Отличие вечернего входа от литургийных
Хотя вечерний вход выработался на основе литургийных, но он существенно разнится от них тем, что совершается без Евангелия (с Евангелием только тогда, когда на вечерне читается оно) и без Даров; благодаря этому средоточием входа является сам священник. Это ему, изображающему собою Христа, тогда как на литургии Христос представляется Евангелием или Дарами, оказывается почесть преднесением кадила и свечи.
Особенности вечернего входа в историческом развитии
Курение благовоний было одною из принадлежностей царских выходов на Востоке и в Византии [[374]]. Точно так же и преднесение светильников. Последнее в Византии взяло свое начало от ношения факелов пред Римскими августами в процессиях. Пред Византийским императором при некоторых церемониях особый чиновник, лампадарий, нес «дивамвул», драгоценный подсвечник с золоченой лампадой, края которой были окрашены киноварью. Похожий подсвечник, называвшийся «монамвул» (в эти слова входят числа 1, 2 с каким-то другим неизвестным словом), носился в Византии пред патриархом [[375]]. Пред Иерусалимским патриархом в VIII–IX в. в торжественных случаях шло 12 монахов со свечами [[376]]. Новоизбранного епископа в древней России провожали к царю, патриарху и в собор с 12, 8, 6 или 4 свечами, которые несли пред ним особые клирики — «пламенники», или «огненники» [[377]]. По Типикону Великой Константинопольской церкви, вечернему входу предшествовало три светильника [[378]].
|
|
|
{с. 557}
К 140 псалму вход приурочен был, так как с этого псалма в древности начиналась вечерня. На песненной вечерне вход совершался на 8 ст. 140 пс: «яко к Тебе, Господи, Господи» (Вступ. гл., 342). Но уже Студийские уставы указывают вход после Богородична на Господи воззвах [[379]]. Потому нынешняя молитва входа имеет отношение главным образом к этому псалму.
В большинстве древних Евхологиев эта молитва надписывается «входная». Но Евхологий в рукоп. Афоно-Пантократорской библ. № 149 XV в. имеет такую молитву входа:
«Входу нашему, Христе Боже, к жертвеннику Твоему, всякия скверны изменену, приятися от Тебе благоволи; измыв сердца наши от совести лукавыя, сподоби молитве нашей взыти яко фимиаму пред Тобою молитвами Всечистыя Матере Твоея и всех святых Твоих, яко подобает Тебе…» [[380]].
По некоторым Евхологиям, в качестве молитвы для вечернего входа (очевидно, в отличие от литургийного) положен краткий стишок, вроде нынешнего благословения входа. Так, в грузинской рукоп. Имп. Публ. библ. № 208 XIII в. «молитва входа»:
«Благословенно пришествие св. славы Твоея, Христе Боже наш всегда…».
В Служебнике Новгородской Софийск. библ. (при СПб. Дух. Акад.) № 524 XIII в. молитва входа нынешняя, но стих благословения:
|
|
|
«Благословенно вхождение Христа истиннаго Бога нашего» (усиление мысли нынешнего стиха).
В важнейших русских соборах XV–XVI в., как показывают рукописи их «Чиновников», должно быть, под влиянием позднейшей византийской практики, вечерний вход, так же как практиковавшийся еще тогда, в качестве остатка песненного последования, утренний вход на славословии великом, совершались каждое воскресенье с участием не только всего соборного духовенства, большею частью очень многочисленного, но и приходских священников города, даже приезжих; но уже с XVI в. в Новгороде, Пскове и даже в Москве духовенство стало тяготиться обязанностью являться на «выходы» в собор каждое воскресенье; приходилось требовать этого от него под угрозою штрафа, как то сделал, например, митр. Макарий в грамоте Новгородскому архиеп. Серапиону 1551 г.; при патр. Филарете и в Московском Успенском соборе случалось, что «по нужде один недельной поп ходил» [[381]]. Кроме других причин, на это сокращение торжественности могло повлиять усиливавшееся господство Иерусалимского устава, вытеснившее в России последние остатки практики Великой Константинопольской церкви, с каковой практикой Студийский устав, выросший подле нее, легко уживался [[382]].
|
|
|
{с. 558}
СВЕТЕ ТИХИЙ
Содержание песни
За стихирами на Господи воззвах как бы в качестве заключительной стихиры следует песнь «Свете тихий», названная в греч. Часослове «Светильничное (έπιλύχνως) благодарение» и соединяющая с простотою древнехристианскую глубину и силу чувства. Песнь заключает в себе вызываемое появлением вечернего света и благодарностью за дожитие до него прославление чрез Христа Св. Троицы и Его Самого. Она распадается на три до того самостоятельные части, что их можно рассматривать как три отдельные песни.
1. Свете тихий (Φως ίλαρόν по-гречески может быть и именительный сказуемого: Ты, Христе, свет; «тихий» ввиду вечера) святыя славы (нестерпимой для нас грешных) Безсмертнаго (в противоположность закату солнечному и истощанию Христа в крестной смерти) Отца Небеснаго (откуда и видимый свет) Святаго, Блаженнаго (два главные друг с другом связанные свойства жизни Божией), Иисусе Христе (Христос как Сын человеческий).
2. Пришедше на запад солнца (доживши до заката), видевше свет вечерний, поем, ύμνοΰμεν (в благодарность за это) Отца, Сына и Святаго Духа Бога [[383]]. (Троичная песнь, за которой поем уже «песнь Христу как Богу» [[384]]:)
|
|
|
3. Достоин еси во вся времена (не только вечером) пет быти гласы преподобными (более наших подходящими; греч. αισίοας, блаженными), Сыне Божий, живот даяй; темже (благодарный) мир Тя [[385]] славит (в нек. ркп. εορτάζει — празднует Тебе).
Таким образом, песнь продолжает мысли Богородична (догматика) и словами изображает безгласные действия входа.
Происхождение песни
Свете тихий, наряду с великим славословием и Сподоби Господи, — древнейшая христианская песнь. Она приводится в Александрийском ко{с. 559}дексе Библии V в. Это типичная христология II–III веков. О древности ее свидетельствует и то, что она потеряла имя автора. Знаменательно, что в этом отношении она разделяет участь нескольких других, тоже очень возвышенных, песней, как, например, кроме двух указанных, еще тропарей. Не слагались ли эти песни образом, подобным тому, как произведения народной поэзии, т. е. не были ли коллективными творениями Церкви? [[386]] Предположение, получающее еще большую вероятность от многосоставности некоторых из этих песней, как мы видели на Свете тихий (то же — славословие великое и Сподоби Господи). Для Свете тихий называют двух авторов: нынешний греческий Часослов надписывает эту песнь: «творение древнее (намек на древнюю анонимность) или, как некоторые говорят, Афиногена мученика» (еп. Севастийского в Армении — 311 г. или другой), причем делается ссылка (в примечании): «Василий Вел. 29 гл. о Духе Св.». В славянском Часослове песнь приписывается Софронию, патр. Иерусалимскому (634–644 г.), о чем некоторые греческие Часословы делают замечание: «св. Афиногена мученика, а не Софрония, патриарха Иерусалимского, как некоторые несправедливо думают, свидетель Василий Великий». При Софронии, действительно, гимн имел уже церковное употребление, как показывает Александрийский кодекс и рассказ самого Софрония о посещении Нила Синайского (см. Вступит. гл., с. 295). Но устав Великой Константинопольской церкви и песненное последование не знают этой песни (Вступит. гл., 342). Св. Афиногену приписывают гимн, должно быть, на основании следующих слов Василия Великого: «отцы наши не хотели принимать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили благодарение. Хотя мы не можем положительно сказать, кто был творцом тех хвалений, которые читаем во время светильничных молитв, впрочем народ повторяет древний голос и никому не представлялось еще, что хулу произносят, когда говорят: хвалим (αίνοΰμεν) Отца, Сына и Святаго Духа Бога. Если бы кто знал и гимн Афиногена, который он, вместо предохранительного врачевства, оставил ученикам, когда сам поспешал {с. 560} уже ко всесожжению, тот узнал бы и мысль мучеников о Духе» [[387]].
В этом свидетельстве, по-видимому, отличается песнь со словами «хвалим Отца, Сына…», т. е., может быть, Свете тихий от песни мч. Афиногена с упоминанием о Духе Святом [[388]].
Образ исполнения
Относительно образа исполнения «Свете тихий» Типикон говорит: «и мы поем», что вполне отвечает поэтически-музыкальному характеру этого «вечернего благодарения». Но на будничной вечерне эта песнь читается («глаголет»), впрочем, не простым чтецом, а самим предстоятелем (гл. 9 Типикона), подобно другим важнейшим молитвословиям (молитвословия, читаемые предстоятелем, исчислены в 7 гл. Типикона, примечание «зри»).
Древние уставы о Свете тихий
Студийский устав требовал петь Свете тихий «вълы» (медленно и тихо?), как и шестопсалмие (о котором там в другом месте замечено, что оно поется или «глаголется тонком гласом умиленом»), как конец утрени, как предначинательный псалом на вечерне, Сподоби Господи, Ныне отпущаеши, Трисвятое и тропарь, — в противоположность Бог Господь и аллилуиа на утрене, которые, по Студийскому уставу, исполнялись «с воплем и с пением» «светлым гласом», «ясно» [[389]]. Это, должно быть, между прочим вследствие неизменного повторения первого рода песней на каждой службе. Этого рода пение, хотя оно совершалось всею братиею, было похоже на чтение. Отсюда колебание дальнейших уставов и споры в Русской Церкви о том, петь или читать нужно эти молитвословия, и в частности «Свете тихий». О способе исполнения последнего на бдении древние списки Иерусалимского устава говорят неопределеннее нынешнего Типикона. Груз. ркп. XIII в.: «народ: Свете тихий»; греч. ркп. XIII–XVI в. и печати. XVI–XVII в.: «и мы: Свете тихий» [[390]]; славянские рукописи: по Служебн. XIII в. Соф. библ. при СПб. Дух. Ак. № 518 и 524 — диакон: «Свете тихий святыя славы»; клир: «Безсмертнаго Отца Небеснаго» [[391]].
По древнейшим слав. ркп. уставам: «диакон, начертав крест кадилом, возгласит: Свете тихий. Премудрость, уставленный мних входящим священником глаголет:… Святыя славы» [[392]]; по др. ркп.: «диакон — возгласить {с. 561} Премудрость прости, уставленный мних глаголет Свете тихий» [[393]]; по позднейшим то же, только «и мы глаголем: Свете тихий» [[394]]. Старообрядч. устав: «диакон — Премудрость прости. Свете тихий, и мы поем: Святыя славы безсмертнаго» [[395]]. Обычай произносить диакону кроме «Премудрость прости» (или одного «Премудрость») пред этим или после этого еще начало песни «Свете тихий», таким образом, по-видимому, русского происхождения; но то обстоятельство, что в VI–VIII в. требовалось, чтобы важнейшие песни начинал иподиакон, диакон или даже иерей (см. Вступит. гл., с. 295–296, 307), остатком чего является и ныне запевание пасхальных ирмосов духовенством, заставляет в этом обычае видеть пережиток глубокой древности, сохранившийся в практике Русской Церкви, может быть, от господства устава Великой Константинопольской церкви. Таким же пережитком, но уже только от Студийского устава, был обычай читать Свете тихий. Этот обычай вызвал и споры в Русской Церкви. На Стоглавом Соборе царь Иоанн Грозный поставил между прочим и такой вопрос: «коея ради вины в нашем царствии на Москве и во всех Московских пределах, в соборных и приходских церквах, кроме монастырей, по воскресным вечерням и по праздничным и по великим святым, егда выход бывает, Святыя славы (т. е. Свете тихий) не поют, а говорят речью, а на заутрени в неделю и в праздники славословия не поют, якоже и в прочия простыя дни речью говорят». На этот вопрос Собор не дал отдельного ответа, а вообще постановил: «церковное пение править сполна и по чину во всем» [[396]].
ПРОКИМЕН ВЕЧЕРНИЙ
Понятие о прокимне
За песнью «Свете тихий» следует на вечерне не только праздничной, но и будничной (исключая постную и иногда заупокойную) прокимен. С прокимном в вечерню привходит новый вид церковной песни, отличающийся от других прежде всего краткостью. Тогда как обычно церковное пение состоит в исполнении более или менее длинных песней, иногда целых псалмов, но чаще песней в 5–6 строк (стихир, тропарей), прокимен представляет из себя песнь из нескольких слов, состоящую из одного лишь стиха псалма, положенную на особенно богатую звуками мелодию и отмечаемую неоднократным пением: каждое из этих повторений предваряется «стихом» в менее торжественном исполнении. Врываясь в ряд длинных песней вечерни и утрени, прокимен привлекает к себе внимание своеобразностью формы. Притом прокимном служит всегда стих Св. Писания особенно сильный, {с. 562} выразительный и подходящий к случаю; почему и заимствуются прокимны почти исключительно из наиболее поэтической книги Св. Писания — Псалтири (среди прокимнов только несколько не из псалмов: так, из ветхозаветных песней — «Благословен еси Господи Боже отец наших»; Евангелия — «Величит душа Моя», и из посланий — «Явися благодать…», и особого составления: «Тело Христово…», «Блажен путь…»). В качестве примера особо выразительного прокимна может быть указан прокимен крещенской утрени: «Море виде и побеже, Иордан возвратися вспять»; стих: «Что ти есть море, яко побегло». Название свое прокимен (προκείμενος) получил оттого, что он обычно предшествует, а ранее и всегда предшествовал чтению из Св. Писания. Состоит прокимен из стиха, в собственном смысле называемого «прокимном», и одного или трех «стихов», которые предшествуют повторению прокимна; таким образом, прокимен первый раз поется без стиха, второй раз и дальнейшие разы (если стихов несколько) со стихом, а последний раз опять без стиха, который заменяется его первой половиной.
История прокимна
Прокимен — остаток пения целого псалма с припевом к каждому стиху его какого-либо наиболее подходящего или знакомого народу стиха. Еще в IV–V в. пелись таким способом целые псалмы, и такое пение известно было под именем ипофонного, или респонсорного, в отличие от антифонного (Вступит. гл., с. 155–158). Так как первого рода пение было легче и удобнее для исполнения целым народом, то оно получило, по-видимому, более широкое распространение. Лаодикийский Собор (ок. 360 г.) требует, «чтобы в молитвенных собраниях псалмы не пелись непрерывно один за другим, но чтобы после каждого псалма в промежутке (διά μέσου καθ' έκαστον ψαλμόν) следовало чтение» [[397]]. Прокимны и аллилуиарии и являются остатком этих промежуточных между чтениями псалмов. На сирской литургии ап. Иакова пред апостольским чтением положен еще целый псалом с предварительной молитвою об очищении сердца для пения его (ср. «Премудрость» и т. п.) [[398]]. В IV уже веке из псалмов, певшихся в церкви, стал выделяться в качестве припева, как бы заслоняя собою весь псалом, один стих: «Отцы установили, — говорит св. Иоанн Златоуст, — чтобы народ подпевал из псалма стих сильный, заключающий в себе высокое учение» [[399]]. В VI в. в рассказе Иоанна Мосха и Софрония о посещении Нила Синайского термин прокимен («предлежащая») имеет, по-видимому, уже близкий к нынешнему смысл (Вступит. гл., с. 295). Но еще и в памятниках VIII–XV в. прокимном кроме того, что ныне обозначается этим словом, называются тропари на часах, иногда антифоны (см. выше, с. 341, 470). С другой стороны, в списке XI в. (Россанском) литургии ап. Иакова прокимен назван πρόψαλμα [[400]]. Psallendo (= {с. 563} для пения) мозарабской литургии имеет буквально форму нашего прокимна: состоит из стиха псалма, называемого psallendo, из другого, называемого versus (стих), и повторения конца первого (тоже psallendo) [[401]]. В других чинах латинского богослужения прокимну соответствует респонсорий, который до IX в. пелся вполне так, как наш прокимен, со стихом и с делением на 2 части (см. Вступит. гл., с. 307–308). Ныне иногда на римско-католическом богослужении и антифон занимает положение нашего прокимна (см. Вступит. гл., с. 156, прим. 8; 157, прим. 7).
Возгласы пред прокимном
Так как прокимен в древности всегда предшествовал чтению, а ныне большей частью предшествует ему, то пред ним делаются те же возгласы , которыми от древности предварялось чтение Св. Писания. На обычной воскресной вечерне, на которой нет чтений (паремий), такие возгласы пред прокимном тоже не неуместны: они выделяют его из ряда других песней вечерни, сосредоточивая на нем особое внимание молящихся. Возгласами этими диакон прежде всего приглашает к особому вниманию: «Вонмем» (πρόσχωμεν); священник как бы в качестве условия для такого внимания впервые из алтаря, в который торжественно вступил, преподает мир. «Мир всем», — приветствие, так идущее к воинствующей Церкви, которой Христом оставлен превосходящий всякий ум мир. Диакон возбуждает ко вниманию указанием на особенную мудрость, заключенную в предстоящей песни или чтении: «Премудрость. Вонмем».
История их
Древнейший из этих возгласов «Мир всем». «Мир вам» первоначально на древнем воинственном Востоке было не столько приветствием, сколько заявлением о том, что посетитель пришел не с обычными враждебными целями [[402]]. Но ко времени Спасителя «Мир» стало обычным приветствием и было любимым у Него Самого [[403]]. Наряду с ним и, должно быть, употребительнее, чем оно, у евреев было приветствие «Господь с тобою» или «с вами» [[404]]. В тревожные первые века христианства при богослужебных собраниях, грозивших арестом участникам, первое приветствие получало особо приятный колорит, что в соединении с тем, что оно было освящено Господним употреблением, сделало его более второго употребительным одинаково в Восточной и Западной Церкви IV–V веков (см. Вступит. гл., с. 169–170). Но позднее на Западе второе приветствие (Dominus vobiscum) почти повсюду вытеснило первое (сохранилось только в галликанской литургии), может быть, потому, что первое, как особо священное, любимое Христом, {с. 564} избегали употреблять при оглашенных [[405]] (от чего предостерегал еще Тертуллиан, обличая еретиков за то, что они всех без различия приветствовали миром) [[406]]. «Мир вам» кое-где на Западе сохранилось только в качестве епископского приветствия. Собор в Браге 561 г. против присциллианистов (тяготевших вообще к Востоку) постановляет: «угодно, чтобы епископы не приветствовали народ иначе, чем пресвитеры, но одинаково, говоря: «Господь с вами», как сказано в книге Руфь, а народ бы отвечал: «И со духом твоим», как это предание самих апостолов удерживает весь Восток (по отношению к Испании), а не так, как изменило присциллианское заблуждение» [[407]]. На литургии ап. Петра (александрийской), вообще близкой к западным, в ркп. XI в. приветствие всегда «Господь с вами», в ркп. XVII в. иногда и «Мир всем», причем первое произносится, как и в Римской Церкви, иногда диаконом [[408]]. Из восточных литургий, литургия ап. Иакова наполнена, особенно в позднейших своих списках, приветствием «Мир всем», иногда «Мир ти»; в частности, имеет это приветствие и пред прокимном; притом в древнейшем ее списке на этом последнем месте только один этот возглас [[409]]. И возглас «Вонмем» уже IV в. застает в богослужебном употреблении (см. Вступит. гл., с. 170). Ему соответствует в мозарабской литургии «Молчание храните» (Silentium facite) пред Апостолом [[410]]. Но пред прокимном он появляется только в позднейших списках литургии ап. Иакова; зато в литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста, начиная с древнейших (VIII–X в.) списков, в двойном виде, хотя не во всех ркп. есть, и далеко не во всех в двойном виде [[411]]. Что же касается возгласа «Премудрость» , то его не имеет александрийская литургия, имеющая Мир всем и Вонмем, не имеет и древнейший список литургии ап. Иакова (впрочем, пред Символом веры: «В премудрости Божией вонмем»), а пред прокимном его имеет только позднейший список литургии ап. Иакова [[412]], имеют все списки, начиная с VIII-X в., литургии Василия Великого. Замечательно, что об этих возгласах пред прокимном на вечерне совершенно не упоминают рукописи Типикона и нынешний Служебник, как и старообрядческий устав. Они указаны только в «Чине» патр. Филофея в том же виде, как в нынешнем Типиконе, — следовательно, заимствованы оттуда; Симеон Солунский на песненной вечерне не упоминает этих возгласов, а на обыкновенной указывает: «Диакон говорит: Премудрость, а архиерей, севши, преподает мир» [[413]]. Отсюда видно, что прокимен полагалось выслушивать сидя, как и следующее за ним чтение, но не всем, а только священникам на горнем месте. Греч. Евхологий Имп. Публ. библ. {с. 565} собр. еп. Порфирия № 226 VIII–X в. в чине литургии Василия Великого говорит о пении прокимна: «И обратившись (иерей) говорит: Вонмем. Мир всем; и тотчас садится и говорит: Премудрость; и певец: Псалом Давидов. Вонмем и прокимен»; немного позднейший список (у Гоара) вместо «тотчас садится» имеет: «И садится архиерей с иереями, тогда как диаконы и служители, и клир и народ стоят» [[414]]. Такое сидение священников за прокимном и чтением (Апостола) называется в древних уставах «горе седание», ή καθέδρα άνω, или большим сидением, в отличие от сидения всего народа, которое называется доле седанием, καθέδρα κάτω, или малым, и которое дозволялось на всех чтениях, кроме паремий и Апостола (конечно, и Евангелия) [[415]]. Хотя за прокимном на воскресной вечерне не было чтения и в древности, как теперь, но, как мы только что видели, при Симеоне Солунском (XV в.) священнослужители садились на горнем месте на время его; отсюда нынешний (не записанный) обычай стояния их в это время на горнем месте.
Исполнение прокимна
Кроме предваряющих возгласов, прокимен выделяется из других песнопений и внешней обстановкой пения. В исполнении прокимна принимает самое заметное участие канонарх, выступающий так в богослужении в особо торжественные моменты: на Бог Господь или аллилуиа (см. гл. 27 Тип.). После возгласов пред прокимном «канонарх же, поклонение сотворь к настоятелю, сказует прокимен и стихи, клирицы же поют прокимен — Чтец же (= канонарх), согбене руце имея при персех, среди храма стоя, ожидает конца прокимена; и сотворив поклонение, отходит на свое место».
По древним уставам
Выступление канонарха на прокимне — остаток прежнего пения его и стихов одним певцом пред пением народа (отсюда и название — канонарх); посему в вышеприведенном месте Евхология VIII–X в. вместо канонарха — певец; см. Вступит. гл., с. 295; ср. ныне на Преждеосв. лит. «Да исправится». О канонархе на прокимне ркп. Иерус. уст. следующим образом: груз. ркп. XIII в. — вместо «канонарх» — «тот, кто должен сказать прокимен»; греч. ркп.: «учиненный (ταχθείς) монах»; древ. слав. ркп. «ин (т. е. по сравнению с читавшим «Свете тихий») мних». Вместо «сказует» древ. греч. ркп. ничего; позднейшие (с XIV в.) и печат. греч.: «поет» (ψάλλει), так и слав. ркп. Вместо «клирицы же поют» груз.: «народ то же самое»; древнейшие греч.: «когда мы поем»; поздн. греч., печ. греч. и слав. ркп. — ничего, т. е. они говорят о пении прокимна и его стихов только канонархом. Греч. и слав. ркп. пред «согбене руце» — «обратившись к западом». Старообрядческий — все как наш, только пред «согбене руце» — «обращься к западу» [[416]].
{с. 566}
Прокимен воскресной вечерни
Прокимен субботне-воскресной вечерни поется торжественнее, чем на будничной вечерне. Он поется по чину великого прокимна, хотя не называется великим; именно, поется с 3 стихами, и след. 4 1/2 раза. Кроме настоящей вечерни, такое исполнение имеет прокимен в вечерни двунадесятых Господних праздников, в Светлую седмицу и в вечерни самых воскресных дней Четыредесятницы. В этом отношении субботне-воскресная вечерня поставлена выше вечерни и двунадесятых Богородичных праздников, не имеющей великого прокимна, и уравнена с Господскими праздниками. Разница с последними только та, что великий прокимен там поется на вечерне не накануне праздника, а в самый праздник (за исключением того случая, когда праздник случается в субботу); это потому, что вечерня считается относящеюся к следующему дню только от Сподоби Господи (см. Тип., Неделю сырную); на воскресной же вечерне иначе, потому что часть ее до Сподоби Господи падает на такой полупраздничный или предпраздничный день, как суббота; праздничное же торжество самого воскресенья, не имеющего попразднства, должно прекращаться ранее, чем в двунадесятые праздники. Великие прокимны усвоены вечерне, а не утрене, по древней связи ее с литургией и агапой.
Уже Студийский устав имел великие, т. е. с 3 стихами, прокимны, — но только для Пасхи, Рождества Христова, Крещения, да еще на утрене Великой субботы — первый пред паремией; второй на этой утрене с 2 стихами [[417]]. Все же другие прокимны по этому уставу с одним лишь стихом, в том числе и Господь воцарися на воскресной вечерне [[418]]. Так и груз. ркп. Иерусалимского устава XIII в.; греч. же и слав. ркп. Иерус. уст., как и печат. греч., прокимен Господь воцарися указывают петь с 2 стихами — первыми из нынешних, и в греч. этот прокимен называется δίστνχον (двустишным), очевидно, в отличие от великого и обычного [[419]]. Позднейшие слав. ркп. молчат о стихах [[420]]. Старообрядческий — как наш. Греч. и слав. ркп. ничего не говорят о заключительном «Господь воцарися»; груз. же ркп. XIII в., после своего одного стиха к прокимну: «певец: Господь воцарися, народ то же самое». Но половинчатое пение прокимна в заключительный раз, без сомнения, восходит к глубокой древности, как показывает музыкальная традиция и аналогия Римско-католической Церкви (см. Вступит. гл., с. 308).
Прокимен воскресной вечерни поется на глас 6-й, самый грустный из гласов, без сомнения потому же, почему на этот глас поется и первая стихира пасхальный службы («Воскресение Твое, Христе Спасе»): радость вос{с. 567}кресения прорывается впервые через печаль о смерти Христовой. В ркп. глас не указан.
По содержанию прокимен воскресной вечерни «Господь воцарися», со стихами его: «Облечеся Господь…», «Ибо утверди вселенную…», «Дому Твоему подобает святыня», заимствованный из 92 пс., не говорит так прямо о воскресении, как утренние прокимны, но зато говорит о нем с внутренней стороны, указывая глубокую сущность его в царственном прославлении и как бы усилении Господа, в укреплении разрушающегося от греха мира и в создании Церкви. Ближайший смысл слов псалма, взятых для прокимна и составляющих, должно быть, прославление Бога за какую-либо победу (у LXX псалом надписывается: «хвалебная песнь Давида») — что Бог, как Творец мира, есть и Царь его, и царской одеждой Его служит самое творение, открывающее и славу Его (лепоту), и силу (облечеся в силу); как такой, Бог в состоянии обеспечить и достоинство, т. е. святость, Своему особенному жилищу на земле — храму, предохранить его от осквернения.
Псалом употреблялся у евреев в пятницу, как радостный день окончания творения и предпразднство субботы (см. Вступит. гл., с. 11), откуда, должно быть, и надписание его у LXX: «в день предсубботний, внегда населися земля». На сирской литургии ап. Иакова он произносится по удалении «слушающих» (оглашенных) пред Символом веры (ср. у нас на проскомидии) по чину, похожему на пение у нас прокимна — священник: «Господь воцарися, облечеся в силу, аллилуиа» и краткое прославление Сына Божия, как хлеба жизни; диакон: «Облечеся Господь в силу и препоясася, ибо утверди вселенную, яже не подвижится, аллилуиа», и такого же содержания прославление; священник: «Дому Твоему подобает святыня Господи в долготу дний, Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», диакон: «Господь воцарися» [[421]]. В римском чине богослужения этот псалом употребляется на воскресных Laudes (Вступит. гл., 315). На песненной вечерне он, должно быть, составлял 2-й антифон, от которого к XV в. остался только припев «Вселенную» (там же, 341), но тогда песненная вечерня имела уже нынешний воскресный прокимен (там же, 342). Студийская и иерусалимская воскресная вечерня имела такой прокимен искони.
Я ЧАСТЬ ВЕЧЕРНИ
Дальнейшее последование вечерни, как сказано, более молитвенного, чем хвалебного содержания. Эта вторая и главная часть вечерни имеет много общего с литургией: те же (а на праздничной, древнейшей, вечерне и в том {с. 568} же порядке) ектении; в древней вечерне и утрене сходство это увеличивалось еще присутствием молитв за оглашенных, просвещаемых, кающихся и т. п. У вечерни сходство это еще более, чем в утрене: конец вечерни — Ныне отпущаеши, Трисвятое и тропарь — вполне совпадает с концом литургии, концом, который, впрочем, совершается священником уже про себя, после благодарственных за причащение молитв. Итак, вторая часть вечерни, как и конец утрени [[422]], — это, собственно, литургия без Даров, но не лишенная вполне молитвенной благодати настоящей литургии, так как священник здесь (после входа) приступает к тому же престолу благодати. И заключает она молитвы уже об одних верных.
СУГУБАЯ ЕКТЕНИЯ
Ее содержание
Начинается эта часть вечерни (как и утрени) с одного из самых усердных, какие знает устав, молений, называемого в просторечии сугубой ектенией [[423]], а в богослужебных книгах «прилежным молением» (εκτενής δέησις) [[424]]. Вознесенные до сих пор короткие молитвы на нескольких ектениях в 12 (считая с возгласом) прошениях настоящей ектении возвышаются в своей силе: верующие приглашаются вознести их от всей души и всего помышления и начинают моление свое прошением об услышании и помиловании вообще. Сугубая ектения — это молитва об одних верных, как и определяет ее содержание св. Симеон Солунский: «о верных царях, о местном иерархе, о предстоятеле монастыря, о попечителях храма, о предстоящих православных и повсюду верных» [[425]]. С особенною раздельностью ектения молится о царе, именно о 10 нуждах его: о силе власти его («державе», κράτους), победе (в сражениях), долголетии («пребывании», διαμονής), мире, здравии, спасении (вечном), еще большем («наипаче», επιπλέον) содействии («пособити», συνεργήσαι) Божием ему и полном успехе («поспеши{с. 569}ти», κατευοδώσοα) [[426]] во всем, совершенном («под нозе») покорении ему врагов внутренних (έχθρόν) и внешних («супостата» πολέμιον); затем отдельное прошение за царицу и отдельное о наследнике и царствующем доме (без соединения первого с прошением о царе, а второго с прошением о палате и воинстве, как на великой ектении), о духовной власти (Св. Синоде и местном архиерее) совместно со всей о Христе братией нашей (= άδελφότητος, точнее, «братстве» = «причте» вел. ектении, клире), о войске, новое прошение по сравнению с великой ектенией об усопших — и прежде всего об основателях обители («создателех», κτητόρων, ктиторах), которые названы за это дело свое блаженными (почти святыми) и приснопамятными (αείμνηστων), а затем и о всех усопших, но из них прежде, естественно, о похороненных здесь же; после этого прошения как бы за бывшую братию обители — прошение о нынешней братии и всех их нуждах (которых насчитывается с тою же раздельностью, как в прошении за царя, — 8, между ними о «посещении», επισκέψεως, особых милостях Божиих, затем не только о «прощении», но и о совершенном «оставлении» грехов); постоянно суживая круг предстательствуемых, сугубая ектения в последнем прошении сосредоточивается на ближайших участниках настоящего богослужения, на имеющих отношение только к данному храму: его благотворителях и частнее — украсителях («добродеющих» — καλλιεργοΰντων), несущих по нему более тяжелые (черные) работы («труждающихся», κοπιώντων [[427]]), поющих (ψαλλόντων) и просто стоящих во храме; последними словами: «ожидающия от Тебе великия и богатыя милости» — прошения сугубой ектении возвращаются к своему началу и выражают всю суть своего содержания. Возглас ектении взывает не к Богу вообще с Его силою и властию, как предшествующие ектении, а сообразно с общею мыслью ектении — к Его «милости» (состраданию — частнее, чем к благости вообще, как в просительной ектении) и человеколюбию. Вечерняя сугубая ектения имеет столь же полный, а не усеченный в начале (что на утрене) вид, как на литургии, но по сравнению с литургийной не имеет прошения «о братиях наших священницех…» (идущего более к литургии), а взамен его, на другом месте, прошение: «Еще молимся о милости, жизни…», прошение более общего содержания; затем она сокращает одно прошение литургийной ектении: в прошении «О блаженных и приснопамятных святейших патриарсех православных, и благочестивых царех и благоверных царицах» опускается это начало, и сразу о «создателех».
{с. 570}
История сугубой ектении
На литургии ап. Иакова во всех ее списках, начиная с древнейшего Мессинского X в., продолжая списком Россанским XI в. и Синайским XII в. (№ 1040) и оканчивая списками XIV в. (Париж. Национ. библ. №№ 2509 и 476), есть ектения, близкая к нашей сугубой, положенная пред самым Евангелием после Апостола и аллилуиа (после же Евангелия сразу — ектения, близкая к нашей просительной). Во всех этих ркп., исключая Синайскую, эта ектения почти одинакова. Наиболее полный вид она имеет в древнейшей Мессинской ркп. X в., по которой и излагаем с вариантами кроме Синайской ркп. из остальных (5-я ркп. имеет только начальные слова прошений).
«По аллилуиа же встает иерей. Диакон говорит ектению (έκτενήν; др. ркп. вместо всего этого: «И диакон», «Диакон», «Диакон пред Евангелием»). Рцем вси, Господи помилуй. Господи Вседержителю Боже отец наших, молимся (др. ркп.: + Ти), услыши. О мире всего мира и соединении всех Св. Церквей молимся, услыши (др. ркп.: «помолимся», δεηθώμεν, без «услыши» и так до 17 прошения). О св. отце нашем N (др. ркп.: О спасении и заступлении святейшаго отца нашего N патриарха), всем клире и христолюбивых людех (по) молимся. О благочестивейшем и христолюбивом нашем царе, всей палате и воинстве и победе их молимся (нет в Россан. и Париж. 1-м). О св. Христа Бога нашего граде и царствующем, всяком граде и стране молимся (нет там же). О избавитися нам от всякия скорби, гнева (там же: + напасти, κυνδύνου) и нужды, пленения (и) горькия смерти (там же: + и беззаконий наших) молимся (Росс: помолимся, Париж.: молимтися услыши). И (нет во 2 Париж.) о предстоящих людех и ожидающих яже от Тебе, Господи (курс. нет в др. ркп.) богатыя и великия милости, молимтися, умилосердися и помилуй. (Париж. 1: + Вместо Помилуй нас Боже сие:) Спаси Боже люди Твоя и благослови достояние (др. ркп.: + Твое), посети мир Твой милостию и щедротами, возвыси рог христиан и ниспосли на ны милости Твоея богатыя (вместо курсива др. ркп.: силою Честнаго и Животворящаго Креста), предстательством Всесвятыя (Россан.: Всечистыя) благословенныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии (вместо курсива др. ркп.: Предтечи и апостолов Твоих) и всех святых Твоих; молим Тя, Многомилостиве Господи, услыши нас грешных молящихся (др. ркп.: + Тебе) и помилуй. Народ: Господ помилуй 3 (нет в Париж. 2)» [[428]].
Ектения, таким образом, представляет из себя повторение великой ектении (как на литургии Апостольских Постановлений ектения, близкая к нашей великой и положенная пред освящением Даров, повторяется и после них), но с добавлением в начале и конце усиленно-молитвенных и скорбно-покаянных прошений. Такие добавки должны были расти и в дальнейших памятниках, в позднейших литургиях; такой элемент в этой ектении действительно увеличивается, но сосредоточивается преимущественно в начале ее. Еще более, чем великая ектения, сугубая имеет одну общую историю на всех литургиях, совпадая до буквальности, как увидим, {с. 571} на литургиях ап. Иакова, Василия Великого, Иоанна Златоуста в тех же рукописях и бесконечно разнясь на одной и той же литургии разных эпох. Посему и следующей (если не предшествующей) после приведенной формулой ее в порядке развития можно признать даваемую в одной древней редакции литургии св. Иоанна Златоуста.
«Диакон: Рцем вси от всея души и от всего помышления рцем. Возглашение иерея: Господи Вседержителю, Боже отец, богатый в милости и благий в щедротах, не хотяй смерти грешника, но ожидаяй обращения и покаяния, еже обратитися и живу быти. Диакон: О святем храме… и далее прошения великой ектении до «О избавитися…». Молитва тайная: «Господи Боже наш, прилежное» (нынешняя молитва). Диакон: О еже милостиву, благоволительну и благоуветливу быти Господу помолимся. Народ: Господи помилуй (и далее все прошения оканчиваются «Господу помолимся» и «Господи помилуй»). О еже услышати Господу Богу глас моления нас грешных. О всех преждепотрудившихся (προκοπιασάντων) и освятивших (άφιερωσάντων) нас. О предстоящих людех и чающих от Тебе богатыя милости» [[429]].
Дальнейшие редакции ектении из начальной молитвы священника делают несколько диаконских прошений, а также сокращают и видоизменяют заимствования из великой ектении. Так, Евхол. Синайск. библ. № 1040 XII в. дает такую ектению, одинаковую для литургии ап. Иакова и Златоустовой:
«Рцем вси прилежно (εκτενώς) от всея души и… Господи Вседержителю Небесный, Боже отец наших… Богатый в милости и благий в щедротах молимтися. Не хотяй смерти нас грешных, но подаяй яже во обращение к Тебе жизнь и покаяние молимтися. О избавитися нам… Помилуй нас Боже… О благочестивейших и богохранимых наших царях, державе… Еще молимся о архиепископе нашем Ν, здравии, спасении и оставлении грехов его. Еще молимся о рабе Божием N иерее, честнем пресвитерстве, во Христе диаконстве и всем священном чине, здравии, спасении… Еще о рабе Божием N и всех людех его, здравии… Еще о всех по плоти сродницех наших и братиях и заповедавших нам недостойным молитися о них и любящих нас и ненавидящих, православных христианех, здравии… И о предстоящих людех и всех братиях наших, о иже во странствии и немощи и пленении и духом нечистым одержимых и в мори плавающих и всех православных христианех, здравии… Еще молимся о оставлении грехов и блаженней памяти и упокоении всех преждепочивших христиан, зде лежащих и повсюду православных. Иерей возглашает: Яко милостив…» [[430]].
По-видимому, на такой же ступени развития, т. е. обособления от великой ектении, стоит сугубая ектения на литургии св. Иоанна Златоуста в Синайск. Евхол. 1153 г. № 979:
«Рцем вси… Господи Вседержителю… Не хотяй смерти… Богатый милостию… Помилуй нас… Еще о благочестивейших и богохранимых наших царях и покорити под нозе… Еще о состоянии и мире христиан, избавлении плененных, исцелении немощных, и о упокоении в вере усопших… Еще о рабе Божием Ν, здравии… {с. 572} Еще о рабе Божием N, упокоении… Еще о плодоносящих… [[431]] Еще еже услышати Господу Богу глас…» [[432]].
Еще менее элементов из великой ектении и более близости к нынешней сугубой ектении в древнейшем из греч. Евхологиев, дающих ектении (а не молитвы лишь священника), в Евхологии Имп. Публ. библ. № 226 (из собр. еп. Порфирия Успенского, вывезен из Синайск. библ.) IX–X в. Имеются только первые слова прошений.
«1. Рцем вси Господи помилуй. 2. От всея души и всего помышления. 3. Господи Вседержителю. (4?) Нехотяй смерти грешника. 4. О св. храме сем и с… 5. О отце и епископе нашем. 6. О благочестивейших и богохранимых. 7. О пособити и покорити под нозе их всякаго. 8. О избавитися и покорити. 9. О предстоящих людех. 10. О всех требующих в (χρηζόντων εις). 11. Помилуй нас Боже по велицей». Далее неясное замечание: «и тотчас ектению 1. Еще и еже милостиву и благоуветливу и благоприятну (εΰδεκτον) и остальные ектении».
Свободна от элементов великой ектении и идет, по-видимому, далее по пути сокращений сугубая ектения в слав. Служебнике ркп. Моск. Синод. библ. № 604 (343) XII в. и Софийск. при СПб. Дух. Ак. № 520 XIV в.:
«1. Рцем вси от всея души. 2. Господи Вседержителю. 3. Богатый милостию Благий. 4. Нехотяй смерти греш. 5. О предстоящих. 6. Помилуй нас Боже. 7. Еще о благоверном [[433]]. 8. И еще молимся о епископе (только во втором). 9. И еще (еже) услышати» [[434]].
С XV в. в Служебниках как греческих, так и славянских устанавливается приблизительно нынешний состав сугубой ектении и нынешний порядок {с. 573} прошений на ней, по крайней мере для первых 4 прошений; остальные прошения тоже все появляются с этого времени, но с большими колебаниями в их числе, порядке и иногда в тексте. Так, в 1 прошении нек. греч. ркп. имеют вместо «от всего помышления» — «во всем помышлении»; нек. греч. и слав. опускают «нашего», нек. прибавляют в конце «вси». Во 2 прошении «Господи Вседержителю» нек. прибавляют после «услыши» «нас». В 3 прошении нек. греч. и слав. после «милости Твоей» или после «молимтися» + «Господи». В 4 прошении за царя древнейшие имеют: «О благочестивейших (древ. слав.: «благочестивых») и богохранимых царях (древ. слав.: «князех») наших» без имярек; греч. иногда вместо «богохранимых» — «христолюбивых»; нек. греч. подле одного прошения за царей имеют и другие в форме: «о благочестивейших и христолюбивых (вместо: «богохранимых») царях», причем уже не указываются предметы прошения: «о державе, победе», а только имена (иногда и царицы); должно быть, это прошение было за так наз. «малых царей»: наследника или кесарей. В позднейших же слав. ркп. и первых печатных Моск. изд. есть три прошения о царе, разделяющиеся прошением о патриархе (после первого прошения о царе); в последнем из них поминается и царица. В слав. титулы Государя подвергались такому же изменению, как на великой ектении. Вместо «пособити» древ. пер. точнее: «направити». Прошение об архиепископе (ныне о Св. Синоде) не всюду есть; в древнейших: «еще молимся о архиепископе нашем», или: «епископе», нек. слав.: «патриархе», иногда с добавкой: «и поминает кого хочет» (греч.); нек. слав.: + «имярек о здравии и спасении»; «и о всей во Христе братии» только в поздн. ркп. и печат. изд. В поздн. слав. ркп. и первых печатных Моск. изд. вместо архиепископа — о патриархе и это прошение после прошения о царе и пред царствующим домом. Прошение о воинстве только в позд. печат. К прошению о патриархе нек. ркп. прибавляют или ставят вместо него прошение о клире в таких формах: «Еще молимся о всем епископстве православных»; или: «Еще молимся о православных епископах наших, честнем пресвитерстве, во Христе диаконстве, всем причте и людех, здравии и спасении», иногда с прибавкой: «и поминает живых поряду»; или: «Еще молимся о братиях наших, священницех…». Вместо прошения о архиепископе и клире или вслед за ним нек. ркп. имеют прошение об игумене в форме: «Еще молимся о отце нашем N и всего о Христе нашего братства», или: «Еще молимся о рабе Божием отце нашем игумене (или: «священноиноце») N и всей еже о Христе братии нашей, о здравии и о спасении»; иногда: «братии нашей и всех служащих и служивших во св. обители сей». После прошения за клир нек. греч. ркп. имеют прошение за усопших в форме: «Еще молимся о блаженном успении (κοιμήσεως) и упокоении души раба Божия Ν», иногда с добавкой: «на умерших глаголет». Дальнейшее в нынешней ектении прошение о ктиторах («создателех и благотворителех») и всех усопших является с XIV–XV в. и сначала в таких кратких редакциях: «Еще молимся о создателех» или «ктиторех» (конец неизвестен), или: «… о приснославных (αοιδίμων) и блаженных создателех», «о блаженных и приснославных…», {с. 574} или: «Еще молимся о блаженном успении и упокоении приснопамятных и блаженных создателей св. обители сея» и т. д., как ныне, иногда с замечанием: «и поминает ихже хощет усопших». Затем в греч. ркп. обычно следует прошение: «Еще молимся о рабе Божием (или: «Твоем», или просто: «рабе») N здравии» (не окончено), или: «О милости, здравии и спасении, оставлении грехов раба Божия», или: «Еще молимся о милости, мире, жизни (или: «жизни, мире»), здравии, спасении (+ посещении, прощении) и оставлении грехов раба Божия N» (очевидно, частного лица, просившего о поминовении). В слав. же ркп. взамен этого иногда стоит прошение или даже два о царе в форме: «Еще молимся милости Божии о помощи и о поспешении и о укреплении и о пособлении и о сподоблении еже на враги победа и одоление благовернаго и христолюбиваго царя и великаго князя N, воинству о благопребывании, о мире и о тишине и о устроении и оставлении грехов всего православнаго христианства рцем вси». Это второе уже на ектении прошение о царе (имеющееся здесь, впрочем, в немногих поздн. ркп., например Соф. библ. № 899 XVII в. и печатных Моск. изданиях XVII в.), очевидно, стоит здесь по связи с прошением за целый народ, благоденствие которого связано с царским управлением. Мало того: те же ркп. и издания после этого прошения имеют еще одно прошение за царя и царицу, но уже не об управлении, а о личном благоденствии их (может быть, в качестве ктиторских потомков). Затем как греч., так и слав. ркп. имеют самостоятельное прошение «о (+ всех) служащих и послуживших во св. обители сей (+ о здравии и о спасении)» (ркп. XV–XVI в.), первоначальная форма которого, по-видимому, была: «о отцех и братиех наших труждающихся и служащих» (не окончено) (ркп. XIV–XV в.), иногда с присоединением: «и о предстоящих людех и чающих от Тебе великия и богатыя милости». Иногда вместо него: «за всю братию… (и за вся Христианы?)». В древнейших (XVв.) ркп. взамен этого прошения, а в несколько позднейших (XV–XVI в.) вместе с ним, после него, стоит нынешнее последнее прошение, которое в первоначальной форме, должно быть, заключало прошение лишь о плодоносящих (см. выше, с. 572); Евхол. Имп. Публ. библ. № 109 XII–XIII в. читает его в неоконченном, впрочем, виде: «и о плодоносящих»; другие «о всех предстоящих»; нынешнюю форму оно получает в ркп. XV–XVI в. после следующих наращений, обозначенных скобками: («Еще молимся» или «и») о плодоносящих (и добродеющих) во св. (и всечестнем) храме сем, (бдящих, труждающихся и поющих и) о предстоящих людех, чающих от Тебе (или «от Господа») богатыя (или: «великия», позднее то и другое) милости (поздн. слав. ркп.: «о здравии и о спасении»). После этого прошения в нек. ркп. XIV–XVI в. было еще последнее прошение, «(еще молимся и) (за всю братию и) за (вся) (благочестивыя и) православныя Христианы» (поздн. слав.: «о здравии и о спасении») [[435]]. Ектения {с. 575} на литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста иногда разнится составом, сохраняя на первой следы большей древности [[436]].
Наряду с такими сравнительно обширными редакциями после евангельской ектении чрез ряд греч. рукописей проходит однородная краткая редакция, сводившая ектению сначала к 5 прошениям, а потом и к 4. Так в нек. ркп. [[437]] XI–XII в.: «Рцем вси… Господи Вседержителю… Помилуй нас Боже… Еще молимся о оставлении грехов N иеромонаха и всей во Христе братии… Еще молимся о всех служащих и служивших во св. обители сей…». Иногда сюда прибавлялись прошения о царе и архиепископе, а последнее прошение заменялось: «о предстоящих людех и чающих богатыя милости» [[438]]. Такая краткая редакция, по-видимому, стала господствующей в греч. ркп. и принята в первые печ. греч. изд. XVI в. даже еще в меньшем объеме: прошение об игумене (иеромонахе) заменено прошением о царях в нынешней редакции, а последнее «о служащих» опущено [[439]]. С наступлением турецкого владычества у греков из сугубой ектении, как и из великой, стало исключаться прошение за царей и заменяться: «Еще молимся о благочестивых и православных христианах». В нынешнем старообрядческом Служебнике (печатаемом без перемен с издания 1601 г. при патр. Иове) сугубая ектения имеет следующий состав:
«Рцем вси… (без «нашего»). Господи Вседержителю… (без «услыши и помилуй»). Помилуй нас… («молимтися Господи»). Еще молимся о благоверном и Богом хранимом царе великом князе имярек… («пребывания» и далее все в родительном падеже; вместо «пособити» — «направити рцем вси»). (Здесь молитва прилежного моления). Еще молимся о патриархе нашем имярек, о здравии и спасении. Еще молимся Господу Богу нашему помиловати государя нашего благовернаго и христолюбиваго царя и великаго князя имярек, и его благоверную и христолюбивую царицу великую княгиню имярек; умножи Господи лет живота их и посли им благородныя чада в наследие рода их и избавити их от всякия скорби, гнева и нужды, и от всякия болезни душевныя и телесныя, и простити им всякое согрешение вольное и невольное, рцем вси. Еще молимся милости Божии о помощи и о посещении и о укреплении и о пособлении и о сподоблении еже на враги победа и одоление благовернаго и христолюбиваго царя и великаго князя имярек, воинству о благопребывании, о мире и о тишине и о устроении, и о оставлении грехов всего православнаго християньства, рцем вси. (Аще ли есть монастырь, рцы сие:) Еще молимся о отце нашем игумене имярек и о всей еже о Христе братии нашей, о здравии и о спасении. Еще м. о всех служащих… о здравии… (Аще есть кроме монастыря, приложим и сие:) Еще м. о предстоящих людех и чающих еже от Тебе великия {с. 576} милости, о здравии и о спасении. Еще м. о творящих милостыню, о здравии, о спасении. Еще молимся за всю братию и за вся християны, о здравии и о спасении» [[440]].
Разница с литургийной ектенией ектении вечерней у старообрядцев только во 2-м прошении за царя, где нет слов о чадородии; на Преждеосвящ. литургии после 2-го прошения о царе такое же прошение «о государе нашем благоверном и христолюбивом царевиче князе имярек и благоверной царевне, вел. княжне имярек», и нет прошений об игумене и о предстоящих [[441]]. В нынешнем Афинском Евхологии следующая разница с нашей ектенией: вместо Синода прошение об архиепископе без братии; вслед за ним прошение «о братиях наших», где + «священнодиаконех и монасех»; в прошении о ктиторах не упоминаются цари и патриархи; есть прошение «О милости, жизни». В Константинопольском все то же, только прошение «О милости…» ранее ктиторов; и в прошении «О милости…» вместо братий: «всех благочестивых и православных христиан, обитающих и обретающихся во граде сем, епитропов и еноритов св. церкви сея с женами и детьми их и рабов Божиих NN» (последнее и в прошении о ктиторах за упокой) [[442]].
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!