Виганд не выполняет приказ Мильке
Не реагируя на приказы Мильке держаться подальше от ливийцев, Виганд завербовал ливийского чиновника в качестве секретного осведомителя. Тот попал в поле зрения полковника своими частыми попойками и валютными махинациями на черном рынке — уголовно наказуемыми деяниями, за которые иностранцам, не имевшим дипломатического иммунитета, грозил срок тюремного заключения. Чтобы избежать возможных неприятностей, ливиец дал письменное согласие выполнять задания Штази в качестве секретного агента. Этому новому агенту, получившему кодовое имя «Мустафа», суждено было сыграть ключевую роль в разоблачении ливийских террористов в Восточном Берлине.
29 ноября 1985 года на конспиративной квартире состоялась встреча Виганда с «Мустафой». Ливиец назвал Виганду имена ливийских секретных агентов, действовавших под дипломатическим прикрытием и размещавшихся на вилле ЛНБ в восточно-берлинском районе Карлхорст, примерно в километре от представительства КГБ СССР в ГДР.
Затем «Мустафа» сообщил о том, что собственными глазами видел, как в ЛНБ привезли чемодан, в котором находились пистолеты с глушителями и какие-то свертки, скорее всего со взрывчаткой. Далее агент объяснил, что слышал разговоры о готовящихся террористических акциях против Запада и ликвидации ливийских эмигрантов из числа оппозиции. Виганд записал показания «Мустафы» на магнитофон.
Полковнику с трудом удавалось скрыть охватившее его возбуждение. Все его подозрения подтвердились. Он отправился в свой служебный кабинет на Рушесштрассе. Ехал полковник запутанным маршрутом, желая убедиться, что за ним нет слежки. Следовало опасаться наблюдения не только разведок западных государств, но и разведслужб таких «друзей», как Ливия, Южный Йемен, Ирак, Сирия, — все они также следили за восточно-германскими разведчиками. Виганду, ветерану разведки с 27-летним стажем, необходимо было подстраховаться — прибыв к себе на пятый этаж строения № 2, он собственноручно изложил на бумаге то, что было записано на магнитофонной пленке. Эту работу нельзя было доверить никому — информаторы Мильке находились повсюду. После этого Виганд пригласил к себе на совещание подполковника Вольфганга Штухли. Последний являлся его коллегой вот уже в течение двух десятилетий и, по словам Виганда, был «очень приличным человеком» и возглавлял 15-й отдел берлинского управления Штази, занимавшегося безопасностью работников посольств стран третьего мира.
|
|
|
Штухли прочитал стенограмму магнитофонной записи, которую Виганд уже отпечатал на бланке с грифом «совершенно секретно». В ней перечислялись имена и должности дипломатов Ливийского Народного Бюро: Джуна Ахмед — административный служащий, Отар Фарук Альфаги — офицер связи, Али Кешлаф — служащий консульства, Эль Амин Эль Шамес — служащий финансового отдела, Омар Али Шальбак — служащий консульства, Ибрагим Рамадан Хамуда — дипломат, Абдусалам Альреги — секретарь посольства.
|
|
|
Штухли сообщил своему коллеге, что знает их всех. По его словам, его агенты «Альба» и «Марио» сообщали о том, что ливийцы занимаются созданием базы, с которой будут производиться террористические акты. Он также обратил внимание на то, что число персонала ЛНБ постоянно увеличивается — в ноябре 1985 года оно достигло 75 человек, 34 из них обладали дипломатическими паспортами, выданными министерством иностранных дел, у семи человек были так называемые зеленые карточки посольского персонала, не относящегося непосредственно к рангу дипломатов, однако дававшего им карт-бланш при пересечении государственных границ, включая границу между Западным и Восточным Берлином.
Виганд сказал своему коллеге, что необходимо предпринять меры по предотвращению трагедии, памятуя о том, что вмешательство в дела ливийцев навлечет на их головы огромные беды, если об этом дознается Мильке. С главой МГБ шутки были плохи. Внушавший ужас своим подчиненным, Мильке был беспощаден в том, что касалось защиты коммунистической ГДР. В самой Штази существовало многочисленное управление внутренней безопасности аппарата, которое Мильке наделил практически безграничными полномочиями. Малейшее подозрение или любой конфликт с начальством могли привести к слежке за сотрудником министерства и его семьей, допросам с пристрастием и даже к тюремному заключению.
|
|
|
Штухли напомнил Виганду о том, что Мильке обеспечивал оружием и обучал людей арафатовского ООП, а также других арабских экстремистов.
«И не забывай о том, что шесть лет назад он отдал приказ не организовывать операций против террористов — и в особенности ливийцев — до тех пор, пока они не совершают преступлений на территории ГДР». Оба разведчика жарко спорили в течение нескольких часов, и Виганд все это время пытался убедить своего коллегу в том, что следует доложить Мильке о грозящей опасности. «Я просто не могу допустить, чтобы арабы устроили бойню в Западном Берлине».
Штухли был человеком, который под чьим-либо давлением быстро приходил в возбуждение.
«Райнер, ты заходишь слишком далеко! Знаешь, что с нами сделает Мильке, если хотя бы краем уха услышит о нашем разговоре?»
|
|
|
Однако Виганд не сдавался:
«Я все это знаю, но скажу тебе — меня это мало беспокоит. Боже, неужели ты не понимаешь, что всему миру станет известно о причастности ГДР к этим делам, а это сильно повредит репутации нашей страны в глазах всего мира и разрушит все то, что мы так долго создавали? И не забывай — ведь мы же не убийцы!».
Штухли было далеко до Виганда, получавшего высокие оценки на занятиях по диалектическому материализму на политзанятиях в Штази, и он в конце концов поддался на настойчивые уговоры коллеги.
Первый доклад Мильке
Контрразведчики всю ночь работали над текстом аналитической записки, зная при этом, что отчаянно рискуют.
Перепробовав около десятка черновых вариантов, Виганд собственноручно отпечатал окончательную версию этого взрывоопасного документа. Содержалось в нем следующее:
«Офицеры отдела надзора за иностранцами (Виганд) и 15-го отдела (Штухли), проведя независимое лруг от друга расследование, получили свидетельства о нижеследующем:
— ЛНБ ведет деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом, и практически полностью посвятило себя разведывательной деятельности. Основная масса дипломатов ЛНБ и служащих административного аппарата ливийского представительства принадлежат к трем резидентурам различных секретных служб Ливии;
— ЛНБ незаконно осуществляет на территории ГДР планирование, организацию и выполнение террористических актов против Запада, и конкретно — взрывов и убийств противников правящего ливийского режима к Западном Берлине;
— оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества хранятся в помещениях дипломатов ЛНБ и нелегально снятых квартирах граждан ГДР. Все это незаконно — с нарушением погранично-таможенных правил — было ввезено на территорию ГДР и переправлено на машинах с дипломатическими номерами в Западный Берлин;
— сотрудники секретной службы, находящиеся под прикрытием ЛНБ, проводят на территории ГДР широкомасштабную шпионскую деятельность, направленную против иностранных посольств — особенно посольств других арабских государств, и занимаются вербовкой агентуры из числа граждан ГДР, часть которых ориентируют на деятельность, враждебную министерству госбезопасности ГДР;
— установлено, что ряд иностранных граждан, сотрудничающих с ЛНБ, сотрудниками МГБ ГДР и западными разведслужбами, являются террористами и убийцами».
Виганд подписал этот документ и лично доставил его своему непосредственному начальнику генерал-лейтенанту Гюнтеру Кратчу, главе второго управления. Второе управление было одним из восьми управлений — а всего их было 58, — которые напрямую подчинялись Эриху Мильке. Эти восемь управлений включали в себя также 5-ю оперативную группу министерства тщательно засекреченную группу особого назначения, состоявшую из рейнджеров, снайперов и специалистов по подрывной деятельности.
Похмыкав, Кратч все-таки согласился отправить этот документ Эриху Мильке. Никогда еще за всю свою служебную карьеру Виганд так не нервничал. Кратч вернулся в состоянии сильного волнения. Мильке принял документ «на рассмотрение». Виганда это удивило — он ожидал взрыва негодования со стороны министра. Виганд размышлял о том, принял ли обычно свирепый Мильке одну из своих любимых «утренних конфеток» — реактиван-амфетамин или валиум (старшим офицерам Штази было известно, что Мильке принимает стимулирующие таблетки).
Виганду несколько раз позвонили из приемной Мильке — уточнялись некоторые детали подготовленного им документа. «Наверху» к делу отнеслись достаточно серьезно. К облегчению Виганда, у него не стали допытываться о том, вербовал ли он информатора из числа служащих ЛНБ, — ведь это является нарушением приказа министра госбезопасности.
Событие, пролившее свет на причастность восточно-германского режима ко взрыву в дискотеке «Ла Белль», произошло в середине декабря. Мильке организовал совещание в правительственной штаб-квартире на площади Маркс-Энгельсплатц, располагавшейся в самом сердце Берлина. На нем присутствовали Хонеккер и Эгон Кренц. Последний был членом Политбюро и секретарем ЦК СЕПГ, отвечавшим за государственную безопасность, правоохранительную систему и молодежную политику. Третьим присутствующим на этом закрытом совещании был Герман Аксен — член Политбюро и секретарь ЦК СЕПГ по международным отношениям. Хонеккер пригласил на совещание и четвертого — Гюнтера Кляйбера, члена Политбюро, курировавшего ближневосточные дела.
Мильке вручил каждому присутствующему копию ипалитической записки Виганда и его рапорта, а также аналитическую записку по документам Виганда, подготовленную Центральной аналитической группой министерства. После того как участники совещания закончили пение, Мильке как обычно собрал все копии и уложил их в свой портфель. Он был асом конспирации, остальные же участники совещания — просто младенцами в этом смысле. Мильке никогда бы не допустил, чтобы материалы крайне щепетильного характера остались в руках партийных функционеров. Такого рода сверхсекретные документы доставлялись даже высшему руководству спецкурьерами. Их следовало читать в присутствии курьера, удостоверять знакомство с документом личной подписью, после чего все они возвращались обратно к Мильке. Министр госбезопасности оставлял подписанные копии в сейфе, стоявшем позади его стола и каждый вечер опечатывавшемся. Все остальные экземпляры уничтожались специальной бумагорезательной машиной.
Еще до конца совещания Мильке позвонил генералу Кратч у и приказал ему прибыть в министерство и ждать там его приезда. Кратч в свою очередь вызвал Виганда, которому было приказано находиться в приемной на тот случай, если он может понадобиться. Находившийся в состоянии нервного ожидания Виганд увидел, что прибыл Мильке. Министр молча кивнул ему. Мильке был более бледным, чем обычно. В своем строгом костюме с галстуком и в белой рубашке он более походил на служащего бюро ритуальных услуг, чем на министра госбезопасности. Виганд изо всех сил старался услышать, что происходит в кабинете его могущественного шефа. Ему хотелось хотя бы догадаться о настроении Мильке. Однако прочная дубовая дверь была абсолютно звуконепроницаема. Тем не менее один раз Виганд расслышал типичный звук работающей машины для уничтожения документов, способной менее чем за минуту превратить в конфетти содержимое папки толщиной в два сантиметра.
Появившийся в комнате Кратч подхватил Виганда под локоть и безмолвно вывел из приемной.
В своем кабинете Кратч сообщил, что Мильке рассказал ему о своей встрече с Хонеккером, Кренцем Аксеном и Кляйбером и о том, что Хонеккер приказал продолжать слежку за ливийцами, но не более того. Виганду было приказано отказаться от привлечения кого-либо из агентов и никоим образом не вмешиваться в дела ливийцев.
Кратч относился к числу сторонников твердой партийной линии. Он рассказал о том, что Мильке разразился речью о «ливийских товарищах», которые так много способствуют развитию экономики ГДР, и о важности торговых отношений с ними. Мильке напоминал генералу о том, что ливийцы также оказывают огромную помощь в разведывательных целях и являются союзниками в «антиимпериалистической борьбе». Мильке, как рассказал Кратч Виганду, с огромным воодушевлением заявил о том, что «маленькой Ливии» ничего не остается, как защищать себя от «большой Америки» с ее авиацией и флотом. «Под конец мне было сказано о том, — вспоминал Виганд, — что Америка враг номер один и что нам следует уделять больше времени поимке американских шпионов и не беспокоить наших ливийских друзей».
Виганд не удивился. Он знал, что восточно-германский режим исправно следует по пути сталинизма, знал об идеологической зашоренности руководства ГДР. Что касается Виганда, то для него опасность, исходившая от ливийской разведки, перевесила все идеологические соображения. Полковнику за долгие годы службы приходилось мириться со многим, но все-таки настал день, когда он наконец понял, что правительство ГДР исчерпало все лимиты терпимости в своей поддержке «антиимпериалистической борьбы».
Вопреки приказаниям Виганд продолжал при помощи агентуры разведывать планы ливийских террористов.
В начале марта 1986 года подразделение электронного слежения министерства госбезопасности ГДР перехватило директиву ЦРУ и ФБР своей европейской резидентуре. восточно-германской контрразведке стало известно, что инструкции американской администрации призывали к большей агрессивности в деле выявления и уничтожения тайных баз террористов. В одной из них рекомендовалось усилить антитеррористическую разведывательную деятельность в Западном Берлине. Скорее всего, американской разведке стало известно, что иностранные миссии в восточной части этого города стали подобными базами.
К этому времени Виганд уже завербовал с полдюжины арабов-информаторов и усилил наблюдение за военными объектами в Западном Берлине. Большинство его «подопечных» были журналистами из различных арабских стран. Некоторым из них он настоятельно порекомендовал всячески активизировать свои связи с посольством США в Восточном Берлине, другим — чаще посещать пресс-клуб в Западном Берлине и постараться сблизиться с теми журналистами, которых госбезопасность ГДР подозревала в связях с разведкой США. Он приказал им выражать свое недовольство режимом ГДР и малую часть подаваемой им информации, способную заинтересовать разведку США, передавать этим лицам.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 236; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!