PS. Жора – Георгий Александрович Чуич ушел от нас в мае 2013 года. 90 страница
- Давай, - Жора легонько толкнул Юру в плечо, - теперь ты наш Бог.
Юра не двинулся с места.
Мы все тоже стояли, не шевелясь.
- Слушай, - улыбнувшись, произнес Жора, обращаясь к Юре, - скажи мне все-таки: у тебя есть враги?
- А у кого их нет? – ответил вопросом на вопрос Юра и, поправив очки, сделал первый шаг.
О каких врагах шла речь, я понятия не имел.
Жора сиял! Всё у нас шло как по-писаному, всё ладилось… Жора кивком отзвал меня сторонку:
- Кажется, всё lege artis, - заговорчески проговорил он, - давай теперь…
- Сплюнь, - сказал я.
- Да я уже все углы оплевал.
- Чё вылупился, - сказал Жора, рассмеявшись. Затем, вдруг, прищурив глаза, произнес серьёзным тоном:
- Пора, мой друг, пора… Иначе – кырдык!
И хлопнул, как он это всегда делал, чтобы я не посмел возражать, хлопнул меня по плечу, мол, так-то, братец, пора – давай свою Тину на блюдечке!
Если бы я попытался расспрашивать о причинах такого решения, Жора бы просто рассмеялся мне в глаза. Он не любил повторяться. И не терпел возражений, если решение уже было принято.
- Dixi! – только и произнёс он.
Это – как контрольный выстрел!
Ладно…
Я всё ещё не мог взять в толк, почему без Тины нам нельзя обойтись. Но не стал возражать, лишь согласно кивнул в ответ: пора так пора…
И понятия не имел, как выберусь из этой ситуации.
Тинка просто виснем повисла!
Итак, Жора колдовал…
- Слава, а помнишь Абрамова? – спросил он Ушкова, - он сегодня великий человек… Он теперь…
|
|
|
- Абрамов никогда не будет великим, - отрезал Ушков и принялся тщательно протирать очки.
- А Рулько? Или как там его - Люлько?
- Этот удод, что ли? – спросила Инна, - этот…
- Юра, пора, - сказал Жора, подойдя к Юре, - ты же видишь, что…
- Вижу. Не слепой.
Кто такой великий Абрамов я тоже понятия не имел. А о Люлько и речи не могло быть. Этот напыщенный бычьим самодовольством ублюдок не стоит даже упоминания.
- Все у тебя ханжи и ублюдки, - говорит Лена.
- Разве?..
Почему вдруг пора, думал я, и что это Жоре взбрело в голову напоминать мне о своей Тине? Не помню, с чего началась моя охота за тенью, но точно знаю, что тень Тины до сих пор…
- И что же, - спрашивает Лена, - ты нашёл в конце концов вашу Тину? Где и как ты на неё вышел? Ты можешь мне рассказать?!
- Тебе-то зачем?
Охота за тенью…
Глава 23
- За твою голову назначено десять миллионов,- говорит Юлия.- Смотри, ты читал? Она отдает мне свежий номер газеты.
- Она этого не стоит,- говорю я.
- Тебя обвиняют в гибели сотен тысяч людей.
- А сколько бы ты дала за попытку создания новой религии?
- Тридцать сребреников.
Сегодня мы, наконец, уедем из этой страны. Как раз в день её рождения! Это – как подарок!
|
|
|
- Они уже понимают, - говорю я, - что Пирамида каждого из них прижмет к стенке, высветит их черные планы, заставит трепетать и бояться…
- Не забудь нацепить бакенбарды и свои ужасные усики,- говорит Юлия.
Каждый день я меняю свой облик. Ей не нравятся эти тонкие злые усы. А мне не очень нравится ее золотистый парик! Выбирать не приходится.
- Десять миллионов – это немало,- говорит Юлия.
- Это капля в море. Нашей же Пирамиде - нет цены.
- Помоги мне, пожалуйста…
- Не забудь свою сумочку…
- По мнению ученых,- говорит Юлия,- представители Homo sapiens изживут себя как вид, когда Земля отойдет от Солнца и остынет, от чего все живое просто…
- Надо спешить жить,- говорю я.
- Да,- соглашается Юлия,- от Апокалипсиса нас отделяют всего каких-то два с четвертью миллиона лет…
- Потому-то и надо спешить.
- Известна даже точная дата – 31 октября 2 252 006 года.
- От рождения Христа?
- Ну да!..
- Пирамида нужна нам как воздух,- говорю я.
- Да уж,- соглашается Юлия,- без нее мы столько не продержимся…
Собственно говоря, мы можем уже отправляться в новое путешествие. Здесь, в этом надоевшем зимнем северном городе, все, кажется, сделано. Остались мелочи, которые, если о них даже забыть, ничего в нашей жизни изменить не смогут.
|
|
|
- Завтра вылетаем,- говорю я.
- Правда?! Куда?
Юлия рада этому сообщению. Я тоже рад.
- Я подумала,- говорит она,- что встреча с этим узколобым клерком из Совбеза ООН ничего не изменит.
- Я решил,- говорю я,- с завтрашнего дня устроить для нас маленький отпуск.
- Правда?!.
Когда пуля, прошив оконное стекло, разносит вдребезги китайскую вазу, мне удается завалить Юлю на пол и подтянуть за руку к стене.
- Не шевелись,- говорю я,- не двигайся…
- Что ты собираешься делать?- спрашивает Юля.
- Не знаю,- говорю я, и прыткой ящерицей перемещаюсь к выключателю.
Как тихо!
- Не двигайся,- повторяю я.
В наступившей темноте сперва ничего не видно, но когда глаза привыкают, в свете луны можно различать и кровать, и стол, и стулья…
- Уходим,- говорю я,- ползи к двери…
- Моя сумка,- говорит Юлия.
- Я все возьму сам,- говорю я и вдруг неожиданно для себя читаю: «…дом у дороги… тихая речка… садик вишнёвый…»…
- Что-что? – спрашивает Юля.
- Не поднимай голову, - прошу я и продолжаю – «…садик вишнёвый… пёс у крылечка… вечер июльский пишет эскиз…».
- Что ты там бубнишь?
Хорошенький эскиз!
- С днём рождения! – говорю я.
- А, да-да, - говорит Юля, выползая из-под стола и не поднимая головы, - спасибо за подарочек! А где мои цветы?
|
|
|
В ответ на это - целая автоматная очередь. Инстинктивно мы распластываемся на животах, прикрыв голову обеими руками.
- Ты как?- спрашиваю я, когда снова воцаряется тишина.
- А ты?- ее вопрос.
Нам удается и на этот раз уйти от преследования. Незначительные порезы ладоней осколками стекла, небольшой испуг, потом минуты настоящего страха…
Отпуск отменяется?
«Садик вишнёвый… тихая речка…».
- Вечер июльский пишет стихи, - говорю я, бинтуя руку.
- Ты о чём? – спрашивает Юля, - давай помогу.
- Сам…
Глава 24
Прошло еще несколько напряженных минут. Юра медлил. Он стоял с пипеткой в правой руке и выжидательно смотрел на Жору. Тот молчал. Я был в полном недоумении: чего, собственно, они ждут? Вскоре пришла ясность: в этом молчании шла яростная борьба за выживание. Клеткам, чтобы заявить о своей воле к жизни, необходимо было выиграть какое-то время. Время, как известно, лечит и оживляет. Оживут ли наши клеточки? Условия для их жизни были предоставлены в полной мере: абсолютная потребность в строительном и энергетическом материале, разные там витамины, аминокислоты, простагландины и гормоны, и АТФ, и даже солевой баланс, всего этого было не в избытке, но в полном достатке. Этого было мало. Чтобы вдохнуть новую жизнь в эти крохотные беззащитные комочки, их необходимо одухотворить биополем! И теперь все зависело от меня. Но сначала провели отбор нужной фракции клеток. Здесь годятся только клетки ростковой зоны, молодые, красивые, мощные, с огромной потенцией и желанием жизни, клетки, готовые к борьбе с невзгодами. Это клетки, что называется, ad hoc (Для этой цели, лат.), из камбиального слоя кожи, вот как они выглядят на фото: роскошная оранжевая аура-опушка и красное, полное жизни ядро. Эти не подведут!
Прошло минут десять, Жора молчал. Чутьем экспериментатора он знал, что спешить тут нельзя. Я поступил бы неискренно, если бы не упомянул еще об одной Жориной привычке – абсолютному равнодушию к ожидаемому результату. В те дни весь мир ждал от нас потрясения! Жора же – ни одной своей клеточкой не выдавал интереса к происходящему. Для него шел очередной день его жизни, от которой он был не всегда в восторге, но и другой не искал.
- Не парься, - сказал он Нате, которая то и дело с нетерпением ждала его команды.
Все смотрели на него, не отрывая глаз, но ни один мускул не дрогнул на его сосредоточенном лице. У меня мелькнула мысль, что вот таким его увидят потомки, когда он будет изваян, вероятно, еще при жизни, из камня или бронзы и пополнит галерею великих. Весь в белом!
И Лисипп, и Фидий, и Пракситель, и Микельанджело многое дали бы за возможность позировать им. Как памятник Жора был великолепен. В мраморе! И только присмотревшись, можно было заметить, как время от времени вздымалась его грудь. Он жил, он дышал! Всей своей сосредоточенностью, казалось, он сам участвовал в оживлении наших клеточек. Телепатически, мысленно, вдыхая в них часть своей жизни. Прошло еще с полчаса. Жора наконец перевел взгляд на Юру и снова улыбнулся. Юра сделал было движение туловищем, но Жора только покачал головой из стороны в сторону: нет. Рано. Теперь он не смотрел ни на меня, ни на Аню, ни даже на Юлю. Казалось, никакая поддержка ему уже не нужна.
Мы сгрудились вокруг Жоры, сбились в стайку, напряжение росло. У Родена есть прекрасная на мой взгляд работа – «Жители Кале». Там застыли в бронзе (или камне?) его соплеменники в самых разных позах, в заботах о хлебе насущном, люди, живущие ожиданием счастья. Живущие в камне. (Или в бронзе). Мы сейчас были точь-в-точь как те люди, живущие ожиданием счастья, каменные, но живые.
- Да, - наконец произнес Жора, - можно… Велите дать лошадей!
Это значило, что мы тронулись.
- Похоже, - говорит Лена.
Глава 25
Когда клетки дошли, так сказать, до кондиции, проснулись и стали активными, задышали и даже затанцевали, в работу наконец-то! включался Юра со своими методами экспресс-диагностики. Он взял пробу суспензии и поместил ее в свою тест-систему. На экране его компьютера эти же клеточки теперь можно было видеть в обрамлении нежного зеленовато-желтого сияния. Оно окружало каждую клетку как бы нимбом святости, и чем жизнеспособнее была клетка, тем шире и интенсивнее был этот мерцающий ореол.
- Ух ты!..
Теперь все взгляды были прикованы к этому экрану.
- Потрясающе! – прошептал кто-то за моей спиной.
Были, конечно, и совсем темные клетки. Они словно дыры в мишени беспорядочно расположились по всему экрану.
- Семьдесят два процента,- сказал Юра.
Это означало, что нам удалось оживить только около тридцати процентов клеток. Не мало. Достаточно было и одной!
- Да,- сказал Жора,- вижу.
Теперь мы все превратились в глаза, и зачарованно наблюдали за каждой клеточкой, мысленно помогая им набираться сил. Терпение – вот что сейчас главное! Здесь нельзя торопить события.
- Нужно подождать,- предложил я.
Все согласились. Чем больше процент жизнеспособных клеток, тем вернее и надежнее наше старание…
- Потрясающе,- сказал кто-то шепотом еще раз за моей спиной. Я оглянулся: это был Лесик. Я еще не видел его чем-либо потрясенным.
- Ну что, - спросил я, - вам удалось договориться с китайцами?
Он только кивнул.
Мы не могли оторвать глаз от экрана. Сияние, исходившее от каждой клеточки, эта божественная аура, ошеломляло и очаровывало. Это было похоже на сон, дивный сон. Были, конечно, клетки и совсем темные, тусклые, апатичные. У них не было никакой ауры, никакой мерцающей опушки, они умирали, но мы их не замечали. Зачарованные, мы видели только клеточки, полные жизни, радостные и кричащие. Мы просто онемели, сгрудились в тесную тёплую кучку и стояли каменные, с открытыми ртами и настежь распахнутыми глазами, влажными от умиления. Зачарованные! Будто бы каждому из нас вдруг признались в любви.
- Ну вот мы и дождались, - произнес Жора и упал в кресло.
И все мы, как по команде, глубоко вздохнули.
Я посмотрел на Аню. Вся, как уже сказано, тоже вся в белом, она напоминала снежную королеву. Правда, от нее веяло теплом и ароматом моих любимых духов.
- Можно,- сказал Юра, тоже посмотрел на Аню и кивнул. Его очки, соскочили со лба на переносицу, он перевел взгляд на меня и посмотрел такими глазами, будто увидел меня впервые, затем улыбнулся и подмигнул, мол, все хорошо. Я тоже улыбнулся в ответ. Все и на самом деле шло по плану, клетки ожили процентов на тридцать, и это был первый успех.
Прошло еще минут семь-восемь… Казавшихся вечностью!
- Теперь ты,- сказал Юра, глядя мне в глаза, и выражение его лица снова стало серьезным, - я старался как мог!..
Я кивнул: знаю. Еще бы!..
- Der Mohr hat seine arbeit getan, - коснувшись плеча Юры и улыбнувшись, тихо произнесла Лиза, - der Mohr kann gehen (Мавр сделал свое, мавр может уйти, нем.).
Этой минуты я ждал, может быть, всю свою жизнь. Еще бы! Самый ответственный момент – воздействие биополем. Я нажал белую кнопку. Живые клетки тут же ощутили поле, встрепенулись, на мгновение ощетинились и тут же расслабились, и теперь каждая из них засверкала, заиграла красками, всеми красками радуги, теперь они были словно крохотные северные сияньица, мерцающие трепетные мотыльки, порхающие с цветка на цветок, танцующие в лучах солнца нежные пылинки, негаснущие в черном небе звездочки фейерверка. И даже большая часть из поврежденных клеток тоже качнулась к жизни. Такова животворная сила биополя! Мы по-прежнему были бездвижны. С каждой минутой число вернувшихся к жизни клеток увеличивалось, так что лагерь мертвых заметно пустел. Оставалось ждать. И уже через полчаса стало ясно, что биополе вернуло к жизни почти все, казавшиеся на первый взгляд мертвыми, клетки.
- Восемьдесят семь процентов живых, - констатировал Юра.
Это была победа! Никогда еще никому не удавалось такое: с первой пробы нам удалось оживить столько крохотных жизней. Этого было достаточно, чтобы каждый из нас, живущих ожиданием чуда, прослезился. Вот она феерия живой жизни! Я не знаю человека, способного удержаться от слез радости и умиления. Разве что Лесик? Он легонечко толкнул меня в бок, мол, видишь, как все красиво? Я тоже обнял его за талию: ага! Мне не видно было его глаз, но я мысленно видел и его слезы. Вероятно, так и выглядит счастье – молчаливые слезы радости на глазах. Как безмерное отчаяние в «Крике» Мунка, эта наша всеобщая радость, перенесенная на холст, готова стать шедевром мирового искусства. И Анина, и моя, и Жорина… А что Юра? Снял очки, близоруко вытирает глаза рукой. И улыбается той сдержанной, только ему принадлежащей улыбкой, в которой всегда спрятана снисходительность мудреца. Я смотрю на Жору – он прячет слезы. Не надо прятать, Жорочка! Плачь! Плачь, реви белугой! Лей свои крокодиловы слезы счастья! Ты это заслужил – открыто реветь от радости! И вы плачьте, плачьте – и Ната, и Инка, и Тамара, и Юля… Юленька, плачь, плачь же!.. Я никогда не видел Юлиных слез. Мне всегда, с первых дней нашего знакомства, казалось, что на нее возложена некоторая секретная миссия - проводника Неба. Не какого-то там медиума или контактера – ангела. Я каждый день видел, как она, встав на цыпочки и выпростав руки вверх, тянулась к Небу. Так и случилось. Когда трудности брали нас за горло и, казалось, что не избежать поражения, мы всегда спешили к ней: выручай! Я был поражен ее щедростью. Она дарила себя каждому нуждающемуся и страждущему (мы ведь все ходили по краю), дарила себя без остатка, расточая налево и направо свои креативные советы и наставления, поднимая наш дух и укрепляя веру. Кто дал ей эту небесную силу?! Я благоговел перед ее волей к жизни. И не мог себе представить иного счастья, как быть рядом с ней.
Нашу радость разрушил вдруг откуда ни возьмись появившийся Валера Ергинец.
- Что случилось, - спросил он, переводя взгляд с одного на другого, - почему вы все в слезах?
- Пришло время слёз, - сказала Тамара, - тебе этого…
- Значит, всё у нас получилось? – снова спросил Валера.
Никто ему не ответил.
- Я вот что хочу вам сказать. Я давно… Я недавно узнал, что мы все состоим из ста триллионов клеток! И только десятая часть из них – человеческие! Остальные – микробы!
- Ты-то себя к какой части причисляешь? – спросила Ната.
Валера не понял вопроса.
- Девяносто триллионов микробов – это же целая армия злых и голодных бойцов, - уточнил Жора, - и каждого из них надо кормить.
- Что если нам, - предположил Валера, - провести ряд предупредительных мер по… Проверить активность трансаминаз…
- Ты же не станешь себя травить, - сказал Стас.
Валера недоуменно посмотрел на него, затем:
- Мы смогли бы тогда…
- Собою, - сказал Жора.
- Что «Собою»? - не понял Валера.
- Кормить, – сказал Жора, - собою кормить эту армию паразитов.
Мы, конечно, все скуксились – наша радость была Валерой разрушена. Но не было в мире силы, способной разрушить наши надежды! Это-то мы точно знали.
- Теперь точно можно, - обняв меня за плечи, тихо произнёс Жора.
- Что можно? – спросил я.
- Точно! – повторил Жора.
Я молча смотрел на него, ожидая ответа. Жора улыбался.
- Твою Тишеньку… теперь можно… точно… Зови её! И не только её…
Стоял неимоверный галдёж, и я сделал вид, что не расслышал Жору. Мне не хотелось даже думать о Тине – как бы её именем, произнесенным всуе не испортить всё дело! Ведь, казалось, что и без неё наш лёд прекрасно тронулся и не сегодня так завтра мы встанем на тропу успеха. И вот чудо-то: как только Жора произнес имя Тины, воцарилась смертельная тишина. Казалось, даже Земля притишила своё вращение вокруг оси, которая стала вдруг скрипеть и скрежетать как несмазанная телега. Да-да, я лично слышал этот скрип и видел, видел десятка три колючих насквозь пронизывающих и прислушивающихся к тебе взглядов, немо спрашивающих – «Так что там с нашей Тиной?». Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из наших когда-либо произносил её имя, и вот оказалось, что они только и живут этим именем, только и ждут от меня ответа – «как там наша Тина?». Да я понятия не имею, где и как ваша Тина. Более того – я точно знаю только одно…
- Что ты молчишь, – Жора взял меня за локоть, - видишь - все ждут.
- Она умерла, - произнёс я.
Казалось, и Земля, замерев, дала крен.
- Рест, ты в своём уме?
- Как так произошло?
- Что случилось?
- Этого не может быть!
- Ну и шуточки у тебя…
- Перестань…
- Жор, скажи ему…
- На выпей…
- Да иди ты…
- Ой, верьте вы ему…
- Зачем врать-то?
- Юра, дай ему укол…
Я не выдержал:
- Да ладно вам!..
Они обступили нас, галдя и талдыча, причитая вот таким крепким столбиком, тесня и хватая меня липкими руками… Кто-то подмигнул, кто-то сплюнул в сердцах, кто-то хохотнул, кто-то даже дал пинка сзади… Они издевались надо мной как те над Иисусом. Мне не доставало только тернового венца на башке. Да, это был праздник Иисусовых страстей, Его мук.
А я знал только одно – Тины нет!
Затем Жора поднял руку и всё стихло.
- Зачем ты убил её? – спросил он.
Ах, Жора-Жорочка-Жорик… Я не знал, что ответить. Ах, провидец ты мой и всесведущий прорицатель! Я всегда знал, что ты всё знал про меня, что ты предвидел все мои действия и поступки, что от тебя спрятаться невозможно! Вот и сейчас… Как тебе удалось выведать мою самую тайную тайну? Откуда ты взял, что я раздолбал свой почтовый ящик, чтобы вытащить из него все Тинины письма? Кто тебе сказал, что все её сайты я слил в канализацию и досуха, аж до дыр, вытер все унитазы? Как ты мог даже только подумать, что все её фотографии я порвал на мелкие кусочки и один за другим сжег дотла в своём новом камине, в последний раз наслаждаясь её теплом?
Её теплом!)
И все её запахи – выветрил…
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!