Элементы, элементалы и элементарии 13 страница
В своей лекции о воздействии закона естественного отбора на человека Альфред Р. Уоллес заключает свои высказывания по поводу развития человеческой расы под воздействием закона естественного отбора следующими словами:
«Неизбежным последствием должно быть, что высшие, более интеллектуальные и более нравственные расы вытеснят низшие и более деградированные расы; и власть естественного отбора, все еще продолжающая действовать в его ментальной организации, должна всегда направлять к наиболее совершенному приспособлению высших способностей человека на улучшение условий окружающей природы и социальных крайностей. В то время как внешняя форма, вероятно, навсегда останется неизменной, за исключением развития красоты до полного совершенства… Утонченная и облагороженная его высшими интеллектуальными способностями и возвышенными чувствами, его ментальная конституция может продолжать продвижение и улучшаться до тех пор, пока мир опять не будет населен единственной, почти однородной расой, ни один индивидуум из которых не будет ниже самых благороднейших представителей существующего человечества».
Трезвые научные методы и осторожность в прогнозах значительно сказываются в выражениях этого великого антрополога. Все же, то что он говорит, ничуть не противоречит каббалистическим утверждениям. Разрешите вечно продвигающейся вперед природе, разрешите великому закону – «выживает наиболее приспособленный» – сделать еще один шаг вперед за пределы выводов Уоллеса, и у нас будут возможности… нет! не возможности, а уверенность в появлении расы, которая, подобно расе «вриля», описанной Бульвер‑Литтоном в «Грядущей расе», будет только одною ступенью ниже «Сынов Божиих».
|
|
|
Следует отметить, что эта философия циклов, которая египетскими иерофантами была аллегоризована в «круг необходимости», в то же самое время объясняет аллегорию «Грехопадения человека». По арабским описаниям, каждая из семи комнат в пирамидах, во этих величайших космических символах, носила имя одной из планет. Своеобразная архитектура пирамид сама по себе показывает направление метафизической мысли их строителей. Вершина теряется в ясном голубом небе страны фараонов и представляет изначальную точку, затерявшуюся в невидимой вселенной, откуда изошла первая раса духовных прототипов человечества. Каждая мумия, с того момента, как набальзамирована, теряет свою физическую индивидуальность в одном значении; она символизирует человеческую расу. Помещенная так, чтобы наилучшим способом помочь выходу «души», последняя должна была пройти семь планетных комнат, прежде чем совершить свой выход через символическую вершину. Каждая комната символизировала в то же самое время одну из семи сфер и один из семи высших типов физико‑духовного человечества, более высокого, чем наше нынешнее. Каждые 3000 лет душа, представительница своей расы, должна была возвращаться к своему первичному исходному пункту, прежде чем начать другую эволюцию в более усовершенствованное духовное и физическое преображение. Мы должны глубоко углубиться в труднопонятную метафизику восточного мистицизма, прежде чем мы будем в состоянии полностью понять бесконечность тем, которые были охвачены одним взлетом величественной мысли ее выразителей.
|
|
|
Начав свой путь, как чистое и совершенное духовное существо, Адам второй главы «Книги Бытия», не будучи удовлетворен положением, отведенным ему Демиургом (который является старшим перворожденным, Адамом Кадмоном), Адам второй, «человек из праха» стремится в своей гордости стать Творцом в свою очередь. Происходя от андрогинного Кадмона, этот Адам сам андрогин; ибо, согласно древнейшим верованиям, аллегорически изложенным в «Тимее» Платона, прототипы наших рас все были заключены в микрокосмическом дереве, которое росло и развивалось внутри и под сенью великого вселенского или макрокосмического дерева. Божественный дух считается единым, как бы велико ни было количество лучей великого, духовного солнца, и человек так же, как и все другие формы, органические и неорганические, ведет свое начало из этого Источника Вечного Света. Даже если бы нам пришлось отбросить гипотезу об андрогинном человеке в связи с его физической эволюцией, то значение этой аллегории в духовном смысле осталось бы непоколебленным. До тех пор, пока первый бого‑человек, символизирующий первые два принципа творения, двойной муже‑женский элемент, – не имел мысли о добре и зле, он не мог облечь в конкретную форму «женщину», ибо она находилась в нем, как он находился в ней. Только тогда, когда в результате злых намеков змия, материи , последняя сгустилась и остыла на духовном человеке в его контактах с элементами, только тогда плоды мужского дерева – которое и есть само древо познания – открылось его взгляду. С этого момента андрогинное единство перестало существовать, мужчина выделил из себя женщину в качестве отдельного существа; они разорвали нить между чистым духом и чистой материей. С тех пор они больше не будут творить духовно и единственной властью их воли; человек стал физическим творцом, и царство духа может быть завоевано только путем долгого пребывания в плену материи. Значение Гогарда, эллинского дерева жизни, священного дуба, среди пышных ветвей которого обитает змий, который не может быть удален,[221] таким образом выявляется, выползая из изначального ilus, земной змий становится более материальным, нарастает в силе и власти с каждой новой эволюцией.
|
|
|
|
|
|
Адам Первый или Кадмон, Логос иудейских мистиков – то же самое, что и греческий Прометей, который хочет состязаться с божественной мудростью; он также есть Пэмандр Гермеса или СИЛА БОЖЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ в ее наиболее духовном аспекте, ибо он был менее конкретизирован египтянами, чем двумя предыдущими. Все они создают людей, но терпят неудачу в достижении конечной цели. Желая наделить человека бессмертным духом, чтобы он, объединив эту тройственность в одно, мог постепенно возвратиться в его изначальное состояние, не потеряв своей индивидуальности, Прометей терпит неудачу в своей попытке похитить божественный огонь и осужден искупить свою вину на горе Казбек. Прометей также есть Логос древних греков, так же как и Геракл. В «Кодексе назареев»[222] мы видим, как Бахак‑Зиво покидает небеса и своего отца, признаваясь, что, хотя он является отцом гениев, он не в состоянии «создавать тварей», ибо он в одинаковой степени не знаком с Оркусом, как «пламенем пожирающим, которого не хватает в свете». И Фетахил, одна из «сил», сидит в «грязи» (материи) и хочет знать, почему живой огонь так изменился.
Все эти Логосы старались наделить человека бессмертным духом, потерпели неудачу, и всех их изображают, как понесших наказание за свою попытку, причем наказания суровые. Те из ранних христианских отцов церкви, которые, подобно Оригену и Клименту Александрийскому, хорошо разбирались в языческом символизме, так как начали свою карьеру в качестве философов, чувствовали себя в большом затруднении. Они не могли отрицать в старейших мифах предвосхищения их собственного учения. Последний Логос (Христос), по их учению, также появился, чтобы показать людям путь к бессмертию; и в своем желании наделить мир вечной жизнью через огонь Святого Духа, поплатился жизнью в соответствии с традиционной программой. Таким образом, создалось очень неуклюжее объяснение, которым свободно пользуется духовенство наших дней, говоря, что все эти мифические типы свидетельствуют о пророческом духе, которым Господь по своей милости наградил даже языческих идолопоклонников! Язычники, они утверждали, предвосхитили в своем воображении великую драму Голгофы – оттуда и подобие. С другой стороны, философы с непобедимой логикой утверждали, что благочестивые отцы, просто воспользовались уже готовой основой, находя, что это легче, чем самим придумывать новую, или же они сделали это ради привлечения большего количества прозелитов, которым будет приятно сходство нового учения с их мифологией, по крайней мере, поскольку это касалось внешней формы основных положений.
Аллегория о грехопадении человека и огне Прометея также является другой версией мифа о восстании гордого Люцифера, сброшенного в бездонную пропасть – Оркус. В брахманской религии Маха‑Сура, индийский Люцифер, начинает завидовать блеску света Творца и во главе легиона низших духов поднимает восстание против Брахмы и объявляет ему войну. Подобно Геркулесу, верному титану, который помогает Юпитеру и восстанавливает его на троне, Шива, третье лицо индийской троицы, сбрасывает их всех с небесных обителей в Гондор, область вечного мрака. Но здесь падших ангелов заставляют раскаиваться в своих злых деяниях и всем им предоставляется возможность к продвижению. В греческой версии Геркулес, Солнечный бог, спускается в Гадес, чтобы освободить жертв от их мучений; и христианская церковь тоже заставляет своего воплотившегося бога спускаться в мрачные области Плутона и побеждать мятежного архангела. Каббалисты, в свою очередь, объясняют эту аллегорию полунаучно. Адам второй или первозданная раса, которую Платон называет богами, а Библия – элохимами; не были тройными по своей природе подобно земному человеку, то есть они не состояли из души, духа и тела, но представляли собой соединение из очищенных астральных элементов, в которые «Отец» вдохнул бессмертный божественный дух. Последний, по причине своей богоподобной сущности, всегда стремился освободиться от ограничений даже такого слабого плена, следовательно, «сыны Божии» в своих неблагоразумных устремлениях были первыми, начертавшими будущую модель циклического закона. Но человек не должен быть «подобен одному из нас», – говорит творящее божество, один из элохимов, «которому вверено построение низшего животного».[223] И так это и было, когда люди первой расы достигли вершины первого цикла, они потеряли свое равновесие, и их вторая оболочка, одеяние более грубое (астральное тело), потянула их вниз в противоположную дугу.
Каббалистическая версия о сынах Божьих (или света) изложена в «Кодексе назареев». Бахак‑Зиво, «отцу гениев», приказано «строить тварей». Но так как он «не сведущ в Оркусе», ему не удается это сделать, и он зовет на помощь Фетахила, более чистого духа, у которого получается еще хуже.
Затем на сцену творения выступает «дух»,[224] (который следовало бы назвать «душа», так как это есть Anima Mundi, которая у назареян и гностиков считалась женского рода) и, ощущая, что для Фетахила[225]новейшего человека (позднейшего), сияние «изменилось», и что сияние пошло «в убыль и ущемление», пробуждается Карабтанос,[226] «который был неистов, бессмыслен и нерассудителен», и говорит ему: «Восстань; видишь, сияние (свет) новейшего человека (Фетахила) оказалось недостаточным (чтобы создать людей), убыль этого сияния видна. Поднимись, приди вместе с твоею матерью (духом) и освободись от ограничений, которые тебя сдерживают, и от тех, которые обширнее всего мира». Затем следует (брачный) союз неистовой и слепой материи, направляемый нашептываниями духа (не божественным дыханием, но астральным духом, который по своей двойной сущности уже окрашен материей), и так как предложение матери принимается, Дух дает зачатие «Семи Числам», которые Ириней склонен рассматривать, как семь светил (планет), но которые в самом деле представляют семь смертных грехов, потомство астральной души, отделенной от своего божественного источника (духа), и материи, слепого демона страстности. При виде этого Фетахил простирает руку к бездне материи и говорит: «Пусть земля существует точно так же, как уже существует обитель властей». Погрузив свою руку в хаос, который он сгустил, он сотворил нашу планету.[227]
Затем «Кодекс» приступает к повествованию, как Бахак‑Зиво был отделен от Духа, и гении или ангелы от мятежников [Кодекс назареев , II, 233]. Затем Мано[228] (величайший), который обитает в величайшем Ферхо , зовет Кебар‑Зиво (также известного под именем Нибат‑Иавар бар Иуфин‑Айфафин). Силу и вино пищи жизни,[229] он, будучи третьей жизнью и сочувствуя восставшим и глупым гениям по поводу величия их честолюбивых устремлений, говорит: «Владыка гениев[230] (эонов), смотри, что делают гении, о чём они совещаются [Кодекс назареев , I, 135]. Они говорят: «Вызовем мир к существованию, вызовем к существованию силы». Гении – это Принципы, «сыновья Света», но ты «вестник жизни » [Кодекс назареев , I, 135].
И чтобы противодействовать влиянию семи «к плохому направленных» принципов, потомков Духа, Кабар Зио , могущественный Господь Сияния, порождает семь других жизней (основных добродетелей), которые сияют своим собственным образом и светом «с высоты» [Кодекс назареев , III, 61] и таким способом восстанавливают равновесие между добром и злом, светом и тьмой.
Но это творение существ без необходимого вдуновения в них божественного чистого дыхания, которое было известно среди каббалистов как «Живой Огонь», создавало только тварей из материи и астрального света.[231] Таким образом были порождены животные, которые предшествовали человеку на земле. Духовные существа, «сыновья света», те остались верными великому Ферхо (Первопричине всего), составляют небесную или ангельскую иерархию, Адонимов, и легионы никогда не воплощавшихся людей. Последователи мятежных и глупых гениев и потомство «тупых» семи духов, порожденных «Карабтаносом» и «духом» становятся с течением времени «людьми нашей планеты»[232] после предварительного прохождения ими всех «творений» в каждом элементе. Начиная от этой стадии жизнь их прослежена Дарвином, который показывает нам, как наши высшие формы развивались из низших. Антропология не осмеливается следовать за каббалистом в его метафизических полетах за пределы этой планеты, и, сомнительно, чтобы у учителей антропологии хватило духу искать нехватающих звеньев в старых каббалистических рукописях.
Таким образом был приведен в движение первый цикл, который в своих вращениях, направленных книзу, привел бесконечно малую частицу созданных жизней на нашу планету из грязи, достигнув самой низкой точки в нисходящей дуге цикла, непосредственно предшествовавшего жизни на этой земле, чистая божественная искра, все еще держащаяся в Адаме, совершила усилие, чтобы освободиться от астрального духа, ибо «человек постепенно впадал в зарождение», и плотское одеяние все время уплотнялось.
А теперь мы подошли к тайне, к некоему Сод; [233] секрету, который раввин Симеон[234] открывал только немногим посвященным. Эта тайна сценически изображалась раз в семь лет в течение самофракийских мистерий и запись ее обнаружена самоотпечатавшеюся на листьях тибетского священного дерева, таинственного Кунбума , в монастыре святых адептов.[235]
В безбрежном океане пространства сияет центральное духовное и невидимое солнце. Вселенная – его тело, дух и душа; и по этой идеальной модели построено все сущее . Эти три эманации суть три жизни, три степени гностической Плеромы, три «Каббалистические Лица», ибо древний из древних, святой из старых, великий Эн‑Соф «имеет форму, а затем не имеет формы». Невидимое «приняло форму, когда оно вызвало к существованию вселенную»,[236] – говорит «Зогар», Книга Величия. Первый свет – это Его душа, Бесконечное, Беспредельное и Бессмертное дыхание, под дуновением которого вселенная поднимает и опускает свою могучую грудь» вдыхая разумную жизнь во все творение. Вторая эманация сгущает кометную материю и образует формы внутри космического круга, запускает бесчисленные миры, чтобы плыли они в электрическом пространстве, и вдыхает неразумный слепой жизненный принцип в каждую форму. Третий образует всю вселенную физической материи; и так как она продолжает постепенно отдаляться от центрального божественного Света, то ее блеск уменьшается и она становится тьмой и злом – чистой материей, «великими очищениями небесного огня» герметистов.
Когда Центральный Невидимый (Господь Ферхо) увидел усилия божественной Искры, нежелающей быть стянутой вниз в деградацию материи, усилия чтобы освободиться. Он позволил ей выпустить из себя монаду, за которой, будучи к ней прикреплена тончайшей нитью. Божественная Искра (душа) должна была наблюдать в течение ее беспрерывных перекочевываний из одной формы в другую. Таким образом, монада была направлена вниз в первую форму материи и была заключена в камень. Затем с течением времени соединенными усилиями живого огня и живой воды, которые отбрасывали свое отражение на камень, монада выползла из своего заключения на солнечный свет в виде лишая. Она шла от перемены к перемене и с каждой переменой поднималась выше и выше. Монада с каждым новым преображением получала все больше излучения от своего родителя, Искры, которая все больше приближалась к ней после каждого перевоплощения. Ибо «Первопричина хотела, чтобы так происходило», и судила ей ползти выше до тех пор, пока ее физическая форма еще раз станет Адамом из праха, которому придано подобие Адама Кадмона. Перед тем, как подвергнуться последнему земному перевоплощению, внешнее покрытие монады с момента его зачатия в качестве эмбриона проходит по очереди еще раз через фазы нескольких царств природы. В своем жидкостном заключении он смутное подобие различных периодов развития в растение, пресмыкающегося, птицы и животного, пока не превратится в человеческого эмбриона [258 , с. 132]. При рождении будущего человека монада, сияющая в полную мощь своего бессмертного родителя, который наблюдает за ней с седьмой сферы, – становится бесчувственной. [237] Она теряет все воспоминания прошлого, и сознание возвращается к ней только постепенно, когда инстинкты детства уступают свое место рассудку и разуму. После того как происходит отделение жизненного принципа (астральной души) от тела, освобожденная душа – Монада, ликуя, присоединяется к материнско‑отцовскому духу, к сияющему Аугоэйдесу, и эти двое, слившись в одно, образуют для беспредельного будущего, со славой и блеском, соответствующим духовной чистоте последней земной жизни, – Адама, который совершил круг необходимости и освобожден от последних остатков своей физической оболочки. И впредь, становясь все более и более сияющим с каждым шагом своего восхождения, он поднимается на сияющий путь, который заканчивается на той точке, откуда он начал совершать великий цикл .
Вся теория Дарвина о естественном отборе включена в первые шесть глав «Книги Бытия». «Человек» из главы I очень отличается от «Адама» главы II; ибо первый был создан «мужчиной и женщиной» – то есть двуполым – и по образу Бога; тогда как второй, согласно стиху седьмому, был создан из праха земного и стал «живой душой» после того, как Господь Бог «вдохнул в его ноздри дыхание жизни». Кроме того, этот Адам был мужским существом, и в стихе двадцатом нам говорят, что «не было помощника ему». Адонаи, будучи чисто духовными существами, не имели пола, или, вернее, имели оба пола объединенными в себе, подобно их Творцу, и древние так хорошо это понимали, что изображали многие из своих божеств двуполыми. Изучающему Библию остается или принять это настоящее толкование, или же признать, что приведенные отрывки из двух глав, которые мы упоминали, до нелепости противоречат друг другу. Принятие таких отрывков в их буквальном значении оправдывает атеистов, поднимающих Моисеево изложение на смех; и именно принятие мертвой буквы старых текстов повинно в зарождении материализма нашего века. Не только эти две расы существ так ясно указаны в «Книге Бытия», но даже третья и четвертая расы выведены перед читателем в главе IV, где говорится о «сынах Божиих» и о расе «великанов».
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 205; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!