Заминка на праздновании Трехсотлетия 9 страница
Этот смиренный тон задел Пауэлла.
– Не спеши с соболезнованиями, Кьюти. Нас ждет Земля, а не конец.
Кьюти снова вздохнул:
– Для вас лучше думать именно так. Теперь я вижу всю мудрость вашего заблуждения. Я не стал бы пытаться поколебать вашу веру, даже если бы мог.
Он вышел – воплощение сочувствия.
Пауэлл что‑то проворчал и сделал знак Доновану. С герметически закрытыми чемоданами в руках они вошли в воздушный шлюз.
Корабль со сменой был пришвартован снаружи. Сменщик Пауэлла, Франц Мюллер, сухо и подчеркнуто вежливо поздоровался с ними. Донован, едва кивнув ему, прошел в кабину пилота, где его ждал Сэм Ивенс, чтобы передать ему управление.
Пауэлл задержался:
– Ну как Земля?
На этот достаточно лаконичный вопрос Мюллер дал ему обычный ответ:
– Все еще вертится.
– Хорошо, – сказал Пауэлл.
Мюллер взглянул на него:
– Между прочим, ребята из «Ю. С. Роботс» выдумали новую модель. Составной робот.
– Что?
– То, что вы слышали. Заключен большой контракт. Кажется, это как раз то, что нужно для астероидных рудников. Робот‑командир и шесть суброботов, которыми он командует. Как рука с пальцами.
– Он уже прошел полевые испытания? – с беспокойством спросил Пауэлл.
– Я слышал, вас ждут, – усмехнулся Мюллер.
Пауэлл сжал кулаки.
– Черт возьми, мы должны отдохнуть!
– Ну и отдыхайте. На две недели можно твердо рассчитывать.
Готовясь приступить к своим обязанностям, Мюллер натянул тяжелые перчатки скафандра. Его густые брови сдвинулись.
|
|
|
– Как справляется этот новый робот? Пусть лучше работает как следует, не то я его не подпущу к приборам.
Пауэлл ответил не сразу. Он смерил взглядом стоящего перед ним надменного пруссака – от коротко подстриженных волос на упрямо вскинутой голове до ступней, развернутых как по стойке «смирно». Внезапно он почувствовал, что его захлестнула волна чистой радости.
– Робот в полном порядке, – медленно сказал он. – Не думаю, чтобы вам пришлось много возиться с приборами.
Он усмехнулся и вошел в корабль. Мюллеру предстояло пробыть здесь несколько недель…
Лжец
(Перевод А. Иорданского)
Альфред Лэннинг неторопливо закурил сигару, но его пальцы слегка дрожали. Сердито насупив седые брови, он говорил сквозь сизые клубы дыма:
– Да, он читает мысли – это несомненно. Но почему? – Он посмотрел на Главного математика Питера Богерта. – Ну?
Богерт обеими руками пригладил черные волосы.
– Это тридцать четвертый робот модели РБ, Лэннинг. И все остальные вполне соответствовали нормам.
Третий человек, сидевший за столом, нахмурился. Это был Милтон Эш, самый молодой в руководстве фирмы «Ю. С. Роботс энд мекэникл мен корпорейшн», чем он очень гордился.
|
|
|
– Послушайте, Богерт! Я ручаюсь, что сборка с начала до конца проведена совершенно правильно!
Толстые губы Богерта раздвинулись в покровительственной улыбке.
– Ручаетесь? Ну, если вы можете отвечать за всю линию сборки, то вас нужно повысить в должности. По точным подсчетам, для производства одного позитронного мозга требуется семьдесят пять тысяч двести тридцать четыре операции, успех каждой из которых зависит от различного числа факторов – от пяти до ста пяти. И если хоть один из этих факторов не будет точно выдержан, мозг идет в брак. Это я цитирую ваши собственные проспекты.
Милтон Эш покраснел и собрался ответить, но его перебил четвертый голос:
– Если мы начнем валить вину друг на друга, то я уйду… – Руки Сьюзен Кэлвин были крепко сжаты на коленях, морщинки вокруг ее тонких, бледных губ стали глубже. – У нас появился робот, который читает мысли, и мне представляется, что надо бы выяснить, почему это случилось. Но мы ничего не добьемся, если будем кричать: «Вы виноваты!», «Я виноват!»
Ее холодные серые глаза остановились на Эше, и он усмехнулся.
Лэннинг тоже усмехнулся, и, как всегда в таких случаях, его длинные седые волосы и хитро прищуренные глазки придали ему сходство с библейским патриархом.
|
|
|
– Совершенно верно, доктор Кэлвин.
Его голос внезапно зазвучал решительно:
– В предельно краткой форме положение таково. Мы выпустили позитронный мозг, который не должен был бы отличаться от остальных, но который тем не менее обладает замечательной способностью принимать волны, излучаемые человеком в процессе мышления. Если бы мы знали, как это получилось, то роботехника шагнула бы сразу на десятилетия вперед. Но мы этого не знаем и должны выяснить. Вы согласны?
– Можно высказать одно предположение? – спросил Богерт.
– Слушаем.
– Мне кажется, пока мы не разберемся в этой истории, – а как математик, я думаю, что это окажется чертовски сложно, – нужно держать в тайне существование РБ‑34. Даже от служащих фирмы. Мы, руководители отделов, обязаны справиться с этой задачей сами, а чем меньше будут знать остальные…
– Богерт прав, – сказала доктор Кэлвин. – С тех пор как Межпланетный кодекс разрешил испытание роботов на заводе перед отправкой их на космические станции, пропаганда против роботов усилилась. И если кто‑нибудь узнает, что робот способен читать мысли, а мы еще не будем хозяевами положения, на этом кое‑кто мог бы сделать себе солидный капитал.
|
|
|
Лэннинг, продолжая сосать сигару, кивнул и повернулся к Эшу:
– Вы сказали, что были одни, когда впервые столкнулись с этим чтением мыслей?
– Я был один – и перепугался до полусмерти. РБ‑34 прислали ко мне прямо со сборочного стола. Оберман куда‑то ушел, и я сам повел его к испытательному стенду. – Он запнулся, и на его губах появилась слабая улыбка. – Никому из вас не приходилось мысленно с кем‑то разговаривать, не отдавая себе в этом отчета?
Никто не ответил, и Эш продолжал:
– Знаете, сначала на это не обращаешь внимания. Так вот, он что‑то мне сказал – что – то вполне логичное и разумное. И мы уже почти дошли до стенда, когда я сообразил, что я‑то ничего ему не говорил. Конечно, я думал о том о сем, но это же другое дело, правда? Я запер его и побежал к Лэннингу. Представьте себе: рядом с вами идет робот, спокойно читает ваши мысли и копается в них! Мне стало не по себе.
– Еще бы! – задумчиво сказала Сьюзен Кэлвин. Ее взгляд с необыкновенным вниманием остановился на Эше. – Мы так привыкли к тому, что наши мысли известны только нам самим…
– Значит, об этом знаем только мы четверо, – нетерпеливо вмешался Лэннинг. – Отлично. Мы должны взяться за дело строго систематически. Эш, вы проверите линию сборки – всю, от начала до конца. Вы должны исключить те операции, где ошибка была невозможна, и составить список тех, в которых она могла быть допущена. Укажите характер возможной ошибки и ее предположительную величину.
– Ну и работка! – проворчал Эш.
– А как же? Конечно, вы будете делать это не один. Возьмите в помощники сотрудников вашего отдела, если нужно – всех до единого. Не выполните план – ничего! Но они, конечно, не должны знать, зачем это делается.
– Н‑да, – молодой инженер криво улыбнулся. – И все‑таки работы хватит.
Лэннинг вместе со стулом повернулся к Кэлвин:
– Вам предстоит подойти с другого конца. Вы – наш робопсихолог, вам нужно изучить самого робота. Попытайтесь выяснить, как он это делает. Узнайте все, что так или иначе связано с его телепатическими способностями, каков их диапазон, как они сказываются на его мышлении и вообще на его стандартных рабочих качествах. Задача вам ясна?
Не дожидаясь ответа, Лэннинг продолжал:
– Я буду руководить работами и осуществлять математическую обработку результатов. – Он яростно затянулся сигарой, и сквозь дым прозвучало остальное: – В этом мне, конечно, поможет Богерт.
Продолжая полировать ногти мясистых рук, Богерт мягко ответил:
– Ну разумеется! Я как‑никак в этом немного разбираюсь.
– Ну, я приступаю. – Эш резко отодвинул свой стул и поднялся. На его приятном молодом лице появилась усмешка. – Мне досталась самая скверная работа, так что лучше уж не откладывать. Пока.
Сьюзен Кэлвин ответила едва заметным кивком, но ее взгляд провожал его, пока дверь за ним не закрылась. Она ничего не ответила, когда Лэннинг, что‑то проворчав, сказал:
– Не хотите ли вы, доктор Кэлвин, теперь же пойти и посмотреть РБ‑34?
Когда послышался тихий звук открывающейся двери, робот РБ‑34 поднял фотоэлектрические глаза от книги и вскочил. В комнату вошла Сьюзен Кэлвин. Она задержалась, чтобы поправить на двери огромную надпись «Вход воспрещен», потом подошла к роботу.
– Эрби, я принесла тебе кое‑какие материалы о гиператомных двигателях. Хочешь их посмотреть?
РБ‑34 (иначе – Эрби) взял у нее из рук три тяжелых тома и открыл один из них.
– Хм! «Гиператомная теория»…
Что‑то бормоча про себя, он начал листать книги, потом рассеянно сказал:
– Садитесь, доктор Кэлвин! Это займет несколько минут.
Она села и внимательно следила за Эрби, который занял место по другую сторону стола и приступил к систематическому изучению всех трех книг.
Через полчаса он отложил их в сторону.
– Я, конечно, знаю, зачем вы мне их принесли.
У Сьюзен Кэлвин дрогнули уголки губ.
– Я так и думала. С тобой трудно иметь дело, Эрби, ты все время на шаг впереди меня.
– Эти книги такие же, как и остальные. Они меня просто не интересуют. В ваших учебниках ничего нет. Ваша наука – это просто масса фактов, кое‑как скрепленных подобием теории. Все это так невероятно просто, что вряд ли достойно внимания. Меня интересует ваша беллетристика, переплетение и взаимодействие человеческих побуждений и чувств… – Он сделал неясный жест могучей рукой, подыскивая подходящее слово.
– Кажется, я понимаю, – прошептала доктор Кэлвин.
– Видите ли, я читаю мысли, – продолжал робот, – а вы не можете себе представить, как они сложны. Я не могу все их понять, потому что мое мышление имеет так мало общего с вашим. Но я стараюсь, а ваши романы мне помогают.
– Да, но я боюсь, что, когда ты познакомишься с некоторыми переживаниями по современным душещипательным романам, – в ее голосе прозвучала горечь, – ты сочтешь наши настоящие мысли и чувства скучными и бесцветными.
– Ничего подобного!
Внезапный энергичный ответ заставил ее вскочить на ноги. Она почувствовала, что краснеет, и в испуге подумала: «Наверное, он знает!»
Эрби уже успокоился и произнес тихим голосом, почти совсем не имевшим металлического тембра:
– Ну конечно, я знаю, доктор Кэлвин! Вы об этом постоянно думаете, так как же я могу не знать?
– Ты… говорил об этом кому‑нибудь? – жестко спросила она.
– Разумеется, нет! – искренне удивился он и добавил: – Меня никто не спрашивал.
– Тогда ты, вероятно, считаешь, что это с моей стороны глупо?
– Нет! Это нормальное чувство.
– Может быть, поэтому оно и глупо. – Теперь ее голос звучал задумчиво и печально. Под непроницаемой маской доктора наук на мгновение проступили черты женщины. – Меня нельзя назвать… привлекательной…
– Если вы имеете в виду чисто внешнюю привлекательность, то об этом я не могу судить. Но, во всяком случае, я знаю, что есть и другие виды привлекательности.
– …да и молодой тоже… – Она как будто не слышала робота.
– Вам еще нет сорока, – в голосе Эрби появились тревога и настойчивость.
– Тридцать восемь, если считать годы. И все шестьдесят, если говорить об эмоциональном восприятии жизни. Я же все‑таки психолог. А ему, – продолжала она с горечью, – тридцать пять, и выглядит он еще моложе. Неужели ты думаешь, что он видит во мне… что‑то особенное?
– Вы ошибаетесь! – Стальной кулак Эрби с лязгом обрушился на пластмассовую поверхность стола. – Послушайте…
Но Сьюзен Кэлвин гневно перебила его. Ожесточение и боль в ее глазах вспыхнули ярким пламенем.
– Зачем? Что ты об этом знаешь – ты, машина! Я для тебя – образчик, интересная букашка со своеобразными мыслями, которые ты видишь, как на ладони. Превосходный пример разбитых надежд, правда? Почти как в книгах!
Ее сухие рыдания постепенно затихли.
Робот как будто съежился под этой бурей обрушившихся на него слов. Он умоляюще покачал головой.
– Ну пожалуйста, выслушайте меня! Если бы вы захотели, я мог бы помочь вам!
– Как? – Ее губы скривились. – Дать хороший совет?
– Нет, не так. Я просто знаю, что думают другие люди, например Милтон Эш.
Наступило долгое молчание. Сьюзен Кэлвин потупилась.
– Я не хочу знать, что он думает, – тихо сказала она. – Замолчи.
– А мне кажется, вы хотели бы знать, что он думает. Она все еще сидела с опущенными глазами, только ее дыхание участилось.
– Ты говоришь чепуху, – прошептала она.
– Зачем это мне? Я хочу помочь. Милтон Эш… – Он остановился.
Она подняла голову.
– Ну?
– Он любит вас, – тихо сказал робот.
Целую минуту доктор Кэлвин молча, широко раскрыв глаза, глядела на робота.
– Ты ошибаешься! Конечно, ошибаешься! С какой стати?
– Правда, любит. От меня этого нельзя утаить.
– Но я так… так… – Она запнулась.
– Он смотрит вглубь – он ценит интеллект. Милтон Эш не из тех, что женятся на прическе и хорошеньких глазках.
Сьюзен Кэлвин часто заморгала. Она заговорила не сразу, и ее голос дрожал.
– Но ведь он никогда и никак не обнаруживал…
– А вы дали ему такую возможность?
– Как я могла? Я никогда не думала…
– Вот именно.
Сьюзен Кэлвин замолчала, потом внезапно подняла голову.
– Полгода назад к нему на завод приезжала девушка. Изящная блондинка. Кажется, она была красива. И конечно, едва знала таблицу умножения. Он целый день пыжился перед ней, пытаясь объяснить, как делают роботов. – Ее голос зазвучал жестко. – Она ничего не поняла! Кто она?
Эрби, не колеблясь, ответил:
– Я знаю, о ком вы говорите. Это его двоюродная сестра. Уверяю вас, между ними нет никаких романтических отношений.
Сьюзен Кэлвин с почти девичьей легкостью встала.
– Как странно! Именно это я временами пыталась себе внушить, хотя серьезно никогда так не думала. Значит, это правда!
Она подбежала к Эрби и обеими руками схватила его холодную тяжелую руку.
– Спасибо, Эрби, – прошептала она голосом, слегка охрипшим от волнения. – Никому не говори об этом. Пусть это будет наш секрет. Спасибо еще раз.
Судорожно сжав бесчувственные металлические пальцы Эрби, она вышла.
Эрби медленно повернулся к отложенному роману. Его мысли никто не смог бы прочесть.
Милтон Эш не спеша, с удовольствием потянулся, так что кости хрустнули, и свирепо уставился на Питера Богерта.
– Послушайте, – сказал он, – я сижу над этим уже неделю и уже забыл, когда спал по‑настоящему. Сколько еще мне возиться? Вы как будто сказали, что дело в позитронной бомбардировке в вакуумной камере Д?
Богерт деликатно зевнул и с интересом поглядел на свои холеные руки.
– Да. Я напал на след.
– Я знаю, что значит, когда это говорит математик. Сколько вам еще осталось?
– Все зависит…
– От чего? – Эш бросился в кресло и вытянул длинные ноги.
– От Лэннинга. Старик со мной не согласен. – Он вздохнул. – Немного отстал от жизни, ют в чем дело. Цепляется за свою обожаемую матричную механику, а этот вопрос требует более мощных математических средств. Уж очень он упрям.
Эш сонно пробормотал:
– А почему бы не спросить у Эрби и не покончить с этим?
– Спросить у робота? – Брови Богерта полезли вверх.
– А что? Разве старуха вам не говорила?
– Вы имеете в виду Кэлвин?
– Ну да! Сама Сьюзи. Ведь этот робот – маг и чародей в математике. Он знает все обо всем и еще чуть‑чуть сверх того. Он вычисляет в уме тройные интегралы и закусывает тензорным анализом.
Математик скептически поглядел на него.
– Вы серьезно?
– Ну конечно! Загвоздка в том, что дурень не любит математику, а предпочитает душещипательные романы. Честное слово! Вы бы только видели, какую дрянь таскает ему Сьюзен: «Огненная страсть», «Любовь в космосе»…
– Доктор Кэлвин ни слова нам об этом не говорила.
– Ну, она еще не кончила его изучать. Вы же ее знаете. Она любит, чтобы все было окутано тайной. Пока она сама не раскроет главный секрет.
– Но вам она сказала?
– Да вот, как‑то разговорились… Я эти дни часто ее вижу. – Он широко открыл глаза и нахмурился. – Слушайте, Богги, вы ничего странного за ней не замечали в последнее время?
Богерт расплылся в усмешке:
– Она стала красить губы. Вы это имеете в виду?
– Черта с два! Это само собой – губы красит, глаза подводит и еще пудрится. Ну и вид у нее! Но я не о том. Никак не могу точно этого определить. Она говорит так, словно она очень счастлива…
Он задумался и пожал плечами.
Богерт позволил себе плотоядно оскалиться. Для ученого, которому уже за пятьдесят, это было неплохо исполнено.
– Может быть, она влюбилась.
Эш опять закрыл глаза.
– Вы сошли с ума, Богги. Идите и поговорите с Эрби. Я останусь здесь и вздремну.
– Ну хорошо. Хоть и не по душе мне это – советоваться с роботом. Да вряд ли он скажет мне что‑нибудь полезное.
Ответом ему был негромкий храп.
Эрби внимательно слушал, пока Питер Богерт, сунув руки в карманы, говорил с напускным равнодушием:
– Вот как обстоит дело. Мне говорили, что ты в таких вещах разбираешься, и я спрашиваю тебя больше из любопытства. Я допускаю, что мой ход рассуждений включает несколько сомнительных звеньев, которые доктор Лэннинг отказывается принять. Так что картина все еще не очень полна.
Робот не отвечал, и Богерт сказал:
– Ну?
– Не вижу никакой ошибки. – Эрби вглядывался в исписанные расчетами листки.
– Вероятно, ты больше ничего предложить не можешь?
– Не буду и пытаться. В математике мне до вас далеко, и… В общем, мне не хотелось бы осрамиться.
Улыбка Богерта была чуть‑чуть самодовольной.
– Я так и думал. Конечно, вопрос серьезный. Забудем об этом.
Он смял листки, швырнул их в мусоропровод и повернулся, чтобы уйти, но потом передумал.
– Кстати…
Робот ждал. Казалось, Богерт с трудом подыскивает слова.
– Есть кое‑что… в общем, может быть, ты…
Он замолчал. Эрби спокойно произнес:
– Ваши мысли перепутаны, но нет никакого сомнения, что вы думаете о докторе Лэннинге. Глупо колебаться – как только вы успокоитесь, я узнаю, о чем вы хотите спросить.
Рука математика привычным движением скользнула по прилизанным волосам.
– Лэннингу скоро семьдесят, – сказал он, как будто это объясняло все.
– Я знаю.
– И он уже почти тридцать лет директор исследовательского отдела.
Эрби кивнул.
– Так вот, – в голосе Богерта послышалась просьба. – Ты, наверное, знаешь… не подумывает ли он об отставке. Состояние здоровья, скажем.
– Вот именно, – только и произнес Эрби.
– Ты это знаешь?
– Конечно.
– Тогда… гм… не скажешь ли ты…
– Раз уж вы спрашиваете – да. – Робот говорил, как будто это само собой разумеется. – Он уже подал в отставку!
– Что? – с трудом выговорил Богерт и весь подался вперед. – Повтори!
– Он уже подал в отставку, – последовал спокойный ответ, – но она еще не вступила в силу. Видите ли, он хочет сначала решить проблему… хм… меня. После этого он будет готов передать обязанности директора своему преемнику.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 180; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!