Покорение Персии Александром (336–330)

Александр утверждает свою власть в Европе

Способности 20‑летнего Александра в управлении государством, охоте и войне были уже известны македонскому народу. Он учился быть царем в качестве царского пажа, заместителя царя, командующего конницей гетайров при Херонее и главы посольства в Афины. В 340 г. он сражался с фракийцами и иллирийцами, и свой первый город Александрию основал во Фракии. После убийства Филиппа Александр незамедлительно занял престол, сторонники сплотились вокруг него, и в должный срок он был избран царем. Убийцу Филиппа умертвили, а после торжественных похорон казнили трех претендентов на престол, возможно обвиненных в соучастии в убийстве: двух царевичей из Линкестийской династии и Аминта, сына Пердикки, при котором Филипп сперва был регентом. Позже Олимпиада, своей жестокостью похожая на Клитемнестру, убила малолетнюю дочь Клеопатры, а ее саму заставила покончить с собой. Олимпиада действовала без ведома Александра, который выразил свое неодобрение. Поскольку Александр и его единокровный брат Арридей остались единственными мужчинами в царском роду, Парменион посоветовал царю обзавестись наследником, прежде чем начинать завоевание Персии. Александр, годом ранее желавший жениться на дочери Пиксодара, так и не выполнил этот превосходный совет.

После убийства Филиппа Александр обратился к присутствовавшим послам из греческих государств, призывая их проявить добрую волю и хранить верность союзу между Македонией и Греческой лигой. Вести об убийстве Филиппа обрадовали его противников. Демосфен, одним из первых узнавший об этом, заявил, что во сне к нему явились Зевс и Афина и предвестили некое радостное событие; когда это событие стало известно, он надел венок из цветов, а народное собрание присудило венец убийце царя. Начались тайные переговоры с Атталом, одним из македонских полководцев в Малой Азии, и некоторыми греческими государствами, где была сильна антимакедонская партия. Фессалийская армия блокировала узкую Темпейскую долину, а Амбракия изгнала македонский гарнизон и установила демократию. Фивы и другие заявили о своем намерении распустить Греческую лигу. Александр тем временем был уже на марше с армией. Он обошел позиции фессалийцев, вырубив ступени в крутом склоне горы Осса, и перевел своих людей через горы в Фессалию. Фессалийская лига не стала сопротивляться и избрала его пожизненным архонтом. Совет амфиктионии в Фермопилах зафиксировал его желание стать гегемоном сил Греческой лиги, Амбракия приняла великодушное предложение Александра простить ее.

Когда он разбил лагерь под Фивами, афиняне укрылись за своими стенами и прислали посольство с извинениями. Демосфен, выбранный для этой роли, с полпути вернулся домой. Еще до прибытия послов Фивы капитулировали. Александр принял извинения Афин, собрал Совет Греческой лиги и заявил о своем намерении продолжать политику отца. Он не предлагал наказать Фивы и другие государства‑отступники. Затем совет избрал его гегемоном сил лиги для продолжения войны с Персией и утвердил выдвинутые Александром условия. Афины и другие государства оказали ему почести и подтвердили свое обязательство согласно уставу Греческой лиги выставлять войска. Александр вернулся с армией в Македонию и организовал убийство Аттала, когда стало известно о его изменнических переговорах с Демосфеном. Прежде чем Александр отправился в Азию, все взрослые мужчины из семьи Аттала были казнены в соответствии с македонским законом об измене. До самой смерти Александра больше никто в Македонии не устраивал заговоров с целью его свержения.

Весной 335 г. Александр провел свою первую кампанию как командир армии, натренированной Филиппом до наивысшего уровня боеспособности. Он собирался подтвердить власть Македонии на Балканах и, в частности, наказать трибаллов, которые напали на Филиппа во время памятной кампании 339 г. Александр оставил Антипатра в Македонии, а Пармениона в Азии, так как намеревался продемонстрировать свои способности полководца в стране, где служил под командованием Филиппа. В его армии была лучшая тяжелая пехота – гипасписты в трех батальонах по тысяче человек каждый; старший из батальонов назывался гвардейским (agema); несколько батальонов фаланги, каждый по 1500 человек, батальон агрианянской легкой пехоты и батальон лучников, каждый по тысяче человек, некоторое число застрельщиков, по меньшей мере два эскадрона гетайров, каждый примерно по 200 всадников, и легкая конница из Верхней Македонии и покоренных стран, всего насчитывавшая около 2 тысяч человек. Александр стремительно прошел через Филиппополь по дороге к горе Гем; там, вероятно на Каджанском перевале на торговом пути из Эна к устью Дуная, путь его преградил большой отряд фракийцев, конвоировавших торговый караван. Враг укрепился на крутом откосе, готовый скатить с него тяжелые повозки на македонскую пехоту. Александр приказал фалангам разомкнуть ряды и пропустить повозки, а там, где места не хватало, пригнуться, образовав «черепаху», то есть прикрыться щитами, чтобы повозки прокатились поверх них. Его тактика была успешной, от повозок никто не пострадал. Затем, пока лучники прикрывали войско перекрестным обстрелом, он повел гипаспистов и агрианян на штурм и прорвался через перевал, нанеся значительный урон фракийцам.

Когда Александр вошел на земли трибаллов между горой Гем и Дунаем, царь трибаллов спрятался на речном острове, однако часть своей армии отправил перерезать линии коммуникаций Александра. Александр отступил и обнаружил, что враг занимает выгодные позиции у входа в узкую долину. Он послал вперед заслон из лучников и пращников, чтобы выманить трибаллов. Когда те бросились в атаку, лучники и пращники отступили, заманив врагов на открытое место, где на тех с обеих сторон набросилась македонская конница, а с фронта – строй конницы при поддержке фаланги. Тяжеловооруженная конница со скакунами, обученными вставать на дыбы и бить врага копытами, сеяла ужас среди трибаллов. 3 тысячи трибаллов были убиты, остальные обратились в бегство. На Дунае к Александру присоединился флот, отправленный им по Черному морю и вверх по реке, но высадиться на острове он не сумел. Сильное желание (pothos), о котором то и дело упоминает Арриан, историк кампаний Александра, вынудило царя переправиться через Дунай. Собрав туземные долбленки и импровизированные плоты из шкур, набитых соломой, ночью Александр переправил через реку 1500 человек конницы и 4 тысячи человек пехоты, неожиданно напал на войско гетов, которое спаслось бегством, и сжег дотла их город. После этого покорился и царь трибаллов.

В результате этих побед под властью Македонии оказались земли Нижнего Дуная, где местные племена заплатили Александру дань. К македонянам прибыли послы от кельтов, поселившихся между землями венетов и Средним Дунаем, и Александр заключил с ними договор о дружбе и союзе. На берегу великой реки он принес жертвы Зевсу, Гераклу и речному богу Истру, а затем отправился на запад. Кампании Филиппа и Александра против фракийцев, скифов, гетов и трибаллов, как и кампании Мария и Цезаря, защитили цивилизацию от кочевых народов Центральной Европы[70].

Находясь на марше, вероятно идя Шипкинским перевалом к Агриании и Пеонии, Александр получил известия о восстании иллирийцев, подвластных царю Клиту, сыну Бардилиса, и о том, что к ним собираются присоединиться тавлантии, живущие восточнее их, и автариаты, живущие севернее. Отправив царя Агриании разорять земли автариатов, Александр неожиданно напал на Клита в Пелионе, сильно укрепленном городе, окруженном лесистыми холмами, однако на следующий день пришли тавлантии. Иллирийцы, удерживавшие и город, и окрестные холмы, имели сильное превосходство над армией Александра в коннице, тяжелой пехоте, метателях дротиков и лучниках, но благодаря быстрым и точным маневрам македонская армия без потерь вырвалась из западни. Но враг напал, когда армия Александра переправлялась через реку Эордаик. Гипасписты, построившись в фалангу, пересекли реку и закрепились на дальнем берегу, а Александр с гетайрами, агрианянами и лучниками сражался в арьергарде и прикрывал последние отряды огнем из осадных катапульт и луков; лучники стреляли прямо из реки. Ночью Александр с гипаспистами, агрианянами, лучниками и двумя батальонами пехоты вернулся и на рассвете напал на лагерь объединенных сил врага. Победу довершила конница гетайров под командованием Александра, который преследовал врага до горных крепостей тавлантиев. Западная граница Македонии была укреплена, давление тавлантиев на Эпир ослабло, и Александр, в юности считавшийся не более чем наследником Филиппа, в августе был признан столь же блистательным полководцем.

Во время отсутствия Александра в Македонии его противников в греческих государствах подбодряли слухи о его гибели в бою. Демосфен получил от Дария 300 талантов; народное собрание официально отказалось их принимать, но Демосфен использовал эти деньги в своих целях. Он помог некоторым фиванским изгнанникам, жившим в Афинах, вернуться на родину и снабдил их оружием, купленным на золото Дария. В Фивах они застали врасплох двух офицеров македонского гарнизона, убили их и заявили фиванскому народному собранию, что Александр мертв. После этого фиванцы осадили Кадмею. Афины решили послать в Фивы армию, оснастить флот и отправить в Персию посольство с предложением заключить союз, что, вероятно, сделали фиванцы; пелопоннесские государства не отозвались на призыв Фив и Демосфена о помощи, если не считать того, что аркадская армия дошла до Истма и вернулась. Александр узнал об этих событиях в Пелионе. Пройдя форсированным маршем через нагорья Пинда, а затем по долине Верхнего Пенея, он на седьмой день прибыл в фессалийскую Пелинну, а еще семь дней спустя встал лагерем под стенами Фив, где к нему присоединились македонская армия под командованием Антипатра и отряды из Фокиды, Платеи и других беотийских городов, враждебных Фивам. Александр три дня ждал, не запросят ли фиванцы мира, но вернувшиеся изгнанники, желавшие восстановить Беотийскую лигу, убедили фиванское народное собрание не поддаваться.

На четвертый день начался штурм. Фиванцы, построив частоколы, чтобы запереть македонский гарнизон в Кадмее, заняли полевые укрепления вне городских стен. Часть македонской пехоты сумела прорваться через них, и Александр отправил ей вслед агрианян и лучников. Когда фиванцы начали одерживать над ними верх и ввели в бой новые силы, Александр обрушился на них всей своей фалангой. Фиванцы не устояли и обратились в бегство, и македоняне ворвались в ворота на плечах беглецов. Начались жестокие уличные бои, во время которых греки, поддерживавшие Александра, с большим рвением, чем македоняне, убивали своих старых врагов. К вечеру того же дня всякое сопротивление кончилось. 6 тысяч фиванцев полегли на поле боя, и более 30 тысяч попали в плен. У македонян погибло 500 человек. Поскольку восстание в Фивах было актом предательства во время войны, объявленной Греческой лигой Персии, Александр передал этот вопрос на рассмотрение Совета лиги, гегемоном которой являлся. Перечислив все акты сотрудничества фиванцев с персами в прошлом, совет решил оставить гарнизон в Кадмее, сжечь город, продать все гражданское население – мужчин, женщин и детей – в рабство, изгнать всех уцелевших фиванцев с греческой земли и разделить земли Фив между их соседями. Решение исполнил Александр. Он пощадил только храмы и дом Пиндара, в остальных же отношениях от государства, в течение сорока лет представлявшего собой сильнейшую военную державу в Греции, не осталось и следа.

Ответственность за уничтожение Фив посредством andrapodismos формально лежит на Греческой лиге, но морально – на Александре. Филипп пощадил капитулировавшие Фокиду, Амфиссу и Фивы. В 336 г. Александр сам призывал Греческую лигу простить Фивы, Амбракию и другие государства. Он мог бы сделать это и в 335 г., но предпочел преподать жестокий урок. Милитарист, безусловно, может заявить, что Фивы, трижды предавшие Македонию, заслуживали обычного для IV в. наказания и что, если бы Фивы уцелели и греческие государства восстали бы во время пребывания македонских сил в Азии, они представляли бы угрозу самому существованию Македонии. Однако этот аргумент неубедителен. Спарта в Мантинее, а Филипп в Фокиде доказали, что государство можно усмирить и менее суровыми методами. Александр убедительно продемонстрировал грекам военную мощь Македонии, захватив за один день город, который много лет выдерживал нападения Спарты, и убив при этом 6 тысяч его жителей. В качестве акта сознательной политики уничтожение Фив после их капитуляции ослабило надежды на сотрудничество Македонии и греческих государств, которого Филипп стремился достичь не только своими политическими акциями в 346–336 гг., но и совместной экспедицией против Персии.

После 335 г. Греческая лига рассматривалась греческими государствами не как политическое звено между союзом греческих государств и Македонией, а как орудие контроля над греками в руках Александра, которому подчинялись не из преданности, а из страха. Экспедиция против Персии фактически перестала быть совместной операцией, способной поддержать честь греческих государств, так как она началась на фоне всеобщего недовольства. Таким образом, в истории Греции уничтожение Фив стало более решающим событием, чем разграбление Персеполя. Сами греки оказались слепы к своей судьбе, а Александр впоследствии сожалел о своем поступке. Сначала подстрекая Фивы, потом напав на них и проголосовав за их разрушение, греки показали, что они утратили те принципы и гуманность, которые были в значительной степени характерны для их политики с начала столетия. Разумеется, сами Афины и Фивы создали прецедент наказания посредством andrapodismos и превзошли его, уничтожив в некоторых государствах всех взрослых мужчин. Но их поступки не оправдывают Александра, опустившегося до их уровня и потерявшего шанс на примирение.

В Афинах дух сопротивления мгновенно угас. Посольство во главе с Демадом доставило Александру письмо (которое, как говорят, он отшвырнул в гневе) с поздравлениями о победе над Фивами; он потребовал выдачи тех, кто подстрекал фиванцев, в том числе Демосфена и Ликурга. Народное собрание отправило второе посольство во главе с Фокионом, который посоветовал Александру оставить в покое Грецию и заняться Персией и убедил его ограничиться изгнанием полководца Харидема (который позже поступил на персидскую службу). Аркадская лига приговорила к смерти тех, кто советовал отправить в Фивы войско, а другие государства извинились и возвратили из ссылки изгнанников в соответствии с уставом Греческой лиги. Зимой, когда Александр был в Македонии, члены Греческой лиги выставили войска для вторжения в Персию, а в Афинах к власти пришли противники Демосфена. Требования гегемона ко всем государствам, кроме преданной ему Фессалии, были умеренными. Из других государств он забрал, вероятно, 7 тысяч гоплитов, которым намеревался поручать менее ответственные задания, немного конницы и 160 трирем. Их присутствие служило оправданием его намерения, будто бы Македония и Греция предприняли поход с целью отомстить за святотатства, совершенные Ксерксом против богов, которым они сообща поклоняются. В то же время Александр оставил половину македонской пехоты в Македонии под командованием Антипатра, опасаясь, что Персия начнет подстрекать к восстанию греческие государства.

Кампании в Малой Азии

Персия находилась в состоянии войны с объединенными силами Македонии и Греции с 337 г. Сатрапы не сумели помешать Пармениону утвердиться на азиатской стороне Геллеспонта, а Дарий не стал ни отряжать финикийский флот на поддержку сатрапов в Ионии, ни подталкивать Афины к совместному с Фивами восстанию. Благодаря близорукой политике Дария инициатива оставалась у Александра. Национальным персидским войском являлась конница, хорошо обученная и снабженная хорошими лошадьми, но неадекватно вооруженная. Даже лучшие конные отряды, носившие доспехи, пользовались дротиками, а в рукопашном бою применяли сабли. Обыкновенно персидский воин носил тюрбан, стеганую рубаху и штаны, в то время как македоняне были облачены в шлемы и кирасы, и сражался дротиками и саблей против кизиловых копий и мечей тяжелой македонской пехоты или пик и мечей улан. После битвы при Кунаксе Персия полагалась в основном на греческих наемных гоплитов, а полчища азиатской пехоты, набиравшейся из коренных народов империи, имели невысокую боеспособность. Александр, полагаясь на ударную силу относительно небольшой армии, забрал почти всю македонскую и фессалийскую конницу и лишь небольшую часть пехоты, имевшейся в его распоряжении в македонских владениях и в Греции.

Рис. 30. Империя Александра

Организация и примерная численность армии в начале Малоазиатской кампании были следующими. Тяжелая конница насчитывала 1700 гетайров и 1600 фессалийцев; первые, под командованием Филота, сына Пармениона, делились на царский эскадрон из 300 всадников под командованием Клита и 7 эскадронов численностью от 150 до 200 всадников. Совместно с уланами и легкой конницей из областей Верхней Македонии, Пеонии и Фракии, насчитывавшими около 1400 человек, конницей Греческой лиги и наемной греческой кавалерией (500 человек), общая численность кавалерийских сил достигала немногим более 5 тысяч человек. Численность тяжелой пехоты составляла 24 тысячи человек, половина из них были македоняне, половина – греки, вооруженные традиционным образом. Тремя батальонами гипаспистов по тысяче человек каждый командовал Никанор, сын Пармениона, а шесть территориальных батальонов имели по 1500 бойцов. Число гоплитов Греческой лиги, возможно, достигало 7 тысяч человек, а греческих наемных гоплитов – 5 тысяч. Вспомогательные войска числом около 8 тысяч человек – агрианянские метатели дротиков, лучники, пелтасты, пращники, топографы, саперы и осадные инженеры – набирались в основном из Балканских стран, зависимых от Македонии, но были там и греческие наемники. Генеральный штаб во главе с Парменионом и окружение Александра состояли из гетайров. Секретариат во главе с Эвменом из Кардии, который вел ежедневные записи (ephemerid.es), осуществлял текущую административную деятельность и разведку. Медицинское обслуживание обеспечивалось врачами‑греками. Снабжение почти 40‑тысячной армии, имевшей не менее 6 тысяч боевых лошадей, и осадный обоз находились в ведении интендантства. На Балканах применялись вьючные животные, но македонская военная дорога к Геллеспонту и персидские царские дороги в Азии давали возможность пользоваться колесным транспортом. В то время как огромная армия Ксеркса нуждалась в заранее организованных складах и полагалась на морские перевозки, Александр рассчитывал, что, стремительно передвигаясь и одерживая быстрые победы, он сможет покорить новые области, за счет которых можно будет снабжать армию. Поэтому он переправился в Азию всего лишь с месячным запасом продовольствия. Фактически больше ему было и не нужно, а вследствие незначительных финансовых резервов – в казне имелось только 70 талантов – было неразумно приобретать больше, чем необходимо.

На море у Александра был небольшой македонский флот, который первоначально располагался, вероятно, у побережья Македонии и в районе Геллеспонта. Основной флот, предоставленный Греческой лигой, насчитывал 160 трирем, 20 из них были афинскими, а кроме того, суда снабжения и транспорты. Персия могла набрать в Кипре, Финикии, Египте и других приморских сатрапиях втрое больше боевых кораблей, но весной 334 г. у нее не было крупного флота в Эгейском море. Финансовые резервы Персии были колоссальными. Александр, напротив, испытывал нехватку наличных средств, хотя находившиеся в его распоряжении рудники имели большую продуктивность, а македонская монета отличалась высочайшим качеством. Отказавшись от халкидянского стандарта и перейдя на аттический серебряный стандарт, по примеру Филиппа перешедшего на золотой стандарт, Александр связал экономику Македонии с экономикой Эгейского мира. На новых золотых монетах Александра чеканились голова Афины и Победа с корабельной мачтой на реверсе, а на серебряных монетах – Геракл и Зевс Олимпийский на реверсе, что символизировало участие Македонии и Греции в войне с Персией и являлось предсказанием победы. Вполне вероятно, что Греческая лига имела федеральную казну для финансирования флота.

Экспедиционные силы за двадцать дней прошли от Пеллы до Сеста. У Ксеркса этот же путь занял около трех месяцев. Пока Парменион занимался организацией переправы через Геллеспонт, Александр совершил жертвоприношение на могиле Протесилая – первого героя, погибшего на Троянской войне, а на борту корабля принес жертвы нереидам и Посейдону, чей гнев обернулся для армии Агамемнона огромными потерями. Высадившись на азиатской земле, Александр принес жертвы Зевсу, Афине и Гераклу. В Трое, где сражались его предки Геракл и Ахилл, а сын Ахилла Неоптолем убил Приама, Александр постарался умилостивить жертвами Афину как покровительницу Трои, а также Приама; вместе со своим другом Гефестионом он возложил венки на могилы Ахилла и Патрокла. Свои доспехи он посвятил храму Афины, а взамен забрал щит – священную реликвию Троянской войны, который его оруженосец впоследствии всегда носил в бою. Так Александр отметил начало личного и национального похода, который, по крайней мере у него, вызывал религиозное рвение. Четыре дня спустя кавалерийский авангард Александра вошел в соприкосновение с персидской армией, не имевшей единого командования. Мемнон Родосский советовал другим полководцам и сатрапам отступить, оставляя за собой выжженную землю, чтобы лишить Александра припасов, но те решили дать бой, полагаясь на свою 20‑тысячную конницу, набранную из многих внутренних сатрапий империи.

Александр, понимая, что персидская конница может атаковать его на открытой местности, двигался вместе с армией в полной боеготовности; за авангардом следовали уланы и 500 легких пехотинцев, а затем фаланга двойной глубины с эскадронами тяжелой конницы с обоих флангов и обозом, державшимся поблизости. Однако персы заняли оборонительную позицию на дальнем берегу реки Граник; берег был крутой, но около воды имелась узкая низина. Растянутый строй конницы удерживал высокий берег, а пехота, насчитывавшая почти 20 тысяч наемников, выстроилась позади нее на плоской равнине. Александр решил атаковать немедленно. Хотя переправа через реку была трудной задачей, Александр увидел, что персидская диспозиция не дает врагу возможности воспользоваться огромным численным преимуществом в коннице, а пехота вообще не в состоянии участвовать в битве. Атакуя развернутым строем, он надеялся охватить строй персидской конницы, а кроме того, пробить в этом строю брешь своими лучшими отрядами. Поэтому он построил армию на своем берегу, поставив фессалийскую, греческую и фракийскую конницу на левом фланге под командованием Пармениона; пехотные батальоны в центре с гипаспистами с правой стороны; мощный правый фланг соответственно слева направо составляли уланы, пеонийская конница, гетайры, лучники и агрианяне. Крайним левым эскадроном конницы гетайров, рядом с пеонийцами, был эскадрон Сократа, который в тот день согласно очередности должен был возглавлять боевой порядок. Рядом с эскадроном Сократа находились Александр и его телохранители. Персидские командиры, заметив Александра, блистающего в своем шлеме с белыми крыльями, собрали напротив него свою лучшую конницу.

Когда прозвучали рога, в реку первым бросился эскадрон Сократа, за ним пеонийская конница, уланы и соседний батальон гипаспистов. Пересекая реку в плотном строю, они забирали вправо, чтобы остальная часть правого крыла, только что вошедшая в воду, не оказалась обойдена с крайнего правого фланга. Когда эскадрон Сократа и конница, находившаяся левее него, приблизились к другому берегу, персидская конница начала сверху метать в них дротики, а некоторые всадники во главе с Мемноном спустились в низину. Многие из передовых македонян, пытаясь выбраться на берег, были убиты или ранены, но Александр и гетайры уже были рядом и закрепились на берегу. Началась рукопашная схватка, похожая на бой гоплитов; македонская конница напирала плотным строем, и более крепкие копья македонян и их доспехи позволили им одержать верх. Александр пробился вперед, сбросил с коня Митридата, зятя Дария, и чуть не был зарублен сам. Его спасли лишь крепкий шлем да Клит, поспешно пришедший на помощь. Затем подошла основная масса конницы и, смешавшись с агрианянами, которые ранили или убивали вражеских лошадей, прорвалась через строй врага. Конница слева от Александра оттеснила вражеский центр, а фессалийская кавалерия на левом фланге разбила противостоящие ей силы. Битва конницы закончилась потерей тысячи персидских и около 90 македонских всадников. Когда персидская конница обратилась в бегство, пехота оказалась открыта для ударов со всех сторон. Поскольку большинство пехотинцев были греческими наемниками, Александр не щадил их, и в плен были взяты лишь 2 тысячи человек.

После битвы Александр посетил раненых македонян и выслушал рассказы об их подвигах. Из взятых в плен греков он отпустил лишь фиванцев, а остальных приговорил к каторжному труду за предательство Греческой лиги. 300 доспехов он отослал в Афины, велев посвятить их Афине со словами: «Захвачено у азиатских варваров Александром, сыном Филиппа, и греками, за исключением Спарты». Победа открыла дорогу в Малую Азию. Александр прошел по прибрежным землям, отправив отдельные отряды занять Сарды и другие города, перешедшие на его сторону, а проперсидскую олигархию в Эфесе заменил демократией, не позволив демократам уничтожить, как обычно, своих противников. Так он вышел на главную персидскую дорогу, ведущую в Сузы, но в первую очередь его заботил персидский флот из 400 кораблей, который приближался по морю к Милету. Александр первым достиг Милета. Его флот блокировал вход в гавань, а сам он взял город штурмом, пока персидский флот стоял поблизости у мыса Микала. В этот момент Александр распустил почти весь греческий флот, заявив, что разгромит персидский флот на суше, захватив его материковые базы. Поскольку острова пришлось оставить без защиты, персидский флот занял Самос, а позже – Хиос. Александр воспользовался оставшимися у него кораблями, включая 20 афинских трирем, для перевозки осадного обоза к Галикарнассу, который храбро защищали Мемнон и Оронтопат, сатрап Карии, с сильным гарнизоном наемников. Когда город после многочисленных штурмов лишился надежды на спасение, Мемнон бежал морем, а Оронтопат удалился в глубь страны, где продолжал сопротивляться до 332 г. В середине зимы 334/33 г. Александр отправил на родину в отпуск некоторых недавно женившихся македонян, приказал Пармениону переместить свою базу во Фригию, а сам вел войну в Ликии и Памфилии, дойдя до Перге. Оттуда, повернув в глубь материка, он прорвался через Писидию во Фригию и встретился с Парменионом в Гордионе.

В 336 г. силы Пармениона и Аттала вторглись в Малую Азию, чтобы от имени Македонии и Греческой лиги освободить греческие города от власти персов. Они изгнали представителей персидской власти – как правило, тиранов или олигархов – из Хиоса, Лесбоса и Эфеса. В 334 г., когда Александр снова освободил Эфес, он изгнал оттуда олигархов и отправил своему полководцу Алкимаху приказ смещать в эолийских и ионийских городах олигархии, отдавать власть демократам, восстанавливать местные законы и отменять дань (phoros), в прошлом выплачивавшуюся Персии. В Приене Александр посвятил храм Афине Полиаде, подчеркивая в письме от «царя Александра», что приенянам возвращены «свобода и независимость». Освобожденные города на островах и материке начали чеканить монету и заключать договоры как независимые государства. Однако их свобода имела некоторые ограничения: Александр не позволял демократам уничтожать своих противников ни в Эфесе, ни где‑либо еще; а позже, в 332 г., приговор, вынесенный в лесбосском Эресе демократами некоторым тиранам, мог вступить в силу лишь после согласия Александра, так как его целью было примирение и согласие (homonoia). Не собирался Александр и устанавливать повсюду демократии. На Родосе у власти осталась олигархия, возможно, потому, что она не вела активной проперсидской деятельности. Поскольку устав Греческой лиги налагал ограничения на межпартийную борьбу в государствах – членах лиги, Александр как гегемон лиги во время войны действовал в соответствии с духом, а может быть, и буквой устава.

Островные государства входили в состав Греческой лиги, заключая соглашения с «Александром и греками», и поэтому должны были делать взносы (syntaxeis) на ведение войны. Хиос, например, в 332 г. обязан был направить 20 кораблей во «флот греков», а предатели подлежали суду Греческой лиги. Определить, вступили ли в Греческую лигу греческие города азиатского побережья, мешает недостаток свидетельств. Вполне вероятно, что они остались вне лиги. Им было бы трудно обеспечить свое фактическое представительство в Совете лиги, а вследствие их большого числа лига стала бы неповоротливой. Кроме того, их проблемы были связаны с соседними землями, на которые не распространялась юрисдикция лиги, а некоторые города и села были населены и греками, и варварами. Греческие города на азиатском побережье в любом случае должны были делать взносы (syntaxeis) на ведение войны, если только Александр не избавлял город от этой повинности – как он поступил с Приеной. В случае неповиновения города Александр обходился с ним более сурово. Эфесу было приказано отправить в храм Артемиды ту дань, которую он платил царю царей. Аспендос должен был не только выплатить контрибуцию, но и оказался среди негреческих общин, обложенных «данью (phoros) в пользу Македонии».

В туземных областях Александр оставлял персидскую систему управления с небольшими, но важными изменениями. Земля, принадлежавшая царю царей, теперь становилась землей Александра, царя Македонии (он старался использовать царский титул в Азии, где это было обычной практикой, но не в Греции). Он претендовал на нее по праву завоевания от имени себя и Македонии, а не Греческой лиги. Коренные народы платили ему ту дань (phoros), которую ранее требовал с них Дарий, и становились подданными Александра и его сатрапов. В Карии Александр сделал сатрапом царицу‑мать Аду, признавшую его как своего сына. В других местах он назначал сатрапами македонян из числа гетайров, но, по крайней мере в одном случае, разделил власть, которая при персах принадлежала одному человеку: в Сардах, столице Лидийской сатрапии, поставленный Александром губернатор имел гражданскую власть и распоряжался небольшими силами; другой чиновник управлял всеми финансами, а третий командовал гарнизоном в цитадели. Монетные дворы, учрежденные Александром в Лампсаке и Сардах, где в его руки попала персидская казна, а позже в Тарсусе и Милете, находились под управлением македонских чиновников. Хотя политический и экономический статус коренных народов остался неизменным, Александр выступал в роли освободителя от тирании, так как возвращал этим народам право исповедовать собственную религию и соблюдать местные обычаи, что персы нередко запрещали. Поселян он призывал возвращаться на свои земли и не позволял армии опустошать и грабить страну во время наступления. Репутация Александра как милосердного завоевателя летела впереди него в Сирию, Финикию, Кипр и Египет.

Регулируя отношения между греческими городами и коренными народами, Александр не прислушивался к советам Исократа и Аристотеля обращаться с варварами как с илотами или со скотом. Он расширял территории греческих государств только за их особые заслуги и не отдавал им в подчинение коренные народы, а действовал в качестве бесстрастного арбитра, как, например, в Фаселисе и Аспендосе. Он содействовал постройке стен в Колофоне, планировал прорыть канал в Эритрах, приказал восстановить Смирну, а свои фракийские отряды использовал на строительстве военной дороги. Задуманное им развитие Малой Азии должно было осуществляться в интересах и греков, и варваров. В рамках военного правления он размещал по своему усмотрению гарнизоны для охраны мира и отражения персидских нападений и многие из них отзывал, когда нужда в них отпадала. Подобно тому как его отец поступал в Европе, Александр на территориях, где прошли его войска, создавал организационные структуры мирного времени. Его законодательство в Малой Азии и договоры (synthekai), заключенные с городами в 334–333 гг., действовали и при диадохах.

В Гордионе Александр увидел колесницу Гордия, основателя фригийской монархии. Оракул утверждал, что человек, развязавший узел, которым ярмо было привязано к дышлу, станет властителем Азии. Александр преуспел там, где потерпели неудачу все другие, – он то ли нетерпеливо разрубил узел мечом, то ли выдернул из дышла чеку. Однако в тот момент исполнение предсказания оракула казалось делом крайне сомнительным. Персидский флот во главе с талантливым полководцем Мемноном, которому Дарий поручил верховное командование в прибрежных районах, в результате предательства захватил Хиос и блокировал Митилену на Лесбосе. Затем Мемнон умер, но сменивший его Фарнабаз захватил Митилену и Тенедос, а его корабли добирались до Сифноса из состава Киклад. С помощью греческих наемников, персидских денег и агентов в греческих городах он мог бы поднять Грецию на восстание; но по сравнению с Александром он производил настолько неблагоприятное впечатление, что в Эгейском море почти не добился никакой поддержки, а Дарий неблагоразумно отозвал греческих наемников в Азию. Александр, тем не менее, приказал греческому флоту собраться в Геллеспонте и охранять линии коммуникаций, пока Антипатр не отправил эскадру, чтобы изгнать персов с Сифноса. Дарий попытался убить Александра руками царевича из династии Линкестидов по имени Александр. Но заговор был раскрыт Парменионом, и Александра поместили под арест. Царя Александра в конце лета поразила жестокая лихорадка. Парменион в письме сообщил, что его врач подкуплен персами; Александр показал врачу это письмо, одновременно выпив приготовленное им лекарство. Болезнь настигла Александра в Тарсусе, куда он пришел из Гордиона; Александр знал, что Дарий собрал в Вавилоне большую армию и ведет ее на запад.

Завоевание Сирии и Египта

Оправившись от болезни, Александр покорил часть Киликии, провел игры в Солах, остановил гражданскую войну в Малле и отменил дань с этого города, обращаясь с ним как с греческим поселением. Затем он узнал, что армия Дария находится в северной Сирии (около Алеппо). Поспешно обогнув залив, он прибыл в Исс, где оставил больных, а затем в Мириандр (Искендерун). Сильная буря не позволила ему перейти в Сирию южной дорогой по перевалу около Антиохии, а затем Александр, к своему удивлению, узнал, что Дарий покинул обширные равнины Сирии, на которых он мог бы воспользоваться своим численным превосходством, пересек хребет и вышел к морю, отрезав Александру путь в Киликию. Дарий первым вошел в Исс, подверг пыткам и казнил больных македонян и встал лагерем около сухого ложа реки Пинар между скалистыми отрогами горы Аманус и морем. Александр, знакомый с местностью между Мириандром и Иссом, повел армию назад в надежде сразиться с Дарием на узком поле боя, где численное превосходство персов не могло бы сильно сказаться. Рано утром в ноябре 333 г. армия Александра выступила на север колонной, при приближении к Пинару постепенно перестраиваясь в боевой порядок. Армия снова достигла полной силы: она насчитывала около 40 тысяч пехотинцев и 5 тысяч всадников, так как во Фригии и Киликии к Александру присоединились 3 тысячи пехотинцев из Македонии, 2 тысячи прочих пехотинцев и 650 всадников из Македонии, Фессалии и Элиды.

Рис. 31. Битва при Иссе

Дарий послал вперед конницу и легкую пехоту, чтобы прикрыть развертывание своей армии (рис. 31). Греческие наемные гоплиты численностью около 30 тысяч человек, которые образовали центр, и персы, обученные на пелтастов (кардаки) по обе стороны от греков заняли северный берег речного ложа и усилили его палисадами. Дарий находился в центре. Конница располагалась на обоих флангах. На левом фланге менее боеспособная персидская пехота выстроилась по изогнутой линии, которая шла по предгорьям, чтобы бить Александру во фланг, если он попытается начать фронтальное сражение. Инициативу персы снова предоставили Александру. Его армия наступала как на параде: впереди шла развернутая фаланга с гипаспистами на правом фланге около предгорий, левым же флангом со стороны моря командовал Парменион. Когда ровная местность расширилась, Александр, зная, что Дарий наверняка постарается удержать центр своей лучшей пехотой, начал разворачивать конницу, которая шла за фалангой. Греческую конницу он отправил к Пармениону; остальную разместил плотным строем на своем правом фланге, послав вперед в качестве прикрытия легкую конницу и лучников. Кроме того, под прямым углом к своему строю он разместил агрианян, лучников и конницу; те, наступая более медленно, должны были отражать удары персидской пехоты с предгорий. Таким образом, Александр собирался осуществить мощную атаку своим правым флангом, как и на реке Граник.

Дарий в этот момент отозвал свое прикрытие из конницы и пехоты. Конница отошла с обоих флангов, но, поскольку на левом фланге было мало места, большая часть конницы сгрудилась на правом напротив Пармениона. Дарий, чья колесница и ближайшие приближенные находились в центре, и Александр правее центра своих войск теперь могли видеть вражескую диспозицию. Александр сразу же понял, что Дарий планирует прорваться у моря и оттеснить македонский строй к горам; поэтому он отправил фессалийскую конницу на помощь Пармениону, приказав ей незаметно пройти позади фаланги, чтобы Дарий не изменил своего плана и не переместил часть конницы на левый фланг напротив Александра. Кроме того, он заметил, что его правый фланг, наступая, может быть окружен. Поэтому он отрядил 300 всадниковгетайров незаметно для Дария заменить на фланге агрианян, лучников и конницу, которые поспешили удлинить правый фланг, прежде чем армия вошла в соприкосновение с врагом. Дарий не делал никаких встречных шагов; его войско стояло неподвижно.

С целью сохранить строй Александр наступал медленно. Но когда его пехота оказалась в радиусе обстрела персидских лучников, он повел в атаку всадников‑гетайров, за которыми справа от него устремились агрианяне, а слева – гипасписты и часть фаланги. Однако, поскольку центр македонской фаланги старался не отрываться от правого фланга, образовалась брешь, к которой устремились, атакуя, греческие наемники персидского центра. Одновременно персидская тяжелая конница атаковала левый фланг македонян у моря. Однако силы Александра на правом фланге и правая часть центра преодолели сопротивление врага. Батальоны фаланги, повернув налево, ударили с фланга греческих наемников и разбили их. Дарий бежал первый. Александр направил свою конницу через поле боя на левый фланг. Атаковавшие там персы дрогнули и бросились в бегство, сметая друг друга в попытке избежать окружеения. Преследование продолжалось до ночи. Дарий бросил свою колесницу и оружие, но в персидском лагере были захвачены его мать, жена и сын, а обоз и казна в Дамаске позже достались Пармениону. Когда Александру сказали, что пленницы оплакивают Дария, он послал Леонната сказать им, что Дарий жив и что с ними будут обращаться с должным уважением. На следующий день, несмотря на рану в бедре, он посетил раненых, которых насчитывалось более 4 тысяч, и похоронил 450 погибших. Потери персов неизвестны.

Битва при Иссе была очень напряженной. Греческие наемники, ненавидевшие македонян, сумели прорвать македонский строй, а затем 10 тысяч из их числа организованно отступили; 2 тысячи вернулись к Дарию, а остальные в сирийском Триполисе сели на корабли и присоединились к флоту Фарнабаза. Персидская тяжелая конница также едва не добилась прорыва. Лишь последние изменения, внесенные Александром в боевые порядки, скорость и превосходные боевые качества гетайров и четкое выполнение приказов на фланге принесли македонянам решающую победу. Существенным итогом битвы было то, что практически все греческие наемники ушли из Персии. Зимой многие тысячи наемников переправились по морю в Грецию, и в финальной битве у Дария греков было немного. Провинции к востоку от Евфрата оказались в полной власти Александра, но он продолжил наступление вдоль побережья, чтобы разбить персидский флот с суши. Во время наступления он отверг предложение Дария уступить ему Малую Азию и заключить договор о дружбе и союзе, заявив, что Персия первая напала в Европе на Перинф, и приказав Дарию отныне обращаться к нему как к «царю Азии».

Александра приветствовали все финикийские города на ливанском побережье, кроме Тира. Поскольку расположенный на укрепленном острове Тир считался неприступным, а его флот господствовал на море, тиряне предлагали дружбу, но не собирались переходить на сторону Александра. Тот же признавал либо сотрудничество, либо войну. Чтобы подвергнуть дружбу тирян испытанию, так же как Филипп поступил с царем Этеем, Александр попросил разрешения войти в Тир и принести жертвы Гераклу, которого греки отождествляли с финикийским богом Мелькартом. Тиряне отказали, и Александр начал осаду Тира. Сперва он попытался построить дамбу к острову. Когда стройка была атакована со стен и с кораблей, он разместил на конце дамбы две башни, но они были уничтожены брандерами. Тогда Александр решил собрать в Сидоне флот. Вести о его победе при Иссе и капитуляции других финикийских портов привели к расколу во флоте Фарнабаза. Эскадры из Родоса, Ликии, Киликии, Кипра и Финикии перешли на сторону Александра. Имея в своем распоряжении около 220 боевых кораблей, он контролировал прибрежные воды и блокировал подходы к тирской гавани. Осажденные сражались искусно и яростно, убивая всех попадавших к ним пленных, но на седьмой месяц осады Александр, командовавший гипаспистами, и Кен во главе батальона фаланги высадились с кораблей и взяли штурмом две секции стены. Войско Александра хлынуло в город и отомстило за своих соотечественников массовыми убийствами. Все уцелевшие, за исключением тирского царя, его приближенных и послов из Карфагена, были проданы в рабство. Так Тир повторил участь Фив. Александр принес жертвы Гераклу и оставил гарнизон, чтобы охранять остров как морскую базу.

Во время осады Дарий обратился к Александру с предложением уступить ему все земли к западу от Евфрата и выплатить 10 тысяч талантов, если Александр вернет свободу родственницам царя, женится на его дочери и заключит договор о дружбе и союзе. Когда предложения Дария были зачитаны штабу, Парменион якобы заметил: «Будь я Александром, я бы согласился и закончил войну, избежав дальнейшего риска», на что Александр сказал: «Будь я Парменионом, я бы согласился, но я – Александр и отвечу по‑другому». Затем он объявил, что согласен помириться, если ему уступят всю Персидскую империю. С точки зрения здравого смысла Парменион был во многих отношениях прав. Пока что Александр завоевал лишь прибрежные районы обширных земель к западу от Евфрата; Антигон, командовавший войсками в Малой Азии, уже дал три сражения врагу, пытавшемуся перерезать линии коммуникаций. Этих земель хватило бы для размещения избыточного греческого населения и создания единой экономической единицы с Балканами. Да и сама Греция еще не была окончательно умиротворена. После битвы при Иссе Александр захватил и держал под стражей послов, направлявшихся к Дарию, из Афин и Спарты, а Афины только что ввели военное обучение для молодых людей (ephebia). Помимо того, Фарнабаз дал Агису, царю Спарты, деньги, корабли и 8 тысяч греческих наемников из Триполиса, чтобы переманить Крит на сторону персов и перерезать морские коммуникации между Грецией и Тиром. Все это было гораздо существеннее, чем золотая корона, присланная Советом Греческой лиги в честь победы при Иссе. Более важными были тот факт, что азиатские земли к западу от Евфрата можно было оборонять, как продемонстрировал впоследствии Рим, силами, базирующимися в Средиземноморье, а также мнение о том, что будущим интересам Македонии и Греции лучше отвечает экспансия на запад против европейских народов, тем более что с некоторыми из них уже воевал Александр Молосский. Но всепобеждающий гений Александра продиктовал ему другой ответ. После победы над Дарием сопротивляться у него в тылу будет некому, а восточные пределы Персидской империи, как он себе представлял, находятся неподалеку от границ обитаемой Азии. Ему всего 24 года. Потом, когда Персидская империя будет покорена, он может направить свои армии в Западное Средиземноморье, но в настоящее время он намеревался идти на восток. Его решение стало одной из поворотных точек в истории цивилизации.

Из Тира Александр отправился на юг, получил формальные знаки покорности от народов внутренней Палестины и осадил Газу, которая держалась два месяца. Защитники сражались до последнего; женщины и дети были проданы в рабство. Неделей спустя, когда армия и флот Александра достигли Пелузия, персидский сатрап Египта сдался без боя.

Египтяне приветствовали Александра как освободителя. Он вернул им религиозную свободу, принес жертвы их богам, а жрецы провозгласили его египетским фараоном (ноябрь 332 г.). У западного устья Нила он основал новый город Александрию, который со своими двумя гаванями должен был стать центром средиземноморской торговли с Египтом. Город, спланированный Александром при помощи греческого архитектора, задумывался как греческий по своему характеру, с храмами греческим богам, городскими стенами, зданием совета, агорой и так далее, и его учреждения создавались по греческому образцу. В соседнем туземном городке Ракотисе Александр построил храм Исиды в знак своего интереса к египетской религии и принес жертвы греческим и египетским богам в Мемфисе. Зимой сильное желание (pothos) заставило Александра посетить знаменитое святилище Зевса‑Амона в оазисе в западной пустыне; в храм он вошел один, а потом сказал, что бог ответил точно так, как он желал. Тот факт, что Александр‑фараон был признан «сыном Ра» и к нему в таком качестве мог обращаться жрец Амона‑Ра, которого греки называли Зевсом‑Амоном, породил слухи, что Александр имеет скорее божественную, чем человеческую природу. Однако сам он ничем не дал знать, что его обожествление представляет собой нечто большее, чем политическая условность, действующая лишь в границах Египта. Чтобы предотвратить возможный переворот в такой богатой и хорошо защищенной стране, он назначил шестерых губернаторов: двух македонян с военными полномочиями, двух греков и двух египтян, облеченных гражданскими полномочиями. Он оставил гарнизоны в Пелузии и Мемфисе и флот в районе Нила под командованием независимых македонских командиров, а надзор за всеми финансами поручил одному из губернаторов‑греков, Клеомену из Навкратиды. Заключив союз с Киреной, он весной 331 г. вернулся в Тир, где собралась его армия, готовая к походу на Восток.

Впервые в истории все прибрежные земли Восточного Средиземноморья от мыса Малея до Кирены оказались под властью одного человека. Там, где потерпели неудачу афинский флот, персидские армия и флот, преуспела македонская армия под блестящим командованием Александра. Но его достижения были не просто завоеваниями. Александр хотел объединить разнообразные народы посредством их общей заинтересованности в религиозных, социальных и экономических преимуществах установленного им мира. Многие коренные народы, непривычные к политической свободе, придавали большее значение принесенной Александром религиозной свободе и видели за его трудами руку своего бога – Иеговы, Мелькарта или Ра. Пророк Захария так писал о падении Тира: «И устроил себе Тир крепость, накопил серебра, как пыли, и золота, как уличной грязи. Вот Господь сделает его бедным и поразит силу его в море, и сам он будет истреблен огнем». По греческим и восточным стандартам Александр был милосердным и терпимым человеком: он всегда даровал прощение, если это позволяли военные соображения, и возвращал как грекам, так и варварам социальные права и местные законы. В районах, оказавшихся под его властью, торговля стимулировалась не только основанием «городов Александра» в Троаде, на Мириандре и в Египте, но и выпуском македонской монеты из персидского золота. Александр основал монетные дворы в Азии – одни до похода на Восток, а другие – после: в Лампсаке, Сардах и Милете в западной Малой Азии, в Сиде и Тарсусе в южной Малой Азии; в Александрии на Иссе (Мириандре) и сирийском Дамаске; и в Сидоне, Акке, Араде и Библе в Финикии. Ведущие города Кипра позже перешли на аттический стандарт и монету македонского типа. Новые торговые возможности привлекали людей Востока в Грецию, а греков – на Восток, где интересы Александра и греческая предприимчивость способствовали экономическому возрождению. 333 г. в Сидоне был справедливо провозглашен первым годом новой эры.

В Тире Александр заканчивал обустройство Восточного Средиземноморья. Он назначил одного главного финансового чиновника для Финикии и другого – для Малой Азии, свою казну передал в распоряжение Гарпала и заменил некоторых сатрапов. Планировались военно‑морские операции против спартанцев на Крите и против пиратов у ликийского побережья, македонский и греческий флоты были пополнены финикийскими и кипрскими кораблями. Были удовлетворены просьбы некоторых греческих государств: освобождены афиняне, захваченные в битве при Гранике, а с Родоса и Хиоса отозваны македонские гарнизоны. Большинство захваченных на островах проперсидских тиранов были отправлены на суд в их города, но некоторых тиранов с Хиоса Александр содержал под стражей в Египте. Антипатр в Македонии получил деньги и помощь от командира македонского флота в южной части Эгейского моря на случай, если Спарта сделает вылазку на Пелопоннесе. Проведя игры и театральный фестиваль, сделав жертвоприношения Гераклу, Александр повел свою армию, усиленную рекрутами из Македонии и зависимых от нее стран, а также некоторым числом греческих наемников, в Месопотамию, навстречу последней великой битве в истории Персидской империи.

Разгром Персии

Защищавший свою империю Дарий был отрезан от рынка греческих наемных гоплитов. У него еще оставалось значительное число наемников, вероятно 6 тысяч, но в придачу к ним имелась лишь персидская царская гвардия численностью примерно в 10 тысяч человек, выученная, подобно «бессмертным» Ксеркса, на гоплитов. Нехватка тяжелой пехоты возмещалась сильной конницей, набранной в гористых странах между Каппадокией и Бактрией и усиленная союзным скифским племенем саков. Особенно грозную силу представляла собой тяжелая конница. Даже на Иссе в очень стесненных условиях она едва не разгромила фессалийцев; а получив урок при Гранике и Иссе, царь ввел более длинные копья и мечи, такие же, как у македонян. Боеспособной легкой конницы он собрал даже больше, чем прежде. Было у него и новое оружие – 200 колесниц, снабженных серпами, предназначенных для прорыва вражеского строя, чтобы тяжелая конница врывалась в бреши и могла атаковать. Имея 40‑тысячную конницу, около 16 тысяч тяжелых пехотинцев и полчища легкой пехоты, Дарий выступил к Гавгамеле, восточнее Ниневии (Мосул), где между предгорьями на севере и неровной местностью около Тигра располагалась плоская равнина шириной в семь миль (рис. 32). Земля перед выбранной персами позицией была разровнена, чтобы могли проехать колесницы; в намеченных местах были рассыпаны «ежи» – шипы, на которых калечились лошади. Место прекрасно подходило для кавалерийской битвы; обладающая численным превосходством персидская конница могла здесь окружить врага. В ожидании Александра Дарий собирал припасы в Мидии и окрестностях Вавилона. Он уже послал летучий отряд под командованием Мазея на берег Евфрата, чтобы помешать наступлению Александра и оставлять у него на пути лишь выжженную землю.

Взяв на службу греческую наемную конницу и пехоту и проведя очередной набор рекрутов в Македонии, Александр довел численность своей пехоты до 40 тысяч человек, а конницы – до 7 тысяч, причем все это были войска первой линии. Он полагался на тактическое мастерство своих конных эскадронов, которое компенсировало бы численное превосходство врага. Фессалийцы были обучены маневру в ромбовидном строю, а македоняне – в клиновидном, благодаря чему они могли одинаково быстро повернуть или нанести сокрушительный удар. Например, при Иссе маневр фессалийской тяжелой конницы предотвратил катастрофу. Когда армия выступила из Тира, Парменион с авангардом стал наводить переправу через Евфрат в Фапсаке. После того как Александр прибыл, Мазей отступил. Перейдя реку по двум мостам, Александр со своей конницей отогнал Мазея, переправил свой тяжеелый обоз через стремительный Тигр по броду (около Абу‑Ваджнама) и на четыре дня остановился около Ниневии, чтобы дать отдых людям. Вскоре после рассвета он пересек кряж около Гавгамельской равнины, велел армии укреплять лагерь и вместе с конницей произвел разведку местности. В ту ночь его армия спала, а войска Дария, не имевшие укреплений, простояли до утра во всеоружии.

1 октября 331 г. Александр со своей армией оказался примерно в трех милях от врага, отрядив часть фракийской пехоты на охрану обоза и пленных, в число которых входили и родственницы царя. Перед Александром стояла сложная задача: как провести тяжелую пехоту через равнину, чтобы подойти к вражескому строю на расстояние удара. На случай, если полчища персидской конницы окружат его пехоту на открытой равнине, он построил войско в такой боевой порядок, из которого оно могло бы перестроиться в прямоугольник либо растянуться в линию. За фалангой, стоявшей в центре, и гипаспистами справа от нее, на небольшом расстоянии следовала более тонкая цепочка пехоты, которая могла при необходимости повернуться кругом. Строй фаланги продолжали фессалийская и союзная конницы слева и конница гетайров справа. На обоих флангах Александр под тупым углом разместил силы прикрытия, которые могли в зависимости от обстановки либо продолжить строй, либо отступить, образуя короткие края прямоугольника. Прикрытие на левом фланге состояло из греческой, фракийской и одрисийской конниц. Прикрытие на правом фланге было двойным: впереди шла легкая конница из Македонии и Пеонии, а за ними половина агрианян с лучниками и греческие наемники. Перед левой оконечностью строя Александр поставил отряд греческой наемной конницы, а перед правой – конную царскую гвардию (agema), которую возглавлял лично; впереди него находился заслон из агрианян, лучников и метателей дротиков, правее них – отряд греческой наемной конницы.

Развернув свое войско перед армией Дария, строй которой был намного длиннее, Александр начал наступление на персов правым флангом, строем наискось; более того, он приказал при наступлении смещаться вправо, в сторону неровной местности около Тигра. Он намеревался выманить персов с их подготовленной позиции, а затем ударить в левую часть персидского центра сильными войсками своего правого фланга – конницей гетайров и гипаспистами. При этом он рисковал, так как персидская конница могла окружить оба фланга и остановить македонское наступление, прежде чем гипасписты и фаланга атакуют на вражеский центр.

Персы перед центром своего строя разместили 50 колесниц и сильную конницу. За ними находился Дарий на колеснице с царской конной гвардией, своим окружением, греческими наемниками, персидской гвардейской пехотой и мардианскими лучниками. Позади Дария стояла вторым рядом менее боеспособная пехота. По обе стороны от центра Дарий поставил конницу и пехоту; перед правым флангом находились 50 колесниц и перед левым – 100. Оба фланга были укреплены первоклассной конницей. Правым флангом командовал Мазей. Бесс на левом фланге возглавлял передовой отряд скифской и бактрийской конниц, вспомогательный отряд бактрийской и прочей конницы и связующее звено из персидской пехоты и конницы. Дарий планировал рассеять македонскую фалангу колесницами, обойти ее с обоих флангов сильными конными отрядами, а центр использовать главным образом как опору, от которой начнут наступление оба фланга. Таким образом, он рассчитывал на окружение, в то время как целью Александра был прорыв.

Рис. 32. Битва при Гавгамеле

Войско Александра, наступая наискось, могло окружить левый фланг персов. Поэтому Дарий приказал своей огромной армии перемещаться влево, сохраняя строй, и одновременно направил левый фланг в атаку, чтобы он прорвался вперед, обошел македонян с фланга и остановил их. Пока оба строя пехоты еще находились на значительном расстоянии друг от друга, передовой отряд скифской и бактрийской конниц начал окружать правый фланг Александра. Тот приказал греческой наемной коннице атаковать скифов и бактрийцев с фланга. Когда те отразили греков, Александр ввел в бой пеонийскую конницу при поддержке греческих наемников, и те оттеснили скифов и бактрийцев. Тем временем фаланга продолжала наступление. В битву вступил основной отряд бактрийской конницы под командованием Бесса; он оттеснил пеонийцев и наемников обратно на фланг главного строя. Но те сплотились, и, хотя имели менее тяжелое вооружение, их сокрушительный удар в плотном строю вынудил бактрийцев и скифов отступить. В этот момент, пока македоняне не ушли с ровной местности, Дарий бросил в атаку свои колесницы. Некоторые из них своими острыми серпами вызвали ужасные опустошения, но большинство было остановлено агрианянами и метателями дротиков, прикрывавшими Александра, а перед остальными фаланга расступилась, как на Шипкинском перевале, и, пропустив их, продолжила наступление. Теперь правому флангу Александра угрожали окружением персидская конница и пехота, а также бактрийцы и скифы, но гипасписты были уже почти на расстоянии удара. Тогда Александр ввел в бой македонских улан под командованием Арета. Их атака при поддержке агрианян на фланге расчистила фронт справа от Александра. Центр персов был уже рядом. Он уже начал рассыпаться, когда атака улан и агрианян прорвала персидский строй на левом фланге. Александр развернул свой строй влево и устремился в брешь во главе царской гвардии, построенной клином. За ним следовали гетайры, а слева от него гипасписты и четыре батальона фаланги, вступившие в бой с персидским центром.

Тем временем персидская тяжелая конница с правого фланга наконец атаковала фессалийцев под командованием Пармениона и остановила левый фланг македонян. Пятый и шестой батальоны фаланги застыли на месте, защищая фланг фессалийцев, и, поскольку остальная часть фаланги наступала вместе с Александром, образовалась широкая брешь. В нее ринулись индийская и персидская конницы из персидского центра, прорвали вторую линию пехоты и набросились на обоз, где вступили в сражение с фракийской пехотой, пытаясь освободить царских родственниц. Бой теперь шел в четырех местах – в обозе, на обоих флангах и в персидском центре; поле заволокли тучи пыли. Атака Александра в левую часть персидского центра и атака пехоты в центр оказались решающими. Тяжелая конница ударила глубоко во фланг, прорываясь к Дарию, фаланга ощетинилась пиками в лицо персам, сам царь царей бросился в бегство на своей колеснице, и после этого весь центр развалился. На правом фланге македоняне оттеснили бактрийцев, и Бесс, увидев, что Дарий бежал, отвел свою конницу. Преследование центра едва началось, когда Александр получил от Пармениона послание с просьбой о подмоге. Александр развернул конницу гетайров налево и устремился через поле боя на выручку. К этому времени сражение в обозе закончилось, так как вторая линия фаланги повернулась кругом, ударом в тыл рассеяла индийцев и персов и отогнала их. Индийская и персидская конницы, отступая, соединились с парфянской конницей персидского центра. Ничего не видя в тучах пыли, они столкнулись с конницей Александра, мчавшейся на помощь Пармениону. В отчаянной схватке, не оставлявшей возможностей для маневра, погибли 60 македонян, но Александр прорвался к доблестно оборонявшимся фессалийцам. Их противники тоже бежали, и началась погоня, продолжавшаяся до ночи. Парменион захватил персидский лагерь, в котором находилось несколько индийских слонов, а Александр, в полночь продолжив преследование, захватил в Арбеле казну и царскую колесницу, но сам Дарий ускользнул.

Царь царей бежал в Мидию с конной царской гвардией, частью бактрийской конницы, малочисленными остатками пехотной царской гвардии и 2 тысячами греческих наемников, которые присоединились к нему позже. Остальная часть армии понесла ужасающие потери, многие попали в плен. Армия Персидской империи была разгромлена окончательно и бесповоротно. Потери Александра также были значительны, особенно в боевых лошадях. Когда он начал наступление на Вавилон, Мазей, командовавший правым флангом под Гавгамелой, сдал ему город. Александр был признан царем Вавилона, принес жертвы вавилонскому богу Мардуку и приказал восстановить храм Мардука, разрушенный Ксерксом. Мазея он назначил сатрапом с гражданскими полномочиями, а управлять гарнизоном и финансами поставил македонян. Тем временем отправленный вперед Филоксен сообщил о сдаче Суз и захвате царской казны. Александр отправился в Сузы, осмотрел казну и нашел среди сокровищ бронзовые статуи тираноубийц Гармодия и Аристогитона, которые отправил в Афины. Он приказал, чтобы все тираны в Греции были изгнаны во имя независимости и чтобы Платея, где полтора столетия назад греки победили персов, была восстановлена. В Сузах он назначил сатрапа‑перса и македонян в качестве военного губернатора и командира гарнизона; кроме того, он реорганизовал армию, получив очередные подкрепления из Македонии, и отправил крупную сумму денег Антипатру в Пеллу на проведение операций против Спарты. Поскольку была зима, Александр сделал передышку, чтобы провести игры и бега с факелами по македонскому обычаю.

В Европе восстал царь одрисийцев, которому сперва помогали македонский командир‑изменник и Афины, и Антипатр ввел свою армию во Фракию. Спартанский царь Агис, получавший персидские субсидии, решил, что благодаря этому восстанию и длительному отсутствию Александра он сможет подчинить Пелопоннес и сбросить македонское ярмо. Он обратился к Афинам за помощью. В народном собрании разгорелись дебаты, возможно, именно в этот момент была произнесена речь «О договоре с Александром». Приведенные в ней аргументы, что якобы Македония нарушила статьи устава Греческой лиги, судя по всему, безосновательны. Демосфен выступал в поддержку Агиса, но Демад взял верх, заявив как комиссар Праздничного фонда, что для ведения войны придется пожертвовать всеми накопленными деньгами фонда. В начале 331 г. Агис при помощи Элиды и большинства полисов Аркадии и Ахеи с 20‑тысячным пехотным и 2‑тысячным конным войском, в котором половину составляли наемники, разгромил македонскую армию и осадил Мегалополис. Вскоре Антипатр пришел на Пелопоннес с более крупной армией, набранной в Македонии и союзных греческих государствах, и осенью 331 г. Спарта была разбита, причем обе стороны понесли большие потери. Агис пал в бою. Антипатр отправил Александру 50 спартанцев в качестве заложников и передал дело о бунте в Совет Греческой лиги. Совет попросил Александра как гегемона вынести решение. Весной 330 г. в Персеполе, где окончился его поход против Персии, Александр простил всех, кроме вожаков, приказал взбунтовавшимся Элиде, Аркадии и Ахее выплатить 120 талантов Мегалополису и заставил Спарту присоединиться к Греческой лиге.

Из Суз Александр пошел дальше в Персию. Двумя мобильными колоннами он разбил уксиев, захватил Персидские ворота, ночью окружил вражеский фланг и взял Персеполь, Пасагарды, а позже Экбатану (лето 330 г.). В качестве мести персам за греков он сжег дворец Ксеркса в Персеполе, после чего отправил домой фессалийцев и другие войска Греческой лиги, щедро отблагодарив их. Узнав об этом, Греческая лига назначила Александра своим пожизненным гегемоном. Но Александр больше не требовал от лиги присылать ему войска.

Хотя Александр по отношению к Афинам вел очень сдержанную политику, афинский народ по‑прежнему колебался. Политики вели судебные баталии. В 330 г. Ликург привлек к суду Леократа за то, что тот покинул Афины после битвы при Херонее. По его речи «Против Леократа» можно судить об отношении его партии к Македонии. Он так писал о павших при Херонее: «Они одни во всей Греции сохранили греческую свободу в своих костях, ибо они умерли, когда Греция была обращена в рабство. Вместе с их телами была погребена и греческая свобода». Леократ едва избежал смертного приговора. В том же году Эсхин привлек Демосфена к суду своей речью «Против Ктесифона», на которую Демосфен ответил знаменитой речью «О короне». Эсхин не сумел набрать даже пятой части голосов судей и предпочел навсегда покинуть Афины. Надежды Александра на сотрудничество с Афинами слабели, а тем временем он все дальше проникал на Восток.

Глава 5

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 228; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 56 57 58 59 606162 63 64 65 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!