Психологические и физические чудеса 12 страница
Так как мы всегда любим подкреплять свои аргументы свидетельствами других, может быть будет хорошо привести мнение ежедневной Бостонской газеты «Геральд» касательно феноменов вообще и медиумов в частности. Натолкнувшись на грустные неудачи у некоторых бесчестных людей, которые могли и быть и не быть медиумичными, писатель потрудился удостовериться в отношении некоторых чудес, про которые говорят, что они совершались в Индии, и сравнивает их с чудесами современной тауматургии.
«Нынешний медиум», – говорит он, – «обладает большим сходством в методах и манипуляциях с историческими чародеями, чем любой другой представитель магического искусства. Но как далеко совершаемое им от того, что совершали его прототипы, видно из нижеприведенных примеров. В 1615 году делегация высокообразованных и знатных лиц от Английской Восточно‑Индийской компании посетила императора Джехангира. Пока они выполняли свою миссию, они стали очевидцами многих весьма чудесных представлений, почти заставивших их не доверять своим собственным чувствам, без малейшего намека на возможность их разгадки. Группе бенгальских чародеев и фокусников, демонстрировавших перед императором свое искусство, было выражено желание, чтобы они тут же на месте на глазах у зрителей вырастили из семян десять шелковичных деревьев. Они немедленно посадили десять семян, из которых через несколько минут выросло столько же деревьев. Земля раскрывалась над тем местом, где было посажено семя, показывались крошечные листики, за которыми сразу же последовали нежные отростки; они быстро набирали рост, выпуская листья, веточки и ветви; последние широко раскинулись в воздухе, выпуская почки и цветы; на них появились плоды, которые тут же созревали и оказывались превосходными. И все это совершалось перед зрителем, который не сводил взгляды. Фиговое, миндальное, манговое и ореховое деревья также были произведены в то же самое время и при таких же условиях, причем каждое приносило свои плоды. Чудеса следовали за чудесами. Ветви на деревьях заполнились птицами с прекрасным опереньем, они располагались меж листьев и сладкогласно пели. Листья стали желтеть и опадать, веточки вянуть и деревья погрузились обратно в землю, из которой они выросли в течение этого часа.
|
|
|
У другого чародея был лук и около пятидесяти стрел со стальными наконечниками. Он пустил стрелу в воздух, и вот – она замерла в воздухе на значительной высоте и повисла там. Вслед ей посылались стрела за стрелой, и каждая попадала в древко предыдущей, так что в воздухе образовалась цепь из стрел; последняя же пущенная стрела ударила по этой цепи и она, рассыпавшись на части, упала на землю.
|
|
|
Поставили две обычные палатки друг против друга на расстоянии полета стрелы. Палатки были тщательно обследованы зрителями, как теперь подвергаются осмотру кабинки медиумов, и объявили пустыми. Палатки привязали к земле кругом. Затем спросили у зрителей, каких животных или птиц они хотели бы увидеть выходящими из палаток, чтобы вступить в бой. Каун‑э‑Джахаун с видом недоверия выразил желание увидеть битву страусов. Через несколько минут из каждой палатки вышло по одному страусу, которые со смертельной решимостью бросились друг на друга так, что вскоре заструилась кровь; но они были настолько равносильны, что ни тот, ни другой не мог победить и, наконец, разделили их и развели по палаткам. После этого все просьбы зрителей на разных зверей и птиц были выполнены с темя же результатами.
Поставили большой котел, куда бросили некоторое количество риса. Безо всякого признака огня рис скоро закипел, и из этого котла было вынуто более ста деревянных тарелок вареного риса с тушеной домашней птицей наверху каждой тарелки. Этот трюк в меньших масштабах проделывают самые обыкновенные факиры наших дней.
|
|
|
Недостаток места не позволяет нам приводить больше примеров для иллюстрации из записей прошлого, но как жалки и скучны предоставления медиумов сегодняшнего дня по сравнении с вышеприведенными, совершавшиеся прежде более искусными людьми. Нет ни одной чудесной черты в так называемых феноменах или манифестациях, которая не была бы более чем повторена другими искусными людьми, связь которых с землей и только с землею более очевидна, чтобы можно было в этом сомневаться, даже если этот факт не подтверждается их собственным свидетельством».
Будет ошибкою сказать, что факиры и фокусники всегда утверждают, что им помогают духи. В полурелигиозных вызываниях, например, в таких, какие совершал описанный Жаколио Ковиндасами перед этим французским джентльменом, по желанию присутствующих на вечере гостей, они обращались к питри, к своим развоплощенным предкам, и к другим чистым духам. Их они могут вызвать только молитвой. Что касается всех других феноменов, и маг или факир производит их по желанию, как угодно. Несмотря на состояние кажущейся нищеты, в какой последний живет, он часто оказывается посвященным храма, хорошо знакомым с оккультизмом и со своими богатыми братьями.
|
|
|
Халдейцы, которых Цицерон причислял к самым старейшим магам, полагали основою магии внутренние силы человеческой души и знание магических свойств растений, минералов и животных. С их помощью они совершали удивительнейшие «чудеса». Магия, для них, была синонимом религии и науки. Только позднее произошло то, что религиозные мифы магдеанского дуализма, искаженные христианским богословием и эвгемеризированные некими отцами церкви, приняли этот отвратительный вид, в каком их преподносит нам католический писатель де Мюссе. Объективная реальность средневековых инкубов и суккубов, это отвратительное суеверие средних веков, которое стольким людям стоило жизни и за которое этот автор ратует в целом томе, – есть чудовищное произведение фанатизма и эпилепсии. Оно не может иметь объективной формы; приписывать его влияние Дьяволу есть кощунство: ибо это значит что Бог, после сотворения Сатаны, разрешил ему избрать такое направление, так действовать. Если мы вынуждены верить в вампиризм, то мы делаем это в силу двух неопровержимых утверждений оккультной психологической науки: 1. Астральная душа есть отделимая, отличная от нашего эго сущность, и она может бродить, уноситься далеко от тела, не порывая при этом нити жизни. 2. Труп не совсем мертв до тех пор, пока его обитатель может снова входить в него, последний может собрать достаточно материальных эманаций из него, чтобы быть способным появляться в почти земной форме. Но придерживаться мнения, вместе с де Мюссе и де Мирвилем, что Дьявол, которого католики наделили такою властью, что в своем антагонизме он равняется высочайшему Богу, обращается в волков, змей, собак, чтобы удовлетворить свою похоть и порождать уродов, значит придерживаться идеи, в глубине которой скрыты семена поклонения дьяволу, сумасшествия и святотатства. Католическая церковь, которая не только учит нас верить этому чудовищному заблуждению, но еще и заставляет своих миссионеров проповедовать такую догму, не должна испытывать возмущения против поклонения Дьяволу, практикуемого некоторыми парсийскими и южно‑индийскими сектами. Как раз наоборот, ибо, когда мы слышим, как иезиды повторяют известную пословицу: «Поддерживай дружбу с демонами; давай им твое имущество, твою кровь, и служи им, и ты можешь не беспокоиться о Боге – Он ведь не будет причинять тебе зла », – мы находим, что он только последователен в своей вере и почтителен к Господу; его логика здрава и рациональна; он уважает Бога слишком глубоко, чтобы допустить, что Тот, кто сотворил вселенную и ее законы, способен причинять ему вред, бедному атому; ну, а демоны вот тут; они несовершенны, и поэтому у него имеются основания бояться их.
Поэтому Дьявол в своих различных превращениях может быть только заблуждением. Когда нам кажется, что мы видим и слышим и ощущаем его, то это весьма часто ничто другое, как наша безнравственная, развращенная, загрязненная душа, которая видит, слышит и чувствует. Подобное привлекает подобное, говорят; таким образом, в соответствии с настроением, в каком наша астральная форма просачивается и выходит из тела во время сна и в соответствии с нашими ежедневными занятиями, которые все в значительной степени отпечатываются на этой пластической капсуле, называемой человеческой душой, последняя привлекает в свое окружение духовные существа, близкие себе по духу. Здесь причина, почему некоторые сны и видения бывают чисты и прекрасны, а другие – дьявольские и непристойные. Человек просыпается и либо спешит в исповедальню, либо хохочет над своим сном. В первом случае ему обещают, в конечном счете, спасение ценою нескольких индульгенций (которые он должен купить у церкви), и, может быть, чуточку чистилища или даже ада. Какое это имеет значение? Разве ему не обеспечена вечная жизнь и бессмертие, что бы он ни делал? Это – Дьявол. Прогнать его молитвенником, колокольчиком и кропилом со святою водой! Но «Дьявол» снова возвращается, и часто верующий вынужден перестать верить в Бога, когда он ясно ощущает, что Дьявол берет верх над его Творцом и Хозяином. Тогда он попадает в другую крайность. Он остается безразличным и отдается целиком Дьяволу. Он умирает, и читатель уже узнал продолжение этого из предыдущей главы. Эта мысль прекрасно выражена доктором Эннемозером:
«Религия здесь [в Европе и Китае] не пустила таких глубоких корней, как у индусов», – говорит он, возражая против этого суеверия. – «Дух греков и персов был более изменчивый… Философская идея о принципах добра и зла и о духовном мире… должна была способствовать традиции в создании видений с небесными или адскими образами, и с самыми страшными искажениями, которые в Индии создавались гораздо проще более страстным фанатизмом; там провидец воспринимал посредством божественного света, здесь же он терялся во множестве внешних объектов, с которыми он смешивал себя, отождествляясь с ними. Конвульсии, сопровождавшиеся отсутствием сознания, ушедшего из тела в далекие страны, здесь были обычны, так как воображение было менее устойчиво и также менее духовно.
Внешние причины также различны; образы жизни, географическое положение, искусственные средства, вносящие различные видоизменения. Образ жизни в Западных странах всегда был очень изменчив, и поэтому нарушает и искажает работу чувств, и внешняя жизнь отражается на внутренний мир сновидений. И духи, поэтому, бывают бесконечно разнообразны по виду, и склоняют людей к удовлетворению своих страстей, показывая им способы, как это делать, вдаваясь даже в малейшие подробности, что гораздо ниже возвышенных натур индийских провидцев».
Пусть изучающий оккультные науки сделает свою натуру такой же чистой и свои мысли такими же возвышенными, как натура и мысли индийского провидца, и он сможет спать нетревожимый никакими вампирами, инкубами и суккубами. Вокруг бесчувственного тела такого спящего бессмертный дух распространяет божественную силу, которая защитит от всякого дурного приближения, как если бы это была хрустальная стена.
«Haec murus aeneus esto: nil conscire sibi, nulla pallascere culpa».
Глава XIII
Реальности и иллюзии
«Алхимик. Ты всегда говоришь загадками. Скажи мне, не ты ли тот источник, о котором Бернанд лорд Тревигана писал?
«Меркурий. Я не тот источник, но я та вода. Источник заключает меня в себе».
Сандивогиус. «Новый свет алхимии».
«Все, чему мы обучаем, сводится к следующему: познать тайны человеческого организма; выяснить, почему части окостеневают и кровь застаивается, и применить постоянную профилактику. Это не магия, это искусство медицины, правильно воспринятое».
Бульвер‑Литтон.
«Смотри‑ка, воин! Алый крест стоит
Над склепом, где мертвец лежит;
Внутри его чудесный свет мерцает,
И духов ночи от могилы отгоняет.
Лампада эта будет тлеть всегда
До дней грядущих Страшного суда».
…………………………………………
«Не угасим огонь небесный вечный!»
Сэр Вальтер Скотт.
Существуют люди, чьи умы были бы неспособны оценить интеллектуальное величие древних даже в физической науке, если бы им довелось стать свидетелями наиболее полной демонстрации их глубокой учености и достижений. Несмотря на уроки осторожности, неоднократно преподанные им неожиданными открытиями, они все еще продолжают выполнять свой старый план отрицания и, что еще хуже, высмеивают то, что они не могут ни доказать, ни опровергнуть. Так, например, они относятся с презрением к идее талисманов, считая, что они не оказывают никакого влияния. Что семь духов Апокалипсиса имеют непосредственное отношение к семи оккультным силам в природе, – их слабым умам кажется непостижимым и абсурдным; и одна только мысль о том, что маг посредством определенных каббалистических церемоний может творить чудеса, – вызывает в них припадки смеха. Воспринимая только геометрическую фигуру, нанесенную на бумагу, кусочек металла или другого вещества, они не могут представить себе, как какое‑либо разумное существо может приписать и тому и другому какую‑либо оккультную мощь. Но те, кто приложили старания, чтобы осведомиться, знают, что древние сделали великие открытия как в психологии, так и в физике, и что их исследования оставили мало секретов для дальнейших исследователей.
Что касается нас, когда мы понимаем, что пентакль есть синтетическая фигура, которая выражает в конкретной форме глубокую истину природы, то мы не можем усмотреть в нем что‑либо более смешное, чем в фигурах Евклида, и ничего наполовину такого смешного, как символы современной химии. Что может показаться непосвященному читателю более абсурдным, чем символ Na2 CO3 – означающий соду! и символ C2 H6 O, изображающий алкоголь! Как забавно, что алхимикам пришлось выразить свой Азот, или творящий принцип природы (астральный свет), посредством символа, который охватывает три веши: 1. Божественная гипотеза; 2. Философский синтез; 3. Физический синтез – так сказать, вера, идея и сила. Но как совершенно естественно, что современный химик, который хочет показать ученикам в своей лаборатории реакцию углекислой соды и винного камня, прибегает к такому символу:
(Na2 CO3 +2HKC4 H4 O6 +Ag) = (2NaKC4 H4 O6 +Ag) + CO2
Если непосвященному читателю простительно с ужасом взирать на всю эту абракадабру химической науки, то почему бы учителям этой науки не воздержаться от своего смеха до тех пор, пока они не узнают философской ценности символизма древних? По крайней мере, они могли бы уберечься, чтобы не попасть в такое же смешное положение, как мосье де Мирвиль, который спутав Азот философов герметизма с азотом химиков, утверждал, что первые поклонялись азотному газу![326]
Приложите кусок железа к магниту и он насытится его тонким принципом и станет способным, в свою очередь, насыщать им другие куски железа. Он не будет выглядеть другим, каким был до этого, и не прибавится в весе. И все же, одна из тончайших сил вошла в него. Талисман, сам по себе, может быть ничего не стоящим кусочком металла, обрывком бумаги или лоскутком какой‑нибудь материи, но тем не менее он был насыщен воздействием на него величайшего изо всех магнитов, человеческой воли, с силой, направленной на добро или зло, такой же ощутимой и реальной по своим результатам, как ощутимо тонкое свойство, приобретаемое железом от соприкосновения с магнитом. Дайте собаке‑ищейке понюхать что‑нибудь из одежды, которую носил сбежавший, и она пойдет по его следам через болота и леса до места, где он укрылся. Дайте одному из «психометров» профессора Бьюканана рукопись, не имеет значения, как стара она, и он опишет вам характер написавшего его и, возможно, даже опишет наружность его личности. Вручите ясновидящему локон волос или какой‑нибудь предмет, который соприкасался с лицом, о котором вы хотите что‑то узнать, и он установит с ним симпатическую связь настолько близкую, что сможет проследить всю его жизнь.
Скотоводы говорят нам, что юных животных не следует держать в одном стаде со старыми, и разумные врачи запрещают родителям спать вместе с детьми на одной и той же кровати. Когда царь Давид стал старым, дряхлым и слабым, его жизненные силы восстанавливались тем, что его ставили в тесное соприкосновение с молодой особой, чтобы он мог впитать в себя ее силу. Последняя императрица России, сестра нынешнего германского императора, была настолько слаба в последние годы своей жизни, что ее врачи серьезно советовали ей брать на ночь к себе в кровать здоровую, крепкого сложения крестьянскую девушку. Кто бы ни читал описание провидицы из Превоста, мадам Хауф, составленное доктором Кернером, должны хорошо запомнить ее слова. Она неоднократно повторяла, что она поддерживает свою жизнь только атмосферою окружающих ее людей и их магнетическими эманациями, излучение которых необычайно ускоряется в ее присутствии. Провидица, просто‑напросто, была магнетическим вампиром, который поглощал притяжением к себе жизнь тех, кто были достаточно сильны, чтобы уделить ей собственную жизнеспособность в виде улетучивающейся крови. Доктор Кернер отмечает, что эти люди в большей или меньшей мере оказывались затронутыми этой насильственно причиняемой потерей.
При наличии освещения знакомыми примерами возможности передачи тонкого флюида от одного индивидуума другому или напитывания этим флюидом вещества, к которому он прикоснулся, становится менее трудно понимать, что при решительной сильной концентрации воли на инертный предмет он может насыщаться или разрушительной или защитной силой в зависимости от цели, к какой она была направлена.
Несознательно возникшая магнетическая эманация непременно будет преодолена более сильной эманацией, с которой ей случится столкнуться. Но когда разумная и мощная воля будет направлять слепую силу и сконцентрирует ее на данной точке, – более слабая эманация очень часто побеждает более сильную. Точно такое же влияние имеет человеческая воля на Акашу.
Однажды, в Бенгалии, мы явились свидетелями проявления силы воли, которое проливало свет на очень интересную фазу этого предмета. Адепт магии сделал несколько пассов над куском обычного олова, внутренней стороны крышки блюда, которая оказалась поблизости, пока он внимательно устремлял свой взор на нее, он, казалось, хватал пригоршнями невесомый неуловимый флюид и бросал его на поверхность крышки. Когда олово подставили под полный свет приблизительно в течение шести секунд, блестящая поверхность покрылась как бы пленкой. Потом на этой поверхности стали появляться пятна более темного оттенка, и когда приблизительно через три минуты крышку передали обратно нам, мы обнаружили на ней отпечатанную картину или, вернее, фотографию пейзажа, который простирался перед нами; все было точно, как в самой природе, и каждая краска совершенна. Картина удержалась на этой поверхности около сорока восьми часов и затем медленно поблекнув, исчезла.
Этот феномен легко объяснить. Воля адепта сконденсировала на поверхности олова пленку акаши, которая превратила ее на время в светочувствительную фотопластинку. Остальное сделал свет.
Такое проявление могущества воли, дающее объективные физические результаты, как вышеприведенное, подготовит изучающего к пониманию эффективности лечения болезней посредством контакта больного с неодушевленным предметом, насыщенным желаемым свойством. Когда мы видим, как такой психолог, как Модсли [322 ], без возражений приводит примеры нескольких чудесных исцелений, осуществленных отцом Сведенборга – исцелений, которые не отличаются от сотен других исцелений, осуществленных другими «фанатиками» – как он называет их – магами и природными целителями, не делая притом попыток объяснить их факты и унижаясь до насмехательства над силою их веры, не задавая себе вопроса, не скрывается ли секрет совершаемых ими исцелений в той власти над оккультными силами, какую дает такая несломимая вера, – мы печалимся, почему в наше время так много учености и так мало философии.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!