Сравнительная хронология к главе 39
Месопотамия и Малая Азия | Египет | ||
Вавилон | Ассирия | Хеттское царство | |
Муваталли | Девятнадцатая династия | ||
Салманасар I | Хаттусили III | Рамзеc II (ок.1278–1212 годы до н. э.) | |
Тукульти‑Нинурта | Тудхалия IV | ||
Каштилиаш IV | Мернептах | ||
Ашшурнацирапал | |||
Вторая Династия Исина | Сетнехт (ок. 1185–1182 годы до н. э.) | ||
Рамзеc III (ок. 1182–1151 годы до н. э.) | |||
Вторжение Народов Моря | |||
Рамзесы с IV по XI | |||
Херихор (ок. 1080–1074 годы до н. э.) | |||
Третий Переходный период (1070–664 годы до н. э.) |
Глава сороковая
Темные века Греции
Между 1200 и 1050 годами до н. э вторжение дорийцев приносит в Грецию темные времена
После разрушительной победы в землях Трои микенские корабли медленно, на веслах или под парусами, направились к греческому материку – чтобы обнаружить свои дома обедневшими и отягощенными заботами. Одиссей сражался десять лет, чтобы попасть домой и увидеть, что его дом кишит врагами; Агамемнон вернулся к жене и был убит в собственной ванной ею и ее любовником.
И это оказалось только началом будущих несчастий.
Около 1200 года до н. э. по полуострову пронесся вихрь пожаров. Микенский город Спарта сгорел дотла. Сам город Микены отбивался от неизвестного нам врага; крепость выдержала, хотя и была повреждена, но от домов вне стен остался только пепел, они никогда не были отстроены заново.‹395› Город Пилос был стерт огнем с лица земли. Выжившие города были уничтожены другими бедствиями.
|
|
Археология предполагает, что города были заселены новыми людьми, которые не знали письменности (ее нет в руинах их домов), не умели строить из камня и кирпича, не знали производства бронзы.‹396› Эти новые поселенцы пришли с северной части полуострова и теперь двигались к югу. Позднее историки назовут их дорийцами.
Оба наших источника, и Фукидид, и Геродот, приписывают взятие микенских городов сильно вооруженным дорийцам. Геродот говорит о четырех вторжениях дорийцев в Аттику (земли вокруг Афин); первое из них произошло в дни, когда «Кодрус был царем Афин».‹397› Позднее греческий писатель Ко‑нон сохранит для нас традиционный рассказ о самом раннем нападении: оракул в лагере дорийцев предсказал беспощадным завоевателям, что они победят в битве Афины, если не убьют афинского царя Кодруса. Когда Кодрус услышал об этом, он переоделся обычным жителем Афин, оставил город и ушел в лагерь дорийцев, где вступил в сражение с вооруженными дорийскими воинами. В буйной стычке он был убит и, выполняя таким образом предсказание оракула, спас город.‹398›
|
|
Дорийцы, удивленные таким благородством, сняли с Афин осаду – но отошли только временно. Ко времени, когда вторжение закончилось, как сообщает нам Фукидид, дорийцы были уже «хозяевами Пелопоннеса» (самая южная часть Греческого полуострова).‹399›
Фукидид и Геродот оба писали о жестоком набеге, который распространился по земле героев и разрушил ее. Подобно египетским историкам, которые писали о вторжении гиксосов, они не могли придумать другой причины, почему их великие предки потерпели поражение, кроме превосходства в военной мощи. Но руины микенских городов говорят нам несколько о другом. Пилос и Микены сгорели с интервалом в девяносто лет – это означает, что внедрение дорийцев на полуостров происходило медленно, в течение века. Вряд ли это было неожиданным нападением; микенские греки имели много времени, чтобы организовать какое‑либо сопротивление.
Но оборона, которую организовали эти опытные солдаты, была слишком слабой, чтобы защитить их – даже против дорийцев, которые не были ни искушенными, ни закаленными в боях воинами. В некоторых городах совсем нет свидетельств борьбы. Легенды о сопротивлении Афин (среди микенских городов не только Афины хвастались тем, что отразили атаки нападавших) не подтверждаются археологическими данными: никто не нападал на Афины, раскопки здесь не показали ни слоя разрушений, ни следов от пожаров.‹400›
|
|
Но даже в таком случае население Афин катастрофически сократилось. К 1100 году, через полтора века после войны с Троей, северо‑восточная сторона афинского Акрополя (высокая скала в центре города, его самая безопасная и защищаемая точка) была мирно покинута. Спарта, которую сожгли дорийцы, уже была пуста; ее население ушло за несколько лет до этого.‹401› Северяне отступили на юг уже ослабленными и дезорганизованными.
Война с Троей, конечно же, имела отношение к медленному распаду микенских городов, о чем Фукидид написал так: «позднее возвращение эллинов из Трои вызвало такие сильные раздоры, что многие микенцы были изгнаны из собственных городов». Но должны были сработать и другие факторы. Плохая погода, стоявшая подряд каждые два лета из трех, уменьшила урожай как раз в то время, когда старые источники зерна из Египта и Малой Азии также были уничтожены войнами. Это заставило микенские города бороться за пищу; голод мог разжечь войны между городами и отправить жителей в ссылку. И действительно, кольца ирландских дубов и некоторых других деревьев из Малой Азии показывают признаки общевропейской засухи, которая наступила около 1150‑х годов.‹402›
|
|
Дорийская Греция
К микенцам также мог подкрасться и другой, более страшный враг.
В сценах Илиады троянский жрец Хрис просит бога Аполлона наслать болезнь на напавших греков в ответ на кражу греческим воином Агамемноном дочери Хриса. Аполлон сочувствует своему священнику и посылает на греческие корабли стрелы с болезнью. Результат ужасен:
…Наслал он сжигающий ветер
чумы, что вспыхнула в армии: и офицер, и солдат
падали и умирали за зло, сотворенное их вождем.‹403›
Очень похоже, что микенцы, базировавшиеся на берегу, действительно были поражены чумой – которая, вероятно, оказалась бубонной.
Троянцы не больше, чем другие древние народы, были осведомлены о том, как распространяется бубонная чума. Но они знали, что болезнь как‑то связана с грызунами. Аполлон, который разносил болезнь, почитался в Трое по имени, известном в Малой Азии: он назывался Аполлоном Сминтианом, «Господином мышей».‹404› «Илиада» также рассказывает нам, что стрелы Аполлона Сминтиана уносили не только людей, но и лошадей, и собак; это сообщение о распространении болезни через животных постоянно в рассказах древних о бубонной чуме. «Этот мор бушевал не только среди домашних животных, но даже среди диких зверей» , – написал Григорий Турский пятнадцатью веками позднее.‹405›
Микенские герои, вернувшись на родину, принесли с собой смерть. Корабль даже без больных людей на борту, приставший к незараженному берегу, мог все равно иметь в трюме несущих чуму крыс. В действительности чума могла следовать за голодом; корабли с зерном из одной части света в другую перевозили крыс из одного города в другой, распространяя болезнь на недостижимые другим способом расстояния.
Чума, засуха и война: трех этих факторов было достаточно, чтобы нарушить баланс цивилизации, которая была построена в скалистых сухих местах, на грани возможности выживания. Когда выжить становилось трудно, сильные уходили прочь. И так делали не только микенцы, но и критяне, и жители Эгейских островов. Они уходили малыми группами из родных земель, ища новые места проживания и поступая там в наемники. Невозможно сказать, какая часть «морского народа», сражавшегося против Египта, была наемными солдатами. Но египетские рассказы свидетельствуют, что в годы, предшествовавшие вторжению Народа Моря, фараон нанимал солдат из эгейцев, чтобы те сражались за Египет против ливийцев Западной пустыни. К середине XI века до н. э. дорийцы, а не микенцы, были хозяевами Юга, и микенские солдаты были доступны только самым обеспеченным нанимателям.
Поселенцы‑дорийцы не имели царя и его двора, налогов и дани, не вели заморской торговли. Они занимались сельским хозяйством, они выживали, и у них не было нужды что‑либо записывать. Их явление погрузило полуостров в то, что мы называем «темными временами»: мы не можем глубоко вглядеться в них, потому что от них не осталось никаких письменных свидетельств.[129]
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!