Заметка двенадцатая, о поиске и развлечениях
– А ты, Дровосек, что попросишь у Гудвина? Наверное, сердце?
– Нет, печень.
– Почему?
– Потому что я – железный, а она – нет.
Ровно в семь часов, как и предупредила Верея, за мной явился лир Кассиан. Поздоровавшись с подругами и перекинувшись парой фраз с Ягиней Костеяловной, он заинтересовался странным поведением нашей избушки и… пропал для общества. Птенец жар-птицы увлек его не хуже очередного учебника по лекарскому делу, захватив внимание целиком. Ничуть не боясь обжечься, мужчина бережно вертел малыша из стороны в сторону, рассматривал маленькие крылышки и с удовольствием проводил пальцами по пушку.
Птенчику такое внимание тоже нравилось, что выражалось в активном курлыканье и блаженном прищуре глазок. За манипуляциями лира мы и сами наблюдали с большим интересом, иногда задавая вопросы и уточняя некоторые моменты. И одна лишь Избушка была недовольна, ревнуя малютку.
– Чудесное создание! – спустя час выдал альтрелл, погладив уснувшего малыша по головке. – Вы уже подготовили для него дом?
– Ну, мы планировали пока оставить его в нашей печке, – призналась я.
– Ни в коем случае! В связи с тем, что жар-птицы полностью магические существа, как и Избушки, для нормального роста им необходим доступ к потокам магии. Внутри вашего общежития птенец будет этого лишен. Сами понимаете, Избушка поглощает эту энергию, не пропуская в жилые помещения. Надеюсь, нет необходимости объяснять, чем чревато подобное голодание?
|
|
|
– Нет, – вздохнула я и жалобно посмотрела на мужчину. – А что тогда делать?
– В моем загородном доме разбит сад с золотыми яблонями – подарок знакомой дриады. Попрошу её перенести одно дерево к вам. Гнездо для птенца можно найти в «Аленьком цветочке». Насколько я помню, там как раз было несколько домиков из золотой соломы.
– Спасибо! – искренне улыбнулась я и поцеловала альтрелла в щеку.
– Не за что, маленькая. Ну что, готова к урокам?
– Готова, – вздохнула я и, попрощавшись с девочками, перенеслась в дом лира Кассиана.
– Чем хочешь заняться в первую очередь? Будем изучать артефакты или целительское дело?
– Знаете, если брать в расчет все странности, что со мной приключаются, то лучше исцеление. А для артефактов будет вся дальнейшая жизнь.
– Как пожелает маленькая лия.
Устроившись в гостиной в полюбившемся кресле у окна, я вооружилась тетрадкой с ручкой и принялась старательно записывать объяснения лира. Только и предположить не могла, что их будет так много… Очень много!
Изучение решили начать с трав, которые без дополнительной обработки можно было использовать любому существу вне зависимости от расы, типа магии и физических особенностей. Так, выяснилось, что обычный подорожник может останавливать кровь не только у людей, но и других существ. А если капнуть на него немного зелья с трудно произносимым названием, то и зарастить глубокую рану.
|
|
|
Чистотел, весьма распространенное растение с маленькими желтыми цветочками, активно использовался в производстве зелий для устранения кожных дефектов. Его сок прижигал ранки, помогал вывести бородавки и прочие нехорошие штучки, выскакивающие на теле.
Потом была мелисса, лимонник и… Ко второму десятку наименований рука заболела, а информация категорически отказалась усваиваться в голове. После того, как я в третий раз переспросила одно и то же, лир Кассиан усмехнулся и потащил меня пить чай с пироженками!
На мой вопрос, присоединится ли к нам Геля, мужчина вздохнул, посетовал на старческий маразм и сообщил, что у малышки послезавтра день рождения. Потом из воздуха было материализовано пригласительное письмо, залепленное серебристой печатью.
– Праздник будет совсем скромный, всего персон на сто, – как бы между прочим заметил лир Кассиан. – Торжество пройдет в княжеском дворце. Я зайду за тобой часов в пять, так что предупреди куратора, что будешь поздно.
|
|
|
– Спасибо, – улыбнулась я, оглаживая полный животик.
– За приглашение или полдник? – засмеялся мужчина, глядя на меня с отеческим умилением. – Идем учиться дальше?
– Угу… – протянула я без особого энтузиазма.
Бывают в жизни такие моменты, когда все лень. И учиться, и работать, и даже бездельничать! Противное состояние, если честно. И бороться с ним можно лишь через силу, но опять-таки лень! В общем, хотелось зарыться в одеялко и спать.
– Даже не думай засыпать, – улыбнулся мужчина, протягивая мне руку. – Пойдем, приготовим простенькую заживляющую мазь, заодно закрепим полученные знания.
В лаборатории мне выделили халат, шапочку для волос и повели к рабочему месту. На уже знакомом столе располагались горелка, небольшой котелок и костяной пестик с чашей.
– Каждый уважающий себя целитель должен в совершенстве знать, какие травы и как можно смешивать между собой. Поэтому, если не уверена в своей памяти или знаниях, проверяй записи. Ведь иногда самая безобидная трава при смешении с другой может стать ядом. Сейчас проверим твою память.
Перечислив ингредиенты будущей мази, лир дал мне время подумать, подсмотреть в конспект, а потом потребовал ответ. И остался очень доволен, потому что он оказался верным! Одна из травок, названная учителем, сама по себе способствовала общему укреплению организма и заваривалась при простудах. Но вот в сочетании с парочкой других полностью блокировала все полезные свойства состава, превращая сбор в букет сорняков.
|
|
|
Следующий час я училась правильно толочь, отмерять пропорции и заваривать сушеные травы. Очень-очень долго толочь, чтобы на выходе получить однородную массу приятного зеленого цвета, а не непонятную бурую гадость.
Результатом моего первого практического занятия оказались довольны мы оба. Мне торжественно вручили баночку, наполненную ароматным кремом, помогающим в короткие сроки сводить синяки и ушибы, а так же заживлять ранки и ожоги. В общем, всю ту мелочь, с которой к профессиональному целителю не пойдешь, но жить мешает.
Поблагодарив лира Кассиана, я активировала артефакт переноса и уже в следующую минуту оказалась перед родным общежитием. Над поляной мерно светила луна, придавая всем предметам таинственный, даже какой-то потусторонний вид. Темные окна избушки наталкивали на грустные мысли – девочки в очередной раз пошли к ведьмочкам в гости, так и не дождавшись меня.
Повздыхав немного по этому поводу, решила быстренько подняться в комнату, оставить лекарство и переодеться. По пути заглянула в новое помещение, появившееся недалеко от Избушки. Его соорудил Леший специально для Пушка – нашей маленькой жар-птицы. Малыш сидел на ветке золотой яблони, посаженной заботливой рукой дриады, и сладко спал. Улыбнувшись, плотно закрыла за собой дверь и, зябко передернув плечами, побежала в общежитие.
Сарафан сменился мягкими штанами и теплой кофтой, а банка оставлена на видном месте. Почти выбежав в коридор, не смогла удержаться и вернулась обратно на кухню, где в тарелке поджидали яблоки. Уж не знаю, кто из девчонок стал их приносить, но наливные плоды были бесподобными. Почти такими же, как родные, домашние. Я уплетала их с завидной регулярностью, с легкостью подчищая тарелку в одиночку.
В общем, хрустя фруктом, я выскочила на улицу и, глядя исключительно под ноги, пока сбегала по ступенькам, в кого-то врезалась. Если бы не чужая поддержка, сидеть мне попой на холодной земле. А так – удержали за талию, дождались, пока приду в себя, и только после попытались отпустить. Именно, что попытались, но не отпустили.
Подняв голову, я с удивлением посмотрела на Таламира, неизвестно как оказавшегося на нашей территории. Мужчина с таким же недоумением рассматривал меня, постепенно хмурясь. Ну вот, опять…
– Добрый вечер, учитель.
– Добрый, – и замолчал.
– Вы что-то хотели?
– Да… Я искал ваш класс, чтобы сообщить о замене. Завтра вместо моего урока будет «Культура историй». Мне нужно отлучиться на пару дней. Яника, чем от тебя так вкусно пахнет?
– Яблоками, – выдохнула я, завороженная светом глаз мужчины.
– Яблоками… – повторил бард и стал медленно наклоняться ко мне.
А я стояла и не могла пошевелиться. Сердце бешено трепетало в груди, гулким набатом отдаваясь в висках. Дыхание перехватило, а вот тело закаменело. И вроде понимала, к чему все идет, но как-то помешать или, наоборот, поощрить мужчину не могла. Только замерла, не в силах даже пошевелиться.
– Прости… это сильнее меня, – шепнул бард перед тем, как накрыть губы поцелуем.
Легкое прикосновение принесло с собой бурю эмоций. Невероятная сила потекла по телу, разнося странный, но такой приятный жар. И энергия… Я пила её большими глотками, принимая все, что так щедро отдавал Таламир. И каждая капля – как живительный нектар, пробуждающий от долгого сна. Я словно припала к волшебному кувшину, который щедро делился недоступными мне ранее возможностями. Но вместе с новыми знаниями пробудилась и жажда – жажда жить! Наполнять мир яркими красками эмоций, чтобы затем упиваться ими. Тонуть в разнообразии оттенков и взлетать ввысь под их силой и неистовостью.
Я не замечала, а поцелуй меж тем становился все глубже, унося с собой остатки реальности. Руки давно покоились на шее мужчины, а его – все еще не отпустили мою талию. Не знаю, что чувствовал бард, а мне было хорошо. Оттого, что ощутила свою целостность и смогла в полной мере принять свой Дар.
Но все закончилось так же внезапно, как началось. Издав какой-то странный звук, Таламир резко оттолкнул меня и сам сделал несколько шагов назад, тяжело дыша. Меня же ноги и вовсе не держали, так что, недолго думая, я опустилась на ступеньки крыльца.
– Этого не должно было случиться! – схватившись руками за голову, пробормотал мужчина.
– Простите…
– Яника… Я начал процесс Восхождения! И этого не должно было случиться! Не в этом мире…
– Я ничего не понимаю… – честно призналась я и, поймав на себе жадный взгляд, вздрогнула.
– Я не могу находиться рядом с тобой! Не могу и не хочу! – зло выкрикнул он.
Вот вроде просто поцелуй с мужчиной, который симпатичен, но не более. Да и поцелуем я бы это не назвала, а скорее магическим дыханием, открывшим мне доступ к дару. Но тогда отчего вдруг стало так больно и обидно? И это неприятное чувство предательства… Перед мысленным взором появилось лицо Китара, с выражением презрения и отчуждения. У-у-у…
Качнув головой, чтобы прогнать назойливый образ, случайно заметила синие нити, тесно переплетенные с болотными. Они тянулись из моей груди. Посмотрела на барда, на лице которого отражалась странная смесь эмоций, а нити вокруг переливались бордовым, синим и альмандиновым. Интуиция заставила вскочить с места, и я медленно попятилась к двери.
– Яника…
– Уходите, – попросила я, испугавшись алчного взгляда.
– Сначала поговорим и обсудим случившееся!
– В следующий раз. Таламир, прошу вас, уходите. Вы меня пугаете!
Но мужчина уже не слушал. Сорвавшись с места, он попытался меня поймать, но я успела увернуться. Забежав в общежитие, закрыла за собой дверь. Но барда это не остановило, и он начал дергать ручку.
– Избушечка, милая, не пускай. Делай, что хочешь, только не пускай его! – взмолилась я.
– Иди в свою комнату, Яника, и ложись спать. Все будет хорошо, – ответила общага и, словно отрезав меня от всего мира, заговорила уже снаружи. Вслушиваться я не стала, чувствуя, что от страха и напряжения подкашиваются ноги. Дойти удалось лишь до первой ступеньки.
Там я и села, опустив голову на колени и закрывшись руками. Ну и что это было? Что за странное поведение, так не свойственное этому взрослому и рассудительному мужчине? И опять это загадочное Восхождение! Столько вопросов, и ни одной возможности получить ответы…
От стука входной двери я вздрогнула всем телом и подобралась. Неужели Таламиру удалось убедить Избушку впустить его? Что же мне тогда делать? Я ведь не справлюсь с ним ни физически, ни магически. И позвать на помощь некого, не услышат… А еще я устала. Опять накатила слабость, за какое-то мгновение полностью лишая всех сил, не давая возможности даже поднять голову, чтобы встретить опасность лицом к лицу.
Движение воздуха, и кто-то присел передо мной, осторожно развел руки в стороны и коснулся волос.
– Ника… – От этого тихого голоса, наполненного неподдельным волнением, я позорно расплакалась. – Девочка моя…
Я даже не сопротивлялась, когда Китар подхватил на руки и прижал к груди. Лица коснулись теплые губы, медленно заскользившие по щекам и собирающие соленую влагу. Легкое прикосновение к припухшим устам, и глухой рык, заставляющий вздрогнуть.
– Не бойся, моя сладкая. Все уже хорошо.
– И снова ты спасаешь меня… Как принц на белом коне.
– Не принц, а князь. И не на коне, а порталом. Но, если тебе так хочется, могу завести скакуна.
– Единственное, чего мне сейчас хочется, чтобы ты был рядом. Спасибо, что пришел.
– Не мог не прийти.
– Мог, еще как мог. После нашей последней встречи…
– Нехорошо тогда получилось. Прости, моя девочка.
Последовавший за этим поцелуй был таким сладким и нежным, что слезы снова навернулись на глаза. Сильнее прижавшись к альтреллу, с удовольствием вдохнула его пьянящий аромат, постепенно расслабляясь и приходя в себя.
– И ты меня прости, – прошептала я, заглядывая в серебряные глаза. – Я не хотела грубить. Просто… от твоих обвинений было так больно.
– В тот момент мне было тяжело следить за своими словами и поступками. После того, как заметил тебя и Таламира у шатра… я был в ярости!
– Но почему?
– Видел, как этот бард обнимает тебя, а родной брат стоит рядом и ничего не делает! И сейчас… – Князь ненадолго прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.
На мгновение серебряные нити, плотным коконом обвивающие тело мужчины, дрогнули, превращаясь в серые канаты. Но стоило ему поймать мой испуганный взгляд, как теплое серебро снова взяло верх, даря сладкий медовый привкус.
– Китар, тогда ничего не было! Мне стало плохо, и Таламир… он помог.
– А сейчас? Что было сейчас?
Отвечать не хотелось, но под пытливым взглядом альтрелла я сдалась, отводя глаза.
– Раскрытие моего Дара, и… он меня поцеловал, – еле слышно закончила я.
Снова глухой рык и серые канаты. Объятия князя стали крепче в разы, сковывая движения. Испуганно пискнув, я смотрела на Китара широко распахнутыми глазами и судорожно пыталась придумать, что делать дальше.
– Моя! – неожиданно выдал мужчина и накрыл губы поцелуем.
Только на этот раз нежности в нем не было ни капли. Только властные, сводящие с ума движения. Прикосновения, от которых мурашки пробегали по телу, а кровь превращалась в огненную лаву. Меня медленно порабощали, подчиняя своей воле и ставя клеймо неприкосновенности.
И, что самое страшное, я была рада этому. Помнится, Верея спросила, с кем из всех знакомых мужчин я чувствую себя любимой и желанной? Уже тогда я знала ответ на этот вопрос, но сейчас лишний раз убедилась в этом. Да, говорить о любви еще рано, но вот влюбленность и страсть есть уже сейчас.
Только вот некоторым об этом знать совсем не обязательно! Себе-то я могу признаться, что уже сдалась на милость этого невероятного мужчины. А он пускай помучается в неизвестности! И вообще, хочу цветочно-конфетный период. Ну и поцелуев. Очень много поцелуев, от которых так приятно кружится голова и сладко замирает сердце.
Так нас и застукали девочки, вернувшиеся с прогулки. С трудом сдерживая смешки, они проводили ночного гостя и собрались было устроить мне допрос с пристрастием, но я вовремя сказалась уставшей и убежала спать.
На следующий день, за завтраком, я поведала подругам о приглашении на день рождения и озадачила вопросом: что же подарить ребенку, у которого все есть?
Пока подружки думали, я постепенно поглощала предложенные скатертью лакомства, чередуя сладкие блинчики с солеными огурцами и мясными нарезками. Девочки косились на это дело с недоумением, то и дело поглядывая на плоский животик, но вопросов не задавали. А я? Я просто хотела есть, ощущая непривычный, даже какой-то зверский голод.
Но еще большее недоумение вызывали нити, которые после вчерашнего происшествия стали отчетливее, ярче. Очень хотелось разобраться в этом хитросплетении разноцветных паутинок, которые тянулись от каждого существа, но пока получалось плохо. От них рябило в глазах, а каждое неосторожное прикосновение к полотну мира вызывало странный привкус во рту.
Так, случайно задев коричневую нить Теньи, которая переплеталась с синей и почти потухшей серой, я резко отпрянула, почувствовав горечь черноты, в которую смешивались эти оттенки. И если значение синего я определила еще вчера – он оказался страхом, то коричневый и серый оставались загадкой. Впрочем, вместе они означали одно – боль. Застаревшую, прочную и безнадежную. Такую нить ни расплести, ни разорвать. И остается лишь надеяться, что со временем она сама истончится и лопнет, оставляя чистые оттенки свободы.
Верея, впрочем как и Хима, красовалась зелеными и янтарными нитями, к которым примешивались другие, но значительно более тонкие паутинки. Попытка выведать, какие же чувства испытывают девушки, провалилась с треском, потому что эмоций масса, но понять, что есть что, так и не удалось.
И лишь Пелагея стала моим глотком чистой воды, излучая стабильное золотое свечение – умиротворение. Нет, были моменты, когда дочь морского царя испытывала недовольство или даже гнев, но быстро успокаивалась, возвращаясь к краскам солнца. Солнце…
Где же ты, бард, когда так нужен? Испугался последствий вчерашнего поступка? Отбыл в новый мир за очередными эмоциями и силой? Кто же теперь ответит на вопросы, которых после каждой встречи становится все больше и больше? А главное – захочу ли я снова когда-нибудь увидеть тебя? Не знаю…
Весь день для меня прошел как в тумане, и вынырнуть из уютного мира безвременья удалось лишь по прибытии в торговые ряды. Предложения по поводу подарка для Гели были самыми разнообразными, но в большинстве своем сводились к драгоценностям и игрушкам. А мне хотелось чего-то особенного. Маленького волшебства для милой малышки с удивительно чистым сердцем. Именно поэтому, отвергнув все предложения, я потащила подруг по лавкам. Может быть, гуляя среди разнообразия товаров, мне наконец-то попадется то единственное, при взгляде на которое я смогу сказать – оно!
* * *
Мы с подругами стояли перед большой витриной магазина «Все для потехи и забав» и любовались выставленным товаром. Чего здесь только не было! И петрушки с колокольчиками, наряженные в разноцветные рубахи. И заколдованные матрешки, которые сами раскладывались, выпуская на волю свою уменьшенную копию, а потом собирались обратно. Глядя на них, я вспомнила коллекцию своего отца, которая стояла на его рабочем столе. Он рассказывал, что это наследство досталось ему от бабушки.
Загнав поглубже неуместную сейчас тоску по дому, я продолжила изучение диковинок. Хима, встав на носочки, рассматривала деревянных птиц, планирующих с ветки на ветку. Стоило маленьким лапкам коснуться дерева, как на неказистом сучке появлялись сочные зеленые листики и бутоны, распускающиеся в нежные персиковые цветы. В уголке пристроились тряпичные куклы, разворачивающиеся на отдельные лоскутки, а потом вновь собирающиеся в оберег-скрутку. Глиняные свистелки, выстроенные полукругом, летали по помещению и активно что-то выводили. Увы, сквозь толщу стекла мелодию было не разобрать, и только рисованные черные нотки взлетали к потолку, растворяясь в расписном великолепии.
Здесь было столько чудесных вещей, рожденных благодаря богатой фантазии и волшебным рукам! Но особого внимания удостоился стоящий в центре «Теремок». Он был, как в сказке – «не низок, не высок». Глядя на него, рука сама собой тянулась постучать в деревянную дверь, спросить: «Кто в теремочке живет?» – и с поистине детским восторгом ожидать ответа.
Однако стоило мне наклониться пониже, чтобы рассмотреть узорные наличники на оконцах с расписными ставнями, как я ойкнула от неожиданности. На первом этаже терема находились подвижные фигурки животных.
– Девочки, кажется, нашим мучениям пришел конец! Я нашла то, что нужно, – от нетерпения я начала приплясывать на месте.
– Ян, ты уверена? – скепсис Любавы должен был насторожить, но я так обрадовалась окончанию поисков, что проигнорировала все тревожные звоночки. – Дело в том, что такие «душевные игрушки», как мы их называем, зачастую обладают сформировавшимся характером, и переучить их непросто.
– Так это же здорово! Геле будет интереснее с ним играть. Только бы хватило сбережений, а то дома подобные вещи стоят дорого!
– Ну вот насчет последнего даже не думай, – возмутилась Алёнка. – Подруги тебе на что? Будет общий подарок – сказка от Бабок Ёжек.
На том и порешили. Не медля больше ни минуты, мы зашли в магазин. В воздухе витал нежный запах леденцов и фруктовой жвачки, стойко ассоциирующийся с детством. Стоило переступить порог, и даже взрослый заражался восторгом и предвкушением сказки.
Но слишком впадать в ребячество мне не дали бдительные и опытные подруги. Подхватив под руки, меня утянули к тому самому теремку. Витрина с внутренней стороны была открыта, предоставляя возможность рассмотреть игрушку более подробно. Деревянный сруб в три этажа стоял раскрытый, как книга, подобно «домику для Барби» в моем мире. Первый этаж – самый высокий, большую часть его занимала гостиная. Именно в ней и располагались сейчас жильцы. По центру комнаты за круглым столом сидели: лягушка, заяц, лиса, волк и… резались в карты. На полу перед ними лежала медвежья шкура, вокруг которой под неслышную мелодию выплясывала мышка в сарафане, помахивая над головой красным платком, зажатым в лапку.
– Писклявая, заводи! – неожиданный хриплый окрик заставил нас с подругами отшатнуться от Теремка. А мышь тем временем сменила направление движения и запищала.
На горе стоит избушка
Под названием пивнушка.
Из трубы дымок вали́т,
Алкоголиков мани́т.
Звери-алкоголики
Заняли все столики.[4]
– А чего это алкоголики? – серый зайчик от возмущения нервно забил лапой по полу. – Я окромя березового сока ничего не п-п-пью!
– Так, лопух, не отвлекайся, тебе сдавать, – проквакала лягушка и пододвинула к зайцу колоду.
– Почему это лоп-п-пух? – возмутился зайка.
– Потому что лопоух, – заржали звери.
– Я отказываюсь с вами играть! Вы жульничаете! – косой отвернулся от стола и шмыгнул носом.
Стоит в поле теремок-теремок,
Он ни низок, ни высок, ни высок.
Как по полю, полю мышка бежит,
У дверей остановилась и пищит:
– Пик! Пик! Пик! Пик! Пик! Пик!
Кто, кто в теремочке живет?
Кто, кто в невысоком живет?[5]
Стоило мышке пропеть эти слова, как звери переполошились. Медвежья шкура, оказавшаяся на поверку полноценным мишкой, поднялась на все четыре лапы и, обойдя стол, уселась на попу мордой к нам.
Игроки засуетились, быстро пряча карты под скатерть. Волк походя отвесил мышке подзатыльник и сквозь зубы прошипел:
– Не могла раньше предупредить о покупателях?
После чего он сел справа от мишки, а с другой стороны пристроился заяц. Лягушка зачем-то поскакала к лестнице, а мышь залезла на стол. Вперед вышла рыжая лиса, успевшая накинуть сарафан и косынку. В лапах у нее был каравай на расписном рушнике.
– Гой еси, красны девицы, – и она склонилась в низком поклоне.
Потом чуть качнулась в сторону, явно стараясь удержаться в вертикальном положении. И от этого нехитрого действия каравай соскользнул с рушника, стукнувшись об пол с гулким «бум». Лиса шустро прикрыла безобразие пушистым хвостом, вернула хлеб на место, подула, смахнула пыль и подняла на нас совершенно невинные глаза.
– Хорошо, что солонки на нем не было, – прошептала Ульяна так, чтобы услышали только мы, – а то неприятностей бы огребли.
– Думается, если мы сейчас же отсюда не уйдем – огребем их однозначно, – Любава переводила подозрительный взгляд с одного сказочного героя на другого, не зная, чего еще от них ждать.
Внезапно на балконе второго этажа что-то хрустнуло, и на стол перед животными приземлилась лягушка. Во рту у нее был зажат конец полотнища, другим краем все еще прикрученного к балюстраде. И как мы сразу не заметили уникальную надпись: «Теремок – вертеп лесного разврата»?
– Итить, зеленая, ты опять это безобразие повесила? Ты нам всех приличных потенциальных хозяев распугаешь, – сквозь зубы процедил волк.
– Ква, – раздалось возмущенное в ответ, – не все же вам нас позорить! А мне надо как-то проигрыш отдавать…
– Не обращайте внимания, гости дорогие, – вновь взяла слово лисичка и невзначай смахнула лягушку со стола. – Это они от неожиданности растерялись. Не часто, знаете ли, к нам гости заходят.
Пока она говорила, лягушка схватила мышку и потащила на второй этаж, где они стали разворачивать новый плакат: «Мир вашему дому!».
– Дело пытаете, красавицы, али от дела лытаете? – пробасил медведь, придвигаясь ближе к столу.
Сесть на стул он не мог в силу своих габаритов, а вот остальные воспользовались возможностью разместиться с комфортом, предварительно развернув стулья в нашу сторону.
Выглядела эта компания колоритно. Если сам теремок был нам где-то по пояс, то звери, его населяющие, и подавно могли уместиться на ладони. Разве что косолапый походил на большую плюшевую игрушку.
Первой от шока очнулась Хима.
– Мы ищем подарок на день рождения ребенку…
– Похвально! – тут же взял слово волк. – Тогда вы обратились по адресу. Наш Теремок чрезвычайно выгодное приобретение. Самобытное здание в русском народном стиле не позволит подрастающему поколению забыть о корнях. Классический набор жильцов. Мышка-норушка, – чудо в красном сарафане – выбежала вперед и поклонилась, после чего покрутилась вокруг своей оси, размахивая платочком.
– Лягушка-квакушка. – С громким «ква» земноводное выпрыгнуло вперед и снова квакнуло.
– Зайчик-побегайчик. – Косой слез со стула, встал на задние лапы и одернул сюртук, после чего слегка наклонил голову. При этом его уши с размаху качнулись к полу и опять выпрямились.
– Лисичка-сестричка, Волчок – серый-бочок, Медведь косо…
– Просто Медведь, – пробасили из-за стола, и волк поднял лапы в примирительном жесте.
– Приятно познакомиться, – поздоровалась я.
– Но мы, пожалуй, пойдем. – Любава пресекла на корню все старания поговорить и попыталась отвести нас от витрины.
– Ты чего? – негромко поинтересовалась я так, чтобы звери не услышали.
– Разве ты не видишь, – как маленькой, начала объяснять «командирша», – это бракованный экземпляр. Видимо, поэтому до сих пор и не продан. Как я тебе объясняла, игрушки с душой практически невозможно перевоспитать. Их надо принимать такими, какие есть. И чему они, по-твоему, могут научить Геллиану?
– Играть в картишки, – засмеялась Алёнушка, прикрывая рот ладошкой.
– На стрёме стоять, – одновременно с ней подсказала Хима.
– С этим у них как раз проблемы, – Верея кивнула головой на Мышку-норушку, напоминая, благодаря кому мы успели познакомиться с Теремком поближе.
По инерции я повернула голову в ту же сторону и вздрогнула от того, какими глазами на меня смотрели звери. Даже морды, которые в принципе не обладают человеческой мимикой, казались понурыми и угрюмыми, а во взгляде читалась обреченность. Моё жалостливое сердце дрогнуло, требуя совершить доброе дело.
– Э, нет, – возмутилась Любава, – так не пойдет! Ян, они же тебе на жалость давят!
– А что еще вы умеете делать? – не слушая подругу, обратилась я к волку.
– Помимо игры в карты и танцев, – усмехнулась Ульяна.
Звери переглянулись, помолчали. Волк попросил нас минуточку обождать, после чего они сомкнули круг и зашушукались.
До нас долетали только обрывки фраз: «Клык даю, тех, кто не сгодится, – выкинут из Теремка», «…как я с такими перепонками?!», «Раньше думать надо было, а не бордель открывать!»
– Да на нее, зеленую, даже Иван-царевич не позарился, когда доимку отрабатывал, – не сдержавшись, заржал в голос Волчок-серый-бочок, но, опомнившись, зажал морду лапами.
– Вот-вот, – проквакала, надувшись, лягушка, – ни одного клиента так и не было, так что не дави на любимую бородавку.
Судя по поведению, звери в пылу спора забыли, что мы их прекрасно слышим, и продолжили совещаться.
– А если соврать что-нибудь? – на этой фразе гомон прекратился, и животные с осуждением посмотрели на лису. – Да я просто так предложила! – рыжий хвост укутал морду.
– А кто будет скудоумничать, того будем бить по наглой рыжей морде, – пробасил медведь.
– Тогда предлагайте свои варианты, – обиделась на всех лиса, и звери вновь сомкнули круг, зашушукавшись.
Подружки, глядя на этот совет, с трудом сдерживали смешки, и только Любава сохраняла серьезность, с неодобрением глядя на нас.
Наконец они до чего-то договорились, и вперед опять вышел волк. Видимо, его специализацией были связи с общественностью.
– В общем, умеем мы многое, но если раскроем тайны до покупки Теремка, придется вас всех убить.
– Серый! – пробасил медведь.
– Ладно-ладно, просто шучу для создания подходящей атмосферы. Итак, вы хотели узнать, что мы умеем? Что же мы умеем…
– Я крестиком вышивать умею, – промолвила лисичка, махнув хвостом, а я прыснула в ладошку, вспомнив кота Матроскина.
– Я в принципе шить умею, – смущенно пробасил медведь.
– А я…
– Вы мне очень понравились, правда, – перебила я следующего хвастуна, отводя взгляд. – Но я выбираю подарок не кому-нибудь, а княжеской племяннице. Тут нельзя ошибиться.
– А у нас с политесами все в порядке, чай не лыком шиты, – пропищала мышка.
– И встретим хлебом-солью, – вперед вышла лисица, снова с караваем.
– И частушки задорные пропоем…
– Вот частушки не надо! – прервала попытку демонстрации Любава и, повернувшись к теремку спиной, обратилась ко мне. – Яника, я тебе еще раз говорю, пойдем отсюда. Найдем что-нибудь приличное.
Не успела я ничего ответить, как к нам подбежал торговец.
– Ну что, сударыни, определились? Вы, я вижу, давно присматриваетесь к товару.
– Не знаю, – неуверенно ответила я. – Мы подбираем подарок…
– Скажите, а у вас есть еще Теремки, но с другими жильцами, ну или цвет там… повеселее? – перебила Любава.
– Увы-увы, – парень развел руками, – это последний экземпляр. Их вообще больше не ворожбуют, самообучающиеся получились. Чуть упустишь и все – не перевоспитать.
Мы замерли в задумчивости. Верея, Хима и Ульяна увлеклись изучением жильцов. Алёна, Злата, Рада и Снежа пошли обследовать магазин. Лина, Поля и Голуба стояли за моей спиной, ожидая принятия решения. Куда исчезла Тенья, в этой сутолоке я не заметила. А вот Любава корчила мне страшные рожи, намекая на единственное правильное решение. А мне… Как говорила бабушка: «И хочется, и колется, и мамка не велит».
– Скажите, а что с ними будет, если никто так и не купит? – задала очень правильный вопрос Веселина, а я замерла в ожидании ответа.
– Торжественные похороны, – не моргнув глазом, отрапортовал парень, и от этой беспечности я даже закашлялась. – Вы не волнуйтесь, для них это будет совершенно безболезненно. Просто расколдуют и всё. Хозяин давно уже об этом подумывает, залежалый товар, да и бракованный.
– Беру! – выпалила я, пока не передумала. – Оформляйте… товар.
Паренек резво умчался по делам, а я боялась посмотреть на Любаву.
Неожиданно она сделала шаг вперед, решительно раздвинула девочек и обратилась к жильцам Теремка.
– Слушаем внимательно: вести себя пристойно, похабных частушек не петь, за ребенком в оба глаза следить, сказки – приличные! – на ночь рассказывать. Узнаю, что кто-то ослушался – развею.
Зайчик гулко сглотнул и нервно застучал лапой по полу, пока волк на нее не наступил.
– Посуда есть? – продолжила тем временем драконша.
Лисичка-сестричка молнией метнулась в глубь комнаты и принесла оттуда фруктовую вазу. Любава взяла ее в руки и, сосредоточившись, выдула в середину тонкую струйку зеленого пламени. Огонь, словно змейка, свернулся в колечко и мерно затлел.
– Поставьте на стол. Кто слово нарушит – огонь мне все сообщит.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!