ГЛАВА III. ПРОГРЕССИВНЫЙ ПАРАЛИЧ
Творчество при прогрессивном параличе
Физические симптомы болезни
Физические симптомы болезни при прогрессивном параличе иногда очень ярко выражены. Иногда фигура больного сразу дает врачу представление о болезни, на лице его появляется отпечаток данного заболевания, выражающийся амимией. Игра лицевых мышц крайне разнообразна и облечь ее в слова весьма трудно; нами многое легко воспринимается, но трудно облекается в слова, так как язык наш крайне беден. Смотря на глаза, мы тоже находим яркие признаки, характеризующие данное заболевание: зрачки у больного бывают или сужены, или расширены, или неравномерны; обычно, в них отсутствует реакция на свет.
Очень рано расстраивается почерк больного, что выявляется пропусканием или неправильной перестановкою букв и слогов. Кроме того, в почерке буквы пишутся неровно, отмечается дрожание.
Очень характерные явления наблюдаются при этой болезни со стороны речи: больные говорят медленнее, чем говорили раньше, растягивают слога, а более трудные слова произносят с трудом, смазываются или же не выговариваются некоторые слоги. Почерк и речь больного по своим расстройствам весьма схожи. В мозгу больных наблюдаются значительные анатомические изменения. При вскрытии это выражается тем, что извилины мозга сглаживаются, серое вещество мозга истончается. При микроскопическом исследовании находят разрушение как в кровеносных сосудах, так и в проводниках, и в самых мозговых клетках. Причиной болезни является lues; последний вызывается бледной спирохетой; продукты инфекции могут быть отысканы как в крови, так и в спинномозговой жидкости, при помощи реакции Вассермана.
|
|
|
Психические явления
Прогрессивный паралич можно разделить на 4 периода: 1 период нейрастенический, при котором расстраивается внимание, понижается работоспособность, а также появляется неправильная психическая реакция, выражающаяся тем, что на незначительные причины больной может очень остро реагировать, при чем этот стадий можно разделить на два периода: период депрессии и период экзальтации. Нейрастенический период может тянуться несколько лет, и болезнь переходит постепенно во второй период — бредовой, при котором и настроение больного, и его поведение в полной мере зависят от состояния экзальтации или депрессии. В состоянии депрессии больной пассивен, угнетен, у него появляются мрачные мысли. В период экзальтации настроение больного радужное, все он видит в розовом свете, неправильно оценивает свое болезненное состояние, и в это время присоединяются бредовые идеи величия. Вначале больной переоценивает свою личность, а потом уже считает себя не тем лицом, каким он является на самом деле, предполагает, что он очень богат и т. д. Данная болезнь неизлечима и неизбежно приводит больного к роковому концу. Природа как будто сама позаботилась о том, чтобы больной не чувствовал тяжести своего заболевания, она дала ему бредовые идеи, спасающие его от плохого настроения. В этот период иногда присоединяются и галлюцинации. Но независимо от тех симптомов, которыми сопровождается болезнь, у больного под влиянием внутренних причин может наступить ремиссия, выражающаяся в кажущемся 39
|
|
|
выздоровлении. Состояние ремиссии может продолжаться в течение нескольких месяцев, и затем больной вновь заболевает, что может повторяться несколько раз.
Следующим периодом болезни является слабоумие. В этом периоде резко ослабляется критика, соображение, память, комбинаторные способности и внимание; сознание, настроение и поведение зависят всецело от тех идей, которые преобладают в данное время. Обычно, пышный бред второго периода постепенно распадается, и от него остаются только клочки. Больной постепенно переходит в четвертый стадий— паралитический, в котором появляются контрактуры, параличи, пролежни и др. физические симптомы. Психическая же жизнь почти совершенно угасает, и больной представляет из себя лишь форму человека.
|
|
|
Творчество стоит в полной зависимости от периода заболевания. Нейрастенический период является самым лучшим в смысле творчества, потому что он мало отличается от здорового состояния. Многие больные, поступающие в больницу в конце этого периода, дают интересные образцы своего творчества.
Больной К., железнодорожный машинист, никогда не интересовавшийся стихами и не писавший их, неудержимо побуждался к творчеству, и листы бумаги, которые давались ему, он заполнял стихами, писал их довольно быстро; все они написаны почти без помарок. Вот образцы некоторых из его произведений
„Я совершено в вашей власти,
И жизнь моя у вас в руках;
Вы дадите вместо сласти,
Яд приятный в порошках;
После этого известно,
Ваших глазок не видать,
В могиле мне не будет тесно,
Я буду там спокойно спать.
Не буду слушать пьяный гул
Племянников своих разгул...
Наследство вызовет лишь смех,
В пылу разгула и потех.
Наследство откажу я вам
За поцелуй ваш в губки сочный
Конец стремленьям и мечтам, 40
И там же нет любви заочной.
Стих у дяди своего украл,
|
|
|
Когда он в больнице умирал.
Наследство доктор не отдал,
Теперь я нищим совсем стал.
Дядя мой совершеннейший дурак,
Каналья поступил не так.
Зря наследство отказал,
Жить без денег приказал.
Доктор отравил его каналью
И не помянул даже печалью".
К концу больной утомляется, а потому страдают и размер, и рифма.
Сияние во мраке.
„Не стремлюся быть поэтом;
Мрачно все на свете этом.
Жизни гнусные грехи
Не стремлюсь включать в стихи.
Везде, куда ни посмотрю:
Мрачно, грустно, прозаично.
Я Вас одну, одну люблю,
Пылко, страстно, безгранично.
Все остальное безразлично,
На свете этом прозаично.
Хотелось бы и мне 41
Найти сияние во мраке;
Проплыть по жизненной волне
И с нею не погибнуть в драке.
Скажу с печалью и не ложно,
Без вас все это невозможно:
В мрачном жизненном пути
Без вас сиянье не найти.
Вы пречудный идеал.
Для вдохновения поэта;
Я восхищенье восприял,
Увидевши сиянье света
Рисуя чудный силуэт,
Нахожу один ответ:
Милее вас на свете нет
Шлю восторженный привет,
Предвзятости в котором нет
И сохраняю в груди завет
Что вы во мраке чудный свет.
Везде сияющий идеал
Как моисеевский скрижал.
Любовь моя не изменима,
В ней нет предела и конца.
Как святость райского венца,
Она ничем неизмерима.
Бесконечна, как окружность;
От центра сердца не уйдет. 42
Час испытанья она ждет,
Чтоб освятить свою наружность
И доказать что и кристалл,
В сравненьи с ней не идеал.
Она так чисто бьется к вам,
Как пылкий к богу Авраам.
Стремяся к высшему блаженству,
К чертогу неба, совершенству,
Занес над сыном свой кинжал.
Чтоб сын любимый в жертву пал.
Так и моя любовь
С такою жертвою стремится,
Она ничуть не изменится
И не застынет в сердце кровь.
Моей любви границы нет:
Я люблю вас беспредельно.
Я не могу смотреть на свет
И на мир от вас отдельно.
Все это правда, не химеры,
Я вас люблю и больше меры.
От истины далека ложь,
Без вас минута не в терпеж.
Перешла любовь границу:
Я вижу в вас мою царицу...
Перешла и страсть предел:
Я от любви почти сгорел... 43
Сердце просится наружу:
Не застынет оно в стужу,
Пламенеет оно к вам:
Вам и жизнь мою отдам.
Клянусь душой моей больною,.
Ваш чудный милый взгляд,
Как обаяние наяд
Владеет страстно надо мною...
Без него я стону, ною
Грудь бушуется волною.
Как скрягу каждая монета
До жгучей радости прельщает,.
Как рай пророка Магомета
Движенье Ваше обольщает.
Взор улыбкою небесной
Излечит тяжкие мечты,
Бальзам целительно чудесный
Исполнен чудной красоты
Как богине красоты.
Чудной красоте Венеры,
Стремятся страстные мечты
Беспредельно и без меры.
Песнь моя еще не спета,
Я буду продолжать так:
Вы для меня сиянье света,
Вокруг же беспредельный мрак. 44
Мрак давно над мной витает:
Он душу, сердце растравляет...
Я к заключению приду:
Без вас сиянье не найду.
Любовь во мраке есть светило,
Когда бы сердце чисто было,
Но с грустию скажу вперед.
Никто такого не найдет.
Есть определенная случайность.
Питает сердце и добро,
Но это только чрезвычайность
Больше все приносит зло.
Мое же сердце как кристалл,
Бьется к Вам чистейшей кровью...
Вы мой волшебный идеал.
Я к Вам одной горю любовью.
И чисты сердца увлеченья
Без предела и сомненья.
Тяжесть грусти неприязно
В грудь забивается мою,
Я вас одну, однообразно,
С пылкой страстию люблю.
Что на свете сем бесспорно,
Скажу Вам истинный ответ,
Я люблю Вас не притворно,
Вы для меня сиянье свет. 45
О дайте же скорей ответ:
Я страдаю же невольно:
Жизнь полна мирских сует,
А с Вами быть везде привольно.
Влейте же любовь в сердечко,
Мрак освятите наконец,
Я предлагаю Вам колечко,
И стал бы с Вами под венец
И было бы сиянье света
В мрачном жизненном пути...
Какого ждать от Вас ответа.
Куда мне с мыслями идти.
***********
Дорогая моя милка
Я люблю Вас очень пылко
Очень пылко и мятежно,
Очень страстно, очень нежно,
Неограниченно, прилежно,
Бесконечно и безбрежно,
Упоительно и нежно
И ничем неопределенно,
Прямо, стройно, однотонно,
Многогранно, многотонно
И ничем неопределенно
И решенью не деленно
Я люблю Вас многогранно 46
Монотонно, безгранично
Я люблю Вас страстно, гранно,
Очень пылко и прилично.
Я люблю Вас очень нежно,
Очень пылко и прилежно,
От Вас смерть мне неизбежна.
Потому что очень нежно.
Я люблю Вас без прикраски,
Хороши приятны глазки,
Это чудные лишь сказки,
И волшебные прикраски
Я люблю Вас не напрасно,
Но неограниченно ужасно
Не напрасно, не напрасно
Очень красно, очень красно.
Очень мило и прекрасно
Не напрасно, не напрасно
А ужасно и опасно.
Но приятно и негласно.
И опрятно и понятно
Очень пылко, очень внятно
От любви же вдохновенье,
Каждый раз и вне сомненья
В одно прекрасное мгновенье
Даст мне негу опьяненье
Мир мелодий появленье 47
Звуков чудных отраженье
Песнопенье, песнопенье
Восхищенье, восхищенье,
Впечатленье, впечатленье,
Без сомненья, без сомненья
Изображу на лире я
В пылу и страсти и огня
И жизнь свою кляня,
И виденье то виня
Прокляну тогда тебя,
Хоть и неограниченно любя,
К тебе стремлюсь я мятежно,
Бурно, пламенно безбрежно,
Неопределенно, бесконечно,
Неограниченно и вечно
Пылко страстно и сердечно,
Долго, долго не скоротечно".
В последнем стихотворении больной пользуется немногими словами, которые и повторяются в однообразных комбинациях. В это время его болезненное состояние резко ухудшилось.
Еще больной М. Этот больной поступил с более резкими симптомами проявления данного заболевания. Он начал с того, что написал несколько доносов на своего знакомого, по его мнению, укрывающегося от военной службы; спустя некоторое время, когда состояние его здоровья несколько улучшилось, он понял, что поступал неправильно, а потому и просил считать прежние его заявления недействительными, так как он их написал в состоянии „невменяемости". Он тоже является железнодорожным служащим, у него тоже был период творчества, проявлявшийся в написании ряда рассказов, образцы которых и приводятся.
Едем с облавой на волка и лисицу.
Лошадь подо мной арабской породы — стрелецкого Конно-Государственного завода. 48
Обложен: человечий след, по Дудникову балку; рядом, пеший охотник письмоводитель Начальника Дистанции, дорожный мастер, в Гарбе одиноко сидел доктор-акушер и сосал сигару, безучастно и пассивно относился к охоте; только изредка бросал свой взор на меня и что-нибудь шутил.
Начался гон по волку; поэтому я просил доктора сохранить тишину, гон шел на меня; собак держу на своре и центрального боя ружья наготове; конь фыркнул; за это я передернул удила и дал в бок плеть... Смирно скомандовал я и взглянул на доктора, который вместе с охотником взобрался на огромный дуб, я улыбнулся. Конь фыркнул и бросился в английском седле, — волк в сторону и чистое поле, по Дуднековской балке, я спустил собак; от выстрела сдержался и погнал за зверем, в 1/2 версте нагнал матерого волка с высунутым языком, собаки смело окружили: левая взяла первая за ухо зверя, я соскочил и вложил зверю мунштук и надел намордник, стреножил и положил в седло, поехал к главному виновнику охоты; он стоял на дрожках и увидев меня с радостью поздравил и, между прочим, заметил, что в хуторе Маслове нас ждут на Коледу".
Во всех написанных больным рассказах он играет главную роль, но это не действительность, а переоценка личности.
Больной — малограмотный железнодорожный служащий, поступил в больницу с значительным распадом интеллекта, а потому его творчество невысоко, но все же его влекло к писанию, и он давал то, что мог.
Бредовой период является также периодом творческим. Творчество этого периода характеризуется, как было сказано выше, переоценкой личности и бредовыми идеями величия. Вот некоторые образцы данных произведений.
“От великого до смешного один шаг.
Гений и безумие одно и то же.”
Обращение к Вечному и Великому духу Толстого.
Великий воплотитель Любви ко всякому дыханию. Гордость и слава своей родины. Ты много людям сделал добра, но то непостижимое для человеческого разума начало, которое интуитивно называют богом, дало Тебе не все. Под конец своей жизни земной, имея уже всемирную славу, Ты заболел не выгодной для временной жизни человека на земле душевной болезнью — манией опрощения. Счастье для людей, признавших в тебе гения, что ты заболел такою скромною болезнью; но мог заболеть и манией беспутства или распутства и такая болезнь есть. Тебе поверили бы, как гению, познавшему Истину, и ты бы принес еще больше вреда. Зачем ты русского гения обул в лапти. Между тем как американский гений является властелином всех земных благ, данных Богом для поддержания временной жизни на земле. Великая Россия не беднее Америки природными полезностями, которые необходимо превратить в ценности на удовлетворение потребностей, а для этого нужен труд— таже молитва. Бог любит молитву, да не такую, какую мы творим: Бог любит труд.— Святая Русь издревле славилась богатырями и всегда была богатырской, поэтому странно, как через столько сотен лет ее гений оказался в лаптях. (Лаптях) Искренне жаль.
Надо трудиться на благо и славу". 49
Он же:
„Из огня тот выйдет невредим,
Кто с вами день пробыть сумеет,
Подышит воздухом одним
И в нем рассудок уцелеет.
Эти слова подтверждаю через 101 год и имею право прибавить к своей фамилии имя бессмертного человека, переживаниями которого я жил всю сознательную жизнь, о чем войду с ходатайством в установленном законом порядке, всеподданнейшим ходатайством, о санкции Верховной Властью этой фамилии для моего потомства и моего многочисленного рода. И с полным убеждением говорю, что к этой фамилии через известные, более или менее длинные периоды будет прибавляться новая фамилия передового человека, который силою закона социальной капиллярности вынужден будет повторить слова Чацкого (этот закон интуитивно открыт мною — потрудитесь доказать, что он был известен раньше — на этом базируется расширение кругозора моего миропонимания)".
У больного яркий бред величия: он считает себя великим мыслителем, он претендует на фамилию знаменитого человека, потому, что сам себя считает знаменитым тоже, он уже лишен возможности точно оценивать факты действительной жизни, бред величия овладел им, и недалек момент, когда его личность потерпит новый ущерб и начнет
неудержимо распадаться, тогда и яркость бредовых идей начинает постепенно меркнуть.
Пышный бред величия разыгрывается у следующего больного, и он облекает его в формы, пленяющие его воображение. Он царь. Нужно добавить, что душевнобольные охотно считают себя царями, оно и понятно, так как бредовые идеи величия, обычно, выливаются в неприемлемые формы. Вот как он рассказывает о своем венчании.
„Церемониал Моего Венчания с Ее Императорским Высочеством Еленою Владимировною в первый день октября 1902 года.
В означенный день с десяти часов утра ко всем заставам г. Москвы отправить усиленный наряд жандармов и по 1 орудию батареи для того, чтобы в город более не имели возможности пройти Мои крестьяне из селения на Меня посмотреть и на Мою невесту. Я прекрасно знаю, что венчаться буду Я и Моя Невеста Ее Императорское Высочество Великая Княжна Елена Владимировна и что им нет никакой надобности знать как Я буду одет и как будет одета Моя Невеста. Кроме того Я вообще заметил, что они слишком ведут себя неприлично: бунтуют, поджигают дома помещиков, плохо слушают Начальство: Губернаторов, Губернских Предводителей Дворянства, Уездных Предводителей Дворянства, Вице-Губернаторов, Членов Суда, Прокуроров, их Товарищей, Судебных следователей, земских начальников, лиц, заседающих по воинскому присутствию, исправников, становых и урядников, так что против них нужно высылать войска. Поэтому Я их на свадьбу не приглашаю, как бы хотел вначале. А даю 50
им 33-летний срок владения теми землями, которыми они пользуются и с которых они не имеют право отлучаться без надобности, никогда, на прежних основаниях с взносом всех податей, оброки и всего по прежнему положению. Это первое. Затем Я извиняюсь перед Обществом Моим, что Я отвлекся от точных церемониальных Моих предначертаний. Одновременно с выездом жандармов и батарей назначить наряд полиции так же, как было в день Моего входа в Кремль во всех городах России. Затем собираться в Б. Императ. Кремлевском Дворце, всем имеющим приезд ко Двору I чинам Двора, церемонимейстерам и пр. по прежним церемониалам, котрые пойдут впереди Моей Невесты Ее Императорского Высочества В. К. Елены Владимировны с Ее родителями и братьями, которым быть в их форме парадной, в орденах. За ними последуют все Великие Князья по усмотрению Е. И. В. Вел. Кн. Алексея Александровича, затем мои шафера Е. И. В. В. К. Константин Константинович, Мои Товарищи по Министерству Общ. Работ С. И. Ельманов и Евг. Фед. Баянов-Богданов и Николай Владимирович Покатилло
с пажами. Затем шафера Моей Невесты Е. И. В. В. К, Дмитрий Константинович, Константин Николаевич Покатилов с супругою, Владимир Николаевич Покатилов с супругою, Е. И. В. В. К. Александр Михайлович с пажами и затем все Иностранные Представители Держав по усмотрению Министра Иностранных Дел, затем Супруга покойного Имп. Алекс. III и супруга ныне Госуд. преступника Александра Федоровна с сестрою только. Затем все офицеры всех гусарских полков, имея во главе Царскосельск. Моего Императорского Величества полка с его командирами.
Произвожу в полковники за храбрость Алекс. Генад. Львова. За ними до церкви все Кавалергардские, Кирасирские и Конно-Гренад. полки и их офицеры в церковь с обнаженными палашами. При чем для любопытных наряд полиции усиленный. Уланы, драгуны, артиллеристы с орудиями, казаки Донские, Черноморские, Сибирские и пр., Перлов-юкий полк в полном составе офицера в церковь направо от меня т.е. от возвышения во главе с Военным Министром К. И. Шуйским и Моим другом Алек. Павл. Макаровым".
Вышеприведенные примеры касались писаний больных, но больные выражают свои мысли и идеи не только писанием, но и красками и формами.
Больной, окончивший училище живописи, ваяния и зодчества, поступил в больницу в спутанном состоянии и в первые дни своего пребывания, несмотря на предложения, не рисовал, но через несколько дней, когда состояние его здоровья несколько улучшилось, он начал рисовать. Больной был в ажитированном состоянии, и это отражалось на его рисунке. Он рисовал, главным образом, движение. Вначале рисунок представлял из себя обычный примитив, выполненный им карандашей или одной, двумя красками. По этим рисункам нельзя судить, чтобы их рисовал человек, владеющий красками и кистью, ибо примитивность рисунка относится как к выполнению формы, так и к цветистости гаммы. Далее рисунок стал значительно улучшаться, и замысел и выполнение постепенно усложнялись. Этот же период расчленяется на две части: одна из них характеризуется темными красками и выражает депрессивное состояние больного. Постепенно усложняется как самый рисунок, так и его форма, а также изменяются и краски, которые приобретают более яркий колорит. В конце концов больной дает очень интересные образцы, свойственные экзальтации.
У больного несколько раз менялось настроение: он впадал то в состояние депрессии, то в состояние экзальтации, и всегда перемены в настроении одинаково отражались на его творчестве, в котором мрачные краски чередовались с яркими. Иногда больной впадал в игривое настроение, и он рисовал фигуры различных национальностей, здоровающихся 51
друг с другом. В период религиозных идей он, обычно, давал рисунки соответствующего содержания.
Очень часто больной рисовал животных, и по их выполнению можно было судить о состоянии его здоровья. Как далее больной переходит к изображению фигуры человека при чем начинает рисунок в виде примитива и пользуется почти одним красным карандашом. Потом он начинает пользоваться красками, но все же первые рисунки представляют из себя примитивы. В зависимости от улучшения его состояния улучшается и рисунок. В конце концов он доходит до очень интересных образцов, действительно характеризующих художника, владеющего кистью и красками. Рисунок, изображающий хоровод, отразил различные состояния больного; первый рисунок дан раньше, больной находился в плохом состоянии здоровья, 2-й рисунок написан в период ремиссии. К сожалению, первый рисунок по техническим соображениям не воспроизведен (табл. I, рис. 1).
Он же дал несколько рисунков, олицетворяющих сказку. (Рис. 12, 13, 14). 52 53 54
Иногда больной впадал в эротическое состояние, тогда он давал рисунки соответствующего содержания.
Этот же больной в период ремиссии дал очень интересный рисунок (interieur).
Спустя некоторое время он дал рисунок, изображающий „грезы больного" (табл. II, рис. 1 и 2). 55
Этот больной был очень плодовит, и на его рисунках можно проследить различные фазы его болезненного состояния.
Есть еще больной Г.— артист по профессии. Он поступил в период бреда, со значительным распадом личности. Его рисунки представляют значительно меньший интерес, так как он в большинстве их перерисовывал из журналов; но некоторые рисунки он создавал сам, и на этих образцах можно видеть, как он вначале осторожно подходил к рисунку, выполняя его одним черным карандашом, а затем постепенно усложнял как форму, так и красочность гаммы. Смотря на эти рисунки, видно, что состояние больного постепенно улучшалось: его комбинаторные способности, вначале слишком поврежденные, постепенно восстановлялись, и он переходил как к сложности рисунка, так и к сложности красок. Один из его рисунков воспроизводится (рис. 15). 56
Еще больной — художник, поступивший в период бреда с резко распавшейся личностью. В начале он давал интересный рисунок красками; но личность его очень быстро распадалась, и больной перестал пользоваться красками и перешел на рисование карандашом. Потом он уже не мог рисовать и давал одни черточки. Первый и один из последних рисунков воспроизводятся, по ним можно судить о начале работы и о ее конечном результате (табл. III и рис. 16). 57 58
Прогрессивный паралич не дает высоких образцов творчества, но бывают случаи, что больной понуждается к творчеству особенно в период экзальтации, и тогда врач должен утилизировать данное состояние больного, и от его умения и находчивости будет зависеть получить от больного образцы его творчества. Если же больной будет предоставлен самому себе, то он может перейти к творчеству разрушительного характера: он будет рвать белье, бить окна, нападать на соседей, служебный персонал и т. д. В период ремиссии творчество больных значительно повышается и доходит почти до нормы. Бредовой период богат творчеством, но творчество это уже несет на себе отпечаток резко поврежденной критики; поэтому творчество это часто уклоняется от реальности и переходит в область фантастики, особенно в отношении оценки собственной личности. При прогрессивном параличе не бывает таких моментов, которые позволяли бы больному создавать что-нибудь очень большое, обогащающее науку, исскуство или технику новыми, высокими ценностями. Таких моментов в прогрессивном параличе не бывает. Оно и понятно: данное заболевание разрушает головной мозг; благодаря этому нарушается психическая жизнь субъекта и вместе с тем разрушается и творческий процесс, и если произведения больного мы называем творчеством, то только потому, что больной побуждается к данным занятиям и, творя, он переживает приятные эмоции. В виду того, что эти симптомы характеризуют творческий процесс, мы называем работу больных при прогрессивном параличе творчеством. Это творчество постепенно угасает, 59
так же как постепенно угасает и жизнь больного. До сих пор мы не имеем верных средств для лечения этого тяжкого недуга.
ГЛАВА IV. ПАРАНОЙЯ
Творчество при паранойе
Сведения о данном заболевании сводятся к следующему: паранойя есть болезнь, редко встречающаяся; ею заболевают люди в среднем возрасте от 35 — 40 лет. Болезнь как бы внезапно приходит к человеку или постепенно вырывает его из обычной действительности и погружает в иллюзорный мир, сопровождаемый бредовыми идеями. При данном заболевании развиваются бредовые идеи при наличии ясного сознания; больной хорошо ориентируется во всем, что касается его потребностей и работы, но как только заходит речь о его бредовом отношении к жизни, так сейчас же, с полной яркостью выявляется его болезненное состояние. Нелепые мысли вполне овладевают им, и он никак не может освободиться от их власти. При данном заболевании у больного появляется эгоцентризм. Больной считает, что он находится в центре, и вокруг него вращаются все события, касающиеся неправильно оцениваемой им действительности. Во всем остальном он ведет себя как вполне здоровый человек. Очень часто те явления, которые окружают больного, символизируются им. Он часто действия, к нему не относящиеся, приписывает себе и истолковывает их, как ему подсказывают его бредовые идеи. Нередко у таких вольных появляются так называемые ложные воспоминания. Больной с полной верой относится к выдуманным фактам, считая их за ряд действительных событий, происшедших в его жизни. Данная болезнь разыгрывается, главным образом, в сфере интеллекта. Сфера интеллекта теряет способность правильно воспринимать и отражать действительные жизненные факты. Сфера интеллекта творит те бредовые идеи, которые присущи данному заболеванию и которые выливаются в форму бреда величия и бреда преследования. Бред величия и преследования слагается в особо четкую систему, а потому и называется систематизированным бредом, создающимся путем творческой фантазии больного, и это фантастическое создание бредового представления столь властно, что больной считает его за действительность, действительные же факты оказывают менее властное влияние на его поведение и его мышление. Бред величия часто сообщает больному более повышенное о себе представление, к которому он относится с полным убеждением, независимо от того, что в отношении других поступков у него вполне ясное сознание и ориентировка. В бред преследования больной чаще всего вплетает тех людей, которые ближе соприкасаются с ним. В этот бред попадают близкие люди, родственники и члены семьи, а также люди, с которыми он так или иначе соприкасается по службе, и на них он распространяет свое злобное чувство, присущее бреду преследования. В виду того, что творческий бред преследования одерживает больного в высокой степени, он относится к своим мнимым преследователям не только с явным недружелюбием, но и с приемами самозащиты. Самозащита может трагически окончиться для лиц, попавших в систему бреда больного. Иногда параноику может показаться, что преследователи тайно покушаются на жизнь его и его семьи, и он принимает несуразные меры самозащиты. У нас был больной профессор, которому показалось, что его семья, состоящая из двух детей, жены и его самого, отравлены какими-то бактериями, которые были приняты семьей с пищей. Чтобы освободиться от данного яда, больной купил сулемы, развел ее и напоил всех членов своей семьи. Жена, опомнившись, быстро обратилась к врачу, и только своевременно принятые медицинские меры спасли семью от неминуемой гибели. Другой раз этот же больной, страдая изжогой, обратился к лечащему его врачу за помощью, и когда последний дал ему половину чайной ложки соды, то больной воспринял данное мероприятие как отраву, считая, что принятая сода нейтрализовала соляную кислоту его 60
желудка и тем лишила дезинфицирующего действия желудочный сок и его содержимое, благодаря чему в желудке, по мнению больного, могли разводиться всякие патогенные бактерии; чтобы оградить себя от грядущего, несчастья, больной стал пить в большом количестве уксус и есть до 10 лимонов в день; только через несколько дней выяснилось, что больной такими приемами нейтрализует ту соду, которую он принял во время изжоги. Во всем остальном поведение больного не выходило из пределов нормы. Он читал лекции, писал книги по математике, делал доклады в научных обществах и в своей работе не внушал никаких опасений, кроме неправильного отношения к лицам, соприкасающимся с ним по службе. Как было сказано выше, все эти бредовые идеи являются результатом творчества сферы интеллекта; сфера эмоций почти совершенно не затрагивается, сфера движения вовлекается в болезненный процесс постольку, поскольку последней приходится приводить в исполнение ненормальные потребности интеллекта; следовательно, и поступки и поведение больного в полной мере зависят от тех бредовых идей, которые присущи ему в настоящее время. Бредовое творчество может видоизмениться, различно комбинироваться; в него могут вплетаться новые лица, и бред может пышно расцветать, развертываясь до больших пределов. Все же в конце концов, после десятков лет данного заболевания у больного появляется слабоумие.
Бредовые идеи, свойственные данному заболеванию, по-видимому, все же оформляются в недрах подсознания, но они не удерживаются в последнем, а выносятся в поток бодрственного сознания воспринимающего их без надлежащей критики. В подсознании происходит предварительный синтез, готовые выводы которого появляются в потоке бодрственного сознания и властно привлекают больной интеллект на свою сторону с тем, чтобы реализовать назревшие бредовые идеи. Благодаря тому, что больной не может критически отнестись к своим бредовым идеям, он является крайне опасным в общежитии; поэтому таких больных, обычно, довольно быстро помещают в лечебницы для душевнобольных. Характер бреда может быть различен: его можно подразделить на бред преследования, сутяжный, эротический, религиозный, изобретений. Независимо от содержания бреда, последний все же характеризуется вышеприведенными особенностями систематизации.
Творчество при паранойе можно разделить на две категории. Вышеприведенные бредовые идеи, овладевающие больным, нужно признать хоть и отрицательным, но все же творчеством, т.-е. таким творчеством, которое не имеет реальной базы, но которое несет за собой весьма тяжкие реальные последствия в виде нападения на мнимых преследователей. Многие больные, у которых появляется, например, сутяжный бред, без конца судятся е мнимыми преследователями. Эротический бред может создать условия, ввергающие больного в конфликт с существующими юридическими нормами. Религиозный бред наименее вредный в этом направлении, так как под влиянием религиозного бреда больные создают новые течения религиозно-мистического характера; эти вероучения иногда облекаются в столь убедительную форму, что вербуют в свою среду значительное количество последователей, и если параноик достаточно образован, то он, создавая систематизированный бред, подкрепляет его теми научными сведениями, которые находятся в его распоряжении, и потому больной нередко в состоянии убедить слушателей в реальности и жизненной правде его болезненных продукций.
Некоторые больные в период заболевания создают проекты, разрешающие, по их мнению, вопросы государственного характера. Такое лицо приезжало в Москву с тем, чтобы хлопотать перед властью об отводе ему нескольких сот тысяч десятин земли на юге России для организации на этой площади коммуны в сотни тысяч человек. У него написан проект этой организации и изготовлены чертежи построек. В центре помещен круглый дом, в котором сосредоточены учреждения, хранящие идею объединения; в этом же доме 61
должны быть сосредоточены все учебные и научные учреждения. Данный круглый громадный дом вмещает в себе и жилище для лиц коммуны. Из квартир выходят двери на поля в виде секторов. Границею данной коммуны являются пограничные здания, в последних живут также члены коммуны. Скот пасется вблизи данных поселков, с границами, защищенными живой изгородью. Для большей наглядности приводятся выдержки из его творчества.
„В. В. С. С. Идея, Требует, согласно своих Великих Правил, Изложения Высоты Учения, Торжества Торжеств, Вековечности Всеправды и Вековечности Все мира, Добра и Блага, Велико-Разумного Бытия Человека; — Иметь Свое Личное Национальное Государство, — Национальности В. В. С. С. Всепресладоропрецеланонеролан; Наименования В. В. С. С. Всепресладоровсеправдовсемироролана Таинственного Значения: „Всепресладость Всепресладости,—Всепресовершенства, Всеправды и Всемира, Вековечности Торжества Торжеств.
Данное Государство, или Владение В. В. С. С. Идея; Может открыть на Площади Предела, Между Реками: Днестром и Днепром, в Пространстве Четырех Губерний: Подольской, Херсонской, Киевской и Волынской.
Данную Площадь, В. В. С. С. Идея, — для Означенной Цели, Просит Российское Правительство и Международное Согласие Держав, Уступить в Собственность Ее Владения.
В. В. С. С. Всепресладоровсеправдовсемироролан, Должен Иметь Свой В.В.С. С. Центр, Своей Централизации; Состоящий из В. В. С. С. Города и Его В. В. С. С. Строя в Орденах.
В. В. С. С. Город, Должен Быть Построен Красиво - Кругообразным,— из Чистого Белого Мрамора; по Новому Высоко-Культурному В. В. С. С. Плану. В Центре В. В. С. С. Города, Должно Быть Построено В. В. С. С. Здание Славословия В. В. С. С. Закона Веры — В. В. С. С. Всепресладоро-вседарозаконоверославироролан; а Также, — В. В. В. С. С. С. Всепресладорозаконоверовластеправление; или В. В. С. С. Верховный Орган Ведения.
В. В. С. С. Город, Должен Быть Расположен, на Ровной Красивой Площади Земли Вдоль Сколько Видно для Глаза, и Вполне Плодородной для Растительности. Улицы В. В. С. С. Города, Должны Быть Крыты Стеклянной Крышей в Красивом Виде Устройства Самой Крыши. Самое Положение Полотна Улиц, Должно Быть Красиво Вымощено Лучшим
Материалом. Улицы Всего В. В. С. С. Города, Должны Быть Кругообразны, — без Начала и Конца. По Кругообразным Улицам, должны ходить Красивые Вагоны Трамвая, Первого Класса. Самый В. В. С. С. Город, Должен Быть Построен Догматически в Шестнадцать Этажей, по Вышине; в Честь Шестнадцатиславия В. В. С. С. Имени.
Жители В. В. С. С. Города, Должны Быть Все Домооседлые Собственники Собственности В. В. С. С. Идеи. При Устройстве в Высшем Тоне В. В. С. С. Правления В. B.C.С. Города; — Жизнь Должна Быть в Высшей Мере Всепресладость Созерцания; Благоухания Естественного Бытия Человека; Заключающего в Чистых Чувствах. Самый В. В. С. С. Город, Должен Изображать Собою По Всему очень Чистый Созерцательный Высоко-Интеллигентный Дом Святыни — Жизни, Высоко-Интеллигентных Людей Великой Разумной Всепремудрости в Природе их Рождения. Самая Священная Жизнь Жителей, живущих в Центре В. В. С. С. Города; Доляша Быть Догматически, в Ведении Верховного Органа, Великой Всепремудрости: Духовно, Телесно, Государственно, Гражданственно, 62
Общественно, Семейно и Частно; в В. В. С. С. Орденах, В. В. С. С. Закона Веры, в В. В. С. С. Созерцании Всепремудрости Жизни В. В. С. С. Торжества Торжеств В. В. В. с. с. с.
Вне В. В. С. С. Города, Кругом Онаго; Должна Быть Красивая Открытая, Тоже Кругообразная Улица. Вдоль Оной Улицы Должно Быть Шестнадцать зданий, Отдельных Красивых Строений, Соединенных Между Собою. Под Сводом Оных Зданий, Должно Быть в Арках Шестнадцать Красивых Священных Ворот. Вне Оных Священных Ворот Должно Быть Расположено Все Имущество для Содержания В. В. С. С. Города, Состоящее из Садов, Лесов, Сенокоса, Огорода, Пастбища для Скота, — в Живых Изгородях; Пахотная Земля для Посева Хлебов; Каковое Имущество Должно Быть Расположено Кругообразно в Полосах Кругом В. В. С. С. Города, в Пространстве Ста Тысяч Десятин. От данных Священных Ворот Все Владение В. В. С. С. Всепресла-доровсеправдовсемироролана, в Первом Его Круге, — Должно Делиться на Шестнадцать Частей; и во Втором Круге,— Должно Делиться на Шестьдесят Четыре Части, Итого Все
Владение В. В. С. С. Всепресладоровсеправовсемиролана, Должно Делиться, Догматически на Восемьдесят Частей, в Честь В. В. С. С. Имени — Восьмидесятисловия Полноты Его Священного Выражения, в Присущем Его Первообраз-ности" и т. д.
„Великий закрытый В. Враторол.
Отношение к Постороннему Человечеству В. В. С. С. Идеи.
Догматически отрицаемая сторона В. В. С. С. Идеей.
Отношение Великих Закрытых В. Врат к Постороннему Человечеству.
К Человечеству, Здоровому, Красивому, Доброму, Честному, Интеллигентному — в Природе; — Отношение Честное и Доброе; к Лже-Человечеству же, не Честному и Порочному;— Отношение Отрицательное; Лже-Учение Религий: Христианской, — всех ее исповеданий, без исключения; — простого ее софизма, галлюцинаций и идиотизма; а также лже-религий: магометанской, буддийской, еврейской и подобные им все лже-учение; лже-царизм, его оружие и войны: и вообще всякое лже-учение,— софизма и идиотизма, и их лже-партийность; а также национальность идиотизма, и всякое произведение: аскетности бедности, смрадности неестественности и тому подобное; будут уничтожены до не существования в Великом В. В. С. С. Владении, и вне Великих В. Врат; а также во всей Великой Европе; как лже-учения не ведения, обмана, хулы, несправедливости и вообще всякой неправды для человека; — в эксплоатации порабощения, чужой честности совести и труда; путем насилия, в тунеядности лже-жизни, и ее порочности, — в нечестии греха и зла; — вековой тьмы неведения — саморастления и человеко-растления.
После чего будет создана для Постороннего Человечества,—Вне Великих В. Врат Новая Религия, Непогрешимости, Каковая Религия Приведет Все лучшее Человечество, к Непогрешимому Состоянию; — Путем Сознания и Путем Самопознания — в Отвержении пороков и не справедливости — лже-человечества" и т. д.
Под влиянием данного заболевания у больного часто обостряются творческие способности, и он может обогащать науку, искусство и технику новыми ценностями.
В нашем распоряжении имеется большое количество рисунков, выполненных одним больным. Данный больной с низшим образованием, мальчиком поступил в одну торговую 63
фирму, где в конце концов сделался бухгалтером. До 43-летнего возраста он не интересовался искусством, но в 43 года заболел паранойей, и интересы и работа его совершенно изменились. У больного вспыхнул яркий бред преследования. Он у себя в квартире запирал свою комнату несколькими замками, а когда ложился спать, то баррикадировал дверь вещами, стоявшими у него в комнате; к ножкам кровати привязывал веревки, концы которых прикреплял к ручкам двери и окон с тем, что если бы кто-нибудь открыл дверь или окно, то благодаря движению кровати больной должен был проснуться и принять меры против предполагавшегося нападения. Помимо отрицательного творчества, у больного выявилось и другое, высокое, положительное творчество. У больного проявилось свойство, никогда ранее у него не наблюдавшееся. Он начал робко рисовать в той книге, в которой вел свои повседневные домашние расходы, и вначале его рисунок представлял из себя простое штрихование; но в дальнейшем больной стал при помощи формы и красок давать удивительные рисунки как по содержанию, так и по выполнению. Удивительнее всего то обстоятельство, что больной ранее никогда живописи не учился и никогда ею не интересовался. Но рисунки, частью воспроизводимые здесь, дают полное представление о высоком творчестве, появившемся у него с началом душевного заболевания.
Данные рисунки нет надобности подробно объяснять, они говорят сами за себя и высота их творчества очевидна. Оценивать и отыскивать их достоинства—дело индивидуальное, наша же обязанность заключается в том, чтобы обратить на этот случай внимание лиц, работающих в области психологии творчества (см. табл. IV; табл. V, рис. 1; табл., VI; табл. XI, рис. 2; табл. XIII, рис. 1). 64 65 66 67 68
Данный болезненный процесс создал внутренние условия, не поддающиеся пока учету, способствовавшие выявлению более обширной связи между работою подсознания и функцией контролирующего (бодрственного) сознания. Беспрепятственное проникновение в поток контролирующего сознания богатства подсознательного содержания обогатило мышление больного настолько, что он из рядового работника превратился в творца высоких ценностей. Дремавшие в недрах подсознания творческие возможности, как вешние воды, освободились от ледяного покрова, овладели мыслительным аппаратом больного и через него получили возможность проецировать во внешнюю среду богатства своего содержания. Рисунки больного дадут большее представление о данном творчестве, чем словесное описание.
Но больные проявляют свое творчество и другими приемами: так, например, одна женщина с высшим образованием, заболевшая паранойей, стала проявлять бред не только личного преследования, но и бред, носивший характер космических бедствий. Эта больная, не писавшая раньше, вдруг почувствовала непреодолимое влечение к творчеству и написала книжку, немного более 200 печатных страниц. Она предполагала для земли неизбежную катастрофу, которая явится как последствие космических пертурбаций. Ее теория космической катастрофы, может быть, недостаточно убедительна, потому что у 69
самой больной недостаточно было сведений из области космографии, но тем не менее книжка была написана и отпечатана. Один из экземпляров ее, с личными приписками и поправками больной, хранится у меня. Выдержки из этой книги приводить не представляется удобным.
Из вышесказанного видно, что при наличии данного заболевания под влиянием каких-то внутренних причин больной впадает в особое состояние, благодаря которому У него открываются способности, ранее не проявлявшиеся.
ГЛАВА V. ЭПИЛЕПСИЯ
Творчество при эпилепсии
Прежде чем говорить о творчестве при эпилепсии, необходимо дать хотя бы поверхностные сведения о сущности самого заболевания.
Эпилепсия проявляется различными болезненными формами, которые кратко можно свести к следующим: grand mal, petit raal, status epilepticus, симптоматическая эпилепсия, Кожевниковская эпилепсия и другие формы.
Большая эпилепсия—grand mal—обычно имеет предварительную ауру—предвестник перед началом припадка. Чтобы охарактеризовать данное состояние, удобнее всего обратиться к автору, который сам страдал данным заболеванием; таковым автором является Достоевский. В его произведении „Идиот" имеются следующие слова, характеризующие данное предприпадочное состояние: „Он задумался, между прочим о том, что в эпилептическом состоянии его была одна степень, почти перед самым припадком (если только припадок приходил на яву), когда вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями как бы воспламенялся его мозг, и с необыкновенным порывом напрягались разом все жизненные силы его. Ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось в эти мгновенья, продолжавшиеся, как молния. Ум, сердце озарялись необыкновенным светом; все волнения, все сомнения его, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то спокойствие, полное ясной гармоничной радости и надежды, полное разума и окончательной причины. Но эти моменты, эти проблески были еще только предчувствием той окончательной секунды (никогда не более секунды), с которой начинался самый припадок. Эта секунда была, конечно,, невыносима. Раздумывая об этом мгновении впоследствии, уже в здоровом состоянии, он часто говорил сам себе, что ведь все эти молнии и проблески высшего самоощущения и самопознания, а стало быть и „высшего бытия",— не что иное, как болезнь, как нарушение нормального состояния, а если так, то это вовсе не высшее бытие, а, напротив, должно быть причислено к самому низшему.. И, однако же, он дошел, наконец, до чрезвычайно парадоксального вывода: „Что же в том, что это болезнь, — решил он, наконец, — какое до того дело, что это напряженье ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и рассматриваемая уже в здоровом состоянии, оказывается в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты, меры, примирения и встревоженного, молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни?"
Вот слова, которые принадлежат Достоевскому, страдавшему эпилепсией, знающему данные моменты и оценивающему их значительно лучше, чем автор, не испытавший этого страдания. 70
Далее наступает полная потеря сознания, и человек впадает как бы в психический хаос. Но он сейчас же после потери сознания падает, и у него начинаются в начале тонические, а потом клонические судороги; далее он прикусывает язык, изо рта бьет слюна, расширяются зрачки, которые теряют реакцию на свет. Обычно в жизни думают, что припадки могут продолжаться очень долго, и нередко больные или родственники говорят, что припадок продолжался час и более, но такого положения никогда не бывает: припадок продолжается никак не больше нескольких минут. Если бы припадок продолжался дольше, то больной погиб бы от отсутствия дыхания, так как мышцы дыхания также приходят в судорожное состояние, как и другие мышцы тела. Припадок постепенно стихает, и больной впадает в последующий сон; после сна больной чувствует разбитость, и у него постепенно проясняется сознание.
Достоевский характеризует так послеприпадочное состояние: „Первое впечатление было очень сильное,— повторил князь,— когда меня везли из России через разные немецкие города, я только молча смотрел и, помню, даже ни о чем не расспрашивал. Это было после ряда сильных и мучительных припадков моей болезни, а я всегда, если болезнь усиливалась и припадки повторялись несколько раз сряду, впадал в полное отупение, терял совершенно память, а ум хотя работал, но логическое течение мысли как бы обрывалось. Больше двух или трех идей последовательно я не мог связать сразу. Так мне кажется. Когда же припадки утихали, я опять становился и здоров, и силен, вот как теперь. Помню: грусть во мне была нестерпимая; мне даже хотелось плакать; я не удивлялся и беспокоился: ужасно на меня подействовало, что все это чужое; это я понял. Чужое меня убивало. Совершенно я пробудился от этого мрака, помню я, вечером в Базеле, при въезде в Швейцарию, и меня разбудил крик осла на городском рынке. Осел ужасно поразил меня и необыкновенно почему-то мне понравился, а с тем вместе вдруг в моей голове как бы все прояснело".
Так постепенно проясняется сознание у эпилептика, страдающего grand mal,—большими судоржными припадками.
Petit mal проявляется совершенно другими симптомами, чем grand mal, так как при petit mal никогда больной не падает и если теряет сознание, то на секунду или долю ее; поэтому, если больной делал какое-либо дело, то по окончании припадка petit mal он продолжает это дело так же, как если бы у него и не было болезни. Насколько мимолетно состояние petit mal, можно судить по словам того же Достоевского. Ставрогин говорит Тихону:
„ — Знаете, я вас очень люблю.
— И я вас,—отозвался вполголоса Тихон.
Ставрогин замолк и вдруг впал опять в давешнюю задумчивость. Это происходило точно припадками, уже в третий раз, да и Тихону сказал он “люблю” - тоже чуть не в припадке, по крайней мере, неожиданно для себя самого. Прошло более минуты.
Но и в этом состоянии у больного наблюдаются, особые признаки, когда у него обостряется внутреннее восприятие и когда его сознание какими-то неведомыми путями постигает истину или угадывает тот смысл, который не выявился во вне. Достоевский говорил так словами Ставрогина:
„ — Почему вы узнали, что я рассердился,— быстро произнес он. Тихон хотел было что-то сказать, но он вдруг перебил его в необъяснимой тревоге.— Почему вы именно 71
предполагали, что я непременно должен был рассердиться? Да, я был зол, вы правы, но вы грубый циник, вы унизительно думаете о природе человеческой... Злобы могло и не быть, будь только другой человек, а не я... Впрочем, дело не о человеке, а обо мне. Все-таки вы чудак и юродивый..."
Далее Ставрогин говорит:
„ — А вы наверно узнали, что я с чем-то пришел?
Тихон ответил:
„ — Я... угадал по лицу.
При petit mal бывает лишь застывание, но никогда не бывает судорог: но состояние потери сознания может продолжаться и более долгое время, при чем на этом промежутке времени больной не падает, но совершает ряд координированных действий, ничем не отличающихся от действия здорового человека. Поэтому эпилептики нередко являются путешественниками. Так, например, идя со службы, эпилептик может пойти в противоположную от дома сторону и очнуться в местности, куда он не предполагал идти; после первоначального удивления он возвращается домой; и, обычно, когда эти состояния повторяются несколько раз, то больной обращается за советом к врачу. Часто при наличии такого состояния наблюдаются бессознательные действия, благодаря которым больной вступает в конфликт с существующими юридическими нормами. Нередко такие больные воруют, поджигают или производят какие-либо иные разрушительные антиобщественные деяния.
Status epilepticus характеризуется быстро чередующимися припадками. Данное состояние, не оборванное вовремя, является крайне опасным для больного. В этом состоянии творчества у больного обычно не бывает.
Симптоматическая эпилепсия проявляется теми же признаками, как и grand mal, отличаясь от нее лишь причинами возникновения данного заболевания.
Кожевниковская эпилепсия имеет предприпадочные признаки, ибо она начинается с какого-либо отдельного органа, например, с руки, и судороги могут переходить затем на все тело.
Для общего представления о болезни, о которой идет речь, вполне достаточно этих сведений, но помимо самой болезни, проявляющейся припадками, у эпилептика образуется свойственный ему эпилептический характер, который несет на себе особый отпечаток. Речь человека, страдающего эпилептическими припадками, является медленной, как будто больной что-то обдумывает, как будто он не может быстро подыскать подходящих выражений. Помимо этого, речь несет отпечаток витиеватости, тяжелого стиля, что можно ясно видеть на сочинениях самого Достоевского. Речь очень часто характеризуется персеверацией (повторением одних и тех же слов или выражений), застреванием на мелочах, когда человек с ненужными подробностями описывает малозначащие явления. У Достоевского опять-таки есть характерное место, указывающее на данный симптом:
„ — Князь Мышкин? Не знаю-с. Так что даже и не слыхал-с,— отвечал в раздумье чиновник, — то есть я не об имени, имя историческое, я об лице-с, да и князей Мышкиных-то уже нигде не встречается, даже и слух затих-с. 72
—О, еще бы!—тотчас же ответил князь,—князей Мышкиных теперь и совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что касается до отцов и дедов, то они у нас и однодворцами бывали. Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша Епанчина очутилась тоже из княжен Мышкиных, тоже последняя в своем роде..."
Поведение больного характеризуется часто показной услужливостью. Обидчивость—постоянный спутник его характера, что можно найти у того же Достоевского в „Бесах", в характеристике Ставрогина и других героев. Ханжество является также отличительной чертой эпилетика, и Великий
Инквизитор как нельзя лучше характеризует это состояние-Всякий писатель наблюдает жизнь и отражает ее в своих произведениях. Достоевский для данного состояния является наибольшим авторитетом, так как он сам страдал этим душевным заболеванием, и все симптомы наблюдал как страдающее лицо. Поэтому его авторитет является неоспоримым при характеристике данного заболевания.
Особенно интересно в эпилепсии особое состояние, которое известно под названием эквивалентов. Эквиваленты характеризуются тем, что у больного затягивается бесприпадочное время и больной чувствует себя не совсем хорошо, по временам впадая в сумеречное состояние, нечто подобное эпилептическому трансу. Эти сумеречные состояния могут продолжаться очень недолго или же затягиваться на очень продолжительный срок, например, на несколько дней или недель. В этом состоянии больные также склонны производить странные поступки, а иногда и преступления. У этих больных нередко наблюдается предчувствия, граничащие с ясновидением. Мышкин, когда шел к Рогожину, почему-то заранее узнал его дом.
„—Я твой дом сейчас, подходя, за сто шагов узнал,— сказал князь.
— Почему так?
— Не знаю совсем. Твой дом имеет физиономию всего вашего семейства и всей вашей рогожинской жизни, а спроси, почему я этак заключил,— ничем объяснить не могу. Бред, конечно. Даже боюсь, что это меня так беспокоит. Прежде и не вздумал бы, что ты в таком доме живешь, а как его увидел, так сейчас и подумалось: „так ведь такой точно у него и должен быть дом"...
„ — Это уже не отец ли твой?— спросил князь.
— Он самый и есть, — отвечал с неприятной усмешкой Рогожин, точно готовясь к немедленной бесцеремонной какой-нибудь шутке насчет покойного своего родителя.
— Он был не из старообрядцев?
— Нет, ходил в церковь, а это, правда, говорил, что по старой вере правильнее. Скопцов тоже уважал очень. Это вот его кабинет и был. Ты почему спросил по старой ли вере?"
Ставрогин во время разговора с Тихоном спросил: „ — А вы наверно узнали, что я с чем-то пришел? — Я... угадал по лицу, — прошептал Тихон, опуская глаза".
Однажды мне пришлось лечить одного больного в Москве, у которого наблюдались эквиваленты. Этот больной тягостно действовал на членов семьи потому, что постоянно 73
говорил окружающим о смерти его старшего брата. Он говорил о том, что слышит панихиду, он знает, что в зале стоит гроб с телом брата, и он думает, что родственники скрывают от него эту смерть, боясь его обеспокоить. Когда он говорил с врачом по этому поводу, то отрицал целиком это переживание, не желая впутывать постороннее лицо в семейное горе. Но на всех домашних он производил тягостное впечатление своими расспросами о подробностях смерти брата. Когда же приходил к нему сам старший брат, то он в начале удивлялся, а потом как бы соглашался с тем, что это ему казалось; но как только брат уходил, так он с прежней настойчивостью и полной убежденностью вновь начинал говорить о его смерти. Через несколько дней его брат действительно умер. Часто это состояние сопровождается галлюцинациями. Достоевский так говорит об этом состоянии словами Ставрогина:
„ — И вдруг он,— впрочем, в самых кратких и отрывчатых словах, так что мне трудно было и понять,— рассказал, что он подвержен, особенно по ночам, некоторого рода галлюцинациям, что он видит иногда или чувствует подле себя какое-то злобное существо, насмешливое и „разумное",, в разных лицах и в разных характерах, но оно одно и то же, а я всегда злюсь..."
Данный симптом описан тем же Достоевским в галлюцинации Ивана Карамазова. Состояние эквивалентов, повторяясь, так же как и сама эпилепсия, ведут, обычно, к слабоумию; но этот период богат творчеством, о котором будет сказано ниже.
Как было уже сказано, эпилепсия может вести к слабоумию; но это не есть правило; жизнь оспаривает данное явление. Жизнь знает, что эпилептики часто являются реформаторами в той или иной области человеческих знаний. Эпилептики обогащают науку, искусство и технику новыми ценностями, обогащают жизнь новыми идеалами, новыми стремлениями. К числу великих людей-эпилептиков, воздействующих на жизнь и на ее творчество, принадлежат: Петр Первый, который является великим реформатором и преобразователем России, который не только управлял государством, не только создавал для него новые пути совершенствования, новые искания, но сам участвовал в этом творчестве как обыкновенный, простой, рядовой работник, он своим примером понуждал людей к следованию за ним, но если он встречал на своем пути сопротивления, то, как сильная натура, не останавливался перед тем, чтобы уничтожить их. Он связал Россию с Европой и создал для России новую культуру, порвавшую связь с ее прежним бытом.
Наполеон является таким же реформатором, завоевавшим почти весь мир.
Юлий Цезарь, один из великих людей своего времени, также страдал эпилепсией, но история навсегда сохранит о нем воспоминание, и он будет являться героем для потомства.
Магомет был реформатором в другой области, и его реформа захватила много миллионов людей, которые до сих пор являются последователями его учения.
Достоевский, один из мировых литераторов, достиг высокой степени духовного прозрения в этой области.
Эти немногие примеры говорят о том, что эпилепсия иногда не только не ведет к слабоумию, но, наоборот, как бы обогащает психическое содержание больного. В больницах, обычно, великих людей почти никогда не бывает, но те обыкновенные люди, которые являются пациентами больницы, работают и творят теми же приемами, как и 74
великие люди; поэтому на более простых образцах можно выявить и механизм творчества и высоту его.
В нашем распоряжении имеется некоторый материал, собранный в обычной городской больнице, пациентами которой являлись самые обыкновенные люди. Этот материал убеждает нас в том, что среди обыкновенных людей, в период эпилептического состояния, повышается творческий процесс.
Рисунки, выполненные этими больными, представляют глубокий интерес и объясняют очень многие явления, свойственные данному заболеванию.
Мы имеем несколько примитивных рисунков, окрашенных в один красный цвет; мимо этих рисунков можно пройти, не задав никакого вопроса. Обратим внимание на тот симптом, что красный цвет перед самым припадком является как бы аурой, и этот красный цвет часто вызывает неприятное ощущение у самого больного; вот почему эти рисунки выполнены в один цвет, и вот почему они представляют собой известный интерес.
Наблюдая творчество этих больных, можно отметить характерную особенность, свойственную только данному заболеванию и имеющую большой диагностический интерес для врача.
Эпилептик рисует и пишет медленно; во время рисования его карандаш или кисть как будто прилипают к одному месту, и долго больной не может перейти к штрихам на другом месте. Это прилипание кладет отпечаток на весь рисунок. Рисунок, сделанный акварелью, кажется написанным масляными красками, так как больной кладет краски слой за слоем по одному и тому же месту. Кроме того, по первому взгляду на данные рисунки их можно разделить на две группы. В первую группу входят рисунки, выполненные темными красками; в другую группу входят рисунки, выполненные более яркими красками. Разница в рисунках стоит в полной зависимости от настроения больного. Рисунки, выполненные мрачными, темными красками являются отображением мрачного, пессимистического, депрессивного состояния самого больного. Мрачные мысли, которые одолевают его в период болезненого состояния, помимо его воли выявляются на его рисунке. Больным обычно дается двенадцать красок, но тем не менее, когда они находятся в депрессивном состоянии, они всегда и неизбежно пользуются только темными красками. Как только болезнь сменяется состоянием возбуждения или эуфорией, так сейчас же сменяются и краски рисунка: в эти краски уже входят голубые, желтые, красные цвета, и рисунок представляет из себя иногда довольно красивое сочетание красочной гаммы.
Часто к болезни присоединяется бред величия, и он также выявляется в творчестве больного. Один больной, никогда не занимавшийся рисованием, в период сумеречного состояния, с невысказываемым бредом величия, давал очень интересные рисунки, которые вначале выявлялись в виде визитной карточки с короной (рис. 17). 75
Рис 17
На этих карточках больной называл себя то князем, то владетельным королем. Наконец, он стал разрабатывать первый рисунок, и последний получил дальнейшее усложнение. Больной стал рисовать свой собственный паспорт, изображая на рисунке корону и называя себя также или владетельным князем, или просто князем. Смотря на эти рисунки, может показаться, что у больного имеется стереотипия. На самом же деле при анализе данных рисунков видно, что это явление только кажущееся. Стереотипии же в этих рисунках нет, а имеется лишь разработка и усложнение темы (рис. 18 и 19). 76 77
Некоторые больные пишут церковно-славянскими буквами, при этом их работа отличается тщательностью выполнения и точностью соответствующей фигуры. Некоторые эпилептики пишут письма, при этом буквы письма и конверта старательно вырисовывают.
Вот образец этой мелкой кропотливой работы, которую также можно назвать творчеством, ибо больной понуждается к ней, он старается дать выход своей творческой фантазии и для этого подбирает доступную его развитию форму, такую форму, которая своим выполнением не затрудняла бы больного. Конечно, данное творчество не высоко, оно несет черты механической работы, но все же отличается от последней понуждением, бескорыстностью и удовольствием (рис. 20) от реальной работы. 78
Следующий больной, молодой человек 17 лет, поступит в больницу в сумеречном состоянии, и ему также, как и другим больным, были предложены краски, кисти и бумага. Больной находился в состоянии депрессии, и первые рисунки несут отпечаток его душевного состояния; они представлены в виде темных мотивов, вглядываясь в которые видно, что они представляют из себя не заурядное творчество. Надо принять во внимание, что автор этих рисунки краской. Его рисунки представляют из себя высокий творческий процесс. В его рисунках нельзя видеть прежних восприятий, так как они не носят отпечатка подражания, тем более, что автор этих рисунков никогда сам живописью не занимался и никогда не посещал ни выставок, ни картинных галерей, тем не менее высота его творчества очевидна. Сумеречное состояние сменялось иногда экзальтацией. В период экзальтации больной рисовал так же хорошо, но краски его рисунков были более яркими, более светлыми. Родственники, приходившие в больницу, часто спрашивали, скоро ли их больной поправится (рис. 21,22,23). 79 80
Рисунок 24" src="/karpov_1926/img.files/image026.jpg">
Обязанность врача мы выполняли добросовестно: через некоторое время больной действительно поправился, и те краски, которые были в его распоряжении, служили ему и в дальнейшей работе после поправления. Но если сравнить творчество данного больного в период его сумеречного состояния и творчество, которое свойственно было ему в период выздоровления, то на первый взгляд покажется странным, что они принадлежат одному и тому же лицу. Если творчество данного субъекта высоко в период его заболевания, по замыслу и выполнению ставит его на уровень незаурядного художника, то в период выздоровления все это как будто куда-то исчезло. Больной стал рисовать так, как рисует самый обыкновенный рядовой маляр. Мы вылечили больного от его душевного состояния, но вместе с тем мы разрушили его творческий процесс, который свойственен был ему в период болезни (рис. 24). 81
Некоторые из рисунков приводятся, последний из них получен от больного в то время, когда он должен был оставить больницу.
Как расшифровать данное состояние? Больной был дезориентирован, очевидно, в период сумеречного состояния бодрственное сознание находилось в пассивном состоянии. Он пребывал во власти подсознания и, благодаря пассивному состоянию бодрственного сознания, подсознание получило возможность проецировать во внешнюю среду богатство своего содержания, и это богатство выявилось в красочной гамме, в композиции рисунка. Как только бодрственное сознание вступило в свои права и взяло управление поступками, поведением и мышлением больного на себя, когда оно пропускало все через свой фильтр, когда в его поток отбирались только нужные ему образы, ненужные же оттеснялись в недра подсознания, — тогда творческий процесс данного больного превратился в процесс механический, ремесленный. Приведенные рисунки ярко обнаруживают разницу в творчестве двух состояний. Выявление таких моментов имеет весьма важное значение для раскрытия механизма, лежащего в основе творческого процесса и уяснения взаимоотношений бодрственного сознания и подсознания в моменты творческой работы. 82
ГЛАВА VI.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 139; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!