ГЛАВА 2. ИЗМЕНЕНИЯ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
Раздел 3. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТЫХ РЫНОЧНЫХ (КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ) СИСТЕМ И ИХ МЕСТО В МИРОВОМ ХОЗЯЙСТВЕ
Введение
В этом и последующих (4-6) разделах мы приступаем к решению следующих исследовательских задач:
1. Выделение различных типов экономических систем, существующих в настоящее время.
В мире существует огромное многообразие экономических систем. Одним из первых шагов науки является классификация изучаемых явлений, разбиение их на определенные типы, что позволяет подняться над хаосом индивидуальных различий и выявлять в сходстве и различии экономических систем определенные закономерности.
Мы выделяем среди реального многообразия экономических систем, существующих в настоящее время, развитые рыночные (капиталистические) экономики, развивающиеся экономики и переходные (транзитивные, трансформационные) экономики. Сравнительно недавно (до начала 90-х гг. ХХ века) существовал заметный массив плановых (или социалистических) экономик. Однако в настоящее время большинство из них либо уже практически превратились в рыночные, либо вступили в процесс такого превращения. Поэтому характеристика плановой экономики не выделяется здесь в самостоятельный раздел. Поскольку же плановая экономика составляет исторически исходный пункт переходных процессов, происходящих в трансформационных экономиках, характеристика плановой экономики была дана выше, в разделе 2, посвященном историческому сопоставлению экономических систем.
|
|
|
Данная здесь классификация существующих экономических систем, по всей видимости, не совпадает с делением на способы производства. Эта принятая нами классификация исходит не столько из фиксации уровня экономического развития (развитые – развивающиеся), сколько (по видимости) из степени приближения того или иного типа экономических систем к типу развитой рыночной экономики. Однако на самом деле в основе такой классификации лежит именно формационный подход, позволяющий рассматривать существующие типы экономических систем как своеобразные исторические пути формирования и развития господствующего в настоящее время капиталистического способа производства.
2. Внутритиповое сравнительное исследование экономических систем.
Выделение различных типов экономических систем и выяснение их качественной определенности, отличающей один тип от другого, является необходимым шагом на пути дальнейшего сравнительного исследования экономических систем.
Определение характеристик каждого из типов экономических систем позволяет углубить их сравнительное исследование, перейдя к сравнению экономических систем, принадлежащих к одному и тому же типу. В экономической реальности существует значительное многообразие разновидностей, присущих каждому типу экономических систем. Однако это многообразие может быть сведено к нескольким основным моделям экономик, существующих внутри данного типа. Сравнительное исследование таких моделей в конечном итоге должно вывести нас на понимание причин внутритипового многообразия экономических систем, на выяснение условий формирования их конкретных моделей.
|
|
|
Тем самым должно быть положено теоретическое основание для объяснения того факта, что страны, принадлежащие к одному и тому же типу экономических систем, могут демонстрировать значительно различающиеся пути и результаты экономического развития.
Только изучив причины, условия, и пределы внутритиповых вариаций экономических систем, можно ставить в последующем проблемы как межтипового сравнительного исследования экономических систем, так и трансформации одного типа экономических систем в другой.
Развитые рыночные (капиталистические) системы в настоящее время занимают особое место в ряду экономических систем. Выше было сказано, что при поверхностном подходе они могут рассматриваться как своего рода эталон. И это не случайно. Страны, экономические системы которых относятся к развитым капиталистическим экономикам, занимают доминирующие экономические и политические позиции в мировом хозяйстве. Результаты экономического развития ведущих капиталистических государств по большинству показателей пока не были сколько-нибудь устойчиво превзойдены экономиками, принадлежащими к другим типам.
|
|
|
Глава 1. Материальные условия производства
и экономический строй
в развитых капиталистических системах
1.1. Выделение экономик с различными уровнями экономического развития как первый шаг к выделению различных экономических систем.
Анализ уровня развития экономики различных стран, измеряемого по наиболее обобщающему показателю – валовому национальному (или внутреннему) продукту на душу населения – демонстрирует огромный размах вариаций. Самые бедные страны отличаются по данному показателю от самых богатых в сто и более раз (см. Статистическое приложение, Табл. 1). Международная статистика выделяет страны с низким уровнем производства ВВП (до 755 американских долларов на душу населения в год), с уровнем средним и ниже среднего (от 756 до 2995 долларов), с уровнем выше среднего (от 2996 до 9265 долларов) и высоким (свыше 9266 долларов). В таблице 3.1 приведены усредненные показатели производства ВНП (ВВП) по этим группам стран. Российская Федерация по этой классификации попадает в верхнюю часть списка стран со средним доходом, несколько не дотягивая до границы, за которой доход считается выше среднего.
|
|
|
Деление стран по уровню дохода вполне позволяет отделить более развитые страны от менее развитых, но практически ничего не дает для выделения переходных экономик, среди которых есть страны с самым различным уровнем доходов (хотя ни одна из них еще не подошла к уровню наиболее развитых стран). Поэтому нельзя ограничиваться только сопоставлением уровней производства ВНП (ВВП).
Таблица 3.1. Основные экономические показатели по странам
(в укрупненной группировке)
| Страна | Население (млн чел.) | Площадь (тыс. кв. км) | Плотность населения (чел. на кв. км) 1999 | Валовой национальный продукт (ВНП) | ВНП надушу населения | ВНП по ППСa | |||
| Млрд долл. 1999Ь | Среднегодовой прирост (%) 1998-99 | Долл. 1999b | Среднегодовой прирост (%) 1998-99 | Млрд долл. 1999 | На душу нас. | ||||
| Долл. 1999 | |||||||||
| Весь мир | 5975 s | 133572s | 46 w | 29232,1t | 2,7 w | 4890w | 1,3w | 38 804,9t | 6490w |
| Страны с низким доходом Со средним доходом Выше среднего Ниже среднего | 2417 2 667 573 2 094 | 34227 67258 22507 44751 | 73 40 26 48 | 987,6 5323,2 2810,7 2512,5 | 4,4 2,6 2,0 3,3 | 410 2000 4900 1200 | 2,5 1,5 0,7 2,3 | 4315,1 13022,0 4769,2 8298,2 | 1790 4880 8320 3960 |
| Страны с низким и средним доходом Африка к югу от Сахары Ближний Восток и Северная Африка Восточная Азия и Тихоокеанский регион Европа и Центральная Азия Латинская Америка и Карибский бассейн Южная Азия | 5084 642 291 1837 475 509 1329 | 101487 24267 11 024 16385 24209 20461 5140 | 51 27 26 115 20 25 278 | 6310,8 320,6 599,3 1832,6 1022,2 1954,9 581,1 | 2,9 2,0 … 7,2 0,0 -0,9 6,2 | 1240 500 2060 1000 2150 3840 440 | 1,4 -0,3 … 6,0 -0,1 -2,4 4,2 | 17323,9 929,3 1337,5 6423,8 2654,1 3197,1 2695,0 | 3410 1450 4600 3500 5580 6280 2030 |
| Страны с высоким доходом | 891 | 32087 | 29 | 22921,3 | 2,6 | 25730 | 2,1 | 21763,4 | 24430 |
Примечание: Сопоставимость и охват данных описаны в технических примечаниях. Курсивом выделены данные за годы, отличающиеся от указанных. Классификация основана на данных по 206 странам, включая 74 страны, приведенные в таблице 1а. См. технические примечания.
а. Паритет покупательной способности; см. технические примечания.
b. Предварительные оценки Всемирного банка рассчитаны по методологии «Атлас Всемирного банка».
Источник: Доклад о мировом развитии 2000/2001 года. Наступление на бедность. М.: Издательство «Весь Мир», Всемирный банк, 2001, с. 297.
Зная о наличии стран с резко различающимися уровнями экономического развития и образом жизни (страны с уровнем абсолютной нищеты – 1 долл. на человека в день, и абсолютной бедности – 2 долл. на человека в день) можно поставить вопрос – не определяются ли эти различия различием их экономических систем? Из этой гипотезы (что страны с разным уровнем развития имеют качественно различные характеристики экономических систем) и будем далее исходить, чтобы подтвердить ее или опровергнуть.
Сразу можно обратить внимание на тот факт, что страны с развитой рыночной (капиталистической) экономикой не только обладают более высоким уровнем дохода (большинство этих стран объединено в Организацию экономического сотрудничества и развития – ОЭСР). Будучи, как и другие страны, смешанными экономиками, они выделяются безусловным доминированием развитого капиталистического уклада. Что же касается менее развитых стран, то для них свойственна гораздая большая пестрота экономических укладов. Страны же с трансформационной экономикой отличает быстрое протекание процессов трансформации одних экономических укладов в другие.
Такие различия в экономической структуре стран с разным уровнем экономического развития сложились исторически. Те страны, которые относятся сейчас к наиболее развитым, были таковыми и 100 лет назад, и более. Пожалуй, из стран с высоким уровнем развития за последние 150 лет практически ни одна не перешла в более низкую группу (за исключением Аргентины, которая в начале ХХ века входила в десятку наиболее развитых стран мира, а сейчас относится к группе стран с доходами выше средних, занимая в 1999 году лишь 55 место по производству ВНП на душу населения). «Клуб» доминирующих государств оказался весьма устойчивым.
1.2. Историческая характеристика развитых стран как промышленно развитых и как капиталистических
Исторически группа развитых стран отличается тем, что эти страны первыми вступили в полосу буржуазного развития. В них происходило массовое вовлечение населения (включая зависимое крестьянство) в рыночные отношения, постепенно укреплялся институт частной собственности, получавший все более прочное правовое обеспечение, развивались гражданские и личные права и свободы. Особенно сильный сдвиг произошел с освобождением крестьянства (составлявшего основную массу населения) от личной зависимости. Начал проводиться в жизнь принцип равенства граждан перед законом, были отменены сословные привилегии. В большинстве ведущих стран (Нидерланды, Великобритания, Франция, Германия, Соединенные Штаты, Австро-Венгрия, Италия, Испания…) этот процесс сопровождался чередой политических революций.
В этот же период наиболее развитые страны развивали колониальную экспансию, используя ресурсы колоний для ускорения собственного экономического развития. Это способствовало углублению разрыва в уровнях развития метрополий и колоний. В конце XVIII-XIX веке наиболее развитые страны первыми (начиная с Великобритании) вступили в эпоху промышленного переворота. В них восторжествовал промышленный капитализм. Вместе с этим изменилась и социальная структура общества. Существовавшее до промышленного переворота преобладание самостоятельных мелких производителей, работавших на рынок, сменилось расколом общества главным образом на владельцев капитала и наемных работников (пролетариат).
До начала промышленной революции страны, ныне относящиеся к числу стран с развитой рыночной экономикой, уже демонстрировали более эффективное экономическое развитие по сравнению со странами, где существовал азиатский способ производства или специфическая азиатская модель феодализма. Однако по абсолютной мощи своей экономики страны Западной Европы в XVIII веке еще отставали от азиатских гигантов, и даже в первой трети XIX века до мировой промышленной гегемонии нынешних лидеров было еще далеко. Однако промышленный переворот резко изменил соотношение сил (см. Таблица 3.2).
Таблица 3.2. Доля стран и регионов в мировом промышленном производстве,
1750-1900 гг., в %
| Страна | 1750г. | 1830г. | 1900г. |
| Великобритания | 1,9 | 9,5 | 18,5 |
| Австро-Венгрия | 2,9 | 3,2 | 4,7 |
| Франция | 4,0 | 5,2 | 6,8 |
| Германия | 2,9 | 3,5 | 13,2 |
| Италия | 2,4 | 2,3 | 2,5 |
| Европа в целом | 23,2 | 34,2 | 62,0 |
| Соединенные Штаты | 0,1 | 2,4 | 23,6 |
| Китай | 32,8 | 29,8 | 6,2 |
| Индия | 24,5 | 17,6 | 1,7 |
| Япония | 3,8 | 2,8 | 2,4 |
| Китай + Индия + Япония | 61,1 | 50,2 | 10,3 |
Kennedy, P. The Rise and Fall of Great Powers, Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000, London: Fontana Press, 1988, p. 190.
Источник: Иноземцев В.Л., Кузнецова В.С. Возвращение Европы. Штрихи к портрету Старого Света в новом столетии. М.: «Интердиалект+», 2002, с. 13.
Если в 1750 г. суммарное промышленное производство в Западной Европе и США не достигало и 40% от общего объема производства в трех крупнейших азиатских странах, то в 1830 г. это соотношение приблизилось к ¾ (почти исключительно за счет бурного промышленного роста в Великобритании), а в 1900 году, по завершении промышленного переворота в основных странах Западной Европы и в США, страны с развитой рыночной экономикой превосходили крупнейшие азиатские страны по показателю промышленного производства уже более чем в 8 раз!
Клуб развитых стран, сложившийся к последней четверти XIX века, к моменту завершения в них промышленного переворота, затем пополнялся весьма медленно («второй эшелон» – Германия, Япония, Италия) и главным образом за счет европейских или целиком колонизованных европейцами стран («третий эшелон» – Греция, Испания, Португалия…). В начале ХХ века появилось лишь одно исключение из этого правила – Япония. Тогда же в клуб развитых стран на время вошла Аргентина, но не удержалась в нем.
В начале ХХ века наиболее развитые страны почти полностью разделили мир на свои колониальные империи, и, пользуясь также своей промышленной монополией, захватили абсолютно доминирующие позиции в мировом хозяйстве. Эта эпоха получила название империализма. Результаты политического и экономического раздела мира не удовлетворяли развитые страны «второго эшелона» (Германию, Австро-Венгрию, Италию и Японию), начавшие, как и Соединенные Штаты, свою колониальную и экономическую экспансию с запозданием. Началась борьба за экономический и политический передел мира, породившая ряд локальных военных конфликтов, приведших в конечном итоге, к Первой мировой войне.
Эта война отражала собой не только стремление к военному решению проблемы изменения баланса сил между ведущими мировыми державами, но и обострение внутренних противоречий развития капиталистического мира. Конфликт интересов основных классов капиталистического общества – пролетариата и буржуазии – достиг своей кульминации в революционном кризисе первой четверти ХХ века. Этот конфликт в конечном итоге положил начало длительной исторической полосе поиска компромисса между классами капиталистов и наемных работников в наиболее развитых странах с капиталистической рыночной экономикой. Однако в некоторых странах, которые стремились войти в клуб наиболее развитых держав, но где национальная буржуазия оказалась неспособна к решению назревших экономических, социальных и политических проблем, противоречия достигли очень высокого накала, а в ряде стран даже вспыхнули революции под социалистическими лозунгами. Вооруженное вмешательство развитых стран позволило, путем массового террора, подавить революции в Финляндии и в Венгрии, но не достигло полного успеха в России.
В результате в России (СССР) была предпринята попытка догоняющей промышленной модернизации путем создания альтернативной (плановой) экономической системы. Экономическое соревнование и политическая борьба «двух систем» длительное время оказывали существенное влияние на страны с развитой рыночной экономикой, стимулируя в этих странах поиск внутреннего социального компромисса. Начало этим поискам было положено Вашингтонской конференцией великих держав 1919 года, рекомендовавшей, в частности, пойти на установление 8-часового рабочего дня, требование введения которого было предметом острых, но безуспешных для рабочих конфликтов на протяжении предшествующих более чем 40 лет.
На рубеже 20-х и 30-х годов прошлого века экономическое развитие ведущих капиталистических держав вновь продемонстрировало свою внутреннюю нестабильность, выразившуюся в Великой Депрессии. Это привело к новому обострению социальных противоречий и нарастанию конфликта между странами «первого эшелона» и «второго эшелона» развитых рыночных экономик. Результатом этого конфликта стало распространение различных форм фашизма (итальянский фашизм, германский нацизм, испанский франкизм) и уже Вторая мировая война.
В итоге этой войны число стран с плановой экономикой значительно выросло. Растущее влияние стран с плановой («социалистической») экономикой после Второй мировой войны ускорило распад мировой колониальной системы, дальнейшее существование которой и без того уже вело к росту борьбы за национальную независимость колоний и вспышке колониальных войн. Это ослабляло позиции метрополий и означало снижение эффективности эксплуатации ресурсов колониальных стран.
50-е – 70-е годы ХХ века характеризовались довольно высокими темпами экономического роста в развитых рыночных (капиталистических) экономиках. Этот период можно охарактеризовать как позднеиндустриальный, то есть период завершения преобразования всей экономической структуры на индустриальной основе и развития всех характерных для полностью индустриализированной экономики свойств. В этот период получила дальнейшее развитие тенденция к внутреннему социальному компромиссу, что выразилось в смягчении дифференциации доходов и усилении системы государственной поддержки социально уязвимых групп населения. В развитых странах сформировалось так называемое «государство всеобщего благосостояния». Ему соответствовала социальная структура, получившая название «общество двух третей», что отражает факт достижения в развитых странах уровня довольно стабильного социального благополучия примерно для двух третей населения. В мировой экономике население развитых стран заняло положение «золотого миллиарда».
На всем протяжении своего развития страны с развитой рыночной (капиталистической) экономикой демонстрировали высокую степень технологического динамизма. За период с начала промышленной революции в них прошло несколько волн технологического обновления. В позднеиндустриальный период развернулась научно-техническая революция, заложившая предпосылки для перехода развитых стран к постиндустриальной экономике. В ведущей стране западного мира – США – количество научных работников в исследовательских учреждениях с начала 30-х по середину 60-х годов возросло более чем в десять раз, расходы на НИОКР за два послевоенных десятилетия возросли в 15 раз. Доля ВНП, используемая на образование, с 1949 г. по 1969 г. увеличилась с 3,4% до 7,5%. За тот же период ВНП США лишь утроился[1].
В тоже время довольно эффективное осуществление политики промышленной модернизации в условиях плановой системы обернулись замедлением темпов технического прогресса, а затем и общей стагнацией после выхода стран с плановой экономикой на позднеиндустриальную стадию. Сложившиеся модели плановой экономики, несмотря на серьезные усилия для продвижения в постиндустриальном направлении, не справились с этими проблемами и в 80-е – 90-е годы ХХ века были заменены рыночными моделями. Исторический эпизод «борьбы двух систем» завершился. Однако это доказательство преимущества развитых рыночных экономик не избавило их от эскалации внутренних и внешних проблем.
1.3. Капиталистический способ производства и европейская цивилизация – в чем истоки их преимущественных позиций в мировом хозяйстве?
При анализе проблемы источника преимуществ стран с развитой рыночной экономикой обращает на себя внимание тот факт, что практически все развитые страны – это либо страны Западной Европы, либо страны, образованные колонистами преимущественно европейского происхождения (США, Австралия, Новая Зеландия, Израиль). Исключение – Япония – только подтверждает правило, ибо промышленный подъем Японии связан с ускоренным усвоением ею достижений европейской буржуазной цивилизации.
Почему именно Западная Европа оказалась лидером мирового экономического развития? Такое положение не является изначальным свойством европейской цивилизации или европейского географического региона, или европейских этнических групп. Преимущества Западной Европы начали выявляться только тогда, когда произошел синтез культурного наследия Средиземноморской (античной) цивилизации и феодальной (а ранее – «варварской») культуры более северных областей Европы. И этот синтез давал экономические преимущества не сам по себе, а в силу того, что он соответствовал потребностям развития нарождавшейся рыночной экономики.
Остается, однако, вопрос, почему столь удачное сочетание стало возможным именно в Западной Европе? Это определяется экономико-географическими особенностями Европы и Средиземноморья, а затем и развитием культурно-цивилизационных традиций, сформировавшихся в данных условиях. Вкратце они могут быть сведены к следующему.
Западная Европа и европейское Средиземноморье отличались в древности не столь благоприятными природно-климатическими условиями, как большинство очагов древнейших цивилизаций. Именно это требовало значительно больших усилий и более высокого развития техники для эффективного ведения сельского хозяйства в данных местностях. Одновременно сельское хозяйство в Египте, Междуречье, долине Инда, в Китае требовало значительных коллективных усилий для поддержания оросительных систем, что привело к формированию специфического восточного деспотизма. Европейские же природно-климатические условия в значительно большей мере позволяли (и даже вынуждали) вести интенсивное семейное (частное) земледелие, в меньшей мере зависимое от механизмов общинной взаимопомощи и государственного протекционизма.
Таким образом, в античной цивилизации, бывшей, как и азиатские цивилизации, в своей основе общинной, господствующий способ производства предопределил более значительное развитие института частной собственности, экономических и гражданских прав и свобод, распространявшихся, по крайней мере, на свободных граждан.
Сформировавшийся на развалинах античной цивилизации феодальный способ производства отличался от восточных деспотий массовым распространением неполной личной зависимости (крепостничества), и, кроме того, полной личной свободы основной массы городского населения. Европейские города послужили базой развития института неограниченной частной собственности. Широкое вовлечение как свободных городских ремесленников, так и зависимых крестьян в рыночные отношения привело в конце концов к личному освобождению крестьян, а затем и к постепенной ликвидации имевшихся еще внеэкономических ограничений предпринимательской деятельности. Быстрому росту европейского рынка способствовали относительная территориальная компактность континента, разнообразие природно-климатических условий, множество доступных месторождений полезных ископаемых и наличие удобных внутренних (речных) и приморских путей сообщения.
В ранний период своего развития феодальная Европа отнюдь не могла похвастаться преимуществами перед азиатскими деспотиями. С гибелью Римской империи было в значительной мере утрачено античное культурное наследие. Однако развитие западноевропейского рынка, рост городов, пробуждение хозяйственной и гражданской инициативы привело к бурному росту интереса к этому культурному наследию (Ренессанс), и одновременно – к массовому заимствованию культурных достижений Востока. Именно с этого периода Европа стала догонять и обгонять более инертные азиатские общества, выдержав целый ряд прямых столкновений с ними (монгольское нашествие в XIII веке, борьба с турецкой экспансией в XV-XVII веках).
Наконец, развитие товарного производства и частного предпринимательства повлекло за собой сначала робкие (итальянские торговые города в XIV-XV веках), а затем, с рубежа XVI века, все более массовые (Испания, Португалия, Нидерланды, Великобритания…) и настойчивые попытки внешней торговой и военной экспансии, превратившейся вскоре в череду колониальных захватов.
Но в полной мере, как уже было сказано выше, преимущества европейской цивилизации и капиталистического способа производства сказались после промышленного переворота. Товарное хозяйство, породившее капиталистическое предпринимательство, создало благоприятную среду для широкомасштабного применения машинной техники, которая, в свою очередь, резко расширила возможности экономического роста на основе капиталистического способа производства. Быстрый переход европейских стран в индустриальную эпоху превратил их отрыв от остального мира в качественный скачок. Европа (имея в виду и неевропейские страны, в которые была перенесена европейская цивилизация) установила свою промышленную монополию, давшую ей в руки сильнейшие рычаги хозяйственного и военно-политического доминирования во всем мире.
Формирование европейской колониальной империи резко изменило условия развития стран, превратившихся в колонии или зависимые государства (подобно, например, Китаю или Турции). Прямое разграбление ресурсов колоний, работорговля, неравноправный торговый обмен, беззастенчивое использование преимуществ промышленной монополии, произвольное вмешательство в сложившие социально-экономические институты – все это подрывало возможности самостоятельного экономического прогресса колониальных стран. В то же время потребности в новых рынках сбыта и сырьевых ресурсах в некоторых случаях подталкивали колонизаторов к созданию в этих странах очагов европейской промышленной культуры. Однако эти очаги в большинстве случаев оказывались ориентированными на экономические нужды метрополий и мало связанными с традиционным хозяйственном укладом внутри страны.
Таким образом, на длительный исторический период оформилось и закрепилось разделение мирового хозяйства на успешно развивающееся «ядро» и отсталую «периферию». Самобытное развитие множества цивилизаций Азии, Америки, Африки и Океании было нарушено европейской экспансией. И теперь уже невозможно дать ответ на вопрос, смогли бы хотя бы некоторые из них самостоятельно достичь уровня развития, сравнимого с европейским. Однако последствия колониального режима, создавшего во множестве стран своеобразную экономическую структуру, в которой сочетаются полуразрушенные элементы традиционного хозяйственного уклада с не сформировавшимися в полной мере отношениями капитализма, сказываются на развитии этих стран до сих пор.
1.4. Сравнительная роль индустриального, доиндустриального и постиндустриального секторов.
1.4.1. Изменения в структуре производства
Страны с развитой рыночной (капиталистической) экономикой нередко называют промышленно развитыми. И это вполне правомерное определение – по уровню промышленного развития страны с таким типом экономической системы несомненно обгоняют все остальные. Однако к началу XXI века определение этих стран как промышленно развитых уже не может употребляться без оговорок. Дело в том, что если на протяжении большей части ХХ века промышленность занимала ведущее место в структуре производства развитых рыночных экономик, то в последней четверти ХХ века эта роль перешла к сфере услуг.
Вообще структура производства наиболее развитых стран не оставалась исторически неизменной. До промышленного переворота ведущую роль играло сельское хозяйство. Затем, вместе с ростом промышленности и переходом сельского хозяйства к использованию индустриальных технологий (и с переходом от семейных крестьянских хозяйств к капиталистическому фермерству), произошел рост производительности труда в сельском хозяйстве, что обеспечило перелив рабочих рук из сельского хозяйства в промышленность. По мере развития промышленности этот процесс продолжался и сейчас в наиболее развитых странах в сельском хозяйстве занято 1-5% рабочей силы.
В самой промышленности происходило сокращение удельного веса добывающих отраслей в пользу отраслей обрабатывающей промышленности, и одновременно возрастал удельный вес сферы услуг. Наконец, наступил момент, когда сфера услуг превзошла промышленность и сельское хозяйство, вместе взятые, по удельному весу в производстве валового продукта и по доле в занятости населения. Произошел перелив рабочих рук из обрабатывающей промышленности в сферу услуг (См. Статистическое приложение, Таблица 2).
Надо отметить, что с точки зрения структуры занятости сфера услуг всегда занимала довольно большее место в экономике развитых стран. До промышленного переворота численность домашних слуг в богатейших европейских странах была весьма велика и вполне сопоставима с численностью основного производящего класса – крестьянства. А в США сфера услуг практически всегда давала работу большему числу занятых, чем обрабатывающая промышленность. Однако общий сдвиг от преобладания отраслей материального производства к преобладанию сферы услуг все же произошел и падает он на 50-е – 70-е годы прошлого века.
Чтобы точнее отразить структурные сдвиги, происходящие в хозяйстве развитых стран, помимо обычного статистического деления производства на отрасли, еще в 30-е годы ХХ века было принято деление на три сектора: первичный (добывающие отрасли и сельское хозяйство), вторичный (обрабатывающая промышленность, строительство) и сфера услуг. С развитием постиндустриальных тенденций это деление перестало удовлетворять исследователей, и из сферы услуг (третичного сектора) стали выделять еще и четвертичный сектор (торговля, финансовые услуги, страхование, операции с недвижимостью) и пятеричный (здравоохранение, образование, индустрия отдыха, научные исследования и разработки, сфера государственного управления). Впрочем, если четвертичный сектор очевидно выделен на основе общего признака – услуги, обеспечивающие рыночные трансакции – то пятеричный сектор скомплектован довольно хаотично, как и тот набор отраслей сферы услуг, который остался за третичным сектором.
Изменение структуры общественного производства в пользу сферы услуг, и в еще большей мере – в пользу четвертичного и пятеричного секторов является общим процессом для всех развитых стран на протяжении по меньшей мере последних 40 лет. (См. Таблицу 3.3).
Таблица 3.3. Изменение численности занятых в отраслях экономики США, 1948—1990 гг., в тыс. человек
| Годы | Добывающая промышленность | Обрабатывающая промышленность | Транспорт и коммунальное хозяйство | Строительство | Торговля | Финансы | Услуги |
| 1948 | 994 | 15 582 | 4 189 | 2 198 | 9 271 | 1 800 | 5 181 |
| 1953 | 866 | 17 549 | 4 290 | 2 659 | 10 247 | 2 111 | 5 835 |
| 1958 | 751 | 15 945 | 3 976 | 2 717 | 10 750 | 2 481 | 6 765 |
| 1963 | 635 | 16 995 | 3 903 | 3 010 | 11 778 | 2 830 | 8 277 |
| 1968 | 606 | 19 781 | 4 318 | 3 350 | 14 099 | 3 337 | 10 567 |
| 1973 | 642 | 20 154 | 4 656 | 4 097 | 16 606 | 4 046 | 12 857 |
| 1978 | 851 | 20 505 | 4 923 | 4 229 | 19 514 | 4 724 | 16 252 |
| 1983 | 952 | 18 434 | 4 954 | 3 958 | 20 881 | 5 468 | 19 699 |
| 1988 | 713 | 19 350 | 5 527 | 5 110 | 25 132 | 6 649 | 25 669 |
| 1989 | 700 | 19 426 | 5 648 | 5 200 | 25 851 | 6 734 | 27 096 |
| 1990 | 736 | 19 081 | 5 849 | 5 196 | 26 214 | 6 853 | 28 356 |
| Общий прирост | -25,96% | +22,45% | +39,62% | + 136,35% | + 182,75% | + 280,66% | + 447,30% |
| Темпы прироста | -0,61% | + 0,53% | + 0,94% | + 3,24% | + 4,33% | + 6,68% | + 10,64% |
«Employment and Earning», Washington, US Bureau of Labor Statistics. 1990, № 9. Table b—1. P. 73.
Источник: Иноземцев В.Л. К теории постэкономической общественной формации. М.: Таурус, 1995, с. 246.
Этот процесс нередко используется как одно из наиболее наглядных доказательств перехода от индустриальной экономики к постиндустриальной. В целом это верно, однако использование показателей, свидетельствующих о значительном падении удельного веса промышленности в развитых странах, создает некоторую односторонность в оценке тенденций эволюции экономической структуры. Дело в том, что промышленность не столько сокращается (причем речь идет только об ее удельном весе, а не об абсолютных объемах производства – они-то как раз растут!), сколько перемещается. Удельный вес промышленности в мировом хозяйстве в целом почти не снижается, а значит, она остается необходимым компонентом воспроизводственного процесса в глобализирующемся мировом хозяйстве. Происходит «просто» перенос ее из более развитых стран в менее развитые, вступающие в фазу промышленного роста, что подтверждается увеличением удельного веса промышленности в «новых индустриальных странах» (См. Статистическое приложение, Таблица 2).
При оценке эволюции структуры производства следует учитывать также, что рост сферы услуг не означает автоматически и однозначно и роста постиндустриальных технологий. Проще говоря, сфера услуг не тождественна постиндустриальному сектору.
Не менее трети сферы услуг занимают такие отрасли, как транспорт, торговля, туристско-гостиничный бизнес, услуги-субституты домашнего хозяйства (общественное питание, химчистки, прачечные…). А эти сектора, хотя в них и вторгаются современные информационные технологии (так же, как и в обрабатывающую промышленность), все же остаются основанными на прежних, в массе своей индустриальных, или даже доиндустриальных технологиях. Парадокс состоит в том, что в развитых странах, наряду с ростом секторов постиндустриальных технологий, в сфере услуг продолжают развиваться и сектора, основанные на индустриальных и доиндустриальных технологиях, и их удельный вес пока не падает.
Эта тенденция хорошо прослеживается на примере эволюции структуры занятых. За счет размывания сегмента квалифицированных работников, занятых в обрабатывающей промышленности, растут крайние сегменты – высококвалифицированные специалисты и профессионалы, с одной стороны, и малоквалифицированные (и, соответственно, низкооплачиваемые) работники сферы обслуживания – с другой (см. Статистическое приложение, Табл. 3.1 – 3.6). Наиболее быстро растущими сегментами сферы услуг являются все же те, которые тесно связаны с постиндустриальными тенденциями – существенным возрастанием роли знаний и информации в производстве, а в связи с этим и с ростом значения «человеческого капитала» и всего, что связано с его формированием. Соответственно занятость среди высокообразованных специалистов и профессионалов растет быстрее, чем прирост численности малоквалифицированных работников.
Весьма значительной стала роль исследований и разработок, а также обслуживающей их информационной инфраструктуры. Затраты на НИОКР и информатику существенно увеличили свою долю в издержках производства в любых отраслях экономики. Но в наибольшей степени информатика оказалась востребована при обслуживании рыночных трансакций – финансового рынка, страхования, операций с недвижимостью, торговли – придав соответствующим операциям небывалую оперативность, широту географического охвата и значительно расширив информационную базу для принятия решений. Быстрый рост операций такого рода вызвал и расширение спроса на юридические услуги, аудит, консалтинг и т.п.
Образование стало в рамках постиндустриальных тенденций не просто необходимым компонентом в воспроизводстве квалифицированной рабочей силы. Поскольку «человеческий капитал» стал рассматриваться во многих случаях как ключевой ресурс производства, значение сферы образования, способной обеспечить подготовку творчески действующих специалистов, существенно возросло. Поскольку нормальное функционирование «человеческого капитала» немыслимо без современной системы здравоохранения, роль последнего также укрепилась. Одновременно рост значения образования и здравоохранения связан также и с тем, что обе эти отрасли выступают сферой приложения труда с высокой долей творческой деятельности.
Развитие современных информационных технологий серьезным образом расширило возможности и укрепило влияние средств массовой информации и отраслей массовой культуры. Вместе с широтой охвата аудитории и достижением эффекта постоянного и вездесущего присутствия, СМИ и масскультура превратились в мощнейшие средства манипулирования сознанием, что используется прежде всего в интересах рекламы и маркетинга. Не даром продукция СМИ и отраслей массовой культуры вышла на первое место среди предметов экспорта США.
Наконец, среди отраслей сферы услуг весьма значительный удельный вес занимает государственная машина. Расходы на бюрократию, несмотря на реализацию планов создания так называемого «электронного правительства» (т.е. перевода на современные информационные технологии всех контактов граждан с государственными чиновниками) в целом не снижают своего удельного веса в ВВП, а во многих странах растут. Отчасти это объясняется ростом социальных расходов (и соответственно социальных функций) государства, но не в меньшей степени вместе с постиндустриальными тенденциями растут военные расходы. Милитаризм остается характерной чертой обществ, идущих в постиндустриальном направлении.
1.4.2. Оценка изменений в характере ресурсов, продукта и потребностей
Всякое материальное производство предполагает использование материальных ресурсов с целью удовлетворения некоторых утилитарных потребностей (первичные, простейшие определения данных понятий мы уже дали выше, а читателей, интересующихся более точным определением, мы можем отослать, с одной стороны, к классической политической экономии, а с другой – к любой современной работе, лежащей в рамках неоклассического направления экономической теории, хотя бы к стандартному учебнику Экономикс[2]). С точки зрения аксиом экономических теорий, исследующих материальное производство, материальные ресурсы являются ограниченными.(Всем всего всегда не хватает в этом мире экономической необходимости – так можно перевести тезис об ограниченности ресурсов на обыденный язык.)
В то же время стремление к расширению использования материальных ресурсов является едва ли не основной установкой, характерной для эпохи господства материального производства.
В этих условиях и природа, и человек выступают прежде всего как ресурсы, которые могут быть использованы и которые следует использовать без каких либо ограничений для наращивания материального богатства. При этом во всякий данный момент времени, во всяком данном социально-экономическом пространстве (скажем, в стране, регионе или в рамках некоторой фирмы) эти ресурсы оказываются ограничены и главной задачей является преодоление этих ограничений.
Выбор используемых ресурсов (и способы их применения) в различных экономических системах могут задаваться разными общественными условиями. В натуральном производстве, основанном преимущественно на ручном труде, и являющемся основной докапиталистических экономических систем, их может диктовать традиция, и в этом случае данный набор будет почти не изменяем, постоянен на протяжении столетий. В условиях развитого (индустриального) материального производства, где господствует уже современный рынок, главной задачей прогресса будет постоянное изменение набора воспроизводимых[3] и массовидных ресурсов, подлежащих использованию.
Соответственно, в этих условиях потребности в основном утилитарны. Они, главным образом, сводятся к присвоению материальных ресурсов, а потому безграничны количественно. Всякий раз всякий агент материального производства как человек, подчиненный законам царства необходимости, объективно оказывается заинтересован в наращивании утилитарного потребления материальных благ и услуг. Более того, в рыночном хозяйстве стирается грань между потреблением (личным или производительным) материальных ресурсов и их присвоением.
Однако постиндустриальные тенденции приводят к существенным сдвигам в этом самоочевидном мире ограниченных ресурсов и безграничных потребностей. Начнем анализ с рассмотрения нового качества "ресурсов" (мы не случайно взяли этот термин в кавычки: культурная ценность, используемая в процессе сотворчества, лишь внешне может напоминать "ресурс").
На смену ограниченным ресурсам (в мире которых природа и человек также воспринимаются только как ресурсы) приходит новый тип – "ресурсы", которые теряют свои качества ограниченности и становятся всеобщими, переставая тем самым быть ресурсами. Знает ли общественная практика такие "ресурсы"? – Естественно, да. Ими являются феномены культуры (одно из их проявлений – знания), имеющие в принципе универсальную (всеобщую) ценность. Оговоримся: понятие «информация» пересекается по своему объему с понятием «культурная ценность» и более узким понятием «знание»: так, не всякая информация является знанием и уж тем более культурной ценностью.
В современной развитой рыночной экономике периода генезиса постиндустриального общества господствующей формой культурных благ становится форма информационных товаров. В этих условиях информация как товар, рассматриваемая с экономической точки зрения, становится феноменом, который напоминает "овещненную" (от слова вещь, вещный) форму предметного мира культуры. Культурные феномены, ценности в данном случае переносятся из сфер сотворчества в плоскость рыночную и утилитарную: они становятся предметом производства и утилитарного потребления, трансакций и т.п.
Так мы получаем специфический мир, который фиксируется в понятии "информационное общество" (его исследования можно найти в широком круге работ западных авторов: от Д.Белла[4] до М.Кастельса[5], от А.Тоффлера[6] до Ф.Фукуямы[7] и З.Бжезинского[8]). Как следствие информация становится не общедоступным всеобщим культурным благом, а объектом частной собственности, купли-продажи; развиваются такие феномены, как патенты, коммерческая и государственная тайна и другие механизмы ограничения доступа к информации. Как таковая информация может быть монополизирована (и как товар, и как объект частной собственности) государственными или иными институтами.
Рассмотрим подробнее основные свойства культурных благ (в частности, знаний) как качественно нового типа «ресурсов».
Первая черта: с момента рождения человечества, но особенно в настоящую эпоху, любое произведение, принадлежащее к миру культуры, является по своей природе всеобщим. Теорема Пифагора или опыт талантливого педагога, новые формы человеческого общения или произведение искусства – все они "ограничены" лишь с одной точки зрения – с точки зрения проблем старения. Книги, формулы, творческий опыт – все это потенциально доступно каждому, все это в принципе неуничтожимои в потенции для каждого может быть ценно (в том числе в будущем).
Вторая черта: на смену ресурсам, которые являются воспроизводимыми и массовидными, приходят "ресурсы", являющиеся уникальными по своей природе. И речь в данном случае идет не только о развитии и все большем распространении потребления уникальных предметов в рамках современного мира. Речь идет, прежде всего, о другом – о том, что всякая культурная ценность уникальна и не воспроизводима (лишь тиражируема) по своей природе. Нельзя многократно производить теорему Пифагора, Периодическую систему элементов Менделеева, шестую симфонию Чайковского, "Гамлета" Шекспира – это неповторимые произведения. Можно тиражировать лишь материальные носители этих культурных феноменов, а сами по себе они уникальны с момента своего рождения и навсегда (хотя их можно видоизменять, создавая новые культурные блага, например, дополняя менделеевскую таблицу)[9]. В этом смысле новое качество "ресурса" является отрицанием предшествующего качества ресурсов в системе материального производства.
Наконец, третья черта, которую мы, по сути дела, уже вывели выше и сейчас лишь постулируем: "ресурсы" мира культуры не потребляемы, они подлежат лишь распредмечиванию, ибо потребление – это такой процесс, в котором вещь уничтожается.
В некотором смысле, конечно, феномены культуры могут быть "потреблены" за счет физического уничтожения их материального носителя, но в этом случае мы будем иметь ни что иное, как акт вандализма или просто глупости. Наконец, можно просто «знакомиться» с тем или иным культурным явлением (например, читая книгу, но не «вникая» в ее содержание), не проявляя никакого интереса к творческому осмыслению воспринятого. Тогда это действительно потребление, но и сам феномен культуры будет выступать тогда не как таковой, а виде «простого» предмета потребления. В сфере так называемой «массовой культуры», собственно, именно так и происходит.
Единственный способ взаимодействия с культурными благами – это творческий диалог, в который вы можете вступить и тем самым увеличить богатство культурного мира. В самом деле, прочитав, например, книгу, вы, будучи культурным человеком, рождаете новый мир ассоциаций, творческих интенций, интересов (в том числе в ваших собственных действиях, поступках), а это и есть расширение мира культуры. При этом вы не уничтожаете книгу, но, наоборот, "оживляете" ее содержание (и тем самым, ее автора), делаете актуальной эту культурную ценность. Последнее происходит и в науке, где вы, развивая (или опровергая) предшествующие идеи, тем не менее, сохраняете эти достижения («снимая» их), ибо в этом мире негативный результат то же есть результат, часть истины как конкретного развивающегося целого (помните, мы отмечали: конкретное есть не результат, но результат вместе со своим становлением).
Итак, по основным качествам "ресурсы", лежащие по ту сторону собственно материального производства, отрицают основные характеристики ресурсов и потребностей мира материального производства.
Соответственно, и потребности в условиях нового мира становятся иными: они качественно безграничны, не утилитарны, но при этом они ограниченны количественно (и это – [ Nota Bene !] – самоограничение), в отличие от утилитарных потребностей, которые количественно всегда безграничны.
Достаточно понятно, что к новым феноменам – "ресурсам" и потребностям мира культуры, рождающимся "по ту сторону" материального производства, – принадлежат практически все культурные блага, которые могут быть использованы в процессе обучения и научной деятельности, в процессе художественного творчества и социального новаторства. В данном случае важно добавить, что природа в этом мире также выступает как феномен культуры.
Существен вывод, который мы можем сделать на основе данного анализа: ограниченные материальные ресурсы и утилитарные потребности в силу своей природы, с объективной необходимостью, порождают такие социально-экономические отношения (и в силу наличия обратных связей порождаются такими отношениями), которые ограничивают доступ индивидов и институтов к ресурсам и ограничивают определенным образом их утилитарные потребности. В этих условиях ресурсы не могут быть общедоступны, а потребности не могут быть социально не ограничены, ибо в этом случае возник бы мир, в котором ресурсы были бы исчерпаны очень быстро.
Такие ограничения создаются как уровнем развития технологий, так и, еще раз подчеркнем, господствующими экономическими отношениями и институтами.
Это могут быть добуржуазные отношения, где доступ к ресурсам ограничивали традиция и внеэкономическое принуждение. Например, возможность использования земли была ограничена для работника необходимостью превратиться в раба или крепостного, для представителя господствующего класса – необходимостью вступить в отношения вассальной зависимости или участвовать в той или иной системе насильственных действий, например, в Крестовом походе, междоусобной войне и т.п.
В буржуазной системе, в условиях рыночной экономики, эти ограничения связаны, прежде всего, со стоимостью товаров, деньгами, капиталом. Вы можете использовать ресурсы, удовлетворять свои потребности только в той мере, в которой располагаете капиталом, деньгами или товарами.
В противоположность этому культурные блага по природе своей общедоступны. Доступ к ним может быть ограничен лишь способностями самого пользователя «распредметить» их (то есть освоить заключенное в них содержание). Господствующая социально-экономическая система также может накладывать правовые и экономические ограничения на доступ к культурным благам (в том числе и к знаниям), но это ограничение не будет определяться самой природой благ (скажем, их редкостью, подобно тому как это обстоит с материальными ресурсами). На ранних этапах человеческой истории подобные ограничения играли весьма существенную роль. Сохраняют они свое значение и в развитой рыночной экономике, хотя сам рост общего уровня культуры и благосостояния размывает эти ограничения.
Обеспечение свободного доступа к таким благам, как знания и информация, разумеется, ставит вопрос об экономическом возмещении создателям интеллектуальных продуктов их трудовых затрат. (Вопрос об авторских правах здесь вообще не стоит, ибо на эти личные права отмена интеллектуальной собственности не покушается). Но речь, по нашему мнению, должна идти именно о компенсации затрат, а не о продаже интеллектуальных продуктов по неопределенно высоким монопольным ценам (поскольку рынок их цену определить не может – это не обычные товары, а принципиально не воспроизводимые продукты, не уничтожаемые в процессе потребления). Такое возмещение трудовых усилий возможно и без института частной интеллектуальной собственности.
Механизм "распределения издержек", принципиально позволяющий решить проблему компенсации затрат на создание интеллектуальных продуктов, хорошо известен специалистам. Суть его заключается в том, что затраты на создание нового интеллектуального продукта равномерно распределяются между его потребителями. Чем больше потенциальных потребителей информации, тем меньше будет цена доступа (т.е. здесь чем выше спрос, тем ниже цена – принцип, обратный принципу рынка). Если затраты на создание какого-либо интеллектуального продукта (например, расписания пригородных поездов на данный год) составили 10 000 долларов, а на доступ к этому продукту поступило 100 тыс. заявок, то каждый пользователь заплатит 0,1 доллара за доступ плюс расходы на техническое тиражирование носителей информации.
С точки зрения обычных законов рыночной экономики можно сказать, что для интеллектуального продукта, во-первых, характерен крайне высокий удельный вес условно-постоянных расходов на его создание и низкий удельный вес переменных расходов (расходы на тиражирование), во-вторых, абсолютная величина условно-постоянных расходов, приходящаяся на единицу продукта, тем ниже, чем более широким спросом он пользуется, и может достигать ничтожно малых величин.
Новый тип «ресурсов» и потребностей, возникающих в связи с развитием информационного общества, непосредственно сопряжен с качественным изменением содержания человеческой деятельности.
1.4.3. Изменения в характере труда
Для материального производства доиндустриального и индустриального типа типичным является репродуктивное содержание труда. По-видимому, сейчас следует несколько пояснить это понятие.
Во-первых, этот труд осуществляется как деятельность по производству материальных продуктов. Если здесь и происходит некоторое обращение к созиданию культурных благ (знаний и т.п.), то лишь в виде тиражирования материальных носителей последних. Примеры такого тиражирования могут быть крайне разнообразны: от печатания книги до создания тысяча первой версии одних и тех же приключений героя и его подруги, борющихся с некими преследователями в очередном американском триллере или тысяча двухсотой серии мыльной оперы: и в том и в другом случае новая культурная ценность не возникает.
Во-вторых, результат репродуктивной деятельности принципиально отчуждаем от самой деятельности. Этот результат всегда связан с внешней формой, как правило, материальным продуктом или услугой.
В-третьих (и этот тезис прямо вытекает из первых двух), мотивом репродуктивной деятельности в сфере материального производства являются утилитарные потребности и ценности, лежащие вне деятельности, как таковой. Деятельность сама по себе не является мотивом в той мере, в какой она репродуктивна.
Другое дело, что всякая деятельность человека (и это то, что отличает ее от «деятельности» животного) в некоторой мере содержит творческий компонент, что, в частности, характерно даже для господствующей в условиях индустриального общества деятельности частичного работника. Но этот компонент проявляется обычно в очень небольшой степени или как исключение. Развитие его, превращение его в правило, в доминанту является главной чертой перехода к постиндустриальной экономике.
В-четвертых, репродуктивная деятельность подчинена внешним силам материального общественного производства, среди которых следует выделить прежде всего определенный тип технологии (в частности, общественное разделение труда). В условиях добуржуазных обществ это – диктуемые природой традиции производства, например, традиционный аграрный цикл. В индустриальных обществах это – система машин, превращающая человека в частичного работника.
Кроме того, репродуктивная деятельность подчинена не только собственно материально-технологическому процессу (разделению труда, системе машин и т.д.), но и экономическим отношениям и институтам, которые господствуют над человеком. Это может быть, например, в добуржуазных обществах, прямое подчинение человека "внеэкономическому" принуждению, когда рабовладелец или сеньор на основе личной зависимости диктовал содержание, цели, характер жизни, а не только деятельности работника. Вследствие названных причин все основные параметры трудового процесса – цели деятельности, управление этой деятельностью, ее кооперация и организация, качество и объем, ее технология – как правило, отчуждены от работника.
Такая характеристика репродуктивной деятельности как господствующей в условиях материального производства позволяет предположить, что творчество как характеристика деятельности в условиях постиндустриального производства, должно обладать параметрами, снимающими основные перечисленные выше черты.
Следовательно, мы можем предположить, что творчество – это деятельность, развивающая ее агентов и созидающая феномены культуры в процессе диалога (субъект-субъектного отношения) между индивидами.
Этот диалог может быть непосредственным, актуальным,когда индивиды кооперируются друг с другом в процессе совместного научного, педагогического, художественного, социального и т.д., новаторства. Но он может быть и опосредованным,когда взаимодействие творцов осуществляется посредством материального носителя культурных ценностей: взаимодействие автора книги и ее читателя, ученого, создавшего научную гипотезу и его преемника, который спустя десятилетия изменяет, критикует, развивает идеи своего учителя.
В последнем случае важна не специфика технологии, которая опосредует этот диалог (взаимодействие может быть опосредовано книгой, компьютером, системой информационных сетей), а то, что этот диалог построен именно как сотворчество – то, что здесь происходит распредмечивание и опредмечивание культурных ценностей, а не (только) материальное производство и утилитарное потребление.
Как таковая, творческая деятельность с принципиальной точки зрения (абстрагируясь от всех прочих моментов, в том числе оттого, что доныне она всегда сращена и с репродуктивным, подчиненным технологиям, трудом) является универсальной. Иными словами, она не подчинена определенному жестко заданному технологическому процессу, и, в частности общественному разделению труда.
Последнее не означает, что индивид, занятый творческой деятельностью, не может специализироваться в определенной сфере. Напротив, он всегда производит конкретный, особенный творческий результат, определенную, конкретную культурную предметную реальность, ценность. Но для того, чтобы создать ее, он должен вступать в диалог с широким кругом феноменов мира культуры и других лиц, и чем шире этот круг, чем он разнообразней, тем выше (при прочих равных условиях) будет творческий потенциал его труда.
Последнее требует некоторого прояснения. Для творческой деятельности характерна специфическая природа "кооперации", взаимодействия (непосредственного и опосредованного) между участниками этого процесса. Для того чтобы создать, "сотворить" некий результат, ее автор, творец должен соединить в своей деятельности (в распредмечивании) такой набор культурных феноменов, который позволяет создать новое всеобщее, целостное качество реальной жизни.
Эта достаточно абстрактная философская формулировка может быть пояснена на некоторых примерах.
Ученый должен суметь соединить, по-новому осмыслив, критически распредметив, известные ему факты, а также теоретические, а иногда и художественные достижения своих предшественников. При этом, как правило, задачей является соединение в научной деятельности, казалось бы, несоединимых или неизвестных параметров в несуществующие до этого комбинации, позволяющие создать новое истинное (практикой подтверждаемое) знание.
Писатель должен суметь интегрировать в себе понимание мотивов, ценностей, логики поведения широкого круга людей отображаемой им эпохи, для того чтобы выразить их (точнее, если мы говорим об искусстве, свое видение их, свое отношение к ним) в книге, представляющей квинтэссенцию данной системы.
Для педагога такой проблемой является создание творческой атмосферы в группе его учеников или детей, с которыми он вступает в общение; нахождение для них такого способа жизнедеятельности, таких отношений, которые бы каждому из них дали простор для свободного гармоничного развития его личностных качеств.
Для социального новатора это умение увидеть в общественных отношениях проблему, которая еще не была решена, и подобрать адекватные средства, механизмы (отчасти известные, отчасти еще не известные в существующем мире) для того, чтобы сотворить образ нового общественного отношения, а затем совместно со своими коллегами реализовать его на практике.
Сказанное выше, однако, характеризует лишь одну из сторон процесса сотворчества. Будучи диалогом, субъект-субъектным отношением, оно не может не быть и процессом саморазвития и самореализации его участников. Диалектическое, противоречивое единство творчества как (1) процесса деятельности, создающего предметный мир культуры, и (2) субъект-субъектного отношения, диалога, в котором осуществляется саморазвитие личности, составляет сущность творческой деятельности-отношения.
Эта позиция авторов несколько отлична от господствующих ныне подходов: в большинстве современных работ по проблеме творчества акцент делается либо на одной, либо на другой стороне содержания творчества. Эти авторы находятся в рамках оппозиции так называемого «субъективного» (самореализация как суть творчества) или «объективного» (создание нового как главное в творчестве) подходов.
Соединение же двух названных выше сторон деятельности воедино позволяет сделать вывод, что результатом творческой деятельности является не только создание предметного мира культуры (и, может быть, даже в первую очередь не культурная ценность), но и саморазвитие человека в процессе творческой деятельности.
Здесь изменяется само содержание труда, который превращается в деятельность по созиданию (и саморазвитию) человека. Продукт творческой деятельности – знания (научная теория и т.п.) или что-то еще – является своего рода «вторичным» результатом, ибо человек, осуществляющий творческую деятельность, преследует прежде всего один (причем в некотором смысле эгоистический) интерес – интерес самореализации, интерес творчества.
Соответственно, атрибутом творческой деятельности становится ее внутренняя мотивация. Ценность, мотив, интерес, который движет таким человеком – это деятельность-общение (диалог), как таковая (иная форма того же мотива – свободное время, которое на самом деле соединяется с временем труда).
Здесь следует сделать оговорку, которая как рефрен повторяется на протяжении предыдущего и данного разделов. Соотношение репродуктивного труда и творческой деятельности всегда характеризуется определенной мерой (в единстве качества и количества развития одного и другого). Любая человеческая деятельность на любой стадии развития будет включать как репродуктивный, так и творческий компонент. Вопрос лишь в мере. С того момента, когда количественный рост творческих компонент «перевешивает» репродуктивные, задавая основные параметры деятельности (цели, мотивы, технологию, способ кооперации и т.п.) на основе законов сотворчества, происходит качественный скачок.
Итак, движение к постиндустриальной экономике знаменуется переходом к доминированию творческого содержания деятельности в отличие от репродуктивного труда.
Отчасти аналогией такой трансформации может быть переход, который в свое время совершался от аграрного труда к индустриальному (правда, эта аналогия ограничена, ибо переход к творческой деятельности есть скачок более масштабный). Хорошо известно, что вплоть до конца XIX века на большей части земного шара доминирующим был аграрный труд (преимущественно ручной, подчиненный биологическому природному циклу и зависящий главным образом от внешних природных параметров). Индустриализация привела к тому, что в развитых странах уже во второй трети ХХ века лишь 5–10% населения было занято собственно аграрной деятельностью, а сейчас эта доля сократилась в ряде стран до 1-3%. Сама аграрная сфера во многом носит развитый индустриальный (а отчасти уже и постиндустриальный – вспомним о микробиологических технологиях и генной инженерии) характер, а ее зависимость от природных, биологических параметров существенно снижена[10]. Именно в результате резкого сокращения аграрного ручного труда и развития индустрии развитые страны смогли решить проблему устойчивого и достаточного производства сельскохозяйственных продуктов.
Используя эту параллель, можно предположить, что именно прогресс творческой деятельности по созиданию культурных ценностей позволит решить проблему оптимального (достаточного для удовлетворения рациональных утилитарных потребностей) производства материальных благ. При этом мы должны помнить, что параллель – это отнюдь еще не доказательство.
Продолжая характеристику творческой деятельности, мы можем ввести еще один параметр: изменение соотношения между рабочим и свободным временем в пользу последнего и изменение их содержания.
В условиях индустриальной рыночной экономики рабочее время было временем, в течение которого человек был подчинен технологиям материального производства и господствующим экономическим отношениям, осуществлял репродуктивную деятельность.
Соответственно, свободное время было по преимуществу временем, в течение которого человек мог восстановить свою рабочую силу (способность к труду) и воспроизвести тем самым свои качества как фактора производства – вещи особого рода. Это время скорее следовало бы называть временем досуга (именно этот термин, кстати, и используется, как правило, ныне для обозначения нерабочего времени) в отличие от свободного времени.
Переход к творческой деятельности существенно изменяет содержание и рабочего, и свободного времени. В новых условияхсвободное время (будучи, как и прежде, периодом, когда человек не занят репродуктивным трудом) становится временем, в течение которого человек может развиваться как свободная творческая личность, как личность, обладающая потенциалом творческой деятельности.
Поскольку это развитие происходит преимущественно в самом процессе творчества, и, более того, процесс творчества является самоцелью и в некотором смысле удовольствием, а не обузой и необходимостью, постольку время творческой деятельности и свободное время совпадают. Свободное время тем самым соединяет в себе два качества: собственно время творческой деятельности и время рекреации, время восстановления человека как субъекта творчества.
Последнее отличает свободное время от времени досуга, когда происходит восстановление качеств человека как особой «вещи» (например, товара «рабочая сила», потребителя), как предмета, подлежащего утилитарному потреблению в процессе репродуктивного труда (напомним: материальное производство с точки зрения использования человека как ресурса есть потребление рабочей силы).
Сказанное позволяет сделать вывод, что в этих условиях рабочим является время, которое необходимо затратить на репродуктивный труд (напомним: он всегда будет иметь место, хотя его роль и сокращается). Свободным будет время творческой деятельности, общения, развития человека и его рекреации как личности в различных формах.
Такая характеристика творчества позволяет по-новому взглянуть на "средства производства" творческой деятельности и ее «технологию».
Если в качестве "ресурсов" этой деятельности выступают феномены мира культуры, а средствами их использования становятся субъект-субъектные отношения, диалог, процессы опредмечивания и распредмечивания, то достаточно понятно, что ключевым параметром («ресурсом») такой деятельности становится «человек культурный», «человек-креатор». Соответственно, формирование человека, обладающего творческим, культурным потенциалом, новаторскими способностями, становится, с одной стороны, главной задачей, а с другой – главным средством прогресса мира, основанного на творческой деятельности.
Здесь, на наш взгляд, уместна аналогия между «производством» творческой личности как главным «средством производства» постиндустриального общества, с одной стороны, и производством средств производства как главным фактором прогресса индустриального общества – с другой. В последнем, напомним, именно увеличение индустриального потенциала является главным технико-производственным орудием роста общественного богатства.
Поскольку формирование «человека культурного» происходит как в самом процессе творчества, так и, первоначально, в сферах воспитания и образования, постольку образование и воспитание становятся своего рода «первым подразделением» творческой деятельности в новой экономике.
В условиях развитой рыночной экономики, переходной к эпохе постиндустриализма эти закономерности развития творческой деятельности реализуются в специфических экономических и институциональных формах. Подобно тому, как основной формой созидания культурных ценностей стало производство, распространение и использование информации-товара, так и господствующими формами творческой деятельности стали производство профессионалов (специалистов) и развитие знание-интенсивных технологий как главных средств жизнедеятельности информационного общества.
Трактовка качественных изменений, происходящих в экономической и общественной жизни на рубеже веков как рождение «общества знаний» («знание-интенсивной экономики» и т.п.) и «информационного общества»[11] является более плодотворной, нежели просто апеллирование к росту значения информации и информационных технологий. Акцент именно на знании (информации, «переработанной», «освоенной», открытой для использования) оказывается сопряжен с акцентированием и таких процессов как рост роли образования и науки, научно-образовательных центров в развитии как производства и общества, так и отдельного индивида. Здесь тем самым происходит определенное продвижение к выделению более глубоких пластов происходящих ныне изменений, а именно – возрастания роли творческой деятельности как основы формирования новой экономики.
1.4.3. Изменения потребностей и мотивации в связи с изменениями в характере труда
Изменения в характере человеческой деятельности, как и изменение модели потребления в развитых капиталистических экономиках привели к сдвигам в структуре человеческих потребностей, а вместе с этим – и в мотивации труда.
Обогащение трудовой деятельности творческими функциями способствовало превращению такого труда в самоценность, а в качестве ведущего мотива деятельности стала выступать самореализация человека в труде. Такой отход от ориентации на материальное благополучие как основной мотив труда произошел не только благодаря изменению содержания трудовой деятельности. Другим непременным условием подобного сдвига является высокий уровень насыщения материальных (точнее – вещных) потребностей человека. Именно их превращение в определенном смысле гарантированный результат труда позволило потребности в реализации собственного творческого потенциала выйти на первый план[12].
Не следует переоценивать степень уже достигнутых изменений в структуре потребностей людей и мотивов трудовой деятельности. Хотя такого рода сдвиги выступают общей тенденцией, она может проявить себя существенным образом лишь для тех категорий работников, в труде которых творческие функции заняли если и не преобладающее, то, во всяком случае, ведущее место, и уровень дохода которых позволяет им стабильно удовлетворять свои вещные потребности. Речь, таким образом, идет о высококвалифицированных рабочих, специалистах и профессионалах в различных областях деятельности.
Постиндустриальные тенденции привели к значительному росту удельного веса данной категории работников, что и позволило рассматриваемым тенденциям стать весьма значимыми. В то же время, хотя и в разной степени, такие изменения потребностей и мотивации затронули многие сферы человеческой деятельности, в которых современные технологические новшества привели к росту значения творческих функций труда.
Таким образом, и в структуре человеческих потребностей, и в системе мотивов человеческой деятельности происходят изменения, которые можно квалифицировать как снижение значимости внешних для человека ориентиров в пользу потребностей и мотивов, непосредственно направленных на развитие самого человека. Это изменение, связанное как с уровнем экономического развития, так и с характером новейших технологий, в свою очередь, имеет своим результатом изменения в качестве рабочей силы, откуда вытекают и новые требования к организации и стимулированию труда.
Творчески ориентированный и творчески мотивированный работник, требующий глубокой и многосторонней подготовки, становится важнейшим экономическим ресурсом современного производства, развивается тенденция оттеснения «обычного» капитала на задний план. Эта совокупность фактов получила теоретическое отражение в развитии концепции «человеческого капитала».
Ключевые термины и понятия
q Уровень экономического развития
q Индустриальное производство
q Позднеиндустриальное производство
q Постиндустриальное производство
q Европейская цивилизация
q Промышленная монополия
q Колониальная система
q Капиталистический способ производства
q «Общество всеобщего благосостояния»
q «Золотой миллиард»
q Знания и информация
q «Информационное общество» («общество знаний»)
q Творческая деятельность
q Репродуктивный труд
q Культурные блага
q Вещные потребности
q Самореализация человека
Контрольные вопросы
1. Почему различные страны имеют сильно различающиеся уровни экономического развития?
2. С чем связано региональное размещение стран с развитой рыночной (капиталистической) экономикой?
3. Какие обстоятельства определили попадание той или иной страны в «клуб» развитых стран?
4. Как промышленный переворот повлиял на место вовлеченных в него стран в мировом хозяйстве?
5. Почему рыночная капиталистическая экономическая система предоставляет относительный выигрыш в развитии производства?
6. Как изменились материальные основы производства в развитых рыночных экономиках по завершении процесса индустриализации?
7. Что такое постиндустриальное общество?
8. В чем состоит новая роль знаний и информации в постиндустриальном обществе?
9. Как меняется структура занятости в постиндустриальном обществе?
10. Чем творческая деятельность отличается от репродуктивного труда?
11. Как влияют постиндустриальные тенденции на характеристики труда, факторов производства и продукта?
12. Как развитие творческой деятельности влияет на характер мотивов труда и стимулов к труду?
Темы докладов и рефератов
1. Краткий обзор исторической эволюции стран с развитой рыночной экономикой
2. Экономические преимущества западноевропейского региона с точки зрения развития рыночной экономики
3. Социально-политические предпосылки развития рынка и капитализма в Западной Европе
4. Промышленный переворот, приобретение промышленной монополии и изменение места промышленно развитых стран в мировом хозяйстве
5. Роль колониальных захватов в развитии капитализма
6. Технологический прогресс после промышленного переворота
7. Причины и основы перехода к постиндустриальной экономике
8. Структурные сдвиги в экономике в период развития постиндустриальных тенеденций
9. Изменение содержания труда в постиндустриальную эпоху
10. Эволюция роли различных факторов производства в постиндустриальную эпоху
11. Изменение содержания труда и его влияние на мотивацию труда и стимулы к труду
ГЛАВА 2. ИЗМЕНЕНИЯ В ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
И ИНСТИТУТАХ
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 207; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!