НЕФРИТОВАЯ ПРИНЦЕССА И БЕШЕНЫЙ МЕДВЕДЬ 11 страница
Предложение было настолько дикое, что Жеребкинс на секунду задумался, не прыгнуть ли в пропасть, лишь бы оказаться подальше от этого сумасшедшего.
— Понимаешь, здесь не Среднеземье. Мы не в романе. Я не благородный, и в моем репертуаре нет цирковых трюков.
Орион разочарованно сник.
— Даже жонглировать не умеешь?
Именно идиотизм собеседника помог Жеребкинсу временно стряхнуть с себя гнет скорби. Он вскочил на ноги и загарцевал кругами вокруг юноши.
— Кто ты? Что собой представляешь? Я думал, у тебя осталась хоть память Артемиса. Как можно быть таким идиотом?!
Ориона совершенно не тронули его слова.
— У меня все осталось. Воспоминания и кинофильмы для меня реальны, как и все остальное. Ты, Питер Пэн, лохнесское чудовище, я сам. Все это вполне возможно, реально.
Жеребкинс потер лоб.
— Все еще хуже, чем я думал. Да помогут нам боги.
Орион вдруг широко улыбнулся.
— Есть идея.
— Да? — У Жеребкинса появилась слабая надежда, вдруг в мозгу юноши сохранилась капелька Артемиса.
— Почему бы нам не поискать волшебные камни, исполняющие желания? Или, если с этим ничего не получится, ты сможешь осмотреть мое тело на предмет наличия на нем причудливого родимого пятна, указывающего на то, что я принц какой-нибудь страны или еще кто-нибудь.
— Так, ладно. — Жеребкинс тяжело вздохнул. — Тогда начинай искать камни, а я пока напишу магические руны на снегу.
Орион весело захлопал в ладоши.
|
|
|
— Блестящая мысль, благородное создание! — Он принялся ногами переворачивать камни в поисках волшебного.
«Синдром прогрессирует, — подумал Жеребкинс. — Всего несколько минут назад парнишка вел себя более осмысленно. Чем отчаяннее становится положение, тем дальше от реальности он уходит. Если мы не вернем Артемиса достаточно быстро, он исчезнет навсегда».
— Нашел! — вдруг закричал Орион. — Волшебный камень! — Он наклонился, чтобы осмотреть находку. — Нет. Погоди. Это какой-то моллюск… — Он виновато улыбнулся Жеребкинсу. — Я увидел, что он убегает, и решил…
Жеребкинса посетила мысль, которой он не мог вообразить и в страшном сне: «Я предпочел бы оказаться рядом с Мульчем Рытвингом».
Осознав это, кентавр содрогнулся.
Орион громко завопил и попятился.
— Нашел! На этот раз — настоящий. Смотри, Жеребкинс, смотри!
Жеребкинс заставил себя посмотреть и удивился, обнаружив, что камень действительно пляшет.
— Это невозможно, — сказал он и подумал: «Неужели он каким-то образом заразил меня своей манией?»
Орион ликовал.
— Все реально! Я все-таки выбрался в мир!
Камень высоко подскочил и заскользил по поверхности замерзшего озера. На том месте, где он лежал, пробив ледяную корку, появилась спасательная капсула. Она лезла все выше и выше, басовито грохоча двигателями, и от вибрации разлетались на куски льдины.
|
|
|
Спустя миг Жеребкинс осознал смысл происходящего и тоже возликовал.
— Элфи! — заорал он. — У тебя получилось! Ты не покинула нас!
Спасбот приземлился и повалился на бок. Открылся передний иллюминатор, и они увидели лицо Элфи, бледное, залитое кровью, сочащейся из многочисленных, пусть и не глубоких, порезов, но сияющие глаза смотрели твердо.
— Топливный блок оттаивал слишком долго, — объяснила она, перекрикивая рев двигателей. — Залезайте и пристегивайтесь, оба. Нам нужно поймать огнедышащее чудовище.
Простота приказа позволила Жеребкинсу с Орионом выполнить его без конфликта реальностей.
«Элфи жива», — подумал Жеребкинс.
«Моя принцесса жива, — радовался Орион. — И мы преследуем дракона».
— Жеребкинс, — обратился он к кентавру, — думаю, мы непременно должны найти на мне родимое пятно. Драконам это нравится.
Мозг Артемиса Фаула, настоящее время
Артемис не исчез бесследно. Он оказался заточен в крошечной виртуальной комнате в собственном разуме. Комната напоминала его кабинет в родовом поместье Фаулов, не хватало только экранов видеонаблюдения на стене. На самом деле и сама стена отсутствовала. Вместо рядов плазменных панелей и цифровых телевизоров перед ним плавало окно в реальность его собственного тела. Он видел то же, что и этот придурок Орион, слышал нелепые фразы, произносимые его собственным ртом, но не мог контролировать действия помешанного на романтике простофили, занявшего место водителя, если использовать автомобильную терминологию, что высоко оценили бы Дворецки и Элфи.
|
|
|
В комнате Артемиса стояли письменный стол со стулом. Одет Артемис был в один из сшитых на заказ костюмов фирмы «Зенья»[11] из тонкой ткани. Он видел переплетение нитей на рукаве, чувствовал вес материала, словно у настоящей одежды, но прекрасно понимал, что все это лишь иллюзия, созданная его мозгом с целью навести некоторый порядок в хаосе мыслей.
Он опустился на стул.
Перед Артемисом, на том, что он решил назвать экраном разума, отображались разворачивающиеся в реальном мире события. Фаул морщился, наблюдая, как узурпатор Орион неуклюже пытается очаровать капитана Малой.
«Он окончательно испортит мои отношения с Элфи», — подумал он.
А теперь Орион вздумал обращаться с Жеребкинсом как с каким-то мифическим существом.
|
|
|
В одном Орион не ошибался. Развилась вторая стадия синдрома Атлантиды — психического заболевания, которое он сам навлек на себя комбинацией безрассудных занятий магией и чувства вины.
«И чувство вины я навлек на себя тоже сам, ведь я подставил собственную мать под удар Опал Кобой».
Артемис вдруг обнаружил, что числа не властны над ним, пока он находится внутри собственного мозга. И ни малейшего желания переставить предметы на письменном столе не возникало.
«Я свободен».
Метафорический груз свалился с его аллегорических плеч, и Артемис Фаул снова почувствовал себя самим собой. Живым, умным, сосредоточенным, впервые за многие месяцы. Идеи выпархивали из мозга, как летучие мыши из пещеры.
«Так много нужно сделать. Столько проектов. Дворецки… надо его найти».
Артемиса переполняли сила и энергия. Вскочив со стула, он подбежал к экрану разума. Он пробьется, обязательно вырвется из темницы и вернет этого типа Ориона туда, откуда тот появился. Следующим пунктом в списке текущих дел значилось принесение извинений Жеребкинсу и Элфи за грубость, а потом следовало вплотную заняться захватом космического зонда. Подземная река разбила его «Ледяной куб» вдребезги, но можно построить новый. Чтобы воскресить проект, нужно всего несколько месяцев.
А потом, когда ледникам перестанет грозить опасность, он, возможно, согласится пройти курс восстановительной терапии, обратившись к одному из наименее колоритных психотерапевтов народца. Определенно не к Туччу, который стал ведущим собственного ток-шоу.
Экран оказался не таким плотным, как представлялось Артемису. На деле он был глубоким и вязким и напомнил Артемису трубу подачи плазмы, по которой он пробирался в лабораторию Опал Кобой много лет назад. Тем не менее он настойчиво продвигался вперед и скоро почувствовал, как погружается в холодный вязкий гель и тот, словно цепляясь гибкими пальцами, тянет его назад.
— Меня не устрашить! — закричал Артемис, обнаружив, что может кричать, находясь внутри экрана разума. — Я еще нужен на белом свете!
И запоздало подумал: «Устрашить? На белом свете? Я начинаю говорить как этот кретин Орион».
Эта мысль придала ему сил, и он принялся рвать захватившую его в плен слизь. Приятно чувствовать себя активным и решительным. Артемис ощущал себя прежним Фаулом. Неудержимым.
И вдруг он заметил прямо перед собой нечто яркое и шипящее, словно бенгальский огонь в канун Дня всех святых. Огоньки вокруг множились и множились, медленно погружаясь в гель.
Что это такое? Что они означают?
«Я их создал, — подумал Артемис. — Значит, должен знать».
И спустя миг догадался. Шипящие бенгальские огни на самом деле представляли собой крохотные циферки. Одинаковые. Четверки.
Смерть.
Артемис отпрянул, но тут же овладел собой.
«Нет. Я не стану рабом. Я отказываюсь».
Крошечная четверка царапнула ему локоть, заставив юношу вздрогнуть всем телом.
«Это воспоминание, не более того. Мой разум воссоздает трубу подачи плазмы. Все ненастоящее».
Но удары и укусы ощущались как самые настоящие. Стоило крошечным четверкам обнаружить его, как они сбились в стайку злобных рыбок и принялись загонять Артемиса обратно в кабинет.
Тяжело дыша, он упал на пол.
«Нужно попробовать еще раз», — подумал он. Но не сейчас, Четверки, казалось, наблюдали за ним, повторяли каждое его движение.
«Пятерка, — подумал Артемис. — Чтобы выжить, мне нужна пятерка. Я попытаюсь снова. Скоро. Очень скоро».
Артемис почувствовал, как на грудь опустился груз, слишком тяжелый для воображаемого.
«Я повторю попытку, скоро. Держитесь, друзья».
Глава 6
СБРОС БАЛЛАСТА
«Пучина», Атлантида, настоящее время
Заключенный номер сорок два зашел на официальный сайт полиции Нижних Уровней и страшно удивился, не обнаружив себя в списке «Десять самых опасных преступников».
«Забыли, что я совершил, — подумал он с некоторым удовольствием. — Как и планировалось».
Финт послал короткое виртуальное сообщение Леоноре, одно из десятков посылаемых каждый день.
Любимая, подготовься к поездке. Скоро будем вместе.
Затаив дыхание, он ждал ответа и скоро получил его. Одно слово.
Поторопись.
Быстрый ответ обрадовал Финта — хотя они прожили в браке уже много лет, все еще ловили каждое слово друг друга. Правда, текст сообщения немного его обеспокоил. В последнее время Леонора стала писать коротко, редко больше одной фразы. Он не верил в нежелание любимой жены общаться с ним — скорее всего, она совсем ослабела и каждое усилие для нее мучительно.
Финт послал второе сообщение полицейскому-оборотню Рыдвану Подметке, недавно нанятому специально для заботы о жене и делах Финта.
Леонора слабеет без моей магии, Подметка. Прояви особую заботу.
Финт вдруг почувствовал нетерпение.
Всего несколько часов разделяют нас, дорогая. Держись, ради меня.
Власти, конечно, ошибались. Финт Крут был крайне опасен. Они забыли, что именно он украл миллионы из бюджета на вооружение полиции Нижних Уровней. Именно он едва не разрушил половину Гавани, чтобы избавиться от конкурента.
«И у меня получилось бы, — в тысячный раз подумал он, — не вмешайся мой благочестиво-лицемерный младший братец».
Он запретил себе думать об этом. Мысли о Джулиусе могли изменить основные показатели состояния организма, а это привлечет внимание тюремщиков.
«Нужно немного отвлечься, — подумал он, расположившись у монитора. — Возможно, в последний раз перед уходом. Скоро за мной придет Дубец, а потом полиция поймет свою ошибку. Как всегда, с опозданием».
Улыбнувшись собственному отражению на экране, он набрал короткое сообщение и послал его на определенный веб-сайт.
«Проказничают даже старики», — понял Финт, нажав на клавишу «отправить».
«Пьяный попугай», Майами, настоящее время
Универсальный закон гласит: беглые преступники всегда собираются вместе. Даже если за ними охотятся все служители закона в мире, ударившиеся в бега люди всегда находят мерзкую и грязную харчевню с самым дешевым пойлом и самым хитрым и изворотливым хозяином, о существовании которой даже не подозревает полиция. Обычно заведение отличается стальной дверью, закрашенными окнами и плесенью в туалете, а также блюдами, состоящими не более чем из двух ингредиентов. Именно таким заведением являлся «Пьяный попугай».
Владелец, гном по имени Барнет Ребус, был несколько подобострастен в общении, что внушало симпатию его весьма специфическим клиентам. Если льстивой манеры оказывалось недостаточно для усмирения нарушителя порядка, Барнет подкреплял ее ударом украденной из полиции Нижних Уровней электрошоковой дубинки.
«Пьяный попугай» служил пристанищем гномам, и девиз клуба звучал так: «Если тебя не ждут там, значит, тебя ждут здесь», — то есть каждый изгнанный, преследуемый или бродяжничающий подземный житель, оказавшийся в Северной Америке, рано или поздно забредал сюда. Из Барнета Ребуса получился идеальный хозяин, ибо благодаря капризу природы он относился к крайне малочисленной части представителей волшебного народца, чей рост превышал четыре фута. Поэтому Барнет, прикрыв уши банданой, становился идеальным посредником для общения с людьми, снабжавшими его спиртным, слегка протухшим мясом для приготовления кесадильи[12] и любым количеством оружия, какое он мог загнать с черного хода.
Это раннее утро в «Пьяном попугае» ничем не отличалось от других. В одной кабинке сидели, склонившись над пивными кружками, гномы. Двое спрайтов рубились в хрустьбол на портативных компьютерах, а с полдюжины: эльфов-наемников травили военные байки у биллиардного стола.
Барнет Ребус был занят серьезным разговором с сидевшим за стойкой гномом.
— Ну, Могила, — вкрадчиво уговаривал он, — купи пару пистолетов. Или гранату, на худой конец. Торчишь здесь целый день и лакаешь сырую воду. Разве нет никого, в кого ты хотел бы выстрелить пару раз?
Гном усмехнулся, показав фирменные, похожие на могильные плиты зубы.
— Никого, иногда так бывает, Ребус.
Это совсем не обескуражило Барнета — гнома часто выручал врожденный оптимизм. Кому еще могла прийти в голову мысль открыть бар для чувствительных к свету гномов в солнечном Майами?
«ЛеППРКОНу и в голову не придет искать здесь беглых преступников, — часто объяснял он. — Пусть морозят свои полицейские задницы в России, пока мы потягиваем пиво в роскошном помещении с кондиционером».
«Роскошным» — это было громко сказано, помещение сложно было назвать даже чистым. Но «Пьяный попугай» служил местом встреч солдатам удачи, они собирались здесь потрепаться о войне, днем ли, ночью ли, и готовы были мириться с заоблачными ценами Барнета и его постоянными попытками что-то втюхать.
— А как насчет компьютерного имплантата? — не сдавался трактирщик. — В наше время у всех есть имплантаты. Иначе как ты сможешь следить за полицией?
Могила надвинул фетровую шляпу на глаза.
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, Ребус, но я не числюсь в розыске. Сейчас ты смотришь на стопроцентно легального гражданина. Кстати, у меня даже есть виза на выход на поверхность.
— Чушь, — неуверенно сказал Барнет.
Могила толкнул к нему по стойке пластиковую карточку.
— Читай и плачь.
Барнет, прищурившись, изучил надписи на гномьем языке и официальную голограмму.
— Выглядит настоящей, — признался он.
— Ибо она и есть настоящая, о мой разбавляющий пиво друг.
Барнет покачал головой.
— Ничего не понимаю. Почему ты здесь, если можешь быть где угодно?
Могила закинул горсть орехов-шипучек в похожий на пещеру рот, и Барнет готов был поклясться, что каждый хруст отдается эхом.
— Я здесь, — изрек наконец Могила, — из-за клиентуры.
Барнет окончательно утратил нить.
— Что? Из-за воров, наемников, вымогателей и фальшивомонетчиков?
Могила улыбнулся широко и весело.
— Ага. Наши люди.
Барнет проверил кувшин с жабьей слизью, поставленной бродить для пикси.
— А ты забавный, Могила. Знаешь об этом?
Прежде чем посетитель успел ответить, пластмассовый попугай над стойкой пронзительно заорал.
— Новое сообщение! — раздалось из его аниматронного клюва. — Новое сообщение на форуме!
— Прошу прощения, — подчеркнуто вежливо произнес Барнет Ребус. — Вынужден оставить вас, дабы проверить недавно поставленный и исключительно удобный имплантат.
— Очень удобный, пока не пройдешь мимо микроволновки и не потеряешь десять лет памяти, — заметил Могила. — Впрочем, ты проводишь здесь столько времени, что вряд ли заметишь исчезновение десятка-другого лет.
Барнет не слушал его. Его взгляд затуманился, пока он проверял содержимое незаконного имплантата, который ему вживил в кору головного мозга один врач, лишенный лицензии. Гном пару раз произнес «гм», один раз — «правда?», а потом вернулся в реальность.
— Как мозговые клетки? — вежливо поинтересовался Могила. — Надеюсь, сообщение того стоило?
— Не волнуйся, о Стопроцентно Легальный Гражданин, — резко ответил Барнет. — Она касается только нас, преступников.
Он ударил по стойке дубинкой, и по латунному поручню волнами пробежали искры.
— Плут! — крикнул он в зал. — У тебя есть корабль? Я прав?
Один из гномов в дальней кабинке поднял седую голову. С бороды падала сгустками пивная пена.
— Да. Есть автожир. Довольно старый, но работает нормально.
Барнет хлопнул в ладоши, уже подсчитывая комиссионные.
— Отлично. На форуме появился заказ. Два человека. Убить насмерть.
Плут медленно покачал головой.
— Никаких убийств. Мы преступники, но не люди.
— Заказчик согласен на полное стирание. Это вы в состоянии переварить?
— Полное стирание? — вмешался в разговор Могила. — А это не опасно?
Барнет хихикнул.
— Нет, если держать пальцы подальше от электродов. Два человека, брат и сестра, фамилия — Дворецки.
Могила вздрогнул.
— Дворецки? Брат и сестра?
Барнет, закрыв один глаз, обратился к имплантату.
— Да. Сбрасываю детали в компьютер твоего автожира, Плут. Работа срочная. Оплата — по высшему разряду, как говорят вершки.
Гном по имени Плут проверил заряд старомодного короткоствольного «нейтрино».
— Эти вершки ни о чем не смогут рассказать, когда я закончу работать с ними. — Он постучал по столу, вызывая своих бойцов. — Пошли, молодцы. Нам предстоит промыть мозги.
Могила быстро встал.
— Ребята, а у вас найдется местечко для меня?
— Я так и знал, — фыркнул Барнет Ребус. — Стопроцентно легальный, как бы не так. С первого взгляда понял, что у тебя богатый опыт.
Плут застегивал ремень, увешанный пиками, патронами и приборами устрашающего вида с запалами и конденсаторами.
— А почему я должен брать тебя с собой, незнакомец?
— Ты должен взять меня, потому что, если эти Дворецки убьют твоего пилота насмерть, я смогу занять его место.
Нетипично тощий гном оторвался от рыцарского романа.
— Убьют насмерть? — переспросил он, и губы его задрожали. — Плут, скажи, а такое возможно?
— Мне доводилось встречаться с этими Дворецки, — продолжал Могила. — Первым делом они убивают пилота.
Плут оценивающе посмотрел на Могилу, обратив внимание на его мощные челюсти и мускулистые ноги.
— Ладно, незнакомец. Займешь место второго пилота. Получишь меньшую долю, и никаких возражений.
Могила усмехнулся.
— Зачем возражать сейчас, если можно возразить потом?
Плут задумался над вопросом так, что у него заболела голова.
— Ладно. Как скажешь. Всем принять вытрезвительную таблетку, и по машинам. Сотрем вершкам память.
Могила пошел по бару вслед за новым командиром.
— Насколько хороша твоя аппаратура для стирания памяти?
Плут пожал плечами.
— Какая разница? — просто ответил он.
— Мне нравится твой подход к делу, — согласился Могила. Почти сразу.
Канкун, Мексика, настоящее время
Речь шла, конечно, о тех самых Дворецки, которые удрали от толпы загипнотизированных фанатов реслинга и решили — через полчаса после того, как Плут нанял второго пилота, — немного отдохнуть и отдышаться на залитом солнцем берегу лагуны Канкуна. Охоту на этих двоих Финт Крут устроил ради развлечения, а вовсе не из опасений, что они каким-то образом сорвут его планы. Впрочем, такие грозные противники, какими зарекомендовали себя Дворецки, вполне могли доставить неприятности. Планы Финта отличались изрядной сложностью и без участия беспокойных вершков. Лучше хоть память им стереть. Кроме того, один раз им уже удалось ускользнуть, и Финта это раздражало, а он терпеть не мог, когда его что-то раздражает.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 126; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!