БРИТАНСКОМУ ФЕДЕРАЛЬНОМУ СОВЕТУ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ

ИСПАНИЯ

В Испании Интернационал был основан сначала в виде простого придатка к бакунинскому тайному обществу Альянсу, которому он должен был служить своего рода вербовочной базой и одновременно рычагом для воздействия на все пролетарское движение. Мы увидим, что и теперь Альянс открыто стремится к тому, чтобы вернуть Интернационал в Испании в его прежнее подчиненное положение.

В результате этой зависимости специфические доктрины Альянса – немедленная отмена государства, анархия, антиавторитаризм, воздержание от всякого политического действия и т. д. – проповедовались в Испании как учение Интернационала. В то же время каждый видный член Интернационала сразу же зачислялся в тайную организацию и ему внушали, что такая система руководства открытого Товарищества тайным обществом практикуется повсюду и представляет вполне естественное явление.

Все это имело место в 1869 г., и человек, который первый положил в Испании начало Интернационалу, а заодно и Альянсу, итальянец Фанелли, вопреки своим абстенционистским убеждениям в настоящее время является членом итальянского парламента. В июне 1870 г. состоялся первый испанский съезд Интернационала в Барселоне; там был принят план организации, который затем был полностью разработан на конференции в Валенсии (сентябрь 1871 года); теперь этот план проведен в жизнь и уже дал самые замечательные результаты.

Участие, которое наше Товарищество принимало (наряду с тем, которое ему приписывалось) в революционных событиях Парижской Коммуны, выдвинуло Интернационал на первый план в Испании, так же как и повсюду в других местах. Это выдающееся положение, вместе с последовавшими непосредственно за этим первыми преследованиями со стороны правительства, значительно расширило наши ряды в Испании. Однако во всей Испании к моменту созыва конференции в Валенсии существовало всего 13 местных федераций, не считая нескольких изолированных секций в различных местностях.

Конференция в Валенсии оставила Федеральный совет в Мадриде, где он находился по решению Барселонского съезда; состав Федерального совета остался почти прежним, однако один виднейший его член Томас Гонсалес Мораго (делегат Гаагского конгресса) не был переизбран. Когда Федеральный совет во время первых правительственных преследований в июне 1871 г. должен был на время искать убежища в Лиссабоне, Мораго покинул свой пост в момент опасности, что и послужило причиной исключения его из состава нового Федерального совета. С тех пор началась скрытая война, закончившаяся открытым расколом.

Непосредственно после конференции в Валенсии состоялась Лондонская конференция (сентябрь 1871 г.), на которую испанцы прислали своим делегатом Ансельмо Лоренцо. Лоренцо первый привез в Испанию известие о том, что тайный Альянс не только не представляет нормального явления в нашем Товариществе, но что, напротив, Генеральный Совет и большинство федераций являются его решительными противниками, поскольку его существование было тогда известно.

Вскоре после этого Сагаста начал свои преследования Интернационала, объявив его вне закона. А Мораго, будучи еще тогда членом местного мадридского совета, снова покинул свой пост и подал в отставку. Однако за этими угрозами правительства каких‑либо серьезных мер не последовало. Правда, членам Интернационала было отказано в праве устраивать публичные собрания, но секции и советы продолжали беспрепятственно проводить свои заседания. Единственным результатом этих правительственных преследований явился огромный рост числа сторонников Интернационала. К Сарагосскому съезду в апреле 1872 г. Товарищество насчитывало 70 организационно оформленных местных федераций, в то‑время как в 100 других местностях велась активная организационная и пропагандистская работа. Кроме того, было организовано восемь профессиональных союзов, охватывавших всю страну и находившихся под руководством Интернационала, и был близок к осуществлению план организации единого большого профессионального союза всех фабричных рабочих Испании (механиков, прядильщиков и ткачей).

Тем временем скрытая война внутри Интернационала продолжалась и стала принимать уже другой и более серьезный оборот. Личная неприязнь Мораго (пользовавшегося в Мадриде, несмотря на его повторное дезертирство, большим влиянием) к избранным на конференции в Валенсии членам нового Федерального совета уже не была единственной движущей силой этой борьбы. Резолюции Лондонской конференции об открытой секции Альянса и о политическом действии рабочего класса привели в бешенство вожаков тайного Альянса и в особенности тех посвященных высших степеней, которые получали свои инструкции непосредственно от Бакунина; а к числу их принадлежал также и Мораго. Это бешенство нашло выражение в сонвильерском циркуляре Юрской федерации, требовавшем немедленного созыва чрезвычайного конгресса. В этом вопросе Испанский федеральный совет, а с ним и многие секции, не решился выступить против Генерального Совета и Лондонской конференции; это было воспринято как новое преступление. Более того, в январе 1872 г. в Мадрид прибыл Поль Лафарг, который установил дружеские отношения с членами Федерального совета и вскоре доказал им многочисленными фактами, что вея юрская афера – основанная на клевете интрига для дезорганизации Интернационала, С этого момента их судьба была предрешена. Так как члены Федерального совета состояли одновременно и редакторами «Emancipacion», то местный совет затеял ссору с этой газетой и добился их исключения из Мадридской местной федерации. На Сарагосском съезде это исключение было отменено, но непосредственная цель – сделать из‑за личных склок пребывание Федерального совета в Мадриде невозможным – была уже достигнута. Федеральным совет, действительно, был переведен в Валенсию, и состав его был полностью изменен. Из двух переизбранных членов старого совета Мора немедленно же подал в отставку, а Лоренцо из‑за возникших разногласий вскоре тоже сложил свои полномочия. Остальные члены совета были большей частью членами тайного Альянса [Далее в рукописи зачеркнуто: «По мере того, как приближался срок созыва конгресса Интернационала, назначенного на сентябрь 1872 г., маневры Альянса, направленные на то, чтобы обеспечить себе большинство на этом конгрессе, становились более очевидными». Ред.].

После съезда в Сарагосе раскол между сторонниками Альянса и теми, кто отдавал предпочтение Интернационалу, становился все более очевидным. Наконец, 2 июня 1872 г. члены прежнего Федерального совета (Меса, Мора, Паули, Пахес и др.), составлявшие в то же время большинство мадридской секции Альянса, обратились ко всем секциям этого тайного общества с циркуляром, в котором извещали о роспуске своей секции и призывали другие секции последовать их примеру[200]. На следующий день все они, под ложным предлогом и в явное нарушение Устава, были исключены из местной Мадридской федерации Интернационала. Из 130 членов только 15 человек присутствовало при этом голосовании. Исключенные образовали новую федерацию, которую, однако, Федеральный совет отказался признать. Генеральный Совет, к которому они апеллировали, признал их, не запрашивая Испанский федеральный совет, и его решение было санкционировано Гаагским конгрессом.

Причина, почему прежний Генеральный Совет в данном случае не консультировался с Испанским федеральным советом, заключалась в следующем: получив, наконец, достаточно доказательств существования и деятельности Альянса в Испании, а также того факта, что большинство, если не все члены Испанского федерального совета одновременно состояли членами Альянса, Генеральный Совет обратился к этому совету с письмом, в котором требовал объяснений и информации относительно тайного общества [См. настоящий том, стр. 116–118. Ред.]. В своем ответе от 3 августа 1872 г. Испанский совет открыто стал на сторону Альянса, заявив кроме того, что Альянс уже распущен. Консультироваться с советом, который в борьбе между Интернационалом и созданным внутри него тайным обществом уже стал на сторону последнего, очевидно было бы более чем излишним, и Гаагский конгресс полностью санкционировал решение Генерального Совета.

Чтобы обеспечить избрание членов Альянса в качестве делегатов на Гаагский конгресс, Федеральный совет с помощью негласного циркуляра, содержание которого не было доведено до сведения Генерального Совета, пустил в ход различные маневры, которые были раскрыты на конгрессе; если бы не необычайная терпимость, проявленная большинством Гаагского конгресса, этого было бы достаточно, чтобы признать недействительными мандаты четырех делегатов Испанской федерации.

Итак, положение дел в Испании в настоящее время таково:

В Испании существуют только две местные федерации, которые полностью и открыто признают решения Гаагского конгресса и новый Генеральный Совет; это – Новая мадридская федерация и федерация в Алькала‑де‑Энарес. Если им не удастся привлечь на свою сторону большую часть испанских членов Интернационала, то они образуют ядро новой испанской федерации.

Значительная часть испанских членов Интернационала все еще идет за Альянсом, который господствует как в Федеральном, так и в более значительных местных советах. Однако имеется много признаков, которые показывают, что резолюции конгресса произвели большое впечатление на массы в Испании. Интернационал там пользуется большой популярностью, а его официальное выражение – конгресс – обладает огромным моральным влиянием. Таким образом, господам из Альянса становится все труднее убеждать массы в своей правоте. Оппозиция начинает становиться серьезной. Это движение возглавляют фабричные рабочие Каталонии с профессиональным союзом, насчитывающим 40000 человек; они требуют созыва чрезвычайного съезда испанской организации, чтобы заслушать отчеты делегатов Гаагского конгресса и расследовать поведение Федерального совета. Орган Новой мадридской федерации «Emancipacion», пожалуй, лучшая из газет, которыми теперь располагает Интернационал, каждую неделю разоблачает Альянс. По тем номерам, которые я послал гражданину Зорге, Генеральный Совет может убедиться в том, как энергично, здраво, с каким пониманием теоретических принципов нашего Товарищества эта газета ведет борьбу. Ее теперешний редактор Хосе Меса, без сомнения, наиболее выдающийся из наших людей в Испании как по своему характеру, так и по таланту и, безусловно, один из лучших наших людей вообще.

Я позволил себе посоветовать нашим испанским друзьям не особенно торопиться с созывом чрезвычайного съезда и основательно к нему подготовиться. Тем временем я послал в «Emancipacion» отчеты о конгрессе, а также и другие статьи [См. настоящий том, стр. 165–170. Ред.] , и буду делать это и впредь, так как Меса – в настоящий момент единственный человек в Мадриде, который способен хорошо писать, – несмотря на свою исключительную энергию, один совсем справиться не может. Я не сомневаюсь в том, что если наши испанские товарищи получат достаточную поддержку со стороны Генерального Совета, то нам удастся побороть там все препятствия и вырвать из‑под влияния шарлатанов из Альянса одну из лучших организаций Интернационала.

Ф. Энгельс, бывший секретарь для Испании

Лондон, 31 октября 1872 г.

Впервые опубликовано на языке оригинала в книге «Briefe und Auszuge aus Briefen vonJoh. Phil. Becker, Jos. Dietzgen, Friedrich Engels, Karl Marx u. A. an F. A. Sorge und Andere», Stuttgart, 1906

Печатается по рукописи

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС

ОБЩЕСТВУ РАБОЧИХ И ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ НИЖНЕЙ ЛОМБАРДИИ (СЕКЦИИ ИНТЕРНАЦИОНАЛА) В ЛОДИ[201]

 

Лондон, 13 ноября 1872 г.

Граждане!

С большой радостью я узнал о том, что вы организовались в секцию Интернационала. Я немедленно сообщил об этом новому Генеральному Совету в Нью‑Йорк. В конце настоящего письма я указываю вам адрес для переписки непосредственно с Генеральным Советом, в то же время я всегда готов дать вам любую информацию, разъяснение или оказать какую‑либо иную услугу, которая будет для вас желательна.

Привет и братство

Фридрих Энгельс

Напечатано в газете «La Plebe» № 117, 17 ноября 1872 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с итальянского

На русском языке публикуется впервые

 

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПИСЬМА ИЗ ЛОНДОНА

 

 

III

МИТИНГ В ГАЙД‑ПАРКЕ

 

Лондон, 14 ноября 1872 г.

Либеральное английское правительство держит в настоящее время в своих тюрьмах не менее 42 ирландских политических заключенных, с которыми оно обращается не только так же, как с ворами и убийцами, но гораздо хуже, с совершенно исключительной жестокостью. В славные времена короля‑бомбы [Фердинанда II. Ред.] глава нынешнего либерального кабинета, г‑н Гладстон, совершил путешествие в Италию и посетил в Неаполе политических заключенных; вернувшись в Англию, он опубликовал брошюру, в которой заклеймил перед лицом Европы неаполитанское правительство за его недостойное обращение с политическими заключенными[202].

Это не мешает тому же г‑ну Гладстону обращаться подобным же образом с ирландскими политическими заключенными, которых он все еще держит под замком. – Ирландские члены Интернационала в Лондоне решили организовать грандиозную демонстрацию в Гайд‑парке (самый обширный общественный парк Лондона, где проводятся все большие народные собрания во время политических кампаний) с требованием всеобщей амнистии. Они связались со всеми демократическими организациями Лондона и образовали комитет, в который в числе прочих вошли Мак‑Доннел (ирландец), Марри (англичанин) и Лесснер (немец) – члены прежнего Генерального Совета Интернационала.

Возникло одно затруднение. Во время последней сессии парламента правительство провело закон, который дает ему право регламентировать общественные собрания в парках Лондона. Оно воспользовалось этим и приказало расклеить регламент, предписывающий тем, кто желает провести такое общественное собрание, за два дня до его созыва в письменном виде уведомить об этом полицию и указать имена ораторов[203]. Этот регламент, тщательным образом скрытый от лондонской прессы, одним росчерком пера уничтожал одно из прав, которыми больше всего дорожит рабочее население Лондона, – право проводить собрания в парках когда и как ему угодно. Подчиниться этому регламенту значило бы пожертвовать правом народа.

Ирландцы, являющиеся наиболее революционным элементом населения, были не из тех, кто может проявить подобную слабость. Комитет единогласно постановил действовать так, будто ему неизвестно о существовании регламента, и провести собрание вопреки распоряжению правительства.

В прошлое воскресенье около трех часов дня две огромных процессии с оркестрами и знаменами двинулись к Гайд‑парку. Оркестры играли ирландские национальные песни и «Марсельезу»; знамена почти все были ирландские (зеленые, с золотой арфой в середине) и красные. У входов в парк было всего несколько полицейских агентов; не встретив никакого сопротивления, колонны демонстрантов проникли в парк, соединились в назначенном месте, и начались речи.

Присутствовало по крайней мере тридцать тысяч зрителей, из которых не менее половины имели в петлице зеленую ленту или зеленый листок в знак принадлежности к ирландской национальности; остальные были англичане, немцы, французы. Толпа была слишком многочисленна, чтобы иметь возможность слушать речи, поэтому рядом с первым организовался второй митинг, где на ту же тему выступали другие ораторы. Были приняты энергичные резолюции, требующие всеобщей амнистии и отмены исключительных законов, которые создают в Ирландии режим постоянного осадного положения. Около пяти часов демонстранты снова построились в колонны, и толпа покинула парк, поправ регламент правительства Гладстона.

Это первый случай ирландской демонстрации в Гайд‑парке; она имела большой успех, чего не может отрицать даже буржуазная печать Лондона. Это первый случай дружеского единения английских и ирландских элементов нашего населения. Две части рабочего класса, взаимная вражда которых так хорошо служила интересам правительства и богатых классов, теперь протягивают друг другу руку; этот отрадный факт есть прежде всего результат влияния прежнего Генерального Совета Интернационала, который всегда направлял все усилия на то, чтобы подготовить союз рабочих обеих наций на основе полного равенства. Собрание, состоявшееся 3 ноября, откроет новую эру в истории лондонского рабочего движения.

Но, спросите вы меня, что же делает правительство? Может быть, оно легко мирится с подобным третированном? Позволит ли оно безнаказанно попирать свой регламент?

Правительство поступило следующим образом: оно поместило около трибуны в Гайд‑парке двух полицейских комиссаров с двумя агентами, которые записали имена ораторов. На следующий день эти два комиссара возбудили иск против ораторов перед мировым судьей. Судья послал им повестки, и они должны предстать перед ним в ближайшую субботу. Подобный образ действий достаточно ясно доказывает, что против них не хотят затевать большого процесса. По‑видимому, правительство признало, что ирландцы или, как здесь говорят, фении, нанесли ему поражение, и поэтому удовлетворится небольшим штрафом. Во всяком случае, прения на суде будут интересными, и я вам о них сообщу в своем ближайшем письме [См. настоящий том, стр. 186–188. Ред. ]. Что уже вполне определенно – это то, что ирландцы благодаря своей энергии спасли право лондонского населения устраивать собрания в парках когда и как ему угодно.

Написано Ф. Энгельсом 14 ноября 1872 г.

Напечатано в газете «La Plebe» № 117, 17 ноября 1872 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с итальянского

На русском языке публикуется впервые

Подпись: Ф. Энгельс

 

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПИСЬМА ИЗ ЛОНДОНА

 

 

IV

МИТИНГ В ГАЙД‑ПАРКЕ. – ПОЛОЖЕНИЕ В ИСПАНИИ

 

Лондон, 11 декабря 1872 г.

Дело, начатое английским правительством против ораторов, выступавших на ирландском митинге в Гайд‑парке [См. предыдущую статью. Ред.] , навлекло на его голову жестокую бурю. Правда, мировой судья присудил обвиняемых к штрафу в размере пяти фунтов стерлингов, но судебные прения доказали незаконность со всех точек зрения нового регламента об общественных парках, так что апелляционный суд, куда сейчас передано дело, должен будет оправдать обвиняемых.

Но это еще не все: после того первого митинга не проходит ни одного воскресенья без открытых собраний в Гайд‑парке, и правительство не смеет чинить препятствий ни одному оратору. В одном случае имело место собрание в защиту полицейских, объявивших забастовку; в другом случае состоялся митинг просто в подтверждение права устраивать собрания в парках.

Забастовка полицейских? – спросите вы. Да, господа: Англия – страна, одержимая бесом, и стачечное движение там проникает повсюду. Я помню, как пятнадцать лет тому назад полицейские в Манчестере объявили забастовку, требуя повышения заработной платы, и одержали полную победу через каких‑нибудь два дня. Несколько недель назад полицейские здешней столицы пригрозили стачкой в связи с тем, что им было отказано в повышении заработной платы, примерно, на 20%. В последнюю минуту правительство сочло целесообразным удовлетворить все их требования; но и порядке репрессии оно подвергло наказанию секретаря общества сопротивления, созданного самими полицейскими, и, поскольку он не хотел подчиниться наказанию, его уволили. Тогда в рядах полицейских началось движение протеста и было объявлено о созыве собрания в Гайд‑парке. Правительство снова уступило, амнистировав бунтовщиков, за исключением упомянутого выше секретаря, еще до того, как состоялось собрание. Это доказывает, что в Англии, под вполне аристократической оболочкой, буржуазный дух проник повсюду. В самом деле, какая другая нация настолько буржуазна, чтобы позволить себе иметь общества сопротивления и забастовки полицейских?

Поступающие сюда сведения об отношении различных федераций Интернационала к резолюциям конгресса в Гааге как нельзя более удовлетворительны. В Голландии (делегаты этой страны голосовали с меньшинством) на национальном съезде были приняты резолюции, соответствующие истинному духу великого Товарищества[204]. Здесь старались действовать согласно Уставу и Регламенту нью‑йоркского Генерального Совета, оставив за собой, впрочем, право сделать нужные оговорки на общем конгрессе, который состоится в сентябре 1873 г., и не признавать ни за каким другим съездом права принимать те или иные решения, затрагивающие общие интересы Товарищества.

В Испании, где руководители меньшинства Гаагского конгресса считали себя полными хозяевами положения, тоже берет верх здравый смысл рабочих. Сторонники Альянса, возглавляющие Федеральный совет, назначили на 25 декабря национальный съезд в Кордове[205]. Согласно порядку дня, принятому на предыдущем съезде в Сарагосе, данный съезд должен был бы заняться приведением организационной структуры Испанской федерации в соответствие с решениями, которые примет общий международный конгресс. Вместо этого Федеральный совет поставил в порядок дня вопрос о выборе между резолюциями конгресса Интернационала в Гааге и резолюциями созванного в Сент‑Имье конгресса анти‑интернационала[206]. Это было явным нарушением Общего Устава. Поэтому Новая мадридская федерация обратилась ко всем федерациям, верным Интернационалу (признающим Общий Устав и решения конгрессов), с призывом избрать новый временный федеральный совет[207]. Этот призыв уже поддержали такие важные федерации и секции, как в Лериде, Бадалоне, Дении, Понт‑де‑Вилумаре. Кроме того, против нынешнего Федерального совета высказались федерации в Грасии, Толедо, Алькале и большое число федераций в Кадисе и Валенсии.

В Грасии, промышленном пригороде Барселоны, после продолжавшейся три вечера дискуссии с барселонскими альянсистами эта федерация (насчитывающая 500 членов) единодушно одобрила все гаагские решения и постановила вынести порицание испанским делегатам за их поведение на последнем общем конгрессе. В Валенсии Федеральный совет почувствовал опасность быть побитым на собрании всей федерации и помешал голосованию, которое могло бы оказаться для него неблагоприятным; этот акт уже вызвал раскол[208]. На этот путь Испания еще только вступила; через несколько недель движение будет уже достаточно сильным, чтобы доказать, что испанские рабочие не желают допустить дезорганизации Интернационала в интересах руководителей каких‑то тайных обществ.На Гаагском конгрессе стоял вопрос о некоем Буске [См. настоящий том, стр. 149. Ред.] , секретаре полицейского комиссариата в Безье, который втерся в ряды Интернационала, но, по требованию своей секции, был уже, впрочем, исключен из него прежним Генеральным Советом. Этот субъект, который позднее был произведен Тьером в чин бригадира полиции в своем городе, нашел защитника в № 21 «Bulletin jurassien»[209]. Этому не приходится особенно удивляться, поскольку из рядов Юрской федерации вышли такие молодцы, как Альбер Ришар и Гаспар Блан, нынешние приспешники Луи‑Наполеона.

Написано Ф. Энгельсом 11 декабря 1872 г.

Напечатано в газете «La Plebe» № 122, 14 декабря 1872 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с итальянского

Подпись: Ф. Энгельс

 

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «INTERNATIONAL HERALD»[210]

 

Дорогой гражданин!

До сих пор мы считали излишним отвечать на ложь и клевету, которую «автономный» г‑н Джон Хейлз неустанно распространял на наш счет. Но, когда подобная клевета пускается в ход от имени и якобы по поручению Британского федерального совета, когда она имеет целью причинить вред Интернационалу в целом, то мы обязаны нарушить свое молчание.

Этот г‑н Хейлз, который вдруг выступает как борец за «автономию» секций и федераций, на практике понимает эту автономию как свое личное самодержавие. Он добился своего назначения, во‑первых, секретарем для ведения протоколов, во‑вторых, секретарем‑корреспондентом (внутри Англии и для заграницы); в‑третьих, казначеем Британского федерального совета; но так как сам он не в состоянии выполнять одновременно все эти обязанности, то он, в‑четвертых, назначает других членов этого совета в качестве своих слуг. И, в‑пятых, он пишет письма во все части света от имени Британского федерального совета, но без его ведома и санкции.

Так, например, в № 23 «Bulletin jurassien» мы находим официальное письмо раскольнического Юрского комитета, адресованное Британскому федеральному совету, в ответ на опубликованное там же письмо г‑на Джона Хейлза. Существование этого письма, мы в этом уверены, было совершенно неизвестно Британскому федеральному совету.

В этом письме г‑н Хейлз утверждает:

«Этот конгресс» (в Гааге) «разоблачил лицемерие деятелей прежнего Генерального Совета, пытавшихся образовать внутри нашего Товарищества обширное тайное общество под предлогом уничтожения другого тайного общества, существование которого ими было изобретено в своих собственных целях».

У г‑на Хейлза замечательная логика. Исключение конгрессом Альянса из Интернационала служит ему доказательством лицемерия прежнего Генерального Совета, который не признавал этой организации. Относительно Альянса, якобы изобретенного Генеральным Советом, и тайного заговора, им же организованного, лучше, чем кто бы то ни было, может дать все необходимые сведения гражданин Юнг, ныне член Федерального совета. Как бывший секретарь для Швейцарии он знает о подвигах Альянса, а как член Исполнительного комитета прежнего Генерального Совета он знает все о «заговоре», изобретенном Джоном Хейлзом. Подвиги открытого Альянса уже были преданы гласности в циркуляре прежнего Генерального Совета – «Мнимые расколы в Интернационале». Тайная же деятельность этого общества будет выведена на чистую воду подготовляемой в настоящее время публикацией документов, которыми располагает следственная комиссия, назначенная Гаагским конгрессом [См. настоящий том, стр. 323–452. Ред.] .

Г‑н Хейлз сетует:

«Являясь генеральным секретарем Совета, я никогда не знал и никогда не мог получить адресов континентальных федераций».

Когда г‑н Хейлз был секретарем и единственным платным должностным лицом Генерального Совета, то никаких других обязанностей, кроме составления протоколов, направления выдержек из них в печать и переписки с английскими секциями и тред‑юнионами, он не имел.

Переписка с другими федерациями, континентальными и прочими, была поручена неоплачиваемым секретарям, в деятельность которых ему нечего было вмешиваться. Как он выполнял свои обязанности по той переписке, которая ему была поручена, видно из специально принятой Генеральным Советом резолюции, согласно которой эта обязанность была передана гражданину Милнеру[211] . Далее г‑н Хейлз заявляет:

«Однажды Британский федеральный совет получил очень важное письмо от Испанского федерального совета, но автор письма, гражданин Ансельмо Лоренцо, забыл сообщить свой адрес; Британский федеральный совет запросил у гражданина Энгельса, бывшего в то время секретарем‑корреспондентом для Испании, адрес Лорен‑цо; гражданин Энгельс ответил официальным отказом. Недавно он ответил нам таким же отказом по поводу лиссабонского Федерального совета».

Гражданину Энгельсу по данному вопросу известно лишь следующее: он получил от гражданина Юнга испанское письмо, о котором идет речь, с единственной просьбой перевести его, что он и сделал. О просьбе Британского федерального совета сообщить адрес Лоренцо ему ничего неизвестно. Он был бы благодарен, если бы ему представили выписку из протокола совета по этому вопросу.

Что касается лиссабонского дела, то Португальский совет обратился к Энгельсу с просьбой о помощи в связи со стачкой; и самое первое, что сделал Энгельс, – обратился за содействием к Британскому федеральному совету; в то же время он предпринял и другие меры, какие были ему доступны. После повторных устных просьб, переданных через членов Федерального совета, и после одного письменного обращения [См. настоящий том, стр. 173. Ред.] Энгельс приблизительно месяца два спустя получил письмо от г‑на Хейлза, в котором тот сообщил, что совет предпринял некоторые шаги в этом деле, а также просил прислать лиссабонский адрес. Энгельс на это письмо не ответил, хорошо зная, что Хейлзу эти адреса нужны исключительно для личных интриг. О подобной сдержанности в отношении других членов Британского федерального совета никогда не могло быть и речи. Когда Юнг от имени Федерального совета затребовал берлинские, лейпцигские и венские адреса, они тотчас же были ему посланы.

Опубликование выдержек из протоколов прежнего Генерального Совета, составленных большей частью самим же г‑ном Хейлзом, вскроет мотивы его озлобления против Совета. Тогда станет ясным, выражаясь словами его собственного письма Юрскому комитету, что

«всякий, кто не был близко знаком с прежним Генеральным Советом, не может даже представить себе, до чего извращаются факты»… г‑ном Джоном Хейлзом.

С братским приветом

Ф. Энгельс

Карл Маркс

Написано 20 декабря 1872 г.

Напечатано в газетах «the International Herald» № 38, 21 декабря 1872 г. и «La Emancipacion» № 80, 28 декабря 1872 г.

Печатается по тексту газеты «The International Herald»

Перевод с английского

 

Ф. ЭНГЕЛЬС

МАНЧЕСТЕРСКАЯ ИНОСТРАННАЯ СЕКЦИЯ – ВСЕМ СЕКЦИЯМ И ЧЛЕНАМ Б РИТАНСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ[212]

 

Товарищи рабочие!

Мы считаем своим долгом обратиться к вам в связи с циркуляром, выпущенным лицами, именующими себя большинством Британского федерального совета, в котором они призывают вас присоединиться к их открытому бунту против основных устоев нашего Товарищества[213] .

В этом циркуляре большинство Федерального совета утверждает, будто меньшинство сделало невозможной всякую работу и привело к безвыходному положению тем, что последнее заседание было распущено председателем в разгаре прений якобы для того, чтобы помешать дискуссии.

С первого же взгляда кажется странным, чтобы меньшинство могло поставить большинство в безвыходное положение, когда было бы достаточно простого голосования, чтобы заставить это меньшинство замолчать. До сих пор довольно часто откалывалось меньшинство. Это первый случай, когда откалывается большинство; и уже одного этого факта достаточно, чтобы заподозрить тут что‑то неладное. Что касается претензии, предъявленной к председателю [С. Викери. Ред.] на одном из заседаний, то, как нам известно из достоверных источников, в данном случае председатель распустил собрание на полчаса позже обычного времени, в 11 час. 30 мин., так как сторонники большинства настаивали на том, чтобы сделать перерыв в обсуждении вопроса[214].

Как указано в циркуляре, Федеральный совет раскололся по вопросу о том, должны ли признаваться действительными или нет резолюции общего конгресса нашего Товарищества, состоявшегося в сентябре в Гааге. Однако для членов Интернационала это отнюдь не является вопросом. Согласно статье 3 Общего Устава Интернационала общий конгресс обязан «принимать меры, необходимые для успешной деятельности нашего Товарищества»[215]. Конгресс является его законодательным органом. Решения конгресса обязательны для всех. Тот, кому они не нравятся, может либо выйти из Товарищества, либо добиваться их отмены на следующем конгрессе. Но ни отдельный член Товарищества, ни какая‑либо секция, ни федеральный совет, ни местные или национальные съезды не имеют права объявлять эти резолюции недействительными, претендуя в то же время на то, чтобы оставаться в Интернационале.

Подписавшие циркуляр заявляют, будто Гаагский конгресс не был правомочным и ни в коей мере не представлял большинства членов Товарищества. Конгресс был созван Генеральным Советом в соответствии со статьей 4 Общего Устава на законных основаниях. На нем присутствовало 64 делегата, представлявших 15 различных наций и лично принадлежавших к 12 различным национальностям. Ни один из предыдущих конгрессов не мог похвастаться таким поистине интернациональным составом. Принятые резолюции были проникнуты истинным духом интернационализма, о чем свидетельствует тот факт, что почти все они были приняты большинством в три четверти голосов и что делегаты двух наций, которые недавно были вовлечены в братоубийственную войну друг с другом, – французы и немцы, – почти во всех случаях голосовали за них единодушно. Если Англия по своей собственной вине не была представлена на конгрессе многочисленной делегацией, то разве это является основанием объявлять конгресс неправомочным?

Авторы циркуляра не довольны резолюцией конгресса о политическом действии рабочего класса. Они говорят, что она была принята после того, как большинство делегатов разъехалось. Официальный отчет, опубликованный в № 37 «International Herald» (14 декабря), показывает, что по этому вопросу голосовало 48 делегатов из 64, причем 35 из них голосовало за резолюцию. В числе этих 35 мы находим и имя г‑на Моттерсхеда, который подписывает теперь циркуляр, отвергающий резолюцию.

Что же представляет собой эта резолюция? Она по своему содержанию и большей частью также по формулировкам тождественна резолюции, принятой на общей конференции в Лондоне в сентябре 1871 г. и официально опубликованной вместе с остальными резолюциями 17 октября того же года Генеральным Советом[216]; и на ней фигурируют в числе прочих подписи Джона Хейлза, Т. Моттерсхеда, Г. Юнга, Ф. Брадника, Г. Мейо и Джона Роча! Поскольку Генеральный Совет должен был проводить в жизнь резолюции конференции, то почему же никто из этих граждан не счел тогда уместным подать в отставку, уйти из Генерального Совета и протестовать против этой резолюции, которую теперь они вдруг признают столь опасной?

Циркуляр совершенно извращает смысл этой резолюции, что нетрудно будет обнаружить, ознакомившись с ее текстом, опубликованным в № 37 «International Herald» [См. настоящий том, стр. 143. Ред.]. Вопреки тому, что утверждается в циркуляре, резолюция не вменяет в обязанность тред‑юнионам и другим политически нейтральным организациям заниматься политической деятельностью. Она просто требует образования в каждой стране самостоятельной партии рабочего класса, которая противостояла бы всем буржуазным партиям. Это означает, что она призывает рабочий класс здесь, в Англии, перестать служить хвостом «великой либеральной партии», и образовать свою собственную независимую партию, как это он сделал в славные дни великого чартистского движения.

Таким образом, утверждения о вероломстве по отношению к тред‑юнионам оказываются сущим вымыслом. Но позволительно спросить, где теперь те тред‑юнионы, которые в свое время примкнули к Интернационалу? Денежный баланс за прошлый год показывает, что почти все они исчезли за время секретарства гражданина Хейлза.

Следующая жалоба заключается в том, что Генеральный Совет был переведен в Нью‑Йорк и что в нем нет ни англичан, ни американцев. Новый Генеральный Совет состоит из людей, принадлежащих к пяти различным нациям, и если англичане в Нью‑Йорке держатся в стороне от Интернационала, то пусть сами пеняют на себя, что они не представлены в Совете. Пока Совет находился в Лондоне, англичане были всегда представлены в гораздо большем количестве, чем любая другая нация, и очень часто составляли абсолютное большинство; между тем, французы, например, одно время совсем не были в нем представлены. Но англичане не могут претендовать на такой порядок, как на свое неотъемлемое право. Когда Гаагский конгресс, в соответствии с правами и обязанностями, предоставленными ему статьей 3 Общего Устава, избирал новый Генеральный Совет, он выбрал наилучшее по своему убеждению место и в этом месте – наилучших людей. Подписавшие циркуляр могут держаться иного мнения, но это не умаляет прав конгресса.

В циркуляре утверждается, будто в результате такого образа действий секции и федерации лишены своего прежнего права решать вопрос о том, какую политику они должны проводить в своих странах. Это опять неверно. Где бы ни находился Генеральный Совет – в Лондоне, Нью‑Йорке или где‑либо еще – права секций и федераций остаются неизменными. Но, – говорится в циркуляре, – для того чтобы этот пункт не нарушался,

«конгресс вооружил этот Генеральный Совет правом временно исключить любую секцию, федерацию или федеральный совет по его усмотрению без указания причин такого образа действий».

Снова неверно. Право временно исключить любую секцию уже было предоставлено Генеральному Совету Базельским конгрессом (1869). Официальное издание резолюций Гаагского конгресса, резолюция II, статья 1 («International Herald» № 37), показывает, что если полномочия Генерального Совета были расширены или, вернее говоря, более точно определены, то они были зато оговорены определенными условиями, ранее не существовавшими. Например, если Генеральный Совет распускает какой‑нибудь федеральный совет, то он обязан в течение 30 дней принять меры к избранию нового совета и, следовательно, в конце концов, последнее слово остается за самой федерацией. Если Генеральный Совет временно исключает целую федерацию, то для вынесения окончательного суждения он обязан, если того потребуют остальные федерации, в месячный срок представить свое решение конференции делегатов от всех федераций. И вот это в циркуляре называют правом временного исключения без указания причин!

Товарищи рабочие! Одобряете ли вы лично или не одобряете резолюции, принятые в Гааге, в настоящий момент они являются для Интернационала законом. Если кто‑нибудь из вас их не одобряет, то может обратиться к очередному конгрессу. Но ни одна секция, ни Британский федеральный совет, ни какой бы то ни было созванный им национальный съезд не имеет права отвергать резолюции общего конгресса, созванного на законном основании. Кто пытается это сделать, тот фактически ставит себя вне рядов Интернационала; именно в таком положении оказались лица, подписавшие циркуляр. Допускать, чтобы подобные действия практиковались в Интернационале, равносильно его роспуску.

Даже в тех странах, делегаты которых составляли в Гааге меньшинство, началось энергичное противодействие раскольническим тенденциям, проявленным этими делегатами. Если в Америке, во Франции, Германии, Польше, Австрии, Венгрии, Португалии и во всей Швейцарии, за исключением горстки в каких‑нибудь 200 человек, гаагские резолюции были встречены с радостью, то и голландские члены Интернационала на своем съезде постановили поддерживать нью‑йоркский Генеральный Совет и представить те претензии, которые у них могут возникнуть, очередному законному общему конгрессу, созываемому в сентябре 1873 г., и никакому другому[217]. В Испании, где Федеральный совет сделал попытку вызвать раскольническое движение, подобно тому, которое затевается данным циркуляром, сопротивление этому возрастает с каждым днем, и секции одна за другой присоединяются к гаагским резолюциям.

Товарищи рабочие! По всем этим причинам мы протестуем против созыва какого бы то ни было британского съезда, который стал бы выносить суждение о законах Товарищества, установленных делегатами всех представленных в нем наций.

Мы протестуем против созыва какого бы то ни было съезда в такой близкий срок, как 26 января.

Мы настоятельно просим все секции представить вышеизложенное на обсуждение своих членов, помня о том, что будущность нашего Товарищества в Англии зависит от их поведения в настоящем кризисе.

Необходимо признать законными делегатами Федерального совета только тех, кто будет отстаивать авторитет Гаагского конгресса и стараться провести в жизнь вынесенные там резолюции.

Принято на общем собрании Манчестерской иностранной секции, состоявшемся в субботу, 21 декабря 1872 года.

Братский привет всем членам нашего Товарищества.

П. Цюрхер, председатель собрания. П. Куппер, генеральный секретарь и немецкий секретарь.

О. Висс, французский секретарь.

Написано Ф. Энгельсом около 20 декабря 1872 г.

Напечатано в виде листовки 23 декабря 1872 г. и в «Arbeiter‑Zeitung» №№ 5 и 6, 8 и 15 марта 1873 г.

Печатается по тексту листовки

Перевод с английского

 

К. МАРКС

ОБРАЩЕНИЕ БРИТАНСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО СОВЕТА К СЕКЦИЯМ, ОТДЕЛЕНИЯМ, ПРИСОЕДИНИВШИМСЯ ОБЩЕСТВАМ И ЧЛЕНАМ БРИТАНСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИНТЕРНАЦИОНАЛА[218]

 

Граждане!

На заседании совета 19 декабря 1872 г. наше внимание было привлечено циркуляром, выпущенным представителями раскольников в Англии. Мы тотчас же решили послать всем секциям уведомление, предлагая им воздержаться от суждения по этому вопросу до тех пор, пока они не получат нашего ответа, который мы обещали выпустить тотчас же. На специальном заседании Британского федерального совета, которое состоялось в понедельник вечером, 23 декабря, был единогласно принят следующий ответ на голословные утверждения, содержащиеся в вышеупомянутом циркуляре:

1. «Безвыходное положение» было вызвано необходимостью беспрерывно заниматься личными делами Хейлза: и он и Моттерсхед своими взаимными обвинениями в коррупции уже пытались создать в Генеральном Совете такое же безвыходное положение. «Безвыходное положение» на упомянутом в циркуляре заседании вызвал Моттерсхед, который, будучи пьян, не переставал повторять оскорбительные обвинения в адрес председателя [С. Викери. Ред.] и заставил этим распустить собрание в половине двенадцатого; этого роспуска требовал не кто иной, как Хейлз. Члены Британской федерации, вероятно, давно прочитали в «International Herald», что секция Южного Ламбетта отозвала своего делегата, потому что большинство не давало заниматься каким бы то ни было настоящим делом.

2. Истинная причина появления этого циркуляра заключается в следующем: представители раскольнического меньшинства Гаагского конгресса сговорились между собой созвать около рождества во всех странах ряд съездов, чтобы добиться от них одобрения своих раскольнических действий. Так, подобные съезды были назначены в Бельгии и в Испании на 25 декабря (против чего в Испании возникла сильная оппозиция, которая растет с каждым днем). А теперь обманным путем пытаются заставить английские секции, которые не в курсе дела, содействовать этому заговору.

3. Рассматриваемый циркуляр не был представлен Федеральному совету. Насколько его авторы боялись обсуждения, доказывает лучше всего тот факт, что они состряпали его за спиной совета, на тайном заседании. Видали ли когда‑нибудь большинство, которое, вместо того чтобы при голосовании получить перевес над меньшинством, откололось от него? Зачем большинству требовать созыва специального съезда, когда простое голосование в совете, в котором они якобы господствуют, решило бы вопрос в их пользу?

4. Все же подписавшие этот циркуляр не осмеливаются полностью солидаризироваться с раскольниками на континенте, которые прямо заявляют, что они отвергают авторитет какого‑либо конгресса, за исключением первого, состоявшегося в Женеве. Но в то же время они начинают с того, что оспаривают правомочность Гаагского конгресса, самого интернационального по своему составу и действительно первого настоящего международного конгресса Товарищества, потому что он был первым, на котором большинство не состояло из представителей одной какой‑нибудь нации или даже просто из представителей местных групп. Если этот конгресс был незаконно созван, то почему гражданин Роч, бывший членом мандатной комиссии, подписал отчет этой комиссии? А теперь он подписывает циркуляр, протестующий против этого же конгресса.

5. Они говорят, что будут поддерживать Общий Устав в том виде, в каком он существовал до Гаагского конгресса. Статья 3 этого Устава гласит: Конгресс… принимает меры, необходимые для успешной деятельности Товарищества и назначает Генеральный Совет Товарищества. Статья 12: Настоящий Устав может быть пересмотрен на каждом конгрессе при условии, если за пересмотр выскажутся две трети присутствующих делегатов. – Общий Устав не дает права никакому местному или федеральному съезду пересматривать решения какого‑либо общего конгресса. Поэтому подписавшие этот циркуляр поднимают открытый бунт не только против конституции Интернационала, как она была утверждена Гаагским конгрессом, но также и против того Общего Устава, о поддержке которого они говорят.

Каковы же те решения Гаагского конгресса, которые так неприятны подписавшим циркуляр?

В первую очередь, это резолюция о политическом действии рабочего класса, которая, по их утверждению, была принята после того, как большинство делегатов покинуло конгресс. Это совершенно не соответствует действительности: из 64 делегатов, принимавших участие в работе конгресса, 48 делегатов принимали участие в голосовании этой резолюции и 35 из них, то есть больше чем две трети голосовали за нее, в том числе и гражданин Моттерсхед, который тем не менее подписал циркуляр. Кроме того многие делегаты, уезжая, также оставили председателю письменные заявления, что они поддерживают резолюцию.

Сама эта резолюция является не чем иным, как сжатым изложением резолюции IX Лондонской конференции (сентябрь 1871 г.), резолюции, опубликованной Генеральным Советом вместе с другими резолюциями 17 октября 1871 года; под ней стоят имена граждан Брадни‑ка, Мейо, Моттерсхеда, Юнга, Роча и Хейлза, последнего в качестве генерального секретаря. Эта резолюция конференции ссылается на Общий Устав, на Учредительный Манифест, на резолюцию Лозаннского конгресса и на всю деятельность Генерального Совета с самого начала для доказательства того, что утверждаемое ею является только разъяснением в том же самом смысле, того, что всегда было официально принятой политикой Товарищества. Перед Гаагским конгрессом Генеральный Совет единогласно постановил предложить конгрессу включить эту самую резолюцию в Общий Устав[219]. Гражданин Юнг являлся секретарем в этот вечер, так как Хейлз был временно отстранен от должности. И даже Ноттингемский съезд, на резолюции которого ссылается циркуляр как на прецедент, принял в сущности ту же самую резолюцию[220].

Что же касается того, что эта резолюция якобы отталкивает тред‑юнионы, то Гаагский конгресс, напротив, сделал для тред‑юнионов гораздо больше, чем Общий Устав или какой‑либо из предыдущих конгрессов. Он поручил новому Генеральному Совету организовать международное объединение тред‑юнионов, принимать в него даже те тред‑юнионы, которые не принадлежат к Интернационалу, предложить каждому тред‑юниону самому установить те условия, на которых он захочет вступить в этот союз, и составить общий план, который будет представлен на предварительное утверждение всех присоединившихся тред‑юнионов, прежде чем его окончательно утвердит очередной конгресс.

Следующий предмет жалобы – на перенесение Генерального Совета в Нью‑Йорк. Это просто сводится к утверждению, что Генеральный Совет, в котором не заседают гг. Хейлз, Моттерсхед, Юнг, Брадник, Мейо и Роч, не может претендовать на то, чтобы представлять Интернационал.

Другая жалоба касается расширения полномочий Генерального Совета. Первая резолюция, принятая в Гааге по этому поводу, гласит: «Генеральный Совет обязан приводить в исполнение постановления конгрессов и следить в каждой стране за строгим соблюдением принципов Общего Устава и Организационного регламента Интернационала». Эта резолюция была предложена конгрессу в результате единогласного одобрения ее прежним Генеральным Советом[221]. Разве могла бы она проводиться в жизнь, если бы Генеральный Совет не имел права временно, до очередного конгресса, исключать те организации. которые внутри Интернационала действуют против Интернационала? Кроме того, гаагские резолюции о праве временного исключения секций, федеральных советов и федераций в действительности ограничили полномочия, предоставленные Базельским конгрессом (см. Организационный регламент, II, статьи 6 и 7) и в каждом отдельном случае ставили действия Генерального Совета под особого рода контроль[222].

Повсюду на континенте правительства и буржуазная пресса поддерживают попытки тех людей, которые стремятся вызвать раскол в рядах Товарищества, в то время как те, кто верен Интернационалу, подвергаются арестам, а газеты их преследуются полицией. Хотя раскольники хвастаются тем, что благодаря их усилиям Интернационал находится повсюду в состоянии разложения и бунта против гаагских решений, на самом деле Товарищество является сейчас более сильным, чем когда‑либо, и гаагские решения полностью одобрены во Франции, Германии, Австрии, Венгрии, Португалии, Америке, Дании, Польше и Швейцарии; в последней исключение составляют какие‑нибудь 150 раскольников. Хотя делегаты Голландии и голосовали в Гааге с меньшинством, но там состоялся съезд, который постановил остаться верными Генеральному Совету и не признавать иного общего конгресса, кроме очередного конгресса, созываемого в сентябре 1873 г. в Швейцарии. В Испании, где раскольники надеялись добиться всего, потому что на их стороне Федеральный совет, оппозиция против них усиливается с каждым днем. Даже в Италии секции продолжают присылать сообщения о своем присоединении к новому Генеральному Совету, и уловка с созывом нового английского съезда является последним средством, к которому вынуждены прибегнуть раскольники.

В ответ на предложения этого циркуляра мы должны объявить следующее:

1. Мы заявляем, что всякий съезд, созванный в Англии для пересмотра решений, принятых на Гаагском конгрессе, является незаконным, потому что каждая федерация имеет право представить свои возражения очередному общему конгрессу. Далее мы объявляем единственным законным съездом Британской федерации тот съезд, который состоится в Манчестере в троицын день, в соответствии с резолюцией, принятой Ноттингемским съездом в июле 1872 года.

2. Предлагаем секциям взять назад полномочия, выданные лицам, подписавшим циркуляр, и направить в Федеральный совет новых делегатов в качестве своих представителей.

3. Предлагаем секциям избрать комитет, которому будут представлены протоколы Федерального совета и который сделает свои собственные выводы относительно того, кто мешает и кто содействует работе Товарищества, и кто действует в интересах врагов рабочего класса.

4. Предлагаем секциям избрать комиссию для выяснения обстоятельств организации секций, числа их членов и даты их основания и в частности числа делегатов, которых они обычно посылали в Федеральный совет.

Поскольку теперь секции располагают обоими документами, мы передаем дело в их руки и только просим, чтобы нам было немедленно сообщено принятое ими решение.

Но мы категорически утверждаем, что действуем в соответствии с Уставом и конституцией Товарищества и в подлинных интересах рабочего класса.

Да здравствует Международное Товарищество Рабочих!

Ф. Харри – секция Южного Ламбетта, председатель.

3. Хилз – секция Уэст‑Энда.

Ф. Лесснер – Ноттингемский съезд, бывший член Генерального Совета, член‑основатель Международного Товарищества Рабочих.

У. Х. Райли – Ноттингемский съезд.

Ч. Марри – секция Норменби, бывший член Генерального Совета.

Дж. Милнер – Национальная лига реформы, бывший член Генерального Совета.

Дж. Митчелл – секция Хинкли, Лестершир. Г. А. Вейлер – Немецкая секция в Лондоне. С. Викери – секция Биркенхеда. Эжен Дюпон – Манчестерская секция, бывший член Генерального Совета, член‑основатель Международного Товарищества Рабочих.

Все сообщения следует направлять гражданину Райли, редактору «International Herald», 7, Ред Лайон‑корт, Флитстрит, Лондон. Лондон, 23 декабря 1872 г.

Составлено К. Марксом 20 декабря 1872 г.

Печатается по тексту листовки

Напечатало 30–31 декабря 1872 г. в виде листовки

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

 

Ф. ЭНГЕЛЬС

К ЖИЛИЩНОМУ ВОПРОСУ[223]

 

Написано Ф. Энгельсом в мае 1872 – январе 1873 г.

Напечатано в газете «Der Volksstaat» №№ 51, 52, 53, 103 и 104; 26 и 29 июня, 3 июля, 25 и 28 декабря 1872 г.; № № 2, 3, 12, 13, 15 и 16; 4 и 8 января, 8, 12, 19 и 22 февраля 1873 г. и в виде трех отдельных выпусков, изданных в Лейпциге в 1872–1873 гг.

Печатается по тексту издания 1887 г., сверенному с текстом газеты

Перевод с немецкого

Подпись: Фридрих Энгельс

 

 

Титульный лист книги Ф. Энгельса «К жилищному вопросу» с дарственной надписью автора Лауре Лафарг

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 272; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

---

Мы поможем в написании ваших работ!