Они никогда не станут взрослыми 40 страница
– Отовсюду народ собирается, – мрачно произнес Клод. – Эти, видно, специально из Лондона едут. Наверное, взяли собаку тайком из большой псарни на денек. Как знать, может, она участница скачек трехлеток в Эпсоме.
– Будем надеяться, что она не помешает Джеки.
– Не беспокойся, – сказал Клод. – Все новые собаки автоматически попадают в категорию сильнейших. Мистер Физи за этим внимательно следит.
На поле вели открытые ворота. Прежде чем мы въехали, жена мистера Физи взяла у нас деньги за участие.
– Он бы и педали ее крутить заставил, будь у нее силы, – сказал Клод. – На помощников старина Физи не очень‑то раскошелится.
Я проехал через поле и припарковался в конце ряда машин у изгороди. Мы оба вышли из грузовика, и Клод тотчас же занялся Джеки. Я стоял возле машины и ждал. Поле было очень большое, с крутоватым откосом, и я находился на вершине этого откоса и смотрел вниз. Я видел шесть стартовых будок, деревянные столбики, обозначавшие дорожку, которая тянулась вдоль нижней части поля и резко поворачивала под прямыми углами, а потом поднималась вверх к зрителям и к финишу. В тридцати ярдах от финишной линии находился велосипед колесами вверх, с помощью них тянули липового зайца. Это обычный способ тянуть липового зайца, используемый на всех скачках. Конструкция состоит из хрупкой деревянной платформы высотой восемь футов, поддерживаемой четырьмя вбитыми в землю столбами. На платформе прочно закреплен обычный старый велосипед колесами вверх. Заднее колесо направлено в сторону дорожки. С него снимают резину, так что остается один вогнутый металлический обод. Один конец веревки, которая тянет зайца, прикреплен к этому ободу, и мотальщик (или крутильщик), расставив ноги над велосипедом, крутит педали руками, колесо таким образом вращается, и веревка наматывается на обод. Липовый заяц движется к нему со скоростью, которую он задаст сам, до сорока миль в час. После каждого забега кто‑нибудь относит липового зайца (вместе с веревкой, к которой он привязан) обратно к стартовым будкам, одновременно отматывая веревку с колеса, и к новому старту все готово. Мотальщик с высокой платформы следит за ходом бега и регулирует скорость зайца так, чтобы тот все время находился впереди собаки, бегущей первой. Он также может в любое время остановить зайца и объявить бег несостоявшимся, если ему покажется, что выигрывает не та собака. Для этого он резко поворачивает педали назад, и веревка запутывается во втулке колеса. Он может также неожиданно уменьшить скорость зайца – быть может, на секунду, – тогда собака, бегущая первой, автоматически замедляет свой бег, и ее догоняют другие. Мотальщик – персона важная.
|
|
|
Я видел, что мотальщик мистера Физи уже стоит на платформе. Это был крепкий на вид мужчина в синем свитере. Он опирался о велосипед и смотрел на толпу сверху вниз сквозь дым своей сигареты.
|
|
|
В Англии существует странный закон, позволяющий проводить подобного рода состязания на одной площадке только семь раз в году. Вот почему все оборудование мистера Физи легко перевозилось с места на место, и после седьмого состязания он просто переезжал на другое поле. Закон ему в этом не препятствовал.
Собралось уже довольно много народа, и букмекеры ставили свои стенды в ряд, с правой стороны. Клод вывел Джеки из грузовика и теперь направлялся вместе с ней к группе людей, толпившихся вокруг приземистого мужчины, на котором были бриджи для верховой езды. Это и был мистер Физи собственной персоной. Каждый из окружавших его держал на поводке собаку, и мистер Физи записывал клички в блокнот, который держал в левой руке. Я неторопливо приблизился к ним, чтобы понаблюдать за происходящим.
– Эту как зовут? – спросил мистер Физи, приготовившись сделать запись в блокноте.
– Полночь, – ответил какой‑то мужчина, державший на поводке черную собаку.
|
|
|
Мистер Физи отступил на шаг и внимательнейшим образом осмотрел собаку.
– Полночь. Ладно. Записал.
– Джейн, – сказал следующий мужчина.
– Ну‑ка, дай взглянуть. Джейн... значит, Джейн... хорошо.
– Солдат.
Эту собаку держал на поводке высокий мужчина с длинными зубами в синем двубортном выношенном до блеска костюме. Назвав кличку собаки, он почесал свободной рукой ягодицу.
Мистер Физи наклонился, чтобы получше рассмотреть пса. Его хозяин уставился в небо.
– Уведи его отсюда, – сказал мистер Физи.
Мужчина быстро опустил взгляд и перестал чесаться.
– Да уводи же!
– Послушайте, мистер Физи, – мужчина немного шепелявил сквозь свои длинные зубы. – Ну не делайте же глупостей, прошу вас.
– Давай, Ларри, проваливай и не отнимай у меня время. Ты не хуже меня знаешь, что у Солдата два белых пальца на правой передней лапе.
– Погодите, мистер Физи, – сказал мужчина. – Вы ведь Солдата полгода не видели.
– Хватит, Ларри, уходи. Некогда мне спорить с тобой.
Внешне мистер Физи не казался сердитым.
– Следующий, – сказал он.
Я увидел, как из толпы выступил Клод, держа на поводке Джеки. Его широкое простое лицо было неподвижно, глаза смотрели куда‑то поверх головы мистера Физи, а поводок он намотал на руку так крепко, что костяшки пальцев сделались похожими на белые луковки. Я знал, каково ему сейчас. Я и сам себя так же чувствовал в ту минуту, а когда мистер Физи рассмеялся, мне сделалось еще хуже.
|
|
|
– Эй! – вскричал он. – Да это же Черная Пантера. Вот вам и чемпион.
– Именно так, мистер Физи, – сказал Клод.
– Вот что я тебе скажу, – говорил мистер Физи, продолжая ухмыляться. – Веди‑ка ты ее туда, откуда привел. Не хочу ее больше видеть.
– Но послушайте, мистер Физи...
– Уже раз шесть или восемь, не меньше, я позволил ей бежать ради твоего удовольствия, а теперь хватит. Почему бы тебе не пристрелить ее, и дело с концом?
– Послушайте же, мистер Физи, прошу вас. Еще разок, и больше я вас никогда не стану просить.
– Ни разу! У меня сегодня столько собак, что мне с ними не справиться. Для всяких там крабов вроде этого места нет.
Мне показалось, Клод сейчас расплачется.
– Правду сказать, мистер Физи, – заговорил он, – в последние две недели я вставал каждое утро в шесть, выводил ее на прогулку, делал массаж, покупал бифштексы, и поверьте мне, это совершенно другая собака, совсем не та, которая бежала в последний раз.
Слова "другая собака" заставили мистера Физи вздрогнуть, будто его укололи булавкой.
– Это еще что значит? – воскликнул он. – Другая собака!
Надо отдать Клоду должное, он не дрогнул.
– Послушайте, мистер Физи, – сказал он. – Не надо придираться к моим словам. Вы и сами отлично знаете, что я не это имел в виду.
– Ну хорошо, хорошо. Но все равно уводи ее. Какой смысл участвовать, если она бегает так медленно? Отведи ее домой, будь любезен, и не задерживай других.
Я не сводил глаз с Клода. Клод неотрывно смотрел на мистера Физи. Мистер Физи между тем оглядывался в поисках очередной собаки. Он был в желтом свитере и в твидовом пиджаке. Желтая полоска на груди, тонкие ноги в гетрах, манера дергать головой из стороны в сторону – все это делало его похожим на веселую птичку, возможно, на щегла.
Клод сделал шаг вперед. Ввиду явной несправедливости лицо его начало несколько багроветь, и я видел, как адамово яблоко так и ходит у него вверх‑вниз, когда он сглатывает слюну.
– Вот что я решил, мистер Физи. Я настолько уверен, что эта собака стала лучше бегать, что ставлю фунт – она не придет последней. Вот так.
Мистер Физи медленно повернулся и уставился на Клода.
– Ты что, рехнулся? – спросил он.
– Ставлю фунт, только чтобы доказать свою правоту.
Опасный ход, который мог вызвать подозрение, но Клод знал, что ничего другого не оставалось. Стояла тишина, пока мистер Физи, наклонившись, рассматривал собаку. Его глаза медленно двигались по всему телу животного, рассматривали каждую часть, одну за другой. В его скрупулезности было что‑то такое, что заставляло им восхищаться так же, как и его памятью; и вместе с тем следовало остерегаться этого самоуверенного мошенника, державшего в голове форму, окрас и метки, наверное, нескольких сотен разных, но таких похожих друг на друга собак. Ему довольно было чего‑то одного, чтобы отличить одну собаку от другой: небольшого шрама, чуть вывернутого внутрь пальца или скакательного сустава, едва заметной горбатости или подпалины – мистер Физи все помнил.
И вот он склонился над Джеки. У него было розовое мясистое лицо, небольшой, с плотно сжатыми губами рот, который, казалось, не может расплыться в улыбке, а глаза, точно две фотокамеры, были наведены на собаку.
– Что ж, – выпрямившись, произнес он. – Собака вроде та же.
– Да, хотелось бы надеяться! – воскликнул Клод. – За кого вы меня принимаете, мистер Физи?
– За ненормального, вот за кого. Но отчего бы не заработать фунт, тем более так легко? Полагаю, ты забыл, как Янтарный Блеск в прошлый раз обошел ее почти на три корпуса?
– Моя собака в тот раз была не готова, – ответил Клод. – Я недавно стал давать ей бифштексы, делать массаж и выводить на прогулки. Но, мистер Физи, вы же не собираетесь записывать ее в сильнейшую группу только затем, чтобы выиграть пари? Это слабая собака, мистер Физи. И вы это знаете.
Маленький ротик мистера Физи округлился, сделавшись похожим на пуговицу. Оглядев толпу, он рассмеялся, и собравшиеся рассмеялись вместе с ним.
– Послушай‑ка, – сказал он, кладя волосатую руку на плечо Клода. – Собак я знаю, а чтобы выиграть твой фунт, с этой возиться не собираюсь. Эта побежит со слабыми.
– Все верно, – согласился Клод. – Договорились.
Он отошел вместе с Джеки, и я присоединился к ним.
– Ну, Гордон, слава богу, пронесло.
– Да и я был как на иголках.
– Теперь самое страшное позади, – сказал Клод.
На его лице снова появилось выражение запыхавшегося человека. Он пошел быстрой, подпрыгивающей походкой, точно земля была горячей.
В ворота продолжали въезжать люди, и на поле их теперь собралось человек триста, не меньше. Не очень‑то симпатичный народ – мужчины с острыми носами, женщины с грязными лицами, плохими зубами и быстро бегающими глазками. Отбросы большого города. Просочились как нечистоты через трещину в канализационной трубе, протекли струей по дороге и, оказавшись в верхней части поля, образовали вонючее озерцо. Все тут были – мошенники, цыгане, "жучки", отребье, подонки, негодяи, подлецы и мерзавцы из треснувших канализационных труб большого города. Некоторые были с собаками. Собак держали на обрывках веревок. Это были жалкие животные с опущенными головами, тощие паршивые собаки с язвами на ляжках, понурые старые собаки с серыми мордами, собаки, которым дали допинг или напичкали кашей, чтобы не пришли первыми. Некоторые передвигались на негнущихся лапах – особенно одна, белая.
– Клод, а что это вон та белая идет так, точно у нее лапы не сгибаются?
– Которая?
– Да вон та.
– А, ну да, вижу. Скорее всего, потому что висела.
– Висела?
– Ну да, висела. Сутки висела в сбруе с болтающимися лапами.
– О господи, это еще зачем?
– Да чтоб бежала медленно. Мало того что собак потчуют допингом, перекармливают, туго натягивают намордник. Их еще и подвешивают.
– Понятно.
– А то еще и шкуркой чистят, – продолжал Клод. – Трут подушечки на лапах грубой наждачной бумагой, стирают кожу, и собаке больно бежать.
– Да‑да, я понял.
А потом мы увидели собак получше, внешне бодрых, откормленных, с блестящей шерстью – из тех, что каждый день едят конину, а не помои для свиней или сухари с капустным отваром. Виляя хвостами, они рвались с поводков. Их не перекармливали, не давали допинг, хотя, возможно, и этих ожидала не очень‑то хорошая судьба, когда ошейник затянут на четыре дырочки потуже. Только смотри, Джок, чтобы он мог дышать. Совсем‑то не души его, а то еще свалится в середине забега. Пусть себе сопит. Давай, затягивай по одной дырке за раз, пока не услышишь, как он засопел. Ты сам увидишь, как он откроет пасть и начнет тяжело дышать. Тогда хватит, только смотри, чтоб он глаза не пучил. За этим особо смотри, понял? – Понял.
– Пойдем‑ка лучше отсюда, Гордон. Джеки только нервничает, когда видит всех этих собак, а это ей ни к чему.
Мы поднялись по склону к тому месту, где стояли машины, потом прошлись перед ними взад‑вперед, ведя перед собой собаку. В некоторых машинах сидели люди с собаками, и, когда мы проходили мимо, они недовольно смотрели на нас сквозь стекла.
– Будь осторожен, Гордон. Только неприятностей нам сейчас не хватало.
– Ладно.
То были самые лучшие собаки, секретное оружие. Их быстро выводили из машины только для того, чтобы зарегистрировать среди участников (обычно под вымышленной кличкой), а потом так же быстро прятали обратно в машине и держали там до последней минуты. После забега их тотчас вели обратно в машину, чтобы какой‑нибудь пронырливый негодяй не успел их хорошенько рассмотреть. Ведь что говорил тренер на большом стадионе? "Ладно, – сказал он, – возьмите ее, но, ради бога, чтобы только никто ее не узнал. Эту собаку знали тысячи человек, поэтому будьте осторожнее. А обойдется это вам в пятьдесят фунтов".
Эти собаки очень быстрые, но как бы они ни были быстры, – это не имеет значения – им, наверное, все равно введут что‑нибудь с помощью иглы – так, на всякий случай. Полтора кубика эфира подкожно, в машине, очень медленно. Да любая собака потом обгонит на десять корпусов всех остальных. Бывает еще кофеин в масле или камфара. От этого они тоже быстрее бегут. Те, что ездят в больших машинах, знают об этом все. А некоторые и про виски знают. Но это внутривенное. А ведь можно и не попасть в вену. Не попадешь в вену, и не выйдет ничего, и что тогда? Остается эфир, кофеин или камфара. Да смотри, не переборщи, Джок. Сколько она весит? – Пятьдесят восемь фунтов. – Хорошо, только не забывай, что нам сказал тот парень. Погоди‑ка минуту. Я где‑то записал на бумажке. Ага, вот она. 1 кубик на 10 фунтов веса даст выигрыш в 5 корпусов на дистанции в 300 ярдов. Постой‑ка, дай сосчитаю. Да нет, лучше прикинуть. Ты сам прикинь, Джок. То, что надо, сам увидишь. Проблем нет, собак для забега я сам выбирал. Пришлось отдать старику Физи десятку. Целых десять фунтов отдал ему. Это, говорю, вам, дорогой мистер Физи, на день рождения, в знак любви.
Большое спасибо, говорит мистер Физи. Спасибо, мой добрый преданный друг.
А чтобы собака перестала бежать, эти парни, разъезжающие в больших машинах, дают ей хлорбутанол. Хлорбутанол – превосходная вещь, потому что его можно дать накануне, особенно чужой собаке. Или петидин. Смешай петидин со скополамином – жуткая смесь.
– Да‑а, много тут собралось знатных господ, любителей спорта, – сказал Клод.
– И не говори.
– Следи‑ка лучше за своими карманами, Гордон. Ты деньги‑то далеко спрятал?
Мы прошлись позади припаркованных в ряд машин – между машинами и изгородью, – и я увидел, как Джеки напряглась, потянула за поводок и двинулась вперед, припав к земле. Ярдах в тридцати от нас стояли двое мужчин. Один из них держал на поводке большую желтовато‑коричневую борзую, которая, как и Джеки, была напряжена, в руке у другого был мешок.
– Смотри, – шепотом произнес Клод, – сейчас ей достанется добыча.
Из мешка на траву вывалился маленький белый кролик – пушистый, молодой, ручной. Он выпрямился и сел, поджав лапы и уткнувшись носом в землю, как обычно сидят кролики. Вид у него был испуганный – так неожиданно выпасть из мешка на траву, да еще удариться. И такой яркий свет. Собака между тем была вне себя от возбуждения. Она рвалась с поводка, скребла лапой землю, скулила и бросалась вперед. Кролик увидел собаку. Он весь сжался и сидел совершенно неподвижно. Страх парализовал его. Мужчина взял собаку за ошейник, и та стала извиваться и прыгать, пытаясь освободиться. Другой мужчина подтолкнул кролика ногой, но тот был слишком перепуган, чтобы двигаться с места. Он еще раз пнул кролика ногой, как футбольный мяч. Кролик перевернулся несколько раз, выпрямился и поскакал по траве от собаки. Другой мужчина спустил собаку, и она настигла кролика одним громадным прыжком, послышалось визжание, не очень громкое, но пронзительное и мучительное и продолжавшееся довольно долгое время.
– Ну вот и добыча, – произнес Клод.
– Не могу сказать, чтобы мне это очень понравилось.
– Я тебе уже говорил, Гордон. Большинство это делает. Собака таким образом разогревается перед забегом.
– Все равно мне это не нравится.
– Мне тоже. Но все это делают. Даже тренеры на больших стадионах. Я это называю настоящим варварством.
Мы отошли в сторону. Толпа на склоне холма продолжала увеличиваться. Позади зрителей выстроился целый ряд стендов, на которых красным, золотым и голубым были написаны фамилии букмекеров. Все букмекеры стояли возле своих стендов на перевернутых ящиках с пачкой пронумерованных карт в одной руке, куском мела в другой, а за спиной у них расположились помощники с блокнотами и карандашами. Потом мы увидели мистера Физи, направлявшегося к школьной доске, прибитой гвоздем к врытому в землю столбу.
– Сейчас мы узнаем состав участников первого забега, – сказал Клод. – Пойдем быстрее!
Мы быстро спустились по склону холма и присоединились к толпе. Мистер Физи выводил на доске клички участников, сверяясь со своим блокнотом. Толпа в молчаливом ожидании следила за ним.
1. Сэлли.
2. Три Фунта.
3. Улитка.
4. Черная Пантера.
5. Виски.
6. Ракета.
– И Джеки там! – шепотом произнес Клод. – В первом забеге! Четвертая будка! Теперь слушай, Гордон. Дай‑ка мне быстро пятерку. Я покажу ее мотальщику.
Клод так нервничал, что даже говорил с трудом. Вокруг носа и глаз кожа у него снова стала белой, а когда я протянул ему банкноту в пять фунтов, он взял ее трясущейся рукой. Человек, который должен был крутить педали велосипеда, по‑прежнему стоял в своем синем пиджаке на деревянной платформе и курил. Клод подошел к платформе и стал смотреть на него снизу вверх.
– Видишь пятерку? – тихо произнес он, свернув ее трубочкой и стиснув в ладони.
Мужчина посмотрел на нее, не поворачивая головы.
– Ты только крути по‑честному. Без всяких там остановок и задержек. Заяц должен бежать быстро. Идет?
Мужчина не пошевелился, но чуть‑чуть, почти незаметно поднял брови. Клод отвернулся от него.
– Теперь слушай, Гордон. Деньги доставай не сразу, понемногу, как я тебе говорил. Иди и делай небольшие ставки, чтобы они не менялись, понял? А я поведу Джеки так медленно, как смогу, чтобы у тебя хватило времени. Все понял?
– Понял.
– И не забудь занять место на финише в конце забега и сразу хватай ее. Уводи подальше от других собак, когда они начнут драться за зайца. Крепко держи и не отпускай, пока я не подбегу с ошейником и поводком. Запомни, Виски под пятым номером – цыганская собака. Любому ногу откусит, кто на ее пути попадется.
– Все понял, – сказал я. – Пошли.
Я видел, как Клод повел Джеки к финишному столбу, взял желтую жилетку, на которой крупно была выведена цифра 4, а также намордник. Остальные пять собак тоже были там; их хозяева хлопотали около них и надевали им намордники. Мистер Физи в своих узких бриджах деловито суетился поблизости, напоминая суматошную бойкую птичку. Я видел, как он что‑то сказал Клоду и рассмеялся. Клод не обращал на него внимания. Скоро всем предстояло повести собак вниз по холму к дальнему краю поля, к стартовым будкам. Идти нужно было минут десять. "Значит, у меня есть не меньше десяти минут", – сказал я про себя и стал проталкиваться сквозь толпу, которая стояла в шесть‑семь рядов перед линией букмекеров.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 164; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!