Сравнительная хронология к главе 21
| Месопотамия | Китай |
| Династия Ся (2205–1766 годы до н. э.) | |
| Юй | |
| Ци | |
| Падение Агаде (ок. 2150 года до н. э.) | |
| Третья Династия Ура (2112–2004 годы до н. э.) | |
| Ур‑Намму | Шао Кан |
| Шульги (Аврам идет в Ханаан) | |
| Падение Ура (2004 год до н. э.) | Чэн‑ди |
| Династия Исин (аморейские цари Ларсы) | |
| (Ларса) Гунгунум (ок. 1930 года до н. э.) | |
| (Ларса) Рим‑Син (1822–1763 годы до н. э.) | |
| (Ашшур) Шамши‑Адад (1813–1781 годы до н. э.) | |
| (Вавилон) Хаммурапи (1792–1750 годы до н. э.) | |
| Цзе | |
| Династия Шан (1766–1122 годы до н. э.) | |
| Тан |
Глава двадцать вторая
Империя Хаммурапи
Между 1781 и 1712 годами до н. э. царь Ашшура и его союзники пали перед Хаммурапи из Вавилона, который затем создает законы, чтобы управлять своей империей
После многих лет выжидания своего часа Хаммурапи начал замечать трещины в раскинувшейся к северу от него империи.
Когда 1781 году до н. э., Шамши‑Адад умер от старости в корона Ашшура перешла к Ишме‑Дагану, который царствовал как соправитель своего отца на территории, состоящей из Экаллатума и завоеванной к северу от него местности. Иш‑ме‑Даган контролировал теперь всю империю, включая город
Мари, где его младший брат Ясма‑Адад правил в качестве его наместника.
Ишме‑Даган и Ясма‑Адад никогда не были добрыми друзьями. Старший сын был гордостью Шамши‑Адада; младший ощущал пренебрежение со стороны отца с самого начала назначения наместником Мари. В каждом письме Шамши‑Адад сравнивал братьев – и всегда не в пользу Ясма‑Адада.
|
|
|
«Твой брат одержал крупную победу на востоке», – писал Шамши‑Адад младшему сыну, – [а] ты остаешься там, среди женщин. Неужели не можешь вести себя, как мужчина? Твой брат создал себе громкое имя; ты должен сделать те же самое в своей земле.‹188›
Ясма‑Адад редко мог угодить отцу; письма Шамши‑Адада критиковали его за все – от неумения выбрать распорядителя своими домашними делами («Почему ты не назначил еще человека на этот пост?») до задержки с отсылкой требуемого чиновника. Постоянная критика лишла Ясма‑Адада последней уверенности в себе. Мы видим, что он в отчаянии пишет отцу по поводу назначения еще одного второстепенного чиновника:
«Ты просил меня прислать Син‑иддинама, чтобы помог тебе, и я сделаю, как ты велишь, – начинает он, – но когда я это сделаю, то кто останется управлять тут? Я буду рад прислать его тебе, ибо чту своего отца. Но тогда что если ты приедешь сюда и скажешь: „Почему ты не сообщил мнеу что должен будешь оставить его пост незанятым? Почему ты не дал мне знать?“ Поэтому я сообщаю тебе, дабы ты мог решить, что ты хочешь, чтобы я сделал».‹189›
|
|
|
Тем временем Ишме‑Даган засыпал младшего брата сообщениями о своих победах.
«За восемь дней я стал хозяином города Кирхадата и взял все окружающие города. Радуйся!
Я выступил против Хатки, в один день сравнял город с землей и сделал себя хозяином его. Радуйся!
Я выстроил осадные башни и стенобитные орудия у города Хурара и взял его в семь дней. Радуйся!»‹190›
Неудивительно, что Ясма‑Адад ненавидел его.
После смерти Шамши‑Адада Ишме‑Даган написал брату, по‑видимому, пытаясь улучшить их взаимоотношения. К несчастью, он унаследовал манеры и тон отца:
«Я взошел на трон в доме своего отца, и я очень занят, иначе послал бы тебе известие раньше. Теперь же я скажу – у меня нет другого брата, кроме тебя… Тебе не следует беспокоиться. Пока я жив, ты будешь оставаться на своем троне. Давай поклянемся в братской верности друг другу. И непременно сразу же вышли мне полный отчет».‹191›
Трудно теперь узнать, насколько дружественным был этот жест примирения. Нерешительный Ясма‑Адад вскоре оказался перед угрозой извне: Зимри‑Лим, принц Мари, которому пришлось бежать от Шамши‑Адада на запад, теперь планировал вернуться. Он упрочил свое положение благодаря войску, предоставленному ему тестем, царем Алеппо. Через шесть лет после смерти Шамши‑Адада Зимри‑Лим был готов двинуться против Ясма‑Адада.
|
|
|
Из Ашшура не прибыло никакого подкрепления. Ясма‑Адад в одиночку противостоял осаждавшим и погиб во время одного из штурмов.
Теперь царем Мари снова стал Зимри‑Лим. Имея на востоке соседями три больших и ненасытных царства (государство Ишме‑Дагана с центром в Ашшуре, государство Хаммурапи в Вавилоне и Рим‑Сина на юге), Зимри‑Лим понимал, что Мари необходимо заключить союз с самым сильным, дабы выжить рядом с двумя другими.
Но было совершенно непонятно, кто же самый сильный. Одно из писем Зимри‑Лима времен его правления говорит по этому поводу:
Нет царя у который является сильнейшим сам по себе. Десять из пятнадцати царей находятся в союзе с Хаммурапи из Вавилона, такое же количество следует за Рим‑Сином из Ларсьіу и такое же число идет за царем Эшнунны.‹192›
После анализа ситуации он в итоге останавливается на Хаммурапи как на лучшем варианте.
|
|
|
Хаммурапи принял этот союз. Без сомнения, он был осведомлен о силах, собирающихся против него. Ишме‑Даган продлил двусторонний договор с царем Эшнунны, независимого города на восток от Тигра, и со страной Элам. Это создавало угрозу, с которой приходилось считаться. Со времени падения Ура Элам был более или менее единой державой: южные его земли в разное время попадали под правление различных месопотамских царей, но северные территории всегда оставались за эламитами. Теперь новая династия Эпарти захватила контроль над всем регионом и была готова присоединиться к борьбе против Вавилона.[92]
А на юге Рим‑Син, похоже, решил, что лучше присоединиться к коалиции против Хаммурапи, состоявшей из Ашшура, Эшнунны и Элама. Возможно, теперь он считал, что Хаммурапи невозможно разбить. Но также можно предположить, что он слишком устал и был слишком стар, чтобы присоединяться к борьбе так далеко на севере. Он находился на троне уже почти шестьдесят лет – дольше, чем любой другой известный нам месопотамский царь.
Ишме‑Даган и цари Эшнунны и Элама выступили без него. В 1764 году до н. э., через девять лет после того, как Зимри‑Лим вернулся на трон Мари, объединенная армия начала свой поход против Хаммурапи.
Хаммурапи, чья армия была усилена солдатами Зимри‑Ли‑ма, добился успеха в этой войне. Он захватил Ашшур и сделал его частью Вавилона; он взял Эшнунну, и хотя не прошел весь путь на восток, на эламитское высокогорье, захватил Суму и разграбил ее. Он также похитил несколько статуй эламитских богинь и официально поместил их у себя, в Вавилоне, вместе с их жрицами. Это было священным вариантом похищения жен врага и овладения ими.
Через год он выступил против Рим‑Сина, которого не спас нейтралитет. Почему Рим‑Син не присоединился к нему против северной коалиции? Когда Рим‑Син не смог ответить на этот вопрос, Хаммурапи ирригационными методами развернул один из речных потоков прямо на густонаселенную территорию царства Рим‑Сина. Вероятно, Рим‑Син сдался без слишком большого сопротивления, согласившись присягнуть и, согласно его собственным записям, осушить землю где‑либо в другом месте, чтобы быстро переселить крестьян, жилища и участки, которые были затоплены.
Затем Хаммурапи повернулся против собственного союзника.
Очевидно, Зимри‑Лим был слишком могущественным воином и слишком сильной личностью, чтобы Хаммурапи мог чувствовать себя комфортно, имея его за спиной. Хаммурапи не напал на своего союзника – вместо этого он потребовал права проверять и контролировать всю переписку Зимри‑Лима с другими царями. Этот особый способ доминирования – право контролировать международные отношения другой страны – позднее стал широко практиковаться в политике, он означал конец настоящей независимости. Зимри‑Лим понимал это и с негодованием отказался. Хаммурапи пригрозил жесткими мерами. Зимри‑Лим игнорировал угрозы. Хаммурапи осадил Мари и казнил всех пленных, взятых под стенами города. Так как сопротивление продолжалось, Хаммурапи взял город штурмом, разрушил его стены, увел все население в рабство, а сам город сжег.‹193›
О дальнейшей судьбе Зимри‑Лима записей нет, как нет их о Шипту, его царице и его дочерях. У него было два маленьких сына, но ни один не появился снова в анналах Мари или Вавилона.
Через год после этой кампании Хаммурапи снова вернулся к Ларсе. Мы можем предположить, что Рим‑Син выбрал независимость и оказал сопротивление. После шести месяцев осады Ларса пала.
На этот раз Хаммурапи не стал убивать конкурента. Рим‑Син был взят в плен, его шестидесятилетнее правление завершилось. Теперь все старые шумерские города – не говоря уже о многих городах западнее и севернее старого Шумера – стали частью империи с центром в Вавилоне.
«Пусть все мужчины согнутся в поклоне тебе, – записали писцы Хаммурапи. – Пусть они признают твою великую славу; пусть они принесут послушание к ногам твоей превосходящей силы».‹194›
Для единой империи был создан единый закон. Хаммурапи держал в руках свои разрастающиеся благодаря завоеваниям территории частично потому, что устанавил один свод законов во всех областях страны. Единственная сохранившаяся копия этого свода была найдена много веков спустя в Сузах, ее текст вырезан на черной каменной стеле. Ясно, что эти законы декларировали справедливость (верх стелы изображает бога правосудия, передающего власть Хаммурапи) – но присутствие подобных стел в завоеванных городах демонстрировало контроль над покоренными народами. Судя по тексту на стеле, точно такие же законы соблюдались в Ниппуре, Эриду, Уре, Ларсе, Исине, Кише, Мари и других городах.
Хаммурапи не был первым законодателем – Ур‑Намму обошел его в этом плане. Но законы Хаммурапи являются самыми целостными и завершенными из всех, сохранившихся с древних времен. Они охватывают удивительно широкий ряд тем: наказание за воровство (смерть), помощь в побеге рабу (смерть), воровство детей (смерть), строительство дома, который рухнул и кого‑то придавил (смерть), наказание за плохое исполнение своей службы царю (смерть). Это сопровождается подробным брачным законодательством – брачный контракт требовался обязательно; муж мог получить развод от судьи, но на это же имела право и жена, муж которой опозорил ее. Существовало наказание за нанесение травмы (любой человек, который выбил глаз другому свободному человеку, терял свой собственный, но выбить глаз рабу обходилось лишь в мелкую серебряную монету), были сформулированы законы наследования (вдова может унаследовать землю, но не может продать ее; она обязана сохранить ее для своих сыновей), каралось мародерство (если человек идет бороться с пожаром в дом своего соседа и крадет его добро под прикрытием дыма, он «будет брошен в огонь»).‹195›
Все эти законы и правила Хаммурапи, поддерживаемые из центра империи, были необходимы, чтобы убедить завоеванные народы в справедливости правления Вавилона. Но они также служили вожжами этого правления, с помощью которых Хаммурапи контролировал своих подданных.‹196›
Жесткие нормы управления пронизывали почти все взаимоотношения Хаммурапи с его царством. Благодаря обширным завоеваниям он контролировал все речные пути от верховий Тигра и Евфрата до самого юга; кедр и ляпис‑лазурь, камень, серебро и бронза – все обязано было проходить через его таможни, откуда лишь кораблям с царским пропуском позволялось продолжать путь.‹197› Это не только гарантировало полную оплату всех пошлин, но также позволяло царю контролировать поток товаров, направляющийся вниз, на беспокойный юг. Ни один город в империи Хаммурапи не мог тайно вооружиться.
Хаммурапи любил называть себя пастухом своего народа; тем не менее он куда больше был обеспокоен тем, как бы овцы не отрастили волчьи зубы и не вырвались из загона, чем появлением волков извне.
Он прекрасно понимал, что его империя будет удерживаться вместе до тех пор, пока он осуществляет полный контроль над всеми сторонами ее деятельности. В письме, написанном им одному из военачальников, мы видим его после неудачи в битве, когда он пытается решить, как вернуть назад на родную землю статуи увезенных эламитских богинь, чтобы они благословляли его кампании. Он не представляет, как это осуществить, потому что не собирается прорываться в Элам с боем, но одновременно опасается, что если просто передаст их эламитам, те могут увидеть в этом акте проявление слабости.‹198›
Империя Хаммурапи
Постепенно на севере и востоке правление Хаммурапи почти полностью превратилось в диктатуру насилия. Менее чем через десять лет после присоединения Эшнунны он вынужден был вновь покорять этот город, устроив осаду, которая длилась целых два года и закончилась тем, что вавилонские солдаты разграбили город, сожгли его и сравняли с землей. Неспокойно было и на восточной границе; войска Хаммурапи подавили попытку восстания в Ниневеи, попытавшейся освободиться от его власти. Почти все время правления своей с трудом завоеванной империей Хаммурапи приходилось воевать. К концу 1740‑х годов до н. э. он был уже старым человеком, здоровье его было подорвано многолетними трудными походами и многочисленными плохо залеченными боевыми ранами. Он умер всего через пять лет после разрушения Эшнунны, и оставил своему сыну, Самсуилуне, очень большие проблемы.
В течение нескольких лет небольшие группы кочевников‑касситов бродили по горам Загрос, изредка переправляясь через Тигр и проникая до самого центра Месопотамии. Вавилонские записи время от времени упоминали их как ищущих работы бродяг – дешевую наемную иммигрантскую рабочую силу.
Девятый год правления Самсуилуны известен как год, «в который пришла армия касситов» – бродяги вооружились и начали опустошать северо‑восточные границы. Раньше Эшнунна служила барьером против захватчиков. Когда город исчез, пришельцы извне стали вторгаться на окраину империи во все больших и больших количествах
В то же самое время Самсуилуна столкнулся с мятежниками, которых его отец подавлял всю свою жизнь; Урук, Ларса и Ур раз за разом поднимали мятежи, требуя вывода с их территории вавилонских солдат. В процессе этого Ур был разрушен настолько основательно, что население покинуло его, и он оставался пустым несколько веков; чуть позже такая же судьба постигла Ниппур.‹199›
Уже сражаясь на несколько фронтов, Самсуилуна обнаружил новую угрозу у себя на востоке. У эламитов появился новый царь – воинственный Кутир‑Наххунте I. Через десять лет после первого нападения касситов Кутир‑Наххунте с армией переправился через Тигр. Слабые вавилонские силы вынуждены были отступить с эламитских территорий довольно далеко вглубь собственных земель, а затем и в сам Вавилон. Это поражение вавилонской армии произвело такое впечатление, что даже тысячу лет спустя враг Вавилона, Ассирия, все еще потешалась из‑за него над вавилонянами.
Сражаясь с многочисленными опасностями, Самсуилуна не смог удержать империю столь твердой рукой, какая была у его отца. К 1712 году, концу своего правления, он потерял весь юг. Без постоянной поддержки военной силой законы Хаммурапи оказались бессильны удержать вместе отдаленные концы империи.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 253; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!