Влияние различных обстоятельств на права физического лица

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 84Следующая ⇒

§ 13. Итак, существование физического лица от рождения до смерти составляет условие юридического значения человека. Но права физических лиц неодинаковы, а зависят от различных обстоятельств, отчасти естественных, отчасти исторических. Обстоятельства эти следующие: рождение физического лица в браке или вне брака, пол, возраст, здоровье, отношения родства и свойства физического лица к другим лицам, образование, вероисповедание, состояние лица, звание и гражданская честь. Рассмотрим влияние каждого из этих обстоятельств на права физического лица, имя в виду преимущественно гражданские (имущественные) права.

I. По отношению рождения лица к браку законодательство наше различает рождение в браке и вне брака, т. е. когда рождение последовало независимо от брака. В этом разделении есть как бы и своя естественная сторона, заключающаяся в том, что при рождении внебрачных представляется только связь дитяти с лицом матери, тогда как при рождении в браке представляется еще связь дитяти с лицом отца. Конечно, при естественном ходе вещей не бывает рождения, если лицо женского пола не оплодотворено лицом мужского пола; но в одном случае есть указание на отца дитяти, в другом нет такого указания. Очевидною является для нас только связь младенца с матерью, и можно уследить и доказать эту связь непосредственно; но участие отца в рождении младенца оканчивается невидимым моментом зачатия и не может быть непосредственно доказано. Конечно, это справедливо как по отношению к рождению в браке, так и по отношению к рождению вне брака, но при рождении в браке муж матери предполагается отцом рожденного ею младенца - pater est quern nuptiae demonstrant, ибо изъяне отсюда составляет преступление и должно быть доказано, тогда как при рождении вне брака нет места такому предположению, а получает силу другое, что у внебрачного ребенка*(153), - quasi sine patre filius, выражается о внебрачных детях римский юрист. Итак, рождение считается законным, когда дитя прижито в браке от мужа его матери. Вникнем же ближе в условия законности рождения:*(154). Дитя должно быть прижито в браке; не требуется, чтобы зачатие и рождение совершилось в браке, необходимо только, чтобы один из этих моментов последовал при существовании брака, и дитя считается законнорожденным, муж матери предполагается его отцом. Так, если беременная женщина выходит замуж, то дитя, зачатое ею до брака, признается рожденным от ее мужа. (Но сам муж, а после его смерти лица заинтересованные могут опровергать законность рождения такого преждевременно родившегося, если он родится ранее 180 дней со времени совершения брака. В этом случае право оспаривания никаким особым сроком не ограничено*(155), но оно совершенно исключается доказательством того, что отец не отрицал законности рождения, обращался с ним как со своим ребенком, заботился о его воспитании и содержании и дозволял пользоваться своей фамилией*(156). Равным образом дитя, зачатое в браке, признается рожденным в браке, хотя бы рождение последовало уже по прекращении брака. Только законодательство определяет известный срок для того, чтобы рождение, последовавшее по прекращении брака, считалось законным, именно 306 дней со дня прекращения брака; рождение позднейшее уже не считается законным*(157). В назначении такого срока законодательство руководствуется указанием опыта, свидетельствующего, что период беременности не бывает продолжительнее 306 дней от зачатия. Однако нельзя отрицать возможности рождения и в 307-й или в один из последующих дней. И вот, с определением крайнего срока, соединяется опасность, что дитя, зачатое в браке, сочтется внебрачным. Но это не говорит еще против самого назначения срока, ибо нельзя же считать дитя плодом брака, давным-давно прекратившегося; такова же судьба законных сроков, что с ними соединяется возможность неправды по отношению к отдельным, более или менее редким случаям. Оспаривать законность рождения ребенка, родившегося после прекращения брака, могут все же, не исключая в соответственных случаях отца, личные или имущественные права коих нарушены признанием ребенка законнорожденным. Срок к опровержению полагается 6-месячный со дня рождения ребенка*(158). Но, требуя для законности рождения рождение в браке, закон не требует рождения в "законном" браке - дети, рожденные в незаконном и недействительном браке почитаются законными*(159). 2) Предполагается, что дитя, прижитое в браке, зачато от мужа матери. Некоторые законодательства придают этому предположению такую безусловную силу, что не допускают его опровержения. Но признание мужа матери отцом дитяти все-таки основывается только на определенном предположении, допускающем доказательство противного. Поэтому ближе к истине те законодательства, которые дозволяют опровергать это предположение. Так поступает и наше законодательство. Но, допуская спор против предполагаемой законности рождения, законодательство постановляет различные ограничения: только известным лицам предоставляется оспаривать законность рождения в течение известного времени и с особенною строгостью в представлении доказательств, причем если раз отец признал так или иначе законность ребенка, то и оспаривать ее нельзя*(160). Только муж матери прижитого от прелюбодеяния ребенка может выступить с доказательствами, что дитя зачато не от него; а если он умер, не успев воспользоваться своим правом, его законные наследники могут предъявить спор в течение известного срока: отец - в течение года со дня рождения дитяти или, если жена скрыла от него рождение*(161), со дня, когда он узнал о его рождении, наследники же его - в течение трех месяцев со дня смерти отца или со дня рождения дитяти, родившегося уже по смерти отца. Требуется также, чтобы лицо, желающее опорочить законность рождения, представило доказательства. Но трудно доказать незаконность рождения дитяти, прижитого в браке, ибо даже доказательство прелюбодеяния жены не влечет за собою признания незаконности ее детей, прижитых в браке, если нет на то особых доказательств. Закон указывает только на одно доказательство против предполагаемого законного рождения дитяти: разлука, по причине которой он не мог оказать влияния на зачатие дитяти (доказательство alibi)*(162).

Значение рождения в браке или вне брака в высшей степени важно для юридического положения физического лица. Тогда как дети, рожденные в браке, пользуются правами состояния отца, носят его фамилию, имеют права наследования имуществ обоих родителей и других родственников, состоят в семейственном союзе с ними, дети внебрачные находятся в худшем положении. К ним не переходят права состояния ни отца, ни даже матери - они до совершеннолетия могут быть приписаны для одного лишь счета к городским обществам или волостям) Ст. 664 т. IX изд. 1899), а затем могут приписываться к мещанским обществам*(163), хотя бы матери их принадлежали к высшим сословиям) "Таким образом, судьба внебрачных детей неодинакова: внебрачные дети, например, матерей дворянок поступают в состояние, худшее против состояния их матерей, тогда как внебрачные дети матерей других состояний не терпят такой невзгоды. Чем же руководствуется законодательство в своих определениях? Большим числом незаконных рождений в низшем сословии? Но низший класс несравненно многочисленнее других классов, так что неизвестно еще, в чью пользу окажется относительное число незаконных рождений. Или, поставляя в худшее состояние детей внебрачных женщин высших сословий, законодательство тем хочет удержать этих женщин от незаконных половых сопряжений и наказать за нарушение целомудрия? Конечно, мысль о несчастном дитяти иногда удерживает женщину от незаконной связи, но отчего же мера воздержания направлена только против абсолютного меньшинства? Конечно, худшее соcтояниe дитяти - чувствительное наказание для матери; но почему все абсолютное большинство преступных матерей не чувствуют тяжести незаконной связи от худшего состояния дитяти? Потому ли, что законодательство для женщин одного сословия считает незаконные сопряжения предосудительнее, чем для женщин других сословий? Но почему заблуждение родителей должно падать на судьбу детей? Правда, общественное мнение нередко ставит в укор лицу его незаконное рождение. Но это показывает только неразвитость общественного мнения: образованный человек в незаконном рождении лица не найдет ничего предосудительного, ибо лицо это нисколько не повинно в заблуждении, вызвавшем его существование. И ни одно образованное законодательство не допускает наказания невинного за преступления другого лица".

Не пользуются они и фамилией отца; фамилия матери ему может быть присвоена, но лишь с согласия ее отца. Им дается фамилия, одинаковая с отчеством, а отчество дают по имени восприемника, если оное отчество не присвоено при составлении метрической записи*(164). Не имеют они и прав законного наследования имени отца; они наследуют лишь долю матери в ее благоприобретенном имуществе, причем, если кроме внебрачного остались еще дочери, то наследуют все поровну*(165); наследуют они также своих единоутробных братьев и сестер, но не законных, а внебрачных*(166). Считается как бы непристойным допускать наследование внебрачных после законного брака. Не принадлежит внебрачный и к составу рода - ни родового имени он унаследовать не может, не имеет права выкупа и т.д. Родственная связь его признается лишь в ограниченной степени (см. ниже о родстве по внебрачному рождению). Личные и имущественные отношения между родителями и внебрачными детьми очень своеобразны. Родительская власть принадлежит матери*(167), на ней лежит и обязанность содержания и воспитания ребенка; но если отец дает средства к жизни, то ему принадлежат два права: права надзора за содержанием и за воспитанием ребенка. Если по поводу первого из этих прав произойдут разногласия между родителями, то они разрешаются опекунским установлением*(168) - вмешательство не допускается в отношения между родителями и детьми законными: объясняется оно только тем, что законодатель не считает возможным предоставить решающий голос ни отцу, так как власти родительской ему не присвоено, ни матери, так как она женщина; отец в тех случаях, когда представится надобность в учреждении опеки, имеет право предпочтительного опекунства*(169). Что касается имущественных отношений между родителями и детьми внебрачными, то, как мы видели, мать обязана содержать внебрачного, внебрачный имеет право законного наследования благоприобретенных средств матери, мать наследует после внебрачного на общем основании*(170). Иные имущественные отношения между отцом и внебрачным - они исчерпываются обязанностью отца нести издержки его содержания*(171). Закон довольно подробно определяет условия, размер, форму и срок этого содержания. Условия те, что отец несет издержки содержания лишь в том случае, если внебрачный в этом нуждается; это надо понимать в том смысле, что отец освобождается от обязанности содержания, если у внебрачного окажется собственное имущество, например подаренное, завещанное и т.п., но он отнюдь не освобождается, если мать ребенка и может влиять на размер содержания.

Для установления размера содержания предписывается принимать во внимание три обстоятельства: а) имущественные средства отца, б) общественное положение матери и в) ее имущественные средства*(172). Этот указанный размер может быть уменьшен или увеличен в зависимости от оказавшихся имущественных средств и матери и отца*(173), но, кроме того, увеличение размера происходит и вследствие других причин, а именно: если мать была, то отец должен возместить издержки, вызванные родами, и содержать ее до выздоровления) (Ст. 1327); он обязан нести издержки и содержание и тогда, если необходимый уход за ребенком лишает мать возможности снискивать ceбе средства к жизни*(174). Форма содержания ребенка - периодические платежи (обыкновенно помесячно); но по взаимному соглашению и с разрешения опекунского установления они могут быть заменены единовременно уплаченною суммою*(175); опекунское установление должно, с одной стороны, заботиться о надежном помещении этой суммы на хранение, а с другой - чтобы процентов с нее было достаточно для соответственного содержания ребенка; всего справедливее, казалось бы, требовать, чтобы была выдана сумма, проценты с которой равнялись бы размеру нормального ежегодного содержания. Конечно, это было бы справедливо, если бы полученная сумма осталась собственностью отца и он по прекращении обязанности нести издержки содержания ребенка получил бы ее обратно. Но если единовременная сумма поступит в безвозвратную собственность ребенка, то указанный расчет едва ли будет справедливым: неизбежна скидка, и значительная. Наконец, срок обязанности нести издержки содержания ограничен моментом достижения внебрачным совершеннолетия*(176); но она может прекратиться и ранее, а именно: 1) в случае смерти внебрачного (в случае смерти отца обязанность переходит к его наследникам), 2) вследствие отпадения вышеуказанного условия обязанности, а именно, если внебрачный перестанет нуждаться в содержании, 3) в случае замужества внебрачной дочери или когда ребенок, будучи уже приготовлен к предназначенной ему деятельности, в состоянии сам себя содержать*(177).

Некоторые законодательства допускают признание внебрачного со стороны естественного отца: дают именно признанию такое значение, что положение внебрачного уравнивается с положением детей, рожденных в браке. Если судьба внебрачных детей отлична от судьбы законнорожденных, действительно, потому, что отец внебрачных детей неизвестен, то, конечно, известность его должна сгладить различие. Так, например, французское законодательство до 1912 г. как матери внебрачного, так и самому внебрачному запрещало разыскания об отце: la recherche de la paternite est interdиie, постановляло французское законодательство*(178), но в то же время оно определяло, что если явится сам отец внебрачного и добровольно признает его своим, то дитя становится почти в такое же положение, в каком находятся дети отца, рожденные в браке*(179). Наше законодательство допускает разыскание об отце внебрачного, но только для того, чтобы определить, кому следует содержать его. Обращение внебрачного в законнорожденного возможно и путем узаконения его последующим браком родителей (legitimatio per snbsequens matrimomum). До 1829 года у нас позволено было родителям внебрачных детей, вступив в брак, обращаться к верховной власти с просьбою о сопричислении внебрачных детей их к законным; верховная власть по своему усмотрению соизволяла или отказывала, но обыкновенно соизволяла на сопричисление внебрачных детей к законным. В сопричислении та хорошая сторона, что положение внебрачного дитяти не безвыходное и что ради улучшения общественного положения дитяти для родителей его есть интерес вступить в брак, следовательно, обратить связь незаконную в законную. С другой стороны, сопричисление дает побуждение к более легкомысленному вступлению в незаконные связи, в надежде, что в случае рождения детей можно поправить их положение вступлением в брак. В то же время возможен обман: женщина может склонить ко вступлению с собою в брак другое лицо, а не отца ее внебрачных детей и просить о сопричислении их к законным детям, как будто муж ее естественный отец детей, прижитых до брака. Поэтому в 1829 году запрещено было даже обращаться к верховной власти с просьбою о сопричислении рожденных вне брака детей к законным. Но, разумеется, по исключению, с соизволения верховной власти, внебрачные дети могли получать права детей, рожденных в браке. (В 1891 году вопрос об узаконении вступил в новый фазис*(180): оно признано законом как явление не исключительное, а нормальное; законодатель отказался от прежних воззрений: он перестал опасаться случаев как легкомысленного вступления в незаконную связь, так и обмана. Да и действительно, опасения эти напрасны - случаи того и другого рода были и всегда будут исключительными, легкомысленного человека не удержит от вступления в незаконную связь мысль об участи детей, а, с другой стороны, человек, предпочитающий незаконную связь законному браку, едва ли поступает так именно потому, что потом может обратить незаконное в законное, - цинизм, проявляющийся во вступлении в незаконную связь, пока появится потомство, нельзя считать общим явлением. Что же касается обмана, то закон может считаться с этим явлением и искоренять его другими средствами, а не путем оставления внебрачных детей в почти бесправном состоянии. Ригоризм законодателя должен иметь пределы: он не должен закрывать людям путей к исправлению их ошибок, и в большинства случаев ошибок молодости, тем более если от исправления ошибки улучшается участь многих других, невинно страдающих.)

II. Пол. Весь род человеческий разделяется на два пола: мужской и женский. Некоторые естествоиспытатели, а за ними и некоторые юристы принимают еще третий пол - гермафродитов, как нечто среднее между мужчинами и женщинами. Но если есть люди, у которых половые органы так сформированы, что нельзя сказать, к какому из двух полов принадлежат они, то из этого еще не следует, что есть организация особого пола: гермафродиты - аномалия, и половые органы не единственное основание деления на мужчин и женщин, а оно основывается на всей организации человека. Менее всего праву следует обращать внимание на отдельные уклонения от человеческой организации, ибо право имеет в виду правила, годные для большинства случаев, а не для тех, которые встречаются раз в течение столетий; в этом смысле право и правило - понятия, близкие между собою. Естественное различие между полами до такой степени существенно, что уже a priori можно допустить его влияние на юридическое положение физических лиц. Однако, говоря вообще, юридические определения относятся одинаково к обоим полам; определения, относящаяся к одному полу, составляют только особенности и касаются большею частью лиц женского пола*(181), так что в сомнительном случае определение, относящееся, по-видимому, только к мужчине, должно распространяться и на женщину. Особенности в правах лиц женского пола или основываются на соображении физической природы женщины, или даны современному быту историческим развитием юридических воззрений народа. Рассмотрим эти особенности во всех различных положениях женщины, в какие она последовательно вступает, - в положении женщины дочери и сестры, в положении женщины жены и матери и в положении женщины-вдовы. Юридическое положение женщины-дочери несколько разнится от положения мужчины-сына: для дочери существует особое учреждение - назначение приданого при выходе в замужество; но в праве наследования положение дочери в некоторых случаях невыгоднее положения сына: до 1912 г. дочь из наследства родителей получала только указную часть, 1/14 из недвижимого и 1/8 из движимого имущества*(182), а остальное доставалось сыну. С точки зрения древнего права, указную часть дочери нельзя было назвать даже наследственною долею, а это был только выдел дочери на прожиток, взамен древнейшего права на получение содержания от брата, выдел, не заключавший в себе мысли о переходе юридической личности наследодателя. (Законом 3 июня 1912 г. дочери уравнены в правах наследования с сыновьями: и те и другие делят наследство по равным частям; исключение установлено только по отношению к земельному (внегородскому) имуществу, при наследовании в этом имущества сестра при братьях получает 1/7 имущества - это в полном смысле ее наследственная доля, а не "указная часть") "Ст. 1128". По отношению к праву наследования в боковой линии положение женщины-сестры было еще стеснительнее, чем положение дочери: в нашем законодательстве существовало коренное определение, основанное на народном воззрении, что в боковой линии сестра не участвует с братьями в наследовании, - сестра при брате не вотчинница. Боковые родственники не обязаны были содержать девицу и наделять ее приданым: поэтому и брат, наследуя им, не обязывался им содержать сестру, ни наделять ее приданым, как это следовало ему при наследовании имущества родителей; таким образом, для брата не могло родиться обязательство выделять сестре какую-либо часть из имущества родственников боковой линии. Но если по закону брат не обязан был содержать сестру, то по общественному воззрению для него существовало такое обязательство, и до того иногда это воззрение проявлялось в действительности, что брат отказывал себе в брачных узах, чтобы иметь возможность содержать сестру, что сестра оставалась на попечении брата, хотя и сама могла бы содержать себя. Тем не менее (в былое время) общественное воззрение не выводило отсюда права сестры на какую-либо часть из имущества, оставшегося после боковых родственников. Право это признано за нею лишь тем же Законом 3 июня 1912 г.: сестра во всех линиях и степенях наследует в равной доле с братьями, опять за исключением случая наследования в земельном (внегородском) имуществе, когда она получает '/7 часть*(183). Женщина-жена пользуется правами состояния мужа, имеет право требовать от него содержания, но подлежит его личному праву и только по прекращении брака вполне пользуется правом власти матери, ибо при существовании брака право власти матери над детьми ограничивается правом власти отца*(184). Женщина-вдова продолжает пользоваться правами, приобретенными по состоянию мужа, получает указную часть из имущества пережитого супруга, 1/7 из недвижимого и 1/4 из движимого имущества*(185), и имеет известное право на пенсию, если муж состоял на службе и выслужил пенсию. Но независимо от этих особых положений женщины в нашем законодательстве встречаются определения, относящиеся к женщинам вообще: так, они не могут быть присяжными и частными поверенными*(186); занимать государственные должности предоставлено почти исключительно мужчинам, и только некоторые должности предоставлены женщинам и т.д.

III. Возраст. Его влияние на права физического лица совершенно естественно. Если физическое лицо и одинаково способно к правам, правоспособно (Rechtsfahig) во все время, от рождения до смерти, то осуществление прав предполагает способность к гражданской деятельности, дееспособность (Handlungsfahigkeit), волю: осуществление права составляет юридическое действие, предполагающее волю лица на совершение действия. Но самое поверхностное наблюдение над физическими лицами показывает, что не тотчас по рождении становятся они способными к гражданской деятельности, а достигают этой способности с известным возрастом. И понятно, почему ни одно законодательство, при установлении прав физических лиц, не могло отказать в значении возрасту. Но если возраст указывает действительно на степень умственной зрелости физического лица, то все-таки даже и по отношению к отдельной местности нельзя безошибочно определить, в каком возрасте физическое лицо становится способным к гражданской деятельности, ибо нельзя подводить всех людей под один уровень: и при одинаковых климатических влияниях развитие людей совершается не одновременно: один развивается ранее, другой позднее. Следовало бы поэтому относительно каждого отдельного лица определять особо, должно ли считать его способным к гражданской деятельности или нет. Однако в действительности этот способ определения зрелости физического лица был бы затруднителен и повел бы к страшным злоупотреблениям, и ни одному законодателю не приходило на мысль применить такой способ, а обыкновенно по соображению развитая большинства определяется известный возраст, с достижением которого лицо считается способным к гражданской деятельности, хотя бы в отдельном случае лицо и не созрело еще для гражданской деятельности или приобрело эту зрелость ранее. Наше законодательство признает физических лиц способными к гражданской деятельности по достижении двадцати одного года от рождения: отсюда начинается возраст совершеннолетия*(187). Но не вдруг наступает зрелость, а постепенно.

Поэтому и законодательство не постановляет, что до совершеннолетия лицо вовсе не способно к гражданской деятельности, а мало-помалу и ранее допускает его к тем или другим гражданским актам, так что возраст совершеннолетия имеет лишь то значение, что, вступая в него, лицо получает полную свободу в осуществлении прав. Так, наше законодательство различает между несовершеннолетними малолетних (не достигших 17-летнего возраста) и несовершеннолетних в тесном смысле (17-21-летнего возраста)*(188) и признает за последними значительную способность к гражданской деятельности, предоставляет им самим управлять их имуществом, т.е. совершать юридические действия, связанные с управлением, и отказывает лишь в праве принимать на себя обязательства без согласия попечителей*(189). Малолетние, говоря вообще, считаются совершенно не способными к гражданской деятельности*(190). Но малолетнему, состоящему под опекою, по достижении 14-летнего возраста предоставляется просит о назначении попечителя, который до 17-летнего возраста опекаемого состоит на правах опекуна*(191); (по достижении 14-летнего возраста малолетний признается способным к судебному свидетельству под присягой*(192); с этого же возраста, в случае его усыновления, требуется и его согласие*(193); женщина с наступлением 16-летнего возраста, а мужчина с наступлением 18-летнего считаются способными ко вступлению в брак*(194), и т.п. Таким образом, мы видим, что с летами физическое лицо все более и более допускается к гражданской деятельности и с наступлением 22-го года от рождения признается вполне способным к этой деятельности. Наконец, физическое лицо достигает такого возраста, в котором умственные способности его ослабевают, а с ними ослабевает и бывшая у него способность к гражданской деятельности. Понятно, что и старость должна оказать известное влияние на юридическое положение физического лица. Однако в законодательстве нашем встречаются лишь отдельные определения, связанные с порою старости. Так, законодательство определяет, что дети обязаны давать содержание престарелым родителям, не определяя, впрочем, с какого именно возраста родителей наступает такое обязательство для детей*(195); или, например, встречается определение, что лица, достигшие 80 лет от рождения, не могут вступать в брак*(196). Но особых определений насчет общего ограничения способности к гражданской деятельности вследствие старости не дает наше законодательство, а довольствуется общими определениями. Поэтому, например, если старик выживает из ума и становится неспособным к управлению имением, то, на основании общих определений, его должно подвергнуть официальному освидетельствованию в умственных способностях и, при действительной слабости их, учредить над ним опеку. Только в действительности обыкновенно это делается само собою, без участия общественной власти: престарелые удаляются от гражданской деятельности и остаются на попечении своих родственников.

IV. Здоровье. Полная способность физического лица к гражданской деятельности предполагает нормальное состояние его организма, физического и духовного. Но очень часто встречаются в действительности уклонения от нормального организма, и законодательство, рассчитывая свои определения на здоровых людей, не может, конечно, не обратить внимания на их положение во время болезни. Иные определения законодательства относятся к болезненному состоянию вообще, без различия вида и свойства болезни: постановляется, например, что болезнь служит законной причиной неявки к совершению купчей крепости или запродажной записи.*(197), что совершение нотариального акта, по болезни контрагента, возможно и на дому*(198) что допрос свидетеля, не явившегося в суд по болезни, производится на дому*(199) и т.п. Но законодательство не может довольствоваться такими общими определениями, ибо нередко именно вид болезни оказывает влияние на юридическое положение физического лица; одна болезнь не помешала бы известному юридическому действию, а другая мешает. Наше законодательство из отдельных видов болезней в особенности обращает внимание на органические недостатки (слепоту, глухонемоту, неспособность к брачному сожительству) и ненормальное состояние умственных способностей. Но относительно органических недостатков законодательство дает лишь несколько отдельных определений: состояние слепого законодательство принимает в соображение только при составлении актов*(200); относительно глухонемого постановляется, что опека над ним не прекращается с достижением 17 лет, а продолжается до истечения 21 года, а затем, смотря по состоянию и развитию умственных способностей, или продолжается, или совершенно снимается опека, или же может быть учреждено попечительство (решаются эти вопросы по освидетельствовании немого тем же порядком, как свидетельствуется сумасшедший)*(201); неспособность к брачному сожительству при известных условиях служит основанием для прекращения брака*(202). Преимущественно же внимание законодательства обращается на помешанных лиц, слабых умственными способностями, ибо лица эти неспособны к гражданской деятельности, для которой существенна воля. Но само собою умопомешательство не ведет к ограничению гражданской деятельности помешанного лица, а требуется признание умопомешательства - признание, опирающееся, конечно, на какое-либо основание. У нас таким основанием служит освидетельствование умственных способностей лица, объявляемого помешанным. Освидетельствование производится по инициативе родных или губернатора во врачебном отделении губернского правления, в присутствии губернатора, вице-губернатора, председателя и прокурора окружного суда, одного из почетных мировых судей и депутатов от сословия, к которому принадлежит свидетельствуемый по своему состоянию, и состоит в том, что свидетельствуемому предлагаются различные вопросы, касающиеся обыденной жизни или предмета помешательства. На основании ответов свидетельствуемого присутствие признает его помешанным или нет; в случае признания и если свидетельствуемый не принадлежит к крестьянскому сословию, оно представляет определение свое, вместе с протоколом освидетельствования, на утверждение Правительствующего Сената, по 1-му департаменту, который или утверждает определение, или отвергает его, или предписывает произвести новое освидетельствование, если первое находит недостаточным*(203). О самом способе освидетельствования должно заметить, что он требует большой осторожности, ибо уже одно появление человека среди лиц новых, чуждых ему, может навести на него робость, в особенности на больного человека, а вопросы, предлагаемые официально, с педантическою важностью, еще более могут поставить свидетельствуемого в затруднительное положение, близкое к помешательству, тогда как он или, быть может, вовсе не помешан, или и помешан, но не настолько, насколько покажется присутствию. Существенно, далее, чтобы вопросы, предлагаемые свидетельствуемому, касались предмета помешательства, ибо нередко бывает, что человек помешан в умственных способностях, но его помешательство незаметно, пока он не будет наведен на предмет помешательства, - это так называемая мономания. Наконец, при освидетельствовании должно обращать внимание на самую степень умственного расстройства свидетельствуемого лица: такого ли рода расстройство, что лицо неспособно к гражданской деятельности; цель свидетельствования - дознание, способно или неспособно лицо управлять своими делами; между тем рассудок может быть помрачен и лицо все-таки способно к гражданской деятельности, ибо деятельность эта не требует гениального ума. Как скоро помешательство лица признано Правительствующим Сенатом, над имуществом его учреждается опека и с тем вместе гражданская деятельность для помешанного прекращается: он не может ни вступить в брак, ни заключить договора, ни составить завещание и т.д. Сам помешанный лично или остается на попечении своих родственников или опекунов, или передается на попечение особого дома, устроенного для умалишенных*(204). И таково юридическое положение вcех, признанных помешанными. Наше законодательство не уловило разнообразных явлений действительности, представляющихся наблюдателю душевных болезней: оно допускает одно состояние умалишенных; но есть разные степени помешательства - иногда оно сильнее, иногда слабее. Даже понятие о светлых промежутках (Incida intervalla), известное уже римлянам, чуждо нашему законодательству. Бывает помешательство периодическое, так что оно сказывается лишь по временам, тогда как в другое время умалишенный так же зрело обсуживает свои действия, как и здоровый человек. На этом основании римское право разделяет помешанных на furiosi (dementes, qui habent lacida momenta) и mente capti (dementes, qni non habent Incida momenta) и все действия furiosi, совершенные в периоды нормального состояния умственных способностей, признает действительными. У нас такие сумасшедшие или вовсе не признаются сумасшедшими и оттого легко могут подвергнуться убытку во время помешательства, или они признаются сумасшедшими, и тогда совершенно игнорируется их нормальное состояние. Действительность старается несколько исправить недостаток законодательства, но не может исправить его вполне: в действительности, если какой-либо член семейства по временам сходит с ума, он не предъявляется к освидетельствованию и не признается сумасшедшим, а родные стараются во время сумасшествия устранять его от совершения юридических действий; но, разумеется, такое обеспечение интересов помешанного не вполне надежно. (Существует, однако, мнение, что по общему смыслу нашего законодательства сумасшествие, хотя и не признанное установленным порядком, может служить основанием и опровержения юридических действий, совершенных лицом в этом состоянии; что установленный порядок удостоверения сумасшествия имеет лишь то значение, что когда на суде возникает вопрос об умственных способностях лица, признанного раз сумасшедшим, то в новом освидетельствовании нет надобности; если же освидетельствования этого не было произведено, то сумасшествие может быть доказываемо ad hoc, при опровержении, актов всякими законными средствами. Подтверждается это мнение тем, что наш закон выставляет в виде общего правила касательно всех актов приобретения прав на имущество, чтобы произвол и coглacиe лица были свободны*(205), о свободном же проявлении воли не может быть речи при сумасшествии. Эта же мысль выражена отдельно относительно актов inter vrvos и актов mortis causa: при совершении тех и других требуется, чтобы лица, их совершающие, были "в уме и памяти", что и удостоверяется свидетелями*(206). Из этого делается вывод, что при отсутствии рассматриваемого условия акт должен почитаться недействительным. Прямо эта мысль выражена относительно духовных завещаний в правиле, по которому недействительны завещания "безумных, сумасшедших и умалишенных"*(207), а так как завещание по закону есть такой же способ приобретения прав на имущество, как и "договор и обязательство"*(208), то при совершении последних лицом сумасшедшим они должны быть признаны недействительными. Это совершенно верно. Признание акта недействительным необходимо, не только когда лицо было признано сумасшедшим установленным порядком, но и когда этого не было и не может быть сделано, так как лица уже нет в живых или оно не обнаруживает признаков умственного расстройства; поэтому суд на основании представленных доказательств, признав, что лицо во время совершения акта было сумасшедшим, признает акт недействительным). Помешательство нередко прекращается; тогда прекращаются и все последствия, связанные с помешательством, прекращается опека и восстановляется прежняя свобода гражданской деятельности лица. Но как юридические последствия сумасшествия предполагают официальное признание сумасшествия, так и отмена этих последствий предполагает официальное признание помешанного выздоровевшим. Для этого он подвергается новому освидетельствованию, которое производится тем же порядком, как освидетельствование в умопомешательстве, и точно так же требуется утверждение Правительствующего Сената*(209).

V. Родство*(210). Родством называется связь между лицами, происходящими от общего родоначальника*(211). Связь эта представляется двоякой: или несколько лиц происходят одно от другого, или они не происходить одно от другого, а имеют только общего родоначальника. Происхождение одного лица от другого составляет прямую линию (linea recta), происхождение же только от общего родоначальника - боковую линию (linea obliqua)*(212). Прямая линия представляется восходящею и нисходящею: восходящую линию составляет совокупность лиц, от которых происходит данное лицо, а нисходящую - совокупность лиц, которые от него происходят. Боковая линия всегда предполагает другую боковую линию, параллельно с нею идущую, подобно тому как параллельная линия предполагает другую линию, которой она параллельна. И точно так же, как может быть несколько параллельных линий, может быть и несколько боковых линий. Одна боковая линия по отношению к другой называется первою, второю и т.д., смотря по тому, от которого общего родоначальника идет нисходящая линия, боковая по отношению к другой нисходящей линии. Так, первая боковая линия - это нисходящая линия, идущая от ближайшего общего родоначальника; вторая боковая линия - нисходящая линия, идущая от второго ближайшего родоначальника, и т. д. Сообразно этому и лица, соединенные узами родства, называются или родственниками восходящими или нисходящими, или родственниками в боковой линии, первой, второй и т.д. Кроме того, существует понятие о расстоянии между родственными лицами, так что связь между ними представляется в одном случай более, в другом менее тесною, и, таким образом, возникает вопрос об измерении родства. Но каждое измерение предполагает единицу. И вот для измерения родства такою единицей служит степень (grachis), под которою разумеется рождение*(213); так что родство между двумя данными лицами определяется числом рождений, чрез посредство которых установилась между ними родственная связь: quot surit generationes, tot snnt gradus. Так, если одно рождение установило родственную связь между данными лицами, то они считаются родственниками первой степени или состоящими в первой степени родства; если два - родственниками второй степени или состоящими во второй степени родства, и т.д. Поэтому, например, отец и сын - родственники первой степени, ибо только одно рождение, рождение сына, установляет между ними родство; дед и внук родственники второй степени, ибо два рождения, рождение сына и рождение внука, установляют родство между дедом и внуком; брат родственник брату, потому что происходит от одного с ним отца; но родство между братьями - второй степени, потому что два рождения устанавливают родство между братьями, рождение одного брата и рождение другого брата; дядя и племянник родственники третьей степени, потому что три рождения - рождение дяди, рождение брата дяди, отца племянника, и рождение племянника - установляют это родство*(214) Но для точного определения родства между данными лицами недостаточно указать только степень, а нужно указать также и линию родства: иное родство третьей степени в прямой линии, нежели в боковой; иное в восходящей, нежели в нисходящей; иное в первой боковой линии, иное во второй. И юридическое действие родства различается не только по степеням, но и по линиям*(215). Для удобства счета родства оно представляется на родословной таблице: каждое лицо означается фигурою, лицо мужского пола кругом, лицо женского пола - квадратом или треугольником; происхождение одного лица от другого означается прямою, вертикальною линией, связь брачная - дугою над фигурами; когда желают показать, от какого брака произошло лицо, тогда вертикальная линия проводится от средины дуги, смерть лица означается крестом над фигурою или самая фигура перечеркивается; лицо, родство которого с другими следует определить, означается точкою в фигуре или словом "Я". Когда родословная таблица составлена, то степень родства между данными лицами можно определить механически: стоит только сосчитать все фигуры, означающие данных лиц (следовательно, и фигуры, означающие их самих), и из суммы вычесть единицу*(216) остаток покажет степень родства между данными лицами. - Случаи родства, которые мы до сих пор рассматривали, представляют нам только единократную связь между родственными лицами, почему и родство их можно назвать простым. Но родственная связь между лицами может быть и многократная: кроме одной родственной связи, соединяющей двух или нескольких лиц, может существовать между ними еще другая родственная связь, так что, не будь одной связи, лица все-таки были бы родственниками. Такое родство, связывающее двух или более лиц многократною родственною связью, называется сложным. Случаи, в которых устанавливается сложное родство, можно разделить на две категории. К первой относятся те случаи, когда лица, состоящие в родстве между собою, вступают в брак: рождающиеся от этого брака дети состоят в сложном родстве как между собою, так и со своими родителями и их родственниками. Например, А женится на своей двоюродной сестре В: дети их, С и D, братья, но они были бы родственниками, если бы А и не вступил в брак с В, а, например, С родился бы от А и X, a D от В и Y, потому что А родственник В; точно так же А был бы родственником С и D, если бы и не был их отцом, а равно и В, хотя бы и не была их матерью; наконец, родственники А и родственники В были бы родственниками C и D, хотя бы С и D родились от А или В в другом браке, потому что у A и B родственники общие. Вторую категорию составляют те случаи, когда вступают в брак лица, не родственные между собою, но состоящие в родстве с третьим лицом: рождающиеся от такого брака дети состоят в сложном родстве с этим третьим лицом. Например, А, родственник С, и В, родственник С, вступают в брак, от которого рождается D: D был бы родственником С, если бы родился от А и Y или от B и Y, но он родился от А и B, которые оба состоят в родстве с С, и потому родство его с С сложное. Сюда же относится случай, когда лицо последовательно вступает в брак с двумя лицами, состоящими между собою в родстве: дети, рожденные от этих браков, состоят между собою в сложном родстве. Например, А женится на В, и от брака рождается С; потом В умирает, А женится на D, сестре В, и от брака рождается Е: С был бы родственником Е, если бы Е родился от D и X, потому что С родственник D; но, кроме того, j С q Е общий отец А. Наконец, к этой же категории принадлежит и тот случай, когда лица, состоящия между собою в родстве, вступают в брак с лицами, которые также состоят в родстве между собою: дети, рожденные от этих двух браков, состоят между собою в сложном родстве. Например, родные братья, А и В, женятся на родных сестрах, С и D, от брака А и С рождается Е, а от брака В и D рождается F: Е родственник F и потому, что F родственник А, отцу Е, и потому, что F родственник С, матери Е. Существенно для сложного родства, чтобы рождение, установляющее дальнейшую родственную связь, последовало от нового брака между известными лицами, а не от того же, который раз уже установил родственные связи. Вот почему родство между родными братьями нельзя считать сложным, хотя казалось бы, что родство между ними действительно сложное, ибо они имеют и общего отца, и общую мать, тогда как достаточно одного общего родителя, чтобы установилось родство; братья единокровные и единоутробные точно так же родственники между собою, как и родные братья. Можно назвать, пожалуй, родственную связь между родными братьями двойною, и в действительности мы видим, что происхождение от обоих общих родителей теснее, крепче связывает детей, нежели происхождение от одного только общего родителя; но все-таки родство между родными братьями и сестрами не считается сложным. - Юридическое значение родства проявляется главным образом в браке и пpaве наследования. Юридическое действие родства в браке состоит в том, что запрещается брак между лицами, состоящими в известных степенях родства. Но различные религии, даже различные исповедания одной и той же религии, дают различные определения относительно этого предмета: по одним действие родства обширнее, по другим теснее, так что в браке влияние родства обусловливается догматами религии. Гражданское законодательство наше не определяет даже, в каких степенях родства воспрещаются браки, а отсылает к законодательству церковному, которое основывается главным образом на определениях греко-римского права, занесенных к нам вместе с религией*(217) (Церковное наше законодательство запрещает брак между родственниками до шестой степени включительно.) Подобным же образом и в других вероисповеданиях определения о степениях родства, в которых воспрещаются браки, устанавливавливаются правилами церковными. Что касается до права наследования, то вся система наследования по закону состоит под решительным влиянием родства и некогда существовавшего родового быта*(218). Но, кроме того, встречаются в законодательстве отдельные определения, соображающие родство между данными лицами: например, родство считается основанием для отвода свидетелей и судей*(219). Сложное родство оказывает практическое значение в праве наследования, тогда как по одной родственной связи лицо не имело бы права участвовать в наследстве; оно может иметь это право по другой родственной связи или вследствие двойной связи, лицо может получить две доли из наследства. Но вообще должно заметить, что сложное родство имеет более практическое значение для нехристиан, нежели для христиан, более для лютеран, нежели для последователей православного исповедания или католического, ибо нехристианские религии менее ограничивают браки между родственниками, нежели религии христианские, лютеранское исповедание - менее, чем православное и католическое.

Мы определили родство как связь между лицами, основанную на происхождении от общего родоначальника, на единстве крови. Но и независимо от единства происхождения иногда законами гражданскими, иногда церковными устанавливаются между несколькими лицами отношения, подобные родству, так что родство разделяется на кровное, гражданское и духовное. Тем не менее можно сказать, что понятите о родстве исходит от понятия о родстве кровном, ибо родство гражданское и духовное суть только уподобление родству кровному, настоящему. Под гражданским родством (cognatio civilis) разумеется родство, основанное на усыновлении: вследствие известного гражданского акта посторонннее лицо считается отцом другого, и между ними устанавливаются отношения, подобные отношению отца к сыну. Но гражданское родство не имеет у нас того значения, какое имело оно в римском праве и какое, под влиянием последнего, имеет в современных законодательствах Западной Европы. Там усыновленный рассматривается как дитя усыновителя и вступает во все те родственные связи, в каких бы состоял он, будучи родным сыном усыновителя. Церковное законодательство наше также было знакомо с понятиями римского права об усыновлении, но эти понятия не привились к нашему юридическому быту, и позднейшее гражданское законодательство определило усыновление иначе, так что у нас и теперь усыновление имеет только то значение, какое придает ему законодательство, и проводить уподобление далее нет основания. (Усыновленный, с одной стороны, рассматривается как родной сын усыновителя, а с другой-не порывает своих отношений к семье и роду, к которым принадлежит по крови. Так, он имеет право законного наследования по смерти своего усыновителя в благоприобретенном имуществе последнего, но не родственников его; в родовом имении он сохраняет неограниченное право наследования по закону после смерти своих родителей, родственников и т.д.*(220). Родство духовное (cognatio spiritualis) основывается на восприятии от купели. Извество, что таинство крещения совершается при участии восприемников, которые поручаются пред церковью за воспитание крещаемого, сообразное с догматами христианской религии. Но так как, по воззрению церкви христианской, крещение есть духовное рождение, то должны быть и лица, которые бы соответствовали естественным родителям при физическом рождении. И церковь переносит это понятие на восприемников. Но церковь не останавливается на признании связи, подобной родству, между восприемниками и воспринятым, а установливает такие связи между самими восприемниками, между восприемниками и родственниками воспринятого, даже между родственниками восприемников и родственниками воспринятого. Вместе с тем церковь связала с этим родством известные ограничения относительно брака, вследствие чего духовное родство получило юридическое значение. В особенности православная церковь слишком распространила значение духовного родства, довела именно запрещение браков между духовными родственниками до тех же пределов, как и между родственниками кровными. Но в действительности слишком слабо сознание духовно-родственной связи, слишком ограничен круг лиц, более или менее объединяемых духовным родством. Законодательная власть не могла не обратить внимания на действительность, и позднейшее законодательство отменило многие запрещения браков между духовными родственниками, так что ныне практическое значение духовного родства ограничивается тесным кругом лиц. По воззрению церкви, восприемники заступают место родителей еще и в том смысле, что обязываются дать воспитание и содержание воспринятому им дитяти, как скоро оно в малолетстве лишится родителей. Но это определение церкви не получило обязательной силы, а потому и самое обязательство восприемников давать воспитание дитяти есть только обязательство нравственно-религиозное, а не юридическое. Восприятие от купели нередко имеет еще то последствие, что незаконнорожденные дети принимают отчество и фамилию крестного отца; но отсюда не вытекает никаких юридических последствий; относительно же фамилии должно сказать, что незаконнорожденные дети не всегда принимают фамилию крестного отца, а или принимают фамилию матери, или создают себе произвольную фамилию. (Со времени признания за внебрачными детьми, хотя и в ограниченной степени, родства по крови получилась еще новая форма родства - родство по внебрачному рождению. Наш закон признает как родство в прямой линии между матерью и ее внебрачным ребенком и его нисходящими, так и в боковой - между внебрачными детьми, братьями и сестрами и в известной степени между ними и их родившимися в браке единоутробными братьями и сестрами и их нисходящими. Юридическое значение родство это прежде всего имеет в области права наследования - внебрачные дети и нисходящие наследуют после матери в благоприобретенном ее имении вместе с другими ее детьми - родившимися в браке или внебрачными*(221), также и мать наследует после внебрачных детей на общем основании*(222), но в боковой линии после внебрачных детей наследуют лишь из внебрачных братья и сестры*(223), так что по прямой нисходящей родство между братьями и сестрами внебрачными и родившимися в браке признается, а в боковой линии - не признается.)

VI. Свойство. Брак производит сближение не только между самими супругами, но и между их родственниками, и эта связь между известными лицами, основанная на браке двух лиц, принадлежащих к разным родам, называется свойством. Понятие о свойстве заимствовано из римского права; из римского права перешло оно в каноническое право греческой церкви, а отсюда, вместе с христианскою верою, и к нам. Конечно, и независимо от римского права могло родиться понятие о свойстве, ибо брак естественным образом сближает родственников супругов, но римское право возвело это естественное сближение на степень юридического учреждения, связало с практическими последствиями, и вот эти-то юридические определения заимствованы из римского права. Но каноническое право не остановилось на том понятии о свойстве, какое имело римское право, а расширило его; между тем как римское право под свойством (affinitas) разумело связь между одним супругом и родственниками другого супруга, каноническое право греческой церкви, а за ним и наше стали понимать под свойcтвом не только связь между одним супругом и родственниками другого, но также связь между родственниками супругов, даже связь между родственниками одного супруга и свойственниками другого супруга. Таким образом, свойство представляется двухродным или трехродным: двухродным называется свойство, сближающее посредством одного брака членов двух родов, следовательно, свойство между одним супругом и родственниками другого и свойство между родственниками супругов; трехродное свойство - это свойство, сближающее членов трех родов посредством двух браков, следовательно, свойство между одним супругом и свойственниками другого супруга и свойство между родственниками одного и свойственниками другого супруга. Понятно, что можно допустить и четырехродное свойство - между свойственниками одного супруга и свойственниками другого, и точно так же можно бы допустить свойство пяти-шестиродное и т.д.; но свойство далее трехродного, не будучи связано ни с какими практическими последствиями, уже не имеет юридического значения. Подобно родству, свойство измеряется степенями. Но спрашивается: как определить степень свойства между данными лицами? Если идет речь о свойстве одного супруга с родственниками другого, о свойстве, как понимало его римские право, то измерение свойства не представляет затруднения: по определению римского права, перешедшему и в нашу Кормчую книгу, супруг состоит в той же степени свойства с родственником своего супруга, в какой степени родство его супруга с тем родственником. Так, зять и тесть состоят в первой степени свойства, потому что тесть состоит в первой степени родства со своею дочерью, женою зятя. Но если идет речь о степени свойства между родственниками супругов, то расчет несколько затруднителен. Нам кажется, что его нужно сделать так: сосчитать степень родства, в которой состоит с одним супругом его родственник, потом сосчитать степень свойства супруга с родственником другого супруга и сложить эти две степени; сумма покажет степень свойства между родственниками супругов. Так, свойство между тестем и братом зятя - третьей степени. Такой же расчет должно делать и для определения свойства трехродного: степень свойства супруга со свойственниками другого супруга определяется степенью свойства этого второго супруга, только род свойства будет уже другой - оно будет трехродное. Так, если А и B состоят в четвертой степени свойства двухродного, то и супруг А состоит с В в четвертой степени свойства трехродного. Чтобы определить степень свойства родственников супруга со свойственниками другого супруга, нужно сложить степень родства с супругом со степенью свойства его со свойственником другого супруга: сумма покажет степень свойства между данными лицами, родственником одного супруга и свойственником другого. Так, А состоит во второй степени родства с В и в четвертой степени трехродного свойства с С: значит В и С состоят в шестой степени трехродного свойства. - Юридическое значение свойства проявляется преимущественно в запрещении брака между лицами, состоящими в известных степенях свойства, хотя запрещение здесь и не простирается так далеко, как запрещение браков по родству; между свойственниками браки запрещаются только до четвертой степени свойства включительно. Но, кроме того, свойство оказывает влияние на юридические отношения физических лиц и в некоторых других отдельных случаях: например, оно служит oснoванием для отвода судей, свидетелей*(224) и т.д. Наконец, представляется вопрос, не должно ли считать свойством и связь между супругами, если брак их производит свойство между их родственниками. Но связь между супругами есть самостоятельная брачная связь, а не считается свойством. По идее брака и по воззрению христианской религии, брак производит единение между супругами, так что, можно сказать, брачная связь производит слияние личностей супругов, хотя, впрочем, это слияние по нашему законодательству не касается сферы имущественных прав. Во всяком случае, юридические определения о свойстве не касаются супругов: так, свойство имеет влияние на брак; но о браке между супругами не может быть речи: устранение от свидетельства свойственников все-таки не касается супругов; хотя, конечно, они и устраняются*(225), но не потому, что считаются в свойстве, а по той же самой причине, по которой устраняются от свидетельства родственники и свойственники,- как лица, близкие друг другу и едва ли беспристрастные, точно так же и в других отношениях для супругов существуют особые определения. Связь между свойственниками не прекращается и по прекращении брака. Но, разумеется, связь эта имеет юридическое значение только при действительности брака, который послужил ей основанием*(226) Что касается наследования, то закон прямо говорит, что свойство не дает право наследования по закону*(227).

VII. Образование. Оно также оказывает известное влияние на права физического лица. Но естественно, что в нашем юридическом быту это влияние незначительно: законодательство всегда рассчитывает свои определения на большинство граждан, а образованный класс составляет очень слабое меньшинство народонаселения России. В особенности в области гражданского права влияние образования чрезвычайно ограниченно: оно обнаруживается не в различии прав, принадлежащих классу образованному и классу необразованному, а только в особом порядке совершения актов лицами безграмотными, так что самое понятие об образовании в области гражданского права низводится к понятию грамотности. Имея в виду все значение письменности для гражданских сделок, законодательство предписывает, чтобы все сколько-нибудь значительные сделки совершались письменно. Но так как огромное большинство наших соотечественников составляют лица безграмотные, то законодательство обращает на это внимание и дает особые определения о совершении актов такими лицами. Законодательство дозволяет именно подписывать за безграмотных другим лицам, кому они верят, и самую доверенность на рукоприкладство к акту дозволяет совершать словесно*(228) (В одних случаях закон довольствуется этою доверенностью*(229), в других требует письменной доверенности*(230), в третьих придает силу подписи за безграмотного лишь в тех случаях, когда она установленным порядком засвидетельствована*(231). Наконец, законодательство наше указывает на действия, которые не могут быть совершаемы неграмотными, или потому, что неграмотность свидетельствует о невысоком умственном развитии и незначительных знаниях, необходимых для совершения данного действия, или потому, что данное действие непосредственно предполагает грамотность. Так, закон прямо запрещает неграмотным быть поверенными в общих судах*(232)

VIII. Религия. Некоторые юридические учреждения состоят в тесной связи с религией и определяются сообразно ее догматам, так что права обусловливаются именно религией, которую исповедует лицо, и естественно, что по различию религий эти права различны. В области гражданского права таким учреждением представляется брак, учреждение по преимуществу религиозное, но которое обыкновенно относят к области гражданского права. Религиозные догматы относительно брака, по различию религий, даже по различию исповеданий одной и той же религии, неодинаковы: например, христианская религия запрещает многоженство, а религия магометанская допускает его; или, например, христианская религия греко-российского исповедания и католического запрещает браки христиан с нехристианами, а христианская религия исповедания лютеранского и протестантского допускает браки христан с магометанами и евреями, и т.д. Законодательство обращает внимание на это различие религиозных догматов и, следуя им, различно определяет брачное право граждан, смотря по тому, к какой церкви они принадлежат. Впрочем, различие исповедания отражается только на установлении и прекращении брака и оказывает влияние на религию детей, но не касается прав, возникающих из брачного союза, в особенности чуждо имущественным правам супругов, тем правам, которые преимущественно, по нашему мнению даже исключительно, составляют предмет гражданского права. Но иногда законодательство произвольно обусловливает права граждан вероисповеданием и, таким образом, искусственно связывает с религией учреждения, не имеющие с нею естественной связи. Это объясняется тем, что почти во всех государствах вероисповедание большинства граждан считается господствующею религиею, а прочие вероисповедания только терпимы, и обыкновенно последователи господствующей религии притязают на преимущества пред диссидентами. Особенно в государствах древнего миpa приписывали религиозным убеждениям чрезвычайно важное влияние на права: большей частью каждый народ считал только свою веру путем к спасению и не признавал иноверцев равными себе, а отсюда являлось требование, чтобы иноверцы или вовсе не имели прав, или же только самые малые. Христианская религия во многом смягчила это пренебрежение к иноверцам. Правда, и у христиан мы встречаем убеждение о необходимости различия прав по различию веры; правда, и христиане страшно преследовали иноверцев; но эти явления, не соответствующие духу христианской религии, показывают лишь, что только постепенно, мало-помалу дух ее проникает собою человеческую природу, а вовсе не отрицает влияния христианства на изменение понятия о связи религии со способностью к правам, ибо, по мере того как уясняется существо учения Христа, исчезает пренебрежение к иноверцам и понятие о слабости связи религиозных верований человека с его достоинством гражданина все более и более получает силу в действительности. Однако полного господства это понятие еще не достигло: до сих пор дошли только до терпимости всех вероисповеданий, но не до равенства их, ибо почти в каждом государстве одно какое-либо вероисповедание считается господствующим и это господство отражается на правах граждан. (Обращаясь к тем ограничениям, которые установлены нашим законодательством ввиду принадлежности лица к данному вероисповеданию, мы остановимся лишь на главнейших из них. Одни из этих ограничений касаются всех нехристианских исповеданий. Лица этих исповеданий не могут вступать в брак с православными и католиками, с лютеранами же не могут сочетаться браком одни язычники*(233); не вправе они ни усыновлять христиан, ни быть усыновленными христианами;*(234) не распространяется на них также право узаконения последующим браком*(235). Не могут они, далее, производить торговли иконами, крестами и т. п. предметами чествования христиан*(236). Если к ним по наследству, завещательному или законному, перейдут освященные предметы благоговения православной церкви, то они обязаны в шестимесячный срок со дня вступлении в наследство передать эти предметы в руки православных или в православную церковь*(237). Из лиц, принадлежащих к отдельным вероучениям, заслуживают внимании раскольники и евреи. Что касается раскольников, то они не могут вступать в брак с православными*(238) и усыновлять православных*(239); они не могут быть свидетелями при завещаниях лиц других исповеданий*(240) и др. Относительно евреев надо заметить, что законодательство отмечает два неразрывно связанных признака принадлежности лица к числу евреев: племенной, т.е. семитическое происхождение, и вероисповедный, т.е. исповедание талмудического вероучения. Основные ограничения относятся до права передвижения: отведена известная черта оседлости, т.е. указаны известные губернии, в городах и местечках которых евреи могут постоянно жить, но вне этих губерний, вне черты оседлости, пребывание их возможно лишь при известных условиях. Евреи в черте своей оседлости не могут вне городских поселений приобретать недвижимые имущества покупкою или с публичного торга, по давности, брать в залог, аренду и управление, приобретать же по наследству могут, но в течение шести месяцев должны их продать*(241). Bне черты оседлости евреи могут или временно пребывать, или по исключению пользоваться оседлостью. Пребывая там временно, они могут совершать юридические действия, точно в законе указанные (принятие наследств, отыскание права собственности и т.д.*(242). Пользоваться же там оседлостью могут лишь евреи, имеющие ученые степени, купцы первой гильдии, ремесленники*(243).

XI. Состояние. Обыкновенно одного человеческого достоинства недостаточно для того, чтобы быть субъектом всех прав, предоставляемых физическому лицу, а для этого нужно достоинство гражданина: сколько известно, все законодательства понятие о физической личности дополняют понятием о принадлежности человека государству, и только гражданам вполне предоставляют права, присваиваемые физической личности. Но некоторые законодательства идут еще далее: разделяют всех граждан на сословия и каждое сословие одаряют особыми правами, так что каждый гражданин принадлежит к тому или другому сословию и сообразно этому является субъектом тех или других прав. Точно так же поступает и наше законодательство: оно разделяет всех русских граждан на четыре сословия: дворянство, духовенство, юродских и сельских обывателей, и каждому предоставляет особые, более или менее отличные права*(244). Поэтому можно сказать, что в нашем юридическом быту понятие о физической личности дополняется понятием о сословии, состоянии. Однако нельзя сказать, что влияние сословия на права физического лица так же естественно, как естественно, напр., влияние пола, возраста, здоровья, ибо в основании самого разделения граждан на сословия лежат исторические сословия, а не природа человека. И напрасно пытаются иные представить деление граждан на сословия общечеловеческою необходимостью, напрасно пытаются различие прав по состоянию свести к человеческой природе: она не знает неравенства прав, а представляет только неравенство людей по их силам, способностям, понятиям, - неравенство, не имеющее никакой логической связи с неравенством прав по состояниям. Не природа человека, а исторические условия развития гражданских обществ создают сословное различие граждан, а в основании этого различия лежит различие занятий. Так, дворянство наше возникло из класса лиц служилых, и, следовательно, его происхождение сохраняется до настоящего времени в том, что дворянство приобретается, между прочим, службой и что государственная служба лежит преимущественно на дворянском сословии. Духовенство образовалось из лиц, посвятивших себя богослужению. Да и в настоящее время духовенство является сословием, в котором понятие о состоянии совпадает с понятием о звании, занятии: лица, принадлежащие к духовенству, занимают священно- и церковно-служительские должности. Сословие городских обывателей возникло и состоит из лиц, занимающихся городскими промыслами; сословие сельских обывателей - из лиц, занимающихся сельскими промыслами. Тесная связь между занятием и состоянием в двух последних сословиях еще очевиднее, еще осязательнее. Должно сказать, однако же, что в области гражданского права состояние ныне не оказывает более значительного влияния на права физического лица. Так, исключительные права дворянства в сфере гражданского права ограничиваются одним правом учреждать заповедные имения и владеть ими*(245). Духовенство подлежит особым определениям в отношении к браку; в области имущественных прав (установлены некоторые ограничения как относительно белого, так и главным образом черного духовенства. Об этих ограничениях скажем в своем месте. Сословию городских обывателей законодательство уже не присвоивает исключительного права торговли, - оно предоставляется всем гражданам. только имущественные права сельских обывателей отличаются весьма резкими особенностями: крестьяне живут под господством обычного права, имеющего мало общего с правом писанным. Ограничения же, касающиеся крестьян, весьма малочисленны: например, крестьяне могут отчуждать надельную землю только лицам приписанным или приписывающимся к сельским обществам*(246).

X. Звание, занятия по званию. В нашем юридическом быту, как было сказано выше, различные занятия граждан образовали различные сословия, и оттого влияние звания на права физического лица наше законодательство значительно исчерпывает влиянием состояния. Но все-таки встречаются еще в законодательстве многие видоизменения прав физических лиц по различию их званий (должности, занятия или промысла), независимо от состояния. Так, есть много особых определений, установляющих юридические отношения лиц военного звания: например, определения о совершении актов лицами военного звания, во время похода*(247), о совершении духовных завещаний в военном госпитале*(248), о западе, совершаемой лицами военного звания*(249), о закладе вещей нижними воинскими чинами*(250) и т.д. Все эти особенности в правах лиц военного звания вызваны особенностями их служебного занятия. Особенно в прежнее время придавали военному званию большое влияние на права физического лица, и только в новое время изменилось общественное мнениe относительно этого предмета. Так, в прежнее время считался необходимостью особый военный суд для разбирательства всех дел, касающихся военного человека; в новое время наука дошла до того результата, что и лица военного звания должны подлежать общему суду, кроме тех только случаев, когда нарушается закон, касавшийся отношений, исключительно связанных со званием военного человека*(251) Или, например, независимо от состояния, законодательство полагает различные ограничения в имущественных правах карантинных, таможенных, горных и других чиновников и т.д. Все это подтверждает высказанную нами мысль, что и самое звание, должность или род занятия состоит в тесной связи со сферою гражданского права и оказывает известное влияние на имущественные права физического лица.

XI. Гражданская честь*(252). Известное влияние на права физического лица оказывает гражданская честь, не в том смысле, что честь предоставляет какие-либо права, - законодательство предполагает всех граждан одинаково честными, пока они не заявят себя иначе, - а в том, что бесчестие лица влечет за собою известное ограничение в правах. Под гражданскою честью мы разумеем признание человеческого достоинства лица и обращение с ним соответственно этому достоинству. Если какие-либо права тесно связаны с человеческим достоинством, то, конечно, они не должны быть предоставляемы такому лицу, которого поведение несогласно с человеческим достоинством. Например, свидетельство соединено с признанием в лице человеческого достоинства: если призывают лицо в свидетели, то по убеждению, что оно скажет правду, не покривит душою. Но если лицо поступками своими лишилось доверия, то и законодательство может лишить его права свидетельствовать. Но что именно нарушает человеческое достоинство? Это можно определить и отвлеченно. Но отвлеченное определение может прийти в столкновение с общественными понятиями, а законодательство не может совершенно отрешиться от условий юридического быта и не может поэтому определить юридические последствия бесчестия сообразно отвлеченному понятию о чести. Лучше всего законодательству руководствоваться теми понятиями, которые господствуют в действительности. Но из этого не следует еще, что законодательство должно раболепствовать пред общественными понятиями: задача законодательства, между прочим, та, чтобы водворять в обществе истинные понятия, и поэтому если оно усмотрит, что понятия общества недостаточны, уродливы, то должно не следовать им, а указать истинные понятия. И так действительно иногда поступает законодательство. Например, наше законодательство давно уже объявляет взяточничество преступлением и преследует его карою, тогда как еще очень недавно в обществе взяточники не только были терпимы, но очень часто пользовались даже почетом. Должно, однако, сказать, что наше законодательство не возводит понятие о чести на степень самостоятельного учреждения, как это мы встречаем в римском праве, и, на основании его, во многих законодательствах Западной Европы, а только в отдельных определениях, указывая на случаи, когда выступают бесчестие и последствия, какие с ним связаны. Но, обобщая эти определения, мы можем разделить бесчестие на официальное и фактическое. Официальное бесчестие наступает по определению суда, или как последствие другого наказания за нарушение какого-либо закона, или как самостоятельное наказание. У нас лишение доброго имени обыкновенно является последствием других наказаний: оно сопровождает все наказания, заключающиеся в лишении прав состояния или в лишении особенных прав и имуществ, и состоит в лишении прав на занятие общественных должностей, права быть свидетелем, третейским судьею, поверенным*(253). Значение фактического бесчестия определяется законодательством, но наступает без определения суда, вследствие одной гласности порока, отчего и можно назвать это бесчестие фактическим. (Например, законодательство определяет, что лица, исключенные из сословий, обществ, корпораций, не могут быть назначены на те или другие должности*(254) не требуется, чтобы лицо судилось и было приговорено к лишению чести, а достаточно, что общество исключило человека из своего состава и он уже не может быть назначен.)

Вот главнейшие отношения, естественно или искусственно связанные с имущественными правами физического лица. В других сферах права принимаются в соображение еще и другие естественные отношения: например, отношения семейственные; рост имеет значение по отношению к воинской повинности; но по отношению к сфере гражданского права они не имеют никакого значения. Точно так же природный язык, на котором говорит лицо, мог бы быть связан с правами физического лица, но ему не приписывается значения; правда, в известных случаях допускается официальное употребление природного языка, а в других не допускается; но это не значит еще, что природный язык лица оказывает влияниe на права: они не зависят от того, что природный язык лица именно тот, а не другой. Могут быть приняты в соображение и другие свойства и отношения физических лиц.

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 189; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!