Очарование «Атлантом» как следствие слабоумия и невежества
Обратим внимание:
Жизненную состоятельность своего графоманства Айн Рэнд не подтвердила ни как предприниматель-производственник, ни как предприниматель-финансист, ни как государственный деятель исторически реальных Соединённых Штатов Америки. Т.е. её произведения — не художественное и не философское творчество по мотивам её личной жизни, а «измышлизмы».
Не обладая «инсайдерским» взглядом на эти сферы деятельности, она довольствовалась тем, что «цензурировала» в своём внутреннем мире «миражи» и «эхо», которые доходили до неё из объективной реальности, и на этой основе фантазировала на темы жизни общества. Поэтому её концепция «праведного эгоизма» жизненно несостоятельна. Поясним эту несостоятельность на некоторых деталях сюжета, на которые её почитатели не обращают внимания или к которым относятся некритично.
Так в её «Атлантиде», где сконцентрировались «атланты» — «исчезнувшие» наиболее эффективные предприниматели, — в качестве жителей безальтернативно необходимы Алладин с лампой, в которой живёт джин, исполняющий желания Алладина, либо старик Хоттабыч, проникшийся идеями Айн Ранд и Джона Галта; либо в долине необходимо выращивать в промышленных масштабах цветики-семицветики, но своего «гениального генетика» «Вавилова», который бы их вывел из обычной полевой ромашки, в сюжете романа тоже нет.
Причина нашей иронии по отношению к описанию «Атлантиды» состоит в том, что «исчезнувшие» из общества эффективные предприниматели и некоторые исчезнувшие интеллектуалы и деятели сферы искусств живут в горной долине (именуемой в романе «Атлантида») по высоким стандартам потребления, которые при организационно-технологической культуре США конца 1920‑х — первой половины 1930‑х годов невозможно создать без труда достаточно многочисленного рабочего класса — как промышленного, так и сельскохозяйственного. Но ни один представитель рабочего класса или трудового фермерства не представлен читателю при описании благоденствия «исчезнувших» гениев предпринимательства в долине[41]. Конечно, там собрались люди «не бедные», потому автомобили, самолёты, трактора и их навесное оборудование, стройматериалы или стройкомплекты домов, производственное оборудование и бытовую технику туда можно доставлять по мере надобности из внешнего по отношению к долине мира. Однако при этом потребовалось бы решить задачу нейтрализации секретоносителей из числа тех, кто участвовал в доставке грузов в «Атлантиду» и в строительстве разного рода объектов в ней, но по мнению идеологов проекта не достоин в ней жить.
|
|
|
Кроме того, в «Атлантиде» есть и производственные мощности, которые невозможно создать и обслуживать на основе единоличного труда. В частности упоминается медедобывающая шахта и медеплавильня, принадлежащая одному из активистов политики «исчезновения» наиболее эффективных предпринимателей — Франциско Д'Анкония. А медь нужна ему для продажи там же Хэнку Реардэну, поскольку она является одним из необходимых ингредиентов при производстве его чудо-сплава[42]. При этом по сюжету романа Франциско мотается по всему миру, куролесит, представляя себя обществу свихнувшимся плейбоем («мажором»), который никак не может промотать богатейшее наследство предков. Но при такой жизни во внешнем по отношению к долине мире у Франциско не было бы ни времени, ни сил для того, чтобы в оговоренные сюжетом сроки даже руководить строительством и работой шахты и медеплавильни, а не то чтобы создать их в одиночку. Но и другой уже упоминавшийся гений — Хэнк Реардэн — в той же долине, тоже в одиночку создал мощности для производства своего чудо-сплава. А Дэгни Таггарт, состоявшись во внешнем по отношению к долине мире в качестве железнодорожного гения, во время экскурсии по долине обдумывает планы строительства железной дороги, необходимой для обслуживания тамошних производств Франциско и Хэнка. Железную дорогу, пусть даже и узкоколейку, она тоже в перспективе намеревается строить в одиночку?[43]
|
|
|
|
|
|
Рабочего класса нет, а роботы-автоматы в романе не упоминаются: до их создания и массового производства наука и технологии выдуманного Айн Рэнд мира ещё не доросли, и Джон Галт как-то тоже не уделил этому внимания при всей его «романтической гениальности». При этом отметим, что на протяжении 12 лет Джон Галт работает путевым рабочим на железной дороге, вице-президентом совета директоров является Дэгни Таггарт, и это означает, что ежедневно кроме выходных и отпусков Джон Галт обязан работать на железной дороге, и потому у него не может быть свободного времени, чтобы постоянно заниматься каким-то делами в «Атлантиде» и мотаться по штатам, уговаривая предпринимателей исчезнуть.
Что: Айн Рэнд умолчала о наличии в долине рабов, которые ишачат на «исчезнувших» гениев предпринимательства? Или не нашла нужным показать всем довольных высокопрофессионального слесаря или токаря «дядю Тома» и множество его друзей, которые были приобщены к «исчезнувшим» менеджерами проекта, поскольку, хотя и не являются «гениальными предпринимателями» и изобретателями, однако состоялись в качестве тружеников низшего уровня в организации хозяйственной системы? Но если этих людей в долине нет, то без выращивания цветиков-семицветиков, срыв лепестков с которых и произнесение магической формулы[44] исполняет любые желания, — в «Атлантиде» не обойтись, поскольку единичные предприниматели и интеллигенты, переквалифицировавшиеся в электриков, «сторожей» и т.п. проблему отсутствия рабочего класса решить не могут…
|
|
|
Как было отмечено, дети в романе остались где-то за кадром, и в долине «Атлантиде» семьи есть только у некоторых её жителей, что тоже не сулит долине и им никаких перспектив.
Прямой же переход от техносферной к биологической цивилизации, свободной от необходимости поддерживать и развивать техносферу, — это оказалось за пределами знаний и мечты Айн Рэнд.
Ещё одна «мелочь», тоже не понятая почитателями Айн Рэнд, включая и бизнес-тренеров. Дэгни Таггарт, оказавшись в долине, чтобы не быть никому нахлебником в соответствии со своими убеждениями и убеждениями тамошних жителей (каждый делает деньги сам, как может, и платит за себя, ничего не прося и, тем более, — не требуя от окружающих[45]), приняла на себя миссию домашней прислуги в доме Джона Галта. По завершении её временного пребывания там Джон Галт как работодатель выплатил ей зарплату за месяц, за вычетом из неё платы ему за питание и проживание в его доме (1,5 доллара в сутки): Дэгни получила 5-долларовую золотую монетку.
То, что монетка — золотая, это «камень» в огород Ф.Д. Рузвельта, в период президентства которого в США были введены ограничения для жителей США на владение золотом, а золотые монеты были изъяты из обращения. Но для Айн Рэнд и её персонажей, живущих в долине, золото и серебро — якобы единственные и безальтернативные реальные непреходящие ценности[46], на которых должно строиться денежное обращение в правильном (по Айн Рэнд) обществе. Но в данном случае нас интересует не вопрос о полезности либо вредности возобновления обращения золотых монет как «общеизвестного надёжного средства защиты общества от инфляции»[47]. Нас интересует другое.
Если месячная зарплата малоквалифицированного работника[48] в долине — 5 долларов за вычетом оплаты питания и проживания в доме работодателя, то это означает, что суточный свободный бюджет такого работника — 16 центов, и ещё несколько центов уходят на сверхнормативные траты и в накопления. Если самая мелкая монета — 1 цент, то, поскольку траты в данном случае могут быть только кратными 1/16 суточного бюджета, при зарплате в 5 долларов возникнут проблемы несостоятельности прейскуранта. Всё было бы жизненно состоятельно, если бы Айн Рэнд задала зарплату после вычета из неё обязательных расходов на питание и проживание хотя бы в 20 долларов, либо при 5-долларовой зарплате мимоходом упомянула монету «микроцент» — 1/1000 цента. Но ей хотелось показать эффективную экономику, в которой на 5 долларов — достаточно «большие деньги». Однако Айн Рэнд «не доглядела за мелочью».
Чтобы увидеть, в чём ошибка Айн Рэнд, напомним, что перед началом перестройки минимальная зарплата в СССР была 60 рублей, стоимость питания порядка 1 — 1,5 рублей в день (30 — 45 рублей в месяц), государственная квартплата за 4-комнатную квартиру — в пределах 5 рублей в месяц, включая оплату газа, воды, электроэнергии. При такой зарплате суточный бюджет в 30-дневном месяце — 2 рубля. 2 рубля это — 200 копеек полных расходов, либо от 50 копеек до 1 рубля в день свободных средств (за вычетом расходов на питание). Траты в пределах этих двух рублей могут быть кратны 1/200 суточного бюджета. А стоимость обуви и одежды в те времена в общем-то позволяла одному человеку жить на 60-рублёвую зарплату при условии, что у него есть место в общежитии, квартира или служебное жильё по месту работы. В общежитии можно было жить даже на 40‑рублёвую студенческую стипендию. Возможность трат при таком уровне ежемесячных доходов проверена практикой СССР.
А теперь представьте, что Вы живёте, имея свободных средств, остающихся после обязательных (безальтернативных) расходов — 160 рублей в день и что самая мелкая купюра — 100 рублей, а монеты и купюры меньшего достоинства вообще отсутствуют. Это означает, что все цены и траты, меньшие, чем 100 рублей невозможны. Т.е. хлеб стоит не 40 — 60 рублей, а от 100 рублей и выше; десяток яиц стоит не 40 — 70 рублей, а от ста рублей и выше; тарифы на пользование общественным транспортом начинаются со 100 рублей (т.е. на 160 рублей невозможно поехать и вернуться обратно никуда) и т.д. Это будет полным аналогом 5‑долларов, остающихся от месячной зарплаты после обязательных выплат, и жизни на 16 центов свободных средств в день.
Это означает, что либо Дэгни Таггарт её работодатель — «борец за справедливость» — Джон Галт заплатил нищенскую зарплату, которой хватает только на еду и съёмное жильё, но в годовом цикле не хватит даже на обновление одежды и обуви. Т.е. на эту зарплату невозможно жить по причине её недостаточной покупательной способности, и Дэгни в долине реально на положении рабыни, а не гостьи, и все социально-философские беседы о смысле жизни и его реализации просто затеняют этот факт.
Соответственно изложенному, Айн Рэнд в теории и практике организации финансовой системы понимала ещё меньше, чем уличная бродячая торговка. Последнее верно потому, что жалоб на получение нищёнских 5-долларов в месяц после выполнения обязательных выплат в романе нет. Это означает, что сопоставление её уровня понимания тематики экономики и финансов с уровнем понимания бродячей уличной торговки в третьем разделе настоящей записки — комплимент Айн Рэнд.
В жизни не может быть прейскуранта, позволяющего реализовать суточный бюджет при минимальной зарплате, достаточной для жизни, если минимальная трата в пределах суточного бюджета средств, остающихся после обязательных выплат, равна его 1/16‑й части. Даже денежная реформа в СССР 1961 г., до которой минимальная зарплата была несколько сотен рублей и после которой она сократилась на один ноль и стала в несколько десятков рублей, был воспринят населением болезненно, поскольку у уличных торговок укроп как стоил до реформы 20 копеек, так и продолжал стоить 20 копеек после неё[49]. Номиналы цен, номинальные выражения зарплат и прочих доходов, их соотношения взаимно связаны, поэтому минимальная возможная трата и её покупательная способность — одна из важнейших характеристик финансового климата в стране, поскольку все цены и зарплаты кратны этой технически возможной минимальной трате[50]. По этой же причине в далёком прошлом, когда покупательная способность копейки оказалась избыточно велика, появились доли копейки — полушки (1/4 копейки, равная 1/2 деньги, деньга — монета 1/2 копейки[51]). Но Айн Рэнд и её почитателям это и многое другое, касающееся устройства системы денежного обращения, невдомёк. Поэтому они возводят небылицы-выдумки в ранг достоверности…
Теперь речь пойдёт о главной проблеме «идеальной» (по Айн Рэнд) политико-экономической системы, реализованной как в «Атлантиде», так и в США — хоть вымышленных Айн Рэнд, хоть реальных США дорузвельтовских времён.
Есть широко известный рисунок, присутствующий почти во всех учебниках экономической теории, описывающих рыночную экономику. Одна из его версий воспроизведена слева. Если оставить в стороне вопрос о производственных мощностях, обеспечивающих возможности потребления продукции, и вопрос о факторах, обеспечивающих возможности потребления природных благ, полагая их достаточными для поставки на рынок любого объёма Q некоего блага, то суть этого рисунка проста: чем выше объём предложения некоего блага на рынке — тем ниже цена, по которой может быть продан весь объём этого блага, выставленный на продажу, при ограниченной покупательной способности рынка. В общем-то примерно такими словами все комментарии к рисункам этого типа в учебниках экономической теории и ограничиваются. Поэтому обратимся к рассмотрению того, что осталось в умолчаниях учебников.
Комментарии к рисунку:
1. В подавляющем большинстве случаев, в учебниках речь идёт о «продукции», а не о «благах». Разница в том, что продукция производится, а блага могут быть как продукцией, так и природными благами, которые тоже могут попадать в алгоритмику ценообразования в обществе в силу разного рода причин (дефицит определённых природных благ по отношению к запросам на пользование ими либо законодатели приложили запредельные интеллектуальные усилия и установили тарифы на пользование ими). И если на этом рисунке любой объём спроса-предложения Q можно «нарисовать», то в реальной жизни для его производства и поставки на рынок должны быть производственные и логистические (транспортно-складские) мощности, вследствие чего смещение Q вправо по отношению к максимуму, обеспечиваемому существующими производственно-логистическими мощностями, требует некоторого времени, а также — затрат разнородных ресурсов и управления созданием новых мощностей, необходимых для наращивания спроса-предложения на величину ΔQ. И это управление выходит за пределы отрасли, которой спустя некоторое время предстоит производить некое благо в объёме Q+ΔQ, поскольку создание новых мощностей — это работа многих других отраслей либо в пределах имеющихся их производственных возможностей, либо на основе наращивания и их производственных мощностей и объёмов производства тоже.
2. Зарплата — это цена «рабочей силы», т.е. цена определённого профессионализма и моральной готовности работать. Соответственно, в случае востребованности экономикой некоторого множества профессий, ценообразование на рынке труда обеспечит высокие зарплаты носителям дефицитных профессий и низкие зарплаты — носителям массовых профессий; цена невостребованных знаний и навыков и основанного на них профессионализма (а также многих изобретений) в этой системе — ноль[52]. Предположим, что на приведённом рисунке C1 — зарплата некоторой многочисленной категории профессионалов, а С2 — уровень зарплаты, позволяющей обеспечить семье полноценное питание, здоровые жилищные условия и быт, получение детьми образования, соответствующего их генетическому потенциалу развития. Т.е. в системе, идеализируемой Айн Рэнд, уйма детей обречена вырасти неумехами, которым в будущем не будет места в высокотехнологичном наукоёмком производстве потому, что им не дали должного образования. А потом припрутся очередной «Джон Галт» или новая Алиса из «зазеркалья» (Айн Рэнд) и начнут их обвинять в том, что они — паразиты потому, что не пригодны к работе в современной экономике, но желают потреблять больше, чем позволяет их низкая платёжеспособность, и хотят, чтобы их дети выросли и жили по-человечески, а не влачили существование, какого они заслуживают «по справедливости», установленной объективным характером ценообразования на рынке труда и рынках товаров. Потом появится ещё кто-то, кто пойдёт дальше «Джона Галта» и Алисы, и заявит: Если они недовольны и не желают работать за предлагаемую системой «справедливую зарплату, объективно установленную конъюнктурой рынка труда и рынков товаров», то всех недовольных отправить в концлагеря, а если кто-то начнёт бунтовать — то уничтожить как террористов и государственных изменников.
3. Теперь посмотрим на этот же рисунок ещё с двух точек зрения одновременно: 1) с точки зрения предпринимателя-производственника, желающего, чтобы его предприятие было финансово устойчивым в долгосрочной перспективе, и 2) с точки зрения государственного деятеля, желающего, чтобы в обществе все были сыты, одеты, жили в здоровых бытовых условиях, чтобы все дети получали воспитание и образование, позволяющее им полностью реализовать врождённый творческий потенциал на благо общества и человечества в целом. Предположим, что Q1 — объём производства, при котором потребности общества в неком благе позволяют реализовать заявленные цели государственного деятеля. Этому объёму производства соответствует цена этого блага C1. Однако при сложившейся конъюнктуре рынков порог нулевой рентабельности производства этого блага равен C2. Соответственно производить это благо в объёме, большем, чем Q2, в этой политико-экономической системе невозможно, поскольку в противном случае большинство производственных мощностей соответствующей отрасли обанкротится. Реально это означает, что мощности, хронически избыточные для производства в объёмах, больших, чем Q2, будут ликвидированы в целях сокращения непроизводственных издержек, а в создание дополнительных мощностей, позволяющих достичь объёма предложения блага Q1, никто из частных инвесторов не будет вкладываться. Но если отрасль будет производить это благо в объёме, меньшем, чем Q1, обеспечивающем положительную рентабельность, цели государственной политики не будут достигнуты. И если при этом государственный деятель не ошибся в задании минимального объёма производства и потребления этого блага на уровне Q1, то общество при производстве этого блага в объёме, меньшем Q2, неизбежно понесёт какой-то ущерб — вплоть до прекращения своего существования.
Управленчески это означает, что:
Ø в пределах отрасли цена — мера качества продукции в сопоставлении с продукцией конкурентов (чем выше качество с точки зрения потребителей — тем выше может быть поднята цена);
Ø на уровне макроэкономической системы суверенного государства в целом цена — мера дефицита продукции по отношению к запросам общества как таковым, она ограничивает запросы на потребление статистическим распределением всегда ограниченной совокупной покупательной способности общества по «кошелькам» физических и юридических лиц. Т.е. прейскурант на продукцию конечного потребления — финансовое выражение всех ошибок самоуправления общества в границах государства, и соответственно в идеальном режиме социально-экономического самоуправления цена чего угодно для конечного потребителя ноль. Однако задача обнуления прейскуранта не имеет сугубо экономических решений, а решается только в результате общекультурного и прежде всего нравственно-этического развития общества. В аспекте экономики её решение предполагает государственное управление порогами рентабельности производства в отраслях и регионах по мере роста производства в соответствии с потребностями общества в продукции и защиту платёжеспособного спроса населения от фактора, известного в социологии Запада как «пирамида Маслоу», под воздействием которого при общем росте покупательной способности общества в её номинальном выражении платёжеспособный спрос перераспределяется между специализированными рынками и изменяет общий прейскурант под воздействием неравнозначности потребностей и, соответственно, — запросов людей и социальных групп на потребление продукции разных видов и назначения.
Мы рассмотрели конфликт управлений разных иерархических уровней на примере только одного блага, необходимого обществу в объёме Q1. Но реально цель государственной политики «чтобы в обществе все были сыты, одеты, жили в здоровых бытовых условиях, чтобы все дети получали воспитание и образование, позволяющее им полностью реализовать врождённый творческий потенциал на благо общества и человечества в целом» требует производства и потребления не какого-то одного блага в объёме Q1, а производства и потребления в достаточном количестве каждого из благ в составе некоторого множества. К тому же в процессе общественного развития и в ходе научно-технического прогресса неизбежно будет меняться номенклатура этого множества (его состав) и требования и характеристики продукции по каждой позиции номенклатуры. Как организовать государственное макроэкономическое управление, обеспечивающее решение задачи «чтобы в обществе все были сыты, одеты, жили в здоровых бытовых условиях, чтобы все дети получали воспитание и образование, позволяющее им полностью реализовать врождённый творческий потенциал на благо общества и человечества в целом». Персонажи романа и объективистское философское движение во главе с Айн Рэнд и её идейными преемниками этой проблематикой никогда не интересовались и не интересуются.
4. А кроме того, хотя это и не относится к процессам, стоящим за приведённым выше рисунком, научно-технический прогресс в либерально-рыночной экономике сопровождается производством «экономически избыточного» населения:
Ø эти люди не нужны экономике как труженики потому, что, во-первых, потребности общества в жизненно необходимых видах продукции ограничены; во-вторых, даже на тех специализированных товарных рынках, где потребности общества выше, чем объёмы предлагаемой на продажу продукции, платёжеспособный спрос на продукцию всё равно ограничен, и производить продукцию в объёмах, превышающих способность рынка её купить, никто не будет; и, в-третьих, есть уже упоминавшийся фактор, известный в западной социологии под названием «пирамида Маслоу».
Ø эти люди, не работая и не получая заработной платы и легальных постоянных доходов, не состоятельны и в качестве потребителей, поскольку им нечем вносить вклад в создание платёжеспособного спроса.
Поэтому в обществах с либерально-рыночной экономикой, где имеет место научно-технический прогресс, всегда стоит проблема «утилизации» «экономически избыточного населения». В Англии в эпоху первой промышленной революции эта проблема решалась беззастенчиво просто: закон о бродяжничестве и виселица для бродяг; в наши дни — более изящно: наркотики, депрессия и самоубийство, половые извращения, дорогостоящая медицина, если речь идёт не о «простуде».
Для Айн Рэнд и Джона Галта это всё (заработная плата ниже уровня, обеспечивающего полноценную жизнь семей и развитие детей, объёмы производства ниже уровня потребностей полноценно развивающегося общества, производство «экономически избыточного» населения и его утилизация) — нормально и справедливо потому, что они — далеки от основания пирамиды потребления. Но у тех, на чьи судьбы придётся этот ущерб, неизбежно возникнет желание ликвидировать эту политико-экономическую систему, и возможно, что вместе с её приверженцами и защитниками. И если среди недовольных найдутся эффективные менеджеры бунта, то система будет сметена. Выживут ли при этом «гениальные» «Джоны Галты» и «Айн Рэнды» — вопрос открытый, но если кто-то из них погибнет, то о них жалеть (даже в качестве «безвинно погибших» гениев науки и техники) не будут: некому будет их оценить в силу массового бескультурья общества, оболваненного столь любезной их душам либерально-рыночной политико-экономической системой.
Получится в результате успешного бунта нежизнеспособная «народная республика» в стиле, описанных Айн Рэнд, либо «третий рейх — версия 2» либо «РСФСР-2» — зависит от того, найдутся ли творцы-политики, которые смогут разрешить внутреннюю конфликтность интересов второго, третьего и четвёртого комментариев к рисунку, на котором представлена зависимость «Объём предложения блага — Цена сбыта»; и смогут ли они организовать и осуществлять устойчиво трансотраслевое управление (управление надотраслевого уровня) в целях экономического обеспечения своей политики, необходимость которого отмечена в комментарии 1.
· 
Если они будут интеллектуально развитыми негодяями, то получится «третий рейх — версия 2», а «Джонам Галтам» его фюреры объяснят, что кроме сферы частного предпринимательства, есть политика, в которой тоже работают «гениальные профессионалы» — «спасители отечества», и «Джоны Галты», за редкими исключениями, признают их «правоту»; признают и то, что политики — фюреры рейха — не «паразиты»-демагоги, как они думали прежде, а защитники и проводники в жизнь, прежде всего, интересов «Джонов Галтов». И это имело место в третьем рейхе: Порше, Месершмидт, Хейнкель, Круппы, Маннесманы, Сименсы, Шахт, Флик, Рехлинг, Шпеер и другие (см. слева карикатуру 1930‑х гг.) — это всё германские «Джоны Галты», о чём Айн Рэнд могла бы догадаться и сама.
· Если создатели новой государственности будут большевиками, то получится «РСФСР‑2» (причём неизбежно в перспективе в глобальных масштабах), и в этой федерации — спустя некоторое время — станут невозможны ни эксплуатация «человека человеком», ни иные злоупотребления властью, поскольку общество преобразится в результате нравственно-этического, чувственного и интеллектуального развития людей.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 180; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!