Принципы формирования единого экономического пространства. 33 страница
Правительство Канады, однако, не стало торопиться с официальным объявлением "канадского сектора". Только в мае 1925 г. оно выступило с официальным заявлением о том, что канадский арктический сектор составляет пространство в пределах 60 град. - 141 град. з.д. до Северного полюса. Нормативно суверенитет Канады на земли и острова в пределах указанного сектора был закреплен Законом от 27 мая 1925 г. и дополнительно в 1926 г. королевским указом. В соответствии с Законом для осуществления деятельности в пределах канадского арктического сектора, в том числе в целях разведки и разработки природных ресурсов, требуются соответствующие разрешения канадских властей. Россию принято называть вторым после Канады арктическим государством, которое распространило свои территориальные притязания на арктический сектор. При этом обычно ссылаются на ноту-депешу российского правительства от 20 сентября 1916 г., в которой сообщалось о том, что частью России являются острова Генриетты, Жаннеты, Беннеты, Геральд, Уединения, Новосибирские, Врангеля, Новая Земля, Колгуев, Вайгач и др., которые составляют территорию России "ввиду того, что их принадлежность к территориям Империи является общепризнанной в течение столетий". С таким утверждением можно согласиться лишь с оговоркой, поскольку до этой даты на протяжении трех веков принимались различные российские законы и указы, а также заключались международные договоры между Россией и иностранными государствами, в которых предусматривались некоторые исключительные права России в отдельных районах Арктики (Царские указы 1616 - 1620 гг., Сенатский указ "О приведении в исполнение постановления о пределах плавания и о порядке приморских сношений вдоль берегов Восточной Сибири, Северо-Западной Америки и островов Алеутских, Курильских и проч." 1821 г., русско-шведские договоры 1806 и 1826 гг., Русско-английские конвенции 1824 и 1825 гг., Русско-американская конвенция 1867 г. об уступке Аляски). Правовым актом, подтвердившим принадлежность Советскому Союзу всех земель и островов в Северном Ледовитом океане к северу от побережья СССР до Северного полюса, было Постановление Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. "Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане". Все ранее открытые земли и острова, а также земли и острова, которые могут быть открыты, не составляющие к моменту опубликования Постановления признанной Правительством СССР территории каких-либо иностранных государств, объявлялись территорией Советского Союза. Это положение применимо и к тем островам, скалам и т.д., которые могут возникнуть в будущем вследствие геологического развития Земли. При этом Постановление оставило без ответа вопрос о правовом статусе морских пространств арктического сектора СССР, что послужило причиной неоднозначного и порой прямо противоположного толкования его положений советскими учеными. В связи с тем что СССР ранее признал суверенитет Норвегии над Шпицбергеном, согласно Постановлению 1926 г. западная граница арктического сектора СССР огибала район действия Договора о Шпицбергене 1920 г. Дальнейшее развитие событий, и прежде всего распространение на арктический сектор национального природоресурсного и экологического законодательства СССР (России) и Канады, подтвердило правомерность принятия арктическими государствами соответствующих законодательных актов, касающихся режима своего арктического сектора без санкций других государств. Другие арктические государства специальных актов по арктическим районам, прилегающим к их территории, не принимали. Однако законодательство этих государств распространяется и на арктические районы. Например, к арктической области Дании отнесены острова Гренландия и Фарерские. В 1924 г. представитель администрации США отметил, что все территории к северу от Аляски принадлежат США, и с тех пор в США к арктическим отнесены прежде всего территории к северу от полярного круга, все иные районы Северного Ледовитого океана, а также Берингово море и Алеутские острова. Исландия относит к Арктике всю свою территорию. Законы Норвегии не выделяют понятия "арктическая территория". Концепция арктических секторов, получившая признание на уровне норм обычного международного права, являлась преобладающей вплоть до начала практической разведки и разработки природных ресурсов Арктики. В этот момент (конец XX в.) повышенным вниманием, в том числе и в России, начинает пользоваться концепция интернационализации Арктики. Эта концепция с различной степенью интенсивности обсуждается в политических и научных кругах уже более 80 лет. Еще в 1930-х годах отдельные зарубежные авторы пытались построить абстрактную модель интернационализации Арктики на основе множественного кондоминиума, без учета экономических, экологических и военных аспектов использования арктических морей и проливов прибрежными государствами, их неразрывной связи с материком и других важнейших факторов. Так, Г. Смедал (Норвегия) в 1931 г. утверждал, что рассматривает международно-правовой режим арктических пространств вообще, в отрыве от азиатского и европейского материков. Появление подобных концепций и конструкций объяснялось прежде всего тем большим интересом, который проявляли военные круги некоторых арктических и не арктических государств к региону Арктики. Поэтому, когда США в 1970 г. выдвинули идею созыва международной конференции для установления международно-правового режима Арктики на основе принципа интернационализации, Советский Союз категорически выступил против. Конференция по этой причине не состоялась. Несмотря на это, вопрос об интернационализации Арктики по инициативе США был поставлен на III Конференции ООН по морскому праву. Эту инициативу США поддержали Норвегия и Дания, которые не имеют своих секторов в Арктике, полагая, что это не отвечает их национальным интересам и не соответствует международному праву. Делегация Канады на III Конференции ООН по морскому праву также не выступила против идеи интернационализации Арктики в части района морского дна за пределами 200 морских миль и создания Международного органа по морскому дну. Сторонники интернационализации Арктики полагают, что на арктические водные пространства полностью и на дно Северного Ледовитого океана должны распространяться нормы международного морского права, регулирующие режим открытого моря. Это означает, что и в Арктике должны действовать норма о 12-мильной ширине территориального моря, нормы в отношении исключительной экономической зоны, континентального шельфа и пр., а в отношении арктических проливов (проходов) на общих основаниях должны быть применимы нормы Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. о транзитном проходе через международные проливы и об архипелажном проходе. Что касается Канады, то она, с одной стороны, является последовательным приверженцем секторального принципа, опасаясь утратить исключительные права, особенно в отношении Северо-Западного прохода, а с другой стороны, она нашла свое место и среди сторонников интернационализации Арктики. Своеобразие такого места заключается в том, что канадская сторона допускает возможность "частичной интернационализации" Арктики, ограниченной Полярным бассейном, под которым подразумевается район Северного Ледовитого океана за пределами 200-мильной исключительной экономической зоны. В этом случае основные арктические проливы, и Северо-Западный проход в первую очередь, оказываются вне процесса интернационализации. Зоны арктических проливов в настоящее время используются главным образом военными подводными лодками и стратегическими бомбардировщиками для целей сбора военно-разведывательных данных, хотя эта деятельность арктических государств сегодня носит довольно ограниченный характер. На сегодня более важен другой фактор. Активное расширение НАТО на восток привело к возрождению давней идеи об установлении для Арктического бассейна режима ограниченной демилитаризации и нейтрализации, а затем и полной демилитаризации. Реализация этой идеи резко обесценила бы арктические проливы в глазах военных, и тогда концепция интернационализации обрела бы реальные шансы на претворение в жизнь. Однако и сегодня, несмотря на перестройку международных отношений, осуществление политики демилитаризации Арктического бассейна встретит сильнейшее противодействие, прежде всего со стороны США, которые не намерены отказываться от своего военного присутствия во всех регионах мира и, в частности, от военного использования вод и воздушного пространства Арктики, в том числе арктических проливов. Для этого они будут добиваться распространения на район Арктики режима открытого моря без каких-либо ограничений. Интересам России отвечала бы идея максимального ограничения использования Арктики в военных целях. Проблема демилитаризации Арктики вполне могла бы стать предметом регионального договора, заключенного между арктическими государствами (морское дно уже частично демилитаризовано по Договору 1971 г.). Но и здесь возможно сопротивление, прежде всего со стороны США, которые будут против любого "регионального сговора", ведущего к "закрытию" Арктики для военных кораблей и воздушных судов неарктических государств. Что касается простого распространения норм Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. на Арктический регион, то эта идея изначально является нереальной. Во-первых, Конвенция 1982 г. не олицетворяет собой все международное морское право. Многие нормы международного морского права сегодня продолжают иметь форму международного обычая. Во-вторых, до сих пор не все арктические государства (например, США) ратифицировали Конвенцию 1982 г. В-третьих, добровольный отказ России от своих прав на высокоширотные участки дна Северного Ледовитого океана, изложенный в Представлении 2001 г., не получил одобрения и понимания со стороны других арктических государств. Положения ст. 76 Конвенции 1982 г. не являются обычными нормами международного права. Ничто также не свидетельствует о том, что воля государств - участников Конвенции 1982 г. заключалась в применении к Арктике геологических критериев, предусмотренных ст. 76, тем более что такое применение приводит к конфликту между Конвенцией 1982 г. и исторически сложившимися правами государств в Арктике, которые основываются на обычном международном праве. Общеизвестно, что каждое арктическое государство по-своему рассматривает, принимает и осуществляет посредством национального законодательства нормы международного морского права, которые, по его мнению, лучше всего служат его национальным интересам в его полярных морях. В настоящее время можно констатировать, что подлинного регионального режима в Арктике не сложилось, несмотря на общие проблемы, стоящие перед арктическими государствами. Между тем, как отмечалось выше, Арктика входит в состав осуществляемой с 1974 г. Программы региональных морей ЮНЕП. Это означает, что, так же как и в отношении остальных 17 регионов, для Арктики ЮНЕП в сотрудничестве с ФАО должны выработать и ввести в действие базовое комплексное международное соглашение по борьбе со всеми известными видами загрязнения из всех известных источников загрязнения и принять протоколы, отражающие особенности экологической обстановки в Арктике. Именно в этом должна заключаться реализация арктическими государствами своей первоочередной ответственности за защиту окружающей среды в Арктике. Это также придаст новое международно-правовое значение давно осуществляемым природоохранным мерам арктических государств в пределах их полярных секторов. В свою очередь, экологическую направленность приобретет и давно высказывавшаяся российскими и зарубежными учеными идея принять Полярный кодекс, тем более что определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются как в рамках ИМО, так и в рамках Комиссии по сохранению морских живых ресурсов Антарктики. 13 февраля 2004 г. была принята Международная конвенция о контроле судовых балластных вод и осадков и управлении ими, в соответствии со ст. 13 которой стороны, имеющие общие интересы по охране окружающей среды в данном географическом районе, стремятся расширять региональное сотрудничество, в том числе путем заключения региональных соглашений, соответствующих указанной Конвенции. В ожидании вступления в силу Конвенции ИМО в 2009 г. приняла Международные требования к судам, плавающим в полярных водах, суть которых сводится к следующему: 1. Международные требования не подменяют собой Конвенцию о контроле судовых балластных вод и осадков и управлении ими 2004 г. Они являются временным региональным планом управления балластными водами и распространяют свое действие на все виды судов, указанные в ст. 3 Конвенции 2004 г., за исключением случаев, когда забор и сброс балластных вод и осадков необходимы для обеспечения безопасности самого судна в чрезвычайных ситуациях или спасания человеческих жизней на море; когда аварийный сброс или забор балластных вод или осадков вызван повреждением судна или его оборудования, при условии что были приняты все разумные меры предосторожности до или после повреждения или обнаружения повреждения или сброса в целях предотвращения или минимизации сброса и что собственник, компания или ответственное должностное лицо не причинили повреждение умышленно; когда забор и сброс балластных вод и осадков используются для избежания или минимизации загрязнения морской среды; когда забор и последующий сброс балластных вод и осадков производятся на одном и том же участке открытого моря; когда сброс балластных вод и осадков производятся в том же месте, где был осуществлен забор балластных вод и осадков, и не происходит их смешение с не находящимися под контролем балластными водами и осадками (если такое смешение происходит, то такие балластные воды подпадают под действие Конвенции 2004 г.). 2. Если замена балластных вод каким-либо образом угрожает безопасности судна, она не должна производиться. Положения международных требований не будут распространяться также на случаи, когда забор и сброс балластных вод и осадков необходимы для обеспечения безопасности самого судна в чрезвычайных ситуациях или спасания человеческих жизней на море в полярных водах. 3. Каждое судно, оснащенное танками для балластных вод и заходящее в полярные воды, должно иметь на борту план управления балластными водами, в котором должны учитываться суровые климатические условия, в которых будет производиться замена балластных вод. 4. Каждое судно, входящее в полярные воды, должно вести учет операций с балластными водами. 5. В отношении судов, которым необходимо осуществить сброс балластных вод в полярных водах, замена балластных вод первоначально должна быть произведена до входа в полярные воды или по меньшей мере на удалении в 200 морских миль от ближайшего участка суши, где глубина воды составляет не менее 200 м (если по эксплуатационным соображениям сделать это невозможно, то такая замена должна быть произведена на удалении, по меньшей мере, в 50 морских миль от ближайшего участка суши, где глубина воды составляет не менее 200 м). 6. Процедуре контроля за заменой балластных вод, предусмотренной предыдущим пунктом, подвергаются только те танки, сбор балластных вод из которых будет осуществлен в полярных водах. Поощряется распространение процедуры замены балластных вод на все суда, которые способны брать груз в Арктике, поскольку из-за климатических условий и обстановки на море зачастую происходят изменения в планируемой деятельности и в маршрутах следования. 7. Если судно произвело забор балластных вод в полярных водах и планирует осуществить их сброс в арктических водах, рекомендуется, чтобы замена балластных вод производилась южнее Северного полярного круга и по меньшей мере на удалении в 200 морских миль от ближайшего участка суши там, где глубина воды составляет не менее 200 м (если по эксплуатационным соображениям сделать это не представляется возможным, то такая замена должна осуществляться на удалении не менее 50 морских миль от ближайшего участка суши там, где глубина воды составляет не менее 200 м). 8. Во время промывки танков с балластными водами не должен допускаться сброс осадков в арктические воды. 9. Суда, проведшие длительное время в арктических водах, должны промыть свои танки и произвести сброс осадков до входа в арктические воды. Если сделать это не представляется возможным, то должен осуществляться мониторинг осадков в танках, а сам сброс осадков должен производиться в соответствии с планом управления балластными водами. Сброс осадков на море должен производиться на удалении не менее 200 морских миль от ближайшей береговой линии там, где глубина воды составляет не менее 200 м. 10. Правительства приглашаются обмениваться информацией о чужеродных морских организмах или обо всем, что может представлять угрозу в связи с балластными водами. На достижение аналогичных целей направлена также и идея принятия обязательного Экологического корабельного кодекса для плавания и хозяйствования в полярных водах, высказанная совсем недавно зарубежными и отечественными юристами. Суть этой проблемы сводится к следующему: 1) плавание уже по самой своей сути является опасной деятельностью с повышенными рисками в полярных водах вследствие неадекватных карт, экстремальной погоды, наличия айсбергов и морского льда, а также других факторов. В этом контексте в настоящее время два предложения, выдвинутые в рамках ИМО, направлены на противодействие этим рискам: первое касается принятия добровольных руководств для кораблей, оперирующих в полярных водах; второе - разработки обязательного полярного корабельного кодекса; 2) разработка и принятие обязательного полярного корабельного кодекса предполагают участие в нем не только арктических государств, но и третьих стран, которые не связаны философией арктического сотрудничества и экологической защиты. В таком случае обязательность соблюдения правил обеспечивается государством флага судна. Но это не всегда срабатывает. Поэтому обеспечение указанной обязанности может реализоваться в портах арктических государств, хотя не все корабли отплывают в Арктику из этих портов; 3) сегодня значительной поддержкой пользуется мнение о том, что в данном вопросе достаточно действующего общего международного нормативного материала, касающегося предотвращения загрязнения моря с судов (имеется в виду Конвенция МАРПОЛ 73/78). Международная конвенция по охране человеческой жизни на море 1974 г. (SOLAS-74) предусматривает, что каждое судно, совершающее международный рейс и подпадающее под действие Конвенции (правила 3 и 4 гл. I), должно выполнять ее требования (если требования выполнены быть не могут по объективным причинам, то на судно должно быть оформлено изъятие с одобрения морской администрации флага судна). В противном случае оно может быть задержано, а по некоторым позициям не допущено в порт. Иными словами, новый обязательный корабельный кодекс необходим. В его пользу говорят в основном следующие факторы: - кодекс станет важным документом, дополнительным к уже действующим договорам в данной области, с помощью которых не обеспечивается необходимый уровень экологической безопасности при хозяйственной деятельности в Арктике; - недостаточен, как показывает практика, "либеральный" национальный экологический контроль за рыболовецкими и туристическими судами в Арктике. В этой связи необходимо внедрение международного контрольного механизма; - обязательные требования к судам, используемым в Арктике, должны кроме прочего содержать нормы, относящиеся к конструкции судна, его экипажу и снаряжению (включая спасательное оборудование); - кодекс целесообразно связать с SOLAS-74, хотя возможны и другие варианты; - проблема исполнения кодекса третьими странами будет решена, если будет создан международный орган по контролю за исполнением и государство флага судна будет ответственным за выдачу разрешения на эксплуатацию судна (или его эквивалент) для оперирования в Арктике; - ИМО - наиболее эффективный международный институт, с помощью которого можно добиться принятия и эффективного действия кодекса. Таковы основные концептуальные аспекты проблемы разработки и принятия обязательного Экологического корабельного кодекса для плавания и хозяйствования в арктических водах, что не исключает множества "производных" проблем, которые предстоит решить в случае его принятия и вступления в силу.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 114; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!