи, скреплённого ободом саттвы, ты — единственный вращатель!».¹⁵⁷

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать вторая глава.

 

Глава 33

 

Брахман сказал:

1. Нет, образ жизни моей в этом мире не таков, как ты, робкая, судишь в меру своего разумения. Я — брахман, я достиг освобождения, я — лесной отшельник. Я — брахмачарин, но несу при этом и обязанности домохозяина.

2—8. Я не таков, каким видит меня взор твой, о красавица! Мною пронизано всё, что только есть в мире. Для всех существ, какие есть на свете, движущиеся и недвижные, я есмь, знай это, их Губитель, как лесной пожар — для деревьев. Эта мысль деёт мне ощущение царской власти над землёй и даже над всей вселенной; поистине, мысль — моё сокровище! Есть лишь одна стезя брахманов, коей шествуют знающие истину, живут ли они в доме или в лесу, подвизаются в ученичестве или нищенствуют; во многих несхожих обликах, они лелеют одну и ту же мысль. У них, пребывающих в разных обликах и разных обителях, (рождается) мысль, исполненная умиротворённости; все они приходят к одному и тому же состоянию сознания, как (все) реки впадают в Океан. Этот путь проходят мысленно, а не в телесном облике; ведь деяния имеют начало и конец, а тело сковано деяниями. Поэтому, о счастливая, да не будет у тебя страха перед посмертным бытием! Поскольку душа твоя всегда устремлена к моей, ты соединишься с моим Атманом!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать третья глава.

 

Глава 34

 

Брахманка сказала:

1—2. Невозможно постичь это слабому духом, не воспитавшему себя. А моя мысль очень слаба, ограниченна, смущена. Назови же мне средство, коим ту (великую) мысль обретают; (хочу знать) ту главную причину, из коей это (знанье) произрастает.

Брахман сказал:

3. Знай же, что «брахманка» — это (дощечка) арани для того (знания), а наставник — это верхняя арани. Подвижничество с ученьем трут их друг о друга, отчего и рождается огонь знания.

Брахманка сказала:

4. А этот символ Брахмана, называемый «Познающим Поле», — в чём его определяющая особенность, по которой он познан быть может?

Брахман сказал:

5—9. Он лишён признаков, не имеет свойств; нет у него причины. Но я сообщу тебе средство, коим ты его познаешь, если сможешь. Даже будучи верно указан, он познаётся лишь «по-пчелиному».¹⁵⁸ Средство к этому — разумение в действиях.¹⁵⁹ Лишённые же мудрости (пытаются познать его) так, как если бы он обладал признаками, (облегчающими) познание. В делах освобождения нет указаний «это делай», «это не делай»; в них у самого видящего и слышащего рождается правильное разумение (Атмана). Должно представлять себе столько (различных) частей¹⁶⁰ (сущего), сколько только возможно: проявленные — и с непроявленной формой, сотни их и тысячи, все характеризующиеся бесконечным разнообразием, все познаваемые чувственным опытом. И тогда в непрестанной практике (йоги) откроется То, выше чего ничего (уже) нет.¹⁶¹

Васудева сказал:

10. После этого сознание той брахманки, исчерпав Познающего Поле, проследовало далее, за пределы Познающего Поле, став Тем, что отлично от него.

Арджуна сказал:

11. Где же эта брахманка, о Кришна, и где тот бык среди брахманов, коими столь великий успех достигнут? Скажи мне об этих двоих, неколебимый!

Васудева сказал:

12. Знай, брахманом был мой манас, а брахманкой — моя буддхи. Тот же, кого зовут «Познающим Поле», это — Я Сам, о Завоеватель богатств!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать четвертая глава.¹⁶¹

Глава 35

 

Арджуна сказал:

1. Соизволь рассказать мне о Брахмане — том, что есть высший объект познания. Ведь по милости Твоей мой ум теперь находит удовольствие в (вопросах столь) тонких.

Васудева сказал:

2—4. Здесь обычно рассказывают такое древнее предание о беседе наставника с учеником, ведущей к освобождению. У одного брахмана, твердого в обетах, когда он сидел, поучая, одаренный его ученик спросил нечто о благе, о губитель врагов! «Имея лишь одно благо своей целью, к тебе, господин, я прибегаю и со склоненной головой молю тебя: поведай мне об этом то, что должно, о брахман!».

5—6. На эти слова учитель так отвечал ученику, о Партха: «Скажи, в чем у тебя сомнение, дваждырожденный, и я всё разъясню тебе!». Ученик же, преданно любящий наставника, услышав это, почтительно сложил ладони и спросил его — слушай в точности о чём, о многомудрый!

Ученик сказал:

7—9. Откуда я? И откуда ты? Изъясни эту истину, что превыше всего! Откуда возникли все существа, подвижные и неподвижные? Чем все они живы? Что определяет сроки их жизни? Что есть истина? Что — подвижничество? Что такое гуны, о которых твердят праведные? Что такое счастье, и что — грех, о брахман? Да изволит господин мне на эти вопросы здесь ответить всё, как есть, доподлинно и в соответствии с истиной, о достойнейший святой брахман!

Васудева сказал:

10—11. Тому простершемуся пред ним, по всем правилам вопрошающему ученику, обладателю многих достоинств, умиротворенному, держащемуся с достоинством, подобному тени (учителя), смиренному подвижнику-брахмачарину его умудрённый и твёрдый в обетах наставник подобающе ответил на все вопросы — о Партха, усмиритель недругов, достойнейший в роде Куру!

12—14. Вот ученье, возвещенное Брахмой, чтимое наилучшими из риши, вобравшее в себя всю мудрость Вед, раскрывающее истинную суть, определяющее прошлое, настоящее, будущее и прочее, а также закон, наслаждение и пользу (как мирские цели); признанное собранием совершенных, существовавшее в прежних кальпах,¹⁶³ извечное. Я поведаю тебе сейчас, о многомудрый, о высшем состоянии, которое здесь познав, разумные уже в этой жизни становятся всесовершенными.

75—17. Некогда риши Брихаспати и Бхарадваджа, а также Гаутама — потомок Бхригу, Васиштха, Кашьяпа, Вишвамитра и Атри, обойдя все пути (во вселенной), утомившись своими деяниями, сошлись, чтобы порасспросить друг друга. Поставив во главе почтенного риши — потомка Ангираса,¹⁶⁴ прибыли те дваждырожденные в (небесный) дворец Брахмы и там лицезрели того незапятанно-чистого бога.

18—21. Склонились святые перед великим духом, удобно расположившимся на сиденьи Брахмой и спросили его, благовоспитанные, о наивысшем благе. «Как должен действовать благочестивый? Как избавляться от скверны? Какие пути будут для нас благими? Что есть истина, и что — грех? Как достигаются два пути деяния,¹⁶⁵ как — величие? (Как приходят) всеразрушение и освобождение, а также рождение и смерть всех существ?». И вот послушай, ученик мой, сейчас я сообщу тебе, согласно Ведам, что ответил Праотец достойнейшим из подвижников!

Брахма сказал:

22—29. Все существа, подвижные и неподвижные, родились от Истины. Живут они благодаря подвижничеству — знайте это, о благообетные! Попав вновь в материнское лоно, они развиваются затем соответственно своему деянию. Ибо Истина сопряжена с гунами, она непреложна и описывается пятью способами: Истина есть Брахман, Истина — подвижничество,¹⁶⁶ Истина — Праджапати; от Истины родились все существа; из Истины возникло это Великое.¹⁶⁷ Поэтому брахманы, превзойдя гнев и печаль, самообузданные, служащие мостами к дхарме,¹⁶⁸ всегда уповая на Истину, всецело предаются йоге. Я поведаю о них — носителях знания, пролагающих мосты дхармы, дисциплинирующих друг друга (своим примером), извечно поддерживающих (подвижничеством) существование миров; а также о четырех ветвях знания,¹⁶⁹ о (четырех) сословиях и по отдельности — о каждой из четырех стадий жизни. Дхарма едина, но четырехчастна, как неустанно твердят мудрые. Я расскажу вам, дваждырожденные, о благом и умиротворяющем пути, по которому, начиная с глубокой древности, уверенно шествуют мудрецы ради единения с Брахманом. Итак, услышьте, как я полностью вам здесь и сейчас поведаю о высшем труднообретаемом пути и о высшей обители — о причастные великой доле!

30—35. Первой ступенью называют стадию брахмачарина, потом идёт стадия домохозяина — грихастхи,¹¹⁰ за ней следует ванапрастха — стадия «ушедшего в лес», а над этой есть ещё наивысшая стадия, известная как адхьятма.¹¹¹ Свет, Эфир, Солнце, Ветер, Индра, Праджапати — не открываются взору до тех пор, пока (человек) не вступил в (стадию) адхьятма. Я после расскажу — а вы внемлите — о средствах для достижения этого. Стадия ванапрастха, на которой подвижники живут в лесу, питаясь плодами, корнями и воздухом, предписана дваждырожденным, то есть трем высшим варнам. А стадия домохозяина назначена людям всех варн. Мудрые описывают благочестие — дхарму — как характеризующееся верой. Итак, я восславил вам пути, приводящие на «путь богов»,¹⁷² мосты дхармы, по которым движутся посредством деяний своих благие и мудрые. Кто же из них, твердый в обетах, строго исполняет свой частный религиозный долг, тот на протяжении долгого времени наблюдает (на «пути предков») возникновение и гибель существ.¹⁷³

36—39. А теперь, по правде и с должным основанием, я перечислю таттвы¹⁷⁴ — сути, которые частями своими пребывают во всех объектах. Великий Атман,¹⁷⁵ а также Непроявленное и ахамкара, индрий — десять и одна, пять великих элементов и специфические (свойства каждого из этих) пяти элементов¹⁷⁶ — вот (всё) ведийское знание. Итак, я перечислил вам двадцать четыре сути.¹⁷⁷ Кто знает всех сутей возникновение и гибель — тот, из всех существ мудрейший, не впадает (более) в заблуждение.

40. Познавший досконально сути, все свойства их и всех богов, очищен от греха, от уз освободившись, блаженствует в сияющих мирах.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать пятая глава.

 

Глава 36

 

Брахма сказал:

1—10. То непроявленное, неочевидное, всепроникающее, стойкое и неизменное¹⁷⁸ да будет познано как девятивратный град,¹⁷⁹ состоящий из трех гун и пяти природных начал,¹⁸⁰ окруженный Одиннадцатью,¹⁸¹ обладающий присущей манасу способностью различения, подчиненный буддхи и образующий (в итоге сочетание) Одиннадцати высших.¹⁸² Три потока внутри этого (города)¹⁸³ постоянно его питают, они действуют как три проводящих канала и природа их основана на гунах. Гуны суть тамас, раджас и саттва; они сочетаются друг с другом и живут за счет друг друга, зависят друг от друга, тянутся друг за другом, связаны друг с другом.¹⁸⁴ Из трёх гун (образованы) пять природных начал. Тамас сочетается с саттвой, саттва с раджасом; также и раджас — с саттвой; саттва сочетается с тамасом.¹⁸⁵ Когда подавлен тамас, начинает действовать раджас; когда подавлен раджас, начинает действовать саттва. Тамас, да будет известно, имеет ночную природу, и у него три свойства. Главная его характеристика — помраченность. Его признак — неблагочестие, и он неизменно связан с греховными деяниями. О раджасе говорят, что природа его — развертывание деятельности, он — причина (всего) круговорота (вещей). Он действует во всех существах и его признак — возникновение видимых (форм). Свет во всех существах, лёгкость и вера — вот из чего состоит природа саттвы; и лёгкость её соразмерна её благости.

11—20. А сейчас будет сказано, в соответствии с истиной,¹⁸⁶ о сути каждой из этих гун, взятых в сочетании или по отдельности. Узнай же о них от меня всю правду. Помраченность, неведение, скупость, нерешительность в действиях, сон, отупение, страх, алчность, уныние, хуление добрых дел, беспамятность, незрелость, безверие, испорченность, неразборчивость, слепота, поведение худшего свойства, хвастовство содеянным — когда ничего не сделано, гордость знаниями — при полном невежестве; недружелюбие, извращенность сознания, непочтительность, ложное умствование, коварство, безрассудство, злодейство, безмыслие, тяжеловесность, упадок духа, необязательность, нравственное падение — все эти свойства, о брахманы, считаются принадлежащими гуне тамас. И прочие все врожденные состояния сознания, сопряженные с помрачением, какие только не обретаются где-либо в этом мире — все они относятся к (гуне) тамас. Постоянные выпады против богов, брахманов и ведийского (знания), привязанность к собственности, гордыня, невежество, гнев, отсутствие смирения, злобная зависть по отношению ко всем существам — вот поведение, указуемое для гуны тамас. Всякие тщетные начинания и неуместные дарения, а также обжорство — вот поведение, относимое на счет (гуны) тамас. Грубость, нетерпеливость, ревность, самомнение и безрелигиозность — вот поведение, определяемое (гуной) тамас.

21—25. И какие только подобного поведения люди, попирающие нормы грешники сущесвуют в этом мире — всё это люди тамаса. Я расскажу сейчас о том, какие лона уготованы этим грешникам. Чтобы испытать низшее из адских состояний, они направляются в ад животного бытия (и рождаются там) как: неподвижные существа, жертвенный и тягловый скот, хищники, ядовитые гады, черви, насекомые, птицы, яйцерожденные твари и всевозможные четвероногие, а также — безумцы, глухие, немые и все те, чья болезйь предопределена грехами (в прежних рождениях). Злодеи, несущие на себе клеймо своих деяний, погружаются во мрак, (увлекаемые) нисходящим потоком; так люди (гуны) тамас тонут в тамасе.

26—33. А теперь я поведаю об их вызволении (оттуда) и восхождении: как они, (став) вершителями благих деяний, обретают миры, уготованные людям добрых дел. Изменив направление (своего движения) на противоположное, они возрастают своими деяниями; благодаря же очистительным обрядам, совершаемым радеющими об исполнении своего долга и пекущимися о благе (мира) брахманами, и сами прилагая усилия, они поднимаются в одни (с теми брахманами) миры, достигают неба богов — так гласит ведийское шрути. Изменив направление (своего движения) на противоположное, возрастают они своими делами и, повинуясь закону перевоплощений, вновь становятся в этом мире людьми. Попадая (сначала) в грешные лона, (рождаются они) чандалами,¹⁸⁷ немыми или заиками, а затем переходят, по закону круговорота, во все более и более высокие варны. Превзойдя шудрянское рождение и все иные свойства, присущие тамасу, достигнув середины (восходящего) потока, они всё же остаются (под влиянием) гуны тамас. «Пристрастие к удовольствиям есть „Великое помрачение"», — так гласит Предание. Желая счастья, помрачаются в этом (даже) риши, подвижники и боги. «Мрак», «Помрачение», «Великое помрачение», «Тьма» — называемая также «Гнев»; смерть — это «Кромешная тьма», а гнев называют (просто) «Тьмою».¹⁸⁸

34—35. Итак, я подобающим образом описал вам, о брахманы, всю эту (гуну) тамас, в соответствии с её (преобладающими) свойствами, (характерными для нее) предрасположенностями сознания, (определяемыми ею) видами рождения — ив соответствии с реальностью. Но кто все это правильно осознает? Кто это истинно увидит? Ведь сама суть (гуны) тамас определяется тем, что человек видит нереальное — реальным.

36. Итак, описаны вам многосторонне свойства тамаса, рассказано, как подобает, о тамасе во всей полноте. Знайте, что муж, всегда сохраняющий знанье об этих свойствах, — от всех свойств тёмной гуны избавляется!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать шестая глава.

 

Глава 37

 

Брахма сказал:

1. Достойнейшие, я расскажу вам (теперь) должным образом о раджасе. Внемлите, причастные великой доле: вот все о проявлениях этой гуны.

 

2—13. Насилие, красота, труд, счастье и горе, холод и зной, власть, война, мир, спор, беспокойство, терпение, сила, отвага, исступление, ярость, а также борьба и раздор, зависть и жажда обладания, коварство, вражда, жадность к собственности и защита ее от окружающих, убийство, заточение, напасти, купля-продажа; поражение врагов в уязвимые места с криком: «Режь, коли, руби!», жестокость, свирепость, грубость, интерес до чужого добра, мирские мысли и заботы, злобность, брань; лживые речи, дары недостойным, подозрительность, ругань; осуждение, хвала и превозношение, мощь и насыщение, послушание, повиновение, услужение, зависимость, жажда, рассудительность, политичность, безоглядность, тревога, стяжательность; все обряды, которые совершаются в этом мире соответственно для мужей или жён, (других) существ, для имущества, для домов; самоистязание, недоверчивость, обязанности и обеты, дарения с надеждой (на ответный дар) и постоянное (желание): «Пусть (это) будет моим», возглашения «Свадха!», выражения почтения, возгласы «Сваха!» и «Вашат!»;¹⁸⁹ совершение жертв и заучивание Вед, равно определяемые как «приобретение»; (капризы) «Хочу то, хочу это»; любовная привязанность, из (этой же) гуны возникающая; коварство, обман, вредность и заносчивость; воровство, вреждение, поношение, страдание, бессонница, препятствование, лицемерие, страсть, преданность, приязнь, весёлость, игра в кости, сплетни и женские интриги; танцы, музыка, пение и всякие, какие ни на есть, пристрастия — все эти свойства, о брахманы, описываются как относящиеся к (гуне) раджас.

14—16. Люди, размышляющие на этой земле о прошлых, нынешних и будущих состояниях (вещей), всегда пекущиеся о трёх житейских целях, то есть — законе, пользе и любви, действующие под влиянием желаний и ликующие, когда все их желания осуществляются — суть люди «нисходящего потока», страстные, обуянные раджасом. Рождаясь снова и снова в этот мир, они радуются, вожделея (плодов), которые проявятся как после смерти, так и здесь, в этом мире. Они даруют и приемлют дары, постоянно твердят мантры и возливают на огонь жертвенное масло.

17. Описаны вам многосторонне свойства раджаса, рассказано, как подобает, о раджасе во всей полноте. Знайте, что муж, всегда сохраняющий знанье об этих свойствах, — от всех свойств страстной гуны избавляется!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать седьмая глава.

 

Глава 38

 

Брахма сказал:

1. А теперь я поведаю о третьей, высшей из гун — беспорочной, составляющей благо всех существ и закон для праведных. Блаженство, радость, подъем, просветленность и счастье; безмятежность, безгневность, удовлетворенность, вера; терпение, стойкость и невреждение; беспристрастность, правдивость, прямота; беззлобность и независтливость; чистота, умелость, доблесть ( — вот проявления гуны саттва). Тот, кто идет стезей йоги, (для кого в этом мире) «Тщетно знанье, тщетна деятельность, тщетно служение, тщетны труды», — тот в ином мире вкусит вечность. Отрешенность от собственности, отрешенность от самости, от всяческих ожиданий, беспристрастное отношение ко всему... «Не подверженная губительному воздействию вожделения» — вот какова эта вечная дхарма праведных! Доверие, стыдливость и долготерпение, самоотверженность, чистота, бдительность, доброта, неподверженность заблуждению, милосердие ко всем существам, незлословие; восторг, довольство, изумление; послушание и доброе поведение; деятельность для (достижения высшего) покоя; сверхчистота, благая установка сознания и освобождение; невозмутимость, соблюдение послушнического обета и воздержание во всем, искорененность собственничества, искорененность тщетных упований, верность своей природе... «Тщетно дарение, тщетна жертва, тщетно учение, тщетны обеты, тщетно всякое стяжание, тщетна дхарма, тщетна аскеза», — все, кто живут согласно этому в здешнем мире, — привержены саттве. Брахманы, пребывающие в источнике Брахмана, мудрые, они видят (вещи) правильно. Отринув все грехи, беспечальные, не ведающие старости и смерти, те мудрецы достигают неба и затем сами создают себе тела.¹⁹⁰ Они, великие духом, подобно богам-небожителям, (простым усилием) сознания придают себе владычность, полный самоконтроль или невесомость. «Несомые восходящим потоком» — так называют (их, ставших уже) богами, способными к преображению: достигнув неба, в силу природы своей они так и этак преображаются. И чего они только не пожелают, они обретают (это сами) или наделяют (этим других).

14. Так, рассказано вам, о величайшие из дваждырожденных, о проявлениях саттвы. Тот, кто это должным образом усвоил, обретет все, что пожелает.

15. Перечислены полностью все свойства саттвы; надлежаще рассказано о проявлениях этой гуны. Человек, постоянно хранящий знанье об этих (трех) гунах, от гун наслаждение вкушает, а не гуны самого его вкушают.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать восьмая глава.

 

Глава 39

 

Брахма сказал:

1—4. Неполон будет рассказ о гунах, если брать их по отдельности: обычно в этом мире раджас, саттва и тамас являются вместе. Связанные друг с другом, они живут за счет друг друга, все друг от друга зависят, а также друг за другом следуют.¹⁹¹ Стоит саттве проявиться, тут и тамас является, нет в том сомнения! А где тамас или саттва в этом мире, — там и о раджасе речь заходит! Совместно они, неразлучные спутники, свой путь свершают; ибо (всегда) сообща действуют, с причиной или беспричинно.

5—16. Но в своем одновременном действии они разнятся по степени развития: всегда налицо превосходство (одного) и умаление (других). Если, (например), в животном состоянии преобладает тамас, то раджаса там обнаружится лишь немного, а саттвы — еще меньше. Если у достигших «срединного потока» на подъёме раджас, то тамаса там можно обнаружить лишь немного, а саттвы — и того меньше. Если же у поднятых «восходящим потоком» особенно развита саттва, то раджаса там окажется совсем немного, а тамаса — и того меньше. Саттва открывает возможность преображения, несет просвещение индриям; ведь выше саттвы нет иного состояния (духа)! Приверженные саттве устремляются вверх, приверженные раджасу остаются посередине, а обуянные низшей из гун, люди тамаса, направляются вниз.¹⁹² Тамас — в шудрах, раджас — в кшатре, а высшая из гун, саттва — в брахманах; так проявляются три гуны в трех варнах. Даже при беглом рассмотрении саттва, раджас и тамас всегда видны вместе, действующими совокупно; не слышали мы, чтобы (они действовали) по отдельности. Когда восходит солнце, воришки испытывают страх, а путники ощущают зной и томятся, несчастные, от жажды. Солнце (в этом примере) разъясняется как саттва, воры — как тамас, а зной, томящий путников, есть гуна раджас. В солнце его сияние — это саттва, его зной — это гуна раджас, а когда в положенные дни с ним случаются затмения, то должно видеть в этом проявление гуны тамас. Вот таким образом и во всех прочих светилах совершают свой оборот три гуны, проявляясь поочередно: то тут, то там, то так, то этак.

17—20. А у недвижных существ (преобладает) тамас, присущий животному состоянию. К раджасу относятся те (их свойства), которые подвержены изменениям; а свойство маслянистости у них саттвично.¹⁹³ Как трёхгунный должно рассматривать день, и трёхгунной считается ночь; трёхприродны также месяцы, половины месяцев, годы, сезоны и стыки (сезонов). Тремя способами совершаются дарения, трояко приносится жертва. Тройственны миры и троичны Веды, трояко знание и трёхвидна посмертная участь. Прошлое, настоящее и будущее; дхарма, артха и кама; даже прана с апаной и удана — всё это суть те же три гуны.

21—23. Все, что есть в этом мире, состоит из этих трех (гун). Три гуны действуют, неизменно оставаясь при этом непроявленными. Саттва, раджас и тамас извечно творят сей мир. Тамас, Неявное, Благое, Постоянное, Нерожденное, Лоно, Вечное, Пракрити, Преображение, Светопреставление, Прадхана, Возникновение и Исчезновение, Недополняемое и Безущербное, Неколебимое, Ненарушимое, Неподвижное, Сущее и He-сущее — всё это Непроявленное известно как состоящее из трёх гун. Люди, помышляющие о духовном, да запомнят эти наименования (Непроявленного).

24. Кто знает достоверно именования Непроявленного, (знает) о гунах и тонких их путях, кто постиг суть различий, тот, избавившись от тела, благополучно и от всех гун освободится!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» тридцать девятая глава.

 

Глава 40

 

Брахма сказал:

1—8. Сперва от Непроявленного произошёл Великий Атман, наделенный великим разумением; он считается началом всех свойств и первым из творений. Великий Атман (известен под именами): «Разум», «Вишну», «Всё», «Шамбху»,¹⁹⁴ «Мужественный», «Буддхи», «Мудрость» и «Восприятие», а также «Слава», «Стойкость» и «Память». Из этого ряда синонимов и познаётся, что есть «Великий Атман». Брахман, знающий это — мудр и никогда более не впадет в заблуждение. Тот, у кого повсюду руки и ноги, со всех сторон головы, глаза, рты, у кого всюду уши, — проникая собою всё в мире, пребывает сокрытым в сердце каждого (существа) источающий великое сиянье Пуруша: крошечный, как атом и наилегчайший, способный объять всё Владыка, непреходящий Свет. И в нём те люди из наделенных разумом, которые находят радость в отрешённости, погружены в созерцание, всегда предаются йоге, привержены истине, обуздали чувства, те, кто богаты знанием, нестяжательны, победили гнев, мудрые, с просветленным сознанием, чуждые собственности и самости — освободившись, все они достигают Величия. Кто знает чистый, высший путь Великого Атмана, тот — (величайший) мудрец во всех мирах, он не подвержен более заблуждению. В изначальных актах творения сам Вишну становится (этим) Самосущим Владыкой.¹⁹⁵

9. Тот же муж, кто так знает¹⁹⁶ Владыку, в пещере сокрытого,¹⁹⁷ древнего Пурушу, Вселенскую форму,¹⁹⁸ Золотого, Того, в ком заключена высшая цель наделенных разумом, — тот, разумный, разум¹⁹⁹ превзойдя, (за пределами его) пребывает.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сороковая глава.

 

Глава 41

 

Брахма сказал:

1—4. Этот Великий, возникший первым, называется также «Основанием „Я"», ахамкарой.²⁰⁰ Сказав: «Я!», она возникла, и это называют вторым творением. Ахамкара есть «Начало первоэлементов», её именуют «Изменяющейся». Мысль (о «Я») есть также «Основа теджаса».²⁰¹ {Ахамкара — это) творение существ, это — Праджапати.²⁰² Это — бог, породитель (всех) богов, а также манаса; это — создатель тройственной вселенной. (Первым провозгласивший) «Я (есмь) все это!», он считается (всеобщим) наставником. Сей извечный мир принадлежит подвижникам, постоянно ищущим духовного знания, выявившим в себе Атман, изучающим Веды, достигшим совершенства.

5. Вот так посредством ахамкары Источник первоэлементов, их Создатель творит для Воспринимающего (все) эти (воспринимаемые) объекты. А «Изменяющаяся» приводит в движение мир, озаряя при этом своим огненным пылом всю вселенную.²⁰³

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок первая глава.

 

Глава 42

 

Брахма сказал:

1—5. От ахамкары рождены пять великих элементов: земля, ветер, пространство, воды и свет — пятый. Среди этих пяти великих элементов (пребывая), при воздействии (на органы восприятия) звука, касания, зримой формы, вкуса и запаха — живые существа впадают в заблуждение. Когда же великие элементы почти полностью разрушены и грядет мировая катастрофа, то всех, кому присуще дыхание, о мудрые, объемлет великий страх. От какой сути какая суть родилась, в той она теперь и растворяется; эта родилась от той, растворение же происходит в обратном порядке. И вот уже исчезли все живые существа, движущиеся и неподвижные; но люди мудрые и памятливые²⁰⁴ никогда не исчезают!

6—11. Звук, касание, а также зримая форма, вкус и пятый — запах, обусловлены деятельностью и материальной причиной, (а потому) не могут быть постоянны, имя им — заблуждение. Они сопряжены с воспроизводством алчности, не имеют специфических отличий, лишены реальности, образованы из плоти и крови, питаются друг другом. Они считаются «внешними по отношению к „Я"», жалкими и убогими в своем действии. А вот прана и апана с уданой, а также самана и вьяна считаются «относящимися к „Я"», это — пять непременных ветров (в теле). Вместе с речью, манасом и буддхи они образуют восьмиричный мир. Кто обуздал кожу, нос, ухо и орган вкуса с речью, чей манас очищен, кто не даёт отклоняться буддхи, человек, чье сознание эти восемь огней никогда не опаляют, — идет к благому Брахману, выше которого нет уже ничего.

12—17. Теперь же, о дваждырожденные, я расскажу вам все о тех порожденных ахамкарой одиннадцати, которые называют индриями. Ухо, кожа, глаза, язык и нос как пятый; ноги, органы испражнения и размножения, руки и орган речи как десятый — такова группа индрий, а одиннадцатым в ней будет манас. Все это скопище человек должен преодолеть, прежде чем (в его душе) воссияет Брахман. Пять (первых) называют индриями восприятия, а пять (вторых) — индриями действия.²⁰⁵ Те пять, из коих первое — ухо, по природе своей связаны с восприятием. Другие же (пять) неспособны к различению и связаны с действием. О манасе следует знать, что он имеет двойную природу.²⁰⁶ А буддхи будет при них двенадцатым. Итак, мною перечислены по порядку эти одиннадцать индрий. Познав их, ученые мужи считают, что достигли полноты (знания).

18—23. У существ — три местообитания, четвертого не бывает. Это — земля, вода и воздушное пространство. А вот рождение бывает четырех видов. Рождающиеся из яйца, произрастающие (из земли), заводящиеся от сырости и выходящие из утробы — таково рождение четырех видов, какие можно указать для всего этого множества существ. Есть существа неподвижные и есть летающие по небу, которые все, вместе со змеями, относятся к (разряду) яйцерожденных. «Заводящимися от сырости» называются черви и другие такого рода твари; это — второй и, как считают, низший вид рождения. Тех же, которые в соответствии с круговым ходом времени (в должную пору) вырастают, пробиваясь сквозь землю, — достойнейшие из дваждырожденных называют «произрастающими». Знайте, что существа с двумя и более ногами, а также те, что ходят по-звериному,²⁰⁷ — рождаются из утробы и суть лучшие из существ.²⁰⁸

24—26. Следует знать, что извечное Лоно Брахмана²⁰⁹ в этом мире двояко: оно образуется подвижничеством и всякими благими деяниями; этим руководствуются мудрые. Следует знать, что обрядовое действие двояко: (оно состоит из) жертвоприношения и дарений при жертвоприношении. Старцы учат (также), что учение для (всякого) рожденного является благой заслугой. Кто это должным образом знает, тот достигает освобождения и избавляется от всех грехов — уразумейте, о быки среди брахманов!

27—31. Пространство — первый из (великих) элементов. В личностном это — слух, во внешнем — звук, в божественном — Стороны света.²¹⁰ Второй из (великих) элементов — ветер; в личностном он известен как осязание, во внешнем — как то, что осязают, а там, в божественном — как Молния. Третьим называют свет. В личностном это — зренье, во внешнем — зримая форма, там же, в божественном — Солнце. Четвертым (элементом) должно знать воды. В личностном это — вкус, во внешнем — сок, там же, в божественном — Сома. Пятый элемент — земля. В личностном она определяется как обоняние,²¹¹ во внешнем — как запах, а в божественном это — Ваю.²¹²

32—39. Таково установленное Преданием четырехчастное деление для каждого из пяти элементов. Теперь же я поведаю о троякости каждой из индрий. К личностному брахманы, прозревшие истину, относят ноги; во внешнем же это — хождение, а в божественном — Вишну.²¹³ Вниз направленная апана в личностном определяется как анус, во внешнем это — испражнения, в божественном — Митра.²¹⁴ Порождающий все существа пенис относится к личностному; во внешнем же это — семя, а (соответствующее) божество — Праджапати.²¹⁵ Люди, сведущие в личностном, относят к личностному руки; во внешнем же это — деяния, а там, в божественном — Шакра.²¹⁶ Считается относящейся к личностному первичная по отношению к манасу,²¹¹ всем богам сообща принадлежащая Речь; во внешнем же это — говоримое, а там, в божественном — Агни. Манас, за пятью элементами влекущийся, относят к личностному; во внешнем же это то, что мыслится, а в божественном — Месяц.²¹⁸ Буддхи, исследующую (данные всех) шести индрий, относят к личностному; во внешнем это — познаваемое, а там, в божественном — Брахма.²¹⁹

40—42. Вот и изложил я вам должным образом установление о том, что есть личностное. Добыть это знание в нашем мире удалось лишь людям, наделенным (в высшей степени) способностью познания. Собрав вместе индрий, предметы индрий и пять великих элементов, надлежит удерживать их манасом; когда же все (это) исчезнет в манасе, не кажутся более желанными (человеку) радости жизни. В том-то и состоит, по мнению мудрых, (истинное) счастье существ, наделенных знанием.

43—49. А теперь я расскажу о нивритти — (принципе) свертывания деятельности, который в мягкой или в резкой форме (проявляется) во всех существах, который делает их способными к восприятию тонких сущностей и является благим. Этот принцип, коему (особо) привержены брахманы, предполагает восприятие (своих) достоинств как недостатков, непривязанность, одиночество, игнорирование всех различий — и зовется источником безраздельного блаженства. Мудрец отрывает все свои влеченья (от их объектов), как черепаха убирает свои члены (под панцырь);²²⁰ он лишен страстей и от всего свободен, а потому всегда счастлив. Обуздав в себе желанья, избавившись от жажды, сосредоточенный, добрый друг всем существам — он приходит к единению с Брахманом.²²¹ Подавив деятельность индрий, всегда стремящихся к своим объектам, покинув поселения людей, возжигает в себе подвижник внутреннее пламя. Как огонь, если питать его дровами, ярко сияет, так начинает ярко сиять и Великий Атман, когда подавлены индрий. Если человек, чей дух просветлен, в своем сердце видит всех существ, тогда он, самопорождающий,²²² обретает Непревзойденное, То, что тоньше тонкого.

50—56. Достоверно известно, что в теле (человека) огонь представлен формой, вода — «потоком»,²²³ ветер — осязанием, земля — гадкой и грязной слизью, а пространство — слухом. Объято тело страстью и скорбью, окружено пятью каналами (восприятия),²²⁴ образовано из пяти элементов, девятивратно,²²⁵ обитаемо двумя божествами,²²⁶ преисполнено чувственности, не должно быть открыто взору, состоит из трех гун и трех гуморов, наслаждается соитиями, помрачено заблуждением. Трудно управлять им в этом мире живых. Имея опорой саттву, оно представляет собой в этом мире вращающееся Колесо Времени. Это тело есть ужасный, бездонный Океан, имя которому — неведение. Весь мир вместе с богами должен оставить, отбросить и распознать его. Трудно избавиться от страсти и гнева, страха, неведения, злобы и нечестности; но человек может отрешиться от них (всех разом), подавив деятельность индрий. Кто сумел в этом мире победить три гуны и пять первоэлементов, тому уготованы высшая обитель в небесах и вечность.

57—61. Страсть и гнев разом одолеет тот, кто переправился через реку с непреодолимыми протоками, реку, чей обрывистый берег — страсть, чей устрашающий поток — (деятельность) манаса. Такой человек, избавившийся от всякой скверны, вслед за тем прозревает Высшее. Замкнув манас на нём самом, тот человек созерцает в себе Атман. Всеведущий, он видит внутри себя Атман пребывающим во всех существах, то как Единое, то претворенным во множество. Поистине, он созерцает все формы как сотни светильников, (зажженных) от (одного) Светильника. Он сам есть Вишну, и Митра, и Варуна, и Агни, и Праджапати, он — Дхата и Видхата,²²⁷ он — Владыка, чьи лики обращены на все стороны света.²²⁸ В нем ярко сияет Великий Атман — сердце всех существ!

62. Сонмы вдохновенных брахманов-певцов, боги и асуры, якши, пишачи, Праотцы и птицы, все орды ракшасов и бхутов, а также великие риши все неустанно хвалу его воспевают!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок вторая глава.

 

Глава 43

 

Брахма сказал:

1—13. Среднюю гуну из людей представляет царственный кшатрий, из ездовых животных — слон, а из обитателей леса — лев; из жертвенных животных — овца, из обитающих в норах — крот, из рогатого скота — бык, а на фоне женщин эту гуну представляет мужчина. В этом мире ньягродха, джамбу, пиппала и шалмали, а также шиншапа, мешашринга и бамбук кичака²²⁹ являются, вне всякого сомнения, царями деревьев. Химаван, Париятра, Сахья, Виндхья, Трёхвершинная, Швета, Нила, Бхаса и гора Каштхаван, Шубхаскандха и Махендра, а также гора Мальяван²³⁰ — это цари среди гор. А Маруты — (царская) среди ган.^2Ъ1 Солнце (Сурья) — владыка планет, а Месяц (Чандрамас) — царь накшатр; Яма — повелитель питаров, а Океан — всех потоков. Варуна есть царь вод, а Митра — всех одушевленных существ; Солнце (Арка) — царь всех горячих тел, а Месяц (Инду) — всех светящихся. Огонь есть владыка всех живых существ, а Брихаспати — (первый из) брахманов; Сома — царь растений, а Вишну — первый из наделенных мощью. Тваштри есть повелитель форм,²³² а Шива — владыка жертвенного скота;²³³ жертвенный обряд есть высшее из дарений, а поэты-риши (представляют гуну раджас) в традиции Вед. Из сторон света главная — Север; царем всех брахманов является могущественный Сома; Кубера — (повелитель) всех якшей, а Пурандара — богов; творец же первоэлементов и прочего, а также всех живых созданий — Праджапати. Из всех сутей (превыше всего) — Я, Великий, сотворенный из Брахмана; нет никакой иной сути, что была бы выше Меня или Вишну. Вишну, Великий, сотворенный из Брахмана, есть царь над всеми царями; мы знаем Его как Ишвару; Он — Владыка, Он — Праджапати. Ибо он есть Господь для всех: и людей, и киннаров, и якшей, и гандхарвов, и змей, и ракшасов, и богов, и данавов, и нагое.²³⁴

14—15. Великой владычицей всех боготворящих женское лоно является прекрасноокая Махадеви, именуемая также Парвати. Следует знать богиню Уму как высочайшую и святейшую из женщин. Земля да будет (известна как величайшее) из влагалищ; а из всех женщин (первые) — апсары.

15—18. Цари стремятся жить по дхарме, брахманы же суть носители дхармы; потому царь в этом мире должен усердствовать в защите брахманов. И если во владениях каких-либо царей святым людям приходится плохо — те цари лишаются всех своих достоинств и по смерти идут нисходящим путем. Те же цари, в чьих владениях святые люди живут под надежной защитой, — ив этом мире возрадуются, и по смерти обретут, великие духом, вечность, знайте это, о достойнейшие из дваждырожденных!

19—25. Теперь я расскажу о непременных характерных признаках различных дхарм. Признак дхармы есть ненасилие, насилием же отмечена адхарма.²³⁵ Богам присуще сияние, а людям — (обрядовая) деятельность; пространству свойственен звук, а ветру — касание. Зримая форма есть признак светил; воды характеризуются вкусом. Несущая на себе все живое Земля характеризуется запахом. В совершенстве сочетающая гласные и согласные Речь характеризуется правдивостью. Манас характеризуется мыслью; то же, в силу их близости, говорят и о буддхи. Размышляет о предметах восприятия манас, а решение (о них) принимает буддхи, ибо именно буддхи, вне всякого сомнения, характеризуется решимостью! Характеристика Великого — йогическое созерцание, Непроявленное характеризуется благостью.²³⁶ Йога отмечена активностью, а джняна — отказом от деятельности. Поэтому человек, обладающий (верно направленной) буддхи,²³¹ поставив джняну превыше всего, да отрешится от мира. Отрешенный и обретший Знание, он удостоится высшей участи, по смерти своей придя туда, где превзойдены тьма, старость и смерть, где нет более никакой двойственности.

26—33. Как подобает, рассказал я вам обо всем, что относится к характеристикам дхарм. Теперь же сообщу о том, как воспринимаются свойства.²³⁸ Запах соотносится с элементом земли; воспринимают его носом. Но и ветер, пребывающий в носу, тоже содействует восприятию запаха. Вкус соотносится с элементом воды; воспринимают же его языком. Но и Сома-Месяц, пребывающий на языке, тоже содействует восприятию вкуса. Форма есть свойство света; воспринимают ее оком. Но и Адитья-Солнце, присутствуя в оке, тоже содействует восприятию формы. Касание связано с элементом ветра, а воспринимается оно кожей; но и (тот) ветер, что пребывает в коже, тоже содействует восприятию касания. Свойство пространства — звук; воспринимают его ухом. Но и пребывающие в ухе все стороны света тоже известны (своей ролью) в восприятии звука. Свойство манаса — мысль, воспринимают ее мудростью; но и пребывающий в сердце элемент сознания²³⁹ тоже содействует ментальному восприятию. Определив буддхи по решительности, а Великое — по йогическому созерцанию, Непроявленное непрестанно познает их — в том нет сомнения!

34—40. Вечный, по природе лишенный свойств Познающий Поле постигается без признаков. Потому не имеющий признаков Познающий Поле обладает лишь одной характеристикой — Знанием. Непроявленное определяют как Поле, в котором возникают и в котором исчезают гуны. Я постоянно вижу, слышу и познаю его, хотя оно и сокрыто. Его познает Пуруша, почему и зовется «Познающим Поле». Так же и всю деятельность гун Познающий Поле наблюдает. Сами гуны не сознают себя рождающимися снова и снова, обреченными на начало, середину, упадок и конец, лишенными сознанья. Никто не знает истины, лишь Познающий Поле постигает то, что выше гун со всем, что ими сотворено, и над Высшим Великое. Вот почему человек, наделенный знанием природы вещей, отринув и гуны, и свое знание, истребив в себе всю скверну и поднявшись над гунами,²⁴⁰ соединяется затем с Познающим Поле. Не зная более пар противоположностей, никому не кланяясь, не возглашая «Свадха!»,²⁴¹ недвижный, бездомный — он (сам становится) Познающим Поле, Высшим Владыкой.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок третья глава.

 

Глава 44

 

Брахма сказал:

1. Я правдиво поведаю все о том, что имеет начало, середину и завершенье, о средствах его постижения, а также об именах его и характеристиках.

2—3. Известно, что день идет сперва, а ночь — после; что месяцы начинаются со светлой половины; что лунные дома начинаются со Шравиштхи;²⁴² и что зима есть первое среди времен года. Земля — источник запахов, а вода — вкусов; свет — источник форм, а ветер называют источником касаний. Также эфир есть источник звука. Так каждый первоэлемент предопределяет некое свойство.

4—13. Теперь я возвещу о высшем начале всех сущностей. Солнце-Адитья — начало всех светов, Огонь полагают началом первоэлементов. Савитри²⁴³ — всех наук начало, Праджапати — (всех) богов; слог «Ом» — начало всех Вед, а Прана — начало всех речей. Все, что в этом мире установлено свыше, обозначают (именем) Савитри. Стихотворных размеров начало — Гаятри,²⁴⁴ из жертвенного скота первый — козел; коровы — начало всех четвероногих, дваждырожденные — (первые из) людей. Сокол — начало всех птиц; из жертв наивысшая — возлияние в огонь жертвенного масла, а из всех пресмыкающихся первая — змея, о достойнейшие из дваждырожденных! Крита — начало цикла юг, в этом нет сомнения; золото — начало всех ценностей, а ячмень — всех растений. Из вкушаемого и поглощаемого наивысшим считается рис; а из жидкостей, для питья предназначенных, лучше всего вода. Из всех без исключения неподвижных существ перворожденным считается (дерево) Плакша²⁴⁵ — вечное святое обиталище Брахмы. Всех Праджапати (начало) — это я, несомненно. Мой неохватываемый мыслью Атман есть Вишну; «Самосущим» он зовется. Из всех гор перворожденной считается великая Меру; а из основных и промежуточных направлений перворожденной считают вертикаль. Также перворожденной среди рек почитают текущую тремя путями Гангу; а из всех потоков и водоёмов перворожденный — это Океан.

14—21. Над всеми богами, данавами и бхутами, пишачами, змиями и рак-шасами, людьми, киннарами и якшами — владыкой является Ишвара. Начало всей этой вселенной есть состоящий из Брахмана великий Вишну; выше, чем Он, нет существа во всей тройственной вселенной. Из всех стадий жизни — возраст домохозяина главный, это несомненно. Начало всех миров — Непроявленное, оно же есть и конец всего. Дни заканчиваются закатом солнца, а ночь — восходом; в конце счастья всегда ждет горе, в конце горя — всегда счастье. Все накопленное в конце иссякнет, всякий подъем кончится падением; всякий союз кончается разлукой, а жизнь — смертью. Все созданное в конце концов погибнет, всякий рожденный неизбежно умрет, ибо всё движущееся и неподвижное в этом мире — преходяще. Принесенное в жертву, дарованное, подвижничество, ученье, обеты и самоограничение — все это в конце концов исчезнет без следа.²⁴⁶ Одному лишь нет конца — Знанию. А потому человек с проясненным сознаньем, погруженный в сосредоточенное созерцание, лишенный чувства собственности и самости, посредством чистого Знания может избавиться от всякого зла.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок четвертая глава.

 

Глава 45

 

Брахма сказал:

1—12. Вращается Колесо Времени, оно насажено на шест манаса, его сердцевина — буддхи, его обод — совокупность индрий, его ступица — первоэлементы, его окружность состоит из миганий ока; обременено оно старостью и горем, сопутствуемо болезнью и бедою; оно размеряет время и пространство, скрипит от тяжких усилий и трудов. В его вращении чередуются ночь и день, сменяются по кругу жар и холод; стиснуто оно преходящими счастьем и горем, схвачено скрепами голода и жажды. Трещины в нем — от смены тени и зноя, сотрясенья его — от миганья и раскрытия век; несущее на себе чудовищные сонмы погрязших в заблуждении существ, вращается оно, лишенное сознания! Единицы меры его — месяцы и полумесячья; непостижимое, увлекает оно в своем вращении всю вселенную. Грязь на нем — скопленья тсшаса, раскручивает же его энергия раджаса, сияет оно нарядным убранством саттвы; круг его образован сочетанием гун. В его ступице — шум и раздоры; оно приводится в движение совокупностью скорбей. Сопряжено оно с действием и его орудиями; огромно и ещё растёт вширь из-за страстных привязанностей, всецело обусловлено алчностью и жаждой обладания, порождается рассеянностью Знания. Обложено со всех сторон страхом и неведением, порождает оно помраченье во всех существах, несет в себе радость и блаженство, приобщает страсти и гневу. Оно начинается от Великого и простирается до специфических свойств первоэлементов,²⁴⁷ вечно пребывает в неотвратимом становлении, быстро, как мысль, не знает усталости. Это Колесо Времени лишено сознания, сопряжено с парами противоположностей; человек должен оставить и отбросить его, (чтобы) познать мир бессмертия!²⁴⁸ Человек, который всегда знает во всей достоверности как вращается Колесо Времени и как остановить его, — тот (единственный) среди живых существ не подвержен (более) заблуждению! Избавившись от всех помех, превзойдя все пары противоположностей, очистившись от всякого греха, тот подвижник приобщится наивысшей участи!

13—23. Домохозяин, послушник-брахмачарин, тот, кто ушел жить в лес и тот, кто нищенствует, — вот четыре стадии жизни; основа же им всем — стадия домохозяина. Какая ни есть в этом мире обязанность, предписываемая священными текстами, её надлежит исполнять до конца, дабы обрести благо; так провозглашено от века. Предварительно очистив себя обрядами, подобающе исполнив все свои обеты, человек, рожденный в одном из благородных сословий, после того, как постиг ведийскую науку, пусть исполнит обряд «возвращения».²⁴⁹ Смиренный, любящий свою собственную супругу, подражающий поведению мудрых, укротивший чувства, исполненный веры пусть он совершает пять «великих жертвоприношений».²⁵⁰ Питающийся лишь тем, что осталось от (трапезы) богов или гостей, находящий удовольствие в исполнении ведийских обрядов, по мере сил своих и согласно установленьям постоянно занятый принесением жертв и дарениями — пусть подвижник не машет попусту руками или ногами, не шарит вокруг глазами, не мелет зря языком, не движет попусту телом, ибо все это не пристало мудрому. Пусть он не расстается с жертвенным шнуром и всегда носит чистые одежды; чисты да будут его обеты. Приверженный самоконтролю и щедрости, пусть он ищет общества мудрых людей, подчинив своей воле уд и брюхо, дружелюбный ко всем, сосредоточенно следующий образу жизни мудрых, пусть он носит бамбуковый посох и сосуд камандалу²⁵¹ с водою. Выучившись сам, пусть он учит (Ведам) других; пусть совершает жертвоприношения для себя и исполняет их по заказу других; пусть совершает дарения и принимает дары; да будет его деятельность этих шести видов. Из них три вида деятельности обеспечивают в этом мире брахманам средства к существованию: совершение жертв по заказу и обучение других — вот два, а третий — принятие даров от человека чистого. Остальные три вида деятельности: дарение, изучение Вед и принесение жертв за себя — (не суть средства к существованию, но) сопряжены с исполнением долга.

24—25. Сознавая свой долг, подвижник пусть предается со всем тщанием этим трем видам деятельности, будучи при этом самообуздан, исполнен смирения, а также дружелюбен и беспристрастен ко всем существам. Чистый (душой) брахман, который в меру сил всему этому следует, домохозяин-грихастха, исполнивший все свои обеты, посредством этой религиозной практики завоевывает небо.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок пятая глава.

 

Глава 46

 

Брахма сказал:

1—8. Если в меру сил своих и согласно предписаньям человек следует (лишь) одним из прежденазванных путей, а именно — изучает Веды, то это есть исполнение обета брахмачарья. Ревностный в исполнении своих обязанностей, укротивший все индрии, ученый подвижник радеет о благе своего наставника, чист, всецело предан истине и благочестию. Только с разрешения учителя и без ропота должен вкушать он пищу свою — остатки от приношений богам или полученное в милостыню, так же (по команде) стоя, сидя, или отдыхая. Дважды в день, очистившись и сосредоточившись, пусть возливает он масло на жертвенный огонь; и пусть всегда носит посох из дерева бильва или палаша.¹⁵² Одеяние (этого) дваждырожденного должно быть из шкуры антилопы, из льняной или хлопковой ткани, и обязательно красным. Да будет он препоясан кушаком из травы мунджа, пусть носит колтун из спутанных волос и всегда будет готов совершить возлияние воды. Пусть он носит жертвенный шнур, непрестанно твердит наизусть Веды, и да будут нерушимы его обеты! Чистыми приношениями постоянно насыщая предков, управляя своим сознанием — славен становится брахмачарин. Так подвизаясь, поднимая вверх семя,²⁵³ погрузившись в созерцание, завоевывает он небо. Не переходит более по кругу из рожденья в рожденье, а высшей обители достигает.

9—16. Или же, соблюдая брахмачарью, всеми обрядами себя очистив, пусть он покинет деревню и, от всего отрешившись, уйдет подвижником в лес. Укрытый шкурой или древесным лыком, пусть он на рассвете совершает свои возлияния воды, и пусть всегда его миром будет лес: он не должен более входить в деревню. При случае пусть он воздает почести и предоставляет кров гостям, питаясь сам опавшими плодами и листьями, кореньями и просом. Ключевою водою, ветром и всем, что растет в лесу, вплоть до травы, пусть он питается, соблюдая должную последовательность, которой обучили его в обряде посвящения.²⁵⁴ Если гость придёт, пусть он поднесет ему немного кореньев, плодов и что-нибудь из собранного подаяния. Что сам имеет в пищу, то пусть всегда и сам усердно раздает другим в качестве милостыни. Обуздавший свою речь, пусть он ест только после того, как накормит богов и гостей, и пусть ест мало, не увлекаясь (едой), во всем полагаясь на богов. Смиренный, ко всем дружелюбный, всепрощающий, пусть отращивает волосы и бороду, приносит жертвы, пусть сделает правилом постоянное заучивание Вед и превыше всего ставит принцип правдивости. Отрешившись от нужд тела, всегда старательный, не выходящий из леса, сосредоточенный, обуздавший индрии лесной подвижник-ванапрастха посредством такой религиозной практики завоевывает небо.

17—25. Но если домохозяин-грихастха, послушник-брахмачарин или лесной отшелъик-ванапрастха хочет достичь Освобождения, то он должен обратиться к высшему из видов (религиозного) поведения. Дав обет всем живым существам, что никогда им не будет от него вреда, пусть живет впредь бездеятельно,²⁵⁵ радея о благе всех существ, как ко всем дружелюбный, обуздавший все чувства подвижник. Пусть он всегда довольствуется пищей, которую сам не просил, которую для него не готовили и которая досталась случайно; а то, что попало в рот, пусть ест без желания. Пусть он ест в меру, ровно столько, сколько нужно для поддержания жизни, и только то, что ему подадут в силу обычая, без его просьбы. Кроме пищи и одежды он ничего другого принимать не должен; и пусть сколько (сейчас) съест, ровно столько и берет, а не больше. Пусть не принимает от других дарений и сам ничего не дарит (взамен);²⁵⁶ но поскольку живые существа пребывают в отчаянном положении, мудрый всегда должен попросту делиться с ними. Да не присвоит он чужого и да не возьмет чего без спросу; один раз чем-нибудь насладившись, к этому да не пристрастится. Пусть он сам пользуется только глиной, водой и камнями, а также листьями, цветами и плодами; они никому не принадлежат, а когда нужны — всегда под рукой. Он не должен кормиться никаким ремеслом, не должен искать второго источника пропитания;²⁵⁷ пусть ни с кем не враждует, никого не наставляет и пусть не владеет никакой собственностью. Пусть вкушает лишь то, что освящено с верой. Пусть отрешится (в жизни) от всяких целей. Пусть действует без всякого умысла, ни к чему не будучи привязан. Пусть разводит свой огонь скрытно от всех существ, а за подаянием пусть идет в деревню, когда нет дыма (над домами) и люди уже сыты. Ищущий Освобождения пусть просит милостыню в то время, когда (хозяева) уже убрали посуду. И пусть, получив, не радуется, а не получив — не отчаивается. Пусть он идет за милостыней духовно сосредоточенным, надеясь лишь на необходимую малость, выжидая своей очереди. Пусть не стремится получить подаяние вместе с другими и пусть не ест, если (хозяева вздумают) оказывать ему почести; ибо (настоящий) нищенствующий отшельник от подаяния, сопутствуемого почестями, отвращается. При еде он не должен разбирать вкуса: кислого, горького, соленого, острого или всевозможных оттенков сладкого; и пусть ест в меру, ровно столько, сколько нужно для поддержания жизни. Ищущий Освобождения пусть добывает себе средства для поддержания жизни так, чтобы не чинить помехи другим живым существам. Отправляясь за милостыней, он не должен идти следом за другим, тоже просящим подаяния. И пусть не выставляет благочестие свое напоказ; лучше пусть, бесстрастный, живет он в уединенном месте, в заброшенном доме или в лесу, при корнях дерева, на реке, или пусть использует как убежище пещеру в горах. Летом он может провести в деревне не более одной ночи; а в сезон дождей пусть места не меняет.²⁵⁸ Пусть он бродит по земле, как жук, и лишь Солнце указывает ему путь.²⁵⁹ Из сострадания к живым существам пусть он при ходьбе всегда смотрит на землю, (себе под ноги).²⁶⁰ Не надо делать припасов, и не следует останавливаться в домах у друзей. Ищущий освобождения пусть всегда использует в своих необходимых действиях лишь чистую воду; пусть сей муж всегда совершает возлияния водой, поднятой наверх (из реки или колодца).²⁶¹ Пусть он, обуздавший чувства, блюдет такие восемь обетов: невреждение (живому), брахмачарья, правдивость, честность, безгневность, независтливость, самоконтроль и незлословие. Да живет он всегда жизнью безгрешной, без коварства, без хитростей. Пусть и сам не совершает, и других не побуждает к совершению действий, сопряженных с надеждой (на плоды), или сопряженных с насилием, или диктуемых долгом перед сообществом людей.²⁶² Поднявшись над всем мирским, с наименьшей мерой (потребностей) пусть он странствует, относясь вполне беспристрастно ко всем существам, движущимся и неподвижным. Да не страшится он сам никого и никому другому да не внушает страха. Тот, кому все живое доверяет, считается первым среди ищущих Освобождения. Не должен (санньясин) внутренним взором проникать в будущее, не должен он раздумывать о прошедшем; но пусть, погруженный в сосредоточение, незаинтересованно следит за ныне происходящим, ожидая своего (смертного) часа. Пусть он никогда ни взглядом, ни мыслью,²⁶³ ни словом никому не сделает дурного; и никому ни явно, ни тайно да не причинит он вреда.

42—44. Оторвав индрии (от объектов), как черепаха убирает разом все свои члены под панцирь, пусть он потом, когда прекратится деятельность индрий, манаса и буддхи, созерцает без помощи органов восприятия. Превзошедший двойственность, никому не кланяющийся, не произносящий более возгласа «Сваха!»,²⁶⁴ чуждый понятию «моё», чуждый самости, чуждый приобретению и сохранению, лишенный ожиданий, ни к кому из живых существ не привязанный, ни от кого не зависящий, всезнающий, от всего свободный — обретёт он Освобождение, несомненно!

45—51. Не знают смерти те, кто созерцают (в себе) не имеющего ни рук, ни ног, ни спины, ни головы, ни брюха, пребывающего вне сферы деятельности гун, обособленного, незапятнанного, стойкого, лишенного запаха, неосязаемого, не имеющего формы, беззвучного, лишенного кожи и костей, костного мозга и мяса, чуждого суетных мыслей, непреходящего, вечного, неотлучно в сердце каждого и во всех существах сразу пребывающего Атмана. Ни буддхи, ни индрии, ни боги, ни Веды, ни жертвы, ни люди, ни подвижничество, ни доблесть не приводят туда, куда попадают лишь обладатели Знания; но об этом достижении нельзя узнать по признакам. Поэтому знаток дхармы пусть следует обету благочестия втайне, не выдавая себя внешними признаками; да живёт он, мудрый, жизнью незнаемой. Избавленный от заблуждения, пусть живёт он по видимости как заблудший, так, чтобы только не было при этом ущерба дхарме; посторонние же будут неизменно относиться к нему с презрением. Так живущий, пусть блюдет он свою дхарму, не нанося при этом вреда стезе благочестивых.²⁶⁵ Кто избирает этот образ жизни, того считают превосходнейшим из подвижников.²⁶⁶

52—55. Индрии и предметы индрий, пять великих элементов, манас, буддхи, Атман, Непроявленное и Пуруша — всё это перечислив и правильно осуществив отрешенье, незапятнанно-чистый подвижник обретает небо и освобождается от всех уз. Искатель истины в свой смертный час всё это (мысленно) перечислив, пусть предаётся внутреннему созерцанию, всецело сосредоточившись на одной точке, — и тогда (сам), без всякой опоры, он достигнет Освобождения! Свободный от всех привязанностей, как Ветер, гуляющий в мировом пространстве, он, износивший свою оболочку, приходит в Высшую Обитель.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок шестая глава.

 

Глава 47

 

Брахма сказал:

1—4. «Санньяса²⁶⁷ есть (подлинное) подвижничество», — так говорят старцы, коим ведома истина. Брахманы, пребывающие в Лоне Брахмана, постигли, что Высший Брахман заключен в Знании. Высший Брахман — здесь рядом, он покоится на ведийской мудрости; он выше двойственности, лишён гун, вечен, непредставим, являет собой великую тайну. Мудрые, очистившиеся, смывшие тамас, превзошедшие раджас, незапятнанные, благодаря знанию и подвижничеству ту обитель прозревают. Люди, сведущие в Ведах, всегда предаются санньясе; устремленные к высшему, они с помощью подвижничества вступают на благой путь.

5—11. «Подвижничество есть светильник», — так говорят. Благое поведение есть средство соблюдения дхармы. Знание превыше всего. А санньяса есть высшее подвижничество. Для кого определилась истина и кому открыто избавляющее от мучений Знание об Атмане, пребывающем во всех существах, — тот, как утверждают, способен проникать всюду. Мудрец, которому зримы и (Его) пребывание во (всех существах), и (Его от них) отдельность, а также (Его) единство и (Его) многообразие, — избавляется от (Мирового) Страдания. Кто ничего не желает и ничего не презирает, тот даже и не покинув еще этого мира, уже готов отождествиться с Брахманом. Кто знает Прадхану, гуны и (все) сути,²⁶⁸ кто постиг закон, установленный для всего живого, кто не знает собственности, лишен самости — тот, без сомнения, освобождается. Кто возвысился над противоположностями, никому не кланяется, не возглашает «Свадха!»²⁶⁹ — тот через умиротворение к Бескачественному, Вечному, Недвойственнному приходит. Отринув весь этот из качеств сотканный мир, а также действия благие и неблагие, отринув и правду, и ложь, тот человек, без сомнения, освобождается!

12—14. Рождающееся из семени Непроявленного, со стволом, образованным буддхи, Великое, (зеленеющее) ростками великой Самости, с дуплами индрий, с ветвями первоэлементов, с сучками объектов восприятия, всегда листвой, всегда цветами покрытое, равно благие и неблагие плоды приносящее — питает жизнь всех существ вечное Древо Брахмана. Срубив и расколов его превосходнейшим мечом Знания, отринув его, да уйдет человек от смерти и от рождения, и да обретет бессмертие!²⁷⁰ Не знающий чувства собственности, лишенный сознания самости — человек освобождается, в этом нет сомнения!

14 Вот две вечные птицы, два друга, оба «лишенные сознанья»; Тот же, Кто выше их, известен как «Обладающий сознаньем».²⁷¹

15 Внутренний Атман, лишенный сознанья, предаваясь накоплению саттвы, постигает затем То, что выше саттвы; и тогда Он, Познающий Поле, чей разум составляется одной лишь саттвой, превзошедший (все) гуны, — высвобождается из петли Смерти.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок седьмая глава.

 

Глава 48

 

Брахма сказал:

1—12. Одни полагают, что Древо Брахмана, другие — что состоящее из Брахмана Великое, иные — что Пуруша (есть) Непроявленное, иные — что это Высшее и Безущербное,²⁷² и что весь этот мир в Непроявленном рождается и в нем гибнет. Кто в час смерти хоть на время единого вздоха полного беспристрастия достигнет и с Атманом соединится — тот готов для бессмертия. Кто на одно лишь даже мгновение ока в своем внутреннем мире своё «я» смирит — тот путем прояснения своего внутреннего мира придет к непреходящей заветной цели всех мудрецов. Тот, кто вновь и вновь задерживает праны посредством дыхательных упражнений пранаямы, сначала — на десять - двенадцать (матр), а затем выйдя за пределы двадцати четырех,²⁷³ — тот, добившись сперва таким путем ясности своего внутреннего мира, обретает все, чего не пожелает. Когда саттва начинает господствовать в Непроявленном — (уже все) готово для бессмертия. Сведущие люди ничто иное в этом мире не считают высшим по отношению к саттве. Мы можем умозаключить, что и Пуруша зависит от саттвы; ведь иначе, (как через саттву) невозможно достичь того Пуруши, о дваждырожденные! Ведь смирение, стойкость, невреждение, полная беспристрастность, правдивость, прямота, знание, самоотверженность и уход от мира — все они считаются проявлениями саттвы. Исходя из этого, (некоторые) мудрецы полагают, что саттва и Пуруша, вне всякого сомнения — одно.²⁷⁴ Другие же ученые мужи, преуспевшие в Знании, говорят: «То, что Познающий Поле и саттва суть одно, — не соответствует действительности». «Одно от другого всегда отлично» — тоже необдуманно сказано. Надо очень тонко понимать их раздельность, хотя (в то же время) и соприродность. Сведущие держат за правило подходить к единству и многообразию таким образом: дерево удумбара и мошка, (на нем сидящая, образуют) единство, но видно и различие. Рыба отлична от вод, (в которых плавает), при том, что они связаны друг с другом;²⁷⁵ таково же отношение и капель воды к (приютившему их) листу красного лотоса.

Наставник сказал:

13. Выслушав это, жрецы, достойнейшие из брахманов, вновь ощутили некое сомнение и обратились с вопросами к Праотцу Вселенной.

Риши сказали:

14—24. Какую из обязанностей в этом мире прежде всего исполнять следует? Путь дхармы столь разветвлен, что и не знаешь, куда идти. Одни говорят о том, что (остается) после гибели (тела); другие (отвечают им): «Этого не существует!». Одни всё ставят под сомнение, другие не знают сомнений. Одни говорят: «Это — вечно», другие: «Не вечно», одни: «Существует», другие: «Не существует», одни: «Единоприродно», другие: «Двойственно», а кто-то еще: «Смешанной природы». Одни: «Едино», другие: «Раздельно», третьи: «Множественно». Так (по-разному) мыслят умудренные, постигшие суть вещей брахманы, из коих одни — носят копну спутанных волос и оленью шкуру, а другие — обриты и наги. Одни стараются никогда не мыться, другие же (регулярно) совершают омовения. Одни считают, что надо принимать пищу; другие привержены голоданию. Одни восхваляют деятельность, другие — полный покой. Для одних (главное — это правильно выбранные) место и время; для других ни того, ни другого не существует. Одни восхваляют Освобождение, а другие — всевозможные удовольствия. Одни стремятся разбогатеть, а другие — не иметь никакой собственности. Одни считают, что богопочитание есть путь (к спасению), другие это опровергают. Одним нравится принцип ненасилия, другие привержены насилию. Одни (озабочены) мирской славой или духовной заслугой; другие считают, что это — пустые слова. Одни охотно следуют добродетели, другие (вечно) пребывают в сомнении. Одни (бегут) от страдания, другие — от удовольствий; третьи же предаются созерцанию. Одни мудрецы превозносят жертвенный обряд, другие — дарение. Одни восхваляют Вселенную, другие (говорят): «Вселенной не существует!». Одни люди подвижничество превозносят, другие — изучение (Вед), третьи — Знание и мироотречение, а последователи учения об элементах — «врожденную природу».²⁷⁶

25—28. И вот, из-за того, что дхарма столь разветвлена и противоречива, мы совсем помрачились умом; мы не в силах решить что-либо, о достойнейший из богов! Совершая действия, один человек говорит: «В этом — благо!», а другой: «В том — благо!». К какой дхарме кто привержен — ту он всегда и превозносит. От этого разуменье наше меркнет и рассеиваются мысли. Мы хотим, о достойнейший, чтобы ты нам поведал, что есть благо! Соблаговоли, о владыка, рассказать нам также, какая есть выше этого тайна и чем предопределено соотношение между саттвой и Познающим Поле.

29. В ответ на слова брахманов наделенный (высшим) разуменьем и праведной душою Владыка (Брахма), Творец Вселенной, по всей правде об этом им поведал.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок восьмая глава.

 

Глава 49

 

Брахма сказал:

1. Что ж, я расскажу вам, достойнейшие, то, о чем вы меня просили. Вы же, всё это выслушав, усвойте как можно лучше!

2—6. Считается, что прежде всего следует осуществлять невреждение живым существам.²⁷⁷ Оно есть желанная обитель, беспечальная, наилучшая, добродетелью отмеченная. Достоверно прозревшие истину старцы называют Знание наивысшим благом. Потому с помощью чистого Знания (люди) избавляются от всех грехов. Те, кто в этом мире привержены насилию, или те, кто ведут себя как неверующие — то есть, обуяны стяжанием и невежеством, — отправляются в ад. Кто, руководствуясь надеждой на плоды, неустанно совершают (благие) деяния, — те сперва в этом мире вкушают радость, а потом вновь и вновь перерождаются. Но те, кто, умудренные и исполненные веры, без надежды (на плод) совершают действие, осуществляя тем самым йогу (действия), — суть мудрецы, зрящие истинное благо.

7—13. А теперь я поведаю вам, что связывает и что разъединяет Познающего Поле с саттвой: внемлите, о достойнейшие! Эта связь определяется в этом мире как (связь между) объектом и субъективным началом. Пуруша — всегда субъект, а саттва считается объектом. Как в приведенном ранее примере мошки на дереве удумбара саттва всегда является «вкушаемой» и, будучи безмысленной, не осознает того, кто осуществляет познание, (то есть,) кто «вкушает», и что «вкушается». Саттву называют невечной, сопряженной с парами противоположностей и имеющей гунную природу; а Познающий Поле — вечен, свободен от пар противоположностей, неделим и по природе своей не имеет свойств. Он может являться всюду, двигаясь силой мысли, ко всему беспристрастен; и всегда он наслаждается саттвой, как лотосовый лист — водою. Мудрый, он, хоть и соприкасается постоянно со всеми гунами, ничем не пятнается. Как капля воды дрожит на лотосовом листе (и скатывается, не оставив следа), так же и Пуруша ни с чем не связан, — истинно так! Лишь как материал существует для Пуруши саттва. И отношение между ними — как между веществом и Творцом (вещей).

14—25. Чтобы видеть в темноте, надо взять с собой светильник; так и искатели высшей истины ходят со светильником саттвы. Пока есть в нем вещество и волокно, светильник светит; как иссякнут вещество и волокно, свет в нем угасает. Подобным же образом гуна саттва есть явленное, тогда как Пурушу называют непроявленным; знайте это, о брахманы! И вот что еще вам скажу: дурак и тысячу (усилий) приложив, не добьётся успеха. А умный, лишь в четверть (силы действуя), обретает счастье. И потому должно знать, что дхарма осуществима только при наличии подходящих средств. Кто искушен в средствах и смышлен, тот вкушает безграничное блаженство. Бывает, человек пускается в путь, не взяв дорожных припасов, сталкивается с большими лишениями и даже погибает в дороге. Точно так же, предпринимая действие, человек должен запастись знанием о том, будет у этого действия плод или нет, ясно сознавать, что для него самого обернется благом, а что злом, и в чем для его духа высшая польза. Или, скажем, человек, не способный прозревать истину, поспешно пускается пешком в дальний путь по неизведанной местности. А другой проделывает тот же путь, сообразно дороге, в стремительной, запряженной конями колеснице: таков способ передвижения у наделенных разумом. Но, поднимаясь на большую гору, надо забыть о том, как ездят по земле: глупого колесничего с его колесницей в горах ждет одно мучение. Колесница хороша до тех пор, пока есть проезжая дорога; а нет проезжей дороги — мудрый бросит колесницу и пешком пойдет дальше. Так человек смышленый, великим разумом наделенный, постигший установления истинной йоги, от уже достигнутой высоты восходит все выше и выше.

26—31. Кто пытается без лодки вплавь пересечь грозный океан, тот, несомненно, в помрачении ищет себе гибели. А мудрый, обретший способность различения, пускается по водам на надежной лодке и быстро переправляется, не ощутив даже усталости. Выйдя же на другой берег, он без сожаления расстается с лодкой, будучи чужд чувству собственности — так, как это было и в приведенном ранее примере с пешеходом и колесницей. Бывает, что из-за привязанности — как у рыбака к своей лодке — человек поддается помрачению; и тогда одержимость чувством «моего» ограничивает круг его действий. Ведь, сев в лодку, нельзя путешествовать по суше, так же, как взойдя на колесницу, не пристало плавать по водам. Итак, всякое действие совершается сообразно конкретному объекту. Как совершено действие в этом мире, таково и следствие его для деятеля (в ином существовании).

32—34. То, что не имеет запаха, вкуса, бесформенно, беззвучно, неосязаемо — подвижники, постигая посредством буддхи, именуют Основой — Прадханой. Далее, Прадхана есть Непроявленное. Производное от Непроявленного — Великий. От Великого же как основы производным является Самость. От Самости как основы производное образовано совокупностью великих элементов, а от каждого из первоэлементов по отдельности производным является соответствующий объект восприятия.

35—53. Поскольку Непроявленное служит семенем, то природа его — порождающая. Великий Атман также служит семенем и порождает — так мы слышали. Самость также служит семенем, вновь и вновь порождая; служат семенем и порождают также пять великих элементов. А особые (свойства этих) пяти элементов, хотя их и называют «имеющими природу семени», ничего, тем не менее, не порождают. Особые свойства у них известны такие. Эфир обладает одним свойством, а ветер, как считают, двумя; свету присущи, говорят, три свойства, а воде — четыре. А богиня Земля, созидательница всего живого, заполненная движущимися и недвижными существами, являющая примеры как благого, так и неблагого — обладает, следует знать, пятью свойствами. Звук, касание, образ, вкус и пятый — запах: вот что надлежит знать, как пять свойств земли, о достойнейший из дваждырожденных! Свойством, присущим только земле, является запах. Известны многие разновидности запаха. Сейчас я подробно перечислю многообразные качества запаха. Есть запах приятный или неприятный, сладкий, кислый или пряный; всепроникающий, смешанный, нежный, грубый или чистый. Таковыми следует знать десять разновидностей порождаемого землей запаха. Звук, касание, образ и вкус — вот (четыре) свойства воды. Сейчас я изложу учение о вкусе. Известны многие разновидности вкуса. Сладкий, кислый, острый, горький, пряный и соленый — такие известны шесть видов из воды состоящего вкуса. Свет, как считают, обладает тремя свойствами: звуком, касанием и образом. Из них свойство, присущее только свету, есть образ. У образа много разновидностей. Белый, черный и красный; синий, желтый и алый; короткий, длинный, толстый, квадратный и шарообразный — известны двенадцать разновидностей образа, формируемого сиянием; таковыми и должны всегда их знать правдоречивые, сведущие в делах религии брахманы.

Надо знать также пару «звук и касание»; двумя этими свойствами, как известно, обладает ветер. Из них свойство, присущее только ветру, есть касание. У касания много разновидностей. Теплое, холодное, приятное, неприятное, нежное, чистое, жесткое, скользкое, гладкое, липкое, грубое, мягкое — вот таких двенадцать разновидностей (касания), свойства, характерного для ветра, перечисляется в должном порядке совершенными, сведущими в делах религии, зрящими истину брахманами. Наконец, у эфира есть одно лишь свойство, и называется оно звуком. Я сейчас расскажу подробно о многих свойствах звука. Шадджа, ришабха, гандхара, мадхьяма и панчама, а кроме них еще нишада и дхайвата приятный или неприятный, и ещё аккорд, слияние отдельных звуков — таковые надо знать разновидности звука, порождаемого эфиром.

54—55. Эфир — высший из элементов, а выше его — Самость. Выше Самости — буддхи, а над ним — Атман. Выше Атмана — Непроявленное, и выше Непроявленного — Пуруша, достигнув которого способный различать высшие сущности от низших (человек) вкушает вечность.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» сорок девятая глава.

 

Глава 50

 

Брахма сказал:

1—6. Поскольку Владыкой этих пяти элементов, способным их подавлять или высвобождать, является манас, то именно манас есть «Атман элементов» (Бхутатман). Манас всегда — над великими элементами управитель. Разум-буддхи (над манасом) власть (свою) утверждает, (а) Познающий Поле — над всем (владыкой) считается. Манас запрягает индрии словно возничий — добрых коней; (а) Познающий Поле всегда запрягает (и) индрии, (и) манас, (и) буддхи. Взойдя на колесницу, коей управляет буддхи, запрягши в неё (как коней пять) великих элементов, Бхутатман разъезжает на ней в разных направлениях. У (той) великой, из Брахмана образованной колесницы конской упряжкой служит совокупность индрии, возничим — манас, и всегда контролирует её (бег) буддхи. Мудрый, кто так знает²⁷⁹ из Брахмана состоящую колесницу, того, стойкого, ничто во всей вселенной не ввергнет (более) в заблуждение.

7—9. Он вечен, этот лес Брахмана, начало его — в Непроявленном, конец его — в специфических свойствах (элементов), это — (наш) мир, переполненный подвижными и неподвижными существами, озаряемый Солнцем и Луной, украшенный планетами и зодиакальными созвездиями, весь покрытый сетью рек и горных хребтов, (мир), коему дивный вид придают всевозможные воды. В этом лесу Брахмана, обиталище всего живого, предоставляющем средства к жизни всем существам, странствует Знающий Поле.²⁸⁰

10—26. Какие только есть в этом мире существа, движущиеся и неподвижные, они исчезают (при гибели мира) первыми, затем — от элементов производные свойства, после свойств — (сами) пять элементов. Такова иерархия сутей. Боги, люди, гандхарвы, пишачи, асуры и ракшасы — все они созданы в силу «исконной природы», а не деяниями и не в силу (какой-либо) причины. Эти вдохновенные риши,²⁸¹ творцы вселенной, рождаются вновь и вновь, и всё сотворенное ими в должный срок растворяется в этих пяти великих элементах, словно волны — в океане. Из всепорождащих элементов возникнув, (сущее вновь) приходит к (пяти) великим элементам. А человек, освободившийся от пяти великих элементов, пусть идёт к Праджапати. Владыка Праджапати сотворил этот мир посредством подвижничества; точно так же посредством подвижничества риши создали Веды. Соответственным образом подвижники, питающиеся плодами и кореньями, совершенные, погруженные в йогу, благодаря тапасу способны созерцать отсюда всё Троемирье! Целебные растения и прочие снадобья, и все, какие ни на есть, науки через подвижничество постигаются, ибо в подвижничестве — корень всякого достижения. Всё, что трудно-достижимо, трудноусваиваемо, неприступно и неисполнимо, — через подвижничество достигается, ведь подвижничество сильнее всего! Пьяница, брахманоубийца, вор, погубитель зародыша, осквернитель ложа наставника — благодаря усердному подвижничеству могут после очиститься от греха! Люди, праотцы, боги, домашний скот, звери, птицы, и все какие есть существа подвижные и неподвижные, всецело предавшись подвижничеству, непременно с его помощью достигают своих целей. И только благодаря подвижничеству боги, причастные великой доле, попали на небо. Люди, которые неустанно, исполненные ожиданий, движимые личностным началом совершают деяния — (идут) к Праджапати. Те же великие духом, кто лишены чувства собственности и перестали сознавать себя отдельными личностями, путём чистой йоги созерцания попадают в великий, наивысший мир. Те, кто, с успокоенным навсегда сознаньем, преуспели в йоге созерцания, — практикуя полное самообладание, проникают в Непроявленное — средоточие высшего блаженства. Путем йоги созерцания те, кто лишены чувства собственности и перестали сознавать себя отдельными личностями, (уже) здесь вступают в Непроявленное — великий, наивысший мир! Из Непроявленного (некогда) рожденный и в должное время (в него) вернувшийся,²⁸² освободившийся от тамаса и раджаса, пребывающий только в саттве, очищенный от всех грехов, цельный (сознаньем) — (человек) выходит за пределы Вселенной. И его (тогда) должно считать «Познающим Поле». Кто его познал, тот и есть поистине «знающий Веду»!²⁸³

27—38. Пусть подвижник сидит (в созерцании), полностью обуздав себя и переходя от одной мысли к другой, на каждой мысли полностью сосредотачивая своё сознанье. В этом — извечная тайна. Всё, начиная с Непроявленного и кончая особыми свойствами (первоэлементов), отмечено, как принято считать, неведением: уясни, что всё это (также) отмечено гунами. Два слога — это смерть; три слога — извечный Брахман. «Моё» — это смерть, «не моё» — это вечность!²⁸⁴ Из людей самые скудоумные восхваляют деяние; люди же мудрые и великие духом деяния не восхваляют.²⁸⁵ Вследствие деяния рождается живое существо, в тело заключенное, чья природа состоит из шестнадцати (частей);²⁸⁶ а мудрость порождает Пурушу, непостижимого вкусителя амриты. Вот почему те, кто проникли взором в запредельное, не привержены действиям; ведь известно, что Пуруша из мудрости образован, а не из действий. Кто постигнет Его как Безначального, Бессмертного, Вечного, Неподвластного изменениям Атмана, непостижимого Вкусителя амриты, кто при всех этих воздействиях останется неколебимым,²⁸⁷ — тот (сам) становится Непостижимым и Бессмертным! Вытеснив все помыслы, самого себя в себе взнуздав, он познаёт благой Брахман, выше которого уже нет ничего. Культивируя ясность, он достигнет (высшей) ясности саттвы; а признаком (достижения) ясности служит то, что (всё вокруг) видится словно сон.²⁸⁸ Такова эта пролагаемая Знанием стезя достигших освобождения, которые видят, что все явления (в мире) есть результат превращений (Пракрити). Это — стезя избавившихся от привязанности, это — извечная дхарма. Это — конечная цель тех, кто идет путем Знания. Это — беспорочный образ жизни. Только люди, равно относящиеся ко всем существам, лишенные привязанностей, не лелеющие никаких ожиданий и на всё с одинаковым беспристрастием взирающие, способны шествовать этой стезёй.

39. Вот и поведал я вам все, (что хотел), о достойнейшие брахманы-мудрецы. Живите отныне соответственно этому — и достигнете высшего совершенства.

Наставник сказал:

40—41. Выслушав эти слова наставника своего Брахмы, великие духом подвижники затем осуществили желаемое и обрели (высшие) миры. Вот и ты, чистый духом, причастный великой доле, выполни должным образом всё, как сказал Брахма, — и достигнешь высочайшей цели.

Васудева сказал:

42—43. Принял ученик от наставника эту высшую дхарму, всю ее в точности исполнил и обрел затем спасение, о Каунтея! Тот ученик осуществил свою цель, о продолжатель рода Куру, и достиг такого места, попав куда более уже не знают скорби.

Арджуна сказал:

44. Кто же был тот брахман, о Кришна? И кто — ученик, о Джанардана? Если я могу это услышать, открой мне тайну, о владыка!

Васудева сказал:

45—47. Знай, что наставником был я, о мощнодланный, а учеником был мой манас. Из любви к тебе, о Завоеватель богатств, я открыл тебе сию тайну. Если же и я тебе дорог, о продолжатель рода Куру, то ты, восприняв мое духовное (наставленье), всегда ему в точности следуй, о верный обетам! И тогда, эту дхарму примерно исполнив, ты очистишь дух свой от всех грехов и достигнешь полного освобождения.

48—49. Однажды я тебе уже поведал это — перед началом битвы, о мощнодланный, поэтому — усвой всё как следует! Я же давно не видался с отцом — о владыка, лучший из бхаратов, и поехал бы повидать его, если ты меня напутствуешь, о Пхальгуна!

Вайшампаяна сказал:

50—51. В ответ на эти слова Кришны молвил Завоеватель богатств: «Сегодня же, о Кришна, отправимся мы в Город, носящий имя слона²⁸⁹ и встретимся там с праведным царем Юдхиштхирой. У него испроси напутствия — и изволь затем ехать в свой неприступный град (Двараку)!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятидесятая глава.

 

ЗАКОНЧЕНА «АНУГИТА».

ГЛАВЫ 51—96

Глава 51

 

Вайшампаяна сказал:

1—4. Тогда Кришна повелел Даруке¹: «Запрягай коней!», Дарука ответил мгновенно: «(Кони) запряжены!». Пандава² также поторопил своих спутников: «Собирайтесь! Мы отправляемся в Город, носящий имя слона».³ Воины, когда так им было сказано, о владыка народов, собравшись, тотчас же объявили Партхе,⁴ безмерному пылом: «Мы готовы!» И вот те двое — Кришна и Пандава, стоя вместе на колеснице, тронулись в путь, дружелюбно беседуя меж собой, о владыка народов, на различные темы.

5—13. И вот Завоеватель богатств, великий пылом, вновь обратил к Васудеве, стоящему в колеснице, такие слова, о лучший из бхаратов:⁵ «Твоею милостью, хранитель рода Вришни,⁶ царем достигнута победа, повержены враги и возвращено царство,⁷ избавленное от препон. Под твоим, о Губитель Мадху, покровительством Пандавы с твоей помощью, точно на лодке, переправились через океан — повергли рати куру.⁸ Поклон тебе,⁹ о создатель всего, Атман всего, источник всего,¹⁰ каким я знаю тебя, каким храню тебя в сердце своем.¹¹ Пылом твоим, о Губитель Мадху, порождается непрестанно сам Пожиратель жертв,¹² страсть для тебя — в (божественной) игре, а майя¹³ твоя, о владыка, это земля и небо. В тебе весь этот мир со всем, что движется и что неподвижно, и ты же творишь разнообразие всей извечной совокупности существ,¹⁴ а также землю и поднебесье, движущееся и неподвижное. Улыбка твоя — чистый лунный свет, а времена года — череда индрий. Дыхание твое — пребывающий в вечном движении ветер, твой гнев — неизбежная смерть, в милости же твоей, о многомудрый, постоянно пребывает Падма-Шри.¹⁵ Страсть и удовлетворение, стойкость и смирение — в тебе, как и (весь) этот (мир) с движущимся и неподвижным. Это тебя провозглашают (несущим) погибель миру в конце каждой юги,¹⁶ о безупречный!

14—23. Поклон тебе, о лотосоокий! И самого долгого времени не хватило бы мне, чтобы поведать о твоих достоинствах, о высочайшем Атмане. Известно мне о тебе, о неодолимый, от Нарады и от Девалы,¹⁷ от Кришны Двайпаяны и прародителя куру (Бхишмы). Все соединено в тебе, ты — единый владыка людей! Всему, что ты поведал мне, о безупречный, в знак благосклонности, я буду неукоснительно следовать, о Джанардана! Беспримерное чудо содеял (ты) ради нашего блага — повержен в бою грешный Кауравья, сын Дхритараштры.¹⁸ Это тобой была спалена его рать, побежденная мною в сражении.¹⁹ Тобою, благодаря искушенности твоего ума, совершено то деяние, что принесло мне победу в бою над Дурьодханой. (Тобой) был подсказан мне способ, как надлежит сокрушить и Карну, и Сайндхаву грешного, и Бхуришраваса.²⁰ И ныне я исполню все то, что поведал ты из расположения ко мне, о сын Деваки, нет у меня в том сомнений. Явившись к царю Юдхиштхире, верному дхарме, я сообщу (ему) о твоем уходе, о дхармы знаток безупречный! Мне по душе, что ты отправляешься в Двараку, о могучий! Вскоре ты свидишься с моим дядюшкой,²¹ о Погубитель Мадху, и с Баладевой²² неодолимым, а также с другими быками-вришниями».

24—30. Вот так беседуя, прибыли они в Город, носящий имя слона, что полон был радостных людей, и вступили (в его пределы). Явившись в покои Дхритараштры, подобные покоям (царя богов) Шакры, увидели они, о великий царь, владыку людей Дхритараштру и многомудрого Видуру, царя Юдхиштхиру и неодолимого Бхимасену,²³ обоих Пандавов — сыновей Мадри²⁴ и непобедимого Юютсу,²⁵ сидевшего подле Дхритараштры. Увидели они также многомудрую Гандхари, Притху, прекрасную Кришну, Субхадру²⁶ и всех остальных жен бхаратов, что собрались вокруг Гандхари. Затем, приблизившись к царю Дхритараштре, оба губителя недругов назвали свои имена²⁷ и приникли к его стопам. Потом великие духом (герои) припали к стопам Гандхари, Притхи, Царя дхармы (Юдхиштхиры) и Бхимы.²⁸ Выказав почтение Кшаттри²⁹ и вопросив его о здоровье и благополучии, уселись оба (героя) вместе со всеми рядом со старым царем.

31—41. И вот с наступлением ночи, о великий царь, мудрый Дхритараштра отпустил по домам потомков Куру³⁰ вместе с Джанарданой. С дозволения владыки людей разошлись они по своим жилищам, а Кришна отважный отправился в покои Завоевателя богатств.³¹ Приняв оказанные ему по достоинству почести, мудрый Кришна, все желания которого были исполнены, погрузился в сон, как и Завоеватель богатств. На исходе ночи, совершив первые утренние обряды, оба они, окруженные высочайшим почетом, направились в покои Царя дхармы,³² где пребывал многомудрый Царь дхармы вместе с советниками. Придя туда, они, многосильные, предстали перед сидящим Царем дхармы, точно двое Ашвинов перед Царем богов.³³ Приблизившись к царю, Варшнея и бык среди куру (Арджуна) уселись, получив на то разрешение от обрадованного (встречей) Юдхиштхиры. Затем тот царь многомудрый, первый среди царей, лучший из тех, что умеют вести беседу, видя, что желают они обратиться к нему, произнес такие слова: «Я вижу, что вы, о герои, хранители куру и ядавов, намерены обратиться ко мне. Говорите, я все для вас сделаю, и не стоит долго раздумывать!» Когда так было сказано, Пхальгуна, искушенный в речах, смиренно приблизившись к Царю дхармы, произнес такие слова: «Пламенный Васудева, о царь, долго здесь пребывал, а (теперь) с твоего дозволения желает увидеть отца своего.³⁴ Пусть с твоего разрешения, если ты согласишься, отправится этот герой в город анартов.³⁵ Тебе надлежит отпустить его».

Юдхиштхира сказал:

42—56. «Благо тебе, о лотосоокий! Ступай же, Губитель Мадху, в город Дваравати,³⁶ чтобы ныне увидеть сына Шуры³⁷ могучего. Мне по душе, о мощнорукий Кешава, что направляешься ты туда, ибо давно не виделся с мои дядюшкой и царицею Деваки.³⁸ От имени моего, о Мадхава многомудрый, окажи по достоинству почести дяде моему Васудеве и Баладеве. Помни всегда обо мне и о Бхиме, сильнейшем среди сильных, а также о Пхальгуне, Накуле и Сахадеве, о Мадхава! Повидавшись с анартами, о мощнорукий, с отцом своим и вришнийцами, возвращайся, о безупречный, (дабы присутствовать) на моем жертвоприношении коня. Ступай, взяв с собой сокровища и богатства различные, бери и другое, что пожелаешь, о Сатвата!³⁹ Твоею милостью, о герой Мадхава, досталась нам вся эта земля, и пали недруги». Когда сказал это Кауравья Юдхиштхира,⁴⁰ Царь дхармы, лучший из мужей Васудева произнес такие слова: «Поистине твои теперь сокровища, богатства и земля, о мощнорукий! И другое имущество, какое ни есть у меня во владениях, отныне твое, о владыка, и только тебе им владеть постоянно». «Да будет так!» — ответил сын Дхармы старшему брату Гады⁴¹ отважному, оказав ему почести. А тот, приветствуя, как положено по обычаю, сестру своего отца,⁴² окруженный почетом, обошел ее по кругу прадакшины.⁴³ Затем, приветствуемый, как подобает, (Притхой) и всеми (присутствующими), начиная с Видуры, Хари,⁴⁴ старший брат Гады, на дивной колеснице, запряженной четверкой коней, вознамерился покинуть Город слона.⁴⁵ Мощнорукий Джанардана помог прекрасной Субхадре подняться на колесницу и с согласия Юдхиштхиры, а также сестры своего отца, отправился в путь, окружаемый горожанами. Сопровождали Мадхаву Тот, на чьем стяге — лучшая из обезьян,⁴⁶ вместе с Сатьяки,⁴⁷ а также оба сына Мадравати,⁴⁸ Видура глубокомудрый и сам Бхима, отвагой равный царю слонов. Герой Джанардана повелел затем возвращаться всем хранителям царства куру,⁴⁹ Видуре и Сатьяки, а сам обратился к Даруке: «Гони побыстрее коней!». Пламенный Джанардана, погубитель вражеских полчищ, сопровождаемый героями из рода Шини,⁵⁰ направился в город анартов, точно Шатакрату,⁵¹ одолевший полчища недругов, на небеса.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят первая глава.

 

Глава 52

 

Вайшампаяна сказал:

1—14. И вот губители недругов, быки-бхараты,⁵² вместе со своими спутниками, обняв Варшнею, направляющегося в Двараку, собрались в обратный путь. Снова и снова обнимал Варшнею Пхальгуна, а потом снова и снова бросал на него взгляды, пока тот не скрылся из вида. С трудом оторвал Партха взор, прикованный к Говинде, как и Кришна неодолимый (от Арджуны). Слушай же — я расскажу тебе о многих чудесных знамениях, которы сопровождали в пути великого духом. Мощным порывом ветра с пути колесницы смело гальку, песок и колючки, Васава ливнем излил на Владетеля (лука) Шарнга⁵³ чистую ароматную воду и дивные цветы. Мощнорукий (герой), следуя по ровным пустынным местам, увидел безмерного пылом Уттанку,⁵⁴ величайшего из отшельников. Почтив того отшельника и приняв от него почести, большеокий (Кришна), наделенный пылом, спросил, в добром ли тот здравии. Когда Погубитель Мадху справился о его благополучии, Уттанка, лучший из брахманов, вопросил Мадхаву: «О Шаури!⁵⁵ Покинув места пребывания куру и Пандавов, установил ли ты нерушимые добрые братские отношения между ними? Ты должен поведать мне это. Возвращаешься ли ты, о Кешава, объединив тех героев? Ведь это родичи, а обычно они глубоко привязаны друг к другу, о бык среди вришниев! Будут ли благоденствовать в мирах вместе с тобой, о губитель врагов, пятеро сыновей Панду и сыновья Дхритараштры? Теперь, когда ты, властелин, усмирил кауравов,⁵⁶ обретут ли благополучие цари в своих царствах, о Мадхава! Сбылись ли благодаря тебе, о Кришна, для бхаратов те надежды, которые я, дорогой, всегда возлагал на тебя?»

Васудева сказал:

15—22. «Я старался, о брахман, (установить) братские отношения кауравов (с Пандавами), но и с моей помощью не смогли прийти к согласию (с ними) те, что склонны к противному дхарме.⁵⁷ И потому все они вместе с сыновьями и родичами приняли смерть, ибо нельзя отвратить предначертанное судьбой ни силой, ни разумом.⁵⁸ Поистине все это известно тебе, о безупречный великий мудрец! Преступили они волю мою, как и стремленье Видуры и Бхишмы, а потому, истребив друг друга (в бою), отправились в обиталище Ямы.⁵⁹ Остались в живых лишь пятеро Пандавов, но пали друзья их, погибли их сыновья; убиты и все сыновья Дхритараштры вместе с их сыновьями и родичами!» Когда Кришна сказал так, Уттанка, обуянный великим гневом, так что глаза его стали огромны от ярости, ответил ему: «Оттого что ты, Кришна, мог (спасти), но не спас куру и Пандавов, любимых твоих родичей, я прокляну тебя без сомнения! Оттого, что ты силой не остановил их и не повернул вспять, я, исполненный гнева, прокляну тебя, о Погубитель Мадху! Из-за тебя, который мог спасти (их), но действовал неразумно, пришли к погибели лучшие среди куру, а ты равнодушно взираешь на это!»

Васудева сказал:

23—26. Выслушай же, о чем расскажу я тебе подробно, потомок Бхригу!⁶⁰ Прими мое поклонение, ибо ты наделен мощью подвижничества, о Бхаргава!⁶¹ Услышь об Адхьятме⁶² и тогда можешь изречь проклятье. Не в силах меня одолеть человек малой силой подвижничества, но не желаю я уничтожить (плоды) твоего покаяния, о лучший среди творящих молитвы, ибо подвижничество твое велико и пламенно, тобой довольны наставники. Знаю я, о лучший из дваждырожденных, что, как в юности, соблюдаешь ты брахмачарью,⁶³ и потому не желаю ущерба твоей силе подвижничества, накопленной столькими тяготами.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят вторая глава.

 

Глава 53

 

Уттанка сказал:

1. Поведай, о Кешава, по истине об Адхьятме, не подверженном порицанию, а выслушав это, я и решу, будет ли благом проклясть тебя, о Джанардана!

Васудева сказал:

2—11. Знай, что тамас, раджас и саттава суть состояния,⁶⁴ от меня исходящие. Знай, о дваждырожденный, что от меня происходят рудры и васу. Во мне — все сущее, и я пребываю во всем сущем. Знай это, и да не будет у тебя в том сомнения! Знай, о дваждырожденный, — от меня происходят сонмища дайтьев,⁶⁵ все якши, ракшасы,⁶⁶ наги, гандхарвы и апсары. То, что зовется сущим и не-сущим, проявленным и непроявленным, преходящим и непреходящим, — все это я. Знай, о отшельник, те дхармы, что установлены для четырех ашрам,⁶⁷ так же, как и посвященные богам обряды, — все это я. И сущее, и (совокупность) сущего и не-сущего, что есть вселенная, и то, что над сущим и не-сущим, — все это я, и нет превыше извечного бога богов.⁶⁸ Знай, о потомок Бхригу, что я — это Веды, начинающиеся произнесением ОМ,⁶⁹ я — жертвенный столб и сома, приводящий Тридцать (богов) на жертвоприношение. Знай, о потомок Бхригу, что я — хотар и хавья, я же — адхварью,⁷¹ творящий тщательно подготовленное жертвоприношение огню. Удгатри⁷² славит меня песнопениями во время великого жертвенного обряда; меня, Вишвакармана,⁷³ постоянно воспевают гимнами лучшие из дваждырожденных, о брахман, при совершении искупительных жертвоприношений, произнося умиротворяющие молитвы. Знай, о лучший из дваждырожденных, что Дхарма — старший сын мой; порождение духа, он мил мне, о брахман, ибо исполнен милосердия ко всему сущему.

12—22. О Бхаргава, лучший из дваждырожденных, во имя защиты дхармы, ради утверждения дхармы я вместе с теми людьми, которые действуют, и теми, что отвратились от мира, перемещаюсь из лона в лоно, принимая то одну, то другую форму и облик во (всех) трех мирах.⁷⁴ Я — Вишну, я — Брахма и Шакра, исток и конец всего сущего, я — творец и я же — губитель всех тех, что склонны к нарушению дхармы.⁷⁵ Из желания блага сущему я, проникая в каждое лоно, связываю мостом (берега) дхармы, когда истекает очередная юга.⁷⁶ Когда я пребываю в божественном лоне, то и поступаю во всем как божество, о потомок Бхригу, — нет в том сомнения. Когда я пребываю в лоне гандхарвов, то в каждом действии являю себя подобно гандхарве, о Бхаргава, Бхригу потомок! Когда я (пребываю) в лоне нагов, то и действую как нага, а если в лоне якшей и ракшасов, то и проявляю себя соответственно. Пребывая в человеческом облике, я взывал к милосердию (кауравов), но, впав в ослепление, не вняли они моему благому совету. Привел я в трепет куру, наслав на них великий ужас, когда, словно бы разъярившись, вновь явил им свой истинный облик.⁷⁷ И хотя в этом мире были они адхарме привержены, но, настигнутые дхармой Времени,⁷⁸ в согласии с дхармой приняли смерть в бою и несомненно отправились на небеса.⁷⁹ А Пандавы, о лучший из дваждырожденных, обрели славу в мирах. Этим тебе рассказано все, о чем ты спрашиваешь меня.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят третья глава.

 

 

Глава 54

 

Уттанка сказал:

1—3. Теперь ведомо мне, о Джанардана, что ты — создатель мира, и в этом твоя милость, нет у меня сомнения. Душа моя, исполнившись ублаготворенности, к тебе устремилась, о Ачьюта,⁸⁰ и знай, о губитель недругов, — гнев оставил меня. Если же я, о Джанардана, сколько-нибудь достоин твоей благосклонности, то желаю узреть твой облик Ишвары,⁸¹ — яви мне его!

Вайшампаяна сказал:

4—5. И тогда, ублаготворенный, явил он ему тот вечный облик Вишну, что раньше был явлен мудрому Завоевателю богатств.⁸² Исполнился удивления брахман, узрев тот облик Ишвары: увидел он мощнорукого, великого духом самого Вишварупу.⁸³

Уттанка сказал:

6—8. Поклон тебе, о Всесозидатель,⁸⁴ чей облик таков, что стопами твоими покрыта земля, а головою заполнено небо. То, что (находится) между землею и небом, заключено в утробу твою, а руками обеими объемлешь ты стороны света.⁸⁵ Все это⁸⁶ — ты, Ачьюта! Сокрой же, о бог, снова свой высочайший нетленный облик, ибо желаю я вновь узреть тебя в собственном вечном обличье.

Вайшампаяна сказал:

9—11. Сказал ему ублаготворенный Говинда, о Джанамеджая: «Выбирай себе дар!»⁸⁷ Уттанка тогда так ответил ему: «Ныне получен уже от тебя, мощнопламенный, этот дар: я лицезрею, о Кришна, этот твой облик, в котором исток и конец (всего сущего)». Но снова сказал ему Кришна: «Не следует колебаться! Непременно нужно именно так поступить, чтоб не напрасной была твоя встреча со мной».

Уттанка сказал:

12. Если считаешь ты, о владыка, что непременно следует так поступить, то я желаю, чтобы вода появилась там, где захочется, — ведь в пустынях трудно добыть ее.

Вайшампаяна сказал:

13—20. Тогда, собрав воедино (мощь) своего пыла, ответил Уттанке Ишвара: «Едва пожелаешь (воды), мысленно обратись ко мне». С этими словами отправился (Кришна) в Двараку. И вот однажды достойный Уттанка, мучимый жаждой, бродя по пустыне в поисках воды, обратился памятью к Ачьюте. И увидел мудрый (отшельник) в той пустыне страшного чандалу.⁸⁸ Одетый в стороны света,⁸⁹ измазанный грязью, был он препоясан мечом, держал лук и стрелы, и стая собак окружала его. Увидел лучший из дваждырожденных, что из нижней части его туловища (льется) мощный поток воды. Узнав его, чандала, словно бы насмехаясь, сказал: «Иди сюда, Уттанка! Прими от меня воду, потомок Бхригу! Величайшим сочувствием я проникся, видя, что ты умираешь от жажды». Но когда он сказал так отшельнику, мудрец не только не выказал радости (при виде) этой воды, но и осыпал страшными проклятьями Ачьюту. Вновь и вновь призывал его чандала: «Испей воды!», но тот в гневе отказывался, ибо все в нем противилось этому. И когда он, великий духом, наотрез отказался, тот вместе с собаками тотчас исчез,⁹⁰ о великий царь!

21—35. Увидев такое, Уттанка устыдился: понял он, что это губитель недругов Кришна смущал его дух. И вот на том же пути повстречался ему мощнорукий Владетель чакры, раковины и палицы,⁹¹ и Уттанка сказал: «Не пристало тебе, о владыка, лучший среди мужей, предлагать первым из брахманов воду, что (истекает) из тела чандалы!» Многомудрый, умом великий Джанардана в ответ на слова Уттанки произнес, стараясь успокоить его ласковой речью: «В каком виде положено было дать тебе выбранное тобой, в таком виде я и даровал это, но ты не принял (моего дара). Ради тебя я обратился к могучему Сокрушителю крепостей, Держащему в руке ваджру:⁹² „Дай Уттанке амриту⁹³ под видом воды!" Ответил мне Индра богов: „Смертный не может обрести бессмертие, поэтому дай ему другой дар". Не раз, о потомок Бхригу, (повторил) это (Индра), но я настаивал, обращаясь к Владыке Шачи:⁹⁴ „Следует дать (ему) амриту!" И вот Индра богов," стараясь умилостивить меня, так сказал: „Если воистину необходимо даровать амриту великому духом Бхаргаве, о великий сиянием, то я сам поднесу ее, обернувшись чандалой. Если примет Бхаргава эту амриту, о владыка, то я теперь же сам пойду, чтобы отдать ее Бхаргаве, но если же он отвергнет меня, то не отдам". Таковы были слова (Индры). Поставив такое условие, и явился тебе Васава в том обличье, чтобы дать тебе амриту, но ты отверг его, достойного, когда принял он облик чандалы. (Совершил) ты величайший проступок! Лучшее, что я смогу для тебя сделать во исполнение твоего желания, так это удовлетворить твою жажду, о неодолимый! Всякий день, как только возникает у тебя желание (испить) воды, над пустыней появятся водоносные тучи, давая тебе вкусную воду, о потомок Бхригу! И станут они известны под названием „Тучи Уттанки"». Когда Кришна сказал так, о бхарата, тот брахман возрадовался, и с этих пор на пустыню изливаются ливнями тучи Уттанки.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят четвертая глава.

 

Глава 55

 

Джанамеджая сказал:

1. Какой же мощью подвижничества был наделен Уттанка, величайший подвижник, что вознамерился обрушить проклятие на самого Вишну, великого властелина?⁹⁶

Вайшампаяна сказал:

2—14. Великой мощью подвижничества был наделен Уттанка, о Джанамеджая! Пламенный духом, он был предан наставнику и не почитал никого иного. У всех сыновей риши, о бхарата, было одно желание: в следовании наставнику достичь того же, что и Уттанка. Среди многих учеников Гаутамы, о Джанамеджая, именно Уттанка пользовался наибольшей его любовью и благосклонностью. Доволен был Гаутама его смирением и чистотой, знанием обрядов⁹⁷ и должным ему услужением. Тысячи учеников отпустил от себя Гаутама,⁹⁸ но, питая особое благорасположение к Уттанке, с ним расстаться не пожелал. Постепенно подошла старость к великому отшельнику, но отшельник, привязанный к своему наставнику, не сознавал этого.

И вот однажды, о Индра царей, отправился Уттанка принести поленьев и притащил огромную ношу дров. Усталый, голодный, обессилевший от (тяжелой) ноши, сбросил он вязанку поленьев прямо на землю, о царь, погубитель недругов! Прядь волос его серебряной белизны, зацепившись за полено, упала на землю вместе с дровами. Согнувшийся под тяжестью ноши, мучимый голодом, Бхаргава увидел в том знак (наступившей) старости и зарыдал в голос.

Тут прекраснобедрая большеокая дочь наставника, с глазами, подобными лепесткам лотоса, по повелению отца, зная свою дхарму, склонила перед (Уттанкой) голову и принялась рукой отирать его слезы. Едва попали ей на руки капли его слез, как их обожгло, ибо этих потоков слез не могла бы снести и сама земля. С радостным сердцем спросил Гаутама брахмана Уттанку: «Отчего же, сын мой, душа твоя исполнена печали? Скажи мне, если есть на то твоя воля, о риши-брахман!" Желаю услышать я твое слово».

Уттанка сказал:

15—17. Из-за того, что сердцем я был устремлен только к тебе, только тебе желал я делать приятное, только к тебе испытывал я любовь, исполнял лишь твою волю, я не заметил, как (подошла) старость, а я не познал счастья! Сотни лет прожил я здесь, но ты не отпускал меня. Сотням, тысячам своих учеников ты дозволил уйти, о лучший из дваждырожденных, а ведь они пришли позже меня.

Гаутама сказал:

18—19. Благодаря твоему (истовому) служению мне как наставнику, окруженный любовью твоей, я и не замечал, о бык-дваждырожденный,¹⁰⁰ что прошло так много времени. Но если теперь ты стремишься уйти, о Бхаргава, то прими мое дозволение и немедля ступай восвояси.

Уттанка сказал:

20. Что мне дать (тебе) как наставнику¹⁰¹ — говори, о лучший из дваждырожденных! Я дарую это, владыка, и удалюсь с твоего дозволения.

Гаутама сказал:

21—23. Дар¹⁰² наставнику — это его ублаготворение, как говорят праведники. Я, без сомнения, доволен твоим услуженьем, о брахман! Узнай же, потомок Бхригу, сколь сильно я ублаготворен: станешь ты ныне юношей шестнадцати лет. Отдам я тебе в жены юную дочь свою, о дваждырожденный, ибо кроме нее ни одна (женщина) не сможет выдержать твоей мощи.

24—26. И тогда, превратившись в юношу, принял он в жены славную (дочь Гаутамы) и с дозволенья наставника обратился к супруге гуру: «Что я должен дать тебе как наставнику, — повелевай мной! Я желаю доставить тебе удовольствие, будь то богатства и даже сама моя жизнь. Какое бы ни было в этом мире удивительнейшее сокровище и как бы ни было оно недоступно, силой подвижничества я добуду его, — нет у меня сомнения».

Ахалья¹⁰³ сказала:

27. Ты постоянно, сын мой, ублажал меня вместе с супругом, и достаточно этого, благо тебе! Ступай же, родной, куда пожелаешь.

Вайшампаяна сказал:

28. Но Уттанка, о великий царь, вновь произнес такие слова: «Повелевай мною, матушка,¹⁰⁴ ибо должен я сделать тебе приятное!».

Ахалья сказала:

29. Есть у жены Саудасы¹⁰⁵ дивные жемчужные серьги. Принеси их — благо тебе! И тем самым будет надлежаще исполнен твой долг пред наставником.

30—33. Ответив: «Да будет так!», отправился он, о Джанамеджая, добывать (эти серьги), чтобы доставить радость супруге наставника. Бык-брахман Уттанка поспешил к пожирателю людей Саудасе просить в дар¹⁰⁶ жемчужные серьги. Меж тем Гаутама спросил супругу: «Что-то нынче не видно Уттанки», и в ответ она рассказала ему, что отправился тот за серьгами. Тогда он стал выговаривать своей супруге: «Неладно ты поступила: проклят тот царь,¹⁰⁷ убьет он теперь того брахмана!»

Ахалья сказала:

35.В ответ на такие слова сказал Гаутама супруге: «Да будет так!» А тем временем Уттанка в безлюдном лесу увидел того царя.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят пятая глава.

 

Глава 56

 

Вайшампаяна сказал:

1—3. Увидев того царя, столь ужасного видом, — носил он длинную бороду, был окроплен человеческой кровью, — брахман не дрогнул. А царь мощнопламенный, сеющий ужас подобно Яме, поднявшись ему навстречу, сказал: «Самою судьбой, о праведник, лучший из дваждырожденных, ты послан мне на третий день поста,¹⁰⁸ когда я ищу, чего бы поесть».

Уттанка сказал:

4. О царь, знай — я явился сюда во исполнение долга перед наставником. И не годится причинять вред действующему во имя наставника — так говорят мудрецы.

Царь сказал:

5. Мне положена пища один раз в три дня, о лучший из дваждырожденных, и я, будучи голоден, никак не могу теперь отпустить тебя.

Уттанка сказал:

6—10. Пусть так и случится, великий царь, но да будет исполнено такое мое условие: я верну долг наставнику и вернусь в твое распоряжение. Слышал я, лучший из царей, будто то, что я должен отдать наставнику, находится у тебя во владении, о Индра царей! Это я и прошу у тебя, о владыка людей! Ты даруешь первым среди брахманов всяческие сокровища, ты — даритель, о муж-тигр, достойный почестей здесь, на земле.¹⁰⁹ Знай, лучший из царей, я — именно тот, кто принимает дары. Исполню я долг перед наставником, о губитель врагов, тем, что ныне принадлежит тебе, и, согласно условию, о Индра царей, вернусь в твое распоряжение. Истинно я обещаю тебе, нет тут никакого подвоха. И прежде не говорил я неправды даже по незначительному поводу, так почему же теперь должно быть иначе!

Саудаса сказал:

11. Если тем, что от меня перейдет к тебе, будет исполнен твой долг перед наставником и если я тот, от кого надлежит принимать дары, то теперь же скажи мне, чего (желаешь).

Уттанка сказал:

12. Я всегда считал тебя тем, от кого надлежит принимать дары, о бык-муж, потому и пришел к тебе просить в дар жемчужные серьги.

Саудаса сказал:

13. Те сверкающие жемчужные серьги принадлежат супруге моей, о брахман-мудрец! Выбери же другую вещь, и я тебе ее дарую, о верный обету!

Уттанка сказал:

14. Довольно искать поводов (для отказа)! Если мы (брахманы) превыше всего для тебя, так отдай мне те серьги, будь верным слову, о царь!

Вайшампаяна сказал:

15—16. В ответ на такие слова Уттанки царь вновь обратился к нему: «Ступай, праведник, и от моего имени скажи царице, чтобы она отдала (тебе серьги). Когда ты передашь ей мои слова, она, светло улыбающаяся, несомненно отдаст тебе серьги, о лучший из дваждырожденных!».

Уттанка сказал:

17. Где могу я увидеть супругу твою, о владыка людей, и почему ты сам не пойдешь к супруге?

Саудаса сказал:

18. Ты увидишь ее близ какого-нибудь водопада в лесу, я же не могу видеться с ней сейчас, на третий день поста.

19—28. Когда Уттанке было так сказано, о бык-бхарата, он отправился в путь и, встретив Мадаянти, поведал ей, с какой пришел целью. Выслушав, что сказал Саудаса, она, большеокая, отвечала многомудрому Уттанке, о Джанамеджая: «Все это так, о великий брахман, и не лживы твои слова, о безупречный, но соблаговоли принести мне какой-нибудь знак (от него). И боги, и якши, и великие ураги¹¹⁰ постоянно стремятся, прибегая к различным уловкам, улучить момент и похитить мои дивные жемчужные серьги. Стоит только положить это сокровище на землю, как тут же появятся наги и утащат его; если надеть, не совершив очищения после еды,¹¹¹ то якши могут похитить его, а если заснуть — то боги. И даже если таких упущений не будет замечено богами, ракшасами и нагами, следует всегда бережно обращаться с ними, о бык-дваждырожденный! Источают они золото днем и ночью, о лучший из дваждырожденных, а в ночи затмевают сияние звезд и созвездий. Надевший их, о достойный, не боится ни жажды, ни голода, не ведает страха ни перед ядом, ни пред огнем, ни перед зверями. Наденет их низкорослый — они укорачиваются; кто ни наденет, тому они впору. Вот каковы мои серьги, чтимые высочайше, известные в трех мирах. Принеси же мне знак (что ты послан супругом)».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят шестая глава.

 

 

Глава 57

 

Вайшампаяна сказал:

1. Явившись опять к Митрасахе, попросил его (Уттанка дать ему какой-либо) знак для жены, и лучший среди потомков Икшваку дал ему такой знак.

Саудаса сказал:

2. Невыносима эта стезя, а иной стези нет (у меня). Узнав, что я думаю, отдай (брахману) жемчужные серьги.

Вайшампаяна сказал:

3—4. Вот что сказал он Уттанке, и тот передал (Мадаянти) слова супруга, а она, выслушав их, отдала (брахману) те жемчужные серьги. Получив серьги, он снова спросил царя (Саудасу): «О царь, желаю услышать я, что за тайный (смысл заключен) в тех словах?»

Саудаса сказал:

5—8. С тех пор, как сотворено живое, кшатрии почитают брахманов, но от брахманов же исходят для нас многие беды. Оттого-то и я, почтительный к дваждырожденным, из-за брахмана ввергся в беду. Не вижу я иной стези для себя вместе с Мадаянти, чтобы уйти к небесным вратам или же здесь пребывать, о лучший из дваждырожденных! Для царя, который безмерно враждебен дваждырожденным, невозможно ни оставаться в мире людей, ни обрести после ухода блаженство. Тем, что я отдал тебе те жемчужные серьги, которые ты пожелал, ныне выполнено твое условие, так сделай же так, чтобы это и мне принесло плоды.

Уттанка сказал:

9. О царь, так я сделаю — вернусь в твое распоряжение, однако я намерен задать тебе еще один вопрос, о губитель недругов!

Саудаса сказал:

10. Спрашивай, брахман, о чем желаешь, и я отвечу на твой вопрос. Я развею твои сомнения тотчас же, без колебаний.

Уттанка сказал:

11—13. Те, что провидят тонкости дхармы, говорят, что друг верен своему слову, и считают, что тот, кто предает друзей, вору подобен. Обрел ты ныне во мне друга, о царь, так надоумь меня надлежаще, о лучший из наделенных умом! Я выполнил свою задачу, но ты — пожиратель людей, так приход мой к тебе есть благо для меня или же нет?

Саудаса сказал:

14—15. Если я должен сказать, что будет на благо тебе, о первый среди лучших из дваждырожденных, то никогда, о наилучший из дваждырожденных, ты не должен ко мне возвращаться. Именно в этом я вижу для тебя благо, о продолжатель рода Бхригу! Если же ты вернешься, о брахман, ждет тебя верная смерть.

Вайшампаяна сказал:

16—29. После того, как тот мудрый царь поведал (Уттанке), в чем состоит для него благо, (отшельник), простившись с царем, отправился к Ахалье. Неся с собой дивные серьги, чтобы сделать приятное супруге наставника, спешил он к обители Гаутамы. Мадаянти наказала беречь эти серьги, так что он нес их привязанными к шкуре черной антилопы.¹¹² Как-то почувствовал он голод и, увидев (дерево) билва, отягощенное плодами, побуждаемый голодом, полез на него. Шкуру, к которой были привязаны серьги, лучший из дваждырожденных прицепил к ветвям, о губитель врагов! Но узел на шкуре развязался, оказалась она на земле, и тут какой-то змей углядел те жемчужные серьги. Происходящий из рода Айраваты, (змей) быстро схватил пастью те серьги и нырнул в муравейник. Увидев, что змей утащил его серьги, (Уттанка) стремительно ринулся с дерева вниз, исполненный страшного гнева из-за этой напасти. Тот бык-дваждырожденный, тело которого пылало неистовой яростью, схватил посох и принялся разрывать муравейник. Пришла в движение земля, тяжко страдая под ударами его деревянного посоха, не в силах вынести его неодолимой мощи. Пока брахман-мудрец крушил поверхность земли, исполненный решимости проделать путь в мир змеев, в тот край на колеснице, запряженной рыжими конями, пожаловал мощнопламенный (Индра), Тот, в руке у которого — ваджра, и увидел лучшего из дваждырожденных. Обернувшийся брахманом, сострадающим его горю, обратился он к Уттанке: «Не по силам это тебе, дорогой! Мир змеев отсюда за тысячу йоджан, и, думаю я, не достичь тебе с помощью деревянного посоха своей цели».

Уттанка сказал:

30. Если я не смогу в мире змеев найти свои серьги, то испущу праны¹¹³ у тебя на глазах, о брахман, лучший из дваждырожденных!

31—40. Когда Тот, в руке у которого — ваджра, не смог воспрепятствовать решению (Уттанки), он наделил его посох мощью оружия-ваджры. И тут земля, дробимая ударами ваджры, открыла путь в мир нагов, о Джанамеджая! Тем путем проник (брахман) в мир змеев и увидел, что мир змеиный тянется на тысячи йоджан; возвышались (повсюду) дивные золотые стены, украшенные драгоценными камнями и жемчугом, о великий долей! Увидел он там пруды с хрустальными спусками, ясноводные реки и много деревьев, обильных стаями разных птиц. Увидел потомок Бхригу врата, (ведущие) в этот мир, — сто йоджан в высоту и пять в ширину. Оглядывая мир змеев, опечалился Уттанка: потерял он надежду вернуть свои серьги. И тут, о Кауравья, сказал ему конь с черно-белым хвостом, с медно-красными глазами и пастью, будто бы пламенеющий мощью: «Подуй мне туда, откуда исходит апана,¹¹⁴ и тогда ты получишь, о брахман, те серьги, что утащил сюда сын Айраваты. Да не почувствуешь ты при этом, о сын мой, ни малейшего отвращения — ведь тебе доводилось это делать тогда, в обители Гаутамы».

Уттанка сказал:

41. Откуда известно тебе, что делал я прежде в обители своего наставника? Желаю я слышать об этом.

Конь сказал:

42—43. Знай — я наставник (твоего) наставника, пылающий Джатаведас.¹¹⁵ Я всегда был почитаем тобою как гуру, о сын мой! Почитаем я постоянно тем, кто прошел очищенье, о брахман, потомок Бхригу, и поэтому принесу тебе благо. Сделай немедля так, как (я говорю).

44—56. Едва Источающий сиянье промолвил эти слова, Уттанка исполнил (его волю), и, довольный, воспылал Лучащийся, опаляя (окрестности). Пока продолжал дуть тот (брахман), из оснований волосков на теле (коня), о бхарата, повалил густой дым, повергая в ужас мир змеев. Из-за того внезапно усилившегося дыма, о великий царь-бхарата, ничего нельзя было различить в мире нагов. Отчаянными криками огласилось все обиталище Айраваты и змеев, первых среди потомков Васуки,¹¹⁶ о Джанамеджая! Стало не видно домов, окутанных дымом, о бхарата, будто туманом заволокло леса и горы. С глазами, красными от дыма, опаляемые огненным пламенем, устремились (змеи) к безмерно пламенному Бхаргаве, чтобы узнать о его намерении. Услышав о цели того великого мудреца, пламенеющего мощью, все они, исполненные душевной тревоги, оказали ему почести, как положено. Поставив впереди старых и малых, все змеи, сложив (молитвенно) ладони, склонили перед ним головы и воззвали к нему: «Смилуйся, о владыка!» Умилостивив того брахмана и поднеся ему воду для омовения ног и (напиток) аргхью,¹¹⁷ змеи отдали ему дивные, высочайше почитаемые серьги. Затем мощнопламенный Уттанка, приняв от змеев почести, совершил вокруг Агни прадакшину и направился к дому наставника. Быстро достигнув пристанища Гаутамы, о царь безупречный, он отдал те дивные серьги супруге наставника. Так, о Джанамеджая, великий духом Уттанка, пройдя три мира, вернул себе те дивные жемчужные серьги. Вот какова была мощь отшельника Уттанки, наделенного величайшим пылом подвижничества, о бык-бхарата, о чем ты и спрашиваешь меня.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят седьмая глава.

 

 

Глава 58

 

Джанамеджая сказал:

1. Что делал многославный мощнорукий Говинда после того, как даровал Уттанке дар, о лучший из дваждырожденных?

Вайшампаяна сказал:

2—9. Даровав Уттанке дар, Говинда вместе с Сатьяки на мощных, стремительных конях отравился в Двараку. Миновав озера, реки и разные леса, достиг он прекрасного города Дваравати. Лотосоокий (Кришна) в сопровождении Ююдханы¹¹⁸ прибыл туда во время празднества Райватака, о великий царь! Эту гору, о бык-муж, украшали повсюду пестрые, разной формы золотые навесы.¹¹⁹ Великая эта гора всюду была постоянно расцвечена прекрасными золотыми венками, цветами, полотнищами, деревьями, исполняющими желания,¹²⁰ и золотыми светильниками, так что и в местах пещерных водопадов стало (светло) как днем. (Гора, украшенная) яркими флагами с колокольцами, оглашаемая со всех сторон голосами мужчин и женщин, будто бы пела, бесконечно прекрасная, точно Меру, населенная сонмами отшельников. Звуки пения хмельных ликующих мужчин и женщин (неслись) с Индры гор и, казалось, достигали небес, о бхарата!

10—20. Прекрасная эта земля была наполнена шумным гомоном хмельных, возбужденных, ликующих (людей), радостными криками. (На горе) красиво (расположились) лотки и лавки, места развлечений (полнились) вкусными яствами, в изобилии было одежд и гирлянд, (звучали) вины, мриданги и вену.¹²¹ Торжество (проходившее) на той великой горе, явилось величайшим благом для обездоленных, слепых и убогих: до поздней ночи им раздавали вкусные угощения и смесь суры¹²² с хмельными напитками. В месте отдохновения героев-вришниев во время празднества Райватаки нашли благое пристанище те, что отмечены добродетелью, о герой, и гора, покрытая их покоями, подобна была миру богов. С прибытием же Кришны, о бык-бхарата, та царица гор стала похожа на дворец Шкары. И вот, принимая почести, вступил Говинда в прекрасные покои, Сатьяки же удалился в свое жилище. Вернулся (Кришна) с радостной душой после длительного отсутствия, совершив нелегкое деяние, — будто Васава, разгромивший данавов.¹²³ Бходжи, вришнии, андхаки¹²⁴ предстали перед явившимся Варшнеей, точно боги перед Шатакрату, великим духом. Выказав им почтение и вопросив, все ли они в добром здравии, мудрый (герой) радостно приветствовал отца своего и мать. Те ласково обняли его, мощнорукого, и он расположился рядом с ними в окружении всех вришниев. Отдохнув, мошнопламенный Кришна совершил омовение ног и в ответ на расспросы отца повел рассказ о той великой битве.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят восьмая глава.

 

 

Глава 59

 

Васудева¹²⁵ сказал:

1—5. «Слышал я, о Варшнея, о той удивительнейшей битве, постоянно говорили о ней люди, встречаясь для беседы. Но ты, о мощнорукий, видел ее воочию и знаешь, как было дело, а поэтому расскажи мне все в точности о той битве, о безупречный! Как случился тот бой беспримерный между Пандавами, великими духом, и Бхишмой, Карной, Крипой, Дроной, Шальей¹²⁶ и другими. Много было там и иных кшатриев, в совершенстве владевших оружием, разных видом и обликом, жителей разных краев». Когда так сказал отец лотосоокому (Кришне), тот в присутствии своей матери поведал, как приняли смерть в бою те герои из рода Куру.

Васудева¹²⁷ сказал:

б—12. Удивительнейшие подвиги кшатриев столь многочисленны, что их нельзя перечислить и за сто лет. Но слушай — я расскажу тебе полностью и как должно о самых главных среди деяний этих царей, о сиянием равный бессмертному! Полководец Бхишма-кауравья имел у себя под началом одиннадцать ратей кауравеев,¹²⁸ словно Васава — (рати) богов. Во главе семи ратей Пандавов стоял мудрый Шикхандин, охраняемый искусным (в бою) Савьясачином!¹²⁹ На десятый день произошла величайшая, наводящая ужас битва между великими духом куру и Пандавами. Шикхандин вместе с Владетелем лука Гандивы¹³⁰ множеством стрел поразил в великом бою Гангею, отвратившегося от битвы.¹³¹ Тот отшельник, пребывая на ложе из стрел, сам назначил себе время смерти — когда солнце, покинув путь южный, ступит на северный.¹³²

13—24. Затем полководцем стал Дрона, лучший из знатоков оружия, герой из стана Индры кауравов,¹³³ подобный Кавье при властителе дайтьев.¹³⁴ Прославившийся в битвах, лучший из дваждырожденных, он был окружен девятью ратями, охраняемый Крипой и Вришей¹³³ вместе с другими. Предводителем Пандавов был тогда мощнопламенный Дхриштадьюмна,¹³⁶ великий знаток оружия, охраняемый Бхимой, как Варуна — Митрой.¹³⁷ В окружении пяти ратей, помня о страданиях своего отца,¹³⁸ он, многомудрый, рвался (сразиться) с Дроной, и совершил в бою тот великий подвиг. В схватке Дроны и Паршаты¹³⁹ нашли погибель многие герои, владыки земли, пришедшие из разных краев. Пять дней длилась та ужасная битва, и тут, отвратившись (от боя), Дрона попал во власть к Дхриштадьюмне.¹⁴⁰ Затем полководцем рати Дурьодханы стал Карна, окруженный в бою пятью уцелевшими ратями. У сыновей Панду оставалось тогда только три рати, охраняемые Бибхатсу,¹⁴¹ тогда как большинство героев погибло. Во второй страшный день Сын суты,¹⁴² сойдясь в бою с Партхой, принял смерть,¹⁴³ как мотылек в огне. Когда был убит Карна, кауравьи, павшие духом, утратив свою мощь, передали (оставшиеся) три рати под начало владыки мадров.¹⁴⁴ Пандавы, потеряв большую часть коней, тоже сникли и вместе с уцелевшим воинством сплотились вокруг Юдхиштхиры. Царь куру Юдхиштхира в полдень того же дня сокрушил царя мадров, совершив тяжкий подвиг.

25—35. Когда был убит Шалья, многомудрый, безмерно отважный Сахадева сразил Шакуни, который и привел (соперников) к той распре.¹⁴⁵ После гибели Шакуни ничтожнейший помыслами царь (Дурьодхана), сын Дхритараштры, потерявший убитыми большую часть своих воинов, обратился в бегство, держа в руке палицу. Пламенный Бхимасена в ярости бросился следом и настиг его в озере Двайтавана погрузившимся в воду.¹⁴⁶ Приблизились, торжествуя, пятеро Пандавов с остатками своей рати и окружили его, находящегося в озере. Тяжко израненный стрелами их слов, быстро вынырнул он из воды и встал, держа в руке палицу, изготовившись к бою. И тут царь, сын Дхритараштры, пал в великом бою на глазах у правителей земли от рук налетевшего Бхимасены. Затем рать Пандавов, спавшая ночью в своем лагере, была истреблена сыном Дроны, который не мог снести убийства своего отца.¹⁴⁷ Вместе со мною, а также с Ююдханой остались в живых пятеро Пандавов, но убиты их сыновья, пали воины, погибли друзья. Вместе с Крипой и Бходжей¹⁴⁸ Драуни уцелел после битвы, спасся и кауравья Юютсу благодаря покровительству Пандавов. Когда пал Суйодхана, Индра кауравов, вместе с родичами, Видура и Санджая¹⁴⁹ пришли к Царю дхармы. Вот какой была, о владыка, восемнадцатидневная битва, во время которой павшие владыки земли нашли приют на небесах.

Вайшампаяна сказал:

36. Вришнии слушали этот страшный рассказ, о великий царь, страдая от горя и боли.¹⁵⁰

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» пятьдесят девятая глава.

 

 

Глава 60

 

Вайшампаяна сказал:

1—14. Пламенный Васудева, многомудрый герой, рассказывая отцу о великой битве потомков Бхараты,¹⁵¹ в конце своего повествования обошел молчанием смерть Абхиманью,¹³² о бхарата, дабы не огорчать старого Васудеву. Великий умом, (решил) он: да не настигнет тяжкая беда Васудеву, ибо спалит его отчаяние от горя, если услышит он о гибели внука. А Субхадра, когда тот не упомянул о гибели ее сына в бою, (воскликнула): «Поведай же, Кришна, о гибели Саубхадры!»¹⁵³ — и упала на землю. Васудева не видел, что пала она наземь, а, увидев это, тоже рухнул на землю, сраженный бедою. Васудева, охваченный горем и болью из-за гибели внука, обратился к Кришне с такими словами, о великий царь: «О лотосоокий, правдоречивым слывешь ты на земле, но не поведал мне ныне о гибели внука, о сокрушитель врагов! Скажи мне правду, владыка, о гибели сына твоей сестры. Как же он, похожий на тебя глазами, сражен был недругами в битве? Увы, о Варшнея, не умереть человеку, если не пришло его время, потому и сердце мое не разорвалось ныне от горя на сотню частей! Что же он, быстроокий, дорогой для меня, просил тебя, о лотосоокий, в бою передать своей матери Субхадре и мне? Ведь не был же он повергнут врагами, когда отвратился от битвы! Не исказилось ли лицо его во время боя, о Говинда! По молодости своей, мощнопламенный и могучий, словно бы похваляясь предо мною, о Кришна, он рассказывал о своих победах. Не был ли искалечен Дроной, Карной, Крипой или другими (воинами) тот юноша, что, поверженный, лежал на земле, — скажи мне, о Кешава! Сын моей дочери постоянно соперничал в битве с Дроной, Бхишмой и Карной, лучшим из воинов».

15—23. Таким был горестный плач тяжко страдающего отца Говинды, и тот, еще более опечалившись, произнес такие слова: «Не исказилось лицо его в разгар битвы, и не отвратился он от жестокого боя. Уничтожив много сотен тысяч правителей земли, теснимый Дроной и Карной, попал он во власть сына Духшасаны.¹⁵⁴ Если бы он, о владыка, как всегда сражался один на один (с недругом), его не смог бы повергнуть в бою даже Владетель ваджры. Когда Партха был вызван на бой саншаптаками,¹⁵⁵ окружили его в битве разъяренные (воины) во главе с Дроной. Нанеся в бою жесточайший урон врагам своего отца, внук твой, Варшнея, оказался во власти сына Духшасаны. Ныне он удалился на небеса, так что отринь печаль, о многомудрый, ибо праведникам не пристало печалиться, даже попав в беду. Разве не суждено достичь небес тому, кто в битве противостоял Дроне, Карне и остальным (воинам), подобным Махендре! Поэтому превозмоги печаль, о неодолимый, и не впадай во гнев! Покоритель вражеских городов, он удалился стезею, очищенной оружием.¹⁵⁶

24—35. Когда пал тот герой, Субхадра, сестра моя, терзаемая горем, явилась к Притхе, рыдая, точно курари.¹⁵⁷ Приблизившись к Драупади,¹⁵⁸ спросила она ее в горе: „О достойная, где же все жители Двараки? Я желаю их видеть". Услышав ее рассказ, все женщины (рода) Куру, обнимая ее, принялись причитать в глубоком отчаянии. Сказала Уттаре Бхадра:¹⁵⁹ „Куда, о достойная, удалился супруг твой? Поскорей сообщи ему о моем приходе. О дочь Вираты!¹⁶⁰ Прежде, едва заслышав мой голос, он тотчас спешил из своих покоев навстречу. Отчего не приходит супруг твой? О Абхиманью! В добром здравии твои дяди со стороны матери, великоколесничные воины, и все они говорили Юютсу, явившемуся сюда, что и ты здоров и невредим. Расскажи мне теперь с самого начала о битве, о сокрушитель врагов! Почему ты ныне не отвечаешь мне, плачущей?!" Слушая те причитания Вришнийки, терзаемая тяжким горем, Притха¹⁶¹ тихо произнесла такие слова: „О Субхадра! Хранимый в бою Васудевой, Сатьяки и отцом своим, юный (сын твой) сражен дхармой Времени.¹⁶² Такова дхарма смертного — не печалься, о радость ядавов! Сын твой неодолимый ступил на высочайшую стезю! Рождена ты в великом роду кшатриев, великих душой, о лотосоокая, и потому не горюй о быстрооком (воине). Посмотри на Уттару, вынашивающую дитя, и не тоскуй, прекрасная! Вскоре красавица эта родит от него сына".

36—41. Так утешив ее, о продолжатель рода ядавов, Кунти, преодолев невыносимую тоску, повелела исполнить поминальный обряд. Отпустив царя (Юдхиштхиру), Бхиму и близнецов, подобных Яме,¹⁶³ знающая дхарму, даровала она им многочисленные дары. Раздав брахманам множество коров, о продолжатель (рода) Яду, Вришнийка воспрянула духом и так сказала дочери Вираты: „О дочь Вираты! Не должна ты предаваться отчаянию, о славная! Ради супруга, прекраснобедрая, сохрани мне дитя в своем чреве!" Сказав это, Кунти замолкла, о великий сиянием, а я испросил у нее разрешения удалиться, взяв с собою Субхадру. Так принял смерть внук твой, о Мадхава!¹⁶⁴ Превозмоги горе, неодолимый, не предавайся душою скорби».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестидесятая глава.

 

 

Глава 61

 

Вайшампаяна сказал:

1—8. Выслушав речь своего сына, сын Шуры,¹⁶⁵ верный душою дхарме, преодолел страдание и совершил высочайшее поминальное жертвоприношение. И Васудева (Кришна) также совершил поминальный обряд для племянника, что всегда был дорог его отцу. Мощнорукий (герой) по обычаю угостил шестьдесят сотен тысяч брахманов яствами, исполненными всевозможных достоинств. Мощнорукий Кришна, одарив одеждами брахманов, погасил тогда их жажду богатств, и было то потрясающе. И пока раздавал он золото, коров, ложа, одежды, брахманы возглашали здравицы в его честь.¹⁶⁶ И вот Васудева — властитель дашархов, Баладева и Сатьяки, вместе с Сатьякой¹⁶⁷ совершили поминовение Абхиманью, но, снедаемые глубоким отчаянием, не могли обрести покоя. И герои Пандавы в Городе, носящем имя слона, тоже никак не могли успокоиться, лишившись Абхиманью. Много дней, о Индра царей, дочь Вираты не прикасалась к еде, терзаемая тоской по супругу, так что возникли серьезные опасения, как бы не погибло дитя в ее чреве.

9—19. Провидя это божественным оком,¹⁶⁸ явился туда мудрый мощно-пламенный Вьяса и, появившись, сказал большеокой Прихте¹⁶⁹ и Уттаре: «Отриньте печаль! Мощью Васудевы по моему слову родится у тебя, славная, мощнопламенный сын! Когда завершится (правление) Пандавов, будет он править землей». И, глядя на Завоевателя богатств, в присутствии Царя дхармы Вьяса, о бхарата, радостно произнес такие слова: «О мощнорукий! Родится у тебя внук многомудрый и станет он править землей вплоть до самого океана. И потому отринь печаль, о лучший из куру, сокрушитель врагов; нечего тут тебе сомневаться — воистину так то и будет. Как было сказано прежде Кришной, героем-вришнийцем, о радость куру, так то и будет, нечего тут тебе сомневаться. И ты, и другие из куру не должны, дорогой, горевать о том, кто удалился в нетленные миры премудрых, им завоеванные». Когда произнес это прародитель,¹⁷⁰ Завоеватель богатств, верный душою дхарме, преодолев печаль, стал радостен видом, о великий царь! Твой отец, о многомудрый знаток дхармы,¹⁷¹ рос постепенно во чреве (Уттары), точно луна в светлую половину месяца. Вьяса повелел царю, сыну Дхармы, совершить ашвамедху и затем скрылся из вида.¹⁷² А мудрый царь дхармы, выслушав те слова Вьясы, задумал отправиться в путь, чтобы добыть богатства (для этого).

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят первая глава.

 

 

Глава 62

 

Джанамеджая сказал:

1—2. Выслушав произнесенные Вьясой, великим духом, слова об ашвамедхе, что предпринял тогда царь (Юдхиштхира), о брахман? Как Он добыл сокровища, сокрытые в земле Маруттой, — расскажи мне об этом, о лучший из дваждырожденных!

Вайшампаяна сказал:

3—15. Выслушав речь Двайпаяны,¹⁷³ Царь дхармы Юдхиштхира в надлежащее время пригласил всех своих братьев — Арджуну, Бхимасену и близнецов, сыновей Мадри, и произнес такие слова: «Слышали вы, о герои, что сказал из расположения к нам мудрый Кришна,¹⁷⁴ великий духом, желая блага для куру. Памятуя о том, (что было сказано) великим наставником Вьясой, состарившимся в подвижничестве праведником, чьи деяния удивительны, тем, что желает блага друзьям, а также (помня о том, что было сказано) Бхишмой, великим царем,¹⁷⁵ и мудрым Говиндой, намерен я, Пандавы, поступить, как положено. Те слова толкователей Вед — благо для всех нас и в настоящем, и в будущем, (они сулят) благоденствие, если им следовать. О цари, продолжатели (рода) Куру! Земля совсем оскудела сокровищами, Вьяса же много рассказывал о богатстве Марутты. Если считаете вы это правильным и если сокровищ достаточно, так давайте все вместе их доставим сюда. Как тебе кажется, Бхима?» Когда царь произнес эти слова, о продолжатель рода Куру, Бхимасена, сложив почтительно ладони, ответил лучшему из царей: «Мне по душе, о мощнорукий, сказанное тобою о том, чтобы доставить сюда богатства, о которых поведал Вьяса. Если мы добудем сокровища Авикшита,¹⁷⁶ дело будет сделано, — вот мое мнение, о владыка, великий царь! Почтив Капардина, совершив поклонение Гирише,¹⁷⁷ великому духом, мы обретем (богатство), благо тебе! Словом, мыслью и делом¹⁷⁸ умилостивив могучего Ишу,¹⁷⁹ бога богов, а также его спутников, мы получим богатство. И грозные обликом слуги его, что охраняют сокровища, станут покорными, если будет умилостивлен Тот, у кого бык на знамени».¹⁸⁰

16—23. Услышав слова, произнесенные Бхимой, был безмерно доволен, о бхарата, царь, сын Дхармы; остальные же (братья) во главе с Арджуной радостно провозгласили: «Да будет так!» И вот, придя к единому решению — добыть сокровища, в день созвездия Дхрува¹⁸¹созвали они свою рать. Пожелав благополучия брахманам, а прежде почтив Махешвару,¹⁸² лучшего из богов, сыновья Панду тронулись в путь. Ублажив великого духом (Шиву) сладостями, молочным рисом и мясными лепешками, торжественно выступили они в поход. Первые среди дваждырожденных и горожане с радостью в сердце обращали благословения к собравшимся в путь (героям). Совершив прадакшину вокруг брахманов, поддерживающих огонь,¹⁸³ склонив (перед ними) головы, отправились в поход сыновья Панду. Простились они с царем Дхритараштрой, сраженным тоскою по сыновьям, с его супругой и с большеокой Притхой, и, оставив в столице кауравью Юютсу, сына Дхритараштры, (удалились), сопровождаемые почестями горожан и мудрых брахманов.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят вторая глава.

 

 

Глава 63

 

Вайшампаяна сказал:

1—7. Шли они радостно, наполняя землю мощным грохотом колесниц, и радостны были люди, ведущие их.¹⁸⁴ Суты, магахи и вандины¹⁸⁵ славили их гимнами, и в окружении своей рати были они подобны солнцу в ореоле лучей. Юдхиштхира, над головою которого несли белый зонт,¹⁸⁶ походил на царя звезд в полнолуние. Бык-муж Пандава должным образом, как положено, принимал в пути от ликующего народа благословения на победу. Громкие кличи воинов, что сопровождали царя, разносились, о царь, достигая небес, о царь. И вот тот великий царь, минуя озера, реки, леса, перелески, достиг горы. Следуя за брахманами, наделенными силой подвижничества, знанием и смирением, а также пурохитой, сведущим в Ведах и Ведангах,¹⁸⁷ царь Пандава вместе с воинами, о Кауравья, Индра царей, лучший из бхаратов, остановился в том месте, где были (сокрыты) прекрасные сокровища, в благодатном равнинном краю. Брахманы вместе с родовым жрецом совершили обряд отвращения от царя злых сил¹⁸⁸ и, как положено, начиная с восточной стороны, обошли всюду (ту местность). Разместились дваждырожденные в девяти местах на пересечении шести путей,¹⁸⁹ определив посредине, как полагается, места для царя и его советников. Индра среди царей, разместив, как положено, Индр среди слонов, истекающих малой,¹⁹⁰ так сказал брахманам: «О лучшие из дваждырожденных! То, что надлежит совершить в день благоприятного созвездия, вы, как считаете, так и должны сделать. Не следует нам медлить, теряя время. О Индры брахманов! Как решили, так и действуйте тотчас же». Выслушав эти слова царя, брахманы вместе с царским жрецом, желая блага Царю дхармы, радостно отвечали ему: «Ныне (настал) день благоприятного созвездия, и мы постараемся наилучшим образом совершить (все) обряды. Будем мы жить теперь на одной лишь воде, о царь, и тебе отныне также надлежит придерживаться поста». Выслушав тех лучших из дваждырожденных, Индры царей, предавшись посту, провели эту ночь, расположившись на циновках из (травы) куша,¹⁹¹ подобные пылающим (огням) Уносителям жертв на жертвенных обрядах.¹⁹² Для них, великих духом, та ночь прошла в слушании речей, что вели брахманы, а когда наступило раннее ясное утро, быки-дваждырожденные обратились к владыке людей, сыну Дхармы, с такими словами.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят третья глава.

 

 

Глава 64

 

Брахманы сказали:

1. Да будет ныне совершено подношение Треокому (Шиве), великому духом! Поднеся ему жертвенный дар, устремимся мы к своей цели, о царь!

Вайшампаяна сказал:

2—8. Выслушав речь брахманов, совершил Юдхиштхира, как полагается, жертвенное подношение Гирише. Ублаготворив Агни растопленным маслом, как должно очищенным, отправился тогда родовой жрец совершить (жертвоприношение) чару,¹⁹³ освященное мантрами. Взял он очищенные мантрами цветы, о владыка людей, и совершил жертвенное подношение сладостями, молочным рисом и мясом. Завершив, как должно, жертвоприношение (Агни) Свиштакриту¹⁹⁴ яркими цветами и различным молотым зерном, знаток Вед принес затем несравненный жертвенный дар слугам (Шивы), а также Индре якшей — Кубере,¹⁹⁵ Манибхадре¹⁹⁶ и другим якшам, а также тем, что властвуют над бхутами.¹⁹⁷ Благодаря возлияниям крисары¹⁹⁸ с мясом, сдобренным сезамом, ярко блистало, о царь, то место Бога богов. Совершив поклонение Рудре и всем его ганам,¹⁹⁹ царь вслед за Вьясой²⁰⁰ тронулся в путь по направлению к сокровищнице (Марутты).

9—20. Приветствуя в поклоне Владыку богатств,²⁰¹ почтив его яркими цветами, лепешками и крисарой, выказав почтение всем вместилищам раковин и иных (ценностей), а также всем хранителям сокровищ, обратив благопожелания к первым среди дваждырожденных и укрепившись в пламенности духа благодаря провозглашению ими благоприятного дня, отважный (Юдхиштхира), лучший из куру, повелел раскопать сокровищницу. И тогда извлек на поверхность Царь дхармы Юдхиштхира тысячи сосудов, кувшинов» изукрашенных ашмантакой,²⁰² золотые вазы, котлы, маслобойки, кринки и множество разных (других) емкостей. По виду их было с огромный сундук, но в три раза больший сосуд вместил, о царь, владыка людей, лишь половину (сокровищ). Караван сына Панду, о владыка народов, великий царь, составляли шестьдесят тысяч верблюдов, вдвое больше сотен коней, столько же сотен тысяч слонов и такое же число повозок и колесниц с добычей; не счесть было также мулов и слуг. Таким было богатство, что добыл Юдхиштхира — шестнадцать, восемь и еще двадцать четыре тысячи бхаров.²⁰³ Погрузив свое достояние, Пандава снова почтил Махадеву и направился в Город, носящий имя слона. С дозволения Двайпаяны, следуя за родовым жрецом, бык-муж Юдхиштхира делал остановки каждую гавыоти²⁰⁴ пути. Огромное войско, о царь, с трудом продвигалось по направлению к городу, изнемогая под грузом сокровищ; несло оно радость продолжателям (рода) Куру.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят четвертая глава.

 

 

Глава 65

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. В то самое время в Город, носящий имя слона, вместе с вришнийцами явился отважный Васудева, зная о сроке жертвоприношения коня: бык-муж был оповещен сыном Дхармы, когда возвращался в свой город. Вместе с сыном Рукмини, Ююдханой, Чарудешной, Самбой, Гадой, Критаварманом, героем Сараной, Нишатхой и Улмукой,²⁰⁵ следуя за Баладевой, вместе с Субхадрой, желал он увидеть Драупади и прекрасную Притху, утешить (других) кшатриек, потерявших (в битве) своих супругов. Увидев пришедших, Дхритараштра, владыка земли, и многомудрый Видура приняли их, как подобает. Мощнопламенный Кришна, бык-муж, зажил там, окруженный высочайшим почетом, который оказывали ему Видура и Юютсу. В то время как тут пребывали герои-вришнийцы, о царь Джанамеджая, родился на свет отец твой Парикшит, погубитель героев-недругов.²⁰⁶ Сраженный оружием Брахмы, царь тот был мертв²⁰⁷ и вызывал, недвижимый, вместо радости горе, великий царь! Львиные кличи возликовавших было людей, огласившие все стороны света, умолкли.

11—26. С великой поспешностью Кришна, сопровождаемый Ююдханой, в смятении чувств и разума ступил тогда во внутренние покои дворца.²⁰⁸ Увидел он спешащую (к нему) сестру отца — (Притха) вновь и вновь взывала к Васудеве: «Поторопись!» А позади нее, о царь, жалобно причитали Драупади, Субхадра славная и жены его сородичей. И тут, приблизившись к Кришне, царская дочь Кунти, о царь-тигр, произнесла голосом, дрожащим от слез: «О Васудева мощнорукий! Деваки²⁰⁹ счастлива в детях благодаря тебе, ты — наше прибежище, наша опора, на тебе зиждется род. О могучий Кешава, отважнейший среди ядавов! Верни к жизни дитя твоего племянника, умерщвленного Ашваттхаманом еще в утробе матери.²¹⁰ Ведь ты, о потомок Яду могучий, когда (тот пустил в ход стрелу) айшика,²¹¹ пообещал: „Я оживлю мертвое дитя!" Посмотри, о муж-бык, — родился он мертвым. Ты должен спасти (нас) всех,²¹² о неодолимый Мадхава, — и Уттару, и Субхадру, и Драупади, и меня, и сына Дхармы, и Бхиму, и Пхальгуну, и Накулу, и Сахадеву. От этого (дитя) зависит сама жизнь Пандавов и моя, это ему, о Дашарха,²¹³ (предстоит приносить) поминальные жертвы Панду, моему свекру.²¹⁴ Соверши ныне доброе дело, Джанардана, — благо тебе! — ради павшего Абхиманью, что был дорог тебе и похож на тебя! О Кришна, губитель врагов! Уттара повторяет слова Абхиманью, произнесенные ее любимым (супругом) из привязанности к тебе, без сомнения. О Дашарха, сказал когда-то сын Арджуны дочери Вираты: „Твой сын, о достойная, войдет в семью моего дяди по линии матери.²¹⁵ Войдя же в род вришниев и андхаков, получит он знание военной науки, оружие разное и (овладеет) наукой правления"».²¹⁶ Вот что говорил ей с любовью сын Субхадры, неодолимый губитель героев-недругов, и нет в том сомнения: «Склоняя головы, за тех, (что потеряли своих младенцев),²¹⁷ мы просим тебя, о Губитель Мадху, — соверши высочайшее благо на пользу его рода!»

27—29. С этими словами большеокая Притха, терзаемая горем, простерла руки к Варшнее и вместе с другими (женщинами) пала на землю. Все они, о владыка, великий царь, с глазами, полными слез, восклицали: «Племянник Васудевы родился мертвым!» Под эти возгласы Джанардана поднял, о бхарата, павшую наземь Кунти и принялся утешать ее.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят пятая глава.

 

 

Глава 66

 

Вайшампаяна сказал:

1—9. Когда поднялась Притха, зарыдала Субхадра, измученная горем, и, глядя на брата, произнесла такие слова: «Смотри, лотосоокий! Когда приблизился к концу (род) Куру, иссякла жизнь²¹⁸ и внука мудрого Партхи — он мертв. Стрела, нацеленная сыном Дроны в Бхимасену, угодила в Виджаю, Уттару, да и в меня.²¹⁹ Она пылает в моем сердце, Кешава, ибо не вижу я моего внука, о неодолимый владыка! Что же скажут Юдхиштхира — верный дхарме сын Дхармы, Бхимасена и Арджуна и оба сына Мадравати? Услышав, что родился мертвым сын Абхиманью, Пандавы, о Варшнея, (сочтут себя) обворованными сыном Дроны! Абхиманью, о Кришна, мил своим предкам, нет в том сомнения, так что же скажут они, услышав о том, что погубило их оружие сына Дроны? Я думаю, великое горе постигнет нас, ибо мертвым родился сын Абхиманью, о Кришна Джанардана, врагов погубитель! Посмотри — склонив голову, как и Притха, и Драупади, я взываю к твоему милосердию, о Кришна, из мужей высочайший!»

10—19. Когда сын Дроны вознамерился погубить потомство Пандавов в материнском чреве, ты в ярости, о Мадхава, губитель недругов, сказал Драуни: «Я не позволю, чтобы исполнилось твое желание, ничтожнейший из людей, брахман лишь по названию, — я верну к жизни внука Увенчанного тиарой».²²⁰ Слыша то, что сказал ты и зная силу твою, я взываю к твоему милосердию, о неодолимый, — да оживет сын Абхиманью! Если же, пообещав такое, ты не исполнишь своего благого обета, знай, о тигр среди вришниев, — я умру. Если сын Абхиманью не оживет, тогда как ты жив, о неодолимый герой, какая же мне от тебя польза! Верни к жизни мертвого сына Абхиманью, его дитя, с такими же, как у него глазами, — так туча, изливаясь дождем на зерно, (пробуждает его к жизни), о неодолимый герой! Ты, о Кешава, верен дхарме, привержен истине, воистину отважен и потому, о губитель врагов, ты должен исполнить данное слово. Если ты пожелаешь, то сможешь возвратить жизнь трем мирам в случае их гибели,²²¹ так что говорить о желанном сыне племянника твоего, родившемся мертвым! Мне ведома мощь твоя, Кришна, поэтому я говорю тебе: «Яви высочайшую милость сыновьям Панду! Должен ты сострадать мне, о мощнорукий, — ведь я сестра твоя, потерявшая сына, и обращаюсь к тебе за защитой».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят шестая глава.

 

 

Глава 67

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. На эти слова, о Индра царей, Погубитель Кешина²²² в смятении от горя громко сказал: «Да будет так!» и тем словно бы вселил радость в собравшихся там. Могучий муж-бык утешил их теми словами — словно водой (напоил) измученных зноем. Спешно вступил он в покои, где родился отец твой, о муж-тигр, украшенные, как положено, белыми гирляндами. Всюду лежало подвергнутое очищенью оружие, (горели) огни; были здесь, дабы прислуживать, достойные старые женщины и множество искусных умелых лекарей, о герой! Увидел тут мощнопламенный Ачьюта отвращающие ракшасов предметы, должным образом разложенные повсюду знающими людьми. Увидев, что покои, где родился отец твой, обустроены как положено, Хришикеша радостно произнес: «Хорошо! Хорошо!» Когда Варшнея с довольным лицом так сказал, Драупади поспешила к дочери Вираты и обратилась к ней: «Вот приближается к тебе, о достойная, твой свекор — Погубитель Мадху, древний риши²²³ неодолимый, чей дух непостижим!» Та перестала причитать, сдержала слезы и приоделась, ожидая Кришну, точно богиня — бога.

11—24. Завидев приближающегося Говинду, страдалица в сердечной муке жалобно запричитала: «Смотри, о Джанардана лотосоокий: утратившие сына, равно мертвы мы оба — и я, и Абхиманью! О герой-Варшнея, Губитель Мадху! С поклоном я взываю к твоей милости: верни к жизни мое дитя, погубленное оружием сына Дроны! Если бы Царь дхармы или Бхимасена, или же ты, о лотосоокий, сказали такие слова: „Да поразит та стрела ничего не подозревающую роженицу!" — я была бы погублена, но этого не случилось бы. Какие плоды пожинает теперь Драуни, низкий помыслами, совершив злодеяние — сразив оружием Брахмы дитя, пребывающее во чреве? С поклоном взывая к твоему милосердию, я умоляю тебя, о сокрушитель врагов, — не жить мне, о Говинда, если он не вернется к жизни! В нем, о достойный, были сосредоточены многие мои чаяния, нопогублены они сыном Дроны, — так к чему же мне жить, о Кешава! Была у меня надежда, о Кришна Джанардана, что я, выносив это дитя, буду приветствовать (тебя), благодаря судьбу, но все пошло прахом. Теперь, когда мертв сын быстроокого (Абхиманью), бесполезны, о Кришна, муж-бык, все желанья мои, (что я лелеяла) в сердце своем. Быстроокий (муж мой) был безмерно дорог тебе, о Погубитель Мадху, но посмотри — его сын сражен оружием Брахмы. Вероломен он, жесток, как и отец его, который, отринув славу Пандавов, удалился теперь в обиталище Ямы! Мною, о Кешава, в самый разгар боя, когда пал Абхиманью, был дан такой обет: „Вскоре последую я за тобой!" Но я, нечестивица, цепляясь за жизнь, не исполнила этого, Кришна! Что же скажет сын Пхальгуны, если теперь явлюсь я туда?!»

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят седьмая глава.

 

 

Глава 68

 

Вайшампаяна сказал:

1—13. Так причитая жалобно, будто безумная, страдалица Уттара, тоскуя о сыне, в отчаянии пала на землю. Увидев, что та, родные и близкие которой погибли, лежит (на земле), зарыдала измученная горем Кунти, а с ней и все жены бхаратов. И в мгновенье, о царь, стало мрачным жилище Пандавов, оглашаемое горьким плачем. Внезапно, о герой, Индра царей, дочь Вираты, подавленную тоской о сыне, сковало оцепенением. Едва к ней вернулось сознание, о бык-бхарата, Уттара прижала к груди своего сына и сказала (ему) такие слова: «Сын знатока дхармы, ты знаешь: противоречит дхарме то, что ты не приветствуешь героя вришниев. Уходя отсюда, о сын мой, передай своему отцу такие мои слова: „Живущий, о герой, ни за что не умрет, пока не настанет его время. Вот и я, лишившись тебя, моего супруга, а также и сына, должна бы теперь умереть, но живу, утратив свое благоденствие, ничего не имея. О мощнорукий! Лучше я, попрощавшись с Царем дхармы, приму жгучий яд или войду в (огонь) — Пожиратель жертв".²²⁴ Но, видно, не умереть мне, сынок, если сердце мое не разорвалось на тысячу частей, когда потеряла я и мужа, и сына. Вставай, сын мой, взгляни на свою прабабушку²²⁵ — она горюет, страдает, тоскует, несчастная, утопая в океане скорби. Посмотри на достойную Панчали²²⁶ и страдалицу Сатвати,²²⁷ посмотри на меня — истерзанная тяжким горем, похожа я на лань, сраженную болезнью. Вставай же, взгляни в лицо Владыке мира²²⁸ мудрому, глаза которого подобны лепесткам лотоса, подвижные, как у отца твоего».²²⁹

14—24. Видя, что Уттара, так причитая, снова упала (на землю), все женщины бросились ее поднимать. Поднявшись же, дочь царя матсьев,²³⁰ смиренно сложив ладони, земным поклоном приветствовала лотосоокого (Кришну). Выслушав ее горькие стенания, Кришна, муж-бык, совершил очищенье водой²³¹ и отвратил действие оружия Брахмы, ибо ранее обещал Дашарха Неколебимый вернуть к жизни это (дитя). И сказал он, чистый душою, так, чтобы слышал весь мир: «Не изрекаю я лжи, о Уттара, воистину так и будет: я оживлю его на глазах у всего сущего. Никогда прежде не говорил я неправды даже шутя, равно как не отступал с поля брани.²³² Если привержен я дхарме и брахманам — в особенности, пусть оживет родившийся мертвым сын Абхиманью! Если истинно то, что не ведаю я никаких разногласий с Виджаей,²³³ то пусть оживет мертвый младенец! Если на мне покоятся постоянно дхарма и истина, то пусть оживет этот мертвый младенец, сын Абхиманью! Если истинно то, что мною во имя дхармы были убиты Камса и Кешин,²³⁴ то пусть вновь будет живо это дитя!» Едва так сказал Васудева, о бык-бхарата, великий царь, тот мальчик ожил и потихоньку задвигался.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят восьмая глава.

 

 

Глава 69

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. И вот, когда Кришна отвратил (действие) оружия Брахмы, озарились покои пламенем мощи отца твоего. И тут исчезли все ракшасы, покинув тот дом, а с небес послышался голос: «Прекрасно! Прекрасно, Кешава!» То пламенеющее оружие вернулось тогда к Прародителю,²³⁵ а отец твой, о владыка людей, снова обрел жизнь, и мальчик тот двигался решительно и мощно. Возрадовались тогда, о царь, женщины бхаратов и по повелению Говинды воззвали к брахманам. Радостно восславили Джанардану все жены львов-бхаратов — словно лодку (обрели) стремящиеся пересечь (океан).« Кунти и дочь Друпады, Субхадра и Уттара, а также другие жены мужей-львов исполнились в душе радости. Борцы, актеры, фехтовальщики, астрологи и те, что должны охранять сон царевича, сонмы магадхов и сутов пели хвалу Джанардане, благословляя его во славу рода Куру. И Уттара, когда наступило время, поднялась и вместе с сыном радостно приветствовала, о бхарата, (Кришну) потомка Яду, а тот, довольный, даровал ей несметные богатства, как и другие вришнийцы-тигры. Могучий Джанардана, средоточие истины, нарек твоему отцу имя, великий царь! «Сын Абхиманью появился на свет, когда иссяк его род, поэтому пусть зовется Парикшитом!»²³⁷ — так сказал он тогда.

11—20. Со временем рос твой отец, о владыка людей, и был он усладой души всему миру, о бхарата! Отцу твоему, герой-бхарата, было от роду месяц, когда возвратились Пандавы, добыв огромные богатства. Услышав, что они приближаются, вышли навстречу им быки-вришнии, а слуги тем временем украсили Город, носящий имя слона, морем цветочных гирлянд. Горожане разукрасили жилища яркими флагами и различными знаменами. Видура, желая выразить сыновьям Панду свое расположение, повелел оказать всевозможные почести святилищам богов.²³⁸ Главные улицы были убраны цветами, и город тот сиял, словно бы оглашаемый шумом океанских валов. Благодаря танцовщикам-актерам и звукам песнопений тот город был подобен обиталищу Вайшраваны.²³⁹ Сопровождаемые женщинами вандины блистали повсюду, о царь, в уединенных местах. Развеваясь под порывами ветра, знамена словно бы указывали куру с юга на север.²⁴⁰ Царский слуга-глашатай возвестил гуляние на всю ночь в знак обретения Пандавами сокровищ.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» шестьдесят девятая глава.

 

 

Глава 70

 

Вайшампаяна сказал:

1—14. Услышав, что приближаются Пандавы, Васудева, губитель врагов, желая увидеться с ними, вместе с советниками выступил им навстречу. Встретив вришнийцев как подобает, Пандавы вместе, о царь, вошли в Город, носящий имя слона. Топот копыт и стук колесных ободов того великого войска громом заполнил землю, небо и поднебесье. Пандавы вместе с советниками и множеством друзей с радостью в сердце вступили в свой город, поместив пред собою сокровищницу. Встретившись как положено с Дхритараштрой, владыкой людей, возгласили они свои имена и припали к его стопам. Вслед за Дхритараштрой лучшие из бхаратов (выказали почтение) Гандхари, дочери Субалы, и Кунти, о царь-тигр! Почтив Видуру и встретившись с сыном вайшьи,²⁴¹ воссияли герои, принимая (ответные) почести, о владыка народов! И тут те герои, о бхарата, услыхали об удивительнейшем великом необычайном чуде — рождении твоего отца, о владыка народов! Выслушав о том деянии мудрого Васудевы, выказали они почтение сыну Деваки — достойному почестей Кришне. Затем, спустя несколько дней в Город, носящий имя слона, пришел сын Сатьявати²⁴² — мощнопламенный Вьяса. Все продолжатели рода Куру вместе с тиграми средь вришнийцев и андхаков оказали ему подобающие почести и уселись вокруг него. Воздав хвалу (его) разнообразным рассказам, сын Дхармы Юдхиштхира сказал, обращаясь к Вьясе, такие слова: «Те сокровища, что добыты благодаря твоей милости, о владыка, я намерен употребить на великий обряд жертвоприношения коня. Я желаю получить от тебя согласие, о лучший среди отшельников! Все мы и Кришна, великий душою, покорны тебе».

Вьяса сказал:

15—16. Я разрешаю тебе, о царь, тотчас это исполнить. Соверши, как положено, жертвоприношение коня, сопровождаемое дарами брахманам, ибо ашвамедха, о Индра царей, очищает от всех грехов. Совершив это жертвоприношение, ты станешь безгрешен²⁴³ — нет в том сомнения.

Вайшампаяна сказал:

17—21. Когда так ему было сказано, верный дхарме Юдхиштхира, царь куру, о Кауравья,²⁴⁴ направил свои помыслы на приготовления к ашвамедхе. Испросив разрешения у Кришны Двайпаяны, царь, владеющий Словом,²⁴⁵ пригласил Васудеву и так обратился к нему: «Царица Деваки, о лучший из мужей, счастлива в детях благодаря тебе. Исполни же, о мощнорукий Ачьюта, то, что я скажу ныне. Да будем вкушать мы плоды того, что добыто мощью твоей, о радость (рода) Яду, ибо отвагой своей и умом покорил ты (всю) землю. Прими посвящение как наш высочайший гуру!²⁴⁶ Если тобой, о могучий знаток дхармы, будет вершиться то жертвоприношение, я стану безгрешен, ибо ты — вся жертва нетленная, ты — дхарма, ты же — Праджапати.²⁴⁷

Васудева сказал:

22—25. Именно ты вправе сказать такое, о мощнорукий губитель недругов! Ты — прибежище всего сущего, таково мое твердое мнение. Меж героями куру блистаешь ты ныне своей добродетелью, покорны они тебе, ибо ты, о царь, наш признанный гуру. С моего дозволения совершай жертвоприношение, — я прибыл на жертвенный обряд. Располагай нами в том, что надлежит делать, как пожелаешь, о бхарата! Истинно я обещаю тебе — сделаю все для тебя, о безупречный! Бхимасена, Арджуна и оба сына Мадри примут участие в жертвоприношении, когда ты, о бхарата, будешь вершить этот жертвенный обряд.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семидесятая глава.

 

 

Глава 71

 

Вайшампаяна сказал:

1—2. Когда так ему было сказано Кришной, мудрый Юдхиштхира, сын Дхармы, пригласил Вьясу и произнес такие слова: «Воистину только тебе ведомо время, когда надлежит (отправлять обряд) жертвоприношения коня, поэтому соверши мое посвящение, ибо от тебя зависит мой жертвенный обряд».

Вьяса сказал:

3—6. И я, и Пайла, и Яджнявалкья,²⁴⁸ о Каунтея, предпринимаем свои начинания лишь в надлежащее время — нет в том сомнения, и потому состоится твое посвящение в полнолуние (месяца) чайтра.²⁴⁹ Да будут совершены приготовления к твоему жертвенному обряду, о муж-бык! Пусть колесничие, сведущие в коневодстве, и брахманы, знающие его, выберут жертвенного коня²⁵⁰ для достижения цели жертвоприношения. Выпущенный на волю согласно шастрам,²⁵¹ пусть следует он по земле, океаном одетой, взращивая твою славу, о царь!

Вайшампаяна сказал:

7—11. Пандава, владыка земли, когда так ему было сказано, ответил: «Да будет так!» и сделал все, как сказал тот знаток Вед, о Индра царей!

Было собрано полностью то, что необходимо, о Индра царей! Завершив приготовления, царь, сын Дхармы, безмерный душою, поведал о том Кришне Двайпаяне. Тогда сказал царю, сыну Дхармы, мощнопламенный Вьяса: «Мы, как должно, готовы к твоему посвящению в назначенный час. Да будут из золота сделаны, о Каурава, спхья и курча,²⁵² да будет из золота и другое, что там необходимо. Пусть будет ныне же выпущен конь, как подобает, и пусть странствует он под охраною по земле, как предписано шастрами, о Юдхиштхира!»

Юдхиштхира сказал:

12—13. Выпущенный мною на волю, о брахман, станет свободно странствовать этот конь по земле, да будет так постановлено! Ты должен сказать, о отшельник, кому надлежит охранять коня, когда будет следовать он по земле, куда пожелает.

Вайшампаяна сказал:

14—21. Когда так ему было сказано, о Индра царей, Кришна Двайпаяна произнес: «Тот, кто рожден следом за Бхимасеной, лучший из всех лучников, Джишну выносливый и отважный,²⁵³ — вот кто будет (коня) охранять. Явившись Смертным часом для ниватакавачей,²⁵⁴ именно он способен покорить землю: при нем его небесное оружие, небесная воинская мощь, небесный лук и два колчана²⁵⁵ — вот кто будет сопровождать его. Искушенный в дхарме и артхе,²⁵⁶ сведущий во всех науках, в согласии с шастрами будет он направлять твоего коня, о лучший из царей! Сын царя мощнорукий, темнокожий,²⁵⁷ лотосоокий герой, отец Абхиманью — вот кто будет сопровождать (коня). Пламенный Бхимасена Каунтея, безмерно отважный, способен (в то время) охранять (твое) царство, равно как и Накула, о владыка народов! А мудрый многославный Сахадева, о Кауравья, будет, как должно, устраивать (прибывающих) родичей». Исполнил все сказанное ему в точности (царь), продолжатель рода Куру, и дал затем наставление Арджуне насчет коня.

Юдхиштхира сказал:

22—24. «Ступай, Арджуна! Да будет храним тобою, герой, этот конь! Ты, как никто другой из людей, достоин его охранять. Должен ты сделать так, о безупречный, чтобы не возникло вражды с теми царями, что решатся тебе противостоять, о мощнорукий! Надлежит тебе, о мощнорукий, повсюду приглашать царей на это мое жертвоприношение, так что следует прийти к согласию (с ними)».

25—26. Сказав так брату своему Савьясачину, верный дхарме Юдхиштхира поставил Бхиму и Накулу хранителями города, а Сахадеву, главного среди воинов, с дозволения владыки земли Дхритараштры, назначил (устраивать) родичей.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят первая глава.

 

 

Глава 72

 

Вайшампаяна сказал:

1—15. Когда настало время посвящения, величайшие жрецы как должно посвятили царя на (проведение) ашвамедхи. Совершив жертвоприношение скота, сын Панду, мощнопламенный Царь дхармы, принявший посвящение, воссиял вместе с жрецами. Сам безмерно пламенный Вьяса, знаток Вед, выпустил на волю по правилам шастр коня для жертвенного обряда. Принявший посвящение царь, сын Дхармы, с золотою гирляндой и ожерельем из золота блистал, о царь, будто пылающий огонь. Облаченный в черную оленью шкуру, с жезлом в руке, в льняной одежде, исполненный сияния, ярко блистал он, подобный Праджапати на жертвоприношении. И все его жрецы были в соответствующих одеяниях, о владыка народов, а Арджуна блистал, точно огонь. Белоконный Завоеватель богатств по повелению Царя дхармы отправился, как подобает, за тем черным конем,²⁵⁸ о хранитель земли! Шел он, охваченный радостью, за тем конем, о царь, хранитель земли, натянув (лук) Гандиву и подвязав защитные ремни на руку и наконечники на пальцы.²⁵⁹ Город, о царь-владыка, вплоть до малых детей вышел, желая увидеть, как лучший из куру, Завоеватель богатств, отправляется в путь. Жаждущие увидеть коня и того, кто его сопровождает, так теснили друг друга, словно бы начался пожар. Крики людей, собравшихся посмотреть на сына Кунти, Завоевателя богатств, заполнили собой, о великий царь, десять сторон света.²⁶⁰ «Вон идет Каунтея и сверкающий конь, которого сопровождает мощнорукий (герой), держащий прекрасный лук», — вот какие слова кричали они, и слышал их Джишну, высокий помыслами, о бхарата! — «Да будет благо тебе, возвращайся назад невредимым!» Другие же люди, о Индра людей, произносили такие слова: «Не разглядеть нам его в такой тесноте, виден лишь его лук. Грозно звенит этот лук — славный Гандива. Благо (Арджуне)! Пусть невредимый следует он безопасным путем! Мы снова увидим его, когда он возвратится», — так говорили они.

16—27. Снова и снова слышались подобные этим слова одобрения, слетавшие с уст и мужчин, и женщин, о бык-бхарата! Ученик Яджнявалкьи, искусный в отправлении жертвоприношений, шел вместе с Партхой, чтобы, будучи искушенным в Ведах, отвращать злые силы. Множество брахманов, знатоков Вед, а также кшатрии и вайшьи, о хранитель земли, сопровождали великого духом (Арджуну). Тот конь, о великий царь, шел по земле, покоренной Пандавами силою их оружия,²⁶¹ (минуя) край за краем, о достойный! Я расскажу тебе, о герой, о разных великих битвах, что случились у Пандавы. Тот конь, о царь, сокрушитель врагов, шел по земле кругом прадакшины, с севера на восток,²⁶² — слушай об этом, владыка земли! Лучший из коней и Белоконный, великоколесничный воин, медленно двигались, подчиняя владения (разных) царей. Не счесть царей-кшатриев, чьи родичи пали (на Курукшетре), десятками тысяч сражались они (с Арджуной), о великий царь! Множество недругов-киратов,²⁶³ вооруженных мечами и луками, и другие разнообразные млеччхи²⁶⁴ были прежде, о царь, повержены в битве. Множество царей-ариев,²⁶⁵ опьяненных боем, сошлись с сыном Панду, и кони их несли на себе ликующих людей. То там, то тут возникали у Арджуны битвы с царями, живущими в разных краях, о владыка земли! Я расскажу тебе, о царь безупречный, о тех боях Каунтени, великих и яростных с обеих сторон.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят вторая глава.

 

 

Глава 73

 

Вайшампаяна сказал:

1—11. У Того, кто увенчал тиарой,²⁶⁶ случилась битва с враждебными ему тригартами,²⁶⁷ известными как великоколесничные воины, сыновьями и внуками (ранее) павших. Узнав, что отборный жертвенный конь прибыл на окраину их владений, те герои во всеоружии окружили его. Колесничные воины на добрых разукрашенных конях, о царь, окружив того коня, вознамерились его захватить. Увенчанный тиарой сокрушитель недругов, поняв намерение тех царей, попытался сначала миром остановить героев. Не вняв ему, все они принялись разить его стрелами, но Увенчанный тиарой остановил их, окутанных тамасом и раджасом.²⁶⁸ Сказал тогда Джишну с улыбкой, о бхарата: «Остановитесь, несведущие в дхарме, если жизнь дорога вам!» Когда тот герой отправлялся в путь, ему дал наказ Царь дхармы: «Не следует, Партха, убивать тех царей, чьи родичи пали (на Курукшетре)». Помня те слова мудрого Царя дхармы, он сказал им: «Остановитесь!», но те не послушались. Тогда рассмеялся Завоеватель богатств, покрыв в битве сетью стрел Сурьявармана, царя тригартов. И тут, заполнив все стороны света грохотом колесниц, топотом копыт и стуком колесных ободов, ринулись (тригарты) на Завоевателя богатств. Тогда Сурьяварман, о Индра царей, стал метать в Партху сотнями гладкие стрелы, являя (мощь) своего легкого оружия.

12—23. Другие великолучные воины, те, что шли вслед за ним, также обрушивали ливнями стрелы, стремясь погубить Завоевателя богатств, но Пандава многими стрелами, отталкивающимися основанием от тетивы, рассек великое множество тех стрел, о царь, и рухнули они наземь. Тут юный Кетуварман, младший брат того (царя), пламенеющий мощью, ради брата вступил в бой с великим душою Пандавой, но Бибхатсу, губитель вражеских героев, заметив нападающего Кетувармана, поразил его в битве острыми стрелами. Когда пал Кетуварман, великоколесничный воин Дхритаварман, стремительно обойдя Джишну на колеснице, осыпал его стрелами. Видя стремительность Дхритавармана, отважный мощнопламенный Гудакеша был крайне доволен юношей. Сын Пакашасаны²⁶⁹ не мог уследить, ни как тот прицеливается, ни как берет (стрелу) — видел он лишь, как сыплет тот стрелами. И выказал он почтение Дхритаварману в битве, на мгновение мысленно обрадовавшись схватке. Движимый приязнью, герой (из рода) Куру, о великий царь, улыбаясь ему, не пытался лишить жизни (воина), яростного как змей. Пощадил Дхритавармана безмерно пламенный Партха, но тот метнул тогда в Виджаю жгучую стрелу. Тяжко раненный ею в руку, Виджая от боли тотчас выпустил (лук) Гандиву, и тот упал наземь. Падая из рук Савьясачина, тот лук, о владыка, лучший из бхаратов, видом своим напоминал оружие Индры.²⁷⁰

24—34. Когда рухнул (на землю) тот дивный великий лук, громким смехом рассмеялся, о царь, Дхритаварман в великом бою. Тогда обуянный яростью Джишну, отирая с руки кровь, взял тот дивный лук и излил ливнем потоки стрел. Радостные кличи различных существ, громко возвестивших о том деянии (Арджуны), коснулись тогда небес. Видя, что Джишну в ярости подобен Калантаке-Яме,²⁷¹ воины-тригарты спешно окружили его. Придя на подмогу Дхритаварману, окружили они Гудакешу, и тут разъярился Завоеватель богатств. Быстро сразил он десять и еще восемь воинов острыми стрелами из железа, подобными ваджре Махендры.²⁷² Глядя на павших, Завоеватель богатств, громко смеясь, принялся быстро разить (нападавших) стрелами, подобными ядовитым змеям. Все великоколесничные воины три-гартов, дух которых был сломлен, пустились бежать в разные стороны, страдая от стрел Завоевателя богатств. Говорили они мужу-тигру, погубителю саншаптаков:²⁷³ «Все мы — слуги твои, все мы в твоей власти! Повелевай нами, Партха, как слугами, стоящими (пред тобою) в поклоне. Все сделаем мы, что ты желаешь, о радость кауравов!» Выслушав те слова, сказал он им всем: «Да сохраните вы жизнь, о цари, и да будет признана (вами) власть (Юдхиштхиры)»!²⁷⁴

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махаб.хараты» семьдесят третья глава.

 

 

Глава 74

 

Вайшампаяна сказал:

1—11. Тот конь отборный шел, обходя Прагджьотишу,²⁷⁵ и тут появился стойкий в боях сын Бхагадатты.²⁷⁶ Царь Ваджрадатта, о лучший из бхаратов, попытался воспрепятствовать коню сына Панду, приблизившемуся к пределам (царства). Но из города вышел царь, сын Бхагадатты, отогнал пришедшего коня и направился было опять в город. Увидев его, мощно-рукий бык среди куру спешно натянул Гандиву и тотчас ринулся вперед. В смятении от стрел, выпущенных из Гандивы, царь-герой отпустил коня и ринулся затем на Партху. Потом, вернувшись в город, тот лучший из царей во всеоружии поднялся на отборного слона и появился, горя жаждой боя. Над головой великоколесничного воина был водружен белый зонт, его овевало белое опахало.²⁷⁷ И вот, приблизившись к Партхе, великоколесничному воину Пандавов, по молодости, в ослеплении вызвал он Кауравью на бой. В ярости направил он на Белоконного своего гороподобного слона с лопнувшими висками.²⁷⁸ Способный противостоять слонам врага, истекая влагой, как облако, он был снаряжен для битвы в соответствии с шастрами и, хмелея от боя, мог бы выдержать (натиск) и трех (слонов). Тот мощный слон, понукаемый стрекалом царя, готов был, казалось, взмыть в небеса.

12—20. Увидев, что он приближается, разгневанный Завоеватель богатств, о царь-бхарата, стоя на земле, вступил в бой с (воином) на слоне.²⁷⁹ Ваджрадатта в ярости стремительно метал в Завоевателя богатств огнеподобные стрелы, быстрые, как саранча. Арджуна же, едва они приближались, летящими по воздуху стрелами, посланными Гандивой, рассекал их прямо в воздухе надвое и натрое. Увидев, что стрелы его расколоты, сын Бхагадатты стал быстро разить Пандаву меткими стрелами. Тогда Арджуна в ярости еще стремительней послал в сына Бхагадатты прямо летящие в цель (стрелы) с золотым оперением. Был пронзен ими в великом бою мощнопламенный Ваджрадатта. Тяжко раненный, пал он наземь, но сознание его не покинуло. Вновь поднявшись на лучшего из слонов, он направил его в бою прямо на Виджаю, стремясь одолеть его. Джишну же, разъярившись, послал в него тогда стрелы, подобные змеям, изрыгающим яд, схожие с пылающими огнями. Израненный ими, могучий слон, истекая кровью, подобен был Химавану, Индре гор, (орошаемому) множеством потоков.²⁸⁰

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят четвертая глава.

 

 

Глава 75

 

Вайшампаяна сказал:

1—13. Длилась три дня, о бык-бхарата, битва Арджуны с Индрой людей, точно у Шатакрату с Вритрой.²⁸¹ И вот на четвертый день многосильный Ваджрадатта рассмеялся громким смехом и произнес такие слова: «Стой, Арджуна! Ты, о Арджуна, не уйдешь от меня живым, я же, убив тебя, совершу, как положено, возлияние воды в честь моего отца.²⁸² Тобой был убит мой старый отец Бхагадатта, друг (твоего) отца, так что из уважения к его старости сразись ныне со мной, его сыном!» Сказав так, владыка людей Ваджрадатта в ярости направил слона на Пандаву, о Кауравья! Индра слонов, направляемый мудрым Ваджрадаттой, будто бы взмыв в воздух, ринулся на Пандаву. Словно темносиняя туча, исторг он на Пхальгуну, о великий царь, фонтан брызг, выпущенный из кончика хобота. Погоняемый тем царем, издавая трубные звуки подобно грохочущей туче, несся он прямо на Пхальгуну. Словно бы пританцовывая, Индра слонов, понукаемый Ваджрадаттой, стремительно приближался, о царь, к великоколесничному воину кауравов.²⁸³ Увидев, что приближается слон Ваджрадатты, могучий (Арджуна), губитель врагов, не дрогнув, взялся за Гандиву. Сильно разгневался Пандава на того царя, который, памятуя о давней вражде, воспрепятствовал достижению его цели, о бхарата! И вот Пандава в ярости сетью стрел остановил этого слона, точно берег — (океан), обиталище Макаров.²⁸⁴ Лучший из слонов, силою остановленный Арджуной, замер на месте, и тело его, унизанное стрелами, было словно у дикобраза, ощетинившегося иголками.

14—26. Увидев, что слон остановился, царь, сын Бхагадатты, снедаемый гневом, принялся метать в Арджуну острые стрелы, но Арджуна, о великий царь, стрелами, разящими стрелы (недруга), остановил каждую, и было это подобно чуду. Тогда царь, властелин Прагджьотиши, в величайшей ярости вновь погнал вперед Индру слонов, подобного мощному ветру. Видя, что тот приближается, могучий сын Пакашасаны направил в слона огнеподобную стрелу. Тяжко раненный ею в самое средоточие жизни, слон внезапно рухнул на землю, точно гора, снесенная ваджрой Индры.²⁸⁵ Сраженный стрелою Завоевателя богатств, слон в падении казался сбитой (ударом) ваджры огромной горой, летящей на землю.²⁸⁶ Когда пал тот слон Ваджрадатты, Пандава сказал царю, оказавшемуся на земле: «Не бойся (меня)! Когда я отправлялся в поход, мощнопламенный Юдхиштхира сказал: „Ни за что ты не должен убивать тех царей, о Завоеватель богатств! Все это, о муж-тигр, пусть будет сделано так, чтобы тебе не пришлось губить в бою воинов, о Завоеватель богатств! Ты должен сказать царям со всеми их родичами: «Соблаговолите прибыть на ашвамедху Юдхиштхиры!"» Вняв словам брата, я не собираюсь тебя убивать, о владыка людей! Вставай, тебе нечего страшиться, ступай с миром, о царь! Приходи, о великий царь, когда настанет великая ночь полнолуния в (месяце) чайтра.²⁸⁷ Тогда состоится ашвамедха мудрого Царя дхармы». Когда так ему было сказано, тот царь, сын Бхагадатты, поверженный Пандавой, ответил: «Пусть так и будет».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят пятая глава.

 

 

Глава 76

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. Затем у Того, кто увенчан тиарой, случилась битва с сайндхавами,²⁸⁸ теми, что уцелели после гибели остальных, о великий царь, и с сыновьями павших. Заслышав о том, что Белоконный пришел²⁸⁹ в их владения, те цари в нетерпении поднялись против быка-Пандавы. (Смертоносные) будто яд, ринулись они на коня, (явившегося) в пределы (их царства), не ведая страха пред Партхой, (рожденным) вслед за Бхимасеной. Подошли они совсем близко к жертвенному коню, и предстал перед ними Бибхатсу — пеший, с луком в руках. Те цари, отважнейшие мужи-тигры, прежде поверженные в бою,²⁹⁰ окружили (Арджуну), стремясь одолеть (его). Провозглашая свои имена, названия родов²⁹¹ и разные деяния, обрушили они на Партху ливни стрел. Меча жгучие стрелы, способные остановить самого Индру слонов, окружили они Каунтею, стремясь к победе в бою. Не ведая того, сколь грозные деяния способен вершить в битве герой (Арджуна), все те герои, стоя на колесницах, принялись биться с ним, пешим. Бились они с тем героем — погубителем ниватакавачей, сокрушителем саншаптаков, убийцей Сайндхавы,²⁹² сражались, окружив исполненного торжества Каунтею тысячей колесниц и десятью тысячами коней.

11—20. Памятуя о гибели в битве от рук Савьясачина Джаядратхи, мудрого царя синдху, о Кауравья, все герои разом обрушили ливень стрел, точно Парджанья²⁹³ — (дождь), и, осыпанный ими, Партха блистал, точно солнце меж туч. Покрытый стрелами, бык-Пандава казался, о бхарата, птицей, попавшей в клетку. Когда Каунтея был покрыт стрелами, огласилось криками ужаса все троемирие, и солнце, о царь, стало темно-багровым.²⁹⁴ Подул, о великий царь, ужасающий ветер, и Раху одновременно поглотил и луну, и солнце.²⁹⁵ На солнце обрушились метеоры, рассыпаясь повсюду, о царь, пронизала дрожь великую гору Кайласу.²⁹⁶ Охваченные горем, тоскою, горячие слезы пролили Семь святых мудрецов²⁹⁷ и даже мудрецы-боги, пришедшие в ужас. Быстро пробив диск (луны), носящей (знак) зайца,²⁹⁸ рухнул вниз заяц — то было дурное (знамение), о царь, одна из примет стихийных бедствий. Подобные коричнево-красным цветом окрасу осла, тучи с луками (радуг) и молниями заволокли небосвод, исторгая мясо и кровь. Вот каким стал этот мир, когда героя накрыл ливень стрел, о лучший из бхаратов, и было это подобно чуду.

21—32. Со всех сторон окутала его сеть стрел, так что в замешательстве он (уронил) Гандиву, с руки его спал браслет. Пока великоколесничный воин пребывал в смятении, теряя сознание, сайндхавы спешно выпустили в него еще более мощную сеть стрел. Узнав, что Партха охвачен смятением, все небожители с тревогой в душе лишились покоя. Тогда божественные риши, все Семь святых мудрецов и брахманы-риши сотворили молитву во имя победы мудрого Партхи. И вот, когда боги разожгли пламя воинской мощи Партхи, о царь, тот мудрый знаток совершенного оружия встал на поле брани, точно утес. Радость кауравов,²⁹⁹ натянул он тогда свой дивный лук, и мощным был звук, (издаваемый) им то и дело, точно (шум некоего) механизма.³⁰⁰ И тут могучий Партха своим луком излил на недругов потоки стрел, точно владыка богов³⁰¹ — ливни, и тогда все воины-сайндхавы вместе с царями сделались не видны, покрытые стрелами, точно огни — саранчой. Звон того (лука) поверг в трепет сайндхавов, и они разбежались, терзаемые ужасом. Охваченные горем, роняли они слезы и засыпали (смертным) сном. Появляясь повсюду, лучший из мужей настигал их всех сетями стрел, о царь, подобно огненному колесу. Точно Махендра, Держатель ваджры, во все стороны света посылал сокрушитель недругов сеть своих стрел, подобную сети (стрел) Индры. Истребляя воинство, подобное завесе облаков, солнцеподобный (Арджуна), лучший среди кауравов, блистал, будто Творец дня осенней порой.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят шестая глава.

 

 

Глава 77

 

Вайшампаяна сказал:

1—11. Владетель Гандивы, неодолимый герой, готовый к бою, блистал на поле брани, точно неколебимый Химаван. И тут воины-сайндхавы, снова собравшись с силами, в ярости обрушили (на него), о бхарата, ливни стрел. Но доблестный Каунтея устоял против них, вновь рвущихся (к бой), и спокойно сказал им, готовым к погибели: «Бейтесь же изо всех своих сил, стараясь меня погубить! Совершите все, что необходимо исполнить, ибо ждет вас великий ужас. Я буду сражаться с вами со всеми, останавливая сеть (ваших) стрел. Стойте, устремившие помыслы к бою, я усмирю вашу гордыню». Вот что сказал тогда в гневе Кауравья, Держатель Гандивы, о бхарата, но тут вспомнил он слова старшего брата: «Не следует, брат мой, убивать в бою кшатриев, стремящихся одолеть (тебя), надо их покорить», — вот что сказал великий духом Царь дхармы. Задумался тогда муж-бык Пхальгуна: «Как сказал мне Индра людей, не должен я убивать царей. Так пусть не станут напрасными благие слова Царя дхармы. Не буду я убивать (этих) царей и да будет исполнена воля царя (Юдхиштхиры)». Поразмыслив, тот знаток дхармы, приверженный тому, что на благо его брату, обратился к сайндхавам, опьяненным боем, с такой речью: «Не стану я губить ни женщин, ни детей, ни тех из вас, готовых (к бою), что скажут: „Я побежден тобою в битве". Выслушав это, скажите мне (так) и это будет благом для вас, а иначе попадете в беду, разбитые мной».

12—21. Сказав так, бык-куру, неспешный, безгневный, вступил в бой с теми яростными героями, решившими одолеть его. Сайндхавы, о царь, метнули во Владетеля Гандивы сотни тысяч гладких стрел,³⁰² но Завоеватель богатств своими острыми стрелами рассек на лету эти грозные стрелы, подобные жгучестью ядовитой змее. После того как рассек он те быстрые стрелы, снабженные журавлиными перьями, заточенные на камне, в бою он пронзил одного за другим (воинов) десятью стрелами. Памятуя об убитом (Арджуной) Джаядратхе, цари-сайндхавы снова принялись метать в Завоевателя богатств копья и пики, но многомудрый Пандава, Увенчанный тиарой, нарушил планы (недругов) — разбил почти все их (стрелы) и радостно вскричал. Стрелами, гладкими в сочленениях, он отсекал головы нападавшим воинам, стремившимся его одолеть. Те отступали, вновь нападали и отходили снова с шумом, подобным (рокоту) полноводного океана, но, истребляемые Партхой, чей пыл безмерен, они всей своей мощью, сколько хватало сил, бились с Арджуной. Большинство утомленных боем воинов на конях лишилось сознания (под ударами) прямых стрел Пхальгуны.

22—38. Узнав, что все (воины) утомились, к безгрешному герою на колеснице прибыла дочь Дхритараштры Духшала с маленьким внуком, сыном Суратхи.³⁰³ Дабы примирить всех сражающихся, явилась она к Пандаве. Приблизившись к Завоевателю богатств, издала она горестный крик, а могучий Завоеватель богатств, завидев ее, опустил свой лук. С опущенным луком Партха, как подобает, обратился к сестре:³⁰⁴ «Что я должен для тебя сделать?» Она же произнесла такие слова: «О герой, лучший из бхаратов, посмотри — это дитя, сын от сына сестры твоей, приветствует тебя, о бык-муж!» Когда она так сказала ему, Арджуна спросил, где же отец его, и Духшала, о царь, отвечала: «Услышь от меня, о герой, как пришел к погибели³⁰³ истерзанный тоской отец его, сгоревший от горя по своему отцу. Услышав, что тобой, о безупречный, в сражении был прежде погублен его отец, прознав, что ты вслед за конем явился на битву, он, страдая из-за гибели отца, расстался с жизнью,³⁰⁶ о Завоеватель богатств! Услышав, что пришел Бибхатсу, о безупречный, сын мой, сломленный отчаянием, замертво пал на землю. Увидев, что он упал, я взяла его сына и явилась ныне к тебе, о могучий, в поисках покровительства».³⁰⁷ С этими словами несчастная дочь Дхритараштры испустила горестный крик и воззвала к Партхе, печально стоящему с опущенным вниз лицом: «Обрати свой взор на меня, сестру твою, и на сына от сына сестры твоей! О продолжатель (рода) Куру, знаток дхармы, ты должен сжалиться надо мной, памятуя о царе куру³⁰⁸ и несчастном Джаядратхе. Парикшит, погубитель вражеских героев, рожден от Абхиманью, а мой внук, о мощнорукий, рожден от Суратхи. Вместе с ним, о муж-тигр, пришла я к тебе, дабы примирить всех сражающихся. Выслушай эти мои слова! Это прибыл, о мощнорукий, внук несчастного (Джаядратхи), поэтому должен ты явить милость ребенку. Вместе со мной, о губитель врагов, склонив голову, он взывает к тебе — ступай с миром, о мощнорукий Завоеватель богатств! О Партха, знаток дхармы, смилуйся над ничего не ведающим ребенком, потерявшим родных, не поддавайся гневу. Ты должен явить ему милость, невзирая на недостойного и бесчестного его деда, безмерно жестокого в своих деяниях».

39—46. Завоеватель богатств, вспомнив о царице Гандхари и царе Дхритараштре, страдая от горя и бед, ответил на жалобные причитания Духшалы, сетуя на кшатрийскую дхарму: «Позор низкому Дурьодхане, в своей гордыне возжелавшему царства, из-за чего все родичи были отправлены мной в обиталище Ямы!»³⁰⁹ С этими словами явил Джая милость (царице), принявшись горячо утешать ее и, довольный, обнимая, отпустил (сестру) восвояси. Прекрасноликая Духшала, удержав воинов от великого боя, почтила Партху и удалилась к себе в покои. Тогда тот муж-бык, покоривший воинов-сайндхавов, снова отправился вслед за конем, идущим куда захочется. Тот герой, о владыка народов, следовал, как должно, за жертвенным (конем), точно Бог богов — Держатель Пинаки по небу за звездной антилопой.³¹⁰ А тот конь вольно ступал, благополучно (минуя) согласно обряду разные края, взращивая (славу) деяния Партхи. Двигаясь так, о бык-бхарата, тот конь вместе с Пандавой постепенно дошел до владений царя Манипуры.³¹¹

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят седьмая глава.

 

 

Глава 78

 

Вайшампаяна сказал:

1—12. Заслышав о (прибытии) отца-героя, благородный царь Бабхрувахана вышел ему навстречу, неся пред собой аргхью для брахманов,³¹² однако мудрый Завоеватель богатств, памятуя о дхарме кшатрия, не стал приветствовать появившегося перед ним властителя Манипуры.³¹³ Сказал ему в гневе Пхальгуна, верный дхарме: «Не пристало тебе так поступать, нарушая дхарму кшатрия. Я явился в (твои) владения, охраняя жертвенного коня Юдхиштхиры, так почему же ты, сын мой, не хочешь со мной сразиться? Позор тебе, неразумнейшему, не сведущему в дхарме кшатрия, раз ты приветливо встретил меня, явившегося на битву.³¹⁴ Нет для тебя, человека, живущего в этом мире, никакой ценности,³¹⁵ раз ты приветливо, точно женщина, встречаешь меня, явившегося на бой! Если бы я безоружным явился к тебе, неразумнейший, тогда тебе подобало бы так поступать, ничтожнейший из людей!» Прознав о таких словах своего супруга, не стерпела этого дочь змея Улупи и, продырявив землю, явилась к нему.³¹⁶ Увидела она своего сына,³¹⁷ который (стоял), в задумчивости опустив голову, а супруг ее, о владыка, жаждущий битвы, на все лады поносил его. Чарующая всем своим телом, Улупи, дочь змея, искушенная в дхарме кшатрия,³¹⁸ приблизилась к (сыну) и сказала ему такие слова: «Знай, что я, Улупи, дочь змея, — твоя мать. Исполни, сынок, что я скажу, то будет твоей наивысшей дхармой. Сразись, о губитель врагов, с Завоевателем богатств, лучшим среди куру, и тогда он будет доволен тобой, без сомнения».

13—23. Получив наставленье от матери, мощнопламенный царь Бабхрувахана, о бык-бхарата, устремил свои помыслы к битве. Надев золотые доспехи и сверкающий шлем, поднялся он, мудрый, на мощную колесницу, снаряженную сотней колчанов. Была она снабжена всеми приспособлениями, запряжена быстрыми как мысль конями, устройство колес ее было надежным и украшали ее золотые поводья. Водрузив высокочтимый стяг — золотого льва, царь Бабхрувахана двинулся навстречу Партхе. Приблизившись к жертвенному коню, охраняемому Партхой, герой повелел своим слугам, искушенным в науке о конях, схватить его. Увидев, что конь схвачен, возрадовался в душе Завоеватель богатств и, стоя на земле, вызвал на бой своего сына, находящегося на колеснице.³¹⁹ Тогда царь обрушил на героя тысячи потоков острых стрел, подобных жгучестью ядовитым змеям. И разгорелся меж любящими (друг друга) отцом и сыном небывалый бой, подобный битве богов и асуров.³²⁰ Муж-тигр Бабхрувахана стрелой, сглаженной в сочленениях, смеясь поразил Увенчанного тиарой в область плеча. С оперением вместе вошла она в Каунтею, точно змея в муравейник, и, пронзив его (тело) насквозь, воткнулась в землю. В тяжкой муке приник мудрый (Арджуна) к своему превосходному луку, чтобы обрести чудесную силу, — казалось, что он уже мертв.

24—39. Но вот сознание возвратилось к нему, и бык-муж, сын Шакры, прославляя своего сына, сказал ему, о владыка земли, такие слова: «Прекрасно, прекрасно, о мощнорукий! Видя подобный твой подвиг, о сын мой, рожденный Читрангадой,³²¹ я доволен тобой, дорогой! Теперь я буду метать в тебя стрелы — будь стоек в бою, о сын мой!» С этими словами (Арджуна), губитель врагов, излил дождем стрелы, но царь своими стрелами рассек натрое каждую из выпущенных Гандивой (стрел), блеском подобных ашани-ваджре.³²² Тогда Партха чудесными стрелами с заостренными наконечниками снес с колесницы отделанное золотом знамя, подобное золотой пальме. Бык-Пандава, смеясь, лишил затем жизни мощнотелых, стремительно мчавшихся царских коней. В страшном гневе царь быстро сошел с колесницы и пешим принялся яростно биться со своим отцом Пандавой. Довольный отвагой сына, сын Держателя ваджры,³²³ бык средь потомков Панду, не слишком теснил Бабхрувахану, тогда как тот могучий (воин) в пылу сражения вновь осыпал своего отца, отвратившего было лицо, стрелами, подобными ядовитым змеям. И вот Бабхрувахана, в силу молодости — мощно, поразил отца в грудь острой стрелой с красивым оперением. Та стрела, горящая пламенем, точно пылающий (огонь) Пожиратель жертв,³²⁴ неся с собой великую беду, вонзилась, о царь, в Пандаву, пробив ему грудь. Тяжко раненный своим сыном, Завоеватель богатств, радость куру, в беспамятстве рухнул на землю, о царь! Когда был повержен герой, опора кауравов, сын Читрангады тоже мгновенно впал в беспамятство, отдав все силы битве и видя павшим отца своего, тем более, что ранее он был жестоко изранен потоками стрел Арджуны. Увидев, что супруг ее повержен и сын пал наземь, Читрангада в тревоге явилась на поле брани. Рыдая, с сердцем, пылающим от боли, смотрела красавица, мать властелина Манипуры, на своего поверженного супруга.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят восьмая глава.

 

 

Глава 79

 

Вайшампаяна сказал:

1—8. И тут лотосоокая (Читрангада), в ужасе стеная на все лады, от горя лишилась чувств и пала, недвижимая, на землю. Когда же сознание к ней возвратилось, царица, дивная обликом, увидела Улупи, дочь змея, и сказала ей такие слова: «Посмотри, Улупи, — вот лежит супруг (твой), победоносный в сражениях, из-за тебя пал он в битве от рук моего юного сына. Знаешь ли ты свою дхарму, достойная, верно ли служишь супругу, если из-за тебя пал, поверженный в битве, супруг твой! Даже если Завоеватель богатств всячески виноват пред тобой, я прошу: прости и верни к жизни Завоевателя богатств. Знаешь ли ты свою дхарму, достойная красавица, известная в трех мирах, если, позволив сыну моему погубить супруга, не выказываешь страдания. Печалюсь я не о павшем сыне, о дочь змея, а о супруге печалюсь я, которому было оказано такое гостеприимство».³²⁵ Сказав так царице Улупи, дочери змея, славная (Читрангада) приблизилась к своему супругу и произнесла такие слова:

9—18. «Восстань, мой любимый, желая блага первому среди куру, ибо конь твой, о мощнорукий, освобожден мною. Не тебе ли, герой, суждено сопровождать жертвенного коня Царя дхармы, так что же ты лежишь на земле?! В тебе сосредоточена жизнь куру, о радость куру, так почему, даруя жизнь другим, сам ты расстался с жизнью?! Взгляни же, достойная Улупи, на павшего в битве супруга и (моего) сына, которого ты вдохновила на смертоубийство и даже не выказываешь печали. Да будет мирно покоиться на земле сын мой, уходя путем претов,³²⁶ но Гудакеша Виджая с красными (от гнева) очами пусть благополучно живет! Многоженство не порок для мужчины, красавица, это (грех) лишь для женщины — (иметь не одного мужа), так что не допускай и мыслей таких! Этот союз, созданный Дхатри,³²⁷ незыблем и вечен, так что помни об (этом) союзе, и да будет истинным родство твое (с Арджуной). Если теперь же ты мне не явишь живым своего супруга, допустив, чтобы он был убит собственным сыном, я немедля расстанусь с жизнью. Лишившись и мужа, и сына, настигнутая бедой, я здесь же, у тебя на глазах, о робкая, объявлю смертный пост³²⁸ — нет сомнения». Так сказав дочери змея, что тоже была супругою (Арджуны), Чайтравахини,³²⁹ о владыка людей, замолкла, обрекши себя на смертный пост.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят девятая глава.

 

 

Глава 80

 

Вайшампаяна сказал:

1—15. Перестала проливать слезы царица, приникла к стопам супруга и сидела, вздыхая, устремив взор на сына. И вот, снова придя в себя, царь Бабхрувахана, увидев на поле брани свою мать, произнес: «Что может быть горше того, что моя мать, взращенная в довольстве, припала ныне к земле подле мертвого супруга, погибшего героем! Взирает она на того, кто губил в бою недругов, на лучшего среди тех, кто владеет любым оружием, — мною повержен он в битве, приняв жестокую смерть. Видно, крепкое сердце у этой царицы, если не разорвалось оно на части при виде павшего супруга, широкогрудого, мощнорукого (воина). Я считаю, не настигнет смерть человека, если он еще не прошел своего пути, потому-то ни я, ни моя мать не расстались с жизнью. Смотрите: о ужас! — (лежит) на земле пробитый золотой доспех героя-куру, поверженного мною, его сыном! Смотрите же, брахманы: отец мой, герой, покоится на земле — ложе героя, погубленный мной, его сыном! Пусть ныне же совершат брахманы, сопровождающие первого среди куру, следующего за конем, обряд отвращения злых сил, раз он повержен мною в сражении. И пусть укажут мне брахманы, чем я могу искупить величайшее злодеяние — грех отцеубийства на поле брани. После того, как погубил я отца, двенадцать лет проведу я, величайший злодей, в тяжких скитаниях, облаченный лишь в шкуру. И пищу вкушать суждено мне теперь только из черепа моего отца, ибо нет для меня иного пути искупления, раз стал я отцеубийцей. Смотри, дочь величайшего из змеев: тем, что мною повержен супруг твой, я доставил тебе удовольствие, погубил в бою Арджуну. Поэтому я ступлю теперь на тот путь, на который встал мой отец. Я не могу, о прекрасная, оставаться в живых. Когда будем мертвы и я, и Владетель лука Гандивы, радуйся, мать-царица; истиной я заклинаю себя!»³³⁰

16—22. С этими словами царь, сраженный горькою бедою, совершил очищенье водой, о великий царь, и горестно произнес: «Да услышит все сущее, и движущееся, и неподвижное, и ты, моя мать, — истинно я говорю, о лучшая среди змеев! Если теперь не восстанет Джая, отец мой, бык-бхарата, то здесь же, на поле брани, я иссушу (постом) свое тело. Нет мне прощения, раз я убил своего отца, и, терзаясь из-за убийства гуру, я непременно низринусь в Нараку.³³¹ Убивший героя-кшатрия освобождается (от греха), даруя сто коров, но мне, убившему своего отца, не достичь искупления. Такой, как Завоеватель богатств, мощнопламенный сын Панду, единственный (на земле), и это верный дхарме отец мой. Как обрести мне прощение!» Сказав так, многомудрый царь, сын Завоевателя богатств, совершил очищенье водой, о владыка людей, и погрузился в молчание, предавшись посту.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восьмидесятая глава.

 

 

Глава 81

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. Когда царь, властелин Манипуры, предался посту вместе с матерью, обуянный тоской по своему отцу, Улупи, о губитель врагов, обратилась мыслью к жемчужине, что оживляет (мертвого), и та, достояние змеев,³³² явилась ей. Взяв ее, дочь владыки змеиных царей произнесла такие слова, радующие сердца воинов: «Встань, о сын мой, и не предавайся печали, ибо не тобой был Повержен Джишну, которого не в силах одолеть не только люди, но даже боги вместе с Васавой. Это я наслала такие чары, имя которым — Мохини,³³³ и это ныне на благо Индре мужей, славному твоему отцу. Губитель героев-недругов Каурава явился, чтобы в бою испытать твою воинскую мощь,³³⁴ о царь, и поэтому я побуждала тебя, о сын мой, к сражению. Не сомневайся, владыка, сын мой, нет на тебе ни малейшего греха. Он — мощнопламенный риши, Пуруша³³⁵ вечный, непреходящий, и сам Шакра не может, сынок, одолеть его в битве. Явилась мне, о владыка народов, эта чудесная жемчужина, что всегда оживляет любого из мертвых Индр среди змеев.³³⁶ Помести же ее на грудь своего отца, о владыка, и ты увидишь, сын мой, что оживет Пандава».

11—21. Когда так ему было сказано, царь, не совершивший никакого греха, любовно возложил ту жемчужину на грудь Партхи, отца своего, безмерного пылом. Едва возложил он эту жемчужину, о герой, ожил могучий Джишну. Поднялся он, словно бы пробудившись ото сна,³³⁷ протирая покрасневшие глаза, и Бабхрувахана, увидев, что отец его, великий духом, мудрый, восстал в добром здравии, приветствовал его, пришедшего в себя. Когда муж-тигр поднялся, вновь осененный Лакшми,³³⁸ о владыка, Пакашасана ливнем излил чудесные благодатные цветы.³³⁹ Зазвучали сами собой барабаны, грохоча будто тучи, с небес послышались громкие возгласы: «Прекрасно! Прекрасно!» А мощнорукий Завоеватель богатств спокойно стоял и, обняв Бабхрувахану, вдыхал запах его головы.³⁴⁰ Он увидел неподалеку его мать, измученную страданием, — стояла она рядом с Улупи — и спросил тогда Завоеватель богатств: «Почему, о губитель врагов, на этом поле брани все кажется внушающим и горе, и радость, и изумление — если знаешь, скажи мне. Зачем пришла на поле битвы твоя мать? Зачем явилась сюда Улупи, дочь Индры змеев? Я знаю, что по моей воле вступил ты в битву, но желаю понять причину появления здесь этих женщин». Ответил ему на этот вопрос мудрый властелин Манипуры, с поклоном взывая к его милосердию: «Да будет спрошена Улупи!»

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят первая глава.

 

 

Глава 82

 

Арджуна сказал:

1—15. «Что привело тебя, а также мать владыки Манипуры на поле брани, о радость рода кауравьев? Желаешь ты, верно, блага тому царю, о дочь змея, или же хочешь добра мне, о быстроокая! Не сделали ли тебе по неведению я или Бабхрувахана (что-либо) неприятное, о прекрасная обликом дева широкобедрая! Уж не провинилась ли в чем царская дочь из рода Читраваханы — Читрангада прекраснобедрая, что, как и ты, приходится мне супругой?» Отвечала ему с улыбкой дочь властителя змеев: «Не провинились передо мною ни ты, ни царь Бабхрувахана, ни его мать, что ухаживает за мной как прислужница. Услышь же, как все это было мною совершено. Не следует тебе гневаться на меня, с поклоном взываю я к твоей милости, ибо на благо тебе сделано это мною, о Кауравья безупречный! Услышь же подробно о том, о мощнорукий Завоеватель богатств! В великой битве потомков Бхараты тобой в нарушение дхармы сражен был, о Партха, царь, сын Шантану,³⁴¹ а теперь совершилось искупление того (твоего греха). Бхишма был повержен тобою не в (честном) бою: столкнулся он с Шакхандином и лишь поэтому был погублен тобой.³⁴² Если бы ты расстался с жизнью, не освободившись (от прегрешения), то из-за своего грешного деяния непременно низринулся бы в ад. Это Васу и Гангой,³⁴³ о хранитель земли многомудрый, был установлен (путь) искупления, на который ступил ты благодаря своему сыну. Прежде об этом прослышали Васу, когда пришла я на берег Ганга и рассказала, что погиб царь, сын Шантану. Боги Васу, погрузившись в воды, при встрече с великой рекой с дозволения самой Бхагиратхи³⁴⁴ произнесли такую грозную речь: „Бхишма, Шантану сын, был убит Савьясачином, сражаясь не с ним в битве, а встретившись с другим (воином), о прекрасная! Потому за прегрешение это мы обрушим проклятье на Арджуну, о красавица!" И (Ганга) сказала: „Пусть так и будет".

16—32. Поведав о том своему отцу, пребывала я в сильном смятении, а он, услыхав об этом, погрузился в великую скорбь. И вот отец мой отправился к Васу просить за тебя. Снова и снова взывал он к их милости, и они сказали ему: „Юный (сын) его, властелин Манипуры, одержав над ним верх в бою, о великий долей, стрелами повергнет его наземь. Когда так случится, о Индра змеев, он будет свободен от проклятия. Ступай!" (Отец) мне поведал о том, что было сказано Васу. Выслушав это, я освободила тебя от проклятия, а ведь сам царь богов³⁴⁵ не может одолеть тебя в битвах. Считается, что сын — это (ты) сам, потому и смог он тебя победить. Не вижу я здесь для себя ничего предосудительного, а как ты считаешь, владыка?» Когда (Улупи) так сказала, Виджая с радостью в душе произнес: «Все, что ты сделала, о царица, — высшее для меня благо». Сказав так, обратился Джая к своему сыну, властителю Манипуры, так, чтобы слышала это Читрангада, дочь змея Кауравьи: «В ночь полнолуния грядущего (месяца) Чайтра состоится ашвамедха Юдхиштхиры. Приходи же туда, о царь, вместе с советниками и обеими матерями». Когда так было сказано Партхой, мудрый царь Бабхрувахана с полными слез глазами промолвил: «Я приду по твоему повелению на великое жертвоприношение ашвамедху, чтобы прислуживать дваждырожденным, о знаток дхармы! Ты же, губитель недругов, дабы выказать мне приязнь свою, ступай вместе с обеими женами в принадлежащий тебе город, и да не будет у тебя в том сомнения! После того, как ты, исцелившийся, счастливо поживешь здесь в своих покоях, владыка, ты снова отправишься вслед за конем, о лучший из победоносных (воителей)!» Когда так было сказано его сыном, Каунтея, Тот, на чьем знамени — обезьяна, улыбаясь, ответил сыну Читрангады: «Известно тебе, о мощнорукий, что принял я посвящение, так что ныне я не могу войти в этот твой город, о болыиеокий! Жертвенный конь движется по своей воле, и я буду идти (вслед за ним), — благо тебе! — ибо мне нельзя останавливаться». Сын Пакашасаны, лучший из бхаратов, после того как (Бабхрувахана) оказал ему подобающие почести, попрощавшись со своими обеими женами, тронулся в путь.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят вторая глава.

 

 

Глава 83

 

Вайшампаяна сказал:

1—9. И вот этот конь, обойдя окаймленную океаном землю, повернул вместе с воином в сторону Города, носящего имя слона. Исполненный пыла, Носитель тиары³⁴⁶ шел вслед за ним и на обратном пути постепенно достиг города Раджагрихи.³⁴⁷ Царь, что приходится сыном сыну (царя) Джарасандхи,³⁴⁸ герой, блюдущий кшатрийскую дхарму, едва тот приблизился, совершил в честь битвы возлияние в жертвенный огонь.³⁴⁹ Выйдя из города, Мегхасандхи на колеснице, с луком и стрелами, подвязав кожаные щитки, налетел на пешего Завоевателя богатств. Мощнопламенный Мегхасандхи, настигнув Завоевателя богатств, по молодости и неискушенности так обратился к нему, о великий царь: «Что это за конь, которого ведут словно бы посреди женщин, о бхарата! Я захвачу его, а ты попытайся освободить. Если ты не снискал почтения моих предков в бою, то я окажу тебе гостеприимство.³⁵⁰ Сразись же (со мной), я вызываю (тебя) на битву!» Когда так ему было сказано, Пандава, словно бы улыбаясь, ответил: «Я должен остановить того, кто стоит на пути (у меня), — таков мой обет, установленный для меня старшим братом, о царь, и конечно известный тебе. Сражайся же, сколько достанет сил, нет у меня гнева».

10—23. Когда так ему было сказано, властитель магадхов³⁵¹ первым напал на Пандаву, меча тысячи стрел, — точно (излил) ливни Тысячеокий.³³² Тогда герой, Владетель Гандивы, стрелами, посланными Гандивой, без усилий, о бык-бхарата, сделал так, что стрелы (царя) не достигли цели. Отвратив поток его стрел, Тот, у кого обезьяна на знамени, принялся метать горящие стрелы, подобные змеям с пылающими пастями, (целясь) в его знамя, древка флагов, колесничные поводья, в коней и в другие части колесницы, но не в тело его и не в колесничего. А Магадха, которого пощадил Партха, гордый отвагой, направил свои стрелы прямо в тело Пхальгуны. И тут герой, Владетель Гандивы, под ударами (стрел) Магадхи стал подобен огромному (дереву) палаша, цветущему по весне. Сам оставаясь невредим, Магадха наносил удары быку-Пандаве, стоя, о кауравья, на самом виду у героя миров. Но тут Савьясачин, разгневавшись, мощно натянул лук (Гандиву) и, сразив коней (недруга), отсек голову его колесничему. Стрелою-бритвой расколол он его огромный сверкающий лук, щитки на руках и флаги, обрушил его знамя. А тот царь в смятении, лишившись коней, утратив лук и потеряв убитым своего колесничего, схватил палицу и стремглав бросился на Каунтею. Но тот множеством стрел с перьями грифа на много частей расколол эту изукрашенную золотом палицу быстро наступавшего (воина). Разбитая на тысячи осколков, его палица, жемчуг на рукояти которой раскрошился, рухнула, будто скользнувшая змея. Но мудрый Арджуна, одержавший верх в битве, не пожелал преследовать того (царя), раз он лишился колесницы, остался без лука и утратил свою палицу.³⁵³

24—32. Тот, у кого обезьяна на знамени, сказал ему, безрассудно упорствующему в (соблюдении) дхармы кшатрия, такие успокаивающие слова: «Довольно, о сын мой, являть (верность) кшатрийской дхарме. Ступай! Хотя ты и юн, о царь, однако велик твой подвиг в этом бою. Наказом Юдхиштхиры было — не убивать царей, и потому ты остался жив, о царь, хотя и нанес мне урон в битве». Признав себя побежденным словами: «Воистину так!», Магадха приблизился к (Арджуне) со сложенными ладонями и оказал ему почести. Арджуна же, успокаивая его, снова сказал: «Пожалуй в ночь полнолуния грядущего (месяца) Чайтра на ашвамедху нашего царя». Когда так ему было сказано, сын Сахадевы³⁵⁴ ответил: «Да будет так!» и выказал почтение, как положено по обычаю, тому коню и Пхальгуне, лучшему среди воинов. Затем снова отправился в путь этот конь, свободно (ступая) берегом океана (по землям) вангов, пундров и кералов.³⁵⁵ Бесчисленные рати млеччхов³⁵⁶ во множестве там и тут одолел, о царь, Завоеватель богатств с помощью лука Гандивы.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят третья глава.

 

 

Глава 84

 

Вайшампаяна сказал:

1—9. Приняв почести от Магадхи, о царь, Пандава Белоконный направил того коня³⁵⁷ в южную сторону. И вот тот могучий конь, движущийся по своему усмотрению, вновь повернув, достиг прекрасного города чеди под названием Шукти.³⁵⁸ Там многосильному (Арджуне) оказал уважение и почет Шарабха, сын Шишупалы, прежде чем (вступить) в битву.³⁵⁹ Осыпанный там почестями, о царь, направился тогда тот лучший из коней к (владениям) каши, андхров, косалов, киратов и танганов.³⁶⁰ Приняв и тут почести, как положено, Пандава Каунтея, вновь повернув, пришел тогда к дашарнам.³⁶¹ Был там владыка земли могучий по имени Читрангада, и с ним у Виджаи случилась жесточайшая битва. Подчинив его своей власти, Увенчанный тиарой бык-муж пришел во владения Экалавьи, царя нишадов.³⁶² Сын Экалавьи встретил его нападением, и тогда (Арджуна) учинил нишадам страшное избиение. Неодолимый в боях, герой Каунтея одолел в битве того (царя), который вознамерился препятствовать жертвоприношению.³⁶³

10—19. Одолев владыку нишадов, сын Пакашасаны, о великий царь, принял (от него) почести и снова двинулся южным (берегом) океана. И там у Увенчанного тиарой были бои с дравидами, андхрами, грозными махишаками и коллагиреями.³⁶⁴ Следуя воле коня, достиг он сураштров, а дойдя до Гокарны, направился к Прабхасе.³⁶⁵ И вот славный жертвенный конь царя куру достиг прекрасной Дваравати, хранимой героями-вришниями.³⁶⁶ Юные ядавы бросились на того лучшего из коней, оттесняя его, но Уграсена остановил их, о царь! Тут из города вышел владыка вришнийцев и андхаков (Кришна) с (отцом своим) Васудевой, дядей Увенчанного тиарой по линии матери. Встретившись с лучшим из куру радостно, как подобает, оба они оказали высочайшие почести первому среди бхаратов, и потом с их дозволения отправился он (тем путем), каким следовал конь. Двигаясь постепенно западным берегом океана, конь прибыл затем в цветущую Панчанаду.³⁶⁷ После того, о Кауравья, конь, сопровождаемый Каунтеей, вольно (ступая), двинулся к пределам Гандхары.³⁶⁸ Там у великого духом (Арджуны) случилась суровая битва с царем Гандхары, сыном Шакуни, помнящим о былой вражде.³⁶⁹

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят четвертая глава.

 

 

Глава 85

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. Сын Шакуни, мощноколесничный герой-гандхарец, налетел на Гудакешу, окруженный могучим войском, обильным слонами, конями и колесницами, (овеваемым) гирляндами знамен и флагов. Взяв колчаны, воины, горевшие нетерпением (отомстить) за смерть царя Шакуни, все вместе ринулись на Партху. Верный дхарме, неодолимый Бибхатсу передал им волю Юдхиштхиры, но те не восприняли ее как благо. Миром пытался остановить их Партха, однако неистовые (воины) шли, окружая коня, и тогда разъярился Пандава. Словно бы без особых усилий принялся Пандава Арджуна отсекать им головы летящими из Гандивы стрелами-бритвами с горящими наконечниками. Истребляемые Партхой, тяжко страдая под ливнем его стрел, о великий царь, в замешательстве они оставили коня и повернули вспять. Но пламенный Пандава-бык, преследуемый гандхарцами, постоянно прицеливаясь, разил их в головы. Когда повсюду на поле брани гандхарцы были истребляемы (Арджуной), путь Пандаве преградил сам царь, сын Шакуни. Сказал Партха вступившему в битву царю, блюдущему дхарму кшатрия: «По воле царя (Юдхиштхиры) не должен я убивать царей. Довольно тебе сражаться, герой, и да не потерпишь ты поражения ныне!» Но он, когда так ему было сказано, не внял тем словам и, ослепленный невежеством, осыпал стрелами того, кто в деяниях равен Шакре.³⁷⁰

11—17. Партха, не дрогнув, оперенной (стрелой)-полумесяцем сбил с него шлем, точно голову — Джаядратхе.³⁷¹ При виде этого все гандхарцы пришли в изумление, понимая: (Арджуна) не пожелал убивать царя. И тут сын царя Гандхары бросился бежать вместе с (воинами), подобно перепуганным маленьким антилопам. Партха бхаллами с загнутыми наконечниками отсекал им головы на бегу. Иные даже не ощущали, что воздетые руки их срезаны стрелами, теми широкими стрелами, что посылал Партха, выпуская их из Ганди вы. Беспорядочно металось бежавшее войско, в котором, теряя убитыми большую часть, смешались пехота, слоны и конница. Среди истребляемых недругов перед героем, непревзойденным в своих деяниях, не было никого, кто бы выстоял под его мощными стрелами.

18—23. Тут появилась вслед за советниками-старцами испуганная мать царя Гандхары, неся перед собой прекрасный (напиток) аргхью.³⁷² Бестрепетно остановила она сына, опьяненного боем, и принялась умилостивлять Джишну, неутомимого в подвигах. Выказав ей почтение, Каунтея явил милость и, утешая сына Шакуни, произнес: «Не по душе мне, о мощнорукий губитель недругов, что задумал ты биться против меня, ибо ты — брат мой,³⁷³ о безупречный! Памятуя о матушке Гандхари, ради Дхритараштры, о царь, (я) оставил тебя в живых, но убиты твои сподвижники. Да не будет такого (более)! Пусть стихнет (былая) вражда, и да не помыслишь ты о подобном! Пожалуй в ночь полнолуния грядущего (месяца) чайтра на ашвамедху нашего царя».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят пятая глава.

 

 

Глава 86

 

Вайшампаяна сказал:

1—11. С этими словами отправился Партха вслед за тем вольно идущим конем, и повернул тогда конь к Городу, носящему имя слона. Юдхиштхира услышал от вестников о его возвращении и, узнав, что Арджуна жив-здоров, от всего сердца обрадовался. Услышав о подвигах Виджаи в краю гандхарцев и в других местах, царь был очень доволен. В то самое время Царь дхармы Юдхиштхира, мощнопламенный, многомудрый Каурава, выбрав двенадцатый день половины (месяца) Магха,³⁷⁴ при благоприятном положении созвездия созвал всех своих братьев — Бхиму, Сахадеву и Накулу. В надлежащее время лучший из вершителей дхармы, первый из владеющих Словом, подозвал грозноотважного Бхиму и произнес такие слова: «Приближается, о Бхимасена, твой младший брат вместе с конем, как сказали мне те мужи, что сопровождали Завоевателя богатств. Пришел тот час, когда конь возвращается. Ныне ночь полнолуния (месяца) Магха, так что всего месяц остается (до ашвамедхи), Врикодара! Поэтому да будут приглашены ученые брахманы, знающие Веды, и пусть они присмотрят место для жертвенного обряда, чтобы достигло цели это жертвоприношение коня». Когда так ему было сказано, Бхима, с радостью услыхав от владыки людей, что приближается Савьясачин, исполнил волю царя. Затем вместе с искусными мастерами Бхимасена удалился вслед за брахманами, знающими толк в отправлении жертвенных обрядов.

12—26. Повелел Кауравья промерить, как должно, жертвенную площадку — поселение с рядами жилищ, с башней на главной дороге. Повелел он соорудить, как положено, покои, где пребывали бы жены (царей), а также другое (место) — для жреца жертвенного огня, украшенное жемчугом и золотом, (установить) позолоченные столбы и огромные ворота, раздавая при этом чистое золото в тех местах, что предназначены для жертвенного обряда. Там и тут, верный дхарме, повелел он построить, как должно, покои для женщин (из окружения) тех царей, что живут в разных краях. Повелел также Бхима соорудить во множестве разнообразные жилища для стекающихся из разных стран брахманов. Затем, о великий царь, по распоряжению владыки людей Бхимасена направил гонцов к царям, неутомимым в подвигах. Явились те лучшие из царей, чтобы порадовать властителя куру, взяв с собой множество драгоценностей, женщин, коней и оружия.³⁷⁵ Когда они тысячами вступали в свои покои, стоял такой шум, словно (рокотал) океан, и звуки эти будто бы касались небес. Тот царь лотосоокий раздавал прибывшим еду, питье и ложа, не доступные (обычным) людям. Царь дхармы, о муж-тигр, предоставил для упряжных животных различные стойла, полные риса, сахарного тростника и коровьего молока. На то великое жертвоприношение мудрого Царя дхармы собрались многие сонмы отшельников, толкователей Вед. Тех лучших из дважды-рожденных, что были там, о владыка земли, приветливо встретил Каурава, когда явились они вместе с учениками. Отринув гордыню, мощнопламенный Юдхиштхира сам проводил их всех до покоев. И вот мастера и другие строители сообщили, о царь, Царю дхармы, что все приготовления к жертвенному обряду завершены. Услышав, что все безупречно исполнено, неколебимый царь, Царь дхармы, вместе с братьями выказал радость всем своим видом.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят шестая глава.

 

 

Глава 87

 

Вайшампаяна сказал:

1—16. Когда началось это жертвоприношение, речистые диспутанты принялись вести многие споры, стараясь взять верх друг над другом.³⁷⁶ Цари увидели прекрасно подготовленный Бхимой, точно для Индры богов, жертвенный обряд, о потомок Куру! Увидели они там сделанные из золота ворота и великое множество украшенных драгоценностями мест для отдыха с ложами и сидениями. Среди кувшинов, сосудов для воды, котлов, мешалок, блюд не увидели там цари ни одного предмета, который не был бы золотым. Деревянные жертвенные столбы, о которых говорится в шастрах, были украшены золотом, сооруженные вовремя, как положено, и источали они яркое сияние. Увидели те цари, что там были собраны всяческие животные, о могучий, — и те, что рождены на земле, и те, что появляются из воды. Видели они коров, буйволиц и (рядом) — старых женщин, водных животных, зверей и птиц, тех, что родились из чрева, произошли из яйца, появились из пота и проросли (из земли),³⁷⁷ тех существ, что обитают в горах, в воде и в лесах. Исполнились величайшего изумления цари при виде места жертвоприношения, радующего обилием жертвенного скота и коровьих стад; в изобилии было там тщательно очищенной пищи как для брахманов, так и для простолюдинов. Когда набиралась сотня тысяч брахманов, вкушающих там пищу, постоянно звучал барабан, грохочущий точно облако, и гремел он не раз каждый день. Так вершилось то жертвоприношение мудрого Царя дхармы. Видели люди потоки сквашенного молока, пруды топленого масла, о царь, обильные подношения пищи (лежали) подобно горам.³⁷⁸ Вся Джамбудвипа³⁷⁹ с ее различными народами, казалось, собралась, о царь, в одном месте — на том великом царском жертвоприношении (коня). Явилось туда, о бык-бхарата, много людей из тысяч родов, принеся с собою богатства. Сотнями, тысячами лучших из дваждырожденных ублажали цари в венках, с серьгами из шлифованного жемчуга. Люди, что их сопровождали, раздавали брахманам разную еду и напитки, достойные вкушения самими царями.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят седьмая глава.

 

 

Глава 88

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. Видя, что собрались знатоки Вед и цари, владыки земли, царь Юдхиштхира так сказал Бхимасене: «Явились мужи-тигры, властители мира. Да будет оказано им почтение, ибо владыки людей заслуживают почестей». Мощнопламенный Бхимасена, о бхарата, вместе с близнецами³⁸⁰ сделал так, как было сказано славным Индрой среди людей. Тут к сыну Дхармы пришел вместе с вришниями, возглавляемыми Баладевой, Говинда, лучший из всех живущих. Вместе с ним были Ююдхана, Прадьюмна, Гада, Нишатха, Самба и Критаварман. Мощнорукий Бхима оказал им величайшие почести, и вступили те мужи-быки в украшенные драгоценными камнями покои. В конце беседы у Юдхиштхиры Губитель Мадху сказал, что Арджуна измучен многими битвами. Вновь и вновь вопрошал Каунтея губителя недругов о брате своем Джишну, и владыка мира поведал Царю дхармы: «Пришел, о царь, верный слуга мой, живущий в Двараке; видел он лучшего из Пандавов, изнуренного многими битвами. Он рассказал мне, что теперь уже близко тот мощнорукий (герой), о владыка, так что сделай, о Каунтея, то, что необходимо сделать для достижения цели, ради которой и (совершается) жертвоприношение коня».

11—21. Когда так было сказано, Юдхиштхира, Царь дхармы, ответил: «Благо, о Мадхава, что приближается Джишну целый и невредимый! Желаю услышать я от тебя, о потомок Яду, что поведал тебе (твой слуга) о том предводителе воинства Пандавов». В ответ на эти слова, о царь-тигр, властитель вришни и андхаков, знающий толк в беседе, ответил Юдхиштхире, верному дхарме: «Тот человек, о великий царь, передал мне такие слова Партхи: „О Кришна, в назначенный час сообщи Юдхиштхире эти мои слова: «Все цари явятся к кауравам, и каждому из них надлежит оказать почести, именно в этом благо для нас. С моих слов передай царю, о даритель гордости: да не будет тогда промедления при поднесении аргхьи. Царь должен так сделать, — и да согласишься ты с этим, — чтобы из-за вражды меж царями не пострадали бы подданные». Тот слуга, о Каунтея, передал мне и другие слова Завоевателя богатств. Слушай, о царь, я передам их тебе: „Явится к нам на жертвоприношение царь, властелин Манипуры, мощнопламенный Бабхрувахана, любимый сын мой. Окажи ему почести ради меня, как положено, ибо он, о могучий, постоянно почтителен и предан мне"». Выслушав эту речь, Царь дхармы Юдхиштхира выказал почтение сказанному (Кришной) и произнес такие слова.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхйраты» восемьдесят восьмая глава.

 

 

Глава 89

 

Юдхиштхира сказал:

1—8. «Услышал я, о Кришна, приятную весть от тебя, такую, что и должен был ты принести; точно вкус амриты, радует она мою душу, о владыка! Слышал я, о Хришикеша, — снова много сражений было в разных местах у Виджаи с царями. Из-за меня мудрый Партха Виджая вечно лишен покоя, и это терзает мне сердце. Втайне, о Кришна Варшнея, я постоянно размышляю о сыне Кунти: что за дурной знак имеется на его теле, наделенном всеми благими признаками,³⁸¹ из-за чего он претерпевает невзгоды. Безмерно суровый удел выпадает всегда сыну Кунти, но я не усматриваю на теле Бибхатсу ничего, что вызывало бы осуждение. Если я должен услышать об этом, то соблаговоли мне рассказать». После таких слов (Юдхиштхиры) Вишну Хришикеша, взрастивший воинство бходжей,³⁸² надолго задумался и затем так отвечал царю: «Я тоже, о царь, не нахожу в нем ничего предосудительного, кроме огромной величины пиндик³⁸³ у того мужа-льва: они постоянно сдерживают в пути того мужа-тигра. Другой же (причины) я не усматриваю, из-за чего бы Джая претерпевал невзгоды».

9—20. Когда мудрый Кришна высказал эту истину, лучший из куру, о владыка, отвечал тигру вришнийцев: «Да, это так». Но Кришна Драупади рассерженно, исподлобья поглядела на Кришну, и Погубитель Кешина понял, что этим она (являет) свою любовь к (Арджуне): ведь Хришикеша, друг ее мужа, воочию сам Завоеватель богатств.³⁸⁴ Бхима и остальные (находящиеся там) куру вместе с ядавами наслаждались, слушая разнообразные истории о Завоевателе богатств,³⁸⁵ о могучий! И вот, пока они рассказывали истории об Арджуне, прибыл с наказом посланец Виджаи, великого духом. Приблизившись к первому среди куру и оказав ему почести, мудрый (вестник) поведал, что приближается муж-тигр Арджуна. Услышав об этом, царь (Юдхиштхира), с глазами, полными слез радости, одарил тогда (посланца) за благую весть обильным богатством. И вот на следующий день послышался сильный шум: то приближался муж-тигр, опора Пандавов.³⁸⁶ Вздымалась пыль, поднятая его конем, по мере того как тот приближался, похожий на Уччайхшраваса.³⁸⁷ Слышал Арджуна ликующие возгласы людей: «Слава судьбе, о Партха, что ты жив-здоров и что благополучен Юдхиштхира! Кто же еще, если не Арджуна, смог бы покорить всю землю с ее царями, пустив на волю лучшего из коней, и потом вернуться назад! Не слышали мы, чтобы цари прошлого, великие духом, — такие, как Сагара³⁸⁸ и другие, — совершили деяние,³⁸⁹ подобное этому. И никому из будущих правителей земли не совершить столь трудного деяния, что ты содеял, о лучший в роду Куру!»

21—26. Слыша такие речи людей, ласкающие слух, устремился Пхальгуна, верный дхарме, на место жертвоприношения. Царь вместе с советниками и Кришна, потомок Яду, вслед за Дхритараштрой вышли ему навстречу. Припав к стопам отца и мудрого Царя дхармы, почтив Бхиму и остальных, обнял (Арджуна) Кешаву. Встреченный ими с почетом, воздав, как подобает, ответные почести, верный дхарме, решил (Арджуна) отдохнуть, подобный тому, кто пересек (океан) и добрался до берега.³⁹⁰ В то самое время явился к куру мудрый царь Бабхрувахана вместе с обеими матерями.³⁹¹ Встретившись со всеми куру, приняв от них почести, вступил он в прекрасные покои Кунти, матери его отца (Арджуны).

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят девятая глава.

 

 

Глава 90

 

Вайшампаяна сказал:

1—10. Вступив, как подобает, во владения Пандавов, ласковым словом приветствовал (Бабхрувахана) мать своего отца. И царица Читрангада, и дочь (змея) Кауравьи (Улупи) вместе почтительно приблизились к Притхе и Кришне (Драупади), а затем, как велит обычай, к Субхадре и другим женщинам куру. Кунти одарила тогда обеих разными драгоценностями, а Драупади, Субхадра и другие женщины тоже поднесли им дары. Обе царицы расположились на богатом ложе, и сама Кунти, желая сделать приятное Партхе (Арджуне), оказала обеим высочайшие почести. А многодоблестный царь Бабхрувахана, окруженный почетом, предстал, как положено, пред владыкой земли Дхритараштрой. Могучий пылом, подошел он затем к царю Юдхиштхире, Бхиме и остальным Пандавам, со смирением их приветствуя. Мощноколесничные (воины), ласково обнимая его, по обычаю выказали ему почтение и, довольные, одарили его обильным богатством. Затем тот хранитель земли смиренно предстал перед Кришной, Владетелем диска и палицы, точно Прадьюмна пред Говиндой.³⁹² Даровал Кришна тому царю великолепную многоценную почетную колесницу, отделанную золотом, запряженную дивными конями. И Царь дхармы, и Бхима, и оба близнеца, и Пхальгуна каждый в отдельности оказали ему, достойному почестей, высочайший почет.

11—19. И вот на третий день пришел к Юдхиштхире отшельник, сын Сатьявати,³⁹³ и произнес он, владеющий Словом, такие слова: «Начиная с этого дня, о Каунтея, верши жертвоприношение, ибо пришло для тебя время; жрецы торопят — настал час жертвенного обряда. Пусть без изъяна свершится, о Индра царей, то жертвоприношение, которое из-за обилия золота зовется златообильным. Утрой дакшину,³⁹⁴ великий царь! Да возрастет она втрое, о царь, ибо брахманы тут — источник (успеха).³⁹⁵ Совершив тройную ашвамедху, обильную дарами, ты, о владыка людей, избавишься от греха, что пал на тебя из-за убийства родичей.³⁹⁶ Очищение,³⁹⁷ которое ты, о потомок Куру, обретешь благодаря ашвамедхе, — высочайшей чистоты, это (лучшее) очищение из (всех) очищений». После того, как это сказал Вьяса, безмерный пылом, (Юдхиштхира), наделенный пламенем духа, верный дхарме, прошел посвящение,³⁹⁸ дабы совершить жертвоприношение коня, и затем приступил владыка людей к великому обряду ваджимедха.³⁹⁹ Хорошо обученные жрецы, знатоки Вед, искушенные в шастрах, вершили, как должно, о царь, последовательные обрядовые действия. Не было там ни ошибок, ни упущений, действовали быки среди дваждырожденных в должном порядке и точно.

20—31. Совершив как должно праваргью,⁴⁰⁰ дваждырожденные, лучшие среди дваждырожденных, приступили, о царь, как полагается, к абхишаве.⁴⁰¹ После выжимания сомы, о царь, достойнейшие из вкушающих сому (жрецы),⁴⁰² следуя шастрам, совершили один за другим (обряды) савана.⁴⁰³ Не было там ни одного обездоленного, неимущего, голодного, огорченного или же не прошедшего очищение человека. Мощнопламенный Бхимасена по приказу царя постоянно повелевал всякий раз давать пищу нуждающимся в еде. В ходе жертвоприношения искусные жрецы день ото дня вершили все обряды, прозрев (их) смысл согласно шастрам. Среди садасьев⁴⁰⁴ мудрого (Юдхиштхиры) не было такого, который не обладал бы знанием шести (Вед)анг, не было ни одного дваждырожденного, который не соблюдал бы обетов, не следовал бы наставнику, не был бы искусен в споре.⁴⁰⁵ Когда началось воздвижение жертвенных столбов, о бык-бхарата, жрецы повелели соорудить во время жертвенного обряда царя куру шесть (столбов) из билвы, столько же из кхадиры, такое же количество из сарваварнина, два столба — из девадару и один из шлешматаки.⁴⁰⁶ По повелению Царя дхармы Бхима, о муж-бык, распорядился установить для красоты и другие столбы — из золота. Блистали они, о царь-мудрец,⁴⁰⁷ точно Семь мудрецов на небесах, украшенные (присутствием) Васу, явившихся к богам вслед за Индрой людей.⁴⁰⁸ Изготовлены были золотые бруски для жертвенника, и он сверкал, точно алтарь Дакши Праджапати.⁴⁰⁹ Был этот (алтарь) крытым, четырехслойным, размером в восемнадцать кара,⁴¹⁰ видом подобный Гаруде,⁴¹¹ с золотыми крыльями на три стороны.

32—38. Затем мудрыми (брахманами) были подготовлены в соответствии с шастрами жертвенные животные — птицы и скот, предназначенные для каждого из богов. Во время обряда возжигания жертвенного огня (жрецы) собрали быков и обитателей вод — всех тех, о которых сказано в шастрах. Было привязано к жертвенным столбам триста голов скота, а также тот конь — величайшее из сокровищ великого духом царя Каунтеи. То жертвоприношение было прекрасно, полное (явившихся) воочию божественных мудрецов, обильное сонмами гандхарвов, сияющее толпами апсар. Полнилось оно отовсюду песнопениями кимпурушей, украшенное киннарами и покоями мудрецов-сиддхов.⁴¹² Были постоянно в собрании том ученики Вьясы — лучшие из дваждырожденных, провозвестники всех шастр, искушенные в жертвенных обрядах, а также Нарада и великий сиянием Тумбуру, Вишвавасу, Читрасена⁴¹³ и другие искусные в песнопениях (небожители). Гандхарвы, знающие толк в пении и умелые в танцах, услаждали брахманов в перерывах жертвенного обряда.⁴¹⁴

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяностая глава.

 

 

Глава 91

 

Вайшампаяна сказал:

1—9. Умертвив, как предписано, других животных, дваждырожденные, лучшие среди дваждырожденных, приблизились в соответствии с шастрами к тому коню. Затем, испросив у коня согласия,⁴¹⁵ как положено, жрецы-быки⁴¹⁶ подвели к нему, о царь, соответственно предписанию, мудрую дочь Друпады вместе с тремя составляющими жертвенного подношения.⁴¹⁷ Быки-дваждырожденные, о бык-бхарата, извлекли, как предписано, (конский) сальник и тщательно, в соответствии с шастрами, его проварили. Царь дхармы (Юдхиштхира) вместе с младшими братьями вдохнул, как положено, запах дыма от сальника — тот, что уносит прочь все грехи. Остальные же части тела, что оставались от того коня, шестнадцать мудрых жрецов все вместе принесли в жертву огню,⁴¹⁸ о владыка людей! Совершив таким образом жертвенный обряд для царя, мощью подобного Шакре, Вьяса достойный вместе с учениками восславил владыку людей. Тогда Юдхиштхира даровал, как подобает, садасьям тысячу коти⁴¹⁹ золотых монет, а Вьясе — землю. Но сын Сатьявати Вьяса, о царь, возвратил землю верному дхарме Юдхиштхире, лучшему из бхаратов, и произнес: «Эта земля принадлежит тебе, о лучший из царей, мне же даруй что-либо равноценное, ибо цель брахманов — имущество (а не земля)».

10—19. Юдхиштхира, многоумный мудрец, (стоя) вместе с братьями среди великих духом царей, отвечал тем брахманам: «В этом великом жертвоприношении ашвамедха дакшиной считается земля, покоренная Арджуной, и обретена она мной для жрецов. Я же отправлюсь в лес, о Индры среди брахманов! Владейте этой землей, поделив ее на четыре части, соответственно четырем (главным) жрецам жертвоприношения.⁴²⁰ Я не желаю, о лучшие из отшельников, брать себе то, что принадлежит брахманам, об этом всегда мои помыслы и братьев моих, о безупречные!» Когда он сказал это, братья его и Драупади произнесли: «Так и есть!», что прозвучало грозно. Тут, о бхарата, раздался с небес голос: «Правильно! Правильно!» и шум поднялся среди сонмов разом заговоривших дваждырожденных. Отшельник Двайпаяна, когда так ему было сказано, снова почтительно обратился к Юдхиштхире в присутствии брахманов: «Ты подарил мне эту (землю), но я возвращаю ее тебе. Да будет даровано золото дваждырожденным, земля же да будет твоя!» Затем Васудева сказал Царю дхармы Юдхиштхире: «Как повелел Вьяса достойный, так и должен ты сделать». После таких его слов лучший из куру, довольный, вместе с братьями даровал (брахманам) в качестве тройной дакшины за жертвоприношение многие коти (золота).

20—29. Не совершит в мире никто иной средь людских владык того, что совершил лев-куру, следуя путем Марутты.⁴²¹ Приняв такое богатство, мудрый владыка Кришна Двайпаяна разделил его на четыре доли и раздал жрецам. Юдхиштхира же, одарив (брахманов) золотом взамен земли, возликовал вместе с братьями, очистившись от греха и завоевав небо.⁴²² Жрецы поделили тогда эти безмерные груды золота между дваждырожденными сообразно величию каждого, в соответствии с его мощью. С дозволения Юдхиштхиры дваждырожденные поделили между собой все, что было на месте жертвоприношения: кое-какое золотое убранство, врата, жертвенные столбы, кувшины и жертвенные сосуды. Вслед за брахманами получили богатство кшатрии, и долгое время спустя принимали там золото толпы вайшьев и шудр, а также некоторые рода млеччхов. И вот все те брахманы, радостные, разошлись по своим обителям, ублаготворенные богатством, (полученным) от Царя дхармы, великого духом. Достойный, великий сиянием Вьяса даровал свою долю того обилия золота Кунти, когда та склонилась к его стопам. Приняв такое изъявление благосклонности от своего свекра, Притха с довольной душой обрела величайшую в мире заслугу. Пройдя очистительное омовение, безгрешный царь, окруженный почетом, блистал вместе с братьями, точно Махендра вместе с богами.

30—41. Пандавы в окружении собравшихся там царей сияли, о великий царь, будто планеты со звездами. Даровал затем (Юдхиштхира) царям разные драгоценности, слонов, коней, украшения, женщин, одежды и золото.⁴²³ Раздавая в кругу царей эти безмерные груды богатств, царь Партха блистал, точно Вайшравана.⁴²⁴ Призвав к себе царя-героя Бабхрувахану, он одарил его несметными богатствами и разрешил возвращаться домой. Из благосклонности к Духшале, о царь-бык, он повелел посвятить на царство в своей стране, хранимой предками, ее малолетнего внука. Царь куру Юдхиштхира, смиривший свои чувства, отпустил всех царей, богато одаренных и окруженных высокими почестями. Вот каким было то жертвоприношение мудрого Царя дхармы, (обильное) потоками многих яств, богатства и драгоценностей, морями суры и других хмельных напитков. Там были, о бык-бхарата, озера с илом из очищенного масла, многие горы пищи, пруды с ряской из творога с сахаром и специями. Не было видно конца умерщвляемым там животным, изготовляемым и поедаемым вкусным сладостям. Пленительным было сборище радостно возбужденных, хмельных юных дев, поющих под звуки мридангов и раковин. «Соблаговолите подать!» и «Угощайтесь!» — такие слова (раздавались) без перерыва денно и нощно в скоплении оживленных людей, точно во время великого празднества, как говорили люди, живущие в разных краях. Излив дождем потоки желанного богатства — драгоценности и сокровища, лучший из бхаратов, достигший цели — освободившийся от греха, возвратился в свой город.⁴²⁵

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто первая глава.

 

 

Глава 92

 

Джанамеджая сказал:

1. Ты должен рассказать мне о том, какое чудо произошло на жертвоприношении, (устроенном) моим предком, мудрым сыном Дхармы.

Вайшампаяна сказал:

2—11. Услышь, о владыка, царь-тигр, какое великое, несравненное чудо случилось по окончании великого жертвоприношения ашвамедха. Когда были ублаготворены первые среди дваждырожденных, родичи, близкие и приближенные, бедняки, незрячие и увечные, о лучший из бхаратов, когда молва о великих дарах (Юдхиштхиры) разнеслась по всем сторонам света, о бхарата, когда на главу Царя дхармы пали (с небес) цветочные ливни, из норы появился, о безупречный владыка народов, мангуста с золотым боком и испустил клич, подобный грому ашани-ваджры. Исторгнув единожды этот клич, заставивший трепетать зверей и птиц, огромный обитатель норы дерзко сказал человеческим голосом: «Это ваше жертвоприношение, о владыки людей, не стоит и горстки муки щедрого жителя Курукшетры, живущего сбором колосьев, оставшихся после жатвы».⁴²⁶ Услышав эти слова мангусты, о владыка народов, исполнились величайшего изумления все те быки-брахманы. Затем, приблизившись к мангусте, дваждырожденные вопросили: «Откуда явился ты на жертвоприношение, где собрались праведники? Что за мощь у тебя величайшая? Чему ты обучен?⁴²⁷ Кто покровитель твой? Можем ли мы узнать, кто ты такой, что подвергаешь хуле наше жертвоприношение? Исполнено все жрецами, сведущими в установлениях, без малейшего небрежения к правилам,⁴²⁸ соответственно предписаниям, как положено; так и надлежит делать, как было сделано.

12—17. Достойных почестей почтил по обычаю тот, кто прозрел (сущность) шастр; очищена была мантрами (жертва) и совершилось жертвенное возлияние в огонь; неукоснительно раздавалось то, что должно было быть роздано. Быки-брахманы были довольны многообразными подношениями, кшатрии — честным боем, а праотцы — поминальными жертвами. Вайшьи были удовлетворены (оказанным им) покровительством, прекрасные женщины — исполнением их желаний, шудры — состраданием к ним, а отдельные люди — тем, что оставалось от подношений. Родственники и приближенные нашего царя были довольны его чистотой, боги — жертвенными дарами и его благими заслугами, а те, кто обратились к нему за покровительством, — защитой. В чем же тут дело — расскажи, о средоточие истины среди дваждырожденных, из расположения к брахманам, что спрашивают тебя, сообразно услышанному, соответственно виденному. Словам твоим следует верить, ибо ты мудр и облик твой удивителен. Встретившись с брахманами, должен ты говорить правдиво».

18—22. Спрошенный так теми дваждырожденными, мангуста сказал с улыбкой: «Не лживы мои слова, о дваждырожденные, и сказаны не из гордыни. Вот что я произнес, а вы выслушали: „Это ваше жертвоприношение, о владыки людей, не стоит и горстки муки щедрого жителя Курукшетры, живущего сбором колосьев, оставшихся после жатвы". Об этом я непременно должен вам рассказать, о быки-дваждырожденные! Выслушайте же со вниманием то, что я расскажу, о быки-дваждырожденные! Величайшее чудо видел я и ощутил на себе — то, что случилось с жителем Курукшетры, живущим сбором колосьев, из-за чего вместе с супругой, невесткой и сыном этот дваждырожденный достиг небес, а половина моего тела сделалась золотой».

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто вторая глава.

 

 

Глава 93

 

Мангуста сказал:

1—8. Я поведаю вам, о дваждырожденные, о высочайшем плоде даже самого малого дара, добытого праведно и поднесенного брахманом (гостю). Некогда жил на Курукшетре — Поле дхармы, в окружении множества знатоков дхармы, некий дваждырожденный, кормившийся сбором колосьев, подобный голубю.⁴²⁹ Вместе с супругой, невесткой и сыном вершил подвижничество тот праведник, смиривший свои чувства, и был он чист нравом.⁴³⁰ Верный обету, брахман принимал вместе с ними пищу лишь вечером третьего дня,⁴³¹ но иногда и на третий день нечего было есть, и тогда лучший из дваждырожденных ел еще три дня спустя. И вот случилась страшная засуха, а у него, блюдущего дхарму голубя, не оказалось припасов. Услышьте о том, о брахманы! Растения сплошь погибли, так что лишился он пропитания. Всякий раз, как наступало время еды, ее не оказывалось, и тогда уходили они все, одолеваемые голодом. Когда солнце палило в середине светлой половины месяца, страдая от жары, терзаемый голодом, предавался брахман подвижничеству вместе с родными, но как ни искал он зерна, не находил ни колоса. Снедаемый голодом, окропляя себя водой, как положено, лучший из дваждырожденных прожил то время едва живой.

9—17. И вот однажды, по прошествии вечера третьего дня, собрал он горстку зерна, и подвижники превратили в муку эту малую толику ячменя. Сотворив молитву, исполнив ежедневный обряд и совершив, как должно, жертвенное возлияние огню, подвижники разделили (еду) на мелкие порции.⁴³² И вот, едва они приступили к еде, появился гость — некий дваждырожденный,⁴³³ и, увидев того гостя, они возрадовались сердцем. Чистые помыслами, смиренные, исполненные покорности и веры, незлобивые, победившие гнев праведники, лучшие из дваждырожденных, не ведающие гордыни, отринувшие самодовольство и одолевшие злобу знатоки дхармы,⁴³⁴ они приветствовали гостя, спросив его, в добром ли он здравии, и в ответ назвали свой род, соблюдающий брахмачарью, а затем провели страдающего от голода гостя в жилище. «Вот аргхья и вода для омовения ног, а вот — циновка для тебя, о безупречный! Вот — чистая пища, добытая праведно, о могучий! Благо тебе — прими поднесенное мною, о лучший из дваждырожденных!» После таких слов (хозяина) дваждырожденный принял его долю еды, съел ее, о Индра царей, но не выказал удовлетворения. (Брахман), живущий сбором колосьев, оставшихся после жатвы, глядя на терзаемого голодом дваждырожденного, задумался: какой же едой был бы тот удовлетворен?

18—29. Сказала ему супруга, о царь: «Отдай ему мою долю и пусть тогда лучший из дваждырожденных идет довольный, куда пожелает». Однако зная, что праведница, так говоря, сама страдает от голода, тот бык-дваждырожденный, верный дхарме, не согласился (отдать) ее долю. Понимая, что старая подвижница, измученная голодом, ослабла и так истощена, что от нее остались только кожа да кости, что качает ее (от слабости), он отвечал супруге: «Даже черви, насекомые и звери, о прекрасная,⁴³⁵ должны беречь и лелеять своих жен, поэтому ты не должна так говорить. Тот человек, которого, сострадая ему, женщина бережет и лелеет, может лишиться своей славы и не достичь сияющих миров!» В ответ на эти слова та сказала: «И дхарма, и артха едины у нас с тобой, о дваждырожденный, так что сделай милость, возьми мою долю — четвертую часть той горстки муки. Истина и любовь, дхарма и небеса, что завоевываются добродетелью, — (все это) зиждется для женщины на супруге, от него она этого ждет, о лучший из дваждырожденных! Если от матери (зависит) время, благоприятное для зачатия, то от отца — семя, так что супруг — высочайшее божество, ибо милостью супруга у женщины есть и любовь, и плоды ее — сыновья. Именно потому, что ты оберегаешь меня, ты — супруг мой, оттого что поддерживаешь меня, ты — супруг мой,⁴³⁶ оттого что даруешь сыновей, ты — податель даров. Поэтому возьми мою долю. Ты ведь состарился, одряхлел, измученный голодом, совсем остался без сил, исхудал, изнуренный постом». Когда она так сказала, взял он ее долю еды и обратился (к гостю): «О достойнейший дваждырожденный, прими эту еду». Тот дваждырожденный принял ее и съел, но и тогда не выказал удовлетворения. Заметив это, (брахман), живущий сбором колосьев, вновь погрузился в раздумья.

Сын сказал:

30—33. Возьми теперь мою долю еды и отдай брахману, о достойнейший! Думю, это доброе дело, оттого так и поступаю. Должен я всеми силами заботиться о тебе, о лучший из дваждырожденных, ибо праведникам угодна такая забота о престарелом отце. Такой удел назначен сыну — беречь отца в старости, истина⁴³⁷ эта, о брахман-мудрец, известна во всех трех мирах. Ты сможешь вершить подвижничество, только если сохранишь себе жизнь, ибо дыхание жизни и есть высшая дхарма, присутствующая в телах живущих.

Отец сказал:

34—36. Даже тысячелетний ты останешься для меня ребенком; только породив сына, отец достигает своей цели. Знаю я, о могучий, дети чувствуют голод сильнее; я старый, сынок, и продержусь, а ты должен быть сильным. Из-за преклонного возраста, сын мой, голод не тяготит меня. Долгое время я предавался подвижничеству, так что нет у меня страха смерти.

Сын сказал:

37. Я — продолжатель твоего рода. Известно, что сын оттого и (зовется) сыном, что спасает отца (от ада).⁴³⁸ Считается, что сын — это сам (отец), поэтому спасая (отца, спасаешь) себя.

Отец сказал:

38—45. «Ты подобен мне обликом, добродетелью и смирением, много раз подвергался ты испытаниям и теперь я беру твою долю еды». С этими словами лучший из дваждырожденных, радостный душою, взял эту еду и, улыбаясь, поднес ее тому брахману. Но съев и это, он не выказал удовлетворения, и тут устыдился лучший из дваждырожденных, живущий сбором колосьев. Тогда, желая ублаготворить брахмана, невестка его, праведница, поднялась, взяла свою долю еды и радостно обратилась к своему наставнику:⁴³⁹ «От твоего потомка будет потомство и у меня, так возьми мою долю еды и поднеси гостю. Если будет благополучен твой сын, моими (станут) миры нетленные, и благодаря твоему внуку он достигнет этих (миров), удалившись куда, не знают печали. Как (существует) триада (целей), первая из которых — дхарма,⁴⁴⁰ как (существует) совокупность трех огней,⁴⁴¹ точно так же (существует) на небесах нерушимое триединство — отец, сыновья и внуки.⁴⁴² Знаем мы, что сын спасает предков (от ада), и оттого, что он (их) спасает, (он и зовется сыном).⁴⁴³ Благодаря сыновьям и внукам (предки) постоянно наслаждаются благими мирами».

Свекор сказал:

46—49. Глядя на то, как тело твое иссушено ветром и зноем, как ты бледна, исхудала, соблюдая строгий обет, как разум твой мутится от голода, как я могу взять твою долю еды, оказавшись губителем дхармы! Ты не должна так говорить, о праведница, ведущая благую жизнь! Разве смогу я смотреть, как ты, верная обету, приверженная добродетели и чистоте, претерпеваешь невзгоды, оставшись без еды на третий день поста.⁴⁴⁴ Я должен тебя постоянно беречь — юную женщину, страдающую от голода, ведь ты, приносящая радость родным, и так измучена постом.

Невестка сказала:

50—52. Ты — наставник наставника моего⁴⁴⁵ и поэтому — бог из богов, божество, что превыше других божеств, поэтому возьми мою долю еды, о владыка! И тело мое, и сама моя жизнь, и соблюдение дхармы — смысл всего этого в служении гуру. Твоею, о брахман, милостью обрету я желанные миры. Пусть ты считаешь: следует о (невестке) заботиться, ибо крепка ее преданность, но с мыслью: «Это мое» — должен ты взять мою долю еды.

Свекор сказал:

53—63. «Постоянно сияешь ты, праведница, своим благонравием и, соблюдая обет дхармы, следуешь образу жизни наставника. Поэтому я возьму твою долю еды. Ты, невестка моя, не заслуживаешь небрежения, принимая в расчет, о великая долей, что ты — лучшая из вершителей дхармы». С этими словами он взял ее долю еды и поднес дваждырожденному. И тогда брахман выказал удовлетворение тому праведнику, великому духом. С радостью в душе тот лучший из дваждырожденных, владеющий Словом, сам Дхарма в человеческом облике,⁴⁴⁶ сказал быку среди дваждырожденных такие слова: «О лучший из дваждырожденных! Я доволен поднесенным тобой чистым даром, добытым праведно, с усердием и по мере сил. Воистину об этом даре твоем слышат на небесах обитатели неба. Видишь: на землю падает с неба цветочный ливень! Божественные мудрецы, боги, гандхарвы и те, что сопровождают богов, и посланцы богов в изумлении от твоего дара прославляют тебя. Риши-брахманы, стоя в небесных колесницах,⁴⁴⁷ как и те, что удалились в мир Брахмы,⁴⁴⁸ жаждут увидеть тебя, — так ступай же на небо, о бык-дваждырожденный! Тобой спасены все твои праотцы, ушедшие в мир предков, равно как и многие будущие (потомки) и многочисленные поколения. Благодаря брахмачарье, совершению жертвенного обряда, принесению даров, подвижничеству и неотступному следованию дхарме ступай на небеса, о дважды-рожденный! Боги довольны тобою, о высочайший средь лучших дваждырожденных, верный обету, — тем, как ты предаешься подвижничеству с величайшею верою.

64—75. Своим поступком — тем, что ты с чистой душой ныне, в трудный для тебя час, отказался от всего своего достояния, ты покорил небеса. Голод лишает (людей) мудрости, мешает разумению, сообразному с дхармой, и тот, чей разум подавлен голодом, утрачивает стойкость. Тот, кто побеждает голод, непременно завоевывает небеса; пока дар источает сияние, не погибнет дхарма. Невзирая на любовь к сыну и привязанность к супруге, зная свою тяжкую дхарму, не посчитался ты с собственной жаждой еды. Накопление имушества — вещь ничтожная, превыше этого — одаривание заслуживающего почестей, еще выше — (поднесение дара) вовремя, но вера превыше самого дара. Крайне узки небесные врата и люди не видят их в ослеплении; неодолимы запоры небес — страсти, а сердцевина (такого замка) — стяжательство. Но видны эти (врата) мужам, одолевшим гнев, подчинившим себе свои чувства, брахманам, наделенным пылом подвижничества, дарующим по мере сил. Считается, что тот, кто (может дать) тысячу даров, но дает сотню, и тот, кто может (дать) сотню, но дает десять, и тот, кто в силах даровать лишь воды, — все они обретают равный плод. Царь Рантидева⁴⁴⁹ подал просителю малую толику воды, но от чистого сердца, и за это, о брахман, он отправился на небеса. Дхарме, о сын мой, не по душе дары, поднесенные ради обильных плодов: доволен он и самым малым (подношением), но того, что добыто праведно и очищено верою. Так, царь Нрига даровал в дар дваж-дырожденным тысячи коров, но когда он отдал всего одну чужую, то угодил в Нараку.⁴⁵⁰ Зато царь Шиби, сын Ушинары,⁴⁵¹ верный обету, пожертвовав собственной плотью, достиг блаженных миров и наслаждается на небесах.

76—82. Не в богатстве заслуга людей праведных, даже если оно собрано их собственными силами; не (обретается) она, о брахман, и различными жертвоприношениями, что как должно готовятся. Гнев уничтожает заслугу дарения, из-за алчности невозможно достичь небес, но тот, кто живет праведно, зная, что такое дарение, подвижничеством обретает небо. Совершив многочисленные жертвоприношения раджасуя, обильные дарами брахманам, и многие ашвамедхи, не (обретешь) плода, подобного этому.⁴⁵² Тобою, о безупречный, благодаря горстке муки завоеван мир Брахмы — ступай же, о брахман, если желаешь, в беспыльное обиталище Брахмы. Всех вас, о лучший из дваждырожденных, ждет небесная колесница, так поднимайтесь в нее, если угодно. Я — Дхарма, узри меня, о дваждырожденный! Совершено тобой очищение тела, стойка в мире слава твоя, так ступай же на небо вместе с супругой, вместе с сыном и вместе с невесткой!» Когда Дхарма произнес такие слова, дваждырожденный вместе с женою, невесткой и сыном поднялся на колесницу и отправился на небеса.

83—89. Когда удалился на небо тот брахман, знаток дхармы, вместе с невесткой и сыном, а четвертой была супруга, вышел я из своей норы. И тут от запаха той муки, капель воды, прикосновения небесных цветов и частичек (того, что поднес гостю) в дар этот праведник, (силой) подвижничества того брахмана стала золотой моя голова. Благодаря столь малому дару того (брахмана), средоточия истины, половина моего тела, о брахманы, сделалась золотой. Смотрите, сколь велико (содеянное) подвижничеством того мудреца! О дваждырожденные! Снова и снова, радостный, обхожу я леса подвижников и места жертвоприношений, чтоб и другой бок у меня стал таким же. Прослышав об этом жертвоприношении мудрого царя куру, явился я с величайшей надеждой, но не сделался золотым. Поэтому мною в насмешку и были сказаны, о лучшие из дваждырожденных, такие слова: «Не стоит жертвоприношение это и горстки муки». Благодаря частичкам малой толики этой еды сделался я золотым, так что кажется мне, что не стоит их это великое жертвоприношение.

Вайшампаяна сказал:

90—93. Сказав так всем тем лучшим из дваждырожденных, (что присутствовали) на жертвоприношении, мангуста, о царь, скрылся из вида, а брахманы те разошлись по домам. Этим мною рассказано тебе все, о покоритель вражеских городов, о том, какое чудо случилось во время великого жертвенного обряда — жертвоприношения коня. Не стоит тебе, о царь, испытывать удивление (при виде богатства) какого-либо жертвоприношения; тысячи коти святых мудрецов только благодаря подвижничеству отправились на небеса. Невреждение всем живым существам, удовлетворенность, доброе поведение, праведность, подвижничество, смирение, приверженность истине и раздача даров — вот что считается равноценным.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто третья глава.

 

 

Глава 94

 

Джанамеджая сказал:

1—6. Цари вершат жертвоприношение, великие святые мудрецы — подвижничество, брахманы же стремятся к умиротворенности, ибо в ней — покой и смирение, о владыка! Поэтому здесь (на земле) нет ничего, что сравнилось бы с плодами жертвоприношения, — вот что я думаю, и нет в том сомнения. Совершая жертвоприношения, многие цари, о лучший из дваждырожденных, обрели великую славу и после смерти отправились отсюда на небеса. Могучий мощнопламенный Царь богов — Тысячеокий, благодаря жертвоприношениям с обильными дарами брахманам, обрел, великий пылом, безраздельную власть над богами.⁴⁵³ А царь Юдхиштхира, рядом с которым — Бхима и Арджуна, величием и отвагой подобен Царю богов. Так отчего же мангуста посмел подвергнуть хуле ашвамедху, великое жертвоприношение, (совершенное) царем, великим духом?

Вайшампаяна сказал:

7—16. Слушай же, о муж-бык, царь-бхарата, я расскажу тебе, как положено, о первейшем правиле жертвоприношения и о плоде его. Некогда великие святые мудрецы поведали об этом Шакре, вершащему жертвоприношение. Когда начался жертвенный обряд и жрецы приступили к действию, когда принесли жертву огню, исполненную многих достоинств, когда призваны были боги и предстали там высочайшие риши, когда, о царь, прославленные брахманы, громко выкликавшие заклинания, и быстрые, неутомимые быки-адхварью связали скот для умерщвления, великие риши исполнились сострадания, о могучий царь! При виде несчастных животных святые мудрецы, богатые пылом подвижничества, явились к Шакре и сказали ему: «Не благой это способ жертвоприношения! Это твое заблуждение, хотя ты взыскуешь великой дхармы, ибо не следует из предписаний, о Сокрушитель твердынь, чтобы для принесения жертвы (требовалось бы) столь много скота. Для дхармы губительна эта твоя затея, могучий; это не есть дхарма, хотя (все) делается во имя дхармы: не может считаться дхармой вред, наносимый живому.⁴⁵⁴ Пусть вершат для тебя жертвоприношение сообразно предписанному, если ты пожелаешь, и да будет великой твоя дхарма благодаря жертвоприношению, соответствующему предписаниям. Приноси жертву семенами, о Тысячеокий, что три года пролежали в укрытии, — вот какая великая дхарма, о Шакра, постигается размышлением».

17—34. Но не внял Шатакрату этим словам, сказанным риши, прозревшими истину, поддался он власти гордыни и заблуждения. Между Шакрой и теми великими мудрецами возник спор величайший о том, что следует приносить в жертву — живое или же неживое. Те риши, прозревшие истину, были повержены в споре, и тогда, чтобы прийти к согласию с Шакрой, спросили они царя Васу: «О великий участью царь! Какой существует обычай насчет жертвоприношений: что надлежит приносить в жертву — жертвенный скот или же непроросшие семена?» Выслушав их слова, царь, не раздумывая над тем, кто сильней, а кто слабей (в этом споре), ответил: «Совершать жертвоприношение следует тем, что есть под рукой». Сказав так, этот царь низринулся в ад: неверно ответил, о царь, могучий властитель чеди. Невежда, взыскующий дхармы, приносит в жертву богатство хотя и обильное, но неправедно обретенное, и потому не пожинает плода дхармы. Ловит дхарму как птицу тот человек грешный, что дарует брахманам такой дар, хотя и внушающий миру доверие. Грешным деянием обретя богатство, брахман, одолеваемый безудержно страстью и наваждением, ступает в конце концов на неправедную стезю. Дары, поднесенные таким грешником, утратившим разум, не принося ему блага, пропадают втуне, даже если они огромны. Дар такого злодушного, вредоносного и злоумного нечестивца не приносит ему славы ни здесь, ни в мире ином. Направив свой ум на накопительство, оказавшись во власти ослепления алчностью, он, грешный помыслами, приводит в трепет (все) сущее своей вредоносностью. Тот, кто обретает богатства, движимый алчностью, даже если он совершает жертвоприношения и приносит дары, все равно не достигает успеха теми деяниями из-за дурного пути (обогащения). Но люди благочестивые, богатые пылом подвижничества, поднося в дар сколько есть зерна, кореньев, плодов, овощей или сосуд воды, отправляются на небеса. Такова великая дхарма, а самоотречение, щедрость, милосердие к сущему, целомудрие, верность истине, сострадание, стойкость, смирение — таков корень извечной дхармы. Известны издревле цари-брахманы — Вишвамитра⁴⁵³ и другие. Вишвамитра, Асита, великий царь Джанака, Какшасена, Арштишена и царь Синдхудвипа⁴⁵⁶ — эти и многие другие цари, богатые пылом подвижничества, достигли высочайшего совершенства верностью истине и дарением праведно обретенного. Брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры, предающиеся подвижничеству, очистившись огнем дхармы дарения, достигают небес, о бхарата!

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто четвертая глава.

 

 

Глава 95

 

Джанамеджая сказал:

1—3. Если все существует благодаря отречению от того, что получено в соответствии с дхармой, то поведай мне, о достойный, об этом все полностью, ибо ты искушен в рассказывании. Велик тот плод, что явлен был живущему по обету собирателю зерен за то, что даровал он (гостю немного) муки, велик и (смысл) поведанного мне тобою, о брахман, — истина то несомненная. Каков же высший итог всех жертвоприношений — ты должен рассказать мне об этом подробно, о бык-дваждырожденный!

Вайшампаяна сказал:

4—10. Приводят тут такую древнюю быль,⁴⁵⁷ о губитель врагов, о том, что случилось когда-то на великом жертвоприношении Агастьи.⁴⁵⁸ Мощнопламенный Агастья, приверженный благу всего сущего, принял некогда посвящение на двенадцать лет, о великий царь! Были там на жертвоприношении великого духом (риши) огнеподобные жрецы с камнями для размалывания зерен, те, что питались кореньями или же обходились вовсе без пищи и пили лунные лучи. Были там яти,⁴⁵⁹ те, что живут подаянием, довольствуясь остатками жертвенной пищи и подвергая себя очищению, пришли и (иные) просители. Все они (являли собой) воплощенную дхарму, победившие гнев, подчинившие чувства, все были стойки в смирении, свободны от гордыни и заблуждений. Ведущие постоянно жизнь праведников, неподвластные зову чувств, собрались там великие мудрецы, дабы вкусить (плодов) жертвоприношения. Сколь было сил собрал достойный (праведник) еды на этом жертвоприношении и не было там ничего неподходящего. Множество отшельников вершило великие жертвенные обряды.

11—25. Однако пока продолжалось столь великое жертвоприношение Агастьи, не пролил дождя Тысячеокий, о лучший из бхаратов! И тогда, о царь, во время отправления обряда Агастьи, великого духом, среди отшельников, смиривших души, пошли разговоры: «Безгневный Агастья-жертвователь раздает еду, но Парджанья не проливает дождя, так откуда же взяться пище? Это великое жертвоприношение отшельника, о брахманы, длится двенадцать лет, и все двенадцать лет бог не проливает дождя. Поразмыслив над этим, надлежит вам выказать свою благосклонность мудрому великому риши Агастье, превзошедшему (всех) силой подвижничества». Едва прозвучали эти слова, пламенный Агастья, владеющий Словом, склонив голову перед отшельниками, произнес: «Если Васава двенадцать лет не проливает дождя, принесу я умственную жертву,⁴⁶⁰ — таков извечный закон. Если Васава двенадцать лет не проливает дождя, с усердием обращусь я к иным жертвоприношениям, требующим суровых обетов. Это мое жертвоприношение семенами готовилось много лет, и я довершу его собранным зерном — тут не будет препон. Никак не может быть совершенным напрасно это мое жертвоприношение, прольет бог дождь или же не прольет. Если Индра не исполнит моей просьбы по доброй воле, я сам стану Индрой и верну к жизни сущее. Кто какую еду имел от рождения, та самая у него и будет; стану я создавать ее еще больше, снова и снова (все) обильно. Да появится здесь ныне золото и иное богатство труднодоступное; и то, что есть в трех мирах, пусть само прибудет сюда! Дивные сонмы апсар вместе с гандхарвами и киннарами,⁴⁶¹ Вишвавасу⁴⁶² и другие пусть всегда почитают вас. Какое ни есть богатство у северных куру, пусть оно все само прибудет сюда, на мое жертвоприношение, как и небо, и пребывающие на небесах, и даже сам Дхарма».

26—32. Когда мудрый (Агастья) сказал так, все это свершилось. Узрев мощь подвижничества того отшельника, все подвижники в изумлении произнесли такие слова, исполненные великого смысла: «Довольны мы твоей речью, но не желаем урона подвижничеству. Мы удовлетворены жертвоприношениями и желаем (действовать по обычаю). Мы стремимся (участвовать) в жертвоприношениях, посвящении, жертвах огню и иных. Да не будут то жертвоприношения, что совершаются самостоятельно, мы не ищем иного. Приверженные своему делу, мы питаемся тем, что накоплено праведно, и жаждем праведного (постижения) Вед путем брахмачарьи. По обычаю, покидая дома на время от полнолуния до новолуния, (следуя) вратами предписанного, теми, что прозреваются путем дхармы, станем мы предаваться подвижничеству. Умом ты, как должно, отрицаешь нанесение вреда сущему. И да будешь ты постоянно, могучий, высказываться на жертвоприношениях только о неврежденьи живому. Тогда мы будем довольны, о лучший из лучших дваждырожденных, и по завершении жертвенного обряда, отпущенные тобой, удалимся отсюда».

Вайшампаяна сказал:

33—36. Когда они так сказали, Царь богов, Сокрушитель твердынь⁴⁶³ мощнопламенный, пролил дождь, узрев силу подвижничества (Агастьи). Хотя жертвоприношение не было завершено, Индра богов, безмерно отважный, возжелал пролить дождь, о Джанамеджая! Владыка Тридцати (богов), о царь-мудрец, выказал милость Агастье — сам явился к нему, следуя за Брихаспати.⁴⁶⁴ Затем, по завершении жертвенного обряда, Агастья, чрезвычайно довольный, отпустил тех великих отшельников, почтив их, как подобает.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто пятая глава.

 

 

Глава 96

 

Джанамеджая сказал:

1. Кто же в обличье мангусты с золотой головой говорил человеческим голосом, — ответь мне на этот вопрос.

Вайшампаяна сказал:

2—8. Ты не спрашивал меня прежде, потому я и не говорил тебе этого. Слушай же, кто такой этот мангуста с человеческим голосом. Некогда Джамадагни⁴⁶⁵ решил принести поминальную жертву. Жертвенная корова сама явилась к нему, и он подоил ее. Поместил он то молоко в новый крепкий чистый кувшин, но Кродха — (Гнев) во плоти перевернул этот сосуд. Возжелав испытать лучшего из святых мудрецов, подумал злоумный: «Что станет он делать, если случилась такая напасть?» Ведь (Кродха) осквернил молоко. Но отшельник, понимая, что это Кродха, не разгневался на него, и тогда Кродха во плоти, стоя со сложенными ладонями, так сказал ему: «Я побежден, о лучший из рода Бхригу! Лжива молва, (что ходит) в мире, будто страшно гневливы Бхаргавы, если я повержен тобой. Ныне стою я здесь пред тобою, великим духом, смиренным, страшась твоего подвижничества, о праведник! Смилуйся надо мной, о могучий!»

Джамадагни сказал:

9—15. «Воочию я увидел тебя, о Кродха! Ступай же бестрепетно, ибо нет на тебе отныне греха предо мной, не гневаюсь я на тебя. Да будет тебе известно, что те, которым я предназначил то молоко, — это праотцы,⁴⁶⁶ великие участью. Ступай!» После таких его слов Кродха тут же исчез, охваченный трепетом, и из-за проклятия праотцев превратился в мангусту. Пытался он их умилостивить: «Да будет положен конец проклятию!» И те сказали: «Когда ты подвергнешь хуле Дхарму, тогда и освободишься». Когда они так сказали, (мангуста) стал тайком обходить места жертвоприношений, леса дхармы⁴⁶⁷ и наконец пришел на жертвоприношение (Юдхиштхиры). Подвергнув хуле сына Дхармы из-за той пригоршни муки, освободился Кродха от проклятия, ибо Юдхиштхира и есть Дхарма. Вот что случилось тогда на жертвоприношении великого духом (царя). Затем у нас на глазах мангуста исчез.

 

Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» девяносто шестая глава.

 

ОКОНЧЕНА «КНИГА О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ КОНЯ».

---

Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 139; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!