От дружбы к вражде. Декабрь 1947 – февраль 1949
Поведение верноподданных Мехлиса и Кагановича, поддержавших осенью 1944-го сталинское выступление о «более осторожном назначении евреев на должности в партии и государственных органах», послушание членов Политбюро, включая тех, кто был связан с евреями родственными узами (Молотов, Ворошилов, Андреев), подсказало Сталину, что можно смело проводить взаимоисключающую политику. С одной стороны, поддерживать сионистов в борьбе с англичанами, с другой – насаждать государственный антисемитизм.
Торговля принципами, компромиссы и предательство допустимы, считал он, если того требуют высшие интересы. Нет ничего безнравственного в одновременно проводимых переговорах с Англией, Францией и Германией. Пакт Молотова – Риббентропа, в рамках которого переговорщики разделили Польшу, – обычная сделка. В обмен на запрет антигерманской пропаганды, отказ от поддержки немецких коммунистов и одобрение гитлеровского вторжения в Польшу Советский Союз получил Прибалтику, Бессарабию, восточные районы Польши и обещание фюрера закрыть глаза на войну с Финляндией. Французы и англичане, имевшие в своём багаже мюнхенские соглашения, такой щедрый подарок предложить Сталину не смогли.
С сионистами Сталин решил действовать по проверенной схеме. За военно-политическую поддержку израильские левые должны были «пожертвовать» советскими евреями и не обращать внимания на внутреннюю политику СССР. Несмотря на роспуск III Интернационала (перед Тегеранской конференцией Сталин вынужденно закрыл организацию, которую по нынешним меркам назвали бы экстремистской за пропаганду экспорта революции, в нынешней редакции – за поддержку национально-освободительного движения), коммунисты всего мира продолжали оставаться вассалами СССР, при этом возник новый вид феодальной зависимости – верховный сюзерен весомо оплачивал их содержание.
|
|
|
ЕАК выполнил свою миссию во время Второй мировой войны. После объявления в марте 1947-го «доктрины Трумэна» началась конфронтация с США. Надобность заигрывать с американскими евреями отпала. Михоэлс не понял изменившихся правил игры и пытался «оживить» крымский проект. Не получив ответа на письмо, отправленное в правительство в феврале 1944-го, он нервничал. Узнав, что Гольдштейн, старший научный сотрудник Института экономики АН СССР, вхож в дом Аллилуевых, встретился с ним, полагая, что кружным путём тот сумеет установить контакт с Морозовым, зятем Сталина, и выяснит реакцию вождя на давнее письмо ЕАК.
Михоэлс и его окружение находились под пристальным наблюдением МГБ, и на другой день запись его беседы с Гольдштейном лежала на столе Абакумова.
|
|
|
Об этом немедленно было сообщено Сталину. Разгневанный вождь дал указание разобраться с Аллилуевыми, а заодно и с ЕАК.
6 декабря 1947 года арестована Евгения Аллилуева, тётя Василия и Светланы Сталиных, вдова Павла, родного брата Надежды Аллилуевой. (Павел умер 2 ноября 1938 года в своём рабочем кабинете замначальника автобронетанкового Управления РККА по политической части якобы от инфаркта: в день возвращения из отпуска он узнал, что за время его отсутствия арестовали большинство сотрудников Управления; но не получил ли он «сердечный» привет от Майрановского, начальника токсикологической лаборатории МГБ?) На допросе Евгения Аллилуева рассказала о встрече с Гольдштейном – его арестовали 19 декабря.
После физической обработки Гольдштейн признал то, о чём его «просил» следователь: засилье в президиуме ЕАК еврейских буржуазных националистов, извращающих национальную политику советского правительства, и попытки Михоэлса по заданию американских евреев проникнуть в семейный круг главы советского государства. «Дело» сделано. Теперь можно было рапортовать о раскрытии нового заговора – на этот раз еврейских буржуазных националистов.
|
|
|
5 января, выслушав доклад Абакумова, Сталин приказал ликвидировать Михоэлса. Срок пошёл на дни.
В ночь с 12 на 13 января 1948 года председатель Еврейского антифашистского комитета, народный артист СССР Соломон Михоэлс стал жертвой «дорожной аварии». Дочь Сталина, находясь в кабинете отца, стала случайной свидетельницей телефонного разговора, в котором Сталин, получив доклад об удачно проведенной операции, распорядился, как официально объявить о гибели Михоэлса. Этот разговор она описала в книге «Только один год»[67]:
«В одну из тогда уже редких встреч с отцом у него на даче я вошла в комнату, когда он говорил с кем-то по телефону. Я ждала. Ему что-то докладывали, а он слушал. Потом, как резюме, он сказал: «Ну, автомобильная катастрофа». Я отлично помню эту интонацию – это был не вопрос, а утверждение. Он не спрашивал, а предлагал это, автомобильную катастрофу. Окончив разговор, он поздоровался со мной и через некоторое время сказал: «В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс». Но когда на следующий день я пошла на занятия в университет, то студентка, отец которой работал в Еврейском театре, плача, рассказывала, как злодейски был убит вчера Михоэлс, ехавший на машине… «Автомобильная катастрофа» была официальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доложили об исполнении…»
|
|
|
Решив, что он правильно понял дальнейшие планы Сталина и ликвидацией Михоэлса дело не ограничится, Абакумов приступил к выборочным арестам членов президиума ЕАК. В январе арестованы поэт Перец Маркиш (27 января) и писатель Давид Бергельсон[68], 26 февраля – поэт Самуил Галкин, через неделю – заместитель министра Госконтроля РСФСР Соломон Брегман.
Что делать с арестованными, Абакумов не знал. Ожидая дальнейших инструкций, он подготовил докладную записку «О Еврейском антифашистском комитете», которую 26 марта направил в ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. Абакумов доложил то, что от него требовали: руководители ЕАК являются активными националистами, проводят антисоветскую националистическую работу и после поездки Михоэлса и Фефера в США вошли в контакт с лицами, связанными с американской разведкой.
Абакумов осторожничал. На высшую меру обвинение не тянуло. Понимая, что рискует вступить в конфронтацию с Молотовым, он не осмелился предъявить арестованным традиционное обвинение в шпионаже и продолжил аресты, решив без прямого указания Сталина не трогать верхушку ЕАК.
30 марта арестован директор издательства еврейской литературы Лев Стронгин, 3 апреля – директор школы-студии при ГОСЕТе Моисей Беленький, 24 апреля – профессор Исаак Нусинов.
Несмотря на аресты, за рубежом никто не обвиняет Сталина в антисемитизме: ведь в Палестине Советский Союз выступает на стороне сионистов, оказывая им военно-политическую поддержку.
В Израиле боготворят Сталина и Советский Союз: все помнят, что на третий день после провозглашения еврейского государства, несмотря на войну, объявленную арабскими странами, СССР стал первой страной, полностью и безоговорочно признавшей Израиль. Эйфория, связанная с провозглашением государства, сменившаяся тяготами войны, в которой вначале Израиль терпел военные поражения, затмила многим глаза. Надежды израильтян связаны с именем Сталина. Он правильно рассчитал: в условиях войны аресты творческой интеллигенции пройдут незамеченными.
Из геополитических соображений ответ на записку Абакумова решили отложить. Ему сообщили, что задержка вызвана внешнеполитическими событиями. Он продолжил аресты, не выходя за установленные Кремлём рамки. В июне арестован детский поэт Лев Квитко. 16 сентября, вскоре после прибытия в Москву Голды Меир, в Киеве арестовали поэта Давида Гофштейна…
Но лишь через восемь месяцев после обращения Абакумова, когда правительство Бен-Гуриона начало предпринимать шаги, неугодные Сталину, Политбюро приняло секретное постановление, решившее судьбу ЕАК[69]:
«Утвердить следующее решение Бюро Совета министров СССР: Бюро Совета министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить “Еврейский антифашистский комитет”, так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.
В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать» (выделено мной. – Р. Г.).
20 ноября 1948 года началась агония ЕАК. Однако зачем медлить с арестами его лидеров, если «установлено», что они занимаются антисоветской пропагандой и связаны с иностранными разведками? Весной 1948-го, несмотря на донесение министра госбезопасности, Сталин откладывает аресты. 20 ноября Абакумов получил указание: ЕАК закрыть, но «пока никого не арестовывать».
Сталин выжидает. Впереди выборы в кнессет. В преддверии выборов в Тель-Авив послан сигнал – еврейская жизнь в СССР контролируется Кремлём. Сталин надеялся, что Бен-Гурион оценит угрозу и станет беспрекословно выполнять указания советского посла в Тель-Авиве.
Прошёл месяц после закрытия ЕАК. Ожидаемой реакции не последовало. Сталин ужесточил позицию. 24 декабря арестованы преемник Михоэлса, актёр и режиссёр Вениамин Зускин и секретарь ЕАК, по совместительству осведомитель МГБ, поэт Исаак Фефер.
Настала очередь Полины Жемчужиной, жены члена Политбюро и министра иностранных дел Молотова. 24 декабря ей устраивают очную ставку с Фефером, подтвердившим выдвинутые против неё обвинения: дружбу с Михоэлсом, Зускиным и посещение синагоги в день траурного богослужения о шести миллионах евреев, погибших в годы Второй мировой войны.
27 декабря Абакумов и Шкирятов (самостоятельно Абакумов действовать не рискнул и привлёк председателя комиссии партийного контроля) пишут докладную записку Сталину, начинающуюся со слов: «По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной…»
Заказчик разгрома ЕАК доволен. 29 декабря он созывает заседание Политбюро. Хотя Молотов уже не запятнан семейными узами с врагом народа (супруги посовещались и разошлись, едва над ЕАК сгустились тучи), удар наносится по действующему министру иностранных дел.
Среди членов Политбюро распространяют письмо, рассказывающее о любовных похождениях Жемчужиной, называют имя директора завода, еврея по национальности, с которым она изменяла Молотову. Сталин открыто издевается над Молотовым. Члены Политбюро сидят, опустив головы, понимая, что в любой момент могут оказаться на его месте. Молотов, как опытный боксёр, «прижался к канатам» и, понурив голову, «держит удар».
Поучаствовав в моральном унижении Молотова, его коллеги единогласно проголосовали за исключение Жемчужиной из партии, из сложившейся практики понимая, что в ближайшее время ей следует ждать ареста.
В чём же состояла вина Жемчужиной, близкой подруги Надежды Аллилуевой?
Её обвинили в «неразборчивости в своих отношениях с лицами, не заслуживающими политического доверия» и «политически недостойном поведении», выразившемся «в поддержании в течение длительного времени связи и близких отношениях с еврейскими националистами, не заслуживающими политического доверия и подозреваемыми в шпионаже». Ей вменили в вину участие в похоронах Михоэлса, которого, несмотря на государственные похороны, назвали руководителем еврейских националистов. В список обвинений вошёл разговор с Зускиным об обстоятельствах смерти Михоэлса (Жемчужина сказала, что не верит официальной версии) и посещение 14 марта 1945 года московской синагоги, в которой прошло траурное богослужение о шести миллионах евреев, погибших во время Второй мировой войны.
Участие в богослужении о погибших, названное в постановлении Политбюро религиозным обрядом, признали недостойным для члена ВКП(б).
Шендеровичу принадлежит афоризм: «Не так страшен палач, как отвратительны зрители».
Никто из членов Политбюро не поддержал Молотова. Единственное, на что осмелился «мужественный» бывший глава Советского правительства (на момент публичного унижения министр иностранных дел) – воздержаться при голосовании. Этим он вызвал у Сталина дополнительный гнев. Каганович оказался более преданным партии (читай: вождю) – родного брата сдал не колеблясь. Способны ли полумужчины на заговор против Сталина? Никогда!
…Во внешней политике СССР, несмотря на разгром ЕАК, изменений не происходит: Советский Союз поддерживает Израиль в войне за независимость, настраивая против англичан общественное мнение.
Газета «Правда» 5 января 1949 года: «Англичане стремятся не допустить разгрома в Негеве и помешать окончательному изгнанию остатков египетской армии, вторгшейся на территорию государства Израиль».
Заголовки в «Правде» 11 января 1949 года: «Конфликт между Англией и Израилем», «Протест правительства государства Израиль против высадки английских войск в Акабе», «Английские военные поставки Египту».
Война завершается победой Израиля. Начинается череда мирных соглашений и дипломатических признаний. 25 января 1949 года Франция признаёт государство Израиль. 31 января следует признание де-юре Соединёнными Штатами. Повторим, Советский Союз полностью признал новое государство на полгода раньше, 17 мая 1948 года. Англия упорствует дольше всех – до 27 апреля 1950 года.
Вроде бы следовало ликовать. Но именно в эти дни аресты бывших руководителей ЕАК вспыхнули с прежней силой. 12 января арестованы главврач Боткинской больницы Борис Шимелиович и директор издательства «Советская энциклопедия» Иосиф Юзефович. 18 января схвачена директор Института физиологии АН СССР академик Лина Штерн. 21-го – Полина Жемчужина.
Сужается петля вокруг члена ЦК Соломона Лозовского, в ранге заместителя наркома иностранных дел возглавлявшего в годы войны Совинформбюро. 18 января на заседании Политбюро его исключают из партии и выводят из состава членов ЦК. Через восемь дней, 26 января 1949 года Лозовский оказался в тюрьме…
Что же произошло? Что вызвало немилость вождя и привело в действие направленный против заложников репрессивный аппарат? Почему «дело ЕАК», сфабрикованное по указанию Сталина весной 1948-го, приостановилось со строгим указанием «пока никого не арестовывать» и заработало вновь лишь в декабре?
Закрытие ЕАК было неминуемым. После выполнения задач, возложенных на него в ходе войны, надобность в нём отпала. Но чтобы понять, почему закрытие и аресты были произведены в два этапа, с восьмимесячным интервалом и развязыванием на втором этапе компании по борьбе с «безродными космополитами», посмотрим, что же происходило в это же время в Израиле. Тогда станет ясно, действительно ли судьба заложников зависела от политики Бен-Гуриона.
Первые шаги Бен-Гуриона на посту лидера государства Сталину понравились, поскольку были осуществлены его методами. Бен-Гурион расправился с правыми, разгромил 22 июня 1948 года ЭЦЕЛ Бегина, а после убийства 17 сентября графа Бернадотта запретил ЛЕХИ Шамира.
Одновременно социалист Бен-Гурион ударил по левым. 9 сентября он сообщил начальнику генерального штаба о решении распустить штаб Пальмах, руководство которого состояло из офицеров, приближенных к МАПАМ. В ноябре штаб Пальмах провёл последнее заседание. Ультралевые лишились оплота в армии.
Сталин недоволен, но оттягивает принятие решения по ЕАК, ожидая прихода к власти в Израиле коммунистического правительства.
25 января 1949 года состоялись выборы в кнессет. Борьбу вели более двадцати партий, но наиболее влиятельными были социалистические, получившие более половины голосов избирателей. МАПАЙ Бен-Гуриона получила 35,7 процента. МАПАМ, вместе с компартией, набрала 18,2 процента.
Бен-Гурион мог создать правительство, состоящее исключительно из социалистов и коммунистов. Начались переговоры о создании коалиции – прошло несколько раундов. Однако коммунисты оговорили вхождение в правительство такими требованиями, на которые Бен-Гурион согласиться не мог. Когда в Москве начались аресты лидеров ЕАК, Бен-Гурион определил выбор Израиля: союз с западной демократией. Он заявил, что не позволит «ультралевому меньшинству диктовать свою волю большинству», и составил коалицию с религиозным блоком и мелкими партиями[70]. Коммунисты оказались за бортом правительства.
Не сумев парламентскими методами прийти к власти, израильские коммунисты, в отличие от зарубежных коллег, за оружие не взялись. Коммунистическая революция не состоялась. Сталин гневно отреагировал на создание левоцентристского правительства, и первыми почувствовали его ярость бывшие руководители ЕАК. Затем наступил черёд литераторов. 8 февраля «Правда» опубликовала решение Политбюро «О роспуске объединений еврейских писателей и о закрытии альманахов на еврейском языке».
Через три дня последовал новый удар. 11 февраля всем советским евреям приклеили ярлык, резко ограничивший их в гражданских правах и свободах. На страницах газеты «Правда» впервые в мировой истории по отношению к евреям прозвучали новые обвинения: «безродный космополит» и «люди без роду и племени». Началась ведомая «Правдой» антисемитская истерия, по размаху превосходившая все дотоле известные антисемитские кампании самодержавной России, направленная, в первую очередь, против деятелей культуры.
В дореволюционной России от клеветы и навета можно было защищаться, ведь правосудие не зависело от государства, и в стране действовал суд присяжных. В 1913 году он оправдал киевского еврея Бейлиса, обвинённого в ритуальном убийстве, и – событие, невиданное для сталинского правосудия! – подсудимого, в качестве подозреваемого проведшего два года в тюрьме, освободили в зале суда. Царское правительство симпатизировало погромщикам, но открыто их не поддерживало. В защиту Бейлиса выступил цвет русской интеллигенции: Короленко, Горький, Блок, Гиппиус, Мережковский, Сологуб… Такого открытого противодействия лживым наветам не было ни на одном сталинском процессе – наоборот, запуганная интеллигенция неистово рукоплескала расстрельным вердиктам, а члены Политбюро раз за разом жертвовали своими соратниками. Да что соратниками! Жёнами и детьми!
1949 год не стал исключением из правил морали оруэлловского государства, когда Сталин принялся мстить тем, чьи соплеменники, жившие за тридевять земель, отказались создавать советский Израиль.
Прогноз Черчилля подтверждался. В тех странах Восточной Европы, где коммунисты заняли ключевые посты в правительстве, начинались репрессии и создавались тоталитарные режимы. Димитров, Готвальд, Берут, Паукер, Ракоши, десятилетиями отсиживавшиеся в Москве в стенах Коминтерна и делегированные после окончания Второй мировой войны на историческую родину, большевистскими методами захватывали власть и репрессировали оппонентов. Советский маршал Рокоссовский, этнический поляк, в 1949 году стал министром национальной обороны Польши и главнокомандующим польской армией. В Израиле восточноевропейский сценарий не повторился, и это предрешило судьбу ЕАК.
Антифашистский комитет висел на волоске с осени 1946-го… Записка МГБ «О националистических проявлениях некоторых работников ЕАК», одобренная отделом внешней политики ЦК ВКП(б), сама по себе появиться не могла. Абакумов и Суслов знали, что она затрагивает члена Политбюро и министра иностранных дел Молотова, до 1941 года возглавлявшего Советское правительство, и самостоятельно не решились бы инициировать антимолотовскую акцию. Они добросовестно выполнили приказ, который мог исходить только от Сталина.
Разгром ЕАК растянулся на два года. Столько времени потребовалось Сталину, чтобы осознать безнадежность создания военно-политического союза с Израилем.
Выборы в кнессет, создание левоцентристского правительства, сближение с Западом и установление дипломатических отношений с Францией и США происходили в январе-феврале 1949 года. В эти же месяцы Сталин завершил разгром ЕАК и инициировал борьбу с «безродными космополитами». Наказанию подверглись члены Политбюро, курировавшие операции по продаже оружия Израилю.
4 марта 1949 года лишились своих постов министр иностранных дел Молотов (жена, член ЕАК, второй месяц в тюрьме), министр вооружённых сил Булганин и министр внешней торговли Микоян. Они обязаны были «контролировать» ситуацию в Израиле и за недосмотр поплатились отстранением от должности.
Ослабли роль и влияние Маленкова. За ошибки, допущенные при формировании команды, командированной в Израиль свершать коммунистическую революцию, он уступил Игнатьеву ключевую позицию в аппарате ЦК, связанную с подбором и назначением кадров – должность заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК.
Пошатнулась позиция Берии, ответственного за тайные операции по поддержке Израиля. Сталин додумался до того, что мать Берии – мингрельская еврейка. Следовательно, Берия – сионист. Зимой 1949-го слово «сионист» также стало ругательным. Через четыре года, одновременно с «делом врачей», Сталин приступит к раскручиванию «мингрельского дела» и, намекая на Берию, будет настойчиво призывать следователей «искать большого мингрела».
Отставка ключевых министров была связана с провалом создания военно-политического союза с Израилем. Они не только не предотвратили переход Израиля на сторону Запада, но даже и не предвидели такой возможности. Этого Сталин им не простил. Он надеялся, что Израиль станет в один ряд с Болгарией, ГДР, Польшей и Чехословакией… Когда надежды рухнули, он обрушил ярость на советских евреев.
Годом раньше он поссорился с Тито. Если бы югославы жили в СССР, сталинский гнев ударил бы по ним с полной мощью. Но югославам повезло больше, чем советским евреям, быстро почувствовавшим, как короток шаг от дружбы до ненависти, от ордена до тюрьмы, от славы до пули.
* * *
На нетерпеливый вопрос читателя, какое отношение имеют описываемые события к смерти Сталина, ещё раз отвечу: «дело врачей», в результате которого страдающий атеросклерозом Сталин в решающие минуты своей жизни оказался без медицинской помощи, возникло не на пустом месте. Сталин шёл к нему с осени 1944-го, с речи в Кремле, где он высказался за «более осторожное» назначение евреев на должности в государственных и партийных органах.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 210; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!