В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «BERLINER VOLKSBLATT» 4 страница
Вывод Энгельса о мировом масштабе и разрушительном характере будущей войны явился подлинным образцом научного предвидения. Весьма проницательным также оказалось предсказание Энгельса о неизбежности участия Англии в будущей войне, которое он при этом считал даже обстоятельством, способным решить исход этой войны в пользу той иди другой из сторон (см. настоящий том, стр. 45 и 415). Следует при этом учесть, что при жизни Энгельса англо‑германские противоречия не приобрели еще такой остроты, как впоследствии. На первом месте в международной политике были в то время франко‑германские и русско‑германские противоречия. Крупную роль играло соперничество между Англией и Россией на Ближнем
Востоке и в Центральной Азии, а также между Англией и Францией в Центральной Африке и других районах. Лишь на рубеже XIX и XX веков определился империалистический характер противоречий между Англией и Германией, их решающая роль в развернувшейся борьбе империалистических держав за передел колоний, рынков сбыта, источников сырья и сфер влияния, которая привела к мировой войне 1914–1918 годов.
Одной из главных агрессивных сил, создававших опасность войны в Европе, Энгельс считал русский царизм и его дипломатию. В своей статье «Внешняя политика русского царизма» – боевом обличительном памфлете, написанном в связи с просьбой русских марксистов о сотрудничестве в их журнале, – Энгельс показал огромное международное значение борьбы русских революционеров против царизма, этого оплота европейской реакции, злейшего врага русской и европейской революции. Прослеживая внешнюю политику царской России на протяжении двух столетий, Энгельс раскрывает реакционную направленность этой политики, обличает царизм как одного из главных душителей европейского революционно‑демократического и национально‑освободительного движения, раскрывает его захватнические устремления, колонизаторские и угнетательские методы господства в присоединенных к империи областях, козни царской дипломатии, потворство царизму со стороны западноевропейских реакционных сил. Энгельс обнажает классовую сущность внешней политики самодержавия, подчеркивает ее связь с антинародной реакционной внутренней политикой.
|
|
|
Указывая на заинтересованность не только русских помещиков и купцов, но и западноевропейских буржуа в сохранении царизма как орудия подавления революционного движения, Энгельс отмечал готовность европейских реакционных правительств поддержать самодержавие в случае революции в России даже силой своих штыков. «Возможно, – пророчески писал он, – они решатся даже на то, чтобы послать свои войска для восстановления царской власти, – какая ирония всемирной истории!» (см. настоящий том, стр. 51).
|
|
|
Ярко и метко обличая царскую дипломатию и ее западноевропейских партнеров, Энгельс, однако, в своем стремлении заострить внимание социалистов на задаче разоблачения дипломатии господствующих классов не избежал некоторых преувеличений. Так, он несколько переоценил степень влияния дипломатии на историю страны, «уступчивость» западноевропейских правительств царизму, роль иностранцев на русской дипломатической службе.
Считая, что русский царизм и в 90‑е годы продолжал еще оставаться «главным оплотом», «последней твердыней» европейской реакции, Энгельс в то же время отметил и известное ослабление как внутриполитических, так и внешнеполитических позиций царского самодержавия во второй половине XIX века, падение его влияния на мировой арене. Военное и политическое поражение царизма в Крымской войне, указывает Энгельс, нанесло серьезный удар его внешней политике и дипломатии, ускорило кризис социально‑экономического и политического строя России. В самой России нарастали грозные для царизма и его дипломатии революционные силы. «И русская дипломатия с ужасом видит приближение того дня, когда русский народ скажет свое слово» (см. настоящий том, стр. 47).
|
|
|
Энгельс призывал рабочий класс и социалистические партии отвечать на военную опасность усилением агитации за мир, активной антивоенной пропагандой, решительными выступлениями против милитаризма. Обязанностью социалистов Энгельс считал борьбу за разоружение, в которой он видел «гарантию мира» (см. настоящий том, стр. 387). Активные и согласованные действия рабочего класса и трудящихся всех стран могли бы, согласно его убеждению, даже при существовавших режимах заставить правительства под давлением народа пойти на ограничение вооружений и сорвать военные планы. В серии статей «Может ли Европа разоружиться?» Энгельс выдвинул предложение об уменьшении, а затем ликвидации постоянных армий путем повсеместного сокращения сроков военной службы и последующего перехода к милиционной системе. В этой же работе Энгельс развивает ряд важных военно‑теоретических положений: о бурном развитии военной техники и революционизирующем влиянии этого развития на стратегию и тактику, о роли физического воспитания в военной подготовке, о значении морального состояния личного состава как важного фактора в войне и т. д.
|
|
|
Решительно отстаивая дело мира и ведя последовательную борьбу против военной опасности, Энгельс в то же время стоял за активное участие социалистов в войнах национальных, освободительных. Такую позицию, по мнению Энгельса, должны были бы занять германские социал‑демократы в начале 90‑х годов, если бы возникла угроза для национального существования Германии в результате нападения на нее Франции и царской России. Эту перспективу Энгельс разбирает в упоминавшейся статье «Социализм в Германии» (осень 1891 г.). Подчеркивая, что победа русского царизма в союзе с Францией над Германией в этом случае означала бы «подавление немецкого социализма», утрату германской социал‑демократией занимаемого ею в то время передового поста в международном рабочем движении, что она отбросила бы назад рабочее движение Германии, Энгельс считал в этих условиях долгом немецких социалистов «не капитулировать ни перед внешним врагом, ни перед внутренним», а защищать «завоеванный пост, за который они несут ответственность перед пролетариатом всего мира» (см. настоящий том, стр. 258). При этом Энгельс указывал, что германские социал‑демократы должны будут стремиться придать такой войне подлинно национально‑освободительный характер, вести ее революционными методами по образцу французских якобинцев 1893 г., отстранив реакционные правящие круги и провозгласив не только отказ от аннексий, но и освобождение угнетенных Германской империей национальностей: поляков, жителей Эльзас‑Лотарингии и т. д. Как явствует из этих высказываний, Энгельс считал необходимым отличать войны захватнические от войн освободительных и в зависимости от характера и типа той или иной воины определять тактику в ней рабочей партии.
Выступления Энгельса по вопросам внешней политики подверглись углубленному изучению и дальнейшему развитию в ряде произведений В. И. Ленина, который в новую историческую эпоху разработал стройное марксистское учение о войне, мире и революции. Ведя беспощадную борьбу против царизма, характеризуя его как «постоянный и вернейший оплот всякой реакции» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 1, стр. 243), В. И. Ленин высоко ценил работы Энгельса, обличающие царское самодержавие. Статью «Внешняя политика русского царизма» Ленин относил к числу важнейших произведений Энгельса, написанных «в духе материалистического понимания истории» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 2, стр. 11).
Одобрял Ленин и позицию Энгельса в вопросе о тактике германских социал‑демократов в случае нападения на Германию Франции и России в 1891 году. «В 1891 г. немецкие социал‑демократы действительно должны были бы защищать отечество в войне против Буланже + Александра III. Это был бы своеобразный вариант национальной войны» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 35, стр. 201). Защищая взгляды Маркса и Энгельса от фальсификации и извращения в оппортунистическом духе, В. И. Ленин давал решительный отпор германским социал‑шовинистам, пытавшимся оправдать свой предательский переход на сторону империалистического правительства в период первой мировой войны ссылками на тактику Маркса и Энгельса, в частности, на позицию Энгельса в 1891 году. «Все эти ссылки, – писал Ленин, – представляют из себя возмутительное искажение взглядов Маркса и Энгельса в угоду буржуазии и оппортунистам» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 21, стр. 279). Ленин считал верхом неисторичности отождествлять и уподоблять «международные ситуации 1891 и 1914 годов». Он писал: «в 1891 г. не было империализма вообще (я старался доказать в своей брошюре, что он родился в 1898–1900 г., не раньше) и не было империалистской войны, не могло быть со стороны Германии. (Между прочим, не было тогда и революционной России; это очень важно.)». «Цезаризм во Франции + царизм в России против неимпериалистической Германии в 1891 г. – вот историческая обстановка 1891 года» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 35, стр. 220, 214 и 215). В связи с этим следует указать, что в известном письме И. В. Сталина «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма»» имеет место нарушение принципа историзма. К оценке этой статьи Энгельса Сталин подошел с критерием, относящимся к международной ситуации более позднего времени, допустив смешение обстановки начала 90‑х годов XIX века с той, которая сложилась в эпоху империализма.
Работы последних лет жизни Энгельса проникнуты свойственным великому соратнику Маркса революционным оптимизмом, твердой убежденностью в торжестве идей марксизма, в победе международного пролетариата. Даже если реакционным господствующим классам Европы, подчеркивал Энгельс, удалось бы вовлечь человечество в истребительную войну, она не спасла бы от гибели эксплуататорский капиталистический строй. «Эта война должна либо привести к немедленной победе социализма, либо настолько потрясти старый порядок вещей и оставить после себя такую груду развалин, что существование старого капиталистического общества стало бы еще более невозможным» (см. настоящий том, стр. 259–260).
Энгельс был полон непоколебимой веры в огромные революционные возможности народных масс России, в их способность выполнить возложенную на них историей великую освободительную миссию: ниспровержение царизма и осуществление коренного преобразования всего политического и социального строя своей страны. И предвидения Энгельса полностью оправдались. Спустя менее чем семь лет после смерти Энгельса, великий продолжатель дела основоположников марксизма Ленин, определяя место и роль борьбы рабочего класса и трудящихся масс России в общем процессе мирового революционного развития, писал: «История поставила теперь перед нами ближайшую задачу, которая является наиболее революционной из всех ближайших задач пролетариата какой бы то ни было другой страны. Осуществление этой задачи, разрушение самого могучего оплота не только европейской, но также (можем мы сказать теперь) и азиатской реакции сделало бы русский пролетариат авангардом международного революционного пролетариата» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 5, стр. 345).
* * *
В состав настоящего тома включены 3 работы, не вошедшие в первое издание Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса: статья «Выборы 1890 года в Германии», статья «По поводу недавней проделки парижской полиции» и заметка ««Капитал» Маркса. Третий том». Из вновь включаемых работ 2 печатаются впервые на русском языке.
В разделе «Приложения» впервые на русском языке публикуются три интервью Энгельса: корреспондентам французских газет «Eclair» и «Figaro», а также корреспонденту английской газеты «Daily Chronicle». Впервые в виде факсимиле публикуются списки работ К. Маркса и Ф. Энгельса, составленные самим Энгельсом.
При работе над текстом публикуемых в томе произведений использованы все их прижизненные издания, как на языке оригинала, так и в переводах; важнейшие из разночтений отражены в подстрочных примечаниях. Опечатки и описки в именах собственных и географических названиях, датах и т. д. исправлены на основании проверки фактов. Заглавия работ даны в соответствии с оригиналом. В тех случаях, когда заглавие, отсутствующее в оригинале, дано Институтом марксизма‑ленинизма, перед заглавием стоит звездочка. В конце тома дается список включенных в 1–22 тома настоящего издания работ К. Маркса и Ф. Энгельса, заглавия которых изменены по сравнению с первым изданием их Сочинений.
Институт марксизма‑ленинизма при ЦК КПСС
Ф. ЭНГЕЛЬС
ЯНВАРЬ 1890–АВГУСТ 1895
ВЫБОРЫ 1890 ГОДА В ГЕРМАНИИ[1]
Тот, кто следил за политическим развитием Германии в течение последнего десятилетия, не мог сомневаться в том, что на всеобщих выборах 1890 г. Социал‑демократическая партия Германии добьется огромного успеха. В 1878 г. германские социалисты подверглись действию сурового исключительного закона[2], на основании которого все их газеты были закрыты, собрания запрещались или распускались, организации были разгромлены, а за малейшую попытку восстановить эти организации преследовали под предлогом, будто они представляли собой «тайные общества»; в результате судебных процессов члены партии были приговорены в общей сложности более чем к тысяче лет тюремного заключения. Несмотря на это, социалистам удавалось нелегальным путем провозить в страну и регулярно, каждую неделю, распространять около 10000 экземпляров своего органа – «Sozialdemokrat»[3], издававшегося за границей, и тысячи брошюр; они сумели провести своих представителей в германский рейхстаг (девять депутатов) и во многие городские управления, в том числе и берлинское. Рост силы партии был очевиден даже для ее злейших врагов.
Однако такого успеха, которого достигли социалисты 20 февраля, не ожидали даже наиболее оптимистически настроенные среди них самих. Двадцать одно место уже завоевано, то есть в двадцати избирательных округах социалисты оказались сильнее всех других партий вместе взятых. Предстоит пятьдесят восемь перебаллотировок, это означает, что в 58 округах социалисты являются или самой сильной партией, или второй по силе среди партий, выдвинувших своих кандидатов, и новые выборы должны окончательно решить спор между двумя кандидатами, получившими наибольшее число голосов, но не собравшими абсолютного большинства. Что касается общего числа поданных за социалистов голосов, то мы можем дать лишь приблизительный подсчет. В 1871 г. социалисты собрали не больше 102000 голосов; в 1877 – 493000; в 1884 – 550000; в 1887 – 763000; в 1890 г. они могут получить не менее 1250000 голосов, а возможно, и значительно больше. Сила партии возросла в течение трех лет по меньшей мере на 60–70 процентов.
В 1887 г. было лишь три партии с числом избирателей свыше одного миллиона: национал‑либералы – 1678000, центр, или католическая партия, – 1516000 и консерваторы – 1147000[4]. На этот раз центр удержит свои позиции, консерваторы потеряли значительное, а национал‑либералы – огромное количество избирателей. Таким образом, социалистов по числу избирателей все еще превосходит центр, но они, в свою очередь, или полностью сравняются с национал‑либералами и консерваторами или даже превзойдут как тех, так и других.
Нынешние выборы производят настоящую революцию в положении партий Германии. Они действительно открывают новую эпоху в ее истории. Они знаменуют собой начало конца бисмарковского периода. Обстановка в настоящее время такова.
Своими указами о рабочем законодательстве и международной конференции по вопросам труда молодой Вильгельм освободился от опеки своего ментора – Бисмарка[5]. Последний счел благоразумным предоставить своему молодому повелителю достаточную свободу действий и спокойно выждать, пока Вильгельм II со своим любимым коньком – разыгрыванием из себя друга рабочих – не попадет впросак; тогда для Бисмарка наступит благоприятный момент вмешаться в качестве deus ex machina [буквально: «бога из машины» (в античном театре актеры, изображавшие богов, появлялись на сцене с помощью особых механизмов); в переносном смысле – неожиданно появляющееся лицо, которое спасает положение. Ред.] . На этот раз Бисмарк не проявлял большого беспокойства по поводу того, как прошли выборы. Непослушный рейхстаг, который придется распустить, как только молодой император обнаружит свою ошибку, был бы даже выгоден Бисмарку, а значительный успех социалистов может помочь ему подготовить подходящий лозунг и преподнести его стране, когда наступит момент роспуска рейхстага. И коварный канцлер действительно получил теперь рейхстаг, с которым никто не сможет справиться. Вильгельм II очень скоро убедится в невозможности в его положении и при нынешнем настроении в кругах земельной аристократии и буржуазии осуществить даже ничтожную долю тех намерений, о которых говорится в его указах; в то же время выборы уже убедили его в том, что рабочий класс Германии примет все то, что он может ему предложить, лишь как частичную уплату долга, но ни на йоту не уступит в своих принципах и требованиях и не ослабит своей оппозиции правительству, которое может существовать только за счет порабощения трудящегося большинства народа.
Таким образом, вскоре возникнет конфликт между императором и рейхстагом; всю вину за происшедшее соперничающие партии свалят на социалистов, новый избирательный лозунг появится в готовом виде, и тогда Бисмарк, прочитав соответствующую нотацию своему господину и повелителю, вмешается и распустит рейхстаг.
Но Бисмарк затем увидит, что положение изменилось. Социалистические рабочие стали сильнее и решительнее, чем когда‑либо прежде. На аристократию Бисмарк никогда не мог полагаться; она всегда считала его человеком, изменившим истинному консерватизму, и готова выбросить его за борт, как только император пожелал бы от него отделаться. Главной опорой Бисмарка была буржуазия, но она ему больше не доверяет. Небольшая семейная ссора между Бисмарком и императором стала достоянием гласности. Она показала, что Бисмарк уже не всемогущ и что император не застрахован от опасных причуд. Кому же из них окажет доверие немецкий буржуазный филистер? Разумный человек становится бессильным, а обладающий силой оказывается неразумным. И в самом деле, вера в прочность установленного в 1871 г. порядка вещей, вера, которая со стороны немецкой буржуазии была непоколебимой, пока царствовал старый Вильгельм, у кормила правления находился Бисмарк, а во главе армии стоял Мольтке, – эта вера исчезла и исчезла навсегда. Рост налогового бремени, удорожание жизни, вызванное нелепыми пошлинами на все предметы импорта, как на продукты питания, так и на промышленные изделия, невыносимо обременительная воинская повинность, неизменный, постоянно возрождающийся страх перед войной, причем войной общеевропейского масштаба, когда под ружье было бы поставлено 4–5 миллионов немцев, – все это оказывало свое воздействие, все больше отдаляя от правительства крестьян, мелких торговцев, рабочих – фактически всю нацию, за исключением лишь той ее небольшой части, которая получает прибыли от созданных государством монополий. Все это терпели как нечто неизбежное, пока старый Вильгельм, Мольтке и Бисмарк составляли правительственный триумвират, казавшийся непобедимым. Но теперь старый Вильгельм умер, Мольтке на пенсии, а Бисмарку приходится иметь дело с молодым императором, у которого он же сам развил безграничное тщеславие и который поэтому считает себя вторым Фридрихом Великим, а на самом деле является всего лишь самодовольным фатом, жаждущим сбросить иго своего канцлера, и к тому же игрушкой в руках придворных интриганов. При таком положении дел народ больше не будет безропотно терпеть этот непомерный гнет. Прежняя вера в прочность положения исчезла. Сопротивление, которое раньше казалось безнадежным, теперь становится необходимостью. Так что, если этот рейхстаг кажется непослушным, то следующий, пожалуй, намного превзойдет его в этом отношении.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!