Практика Европейского Суда по правам человека
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобам NN 46796/06, 13260/10 и 52082/10 "Мамонтов и др. против России" (вынесено и вступило в силу 21 июня 2016 г.), которым установлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с осуждением заявителей за преступления, спровоцированные сотрудниками органов внутренних дел.
Заявители жаловались на то, что были несправедливо осуждены за преступления, связанные с приобретением наркотических средств, к совершению которых их спровоцировали сотрудники милиции... [О]ни жаловались на отсутствие надлежащего рассмотрения их жалоб на провокацию в ходе внутригосударственных судебных разбирательств в нарушение статьи 6 Конвенции.
В отношении наличия статуса жертвы у заявителей Суд отметил, что "...заявители, осужденные за сбыт наркотиков, чьи уголовные дела позже были повторно рассмотрены национальными судами, не перестали быть жертвами предполагаемого нарушения Конвенции, поскольку пересмотр их уголовных дел был неэффективным и не соответствовал требованиям статьи 6 Конвенции и соответствующего прецедентного права Суда" (пункт 11 постановления).
Касаемо жалоб одного из заявителей Суд указал на то, что "...[в]нутригосударственные суды в настоящем деле не рассмотрели доводы, лежащие в основе жалоб заявителей относительно провокации... [О]ни были не в состоянии оценить, имело ли место нарушение прав по статье 6 Конвенции в ходе проведения соответствующих мероприятий. Таким образом, хотя результат пересмотра дела заявителя был в его пользу, он не соответствовал стандартам, разработанным в ходе прецедентной практики Суда в свете статьи 6 Конвенции" (пункт 13 постановления).
|
|
|
Суд также подчеркнул, что "...отсутствие в российской правовой системе ясной и предсказуемой процедуры санкционирования контрольных закупок является структурной проблемой, которая подвергает заявителей произволу со стороны правоохранительных органов и не позволяет национальным судам осуществлять эффективный пересмотр жалоб на провокации...[Соответственно] было допущено нарушение статьи 6 Конвенции" (пункты 18-19 постановления).
Заявители также жаловались, ссылаясь на нарушение подпункта (d) пункта 3 статьи 6 Конвенции, на то, что не имели возможности допросить свидетелей, которые давали показания против них.
Европейский Суд отметил, что "...право допрашивать свидетелей, чьи показания могли бы иметь отношение к оценке жалобы на провокацию, является одной из гарантий от злоупотребления властью при проведении операций под прикрытием" (пункт 21 постановления).
Однако, учитывая свои выводы, относящиеся к нарушению статьи 6 Конвенции, Суд посчитал, что не было необходимости рассматривать, имело ли место в данном деле нарушение подпункта (d) пункта 3 статьи 6 Конвенции.
|
|
|
См. также постановление Европейского Суда по правам человека по жалобам NN 22486/05, 40959/05, 18279/07, 61921/08, 3960/09, 7716/09, 5608/09, 10192/09, 13746/09, 28951/09 и 52614/09 "Ульянов и другие против России" (вынесено и вступило в силу 9 февраля 2016 г.), которым также установлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с осуждением заявителей за преступления, спровоцированные сотрудниками органов внутренних дел. Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 8049/07 "Некрасов против России" (вынесено 17 мая 2016 г., вступило в силу 17 октября 2016 г.), в котором отклонены жалобы заявителя на нарушение пункта 1 и подпункт "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с якобы имевшим место непредоставлением Некрасову С.А. и его адвокату достаточного времени для ознакомления с материалами уголовного дела.
См. также Азимжан Аскаров против Кыргызстана. Сообщение N 2231/2012. Соображения приняты Комитетом по правам человека 31 марта 2016 г.; Тауфик Элайба. против Туниса. Сообщение N 551/2013. Решение принято Комитетом по правам 6 мая 2016 г.
|
|
|
Применение принудительных мер медицинского характера
Практика Европейского Суда по правам человека
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 48023/06 "Васенин против России" (вынесено 21 июня 2016 г., вступило в силу 17 октября 2016 г.), которым отклонены жалобы Васенина Е.И. на предполагаемое необеспечение заявителю качественной медицинской помощи и заражение его туберкулезом и гепатитом С в период его содержания в следственном изоляторе.
Вместе с тем, установлено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции - в связи с тем, что после вынесения постановления районного суда о применении к Васенину Е.И. принудительной меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре заявитель продолжал необоснованно содержаться под стражей в следственном изоляторе.
Установлено также нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции - в связи с проведением районным судом судебного заседания по уголовному делу Васенина Е.И. в его отсутствие, а также пункта 1 статьи 6 во взаимосвязи с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции - в связи с необеспечением заявителю качественной юридической помощи в ходе процесса.
|
|
|
Заявитель жаловался в соответствии со статьей 3 Конвенции на то, что он был заражен туберкулезом и гепатитом при содержании под стражей, и что администрация пенитенциарного учреждения не приняла меры для защиты его здоровья и благополучия, не предоставив ему надлежащей медицинской помощи в отношении его психического и физического состояния.
Европейский Суд отметил, что "...лишение свободы само по себе не является несовместимым с состоянием здоровья заявителя, содержание заявителя под стражей в учреждениях, не подходящих для содержания под стражей душевнобольных, в отсутствие ежедневного надзора за его состоянием, приводит к возникновению вопроса в соответствии с Конвенцией" (пункт 98 постановления).
Суд установил, что "...в соответствии с медицинским заключением...несмотря на то, что заявитель страдал тяжелым психическим расстройством - шизофренией - не имелось настоятельной необходимости в срочном медикаментозном лечении...Заявитель не демонстрировал симптомов, которые требовали бы психиатрической помощи. Ничто не указывало на влияние заболевания на поведение заявителя. У него не было конфликтов с сокамерниками или администрацией, и он не демонстрировал суицидальных тенденций" (пункт 101 постановления).
Приняв во внимание тот факт, что заявитель не переносил физических или моральных страданий или воздействия дополнительных отягчающих факторов, связанных с физическими условиями его содержания под стражей, Суд не смог прийти к выводу, что "...предварительное содержание заявителя под стражей в обычном пенитенциарном учреждении достигло минимального уровня жестокости, предусмотренного статьей 3 Конвенции...[П]оследующее содержание заявителя под стражей и лечение в психиатрическом учреждении, по-видимому, не является ошибочным" (пункт 101 постановления).
Европейский Суд заключил, что "...[п]ринимая во внимание полную медицинскую карту заявителя и позитивный результат лечения, в особенности, тот факт, что туберкулез заявителя был оперативно и эффективно излечен, и его гепатит находился под контролем, а также то, что с тех пор у заявителя не было рецидива...органы власти приняли все меры, необходимые для защиты его физического благополучия...Соответственно...не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции" (пункты 102-103 постановления).
Заявитель жаловался, что его содержание под стражей являлось несовместимым с требованиями пункта 1 статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд установил, что "...после того, как было установлено, что заявитель совершил преступление...районный суд вынес постановление о помещении заявителя в психиатрическую больницу с целью принудительного лечения его психического расстройства. В то же время суд постановил, что заявитель должен оставаться под стражей до его поступления в психиатрическую больницу. Постановление вступило в законную силу...и было исполнено двадцать девять дней спустя" (пункт 111 постановления).
Суд отметил, что "...районный суд обладал полномочиями для того, чтобы санкционировать лишение заявителя свободы, принимая во внимания выводы о том, что заявитель совершил вмененные ему преступления, и, несмотря на то, что заявитель не мог быть привлечен к уголовной ответственности по причине его психического заболевания, тот факт, что он представлял опасность для себя и окружающих, и, следовательно, подлежал помещению в психиатрическое учреждение" (пункт 114 постановления).
Европейский Суд обратил внимание на то, что "...должна быть связь между обоснованием санкционированного лишения свободы и местом и условиями содержания под стражей. В принципе, "содержание под стражей" лица в качестве душевнобольного является "законным" с точки зрения параграфа 1 подпункта (e), в случае такого содержания в больнице, клинике или другом соответствующем учреждении" (пункт 116 постановления).
Приняв во внимание тот факт, что заявитель содержался под стражей в обычной камере для нескольких заключенных и не проходил лечения с целью улучшения или сохранения его психического состояния, Суд заключил, что "...его камера не может рассматриваться в качестве "учреждения, подходящего для содержания под стражей душевнобольных" (пункт 117 постановления).
Суд подчеркнул, что "...внутригосударственным органам власти может потребоваться определенное время для выбора наиболее подходящей клиники для осужденного заявителя, страдающего психическим расстройством, и что определенное неравенство между доступной и требуемой вместимостью клиник является неизбежным...[К]онкурирующие интересы должны быть соответствующим образом уравновешены...[С]тремясь к такому равновесию, необходимо придавать определенную значимость праву заявителя на свободу, принимая во внимание, что значительная задержка при принятии заявителя в клинику и, таким образом, задержка начала лечения может негативно повлиять на ход лечения, и, в некоторых случаях, на перспективы успешного лечения" (пункт 118 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу, что "...[в] настоящем деле Власти не предоставили объяснений задержки принятия заявителя в психиатрическое учреждение. В отсутствие такого объяснения... [не]было достигнуто равновесие между конкурирующими интересами...заключение заявителя под стражу не являлось непроизвольным. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции" (пункт 119 постановления).
Заявитель также жаловался, ссылаясь на пункт 1 и подпункт (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции, на то, что судебное разбирательство по его делу являлось несправедливым, и что сторона защиты находилась в менее выгодном положении, чем сторона обвинения. Он утверждал, что был не в состоянии защищать себя лично, что не имел доступа к материалам дела, и что юридическая помощь, предоставленная ему Властями, являлась явно неэффективной. Наконец, он утверждал, что был лишен доступа к обжалованию.
В отношении личного присутствия заявителя на судебном слушании, Суд отметил, что "...несмотря на присутствие заявителя на предварительном судебном слушании...судебное разбирательство было проведено в его отсутствие...Власти не обеспечили его явку в суд, утверждая, что российское законодательство не требует его присутствия по причине его психического состояния. Таким образом, заявителю не была предоставлена возможность участия в судебных разбирательствах в его отношении и представления возражений по его делу лично. Он также был лишен других процессуальных прав, включая право на изучение материалов дела" (пункт 138 постановления).
Суд подчеркнул, что "...право быть услышанным занимает такое важное место в демократическом обществе и имеет такое фундаментальное значение для защиты человека от произвола со стороны органов государственной власти, что сам факт психического заболевания, а также признание человека недееспособным не может автоматически привести к исключению данного права в целом. Именно слабость психически больного подсудимого обусл[о]вливает возросшую необходимость в защите его прав...[В]ласти должны эффективным образом проявить необходимое усердие для обеспечения права обвиняемого присутствовать в суде и действовать особенно осторожно в случае ущемления такого права для того, чтобы не ставить психически больных подсудимых в более невыгодные условия по сравнению с другими подсудимыми, которые пользуются таким правом" (пункт 139 постановления).
Суд также отметил, что в настоящем деле "...ничто не указывает на то, что суд первой и кассационной инстанции, которые рассматривали дело...надлежащим образом оценили способность заявителя к эффективному участию в судебных разбирательствах в его отношении...Неспособность заявителя лично участвовать в судебном разбирательстве, как представляется, вытекает не из серьезности его психического состояния, а ввиду отсутствия правовых норм в национальном законодательстве, которые бы признавали его право на присутствие в судебном заседании даже в ограниченном числе ситуаций" (пункт 139 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу, что "...[с] учетом угрозы, которая существовала относительно прав заявителя, при справедливом рассмотрении дела суды не могли вынести решение без наблюдения за поведением заявителя и непосредственной оценки представленных им доказательств....[П]рисутствие адвоката стороны защиты и законного опекуна заявителя не могло компенсировать невозможность для заявителя изложить доводы по своему делу непосредственно в суде...[С]удебное разбирательство, проведенное в отсутствие заявителя, не соответствовало требованиям справедливости, предусмотренным пунктом 1 статьи 6 Конвенции" (пункты 140-141 постановления).
Относительно эффективности оказанной правовой помощи заявителю Суд указал на то, что "...хотя эффективность юридической помощи не требует проактивного подхода со стороны адвоката, и качество юридических услуг не может быть измерено количеством жалоб или возражений, поданных адвокатом в суд, явное пассивное поведение может, как минимум, привести к серьезным сомнениям в эффективности защиты. Это особенно верно в случае, когда обвиняемый настоятельно оспаривает обвинения и доказательства или не в состоянии посетить судебное разбирательство и обеспечить свою защиту лично" (пункт 142 постановления).
Суд отметил, что "...сторона защиты являлась фактически пассивной в ходе судебного разбирательства. Ни адвокат, ни назначенный законный опекун не ходатайствовали перед судом о проверке аргумента заявителя о том, что он находился под стражей на Украине во время совершения одного из преступлений, хотя этот аргумент был упомянут заявителем в его замечаниях... Еще один недостаток состоит в том, что сторона защиты не оспорила приемлемость доказательств, включая показания, данные заявителем против себя после задержания, несмотря на тот факт, что заявитель сам оспаривал обвинения, настаивая на своем алиби и указывая, что он дал показания против себя в результате жестокого обращения со стороны милиции" (пункт 143 постановления).
Суд также подчеркнул, что "...юридическая помощь, предоставленная заявителю в ходе судебных разбирательств, являлась крайне слабой. Адвокат и законный опекун заявителя...не действовали в интересах заявителя. Вместо защиты прав и интересов заявителя они поддерживали позицию стороны обвинения, в отношении существенных пунктов, таких как причастность заявителя к преступлениям, а также в отношении различных важных процессуальных вопросов, таких как присутствие заявителя на суде. Таким образом, их действия подрывали защиту заявителя....[Н]едостатки юридических услуг, предоставленных заявителю, стали особо выраженными и наносящими вред, учитывая, что заявитель не мог исправить или каким-либо образом уменьшить негативное воздействие предоставленных ему юридических услуг на его шансы быть признанным невиновным" (пункт 144 постановления).
Европейский Суд заключил, что "...российские суды должны были вмешаться и либо назначить адвоката, либо отложить проведение слушания до тех пор, пока интересы заявителя не будут надлежащим образом представлены...[К]ачество юридической помощи, предоставленной заявителю в настоящем деле, не соответствовало требованиям пункта 1 и подпункта (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции" (пункт 146-147 постановления).
Постановление по жалобе N 42858/06 "Вершинин против России" (вынесено и вступило в силу 20 сентября 2016 г.), которым установлено нарушение положений пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с применением к Вершинину Л.В. по постановлению городского суда принудительной меры медицинского характера в виде лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа.
Суд отметил, что "...физическая свобода лица является фундаментальным правом, защищающим физическую безопасность лица.... Хотя пункт 1 статьи 5 Конвенции предусматривает перечень исключений, которые могут быть использованы для ограничения этого права (подпункты с "а" по "f" пункта 1 статьи 5), такие исключения должны толковаться в узком смысле и ни при каких обстоятельствах не могут допускать незаконное лишение свободы" (пункт 22 постановления).
В постановлении по делу "Винтерверп против Нидерландов"... Суд установил три минимальных условия, которые должны быть удовлетворены для того, чтобы "лишение свободы душевнобольного" было законным по смыслу подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции: за исключением чрезвычайных случаев, должно быть достоверно показано, что соответствующее лицо действительно является душевнобольным, то есть, что компетентный орган установил наличие психического расстройства на основании объективных медицинских доказательств; психическое расстройство должно быть такого характера или степени, которые оправдывали бы принудительное лишение свободы; законность продолжающегося лишения свободы зависит от продолжающегося наличия такого расстройства (пункт 24 постановления).
Суд пришел к выводу об отсутствии необходимости подробно рассматривать, было ли соблюдено первое или третье условие, установленные в деле "Винтерверп против Нидерландов", поскольку внутригосударственные органы власти не доказали со всей очевидностью, что характер или степень заболевания заявителя требовали принудительного лишения свободы (пункт 25 постановления).
Как следовало из заключений судебно-медицинской экспертизы и соответствующего судебного решения, заключение о том, что заявитель представляет собой опасность для общества, и рекомендация недобровольной госпитализации были основаны на стремительном формировании у заявителя навязчивых идей, которые иногда достигают уровня бреда, "нелепых формулировок" его жалоб, попытках "найти истину", противоречии во мнениях, раздвоении личности, отсутствии критичного отношения к своему эмоциональному состоянию и т.д. Хотя Суд признал, что эти аспекты психического здоровья и поведения могли оправдывать необходимость определенной формы специализированного лечения, они убедительно не демонстрируют, что заявитель представлял какую-либо опасность, и что характер или степень его психического заболевания требовали принудительного лишения свободы (пункт 26 постановления).
Суд заключил, что "...внутригосударственные органы власти не выполнили требований Конвенции при вынесении решения о недобровольной госпитализации заявителя. Соответственно, в настоящем деле было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции" (пункты 27-28 постановления).
Тексты приведенных документов, принятых договорными органами ООН, находятся по адресу:
http://www.ohchr.org/EN/HRBodies/Pages/TreatyBodies.aspx.
Неофициальный перевод текстов постановлений (решений) Европейского Суда по правам человека получен из аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителя Министра юстиции Российской Федерации.
| Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики |
_____________________________
*(1) Далее также - Европейский Суд, Суд.
*(2) Далее также - Конвенция.
*(3) Заявитель страдал от синдрома дефицита внимания и гиперактивности (далее также - СДВГ).
*(4) Подпункты 2-4 пункта 2 статьи 22 Федерального закона от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних".
*(5) Комитет по правам человека действует на основании Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. (далее - Пакт) и Факультативного протокола к указанному Пакту. Российская Федерация является участником этих международных договоров и в качестве государства - продолжателя Союза ССР признаёт компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под её юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Пакта.
*(6) См., в частности, сообщение N 2393/2014, K. против Дании, Соображения, принятые 16 июля 2015 г., пункт 7.3; и сообщение N 2272/2013, П.Т. против Дании, Соображения, принятые 1 апреля 2015 г., пункт 7.2.
*(7) См. Х. против Дании, пункт 9.2; и сообщение N 1833/2008, X. против Швеции, Соображения, принятые 1 ноября 2011 г., пункт 5.18.
*(8) См., в частности, К. против Дании, пункт 7.4.
*(9) См. сообщение N 2049/2011, З. против Австралии, Соображения, принятые 18 июля 2014 г., пункты 9.4 и 9.5; Линь против Австралии, пункты 2.3 и 9.4; и сообщения N 1315/2004, Сингх против Канады, Решение о неприемлемости, принятое 30 марта 2006 г., примечание 1 и пункт 6.3; и N 1897/2009, С.И.Л. против Австралии, Решение о неприемлемости, принятое 24 июля 2013 г., пункт 8.4.
*(10) См. Х. против Канады, пункт 9.5.
*(11) См. пункт 12 Замечания общего порядка N 31.
*(12) См. www.asylumineurope.org/sites/default/files/report-download /aida_italy_ thirdupdate_final_0.pdf.
*(13) См. Самсам Мохаммед Хуссейн и др. против Нидерландов и Италии, пункт 78.
*(14) См. сообщение N 2360/2014, Варда Осман Йасин против Дании, Соображения, принятые 22 июля 2015 г., пункт 8.8.
*(15) См., например, сообщение N 1763/2008, Пиллаи против Канады, Соображения, принятые 25 марта 2011 г., пункты 11.2 и 11.4.
*(16) Принимая во внимание утверждение авторов о том, что они потеряли свои разрешения на проживание.
*(17) См. сообщение N 2360/2014, Варда Осман Йасин против Дании, Соображения, принятые 22 июля 2015 г., пункт 8.9.
*(18) Комитет против пыток действует на основании Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. Российская Федерации является участником указанного международного договора и в качестве государства - продолжателя Союза ССР признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения государством-участником положений Конвенции.
*(19) Комитет должен был оценить, имеются ли серьезные основания полагать, что после возвращения в Шри-Ланку заявителю будет лично угрожать опасность применения пыток.
*(20) См. сообщение N 550/2013, С.К. и другие против Швеции, Решение, принятое 8 мая 2015 г., пункт 7.3.
*(21) Сообщение N 203/2002, А.Р. против Нидерландов, Решение, принятое 14 ноября 2003 г., пункт 7.3.
*(22) Сообщение N 356/2008, Н.С. против Швейцарии, Решение, принятое 6 мая 2010 г., пункт 7.3.
*(23) См., например, сообщения N 426/2010, Р.Д. против Швейцарии, Решение от 8 ноября 2013 г., пункт 9.2; N 591/2014, К. против Австралии, Решение от 25 ноября 2015 г., пункт 10.11.
*(24) На первый взгляд (лат.).
*(25) См. CAT/C/LKA/CO/3-4, пункт 6.
*(26) См. CAT/C/GBR/CO/5, пункт 20.
*(27) См. предварительные Замечания и рекомендации Специального докладчика по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания, г-н Хуана Э. Мендеса, по итогам официального совместного визита в Шри-Ланку 29 апреля - 7 мая 2016 г. (Коломбо, 7 мая 2016 г.).
*(28) See Freedom from Torture, Tainted Peace: Torture in Sri Lanka since May 2009, August 2015, available at
http://www.freedomfromtorture.org/sites/default/files/documents/sl_r eport_a4_-_final-f-b-web.pdf; and Yasmin Sooka, The Bar Human Rights Committee of England and Wales (BHRC) and The International Truth and Justice Project, Sri Lanka, An Unfinished War, Torture and Sexual Violence in Sri Lanka 2009-2014, March 2014, доступен http://www.barhumanrights.org.uk/sites/default/files/documents/news/an_un finihsed_war._torture_and_sexual_violence_in_sri_lanka_2009-2014_0.pdf.
*(29) См. сообщение N 628/2014, Дж. Н. против Дании, Решение, принятое 13 мая 2016 г., пункт 7.9.
*(30) См. сообщение N 429/2010, Сивагнанаратнам против Дании, Решение, принятое 11 ноября 2013 г., пункты 10.5-10.6.
*(31) См. сообщение N 428/2010, Калиниченко против Марокко, Решение от 25 ноября 2011 г., пункт 15.3.
*(32) См. сообщения N 298/2006, С.А.Р.М. и др. против Канады, Решение от 18 мая 2007 г., пункт 8.10; N 256/2004, М.З. против Швеции, Решение от 12 мая 2006 г., пункт 9.3; N 214/2002, М.А.К. против Германии, Решение от 12 мая 2004 г., пункт 13.5; N 150/1999, С.Л. против Швеции, Решение от 11 мая 2001 г., пункт 6.3; и N 347/2008, Н.Б.-М. против Швейцарии, Решение от 14 ноября 2011 г., пункт 9.9.
*(33) См. сообщение N 74/1980, Эстрелья против Уругвая, Соображения, принятые 29 марта 1983 г., пункт 9.2.
*(34) См. там же, пункт 28.
*(35) См. Замечание общего порядка N 20 (1992) о запрещении пыток или жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, пункт 14.
*(36) См. Замечание общего порядка Комитета N 20 (1992) о запрещении пыток и жестокого обращения или наказания, пункт 14; а также его Замечание общего порядка N 31 (2004) о характере общих юридических обязательств, налагаемых на государства-участники Пакта, пункт 18.
*(37) См. Замечание общего порядка N 32 (2007) о праве на равенство перед судами и трибуналами и на справедливое судебное разбирательство, пункт 39.
*(38) Заявитель обвинялся в убийстве сотрудника милиции.
*(39) Комитет также отмечает, что в объяснение утверждений автора о жестоком обращении государство-участник ссылается на заключение трех психиатров, что автор "лгун; заискивающий человек".
*(40) Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. (далее - Конвенция).
*(41) По служебному положению (лат.).
*(42) См. сообщения N 514/2012, Нийонзима против Бурунди, Решение, принятое 21 ноября 2014 г., пункт 8.4; и N 500/2012, Рамирес Мартинес и др. против Мексики, Решение, принятое 4 августа 2015 г., пункт 17.7.
*(43) См. сообщение N 495/2012, Е.З. против Казахстана, Решение, принятое 28 ноября 2014 г., пункт 13.2.
*(44) См. сообщения N 580/2014, Ф.К. против Дании, Решение, принятое 23 ноября 2015 г., пункт 7.7; и N 161/2000, Дземайль и др. против Югославии, Решение, принятое 21 ноября 2002 г., пункт 9.4.
*(45) См. сообщение N 291/2006, Саадья Али против Туниса, Решение, принятое 21 ноября 2008 г., пункт 15.8.
*(46) См. Саадья Али против Туниса, пункт 15.8; и Нийонзима против Бурунди, пункт 8.6.
*(47) См. Нийонзима против Бурунди, пункт 8.7; и сообщение N 419/2010, Ктити против Марокко, Решение, принятое 26 мая 2011 г., пункт 8.8.
*(48) См. сообщение N 456/2011, Колменарес и др. против Боливарианской Республики Венесуэла, Решение, принятое 15 мая 2015 г., пункт 6.7.
*(49) См. Нийонзима против Бурунди, пункт 8.5.
*(50) См. Нийонзима против Бурунди, пункт 8.7.
*(51) Между прочим (лат.).
*(52) См., например, сообщения N 2007/2010, Х. против Дании, Соображения, принятые 26 марта 2014 г., пункт 9.2; N 1833/2008, Х. против Швеции, Соображения, принятые 1 ноября 2011 г., пункт 5.18.
*(53) См., например, сообщения N 1957/2010, Линь против Австралии, Соображения, принятые 21 марта 2013 г., пункт 9.3; N 2344/2014, Е.П. и Ф.П. против Дании, Соображения, принятые 2 ноября 2015 г., пункт 8.4.
*(54) См., например, сообщение N 2344/2014, Е.П. и Ф.П. против Дании, Соображения, принятые 2 ноября 2015 г., пункт 8.4.
*(55) См., например, сообщение N 2192/2012, Н.С. против Российской Федерации, Соображения, принятые 27 марта 2015 г., пункт 10.4.
*(56) Там же, пункт 11 .
*(57) Там же, пункт 12.
*(58) См. сообщения: N 836/1998, Гелазаускас против Литвы, Соображения от 17 марта 2003 г., пункт 7.4; N 1851/2008, Секерко против Беларуси, Соображения от 28 октября 2013 г., пункт 8.3; N 1919-1920/2009, Процко и Толчин против Беларуси, Соображения от 1 ноября 2013 г., пункт 6.5; N 1784/2008, Шумилин против Беларуси, Соображения от 23 июля 2012 г., пункт 8.3; N 1814/2008, П.Л. против Беларуси, решение от 26 июля 2011 г., пункт 6.2; N 2021/2010, Е.Ж. против Казахстана, решение от 1 апреля 2015 г., пункт 7.3; N 1873/2009, Алексеев против Российской Федерации, Соображения от 25 октября 2013 г., пункт 8.4; N 2041/2011, Дорофеев против Российской Федерации, Соображения от 11 июля 2014 г., пункт 9.6; и N 2141/2012, Костенко против Российской Федерации, Соображения от 23 октября 2015 г., пункт 6.3.
*(59) См., например, Дорофеев против Российской Федерации, пункт 9.6; Гелазаускас против Литвы, пункт 7.4; П.Л. против Беларуси, пункт 6.2; сообщение N 1785/2008, Олешкевич против Беларуси, Соображения от 18 марта 2013 г., пункт 7.3; Шумилин против Беларуси, пункт 8.3; сообщения N 1839/2008, Комаровский против Беларуси, Соображения от 25 октября 2013 г., пункт 8.3; N 1903/2009, Юбко против Беларуси, Соображения от 17 марта 2014 г., пункт 8.3; N 1929/2010, Лозенко против Беларуси, Соображения от 24 октября 2014 г., пункт 6.3; и Костенко против Российской Федерации, пункт 6.3.
*(60) См. Замечание общего порядка N 31, пункт 12.
*(61) См., например, сообщения N 2007/2010, X. против Дании, Соображения от 26 марта 2014 г., пункт 9.2; N 282/2005, С.П.А. против Канады, решение от 7 ноября 2006 г.; N 333/2007, Т.И. против Канады, решение от 15 ноября 2010 г.; N 344/2008, А.М.А. против Швейцарии, решение от 12 ноября 2010 г.; и N 692/1996, А.Р.Х. против Австралии, Соображения от 28 июля 1997 г., пункт 6.6.
*(62) См., например, X. против Дании, пункт 9.2; и N 1833/2008, X против Швеции, Соображения от 1 ноября 2011 г., пункт 5.18.
*(63) Там же.
*(64) См., например, сообщения N 1957/2010, Ц.Х. против Австралии, Соображения от 21 марта 2013 г., пункт 9.3; и N 2344/2014, Е.П. и Ф.П. против Дании, Соображения от 2 ноября 2015 г., пункт 8.4.
*(65) См., например, Е.П. и Ф.П. против Дании, пункт 8.4.
*(66) См., например, сообщение N 1342/2005, Гаврилин против Беларуси, Соображения, принятые 28 марта 2007 г.
*(67) Изменение к худшему.
*(68) См. сообщение N 207/1986, Ив Морель против Франции, Соображения, принятые 28 июля 1989 г.
*(69) Заявление гласит: "Союз Советских Социалистических Республик в соответствии со статьей 1 Факультативного протокола признает компетенцию Комитета по правам человека принимать и рассматривать сообщения от лиц, находящихся под юрисдикцией Союза Советских Социалистических Республик, касающиеся ситуаций или фактов, возникших после вступления в силу настоящего Протокола для СССР. Советский Союз исходит также из того, что Комитет не будет рассматривать какие бы то ни было сообщения до тех пор, пока не удостоверится, что данный вопрос не рассматривается в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования и что данное лицо исчерпало все доступные внутренние средства правовой защиты".
*(70) См., например, сообщение N 1894/2009, Г.Й. против Литвы, Соображения, принятые 25 марта 2014 г.
*(71) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. N 1 "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности".
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 300; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!