Гражданский подвиг Козьмы Минина и Второе ополчение

⇐ ПредыдущаяСтр 44 из 141Следующая ⇒

Осенью 1611 г., казалось, приблизился час национальной катастрофы. Поляки, спалив посады Москвы, превратили Китай‑город и Кремль в свою неприступную крепость и засели там. Рухнула центральная власть, страна разваливалась на части. По обочинам дорог среди бела дня лениво расхаживали обожравшиеся мертвечиной волки. Всюду лежали умершие от голода или убитые разбойниками люди. Бог, казалось, отвернулся от грешной Руси и за людские грехи уже не замечал с небес ее загаженных храмов… Но тогда прозвучали главные слова о причинах Смуты: трусость и равнодушие всего общества, отсутствие общей ответственности и мужества. По мнению современников Смуты, Ивана Тимофеева и Авраамия Палицына, Бог наказал Россию за «всего мира безумное молчание». Впрочем, русских людей можно понять. Общество пришло к этому несчастью не случайно. И тут надо вспомнить И. В. Грозного, без числа и пощады «перебиравшего людишек», а также его преемников, позоривших царскую власть так, что к ней было утеряно всякое уважение. Где тут уж наберешься гражданской ответственности и мужества?

Однако «свеча» патриарха Гермогена не угасла совсем. В Нижнем Новгороде возник новый очаг сопротивления, появилось новое общенародное движение. Его возглавил продавец скота Козьма Анкудинович Минин. Осенью 1611 г. наступил редкий в истории России момент, когда множество порядочных люди почувствовали «единачество» – единство. «Вся земля» была готова подняться… Это всеобщее народное чувство уловил и выразил простой горожанин Козьма Минин. Он призвал сограждан обложить себя особым налогом на новое войско для спасения России, Москвы и православия. Минин шел на это осознанно, думая о будущем. «Великое дело! – говорил он. – Мы совершим его, если Бог поможет. Какая хвала будет всем нам от Русской земли, что от такого малого города произойдет такое великое дело: я знаю, только мы на это подвинемся, так и многие города к нам пристанут и избавимся мы от иноплеменников».

Зная честность Козьмы, горожане выбрали его старостой. Но мало в таком деле только красно говорить и не воровать! Минин оказался человеком исключительных организаторских талантов, благодаря которым он сумел быстро создать «рать на очищение Московского государства». Так Минин совершил истинно гражданский подвиг, причем летописец сравнил его с библейским вождем Зоровавелем, который вывел евреев из Вавилонского плена на родину. Во главе рати Ополчения согласился встать князь Дмитрий Пожарский – воин неустрашимый и опытный.

Летом 1612 г. Второе ополчение подошло к Москве и соединилось с войсками Ивана Заруцкого и Дмитрия Трубецкого, по‑прежнему осаждавшими город. Не без труда союзникам удалось наладить совместные действия. Ведь ранее Заруцкого уличили в том, что он подослал в Ярославль к Пожарскому убийцу. Тот пытался в уличной толчее ударить князя ножом в живот, но промахнулся, попал в бедро казаку, находившемуся рядом с Пожарским, и тотчас был схвачен.

Октября 1612 – Сдача польского гарнизона Кремля

Перелом наступил в конце лета 1612 г. В сражении 22–24 августа у Белого города ополченцы отбили попытку превосходящих сил гетмана Ходкевича прорвать снаружи блокаду Москвы и спасти осажденный польский гарнизон русской столицы. Причем решающий удар полякам нанес со своими силами совсем невоенный человек – Козьма Минин. Его поддержали до тех пор медлившие отряды Трубецкого. Они бросились вплавь через Москву‑реку с одним только холодным оружием и отбили натиск войск Ходкевича. Гетман отошел от Москвы.

Тогда же ополченцы и казаки заключили соглашение о совместном командовании войсками и управлении землей. На равном расстоянии от станов войск Трубецкого и ополчения Минина и Пожарского, на Неглинной улице, стали встречаться для решения неотложных дел трое военачальников – Д. М. Пожарский, К. А. Минин и Д. Т. Трубецкой. Именно здесь, в сердце русской столицы, стала возрождаться русская государственность – в походных шатрах возникли первые государственные учреждения, ведавшие службой и обеспечением войск, а потом и всем государством. В октябре Пожарский согласился принять под свою защиту вышедших из блокированного города жен бояр – сторонников царя Владислава, сидевших в Кремле с поляками. Это решение выпустить из осажденного города родственников бояр‑предателей вызвало возмущение казаков, хотевших просто‑напросто пограбить состоятельных боярынь.

После длительной подготовки, 22 октября ополчение прорвало оборонительные укрепления поляков в Китай‑городе. Интервенты отступили в Кремль. Однако лишения и голод (дело дошло уже до людоедства) сломили их волю. 26 октября осажденные сдались. Среди вышедших из Кремля находилась и инокиня Марфа с сыном Михаилом Романовым, попавшие в осаду вместе с другими семьями русских бояр – сторонников поляков. Вскоре мать и сын уехали в свои костромские вотчины.