Сложные для понимания моменты 16 страница
Это была полноценная атака, разработанная суперпрофессионалами. Били по ключевым точкам, и защититься от этих ударов население не могло. Даже самые умные оказались бессильны против этих технологий.
Советскую интеллигенцию без труда обвели вокруг пальца красивыми словами типа «свободомыслие», «свобода совести» и т. д. Просчитывалось, что на практике это выльется в беспринципное мышление, оперирующее в рамках выгодно‑невыгодно. Некоторые понятия, изначально обозначавшие разные вещи, стали объединяться в одно, причем всегда с акцентом на худшую сторону. Любовь стала синонимом секса, а «разврат» и «распутство» вовсе исчезали из молодежного словаря, заменившись словом «раскрепощенность» и «продвинутость».
Сегодня никто не помнит, что такое любовь. Все разумеют под ней совокупление. Люди забыли, что само по себе совокупление без любви есть смертный грех – блуд. Любовь – это то высшее, что есть в человеке. Бог – это Любовь. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13, 3–8).
|
|
|
Второе направление удара – приведение страны к экономическому банкротству. Стратегия основана на мифе, что рыночная экономика есть путь к изобилию для всех времен и народов. Миф о благости рыночной экономики прочно засел в наших мозгах, потому что его долгое время целенаправленно культивировали. Никакие доводы разума здесь не работали. Рынок – хорошо, и все тут. Запад хорошо живет, потому что там рынок. Мы тоже так хотим, значит, нам тоже нужен рынок. Вот и вся логика. Заметим, люди не знали реальной жизни Запада. Они знали информацию из глянцевых журналов и голливудских фильмов. В большинстве случаев это была мечта. Кино отражало то, как западное общество хотело жить, а не то, как оно живет реально. Но советские люди воспринимали эту информацию как документальную.
Началась перестройка. Первые шаги в рыночном направлении являли собой тотальный грабеж. Массы стремительно нищали, но не роптали, потому что в дело пошли заранее припасенные мифы. С одной стороны, говорили, что надо потерпеть, как терпят прививку. Мол, если хотим хорошо жить, необходимо пройти ступень дикого капитализма. С другой стороны, уверяли, что это все же лучше, чем возврат к проклятому прошлому (миф о проклятом прошлом и миф о «светлом» Западе создавались параллельно). Социал‑дарвинизм научно оправдывал грабеж слабых. С экранов и страниц газет дяди умного вида объясняли нам, как малым детям, что человеческое общество по сути ничем не отличается от животного, и потому должно жить так же. Нас учили, что сильные имеют законное право грабить слабых, и потому не должны испытывать угрызений совести. Робкие сомнения в справедливости такого права подавлялись утверждением, что так живут животные, и значит, все правильно.
|
|
|
Сегодня это кажется, мягко говоря, странным, но тогда выглядело естественно. Суть умозаключений сводилась к тому, что люди должны подражать животным, поскольку это единственный путь к счастью. Чтобы уподобиться животному миру, нужна конкуренция, где выживет сильнейший. Когда сильные насытятся, у них пойдет отрыжка, и выжившие слабые получат возможность воспользоваться этим «благом». После начнется нормальный капитализм, и все мы заживем, как на Западе.
|
|
|
Люди вновь поверили и снова начали ждать. Обратите внимания – ждать отрыжки. Взрослые, нормальные полноценные люди ждали, когда же их окончательно ограбят, чтобы потом нормально жить на чужую отрыжку. И это никого не смущало. Людей настолько запутали, что они утратили всякую способность думать. Никто не помнил хорошего, например, что раньше квартиры давали бесплатно, а человек возмущался, что отделка плохая и писал жалобы. Если бы сейчас кому‑нибудь дали бесплатно квартиру не то что с плохим ремонтом, а, например, без одной стенки и с дырой в потолке, он умер бы от счастья. Но никто не помнил ни бесплатных квартир, ни путевок. Все вспоминали только плохое. Запомните этот эпизод как ярчайший показатель манипуляции сознанием. В будущем это позволит вам защититься от подобных атак.
Разграбление страны набирало обороты. Составы, груженные металлами, сырьем, ресурсами и прочим стратегическим добром, тянулись до горизонта. Все вывозилось за рубеж и продавалось за бесценок. Делали это не специально обученные диверсанты, а наши обычные люди, оказавшиеся смекалистее и энергичнее остальных. Энергия сильных была перенаправлена на грабеж, тем более что грабители не чувствовали себя преступниками. Напротив, они ощущали себя строителями нормального общества и светлого будущего, сбросившими оковы «проклятых Советов».
|
|
|
Почему так случилось? Потому что, если вы хоть чуть‑чуть знаете человеческую природу, вы помните, что нет проблем создать условия, при которых нормальные люди сами будут превращаться в кровожадных хищников. Достаточно поменять ориентиры и мировоззрение. Гитлер превратил мирных бюргеров в профессиональных и безжалостных убийц именно потому, что знал психологию человека. Дирижеры демократии тоже знали психологию, и не видели проблем по превращению наиболее способных обывателей в беззастенчивых грабителей своей страны, искренне полагающих, что человеческое общество может стать нормальным не иначе как путем подражания животным и забвения базовых человеческих принципов.
После стихийного оттока ресурсов начался отток организованный. Продавалось все. На корню. За бесценок. Все, что не могло быть продано, – разрушалось. Со стороны было похоже, что Россия – побежденная страна, выплачивающая какую‑то неимоверную и странную контрибуцию, в условия которой входило разрушить то, что по каким‑то причинам не удается вывезти. И в итоге больше разрушалось, чем продавалось. Но мы до сих пор не понимаем, куда ветер дует. Все инвестиций ждем. Скоро уже 20 лет как ждем, а их все нет и нет. Вроде бы и границы открыли, чтоб инвестиции без задержек к нам шли, и льготы для приманки повесили, а процесс почему‑то обратный – через открытые границы капитал идет не в Россию, а из России. В Россию ничего, кроме чужих товаров, не поступает.
Казалось бы, давно пора заподозрить – что что‑то тут не ладно, и бить тревогу, но нам и здесь поставлены капканы. Снова нам объясняют, что инвестиций нет, потому что у нас неправовое государство и мало демократических свобод. Вот когда обеспечите права со свободами, тогда инвестиции и потекут. И никто не задумывается, почему в еще более неправовую Азию, где чихать хотели на западные права, инвестиции прут, как слоны на водопой, а в Россию их никак не заманить. Кажется, очевидно, что права здесь ни при чем, но чтобы додуматься до этой простой мысли, нужно думать.
Главная наша беда в том, что нас за последние годы думать отучили. Сегодняшнее большинство принимает чужие утверждения, даже не вдумываясь в них. Сказали, что причина современных проблем в России в недостатке прав и свобод – и все поверили. С таким уровнем интеллектуальной импотенции ничего не стоило узаконить любой тип хищений. В итоге возникла ситуация, простая до неприличия и ужасная в своей бесперспективности: мы продаем нефть и получаем за это доллары. Потом эти доллары отдаем за «сникерсы». В результате ни нефти, ни долларов, ни «сникерсов». В прямом смысле слова мы проедаем свою страну.
Но удивляет не это. Удивляет безразличие к собственной судьбе. Допустим, большинству на Россию плевать. Массы в этом не виноваты, их так запрограммировали. Но ведь инстинкт самосохранения никто не блокировал. Каждый по‑прежнему хочет жить, и это стремление никак не связано с патриотизмом. Почему же никто не думает о том, что он будет делать, когда наши энергичные ребята продадут всю нефть. На что «сникерсы» будем покупать? Все, что мы едим или носим, сделано или за границей, или из заграничного сырья. Не обманывайтесь русскими названиями на продуктах.
В каком‑то смысле мы похожи на папуасов, меняющих золото на стеклянные бусы. Никого не смущает, что в стране, где ничего не производится, с гигантской скоростью множатся супер– и гипермаркеты, в прямом смысле слова храмы торговли. Все эти храмы и растущую вокруг них сферу услуг по всем каналам СМИ позиционируют как рост экономики, тогда как это самые настоящие насосы, откачивающие богатства России. Пиявки, высасывающие кровь и плоть страны. Везде торгуют стеклянными бусами, за которые мы расплачиваемся нашими ресурсами. Как только из России все откачают, заграничные поставки закончатся. Большинство умрет от голода и холода. Умрет в прямом смысле, без аллегорий.
Если в ближайшее время не предпринять действий, соответствующих ситуации, самые мрачные прогнозы померкнут перед действительностью. На горизонте призрак блокадного Ленинграда размером во всю Россию. Сельского хозяйства нет, промышленности нет, науки нет, образования нет. Есть только продажа ресурсов, кучка присосавшихся к этой кормушке паразитов и сопутствующая деятельность коммерсантов. Ужас не только в том, что никто не понимает конечного результата своей деятельности. Ужас современности – в отсутствии масштабных людей, способных предпринять соответствующие действия. Создается впечатление, что те, от кого зависит наше спасение, не понимают серьезности положения. Иначе как объяснить то, что они «осваивают» бюджет, выделенный на решение ситуации точно так же, как некогда осваивали различные транши? «Неужели не вразумятся делающие беззаконие, съедающие народ мой, как едят хлеб?» (Пс. 13:4).
Конечно, можно сказать, что нам не привыкать восстанавливать разоренную страну. Много раз восстанавливали, восстановим и теперь. Да, согласны. Но для этого надо, во‑первых, прекратить процесс разрушения. Во‑вторых, создать костяк из честных людей, не просто понимающих ситуацию, но обладающих масштабным мышлением и организаторскими талантами. Воин, ученый и организатор в одном лице. Пока же есть только команда поднаторевших в казнокрадстве чиновников и коммерсантов. Никто из них реально не управляет. Единицы, демонстрирующие хоть какое‑то понимание, одновременно демонстрируют полную импотенцию. Ходить с плакатами вокруг Думы и требовать социальных льгот – верх их активности и понимания.
Глава 7
Значение православия
З. Бжезинский, советник американского президента по Восточной Европе, открыто заявляет, что после коммунизма главным врагом западной цивилизации является православие. Не язычество, ислам или иудаизм, а именно православие. Как вы думаете, почему он так конкретен и категоричен? Потому что православие – исторический фундамент России. Опираясь на этот фундамент, можно полноценно возродить Россию как империю. Не будет православия – не будет великой России. Равно как если не будет иудаизма, не будет Израиля, а не будет ислама, не будет Ирана. Историческая религия – хребет, на котором держится любое традиционное общество.
Каким бы государство ни было многонациональным и многоконфессиональным, оно имеет ориентир. Хотя бы потому, что не иметь ориентира смерти подобно. Иметь два ориентира в принципе невозможно. Для многоконфессионального и многонационального Израиля ориентиром служит иудаизм. Ирану ориентиром служит ислам. Ориентир многоконфессиональных и многонациональных США – маммона. Ориентир России – православие.
Смысл ориентира в том, чтобы определить генеральное направление. Тот факт, что мусульмане ориентируются на заповеди ислама, а европейцы с американцами на заповеди рынка, подтверждает, что каждому свое. Попытку переориентировать чужую страну на свой ориентир следует понимать как попытку подчинить эту страну.
Сегодня Запад пытается всех заставить отвернуться от своих исторических ориентиров и переориентироваться на Рынок. Это прямая попытка подчинения. Если Израиль, Россия или Иран начнут ориентироваться на маммону (религию США), в перспективе это значит подчинение Соединенным Штатам. Без вариантов. Чтобы было не все так очевидно, подчинение носит научный оттенок и маскируется словами о свободе совести. Подход дьявольски изощренный. Извините, но другое словосочетание подобрать трудно. Смотрите, что делается. Сначала проводится мысль о свободе совести. Вроде все правильно, все честно. Из этого выводят, что каждый имеет право исповедовать любую религию. А раз так, значит, придание какой‑то одной религии статуса государственной означает ущемление других религий. Но поскольку все люди равны и все такое прочее, получается, что никакую религию нельзя считать государственной. А раз так, значит, государственным ориентиром назначается атеизм. В переводе на русский язык это означает культ поклонения маммоне на государственном уровне.
Когда нам говорят, что в России живут несколько миллионов мусульман или буддистов, и потому православную веру нельзя принимать в качестве ориентира, но тут же предлагают принять в качестве государственной религии культ маммоны, такая наглость ни в какие ворота не лезет. Наша религия не может быть для России государственной, а американская религия может. Как прикажете это понимать?
Перед ответом на вопрос не следует забывать, что атеизм является религией, потому что отрицание Бога – тоже вера. Люди верят, что они произошли из обезьяны, а Солнечная система образовалась сама по себе. Не знают, а верят. Любая масса устроена так, что по фундаментальным вопросам имеет внушенное мнение. Чему людей учат в школе, то они и усваивают на всю жизнь. Учат, что Бог есть, они верят, что есть. Учат, что нет его, – верят, что нет. Проникнуть в суть вопроса они не могут, потому что это выходит за рамки их возможностей. В то же время, нуждаясь в каких‑то ориентирах, они обретают их через веру. Направление движения любого общества всегда зависит от ориентиров, а ориентиры от силы, культивирующей веру.
В сухом остатке получается, что атеизм есть религия Рынка. Как и в любой религии, там есть свои жесткие догматы, за нарушение которых немедленно следует наказание. По сравнению с любой другой религией рыночная религия самая жесткая. Она не предусматривает покаяния и прощения. Нарушители рыночных догматов караются тут же, незамедлительно и сурово.
Теперь главная мысль: зачем религии маммоны потребовалось заявить себя так, что она вроде и не религия? История знает древние культы, основанные на поклонении маммоне. Например, в Карфагене было такое поклонение. Но почему раньше это поклонение не скрывали, а теперь так тщательно маскируют? Сам по себе факт сокрытия настораживает. Весь наш опыт свидетельствует, что так скрывают нелицеприятные цели. В чем же нас хотят обмануть?
Это тактика «троянского коня». Люди думают, что это лошадь, и открывают ворота. Как только «конь» оказался в городе, оттуда выскакивают враги и покоряют город. Если открыто зафиксировать все неизбежные и гарантированные минусы рыночной религии, ни одно общество не примет ее в качестве государственного ориентира. Подчеркиваем, ни одно. Но стоит преподнести то же самое под другим «соусом», и люди охотно открывают ворота «троянскому коню». Далее начинается духовное избиение беззащитного населения.
В свете такого понимания трудно объяснить редкое (и потому удивительное) единодушие властей, заявляющих, что «никакая религия не может признаваться государственной». Понятно, что ни ислам, ни буддизм, иудаизм, индуизм и даже русское язычество никогда и не претендовали на роль государственной религии России. Единственным кандидатом на эту роль было православие. Следовательно, под формулировкой «никакая религия» понимается православная вера. Говоря языком без политеса, выражение «никакая религия» в переводе на русский язык означает, что православная вера не может быть государственной религией, а вот атеистическая вера может. Почему в современной России атеизм может быть государственной религией, а православие нет? Потому что из русского народа сделали иванов, не помнящих родства. Безродный Иван спивается, развращается, становится ленивым и равнодушным. Но стоить вернуть ему православную Веру, сразу пойдет восстановительный процесс. Атеистическая вера, возведенная на уровень государственной идеологии, – корень всех бед России.
Здесь уместно вспомнить высказывание А. Козырева, бывшего министра иностранных дел России, который делится своими воспоминаниями: «Будет любая идеология – будет тоталитаризм. Надо решить, что должно заменить идеологию? Деньги! Место национальной идеологии должны занять деньги». Из этих рассуждений родился знаменитый лозунг ельцинской эпохи: «Обогащайтесь!»
В итоге то, что раньше тратилось на независимость, образование и другие государственные цели, сегодня пожирает горстка богачей. Самое интересное – счастливее от этого никто не становится, в том числе и сами богачи. Люди думали, что много денег – это потолок счастья, но когда их стало много, все оказалось как‑то плоско, и что делать дальше, непонятно. Сегодня многие богатеют, превращая это занятие во что‑то вроде спорта, но счастья это им не прибавляет.
Сказано: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). Люди в любом случае будут служить Богу или маммоне. Если выбираем Рынок, дальнейшее развитие событий понятно, в чем мы наглядно убедились. Очень быстро все сведется к плотским желаниям, потребительству и эгоизму. Когда ключевые узлы будут поражены, начнется саморазрушение.
На этом эффекте строится политика США в оккупированных странах. Первым делом американцы заполняют информационное пространство захваченной страны идейной продукцией, разрушающей основы морали и нравственности. Агрессия построена на активации человеческих пороков. Под видом свободы и прочих красивых слов души людей активно заполняются порнографией и насилием. Тактика ветхозаветного змея, в результате которой население превращается в потребителей. Используя новые технологии, страну пожирает чудовище мирового рынка. Для окружающих процесс абсолютно незаметен и даже приятен. Когда общество находится в дурмане наркотического сна, оно не может помышлять о грядущем похмелье.
Люди, как бы ни были крепки в своей вере, при постоянном искушении падут. Останутся единицы, но единицы не делают погоды. В этом виноват не человек, а такова его природа.
Мы, пишущие эти строки, все понимаем, но никто из нас не может сказать, что он безгрешен. Человек привыкает к порочному удовольствию независимо от понимания его опасности. Никто не может устоять против соблазна, если его системно, постоянно и профессионально искушают. В результате под видом свобод и прав народ превращают в бесформенную массу, в грязь, хаос.
Чтобы от этого защититься, нужны новые ориентиры. Но откуда они возьмутся, если общество не имеет веры? Как показывает практика, из благих намерений ориентиры не возникают. А если и возникают, то за мгновенные по историческим меркам сроки превращаются в двойную мораль.
Определяясь, что может быть источником нужных как воздух ориентиров, логика или Откровение, мы приходим к единственному выводу – Откровение. Отсюда следует главный вопрос: какая религия оптимальна для России? Это не шутка, это очень серьезно. От источника зависят ориентиры. От того, какие ориентиры будут у нашего государства, зависит судьба России.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!