Теории по поводу психических феноменов 28 страница
Несмотря на недавний приговор Леймери, на насмешки скептиков, большинства врачей и ученых, на непопулярность этого предмета и, больше всего, на преследования со стороны римско‑католического духовенства, которое в лице месмеризма борется против традиционного врага женщины, – настолько очевидна и непобедима истина феноменов месмеризма, что даже французский суд был вынужден молчаливо, хотя и очень неохотно признать ее. Знаменитая ясновидящая мадам Роджер была обвинена в получении денег под фальшивым предлогом вместе со своим месмеризатором доктором Фортином. 18 мая 1876 г. она предстала перед исправительным трибуналом Сейна. Ее свидетелем был барон Дю Потэ, великий мастер месмеризма во Франции за последние 50 лет; ее адвокатом был не менее знаменитый Жюль Фавр. На этот раз истина восторжествовала – дело было прекращено. Было ли тому причиной необычайное красноречие оратора, или голые неоспоримые факты, и незапятнанность, что дело было выиграно? Но Леймери, редактор «Ревю Спирит», также обладал фактами, говорящими в его пользу и, кроме того, свидетельскими показаниями более чем ста заслуживающих доверия свидетелей, среди которых имелись первые имена Европы. На это здесь ответ только один – судьи не осмеливались подвергать сомнению факты месмеризма. Фотографии духов, стуки духов, писание, передвигание, говор и даже материализация духов могут быть подделаны; едва ли в Европе или в Америке происходит спиритический феномен которого нельзя бы имитировать ловкому фокуснику с помощью аппаратов. Только одни чудеса месмеризма и субъективные феномены бросают вызов всем трюкачам, скептикам, строгой науке и нечестным медиумам; каталептическое состояние невозможно имитировать. Спиритуалисты, стремящиеся к тому, чтобы их истина была провозглашена и чтобы наука признала ее, культивируют месмерические феномены. Поместите на сцене Египетского Холла сомнамбулу, погруженную в глубокий месмерический сон. Пусть ее месмеризатор пошлет ее освобожденный дух в любые места, какие только публика подсказывает; испытывайте ее ясновидение и яснослышание; втыкайте булавки в любую часть ее тела, над которыми месмеризатор совершил пассы руками; проткните иголками ее веки так, чтобы они проходили под кожей; жгите ее тело и терзайте его острым инструментом.
|
|
|
«Не бойтесь!» – восклицают Регазони и Дю Потэ, Тист и Пиррард, Пюисегюр и Долгорукий, – «месмеризованный или погруженный в транс субъект всегда остается неповрежденным!»
И когда все это завершено, приглашайте любого мудреца того времени, жаждущего рекламы, и хвастающегося, что он в состоянии воспроизводить любой спиритуалистический феномен, пригласите его, чтобы он подверг свое тело тем же испытаниям![147]
|
|
|
Передают, что речь Жюля Фавра длилась полтора часа, причем судьи и публика слушали ее, как зачарованные. Мы слышали речи Жюля Фавра и охотно этому верим; только заявление, сделанное им в последнем предложении речи, к сожалению, было преждевременным и ошибочным в одно и то же время.
«Мы находимся в присутствии феноменов, которые наукою признаются, не пытаясь их объяснить. Публика может улыбаться на это, но наши наиболее блестящие врачи смотрят на это серьезно. Суд больше не может игнорировать того, что признала наука!»
Если бы это огульное утверждение было бы обосновано на факте, и если бы месмеризм исследовался бы многими, вместо нескольких истинных людей науки, больше стремящихся к проникновению в тайны природы, нежели к выгоде, – публика не улыбалась бы. Публика – это послушный и благочестивый ребенок, с готовностью идущий туда, куда няня поведет. Она выбирает себе идолов и фетишей и поклоняется им пропорционально производимому ими шуму; затем она оглядывается назад с робко угодливым взглядом, чтобы посмотреть, довольна ли старая няня мисс Общественное Мнение.
|
|
|
Сказано, что Лактанций, один из отцов христианства, заметил, что в его время ни один скептик не осмелился бы в присутствии мага утверждать, что душа не переживает тела, а умирает вместе с ним; «ибо маг тотчас же опроверг бы его слова тем, что на месте сразу вызвал бы души умерших и сделал бы их видимыми перед человеческими глазами и заставил бы их предсказывать события будущего» [172 ].
То же было с судьями, когда разбиралось дело мадам Роджер. Барон Дю Потэ находился в зале суда, и судьи боялись, как бы он не начал месмеризовать сомнамбулу в качестве доказательства, чем он принудил бы суд не только поверить в феномен, но и признать его официально, – что было бы хуже.
А теперь вернемся к доктрине Парацельса. Его непонятные писания, хотя написанные в живом стиле, следует читать подобно библейским свиткам пророка Иезекииля – «внутри и снаружи». В те дни велика была опасность быть обвиненным в проповедовании ереси; церковь была могущественна, и колдуны сжигались дюжинами. По этой причине мы находим, что Парацельс, Агриппа и Евгений Филалет настолько же отличались благочестивыми заявлениями, насколько прославились своими достижениями по алхимии и магии. Взгляды Парацельса полностью по оккультным свойствам магнита изложены и частично объяснены в его знаменитой книге «Archidaxarum», в которой он описывает чудесную настойку, лекарство, извлеченное из магнита и называемое Magisterium Magnetis, и частично – в «De Ente Dei» и «De Ente Astrorum». Но все его объяснения даны в манере, недоступной пониманию профана.
|
|
|
«Каждый крестьянин понимает», – говорит он, – «что магнит притягивает железо, но разумный человек должен задать себе вопрос… Я открыл, что магнит, кроме этой видимой силы, которою он притягивает железо, обладает и другою скрытою силою».
Далее он доказывает, что в человеке находится скрытая некая «звездная сила», которая есть та эманация из звезд и небесных тел, из которой духовная форма человека – астральный дух – составлен. Тождественность эссенции, которую мы можем назвать духом кометной материи, всегда находится в непосредственной связи с теми звездами, из которых она была извлечена, и таким образом, между ними обоими существует взаимопритяжение, так как они оба магниты. Тождественный состав земли и всех других планетных тел и человеческого земного тела был основной идеей его философии.
«Тело происходит из элементов, [астральный] дух происходит из звезд… Человек ест и пьет элементы для содержания своей крови и плоти; от звезд же его интеллект и мысли, пребывающие в его духе».
Спектроскоп доказал правдивость этой теории в отношении тождественного состава человека и звезд; физики теперь читают лекции в своих классах о магнетическом притяжении солнца и планет. [148]
Из субстанций, которые были известны, как входящие в состав человека, в звездах уже открыты водород, натрий, кальций, магний и железо. Во всех наблюдаемых звездах, численностью во много сотен, за исключением двух, был обнаружен водород. Если мы припомним, как упрекали и осуждали Парацельса в его время за теорию, что звезды и человек построены из тех же субстанций; как его высмеивали астрономы и физики за идеи о химическом родстве и притяжении между этими двумя; и если затем мы учтем, что спектроскоп уже подтвердил, по крайней мере, одно из его утверждений, – то будет ли абсурдно высказать пророчество, что со временем и остальные его утверждения подтвердятся?
А теперь возникает очень естественный вопрос. Как Парацельс мог узнать что‑либо о составе звезд, когда еще недавно – до открытия спектроскопа – состав небесных тел был совершенно неизвестен нашим ученым академикам? И даже теперь, несмотря на телеспектроскопию и другие очень значительные современные усовершенствования, за исключением нескольких элементов и гипотетической хромосферы, все еще в звездах является тайной для них. Мог ли Парацельс быть таким уверенным по поводу природы небесных светил, если бы он не обладал средствами, о которых наука ничего не знала? И все же, ничего не зная об этом, она не хочет даже слышать, когда произносятся самые названия этих средств, каковыми являются герметическая философия и алхимия.
Кроме того, мы не должны забыть, что Парацельс был открывателем водорода и хорошо знал все его свойства и состав давно до того, как ортодоксальные академики даже и не думали о нем; что он изучал астрологию и астрономию, как все философы огня, и что если он утверждал, что человек находится в непосредственном сродстве со звездами, то он хорошо знал, что он утверждал.
Следующим пунктом для проверки физиологами является его утверждение, что питание тела происходит не только через желудок,
«но также незаметно через магнетическую силу, которая пребывает во всей природе и которой каждый отдельный член извлекает свое особое питание для себя».
Человек, говорит он далее, извлекает не только здоровье из элементов, когда они в равновесии, но также и болезни, когда равновесие нарушено. Живые тела подчинены законам притяжения и химического сродства, как это признает наука; наиболее замечательным физическим свойством органических тканей, согласно физиологам, является свойство впитывания. Что же тогда может быть более натурально, чем эта теория Парацельса, что это наше всасывающее, притягивающее и химическое тело собирает в себе астральные или звездные влияния?
«Солнце и звезды притягивают от нас к себе, а мы опять от них к нам».
Какие возражения наука может выдвинуть против этого? Что это такое, что испускаем мы, показано в открытых бароном Рейхенбахом одических эманациях человека, которые тождественны с пламенами от магнитов, кристаллов и фактически из всех растительных организмов.
Парацельс утверждал единство вселенной, говоря, что «человеческое тело обладает первозданным веществом» (или космической материей); спектроскоп доказал правдивость этого утверждения, показав, что те же самые химические элементы, которые существуют на земле и на солнце, обнаружены также в звездах. Больше того, спектроскоп показывает, что все эти звезды суть солнца, по своему составу похожие на наше собственное [174 ]; и как нам говорит профессор Мейер,[149] что магнитное состояние Земли изменяется в соответствии с изменениями на солнечной поверхности и находится «в зависимости от эманаций солнца», так как звезды являются солнцами, то они также должны испускать эманации, которые должны влиять на нас в пропорциональной степени.
«В наших снах», – говорит Парацельс, – «мы подобны растениям, которые также имеют элементарное и жизненное тело, но не обладают духом. Когда мы спим, наше астральное тело свободно и может, благодаря эластичности своей природы, или витать поблизости своего спящего носителя, или вознестись выше, чтобы вести беседы со своими звездными родителями и даже сообщаться со своими братьями на огромных расстояниях. Сновидения пророческого характера, предвидение и предчувствия являются способностями астрального духа. Нашему элементарному и грубому телу этих даров не дано, ибо после смерти оно опускается в недра земли и снова соединяется с физическими элементами, тогда как несколько духов возвращаются к звездам. Животные», – он добавляет, – «также имеют астральное тело».
Ван Гельмонт, который был учеником Парацельса, говорит почти то же самое, хотя его теории по магнетизму более обширны и еще более тщательно разработаны. Magnale Magnum – средство, посредством которого сокровенное магнитное свойство «дает людям возможность воздействовать друг на друга», приписывается их универсальной симпатии, существующей между всем, что существует в природе. Причина производит следствие, следствие отражается обратно на причине, и оба обратно поступательны.
«Магнетизм», – говорит он, «есть неизвестное свойство небесной природы, очень напоминающее звезды, которому совсем не препятствуют ограничения пространства или времени… Каждая тварь обладает своею собственною небесною силою и тесно связана с небесами. Эта магическая сила человека, которая может действовать вне его, лежит, так сказать, скрытая во внутреннем человеке. Эта магическая мудрость и сила, таким образом, спит, но может быть приведена в действие простым внушением, и тогда она оживет, и тем более оживет, чем более в нем подавлен внешний человек плоти и тьмы… А это, я говорю, осуществляется каббалистическим искусством; оно возвращает человеческой душе магическую, хотя и природную силу, которая была ею утеряна, как сон» [177 ].
Как Ван Гельмонт, так и Парацельс единодушны о великом могуществе воли в состоянии экстаза. Они говорят, что
«дух везде, все насыщено духом; и дух есть посредник магнетизма»;
что чистая первоначальная магия не состоит из суеверных приемов и пустых церемоний, а заключается во властной воле человека.
«Хозяевами физической природы являются не духи небес или ада, а душа и дух человека, каковой сокрыт в нем, как огонь скрыт в кремне».
Теория о звездном влиянии на человека провозглашалась всеми средневековыми философами.
«Звезды в равной мере состоят из элементов земных тел», – говорит Корнелий Агриппа, – «и поэтому идеи друг друга привлекают… Влияния распространяются только с помощью духа; но этим духом насыщена вся вселенная и он находится в полном созвучии с человеческим духом. Маг, который захотел бы овладеть сверхъестественными силами, должен обладать верою, любовью и надеждой… Во всем сокрыта тайная сила, и оттуда происходит чудодейственная магическая сила».
Современная теория генерала Плезантона[150] весьма совпадает со взглядами философов огня. Его взгляды на положительное и отрицательное электричество мужчины и женщины и взаимном притяжении и отталкивании во всем в природе, кажется, скопированы со взглядов Роберта Фладда, главы розенкрейцеров Англии.
«Когда два человека приближаются один к другому», – говорит философ огня, – «их магнетизм бывает или пассивен или активен, т. е. положителен или отрицателен. Если исходящие из них эманации преломляются или отбрасываются назад, – возникает антипатия. Но когда эманации проникают друг в друга с обеих сторон, то налицо положительный магнетизм, ибо лучи проходят от центра до окружности. В этом случае они влияют не только на болезни, но и на нравственные чувства. Этот магнетизм или симпатия обнаруживаются не только между людьми, но и между растениями и животными» [62 ].
А теперь обратим внимание на то, как повели себя врачи, когда Месмер привез во Францию свой «котел» вместе со своей системой, целиком обоснованной на философии и доктринах последователей Парацельса – как они обошлись с великим психологическим и физиологическим открытием. Это покажет, насколько невежество, поверхностность и предрассудки могут быть проявлены ученой корпорацией, когда дело касается предмета, который противоречит их долго лелеянным теориям. Это тем более значительно потому, что пренебрежение, высказанное комитетом Французской Академии в 1784 г., вероятно, явилось следствием нынешнего сдвига общественного мнения в сторону материализма и, несомненно, пробелов в атомистической философии, каковые, по признанию наиболее преданных этой философии учителей, существовали. Комитет 1784 года был составлен из таких выдающихся людей, как Борье, Саллин, д'Арсен и знаменитый Гильонэ, к которым впоследствии были добавлены Франклин, Леруа, Бейли, Де Борг и Лавуазье. Борье вскоре умер, и место его занял Маголт. Не может быть никакого сомнения по поводу двух обстоятельств, а именно: что комитет приступил к своей работе сильно предубежденным, и то – по недопускающему возражений приказу короля; и что их манера наблюдений над деликатными фактами месмеризма была неблагоразумна и недоброжелательна. Их отчет, составленный Бейли, был рассчитан на нанесение смертельного удара молодой науке. Он был нарочно разослан по всем школам и общественным ступеням и вызвал возмущение среди большей части аристократии и класса богатых коммерсантов, которые до этого покровительствовали Месмеру и являлись очевидцами его исцелений. Ант. Л. де Джуссэ – академик высочайшей степени, который до этого вместе с придворным врачом д'Эслон тщательно исследовал лечение Месмера, – опубликовал отчет‑возражение, составленный с величайшей точностью и подробностями. В этом отчете, написанном в защиту лечения магнетизмом, он ссылался на тщательные исследования медицинского факультета по терапевтическому эффекту магнетического флюида и настаивал на немедленном опубликовании открытий и наблюдений факультета по этому вопросу. В ответ на его требование появилось великое множество мемуаров, полемических статей и догматических книг, раскрывающих новые факты. Вниманию публики был предложен обширный труд Тоурета под заглавием – «Recherches et Doutes sur le Magnetisme Animal», этот большой эрудиции труд стимулировал к исследованиям материалов прошлого, касающихся феноменов магнетизма у разных народов с древнейших времен.
Доктрина Месмера была просто новым изложением доктрин Парацельса, Ван Гельмонта, Сантанелли и шотландца Максвелла; и он даже был виноват в том, что копировал тексты из трудов Бертрана и провозглашал их, как свои собственные принципы [179 ]. В труде профессора Стюарта [180 ] автор рассматривает нашу вселенную, как состоящую из атомов с чем‑то в роде посредника между ними в качестве машины, и законы энергии, как приводящие в действие эту машину. Профессор Юманс называет это «современной доктриной», но среди двадцати семи положений, изложенных Месмером в 1775 г., то есть на сотню лет раньше, в его «Письме иностранным врачам» мы находим следующее:
1. Существует взаимовлияние между небесными телами, землею и живыми существами.
2. Некий флюид, повсюду распространенный и наполняющий все настолько, что не допускает нигде вакуума; настолько тонкий, что его не с чем сравнивать – флюид, который по своей природе способен к восприятию, размножению и передаче впечатлений движения, – является проводником влияния.
Из этого вытекает, что эта теория, в конце концов, совсем не современная теория. Профессор Бальфур Стюарт говорит:
«Мы можем рассматривать вселенную, как огромную физическую машину».
И Месмер:
3. Это взаимодействие подчинено механическим законам, неизвестным до настоящего времени.
Профессор Мейер, снова подтверждая доктрину Гильберта, что Земля – великий магнит, говорит, что таинственные изменения в интенсивности ее силы, кажется, находится в зависимости от эманаций солнца, так как «меняется в соответствии с суточным и годовым вращением этого светила и пульсирует в полном согласии с огромными огненными волнами, которые проносятся по его поверхности». Он говорит о «постоянных колебаниях, о приливах и отливах направляющего влияния Земли». И Месмер:
4. «От этого воздействия происходят чередующиеся следствия, которые можно рассматривать, как прилив и отлив».
5. Благодаря именно этому действию (наиболее универсальному из тех, которые природа на нас распространяет) возникают связи взаимодействия между небесными телами, землею и составляющими ее частями.
И еще два положения, которые интересно прочесть нашим современным ученым:
6. Свойства материи и органических тел зависят от этого действия.
7. Животное тело испытывает на себе чередующееся воздействие этого агента; путем проникновения в субстанцию нервов он непосредственно действует на них.
Среди значительных трудов, которые появились между 1798 и 1824 годами, когда Французская Академия наук назначила вторую комиссию по исследованию месмеризма, – «Annales du Magnetisme Animal», написанные бароном д'Енин де Кавильером, генерал‑лейтенантом, шевалье Сент‑Луис, членом Академии наук и корреспондентом многих ученых обществ Европы, может принести большую пользу читателю. В 1820 году правительство Пруссии поручило Берлинской Академии объявить премию в триста дукатов золотом за лучшую диссертацию по месмеризму. Королевское научное общество Парижа под председательством его королевского высочества герцога Анжуйского предложило золотую медаль за то же самое. Маркиз де ля Плейс, пэр Франции, один из Сорока Академии наук и почетный член ученых обществ всех главных европейских государств, написал труд под заглавием «Essai Philosophique sur les Probabilites», в котором этот выдающийся ученый говорит:
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 212; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!