Субъекты авторского права и объем их прав
Российская наука всегда исходила из предпосылки, что авторское право регулирует творческие отношения, а "творчество - это не всякая, а лишь сознательная созидательная деятельность, на которую способен только человек"*(234). Тем не менее законодательство советского периода признавало, что первоначально авторское право может возникнуть не только у гражданина, но и у юридического лица. Только в ст. 4 Закона об авторском праве впервые однозначно было заявлено, что автор - это физическое лицо, творческим трудом которого создано произведение, и никакой иной субъект.
Действующее законодательство поддерживает эту концепцию (ч. 1 п. 1 ст. 1228, ст. 1257 ГК РФ). В комментируемом Обзоре как раз и подчеркивается, что "творцом произведения может быть только физическое лицо".
Пункт 3 посвящен конкретному процессуальному вопросу, поэтому современное понимание субъектов авторского права в нем только намечено. Следует, однако, отметить, что в судебной практике возможность признаваться субъектом авторского права наиболее полно раскрывается именно через вопросы подведомственности.
Авторские права, как и интеллектуальные права в целом, - категория собирательная. Действующее законодательство очень четко говорит о том, что автору произведения принадлежат исключительное право, личные неимущественные и иные права (ст. 1226, 1255 ГК РФ). Ту же систему можно было вывести из норм Закона об авторском праве (ст. 15-17). Вся эта группа прав изначально "связана со статусом автора, творческий труд которого является единственным источником произведений, поступающих в экономический оборот", в то же время особенность правосубъектности в данной сфере состоит в том, что в качестве субъектов авторского права могут одновременно рассматриваться как сам автор, так и иные лица (в том числе юридические), к которым перешло исключительное имущественное право*(235). Кроме того, всеми заинтересованными лицами (следовательно, и юридическими) может осуществляться охрана большинства личных неимущественных (т.е. необоротоспособных) прав после смерти автора (ст. 1267 ГК РФ). Соответственно субъектный состав истцов и ответчиков в спорах, касающихся авторских прав, может быть очень разнообразен.
|
|
|
Следовательно, при определении подведомственности рассматриваемых дел в настоящее время следует руководствоваться п. 1 совместного постановления пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 марта 2009 г. N 5/29, в котором однозначно к подведомственности судов общей юрисдикции отнесены только споры о том, кто является автором результата интеллектуальной деятельности, а подведомственность всех остальных споров определяется исходя из субъектного состава участников спора и из того, связан ли такой спор с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности.
|
|
|
В связи с этим следует отметить, что рекомендации, содержащиеся в комментируемом пункте Обзора, являются более детальными. В частности, представляет интерес вывод о том, что спор по иску о взыскании имущественной компенсации за нарушение авторских прав, заявленному индивидуальным предпринимателем, арбитражному суду все равно неподведомствен, поскольку в данном случае истец обращался в суд за защитой прав как автор произведения, т.е. как физическое лицо, и его статус индивидуального предпринимателя значения не имеет. Соответственно п. 3 комментируемого Обзора сохранил актуальность и в условиях действующего законодательства.
Следует только отметить, что открытым остается вопрос, может ли индивидуальный предприниматель, являющийся автором произведения, претендовать на рассмотрение своего иска в арбитражном суде, если он позиционирует себя не в качестве автора, а в качестве обладателя принадлежащего ему исключительного права на свое произведение (как отмечено в одном из судебных актов, "в данном случае истец является индивидуальным предпринимателем, но это не означает, что одновременно он не является автором произведения или что для приобретения авторских прав он должен был сам с собой заключить авторский договор"*(236)), - видимо, решающим должно стать определение того, связано ли требование индивидуального предпринимателя с осуществлением им предпринимательской деятельности*(237).
|
|
|
Пункт 4 Обзора посвящен спору по поводу первоначального авторского права юридического лица, возникшего по законодательству советского времени.
В соответствии со ст. 486 ГК РСФСР авторское право на кинофильм или телевизионный фильм признавалось принадлежащим предприятию, осуществившему его съемку. Данный случай признавался возникновением первоначального авторского права. Как отмечал В.А. Дозорцев, по советскому законодательству "юридическое лицо как субъект авторского права подставлено на место физического лица, замещает его, природу и характер их прав закон конструирует совершенно аналогично. Юридическое лицо последовательно подставляется на место человека, наделяется точно такими же правами... Авторское право изначально принадлежит юридическому лицу, но не собственнику его имущества, не государству и тем более не ведомству"*(238) (следует добавить, что точно так же оно не принадлежит и тем физическим лицам, которые в соответствии с действующим законодательством могли бы быть признаны авторами фильма*(239)).
|
|
|
Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (п. 5 ст. 135), Закон об авторском праве (ст. 13) и действующий ГК РФ (ст. 1263) отказались от указанной конструкции: теперь у юридического лица может возникнуть только исключительное право на произведение и только в случае перехода этого права от автора - физического лица. Однако в соответствии с п. 4 постановления Верховного Совета РФ от 9 июля 1993 г. N 5352-I "О порядке введения в действие Закона Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах" признавалось авторское право юридических лиц, возникшее до введения в действие указанного Закона. Аналогичное положение закреплено в ч. 2 ст. 6 Вводного закона, причем прямо указывается, что "юридические лица считаются авторами произведений", т.е. признается наличие у юридического лица и личных неимущественных авторских прав*(240). Это, конечно, фикция, но и возникновение всего комплекса авторских прав у юридического лица по советскому законодательству в современной литературе было обозначено как фикция*(241).
В п. 4 комментируемого Обзора приводится дело, в котором истец слишком буквально воспринял данную фикцию и, ссылаясь на факт реорганизации юридических лиц, обосновывал свои требования аналогией с наследственным правом. Суд эту аналогию отверг: он установил, что у ответчика возникло авторское право на художественный фильм, снятый в 1985 г., в соответствии с действовавшей тогда ст. 486 ГК РСФСР, а вопросы перехода авторского права от одного юридического лица к другому должны решаться по законодательству о юридических лицах. В частности, при реорганизации в форме выделения ко вновь созданному юридическому лицу права и обязанности реорганизуемого лица переходят в соответствии с разделительным балансом*(242), а все права, в отношении которых прямо не оговорено, что они передаются вновь созданному юридическому лицу, остаются у реорганизуемого лица.
Разъяснение, содержащееся в комментируемом пункте Обзора, сохраняет свое значение для понимания сущности реорганизации юридических лиц, но поводом для дачи разъяснений все равно послужила ситуация в сфере авторского права. По существу же авторских прав, принадлежащих юридическим лицам по советскому законодательству, следует отметить, что их переход к иным юридическим лицам (в том числе в результате реорганизации) возможен только в отношении правомочий, составляющих исключительное право: личные неимущественные права юридического лица так же непередаваемы, как и аналогичные права гражданина.
Некоторые положения п. 5 комментируемого Обзора уже были рассмотрены выше в связи с признаками объекта авторского права, но в этом пункте косвенно затронуты и вопросы прав издателя энциклопедий (энциклопедических словарей, периодических и продолжающихся сборников научных трудов, а также газет, журналов и других периодических изданий) - весьма своеобразного субъекта авторских прав.
Развитие российского законодательства показывает, что названные права последовательно усекались. Законодательство советского периода признавало первоначальное авторское право в целом за юридическими лицами (причем отнюдь не за издательствами!), выпустившими в свет научные сборники, энциклопедические словари или периодические издания; за авторами же (т.е. за гражданами) признавалось авторское право на отдельные произведения, включенные в эти издания (ст. 485 ГК РСФСР). Отграничение данных изданий от прочих составных произведений как раз и было оправдано специфическим субъектом авторского права.
Но все же это авторское право было существенно уже, чем авторское право юридического лица на кинофильм или телевизионный фильм. О.С. Иоффе писал, что "журнал или иное периодическое издание как единое целое в смысле тематики, системы расположения материала и т.п. составляет результат деятельности издательства, которое в этих пределах (выделено нами. - Д.М.) и признается носителем субъективного авторского права"*(243). При этом под сомнение ставилось даже право на свободное использование сборника или периодического издания: по мнению В.А. Дозорцева, "юридическое лицо, желающее повторно выпустить в свет издание, являющееся объектом его авторского права, должно получить разрешение авторов включенных в него произведений"*(244).
Закон об авторском праве, отвергнув возможность возникновения первоначального авторского права у юридических лиц, все же признал исключительные права издателя на использование энциклопедий, периодических изданий и т.п., причем можно было сделать вывод, что эти права существуют на издание в целом (п. 2 ст. 11 Закона). В п. 5 комментируемого Обзора истец одно из требований сформулировал именно как "о признании исключительных прав на использование в целом энциклопедического издания серии "Энциклопедия для детей" (уже изданных книг). Это требование суд удовлетворил, не раскрывая того, какие правомочия входят в данное исключительное право.
Как решается вопрос о правах издателя в действующем законодательстве? В п. 7 ст. 1260 ГК РФ в отличие от Закона об авторском праве за издателем закреплено право использования таких изданий, но исключительным это право не названо. Как отмечается в авторитетном комментарии, "издатель является не автором, а лишь лицом, на которое возлагается обязанность осуществлять соответствующее издание, следовательно, его права производны от прав авторов. А поскольку исключительное право на все составные части издания к издателю автоматически не переходит, то невозможно говорить о наличии у него исключительного права на такое издание в целом"*(245).
Впрочем, в литературе высказывается мнение, что, несмотря на изменившуюся формулировку, право, указанное в п. 7 ст. 1260 ГК РФ, все равно "носит исключительный характер: издатель энциклопедии и периодического издания имеет право запрещать любому лицу без его разрешения переиздавать или иным образом повторно использовать энциклопедию или газету, журнал (в целом или существенные фрагменты из них)"*(246).
Таким образом, вопрос о характере и объеме данного права издателя остается спорным.
Уместно в связи с этим вспомнить положения проекта Гражданского уложения Российской империи: видимо, только там, в истории российского законодательства можно найти реальные права издателей энциклопедий, газет и т.п. В ч. 1 ст. 1270 проекта указывалось, что "издатели газет, журналов и других повременных изданий, а также энциклопедических словарей, календарей, альманахов и других книг, составленных из отдельных статей различных авторов, имеют исключительное право перепечатывать эти издания в той же форме в продолжение пятидесяти лет со времени выхода их в свет". Редакционная комиссия четко отвечала на вопрос, что такое использование издания "в целом": "Исключительное право издателя ограничивается перепечатыванием своего издания в целом составе. Издатель не имеет права издавать отдельно сочинения или статьи, переданные ему автором для напечатания в указанных изданиях"*(247). Редакционная комиссия подчеркивала, что право издателя носит производный характер "в силу уступки ему отдельными сотрудниками права на их статьи, составляющие в совокупности одно целое литературное произведение". Но в ч. 3 ст. 1270 проекта эти права физических лиц все же склонялись на время перед правом издателя: даже если авторы сохраняют право на свои произведения, из которых состоит издание в целом, они "не могут, без согласия издателя, перепечатывать их до истечения шести месяцев со времени напечатания этих сочинений в указанных изданиях". Видимо, только при подобной модели усеченных, но полнокровных прав издателей законодателю имеет смысл выделять их в отдельную категорию.
Возвращаясь к действующему законодательству, следует обратить внимание еще на одно право издателя, которое было впервые предусмотрено в п. 2 ст. 11 Закона об авторском праве и сохранено в абз. 1 п. 7 ст. 1260 ГК РФ: издатель вправе при любом использовании энциклопедии, периодических изданий и т.п. "указывать свое наименование или требовать его указания".
Право это на первый взгляд кажется "вымученным", поскольку в книгоиздательской практике издатели и так проставляют свои названия (или логотипы) на издаваемую продукцию, а при цитировании произведения издательство указывается для идентификации книги. Однако если идти "от обратного", т.е. от предположения, что эти права издателя должны быть в законе специально оговорены, то выясняется, что серьезным нарушением авторского права (видимо, неимущественного) будет неуказание на издательство при цитировании произведения, помещенного в журнале (название которого не равнозначно наименованию издателя), со всеми вытекающими последствиями вплоть до объявления контрафактными экземплярами хотя бы книги, которую читатель держит сейчас в руках. Кроме того, какова судьба издателей обычных произведений или сборников, не упомянутых в п. 1 ст. 1260 ГК РФ? Должен ли издатель при размещении своего наименования на обложке книги получить специальное согласие на это автора печатаемого произведения (иначе это можно будет расценить как нарушение прав автора, например права на неприкосновенность произведения)?
Впрочем, данные вопросы обращены к законодателю*(248), а не к судебной практике, рекомендации которой в п. 5 комментируемого Обзора полностью сохраняют свое значение. В заключение следует только отметить, что и само определение издателя по действующему российскому законодательству в сфере авторского права вызывает некоторые затруднения и может быть раскрыто только через обращение к издательскому лицензионному договору - издателем должно считаться лицо, не просто изготовившее тираж произведения, но и взявшее на себя обязанность по распространению экземпляров "за свой счет и на свой страх и риск" (см. комментарий к п. 8 Обзора).
В п. 9 Обзора (который уже упоминался в связи с объектами авторских прав) разрешался вопрос об особых правах автора архитектурного проекта, а также затрагивался вопрос о служебном произведении.
Истец - юридическое лицо, профессионально занимающееся архитектурной деятельностью, предъявил в суд несколько требований: во-первых, о признании права (исключительных прав на архитектурный проект, а также права на осуществление авторского надзора за строительством архитектурного объекта) и, во-вторых, о пресечении действий, нарушающих право (о запрещении ответчику использовать техническую документацию, разработанную другой организацией, для реализации проекта).
Поскольку архитектурный проект является объектом авторского права, на него существует и исключительное право. В п. 9 комментируемого Обзора наличие у истца этого права было признано в связи с тем, что проект был признан служебным произведением и исключительное право на него принадлежало истцу как работодателю.
Более сложным оказался вопрос о юридической природе других специфических прав на произведение архитектуры. Из комплексного анализа (включая анализ заголовка статьи) ст. 16 Закона об авторском праве следовало, что исключительным правом автора произведения архитектуры является право на практическую реализацию своего проекта, которое, в частности, включает в себя право на участие в реализации проекта, во-первых, при разработке документации для строительства и, во-вторых, непосредственно при строительстве здания или сооружения.
Последние правомочия могли быть реализованы, только если архитектурный проект автора был принят (что подразумевает его разработку по договору с неким заказчиком) и только если иное не было установлено договором (по-видимому, тем же договором на разработку проекта). О праве авторского контроля или надзора Закон об авторском праве не упоминал вообще. Закон "Об архитектурной деятельности в Российской Федерации", который в сфере интеллектуальных прав применялся до введения в действие части четвертой ГК РФ, содержал в ст. 17 более четкие нормы: разработка документации для строительства и само строительство объявлялись исчерпывающими правомочиями по реализации архитектурного проекта, а право на реализацию однозначно объявлялось исключительным правом (которое, правда, могло быть осуществлено, только если иное не предусматривалось договором). В ст. 18 Закона "Об архитектурной деятельности в Российской Федерации" были названы права на осуществление авторского контроля (только за разработкой документации для строительства) и авторского надзора (только за строительством архитектурного объекта); эти права однозначно обозначались как личные неимущественные.
Таким образом, по точному смыслу тогдашнего законодательства юридическому лицу могло принадлежать исключительное право на реализацию проекта (в форме разработки документации для строительства), но не могло принадлежать право на осуществление авторского надзора.
В п. 9 комментируемого Обзора указано, что требования истца, обладающего исключительными правами, удовлетворены правомерно - вопросы правовой квалификации права авторского надзора не были затронуты, и, наверное, это не случайно. Дело в том, что действующее законодательство не поддержало концепцию, заложенную в Законе "Об архитектурной деятельности в Российской Федерации", и отказалось от прямого наименования права авторского надзора (равно и права авторского контроля) как личного неимущественного. Все специфические права автора произведения архитектуры раскрыты в ст. 1294 ГК РФ.
По поводу права авторского надзора и авторского контроля в литературе можно встретить мнение, что оно является "особым личным неимущественным" правом, при этом указывается, что на практике при осуществлении этого права авторы-разработчики обычно выступают не в своем личном качестве, а от имени своих работодателей - проектных и иных подобных организаций*(249). Быть может, более точной была бы характеристика рассматриваемого права как иного (поскольку не существует непреодолимых препятствий для его уступки). Что касается права практической реализации архитектурного проекта (т.е. путем разработки документации для строительства и путем реализации архитектурного проекта), то и в п. 1 ст. 1294, и в подп. 10 п. 2 ст. 1270 ГК РФ это право прямо поименовано как исключительное.
Несмотря на это, Э.П. Гаврилов, видимо, не без оснований, утверждает, что по своей сути право на разработку документации для строительства "является имущественным, но принадлежит оно только автору; ни к наследникам, ни к правопреемникам автора это право не переходит"*(250). Поэтому приходится признать, что в вопросе об особых правах архитектора п. 9 комментируемого Обзора сохранил только общее, неконкретное значение.
Рассмотрение вопроса о служебных произведениях в п. 9 комментируемого Обзора было вызвано необходимостью пояснить положения п. 2 ст. 19 Закона "Об архитектурной деятельности в Российской Федерации", где было указано, что договор между работодателем и автором должен содержать предусмотренные Законом об авторском праве положения об урегулировании имущественных прав по использованию произведения архитектуры, созданного в порядке выполнения служебных обязанностей или служебного задания. Складывалось впечатление, что без специальных условий в договоре признание за работодателем прав на служебное произведение архитектуры станет невозможным.
В п. 9 комментируемого Обзора суд ограничился указанием на то, что авторами архитектурного проекта "являются работающие в Институте архитекторы, трудовые договоры которых не предусматривали закрепления за ними исключительных прав на создаваемые произведения архитектуры". Соответственно делался вывод о том, что истец как работодатель авторов архитектурного проекта обладает исключительными правами на использование служебного произведения.
Данный подход соответствовал положениям, закрепленным в ст. 14 Закона об авторском праве: если произведение создано в порядке выполнения служебных обязанностей или служебного задания работодателя, то работодателю принадлежит исключительное право на это произведение, если договором (как правило, трудовым) прямо не предусмотрено иное. Эти же положения содержатся в ст. 1295 ГК РФ.
Традиционным вопросом, встающим при квалификации произведения в качестве служебного, является вопрос о том, какие обязанности являются служебными для работника. В деле, которое описано в п. 9 комментируемого Обзора, этот вопрос не представлял сложностей: в служебные обязанности архитекторов, работающих в специализированном Институте экспериментального проектирования, входит разработка архитектурных проектов. С точки зрения трудового права это будут трудовые обязанности архитектора. Ситуация не изменилась бы, если необходимо было доказать наличие служебного задания, поскольку "служебным заданием является то конкретное задание, которое работодатель поручает выполнить работнику в пределах установленных для него трудовых обязанностей"*(251). Никаких упрощенных правил доказывания факта создания служебных произведений п. 9 комментируемого Обзора не устанавливал, что не всегда осознавалось на практике.
В связи с этим показательно конкретное судебное дело, в котором истец делал неправомерную ссылку на данный пункт Обзора: истец, производящий определенную продукцию, посчитал, что созданная его работниками реклама этой продукции является служебным произведением. Он полагал, что поскольку в трудовых договорах с авторами-работниками не было предусмотрено закрепления за ними исключительного права на создаваемые произведения, это право возникло у самого работодателя. Суд указал, что требуются особые доказательства того факта, что создание работниками рекламы входит в их трудовые обязанности*(252). В данном случае подобные доказательства требовались как раз потому, что истец не осуществлял рекламную деятельность в качестве основной и в его штате, видимо, не было специальных работников, занимающихся в соответствии с трудовым договором разработкой рекламы.
В вопросах служебного произведения п. 9 комментируемого Обзора полностью сохранил свое значение.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 226; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!