Ясновидческая ксеноглоссия и навыки ясновидения
Наиболее важным в случаях с Лидией Джонсон, Шанти Деви и других, когда люди проявляли способность говорить на языке, которого они не учили, является то, что скептик не может исчерпывающе объяснить феномен, ссылаясь только на способность к СЧВ, или к ясновидению. Знать, как делать что-то (например, знать, как говорить на иностранном языке), совсем не то же самое, что знать что такое это что-то. Знать, как разговаривать на иностранном языке (либо на каком-то диалекте), в отличие от знания того, что что-то происходило в прошлом, не позволяет объяснить явление с помощью СЧВ, или ясновидения. Если мы объясним приобретение таких навыков с помощью ясновидения, то мы фактически исказим природу ясновидения. И мы бы делали так исключительно для объяснения странных явлений, однако на самом деле ясновидение никогда прежде не определялось как приобретенный навык, сходный с навыком разговора на иностранных языках или игры на инструменте. Но в таком случае какое другое объяснение остается для скептика?
Генетическая память
В таком случае скептик мог бы сделать предположение, что все мы рождены с генетической памятью, что у людей наследственно имеются генетические следы жизни его предков, что память о предках закодирована в наших генах. Тогда, убеждает нас скептик, при определенных условиях тормозящий механизм ослабевает, и память о предках выявляется. При выявлении такой памяти у человека она воспринимается им так, будто это его собственные воспоминания. При таком объяснении скептик хочет, чтобы мы поверили, что Сворнлата, например, наследовала память Бийи и ошибочно приняла воспоминания о ней за свои. И что Лидия Джонсон наследовала память Иакоба Иенсена, и это проявилось в том, что она знала, как говорить на языке Иенсена. Выходит, что в обоих случаях люди, по-видимому, ошибочно считали, что помнят события из своей прошлой жизни. Но ведь они как раз помнили события чужой жизни, из жизни людей, которые должны были передавать память о событиях своей жизни своим наследникам через свой генетический фонд.
|
|
|
Конечно, скептик мог бы объяснить аналогичным способом и случай с Бишемом Чандом. Но приемлемо ли оно здесь, также как и предыдущие его объяснения? Если бы феномен генетической памяти объяснял, откуда Сворнлата знала о жизни Бийи, то мы могли бы подумать, что она относится к одной генетической линии с Бийей, но ведь это не так. Этот факт подчеркивает Стивенсон, и это, по-видимому, наиболее яркое доказательство и для других случаев, где отсутствует генетическая связь между субъектом и его мнимыми предками, на чьем языке субъект мог говорить. В случае с Лидией Джонсон и Иакобом Иенсеном вообще не приходится говорить о возможности прослеживания общей генетической линии. Поскольку объяснение на основе генетической памяти не применимо ни к одному из приведенных случаев, следовательно, аргумент вообще не работает. Мы видим, что в наиболее ярких примерах не существует никакой генетической связи между одним лицом и другим, в которого он будто бы перевоплотился. Например, в случае с Бишемом Чандом между ним и Лакшми Нарайном не было никакой генетической связи. В итоге среди всех альтернативных объяснений, предложенных скептиком, предположение о том, что мы наследуем память других людей и что эта память позволяет нам знать то, как делать то или другое (например, как говорить на другом языке или играть на инструменте), выглядит многообещающим. Однако, кроме указанных случаев, нет никаких доказательств тому, что мы наследуем память. И даже если мы ее наследуем, то генетическое объяснение анализируемых феноменов было бы приемлемо, если бы действительно существовала генетическая связь между одним и другим человеком (в которого первый якобы воплотился). Ясно, что и в случае с Чандом, и в случае со Сворнлатой отсутствовала генетическая связь. Это решающий довод против генетического объяснения, предложенного нашим скептиком.
|
|
|
VII. ПРИМЕЧАНИЯ СТИВЕНСОНА
|
|
|
По заголовку книги "20 случаев, предполагающих возможность реинкарнации" можно было бы допустить, будто Стивенсон без особого желания сообщает, что случаи, которые он обследовал, подтверждают реинкарнацию. На самом же деле он убежден, что факт реинкарнации можно было бы вполне доказать, если бы были обнаружены примеры, идеальные в следующих параметрах:
а) если бы было достаточное количество проверенных воспоминаний, которые не относились бы ни к ясновидению, ни к СЧВ (к телепатии), ни к криптомнезии;
б) если бы у человека возникали сложные навыки (например, разговор на иностранном языке или игра на инструменте), которым он явно не обучался в его (или ее) настоящей жизни;
в) если бы у человека имелись врожденные следы от ран, полученных в его прежней жизни, о которой он помнил, и если бы можно было доказать без его помощи происхождение этих ран;
г) если бы воспоминания не ослабевали со временем и если бы для их оживления не было бы необходимости применять гипнотический транс или регрессию;
д) если бы был случай, когда идентификация с прошлой личностью воспринималась человеком как продолжение его (или ее) нынешней личности, а не как другая личность, и если бы эта идентификация продолжалась длительный период времени, желательно до преклонного возраста;
|
|
|
е) если бы идентификация с прошлой личностью не могла быть объяснена влиянием родителей или других людей;
ж) если бы человек, в результате идентификации с прошлой личностью, проявлял предсказуемую эмоциональную реакцию на какие-то особые случаи и на лица, запомнившиеся с прошлой жизни;
з) если бы человек узнавался и воспринимался продолжительное время как реинкарнированный человек из прошлого многочисленными членами семьи и друзьями (которые ничего не выигрывали бы от узнавания и признания) человека из прошлого.
Ряд изученных случаев отвечал большинству из этих условий. Например, случай со Сворнлатой - это интересный случай, но он не отвечает условиям "б" и "в". И почти нет такого примера, который удовлетворял бы всем требованиям. Поэтому Стивенсон воздерживается от прямого утверждения о том, что факт реинкарнации безусловно установлен.
Понятно, что чрезвычайные явления требуют чрезвычайных доказательств. Поэтому нам следует быть осторожными в оценках аргументов, выдвинутых нами в качестве доказательства существования реинкарнации. Однако будет, видимо, излишне осторожным думать, что вера в реинкарнацию не подтверждается выше описанными случаями и что мы должны ожидать появления идеального случая. Можно искать другие доказательства, но стоит ли? В настоящий момент нам представляется вполне оправданным поиск более убедительных доказательств, чем те, которые приводит Стивенсон. Однако единственным нашим выводом на настоящее время может быть следующий: объяснять все описанные случаи чем-либо, кроме реинкарнации, было бы необоснованным. Такой вывод является гораздо более решительным, чем вывод Стивенсона. Он считает, что верить в реинкарнацию при объяснении описанных случаев не необоснованно. Разница в выводах вытекает из анализа альтернативных объяснений скептика и их явной непригодности.
VIII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Большинство людей в мире всегда верило в реинкарнацию. Даже на Западе эта вера была широко распространена до эпохи христианства. Древние пифагорейцы наряду с ранними греческими философами, такими как Платон, также верили в перевоплощение. Для пифагорейцев это было предметом религиозной веры, для Платона - предметом философской веры. Для Платона вера во врожденное знание (то есть знание, полученное без обучения при жизни) и в реинкарнацию объяснялись просто тем фактом, что мы обладаем определенными знаниями, которые мы не могли получить, опираясь на наши органы чувств. Но оправдание веры в реинкарнацию у Платона опиралось на его убеждение в том, что а) мы обладаем абсолютно достоверными знаниями и б) что мы не могли получить эти знания как итог анализа данных, поставляемых органами чувств.
Как и следовало ожидать, в ходе всей истории философии оспаривались оба положения Платона, так что философское обоснование веры в реинкарнацию подрывалось трудными дискуссиями относительно природы и пределов человеческих знаний. Эти дискуссии продолжались вплоть до XVI века, когда вся современная философия Запада раскололась по вопросу о том, верить ли в доктрину о врожденных идеях (а значит, и в идею реинкарнации) или мы должны просто считать все человеческое знание результатом способности человеческого разума преобразовывать данные чувственного опыта в логически последовательную картину мира. Английские философы Локк, Беркли и Юм приняли последнюю альтернативу, на стороне первой оказались Декарт, Лейбниц, Спиноза.
В более позднее время продолжающиеся на эту тему дебаты между бихевиористской психологией и наследственной психологией свидетельствуют о том, что философские споры относительно природы человеческих знаний продолжаются. Споры о реинкарнации также продолжаются.
Но в истории философии мы не найдем таких доказательств о наследственных знаниях или о реинкарнации, аналогичных тем, которые открыл и исследовал Стивенсон. Это очень важный факт, потому что именно благодаря этим доказательствам споры в конце концов разрешились в пользу доктрины о врожденности знаний и доктрины о реинкарнации.
Одной из причин того, почему вера в реинкарнацию начинает утверждаться только сейчас, является то, что случаи перевоплощения в прошлом никогда не брались всерьез и поэтому никогда не изучались серьезно так, как это делалось в исследованиях Стивенсона.
Почему в прошлом к ним не относились серьезно? Об этом можно только гадать. Однако и сила организованного христианства с его отказом от веры в реинкарнацию также сделала свое дело. Более того, при отсутствии метода, с помощью которого можно было бы подтвердить истину о реинкарнации, любое сообщение человека о том, что он перевоплощается, воспринималось как безумие либо как колдовство. Если иметь в виду жесткий доктринальный контроль христианства на Западе, становится понятным, почему вера в реинкарнацию не могла здесь утвердиться. Сила раннехристианского отрицания этой веры во многом способствовала развитию представления о реинкарнации как о признаках болезни.
Но с развитием науки, регрессивной терапии и общего представления о разнице между болезнью и нравственной или философской определенностью желание изучить явление на основе научных методов привело к накоплению большого количества доказательств, которые могут возродить веру в реинкарнацию. Все эти доказательства важны еще и в том отношении, что при серьезном к ним подходе тенденция к созданию доктрины о реинкарнации может преодолеть и философские колебания и теологические догмы.
Тогда со всей остротой встанут следующие вопросы: насколько долго, насколько часто и с какой целью происходит процесс реинкарнации? Каким способом будут разрешаться споры по поводу взаимоисключающих ответов на эти вопросы? Следует ли нам примириться с тем фактом, что человеческое сознание в корне неспособно дать на них удовлетворительные ответы, а потому и в дальнейшем вопросов будет гораздо больше, чем ответов, - если даже мы всегда будем следовать духу науки?
И наконец, еще два интересных вопроса:
во-первых, является ли реинкарнация универсальным свойством людей или ей подвержены только отдельные люди;
во-вторых, если допустить, что реинкарнации подвержены все люди, какова цена веры в реинкарнацию? Иначе говоря, помимо того что вера в реинкарнацию делает неактуальным традиционный вопрос о соотношении сознания и тела и помимо ориентации философских спекуляций в область этики, будет ли она иметь какую-либо ценность и значение для самого человека?
В ответ на первый вопрос можно сказать, что обследованные случаи, описанные выше, показывают, что субъекты этих случаев перевоплощались, однако они не доказывают, что перевоплощаться может каждый. Значит ли это, что перевоплощаться могут только отдельные люди, а именно те, кто может вспомнить свою прежнюю жизнь? Конечно, это возможно. Но представляется обоснованным считать, что если реинкарнирует один человек, значит, могут и все. Потому что среди обследованных лиц никто не выделялся особым нравственным или интеллектуальным превосходством. А если перевоплощаться могут все, здесь интересным может быть то, что одни люди способны вспомнить прошлую жизнь, а другие - нет.
Ответ на второй вопрос в какой-то степени включает то, о чем говорилось в первом. Если человек не может вспомнить ничего из прежней жизни, то вера в реинкарнацию ничего для него лично не значит, кроме удовлетворения его природного любопытства, стремления понять природу человеческой личности и желания убедиться в ложности традиционного материализма. Но если допустить, что все могут реинкарнировать и только отдельные люди помнят свою прошлую жизнь (вполне приемлемое допущение), значение веры в реинкарнацию лично для каждого может быть усилено при помощи психотехники, подобной гипнотической регрессии. Мы видели на примере Лидии Джонсон, что техника гипнотической регрессии заключается в том, что субъект вводится в состояние гипнотического транса, и затем его просят вспомнить о событиях его самой ранней жизни. С помощью такой методики субъект "регрессирует" во времени к воспоминаниям о своей прежней жизни или о прежних жизнях.
Применение регрессивной техники могло бы помочь многим людям познать свою прежнюю жизнь и понять многие особенности своего характера, возникшие как совокупный результат опыта их прежних жизней. Именно таким образом вера в реинкарнацию могла бы успешно вести человека к более глубокому пониманию своей личности и тех сил, которые формировали историю ее развития.
Альмедер Р. Реинкарнация.
Жизнь после смерти. Сборник. - М., 1991, с. 230-248.
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 248; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!