Дополнение 1: Чед против Дэйва

 

– Нельзя недооценивать вклад Дэйва Грола в группу, – замечает Иэн Диксон. – Курт говорил после турне с Дэйлом: «Дэйл – отличный ударник, но он не делает того, о чем я прошу. Он не может играть ни с кем, кроме Базза». С приходом Дэйва в группу все встало на свои места. Дэйв невероятно талантлив. Все недооценивают его вклад в «Nevermind» – как на бэк-вокале, так и непосредственно в партиях ударных. А ведь мне Дэйв тогда не нравился!

– По-моему, Дэйв не вписывался в группу, – жалуется давний поклонник «Nirvana» Роб Кейдер. – Они ведь хотели выгнать Джейсона из-за его коллекции дисков хеви-метала – не могли же они не замечать рокерских наклонностей Дэйва.

– Мне в принципе не нравится, как играет Грол, – Замечает Стив Тернер. – Мне по душе утонченность. Хорошо играет на ударных Дэн. Хорошо играл Чед в «Nirvana» – более раскованно, более раскрепощенно. Такая манера игры больше качает. Грол же не заботился о каче, он просто долбил.

я: Мне кажется, что приход Дэйва был ключевым моментом в эволюции «Nirvana» от группы из Олимпии до группы из Сиэтлаили из Лос-Анджелеса.

– Лос-анджелесская группа! – смеется гитарист «Mudhoney». – Они стали профи. С Чедом они были абсолютно непредсказуемы. Иногда Чед просто лажал. Но лажали и Курт с Кристом, ведь так? Но когда за их спинами появился тяжелый бит Дэйва, они могли творить что угодно. От него исходит больше этой внутренней злобы и агрессии. Забавно, но с его приходом песни стали более мелодичными. Больше не было грязных, тяжеловесных песен, как раньше, когда они подражали «Melvins» в структуре композиции. Это достаточно странный парадокс. Мне они нравились как раз в середине смены состава, когда записывали с Чедом демо-версии песен с «Nevermind». Это мои любимые вещи.

я: Как, по-вашему, играл Дэйв Грол в сравнении с Чедом Ченнингом?

– Более простой, более тяжелый удар, – отвечает Джек Эндино. – В конце концов, особой разницы не было. Чед стал очень хорошим барабанщиком. Дэйв сам постоянно повторял, что на «Nevermind» он играл партии ударных, прописанные Чедом. Чед был очень музыкален. Он знал, что нужно играть и как это нужно играть. Его сильно недооценивали. Единственное, чего ему не хватало, это мощи Дэйва.

 

Дополнение 2: Олимпия против Сиэтла (дубль 3)

 

– Если и есть город, который может называться их родиной, – это Олимпия, – говорит Слим Мун. – Они жили в Олимпии; они уехали из Абердина, как только представилась возможность. Всю карьеру группы со времени записи первой демо-кассеты до появления «Nevermind» на первых строчках хит-парадов Курт жил в Олимпии. Можете называть их группой из Абердина, если хотите, но ни в коем случае их нельзя назвать группой из Сиэтла. Сиэтл здесь вообще ни при чем, если только вы не считаете, что Моррисси – лос-анджелесский музыкант, только потому что он переехал туда в конце своей творческой деятельности. Это смешно – называть «Nirvana» группой из Сиэтла.

Еще одна причина, по .которой «Nirvana» является группой из Олимпии, – это значительные изменения, которые участники претерпели со дня записи песни «Beeswax» и первой демо-кассеты,продолжает глава лейбла «kill rock stars». – В самом начале они просто брали структуру песен у «Melvins» и «Scratch Acid». У Курта с самого начала была склонность к мелодичной музыке, но он не давал ей развернуться, пока не почувствовал, что это можно делать, что вокруг есть люди, которые поймут его. Однажды он сыграл мне свою самую первую песню – очень похоже на «Boston», такой гимн хард-рока. Она была немного тяжелой, но это была поп-песня с очень хорошими риффами. Курт не использовал тогда риффы, потому что в те дни, когда он увлекался «Scratch Acid», это было не круто.

я: То есть Олимпия дала ему силы, чтобы заново открыть … – Да, он играл в сайд-проектах с Тоби, он записывался с «The Go Team», и именно в этот момент он начал снова писать запоминающиеся вещи. «About А Girl» появилась в результате подобного опыта. Первые интересные песни, которые он сочинил, – это спокойные, минималистичные песни на акустической гитаре. После этого он вновь вернулся ко всей этой хрени в духе крутого рока. «Sliver» – переходный момент от Олимпии к «Smells Like Teen Spirit»: с одной стороны, мощная гитарная партия, с другой - текст, абсолютно типичный по духу для Олимпии, «бабушка забрала меня домой» и все такое.

Тем не менее нельзя недооценивать и значение Сиэтла. Ритмический рисунок в начале «Smells Like Teen Spirit» – настоящие «Mudhoney». По мне, так это вообще практически подражание «Mudhoney». Курт чувствовал себя достаточно комфортно в качестве музыканта «Sub Pop». Он сознательно писал песни в одно стиле с «Mudhoney», «Tad» и «Swallow». А «Mudhoney» была среди них лучшей.

я: Но Олимпия придала его музыке больше женского начала …

– Если бы он не жил в Олимпии, ОН, возможно, не написал бы «Rape Me» и другие песни. Многие группы, в которых играли женщины, оказывались более прогрессивными и интересными в музыкальном плане. Хотя это влияние не назовешь постоянным. Нельзя сказать, что все три года жизни в Олимпии они его испытывали. Последние шесть месяцев жизни в городе – и то благодаря тому, что происходило в жизни Курта, когда он писал песни для «Nevermind». Опять же есть известная история о том, что название песни «Smells Like Teen Spirit» было предложено Кэтлин Ханной …

 

Глава 13

Ангелы в снегу

 

– я не была официально знакома с Куртом до тех пор, пока я не переехала в Олимпию, – говорит жительница Сиэтла Шерил Арнольд. – Я жила в гостинице «Мартин», ходила домой к Кэтлин [Ханне], стреляла у нее сигареты, там иногда тусовались люди – Майки Дис, Курт и сама Кэтлин ... За окном мел снег, Кэлвина не было в городе, я жила у него дома, но не могла уснуть. У меня была ужасная бессоница, я собиралась пройтись до дома моей мамы. Курт подошел ко мне, когда я надевала ботинки, и предложил меня проводить. Я ответила: «Ээ-э, ну конечно!»

я: Он был красивым?

– Мой бог, он был таким красивым. Я была безумно влюблена в него с самого первого взгляда, как его увидела. У него красивые голубые глаза, но в нем было еще что-то … Я не знаю, как это объяснить. Как будто какая-то необъяснимая тайна. Стоял декабрь 1990 года, незадолго до Рождества. Мне кажется, это была рождественская вечеринка в «Мартин».

я: Когда он провожал вас до дома, о чем вы говорили?

– Блин, я не зною. Ты хочешь, чтобы я вспомнило, о чем я говорила пятнадцать лет назад? Понятия не имею

я: После этого вы стали с ним общаться?

-Дa.

я: Люди, наверное, думали, что вы встречались?

– Не знаю, что думали люди, – смеется Шерил. – Но я уверена, что кто-то мог подумать, будто мы с ним встречаемся.

я: Чем вы занимались?

– Ну… мы ели шоколадные пирожные. Не знаю … брали напрокат фильмы. Например, «Техасская резня бензопилой». У него были черепахи. Я уверена, что он их любил в определенном смысле, но он говорил, что они его раздражают, потому что весь день они всплывают на поверхность, потом погружаются на дно, потом опять всплывают – и так круглые сутки. В его квартире царил настоящий бедлам, повсюду коробки из-под пиццы. Пиццу он ел постоянно.

я: У него был достаточно своеобразный рацион, не так ли?

– Да. Пицца. Шоколад. Леденцы. У него был реально раздолбанный желудок, живот постоянно болел. Ему нравились хлопья, вроде «Фрути пебблс» … и пицца.

я: Видели ли вы какие-либо признаки нарколепсии?

– Шутишь. Да уж, это забавно. У него еще был синдром Туретта.

я: Он брал вас с собой на концерты «Nirvana»?

– Пару раз. Хотя я даже не помню, ехали ли мы на одной машине. Мы с Куртом «встречались» не очень долго. Мы просто тусовались вместе, устраивали всякое безумие. Мы ведь были молоды. Вот ты скажи, Эверетт, - опиши свою обычную сумасшедшую ночь.

я: Не помню.

– Вот именно. Мы напивались и – ну ты знаешь, зажигали: стреляли из ружей, танцевали в идиотских туфлях на высокой платформе. Кидались яйцами по машинам. Все, что обычно делает молодежь ...

я: Курт надевал женскую одежду?

– Да все так делают. Не думаю, что в этом что-то есть, просто людям нравится переодеваться. Мне точно нравится!

я: Мне тоже.

– Еще мы с Куртом и Диланом ездили нагонки на уничтожение. Они проходили где-то к северу от Сиэтла. Вроде бы в Монро. За день до этого мы с Куртом хотели съездить к океану и провести там ночь, но забыли, что это была ночь перед 4 июля - к океану рванули абсолютно все. Все отели были забиты, и нам пришлось ехать обратно в Абердин, где удалось найти последний номер в каком-то вшивом мотеле под названием «Фламинго». Накануне там постирали ковер, поэтому пришлось прыгать с дивана на кровать, чтобы не замочить ноги. Мы мною ездили в машине. У Курта был «фэлкон» или «вэлиант». Он не очень любил водить, поэтому за рулем часто сидела я. Мы ездили в кинотеатр под открытым небом – где-то между Олимпией и Абердином.

я: Ты с ним ездила в Сиэтл?

– Да. Однажды мы собрались на концерт «Hole», но доехали только до Такомы.

я: Это было до того, как Курт познакомился с Кортни?

– Не знаю. Это ты мне скажи, Эверетт. – Шерил произносит эту фразу с особым. выражением, давая понять, что она в курсе: я знаю больше нее. – Да, я думаю, да.

я: Ты общалась с Куртом после того, как он встретил Кортни?

– Может быть, не очень долго. Мы с Куртом-перестали тусоваться вместе в августе 1991 года. У него была потрясающая картина Игги Попа, которую я хотела забрать себе. Я никогда не видела его рисунков или чею-то такого. Мы тусовались много с Иэном [Диксоном], немного с Диланом. Дэйв [Грол] какоё-то время спал у Курта на полу.

я: И как оно было?

– Нормально,- смеется Шерил. – Не мне одной приходилось спать на полу у Курта. Я не знаю, как он к этому относился,может быть, его это бесило. Однажды Дэйв опрокинул на нас банку с блестками … от которых невозможно очиститься. Они были у меня в ушах, на голове, в носу и еще черт знает где – несколько недель. Как песок, только хуже. Это было ужасно.

Интервью с автором, 2004 год

 

После возвращения «Nirvana» из Великобритании Дэйв переехал в дом на Пир-стрит в Олимпии.

На той же неделе Курт с Кристом отправились в Лос-Анджелес по приглашению «МСА»: их менеджер Брет Хартман намеревался подписать с «Nirvana» контракт. Но первая же встреча с президентом компании сумела отбить у них желание сотрудничать. Он вел себя как типичный представитель его породы[214] – высокомерно, грубо, эгоистично; встреча длилась считанные секунды. Поэтому Курт с Кристом решили воспользоваться случаем и еще раз посетить «Gold Mountain». Их радовал интерес, который Дэнни Голдберг выказывал по отношению к рок-андеграунду, – у него была большая коллекция 7-дюймовых пластинок, и он какое-то время жил водной квартире с вокалистом «Dead Kennedys» Джелло Биафра. Кроме того, в пользу Голдберга говорил тот факт, что в его биографии числилась работа с «Led Zeppelin».

– Дэйв Грол был большим поклонником «Led Zeppelin»,вспоминает Голдберг. – Хотя позднее выяснилось, что и Курт тоже. Джон [Сильва] требовал, чтобы я рассказал о своей деятельности в Американском союзе защиты гражданских свобод [Голдберг был президентом южнокалифорнийского отделения Американского союза защиты гражданских свобод]; что было близко парням. Мы хотели как-то убедить их в том, что мы хорошие менеджеры, но сейчас я думаю, что они уже все для себя решили с самого начала – из-за «Sonic Youth».

«Nirvana» заключила контракт с «Gold Mountain» после того, как Сильва приехал в Олимпию и пригласил группу на ужин. Хотя сделка прошла не так уж просто. Сильва и все остальные сидели в ресторане и ждали, а Курт в это время кружил на детском велосипеде по парковке у Государственной лотереи в Вашингтоне. Велосипед был таким маленьким, что музыканту приходилось задирать колени практически до плеч. В конце концов Курт пришел и потребовал от Сильвы, чтобы тот пошел с ним на концерт «Beat Happening» – на другом конце города. Сильва согласился: он понял, что перед Куртом нужно восторгаться группой Кэлвина- хотя само их появление на сцене шло наперекор всем представлениям сообразительного бизнесмена о музыке (не было бас-гитары!). Таким образом Сильва прошел проверку Курта.

Велосипед был куплен за несколько дней до этого – вместе с парой пневматических пистолетов, парой видеокамер «Пикселвижн», приставкой «Нинтендо» и фигурками Ивела Нивела в магазине «Toys 'Я' Us». За все пришлось заплатить около 1000 долларов – Курт выложил их из своих 3000 долларов, его доли аванса от «Virgin», первого большого чека группы.

«Он купил всякую хрень, – признает Джо Престон, общавшийся тогда с Куртом, – хрень, которую ничего не стоило сломать». Из пистолета Курт стрелял по окнам Государственной лотереи - через дорогу от его квартиры.

«Gold Mountain» начал посылать Курту аванс из расчета 1000 долларов в r4есяц. Однако Голдберг посоветовал «Nirvana» заключить контракт с «Geffen».

– Они недавно подписали «Sonic Youth», Поэтому я знал, что эти люди шарят в музыке: Марк Кейтс имел доступ к радиостанциям колледжей, Гэри Герш был менеджером «Sonic Youth», Рэй Фаррелл умел общаться с независимыми распространителями … – объясняет менеджер. – В культурном плане в «Geffen» работало больше людей, которые на самом деле понимали эстетику новейшего поколения рок-н-ролла. И были готовы заплатить любую цену.

Поначалу основную часть переговоров вел Крист, – продолжает Голдберг. – Курт включился только на третьей встрече. Джон до этого говорил мне, что ребята хотели сделать постер группы в виде таблицы для проверки зрения. Мне это показалось избитым, и Джон, видимо сообщил об этом Курту, потому что тот прижал меня и спросил, почему я так думаю. Напор, с которым он говорил, показывал всю серьезность Курта. Тогда я впервые осознал, насколько целенаправленным он был.

Грол с его оптимистической натурой хорошо уживался с другими участниками и помогал Курту, который к осени стал более замкнутым и переживал по поводу Тоби. До появления Дэйва Курт мог часами молча смотреть в одну точку – он скрывался за барьером тишины (известном как «пятая поправка Джея Мэскиса», в честь вокалиста «Dinosaur Jr», который, по легенде, очень неохотно отвечал на вопросы в интервью). Говорили, что Курт страдал от нарколепсии, но у него не было нарколепсии – это просто очень удобный защитный механизм. В отличие от отношений с Трэйси, Курт хотел сохранить Тоби – но она была очень независимой, хоть и любила его.

– Однажды мы с Дэйлом [Кровером] пришли к Курту, у него была Тоби, – вспоминает Дебби Шейн. – Разговор не клеился, все чувствовали себя очень неловко. Курт попросил Тоби приготовить макароны с сыром. На кухне стояла бутылка виски; я выпила, потому что это была очень странная, дурацкая ночь. Никто не разговаривал. Курт хотел организовать группу[215]. Все сидели на полу, молчали – Дэйл подумал, что вышел бы отличный кадр.

– Курт с Кристом зависели друг от друга, чего нельзя сказать об отношениях Курта и Дэйва, – объясняет Кэрри Монтгомери.Дэйв был сам по себе. Молодой, задиристый, нечего терять. Он знал, то место в группе железно за ним, Курт не собирался выгонять Дэйва ни при каком раскладе. Дэйв был молодым рокером; грязный байк в турне, татуировка на каждом концерте, все такое; Такие пари живут в небольшой холостяцкой комнатке, у них постоянно тусит куча народу. Шерил у них бывала часто. Они играли в видеоигры, ели хот-доги и прочую хрень, бездельничали.

Дэйв научил Курта делать примитивные татуировки при помощи туши и иголки. В свою очередь, это подтолкнуло Курта к тому, чтобы пойти в тату-салон в Олимпии и сделать настоящую татуировку. Взяв в качестве поддержки с собой Кэндис Педерсен, он вытатуировал на руке логотип «К» (буква «К» в щите).

Выбор рисунка удивил некоторых его друзей.

– Мне кажется, ему нравилось больше те кассеты, которые «К» распространял, чем то, что они сами записывали, – отмечает Дилан Карлсон.

И действительно, подборка музыки, которую распространял с «К», – часто записи лейблов вроде «Simple Machines», британского «Bi-Joopiter» и сходных с ними компаний движения «International Poр Underground», – могла служить настоящим учебником для человека, интересующегося музыкой периферии и сердца Америки 90-х, андеграундом, не мейнстримом. «Superchunk»[216], «Polvo», «Sebadoh»[217], «Shonen Knife», австралийская поп-группа «The Саnnаnes», «Gravel» … обо всех этих группах я узнал, обнаружив настоящую золотую жилу в кладовке у Кэлвина Джонсона – в разрушенным здании через дорогу от «Capital Theatre».

– На Рождество мы отправились в Абердин, – рассказывает Дебби. – Крист и Шелли уже были там, а Курт поехал только ради своей маленькой сестры. В Абердине делать было нечего. Мы залезли в машину и поехали в кофейню, где играли в разные настольные игры. Я выиграла тридцать баксов. На следующий день мы с Куртом поехали обратно в Олимпию. Курт хотел вернуться, повидаться с Тоби, да и просто вернуться домой. Он боготворил «Dinosaur Jr». Он мечтал узнать все о Джее Мэскисе.

Сущая правда – «Dinosaur Jr» оказали огромное влияние на музыку Сиэтла. Описание, которые при меняли к раннему гранжу,«тяжелая музыка, сыгранная в медленном темпе» – подходит и к «Dinosaur Jr». Первая песня альбома 1988 года «Bug» – «Freak Sсепе» – породила целое поколение бездельников. Джей играет на гитаре так же, как он ездит на лыжах: без усилий и с полной уверенностью. Песня замедляется, огонь полыхает, растекается сладчайшая гармония, потом взлетает торнадо. «So fucked I can't believe it / If there's а way I wish you'd see it», – поет Джей с тяжелым смирением, отзывающимся у «Nirvana» в строчке песни «Smells Like Teen Spirit»: «I found it hard / So hard to find / Oh well whatever, never mind». «Don't let me fuck up Will you? – просит Джей в беспомощном оцепенении. – Because when I need а friend, It's still you».

Священной троицей конца 80-х были «Dinosaur Jr», «Big Black» Cтива Альбини и «Sonic Youth». «Big Black» всегда слишком зависели от жестких правил пост-панка, появившихся в 1979 году в Британии. «Sonic Youth» творили чистое искусство, которое было доступно лишь ограниченному числу избранных. Поэтому заряжать новое поколение гранжа первобытной энергией пришлось скромному трио из Амхерста, штат Массачусетс.

– Помню, Ким Гордон говорила, что «Youre Living All Оуег Me» [второй альбом «Dinosaur», 1987 год] смог бы добиться такого же успеха, как и «Nevermind», при более грамотной работе менеджера, – размышлял бывший басист «Dinosaur Jr» и нынешний вокалист «Sebadoh» Лу Барлоу в интервью редактору журнала «Луз лип синк шипс» Стиву Чику. – Люди покупали ту же аппаратуру, которую использовал Джей, те же усилители, педали. Для него динамики «MarshAll Stack» были средством самовыражения, а не просто дебильным хеви-металлическим дерьмом. Я видел какой-то говенный список ста великих гитаристов по версии журнала «Роллинг стоун». Там были Курт Кобейн, Кевин Шилдс [«My Bloody Valentine»], даже чертов Фрэнк Блэк [«Pixies»] – но не былоДжея. А ведь он оказал охренеть какое влияние. Он был прародителем всего стиля.

Кто-то утверждал, что «Smells Like Teen Spirit» написана под влиянием «Pixies», – говорит мне Барлоу. – Да на кого вообще может оказать влияние «Pixies»? – Он смеется. – С чего бы кто-то написал песню под влиянием «Pixies»? Это выше моего понимания. Группу «Nirvana» я считал гранжевой командой с «Sub Pop», которая записывает синглы. Я тогда не слышал «Dinosaur». Они мне напоминали «Melvins» и прочую металлическую хрень, которую слушали в Сиэтле. Я cначала даже подумал, что «Smells Like Teen Spirit» это «Metallica». Я подумал: «Вау! "Metallica" записала отличную новую песню!».

Да, «Dinosaur Jr» могли играть очень громко. На их первых концертах волны звука ощущались просто физически. Но они брали не только громкостью – на первых трех альбомах «Dinosaur Jr» есть просто взрывная первобытная страсть и такая изобретательность в музыке, которая даже сейчас, двадцать лет cпустя, просто потрясает. Их дебютный альбом – «Dinosaur» (1985) – абсолютно хаотичен; но это гениальная, спонтанная музыка, записанная на дешевом оборудовании. Пронзительные скримы сменяют построковые нашептывания; гитарные риффы нью-вейва перетекают в ужасающие, нагруженные фидбэком гитарные соло; плюс очень личная, пронизанная жалостью к себе лирика. Кроме того, в текстах нашло отражение то «лузерское» сознание, которое оказалось невероятно популярным – доказательством тому миллионы копий, проданных «Sub Pop».

Грол вел себя практически как муж по отношению к Курту - гладил для него вещи, кормил, исполнял ту роль, которая до этого предназначалась Кристу и Трэйси. «Дом превратился в мужское государство, – смеется Никки Макклюр. – Отношения Дэйва и Курта стали походить на жизнь семейной пары». Несколько недель Грол встречался с Кэтлин Хан ной, и пары, составленные из музыкантов «Nirvana» и «Вikini Kill», иногда тусовались вместе, катались на скейтборде и периодически баловались вандализмом. Именно тогда Ханна написала баллончиком на стене комнаты «Курт пахнет "Teen Spirit"» имея в виду марку дезодоранта, который использовала Тоби.

Но Курта все еще одолевали сомнения – с одной стороны, он хотел продавать свои диски миллионными тиражами, а с другой - его заботило мнение друзей из Олимпии и «K records». В официальной биографии Майкла Азеррада есть впечатляющий отрывок, где Курт рассказывает о том, что выбор лейбла был очень определенным: «К» или «Geffen». «Мы были очень близки к подписанию контракта с "К"», – говорил Курт Азерраду, очевидно обманывая самого себя. Вряд ли Кэлвин подписал бы когда-нибудь «Nirvana», несмотря на хорошее к ней отношение. Во-первых, у «К» не было контрактов. Во-вторых, «Nirvana» играла слишком традиционный рок (у них был басист, черт возьми!). В-третьих, Кэлвин знал об амбициях Курта и понимал, что «К» никоим образом их не потянет. Тем не менее это не мешало Курту мечтать. Идеалом для него была модель «The Sex Pistols» – подписать контракт с крупным лейблом на миллион баксов, распасться, сменить название и заключить контракт с «К».

Неуверенность Курта усугублялась личным одиночеством. Он не чувствовал настоящей близости с Тоби из-за ее самоуверенности и молодости (ей было 21, ему – 23, но она часто напоминала Курту, что он старше). Кобейн хотел чего-то большего. И хотя он чувствовал, что активная натура Тоби заряжает его энергией, в творчестве он все равно оставался одиночкой. Они помогали друг другу в написании песен, но не сочиняли вместе.

– Он придумал песен на целых два альбома, – вспоминает Тоби, – и постоянно что-то исправлял. Хотя не у всех песен были тексты, он их все равно пел. Стихи Курт не обсуждал. Он всегда бросался спорить, если кому-то не нравился результат, но он ненавидел, когда люди соглашались с ним, лишь бы избежать пора.

Ненависть к себе, недовольство жизнью в Олимпии, нежелание это признать, усталость от отношений с Тоби, развивавшихся не так, как ему хотелось, – из-за всего этого Курт решил порвать с девушкой. Тем не менее они оба признавали, что любят друг друга. Это был октябрь 1990 года.

– Он был просто раздавлен, – говорит Дэйв Грол.

– Что бы там ни говорили люди, именно он порвал со мной, - жестко заявляет Тоби. – Те, кто утверждает, будто я разбила его сердце, несут идиотскую романтическую чушь. Меня уже достало быть девушкой, которую винят во всех его страданиях. Эти разговоры не имеют ничего общего с действительностью. Просто люди начитались «Страданий молодого Вертера»[218].

Именно Курт ушел от Тоби. И никак иначе.

– Я иногда читаю статьи о нем, – признается Тоби. – И ничему из написанного не могу поверить. Не все события происходили при мне, но описания тех дней, что я помню, не соответствуют действительности.

я: Что там неверно?

– Авторы постоянно представляют его судьбу трагичной с самого начала, – отвечает Тоби. – Они пытаются сделать из его жизни что-то вроде греческого мифа – на самом же деле там было много случайностей. Говорят, что у Курта всегда имелись суицидальные наклонности, но разве не все люди таковы? Другой вопрос – сделаешь ли ты это на самом деле. Иногда такое случается, если в жизни происходит что-то реально плохое. Но я знаю очень много людей, намного более чекнутых, чем Курт, – и они до сих пор живы. Я абсолютно не приемлю идею предопределенности: что кто-то обязательно покончит жизнь самоубийством, а кто-то обязательно напишет те или иные песни.

Страдания от разрыва с Тоби и собственной неуверенности были для Курта самой благодатной почвой для написания новых песен. Его новые работы были полны эгоцентризма и ненависти - к самому себе и к окружающим; злость, раздражение, разбитое сердце – каждый мог найти в этих песнях что-то для себя. Хотя. Курт сам порвал с Тоби, он вел себя так, будто инициатива исходила от нее. Неясность и неоднозначность разрыва лишь усугубляла страдания обоих.

«Aneurysm» была одной из первых – она родилась еще до разрыва – песен «Nirvana», касавшихся отношений Курта и Тоби. «Так сильно тебя люблю, /Что меня от этого тошнит», – пел Кур о первой ночи с Тоби, не стесняясь показаться невротиком. «Один малыш сказал другому: / Мне повезло, что я тебя встретил»,говорил он в «Drain You» о том, как любовь делает людей детьми, порождая одновременно ощущения чуда и благоговения. Песни «Lithium» и «Lounge Act» также несли на себе отпечаток присутствия Тоби.- упоминания тайных деталей и договоренностей. И, конечно же, «Smells Like Teen Spirit»с ее знаменитой строчкой «Over-bored and self-assured» («Тоскливый и самоуверенный») – которой можно охарактеризовать как Тоби, так и самого Курта. Как писал русский философ Лев Толстой: «причина всякой деятельности есть желание». Чем было заниматься в этой жизни, когда взрослые присвоили себе все интересные подростковые занятия? Не было никакого смысла в том, чтобы становиться взрослым,это такая скука.

– Эти песни нельзя истолковать однозначно, – замечает Тоби. – Кто точно может сказать, о чем они? Они отлично звучат, образы очень сильные, но если считать, что в них говорится об определенном человеке, вещи или ситуации, – то ничего не ясно, ведь так? Мне кажется, людей цепляет эмоциональность голоса Курта, то, как он интонирует слова, а не то, о чем непосредственно эти песни. Имеют ли они смысл? На каком-то уровне – да. «Smells Like Teen Spirit» Курт сначала хотел назвать «Anthem» («Гимн»), но у «Bikini Kill» уже была песня с названием «Anthem»[219]. Мы долго спорили по этому поводу – я выиграла этот спор, и ему пришлось сменить название. Наша песня так и не вышла, но это была хорошая песня.

В первой версии «Teen Spirit» была строчка, позднее использованная будущей женой Курта Кортни Лав для описания своего статуса рок-королевы – «Кто будет королем и королевой этих подростков-изгоев ?».

Очевидно, эта роль предназначалась Тоби.

Сейчас мы подходим к одному из самых ужасных мифов о «Nirvana»: Курт Кобейн начал принимать героин непосредственно из-за разрыва с Тоби.

Забудьте о том, что на страницах официальной биографии группы Кобейн утверждал, что баловался с тяжелыми наркотиками, еще живя в Абердине (этот факт ничем не подтвержден; возможно, Курт сам это придумал, чтобы отвлечь внимание прессы от увлечения наркотиками своей будущей жены). Даже не берите в голову, что именно его решение попробовать этот наркотик могло не в последнюю очередь привести к разрыву между ним и Тоби. И никак иначе.

В книге написано, что она разбила его сердце.

– И что с того? – отвечает Слим Мун. – Это могло быть правдой, а могло и не быть. Человеческие сердца разбиваются каждый гребаный день. Он был наркоманом до того, как его сердце разбилось, и если кто-то утверждает, что он стал принимать наркотики только из-за того, что Тоби его бросила, – это полная хрень. Девушка узнает, что ее парень колет себе героин и не собирается с этим завязывать. Она его после этого бросает – она что, сука? Не важно, насколько разбито его сердце, – разве ее после этого можно назвать сукой? Нет, просто она знает, за какие границы нельзя выходить адекватному человеку.

Курт был несчастлив, недоволен своей жизнью. Он переживал болезненный разрыв. Какие-то люди в таких ситуациях ударяются в религию, кто-то женится из-за несчастной любви. Другие пытаются забыться в работе – или в алкоголе, уходя в запой на несколько месяцев. Курт начал постоянно вести дневник, рисовать, упиваясь своей болью, иссушая себя подлинным – хоть и ошибочно направленным – гневом. «Я сознательно· культивирую в себе наивность и избегаю бытовых контактов – это единственный путь избежать еще больших мучений, – писал он в дневнике. - Я не могу говорить. Я могу только чувствовать. Может быть, однажды я стану Хелен Келлер [известная слепоглухая писательница] проткну себе уши ножом и вырежу гортань».

«Спасибо за трагедию, она мне нужна для творчества», – писал он позднее, горько иронизируя над главным источником своего искусства.

Дэйв узнал о том, что Курт принимает героин, в. ноябре, когда был в Лос-Анджелесе на благотворительном концерте «Rock For Choice» – там он играл на ударных с «L7». Дэйв говорил по телефону с Кристом, как вдруг басист перебил его посередине предложения: «Погоди, я должен тебе что-то сказать. Курт принимает героин».

Курт до этого звонил Кристу, чтобы сообщить, что попробовал героин. Крист сразу же забеспокоился. Олимпия была известна не только стрейтэджерами из «К»; на протяжении 80-х у города была репутация черной дыры, опасного места – места, где люди погибают от наркотиков. Эндрю Вуд, вокалист «Mother Love Bone», скончался в марте 1990 года от передозировки героином. Курт обещал Кристу, что больше не будет принимать героин, что это полная дрянь. Он солгал. Через какое-то время они с Диланом Карлсоном раз в неделю снимали комнату в дешевых отелях в Олимпии – там им никто не мешал, и они могли спокойно ширяться.

Однажды Курт пошел с Трэйси Марандер на концерт «Bikini Kill» в Олимпии. По дороге в машине он клевал носом – раньше Трэйси за ним такого не замечала. После концерта они отправились на какую-то вечеринку, и Курт попросил заехать к нему домой – ему нужно было зайти в туалет. Когда прошло минут пятнадцать, Трэйси услышала шум – Курт лежал на полу в отлюлючке, с закатанным рукавом, рядом валялась бутылочка отбеливателя (чтобы почистить иглу). Она была в шоке – и в ярости.

– Так хреново, как той зимой, мне, наверное, никогда не было, – рассказывал Курт Майклу Азерраду. – Каждый гребаный день было так грязно, так холодно, так серо. Я будто сходил с ума. Скучно, денег нету. Мы уже несколько месяцев как заключили контракт с «Geffen», а у нас до сих пор не было никаких денег. В итоге пришлось заложить усилители и телевизоры – чтобы на эти деньги покупать корндоги. Мы ничего не делали – только репетировали. Это нас и спасло.

 

 

Дополнение: Героин

 

я: Насколько заметное, по вашему мнению, влияние героин оказал на гранж?

Дэнни Блэнд (бывший участник группы «The Supersuckers» из Сиэтла): Я не думаю, что героин может оказать влияние на музыкальное направление.

я: Почему в Сиэтле он пользовался такой популярностью?

Дэнни: Не знаю. Существует мнение, что в этом виновата погода. За окном всегда дождь, уныло, ты не выходишь из дома и не играешь в кикбол – сидишь в своем подвале, играешь с друзьями музыку, и тебе хорошо. Всегда облачно, у тебя всегда плохое настроение – и поэтому люди более предрасположены к употреблению героина.

я: В чем его привлекательность? Я никогда не пробовал героин.

Дэнни: Я сидел на героине десять лет. Героин заставляет забыть обо всем, что происходит вокруг. Он позволяет забыть о том, что твоя группа не так популярна, как другие команды, или о том, что нужно идти на работу – грузить рыбу на Пайк-Плейс-маркет, Он дает непередаваемое ощущение комфорта. Это просто охрененно. Но затем он завладевает тобой полностью. И – да, ты крадешь коллекцию дисков «Sub Pop 45» у своего друга, таскаешь бумажники у старушек, воруешь там, где работаешь. Мне повезло – я выжил. И завязал. Его привлекательность- странная, и опасность, которую он таит, – тоже необычна. Ведь все знают, что их ждет. Но когда только начинаешь, не верится, что тебе что-то грозит. Мы такие эгоистичные жалкие идиоты. Мы думаем, что уж с нами точно ничего не случится.

я: Да, с кем угодно, но не с нами …

Дэнни: Помню, с каким высокомерием встретил новость о смерти парня из группы «Mother Love Bone». Я думал: «Да кем нужно быть, чтобы умереть от передозировки наркотиками?» Когда ты вмазываешься, ты не знаешь, что сейчас в этом шприце, но я употреблял наркотики несколько лет, и у меня не было никакого передоза – значит, тот, кто умер от передоза, просто идиот. Каким же высокомерным ублюдком я был.

я: Люди всегда описывают наркотики в мрачных тонах, но это ведь весело, не так ли?

Дэнни: В этом суть наркотиков. Конечно, сначала это прикольно – иначе никто бы не начинал их принимать. Но если ты вмазываешься, а наркота у тебя краденая или тебя сажают в тюрьму за то, что ты угнал машину своей матери, – больше ты этого никогда не сделаешь. Такова дьявольская суть наркотиков: это весело, но только очень недолго.

 

Глава 14

Сила инстинкта

 

Группы из трех человек идеальны. Они одинаково хороши вживую и на записи. Этот факт неоспорим. Если удается найти баланс между участниками, их не остановить. Вспомните «The Jam», «Youпg Marble Giaпts», «Dinosaur Jr», «Husker Dи», «Cream», «The Slits» … «Nirvana». Трио раздирают музыку на основы, на то, из чего она сделана, и затем воссоздают ее заново – с минимум телодвижений и максимальной отдачей. Четвертый человек не нужен. Пять человек – уже громоздко. Три – это идеал.

Так должно быть. Три лучших альбома, появившихся в рамках направления, которое условно можно назвать «американской альтернативой», принадлежат группам, в которых всего три участника. Сначала появился альбом группы «Husker Du» «Zen-Arcade». Затем дебютный альбом группы «Dinosaur Jr» «Diпosaur». И в этом году – «Nevermind» группы «Nirvana», впечатляющее продолжение после дебютного альбома «Bleach» (1989). Забудьте все предрассудки, которые у вас есть или которых у вас нет, о группах, имеющих или не имеющих отношения к музыку: лейбла «Sub Pop». Диска, который с большим правом можно назвать настоящим рок-альбомом, в этом году больше не появится.

И в первую очередь он поражает непосредственно мелодикой песен – неистовая «Smells Like Teen Spirit», которая открывает альбом, с порога сбивает слушателя с ног.

Рецензия автора на «Nevermind», журнал «Мелоди мейкер», 14 сентября 1991 года

 

– Первое выступление «Nirvana», на котором я побывал после ухода из группы, – это первый концерт Дэйва в городе, в клубе «Off Ramp», – говорит Дэн Питерс. – Было круто. Они играли и играли – до закрытия бара. Всех выгнали из помещения, убрали алкоголь и навели порядок. Потом всех запустили обратно, и «Nirvana» играла еще тридцать минут. Я сидел там и повторял:

«Да, очень хорошо». – Ударник смеется. – Дэйв играл прекрасно, – добавляет он. – Просто феноменально. Мне стало абсолютно ясно, почему они выбрали его, а не меня. Я не говорил: «Я ничуть не хуже его». Наоборот, я говорил: «Черт возьми, чувак просто создан для этой группы».

Тем вечером – 25 ноября 1990 года – на концерте было, как говорят, рекордное для Сиэтла количество менеджеров от разных лейблов: «МСА», «Geffen», «Charisma», «Slash», «Polydor», «Columbia», «Polygram», «RCA» … «Nirvana» сыграла 18 песен, 12 из них на тот момент не были нигде записаны. Перед сценой устроили такой дикий слэм, что не выдержали даже осветительные арматуры. «Они сыграли "Lithium", – говорит Бен Шепард. – Тогда я понял, вот она – первая строчка хит-парада». Тем вечером «Charisma» была очень близка к подписанию контракта с группой, предложив им аванс в 200 тысяч долларов. «Nirvana» даже поручила своему юристу Алану Минцу связаться с лейблом через пару дней. Но у «Gold Mountain» были другие планы на этот счет.

Вскоре после этого «Nirvana» подписала контракт с «DGC/Geffen records» – группе обещали 287 тысяч долларов (внушительная по тем временам сумма для начинающей группы), коммерческие права в полном объеме, а также автоматические роялти в полном объеме – в том случае, если альбом станет золотым. «Sub Pop» получил отступные в следующей форме: два процента от продаж последующих двух альбомов «Nirvana» (а также логотип «Sub Pop» на обложке «Nevermind») и 75 тысяч долларов – деньги, когда они дошли-таки до лейбла[220], навсегда положили конец финансовым проблемам «Sub Pop». Во всяком случае, до следующего кризиса …

– Весь этот бизнес – одна большая куча дерьма, – говорил Дэйв Грол. – Среди тех лейблов, из которых мы выбирали, «Geffen» казался наиболее клевым. По крайней мере, не те толстые старики, которые курят сигары и считают, сколько денег зарабатывает МС Hammer.

– Лично я не считаю это сложным решением, – замечает Дэнни Голдберг. – Мы заключили идеальную по тем временам сделку. Впоследствии условия контрактов стали еще лучше, поскольку «Nirvana» подняла планку – в коммерческом смысле - для альтернативного рока.

Согласно одному из пунктов соглашения «Sub Pop» выпустил в январе последний сингл группы ограниченным тиражом (4000 копий). На диске была песня «Candy» группы «The Fluid» и лайв-версия кавера «Nirvana»на «Molly's Lips» – бесстрастную песню группы «The Vaselines» с сексуальным подтекстом. Этот трек, по большому счету, имеет небольшую ценность. Курт даже не хотел, чтобы его выпускали. На виниловом диске «Sub Pop» выгравировали лаконичное прощание – «пока».

В канун Нового года «Nirvana» играла в Портленде, в клубе «Satyricon»; в очередной раз – все билеты проданы, слэм, бурлящие эмоции.

– Было очевидно, что «Nirvana» становится все популярнее и популярнее. На том выступлении я первый раз увидел по-настоящему красивую девушку, которая стояла прямо перед сценой и строила Курту глазки, – рассказывает Слим Мун. – Наступил тот момент, когда у «Nirvana» появились … фанатки! В любом случае, - добавляет он, – Курт ее не заметил. Он ушел домой один.

В том же месяце Дэйв Грол записал несколько песен на восьми дорожках в студии Баррета Джонса «Laundry Rooms» в Вашингтоне, округ Колумбия. Они вошли на альбом «Pocketwatch», который Грол выпустил на лейбле «Simple Machines» в 1992 году под псевдонимом «Late!».

– Я продюсировал много местных команд, – говорит Баррет. – Работал с «Velocity Girl», «Jawbox», «TeenBeat», «Simple Machines», что-то для «Dischord». Дэйв начал играть в моей группе «Churn». Иногда он просто говорил: «Слушай, у меня есть песня, давай запишем ее».

Он все записывал с первого раза, – добавляет продюсер.Я был удивлен качеством его песен. Он записывал партии всех инструментов. Кое-какие вещи играл я, но вся музыка была у него в голове. Дженни [Туми] услышала эти песни и спросила, может ли она их выпустить. Компакт-диски тогда еще не появились. у нее была кассета, и если кто-то хотел купить эту запись, она копировала пленку [пять штук зараз] и отправляла их по нужному адресу [пленки стоили от 3,5 до 5 долларов]. Это был очень малобюджетный проект. Кроме того, выпускать такую музыку на кассетах – не оптимальный вариант, запись не соответствовала уровню.

в самом начале 1991 года, непосредственно в Новый год, «Nirvana» вновь оказалась в студии – «Music Source» в Сиэтле. День государственного праздника был выбран не случайно.

– Мой друг Брайан работал в студии, – объясняет Крэйг Монтгомери, записывавший ту сессию, – и он сказал, что в Новый год мы сможем воспользоваться студией бесплатно. Мы подготовили, записали и свели все песни за один день. Звук оказался не очень хорошим, потому что инструменты были в плохом состоянии.

«Nirvana» сыграла несколько песен, в ТРМ числе раннюю версию «All Apologies», «Aneurysm», «Even In His Youth» и песню, которая позднее превратилась в «On А Plain».

– Их не волновало качество звучания, – объясняет звукоопеpaтор – Они просто хотели играть. Лишь у двух песен были законченные вокальные партии – «Even In His Youth» и «Aneurysm» [обе звучат сейчас просто превосходно: прекрасная в своей отчужденности «Even In His Youth» с отбойными ударными и «Aneurysm» - страсть, обнаженное нутро, призывный вокал]. У остальных песен текста не было, поэтому вместо вокальных партий Курт издавал звуки, какие обычно возникали в его голове в процессе написания песни. Звуки были необработанными, шумными, негармоничными. Запись музыки требует времени.

В начале 1991 года «Nirvana» отыграла ряд концертов – 16 января в колледже Эвергрин-Стейт и четыре концерта. В Канаде в начале марта. Наиболее известное выступление «Nirvana» – возможно, за всю их историю – состоялось 17 апреля в Сиэтле, в «ОК Hotel». Они выступали в качестве хедлайнеров на концерте вместе с :«Fitz Of Depression» и «Bikini Kill». Согласно большинству очевидцев, концерт проходил в пользу вокалиста группы «Fitz Of Depression» Майки Диса. Он должен был выплатить штрафы за дорожные нарушения - иначе он мог угодить в тюрьму.

Дис, правда, отрицает, что концерт был организован спонтанно и что он носил' благотворительный характер.

– Концерт был, запланирован давно, – утверждает вокалист «Fitz», – и после него мы собирались отправиться в Турне вместе с «Melvins». После выступления Курт любезно предоставил нам дополнительные 250 долларов за свою часть концерта – чтобы мы смогли получить регистрационные номера для фургона и … да, заплатить по кое-каким штрафным квитанциям. Но я не помню, чтобы концерт был организован специально в пользу «Fitz».

Клуб был переполнен; на концерте присутствовали журналисты, снимавшие материал для документального фильма о сиэтлской музыке и окружающем ажиотаже под гениальным названием «Hype!»[221]. Забавно, но не все билеты на этот концерт были' распроданы – тем же вечером в городе проводилась вечеринка по поводу запуска сериала «Одиночки»[222]. Курт поднялся на сцену со словами: «Привет, мы распродажная коммерческая рок-группа с крупного лейбла». В сет-лист входили эмоциональные версии песен «Wild Thing» («The Troggs»), «D7» («The Wipers») и «Turnaround» («Dеvо»), а также незаконченная – Курт кое-где даже пропускал слова – версия абсолютно новой песни «Smells Like Teen Spirit».

– я была на саундчеке, – вспоминает Кэрри Монтгомери, - вместе с Сьюзи [Теннант][223], конечно. Мы собирались дождаться конца саундчека и пойти поесть, но Курт сказал: «Я хочу сыграть одну новую песню…» Они сыграли ее от начала до конца, и мы переглянулись, будто спрашивая: «Что ЭТО было?»

– Когда они начали играть, я подумал: «ух ты, хорошая песня»,- говорит Джонатан Поунмэн. – «Да, очень цепляющий текст». А затем они дошли до припева, и время как будто остановилось на секунду. Все подумали одно и то же: «Это гениально». Реакция была мгновенной. Толпа будто сошла с ума. Первая часть песни была очень хороша, но затем настало время припева - и предыдущий куплет был просто втоптан в землю.

– у концерта не было афиш – мы о нем узнали за несколько часов до начала, – вспоминает Рич Дженсен. – Я корпел весь день над расчетами и добрался до клуба не раньше семи часов. Все билеты были распроданы. На входе стояли огромные чуваки, как будто из олдскульной банды байкеров. Я подкупил одного из них, дав ему 20 баксов, и он меня пустил. Мне обязательно надо было туда попасть. Публика состояла не из депрессивных рокеров, как в Олимпии; там собрались «знающие» люди – то есть друзья, родственники и поклонники. Безусловно, это был один из лучших концертов в моей жизни. «Smells Like Teen Spirit» меня просто сразила; это было невероятно.

– В свои лучшие дни «Nirvana» была похожа на красавицу, выходящую из темноты, – объясняет Джеймс Бердишоу. – Они играли чокнутый, ужасный, грязный металл – но в то же время у них были милые поп-песни. Я не знаю больше никого из нашего поколения, кто мог по дороге в студию сочинить какую-то бессмылицу, а потом сделать из нее гениальную песню. Я слышал, что «Teen Spirit» была написана именно так. То, что он мог одновременно выдавать такие замогильно мрачные тексты и жуткие, психоделические риффы, – это реально круто.

Через неделю после выступления в «ОК Hotel» «Nirvana» отправилась в Вэн-Найс, штат Калифорния, в «Sound City Studios» – записывать свой второй альбом; продюсером был Буч Виг. Вига выбрали, по его собственному признанию, в последний момент. «Вроде бы продюсировать должен был Дон Диксон[224], а я планировался в качестве звукорежиссера, – рассказывал он Джиллиан Дж. Гаар. – Меня в то время никто не знал. Я впервые продюсировал альбом для крупного лейбла».

– Кто-то должен поблагодарить «Killdozer» – без них мы бы не узнали о Буче Виге, – комментирует Том Хэйзелмайер. – На тот момент он еще ни хрена не сделал, был простым парнем, который сидел в крошечной студии в Мэдисоне, но эти записи «Kill-Dozer» просто посносили всем головы. Именно с них начался современный саунд – мощные, пробивные ударные, отдельные партии для бас-гитары, лид-гитары и оглушительных барабанов.

Финансовые затраты на запись тогда не ставились во главу угла. Может быть, кто-то и хотел записываться у них, но не мог позволить себе сто пятьдесят баксов за студию.

В конце апреля Буч получил запись песен очень плохого качества. «Очень сырая магнитофонная запись, – рассказывал он. - Такой жуткий дисторшн, что я с трудом разбирал, что же они играют. Но, послушав "Teen Spirit" первый раз, я был очень воодушевлен. Я постоянно просил их сыграть ее».

Крист и Шелли отправились в фургоне «фольксваген» со всей аппаратурой; Дэйв с Куртом выехали на пару дней раньше - в раздолбанном «датсуне» Курта. Но через сто миль после выезда из Олимпии им пришлось разворачиваться обратно – машина постоянно перегревалась. Они вернулись в Такому, сбросили машину в карьер и полчаса кидали в нее камни. Затем они отправились к дому Криста и взяли старый белый «додж».

По пути в студию «Sound City» – известную по работе с «Foreigner», «Jackson 5» and «Cheap Trick» и даже с Ивелом Нивелом[225] – Дэйв с Куртом заехали на пару дней в Сан-Франциско повидать Дэйла Кровера и Дебби Шейн и затем в Лос-Анджелес – посетить парк развлечений «Universal Studios».

– Они хотели увидеть выступление «Flipper», – вспоминает Дебби. Эта прото-панк-группа из Сан-Франциско в то время как раз недавно воссоединилась. – Курт тогда со всеми хотел организовывать команды, поэтому мы отправились на репетиционную базу, где играла моя группа «Dumbhead» и «Melvins», и собрали на два дня группу под названием «The Retards». Мы репетировали мои песни, песни Дэйва,Дэйла и Курта. Тот, кто не играл в данный момент, следил за записью на четырех дорожках. Курт объявил, что у него есть песня, которая для «Nirvana» не подходит, так как для нее нет партии ударных. Когда Дэйл начал играть на барабанах, Курт сказал: «Ух ты, теперь у нас есть партия ударных». На следующий день он дописал вокал. Впоследствии этот номер стал песней «Drain You», когда Курт добавил кусок в середину, – теперь это уже не был металл, а скорее нойз в духе «Sonic Youth».

Шесть недель «Nirvana» жила в «Оаквуд апартаентс», неподалеку от студии «Sound City». Здание находилось в престижном пригороде Лос-Анджелеса; лиловато-розовые и голубовато-зеленые стены, натюрморты с цветами и усыпанными листьями дорожками. Группа сразу же стала обживать свое новое жилище: музыканты рисовали на стенах граффити, переставляли мебель и ночи напролет проводили на пляже Венис-Бич. «Nirvana» была слегка ошарашена этим роскошным новым миром: тропическая жара вместо постоянного мелкого дождя, обшитые деревянными панелями коридоры студии «Sound City» и золотые диски Тома Пепи и альбома «Rumours» группы «Fleetwood Мас» – все это не шло ни в какое сравнение с облупившейся краской студии «Reciprocal». И образ жизни они стали вести соответствующий – однажды Джону Сильве пришлось вносить залог за Криста Новоселича, который оказался в вытрезвителе после ареста за вождение в состоянии алкогольного опьянения.

– Многие не замечали, насколько Крист сумасшедший, а ведь он был просто псих! – восклицает Кэрри. – В апреле 1991 года состоялся концерт, где «Sonic Youth» выступали на разогреве у Нила Янга. За сценой было множество бетонных туннелей – настоящий лабиринт, серый и стерильный. Гостеприимные хозяева дали нам тележку, загруженную доверху всякими напитками. И тут из гримерки «Sonic Youth» вылетает Крист и падает прямо на тележку. Мы все заорали: «Зачем ты это сделал? Мы хотели выпить!»

С тележки все попадало, а Крист валялся на полу и смеялся … его выгнали из клуба и даже, по слухам, раздали его фотографию всем охранникам. Через полчаса он вернулся – каким-то образом умудрился пролезть под сценой и пробраться за кулисы. В нем же два метра роста – как можно не заметить этого пьяного в жопу сумасшедшего Гулливера из Абердина, залезающего под сцену? Но он был самым замечательным парнем на свете, он и мухи бы не обидел. Вот почему было так забавно наблюдать его вместе с Куртом …

Я: Они как парочка комиков …

– Есть такое, – соглашается Кэрри. – Они походили на семейную пару, но обожали друг друга. Я никогда не видела, чтобы в мужской дружбе было столько любви. Но и ненависти тоже хватало, я уверена. Тогда это для меня стало откровением – я была о мужчинах худшего мнения.

2 мая группа взяла в аренду набор барабанов для Дэйва Грола - в том числе и невероятно громкий малый барабан по прозвищу Терминатор – в лос-анджелесской фирме «Drum Doctor». Стоимость 10-дневной аренды составила 1542 доллара – в два раза больше общей стоимости записи альбома «Bleach». Началась работа в студии. Записывались медленно, но иначе и не могло быть в тех условиях: бюджет изначально планировался в размере 65 000 долларов, а в итоге составил все 120 тысяч. Группа приходила в студию не раньше трех часов дня, до этого времени все играли в пинбол или спали – а Виг пока отстраивал звук ударных на старом микшере «Neve». К концу первой недели записали только основные партии. К концу второй недели были готовы 10 песен – но практически ни на одной из них не было вокальной партии Курта.

– Мы целыми днями бездельничали в комнате для отдыха в студии, лежали на диване и выпивали огромное количество стимулирующего сиропа от кашля и виски «Джек Дэниелс»; иногда я записывал одну-две строчки, – рассказал Курт Энн Скэнлон из «Мелоди мейкер». Затем он добавил в шутку: – Если бы мы не уложились по времени, то купили бы песни у Глории Эстефан или группы «Warrant» [глэм-метал группа, в то время они как раз закончили запись альбома в «Sound Citу»], или у Джея Мэскиса. У Джея хренова туча песен, которые он постоянно пытается всучить людям: «Эй, не хочешь купить у меня песню за четвертак?» Когда говорят «четвертак» – имеется в виду четверть миллиона долларов. А мы можем себе позволить такие суммы – ведь у нас контракт с крутым лейблом.

«Nirvana» принялась за работу: участники проводили 8-10 часов в день в студии, постоянно меняли пластик на барабанах, а Буч без конца пытался уговорить Курта сыграть песню еще раз.

– Каких-то серьезных споров у нас не было, – утверждает Виг, – но я всегда мог определить, когда захожу слишком далеко. Несколько раз Курт просто откладывал гитару или уходил от микрофона, и я понимал, что больше от него ничего не добьюсь.

Дэйв с Кристом записывали свои партии достаточно быстро.

Как и всегда, наибольшие трудности возникали со словами.

– Перед тем как переехать из округа Колумбия в Сиэтл,вспоминает Баррет Джонс, – я прилетел в Лос-Анджелес. Я был в студии, когда Курт писал текст к «Teen Spirit». Тогда еще «Stay Away» называлась «Pay to Play». Собственно, я и предложил строчку «Stay Away». Они могли любую работу растянуть до бесконечности. А могли вообще ничего не сделать или целый день провести в студии и записать одну гитарную партию!

Наверняка было выкурено немало травки. Без этого не обходится ни одна запись в крупной студии. Кажется, чем больше денег тратишь на студию, тем больше времени расходуется впустую. Может быть, в этих студиях так хорошо, что хочется побыть там подольше. Наверное, нам нужно побольше дерьмовых студий. Я видел студии, в которых «The White Stripes» записывали свои первые альбомы, там явно не захочется задерживаться сверх необходимости.

Я был просто потрясен тем, насколько хорошими оказались песни, – продолжает Баррет. – Я поспорил с Куртом, что в ближайшие полгода они окажутся на обложке «Роллинг стоун». И я выиграл это пари.

На «Nevermind» так много отличных песен, что даже не знаешь, с чего начать. Возможно, с последнего трека альбома, баллады «Something In The Way» с мелодичной партией виолончели. Она создает камерную атмосферу: будто сидишь в студии, рядом с Куртом, нежно перебирающим струны гитары, и глядишь в глаза наступающей ночи.

– «Something In The Way» – это самая негромкая и самая глубокая песня на «Nevermind», – рассказывал Буч Виг журналу «Роллинг стоун» в 1996 году. – Мы попробовали записать ее вживую, но Курт пел и играл на гитаре так тихо, что были слышны только бас-гитара и ударные. Я предложил ему уйти в операторскую и записать свои партии отдельно. Курт решил сыграть на своей старой, разбитой пятиструнной акустической гитаре, настроить которую так и не сподобился. Пока я устанавливал микрофоны, Курт завалился на диван и начал бренчать по струнам. Я отключил телефоны, повесил знак «не беспокоить», выключил свет, запер дверь и нажал на кнопку записи. Его исполнение меня просто потрясло. Он ушел невероятно глубоко в себя и извлек изумительно яркий образ одиночества, усталости и паранойи.

Есть здесь и обдолбанная, сумасшедшая, хаотичная «Territorial Pissings», песня, открывающая вторую стоPolly оригинального винилового диска: припев из пафосной песни группы «Youngbloods»[226], который в начале трека выкрикивает с чирлидерским задором Новоселич; самозабвенная долбежка барабанов; пульсирующий вокал Курта. В каком-то смысле песню вдохновили обвинения, выдвинутые в конце 1960-х воинствующей феминисткой Валери Соланас в ее манифесте общества «SCUM» («Society for cutting up men» – «Общество по уничтожению мужчин»). Соланас воплотила в жизнь принципы своего учения в 1968 году – она стреляла в икону поп-арта, Энди Уорхола. Курт был тPollyт ее судьбой и сочувствовал идее о том, что миром должны править женщины – используя для этого любые средства.

Еще одна песня, которую критики упоминают, говоря о женском начале в творчестве Курта, – «Polly». Хотя на самом деле это завораживающее проявление темной стороны его мужского начала, отказ становиться на чью-либо стоPolly. «Polly» часто называется комментаторами самым ярким примером «зрелого» творчества Курта – как будто здесь вообще можно говорить о зрелости. Песню спровоцировала опубликованная в газете заметка об изнасиловании – маленькая девочка была замучена паяльной лампой. Лирическим героем Курт сделал преступника – обычный литературный прием, но он редко применяется для написания песен, хотя можно, например, вспомнить потрясающую песню детройтского рэпера Эминема «Stаn». Цель Курта состояла в том, чтобы исследовать и показать весь ужас и мотивацию этого преступления. Последние строчки «It amazes те / The Will of instinct» («Меня поражает сила инстинкта») жестко контрастируют со всеми остальными словами – и с очевидной мелодичностью песни. Годами позже Курт пожалел о том, что написал такую запоминающуюся мелодию – «Nirvana» играла на концерте, и 20 тысяч фанатов радостно подпевали Курту, лишая песню какого-либо смысла. Но это типичное для Кобейна противоречие – на прекрасную мелодию положить чудовищные слова.

Еще одна песня альбома, мощнейшая, энергичная «In Bloom», превратилась в убойный сингл.

– На мой взгляд, ударные партии, написанные Чедом для «Nevermind», – потрясающи. Но он нигде не упоминается, и это меня просто убивает; – комментирует Дэн Питерс. – Если нужно сказать «спасибо», это необходимо сделать. Партии Чеда есть на важнейших песнях, например «In Bloom».

«Lithium» – поистине гениальная песня: качественный дисторшн «Big Muff», мрачный призыв обратиться к религии, когда больше ничего не спасает. «Песня о парне, от которого ушли девушка, его друзья, и он размышляет, – объяснял Курт, очевидно рефлексируя над собственным мироощущением. – Он решает найти Бога, перед тем как убить себя. Мне трудно понять тягу к таким порокам, – добавил певец, явно забыв о своей все возрастающей зависимости от героина, – но я могу оценить их. Людям нужны пороки».

Именно во время записи «Lithium» Курт никак не мог сыграть свою партию как надо и настолько разозлился, что разбил свою гитару об пол. Виг не стал выключать микрофон и сделал получившуюся запись бонус-треком «Endless, Nameless» – он спрятан в конце финальной версии альбома. После завершения «Something In The Way»[227] этот трек продолжает играть еще 13 минут и 51 секунду. «Клевый, жесткий прикол», – говорил Новоселич. Прием, при помощи которого записан трек, был частично подсказан старым другом Курта Джесси Ридом. Когда они вдвоем жили в одной квартире в Абердине, Курт записал свой голос на пустую 90-минутную кассету, всего одну фразу: «Джесси, Джесси, я иду тебя ловить». Когда Джесси собирался спать, Курт ставил кассету в магнитофон и нажимал на кнопку «пуск» …

Песня «Breed» – это олдскульный Абердин, она не затерялась бы и на «Bleach». Чувствуется и влияние Дэйла Кровера – Грол всю песню барабанит изо всей силы, Крист и Курт не менее бронебойно поддерживают ритм. Гитарное соло – спутанное, дисгармоничное, в другой тональности. «Я никогда не сочинял соло,- говорил Курт. – Каждый раз, когда нужно было записать гитарное соло, я просто играл то, что мне хотелось, а затем брал лучшие куски».

«Come As You Are», напротив, очень обманчивая песня: под внешней жизнерадостностью в духе 80-х таится искренняя мольба о дружбе; в голосе Курта чувствуется столько горечи и страданий, что даже сейчас – пятнадцать лет спустя – ее больно слушать. – [Песни] – это просто мои идеи, различные сценарии, всякая хрень из телепередач, книг, из общения с людьми, которых я встречаю, – рассказывал в 1991 году Кобейн журналистке Карен Блисс. – У меня много блокнотов, куда записываю все это. В текстах я часто использую строчки из ранее написанного мной - стихотворений и всякого такого. Но многие тексты сочинялись за несколько минут до записи вокальной партии: Я не люблю подолгу над чем-то работать. Мне нравится спонтанность – она обычно пробуждает творческую энергию.

И наконец – ТОТ САМЫЙ сингл. С запинающегося рефрена в начале это чистый адреналин, революция, которая вот-вот произойдет. Короткое гитарное соло Курта – шедевр лаконичности, мелодия, которая каждой своей нотой ввинчивается все глубже в голову слушателя;

«Усаживайтесь поудобнее, лучшей музыки вы не услышите еще много лет, – писал я 9 ноября в "Мелоди мейкер". – Черт, да, я знаю, что надо подождать еще неделю и все такое, но я не могу ждать. Я не вытерпел и купил этот сингл за границей. Сингл года – если вы все еще не знаете, где ставить галочку в опросах читателей».

– Когда были готовы только первые, необработанные версии, все уже понимали, что это невероятная песня, – подтверждает Дэнни Голдберг. – Но никто не думал, что она станет, настолько популярной. Мы думали, это будет крутой рок-боевик, такая визитная карточка «Nirvana», но никак не первый сингл с альбома – песня достаточно прямолинейная. Слишком экстремальная. Она должна была стать первым треком на альбоме, а первым синглом предполагалось сделать « Come As You Are». Никто не думал, что песня станет хитом номер один, но именно она покорила всех.

– Я хотел написать идеальную поп-песню, – признавался Курт журналисту «Роллинг стоун» Дэвиду Фрику в 1994 году. – Пытался передрать «Pixies». Когда я первый раз услышал «Рiхiеs», я так на них подсел, что захотел играть в этой группе. Мы переняли от них чувство динамики, чередование мягкого, тихого саунда с громким и жестким. «Teen Spirit» построена на очень банальном риффе. Когда я сыграл его первый раз, Крист заявил: «Это же просто чушь».

По поручению Гэри Герша альбом был заново сведен Энди Уоллесом в «Sound City». Менеджер «Nirvana» решил не высовываться во время записи, понимая, что лучше пусть «Nirvana» считает, что «Geffen» практически не влияет на процесс создания альбома. И он так преуспел в этом, что Дэйв Грол даже звонил Джону Сильве, волнуясь, не забыл ли Герш про своих новых клиентов.

Герш, однако, выступил на авансцену после того, как Виг показал сырые записи. Он был не очень доволен их звучанием, а Буча измотал процесс записи – группа на несколько дней отставала от графика. Герш решил позвать Энди Уоллеса, чтобы тот закончил работу и улучшил звучание. Его участие вдвое увеличило бюджет альбома.

Уоллес до этого работал с Мадонной и с группой «Slayer» над их радиоформатным металлическим альбомом «Seasons In The Abyss». Группу не очень вдохновляло его участие. Курт был не единственным человеком, считавшим, что получившийся саунд «больше подходит альбому "Motley Crue", чем альбому панк-рок группы». Грол жаловался на «слишком цифровое» звучание ударных. Но, как признавал Крист, все мирились с присутствием Уоллеса, поскольку хотели, чтобы этот чертов альбом поступил в продажу.

– Не было споров, – комментирует Голдберг. – Были нормальные обсуждения. Когда работа над «Nevermind» была закончeнa, мне позвонил Герш и сказал: «Мне не нравится эта запись, ударные звучат плохо». Мы провели собрание с группой, где Курт предложил попробовать что-нибудь другое. Герш предложил Энди. Курт послушал новую версию записи – и остался ею доволен.

Это был все тот же спор между старым добрым аналоговым звучанием, винилом (где саунд плотный и теплый) и цифровым СD (все дельно, холодное звучание). Бучу был больше по душе американский андеграундный рок и живой звук «Nirvana», но Уоллес смог создать необходимое разделение между ударными и гитарами, чтобы обеспечить песням радиоэфир.

– «Nevermind» – это не гранж, – жалуется Чед Ченнинг. – Это чертов рок-альбом. Вот что происходит, когда попадаешь на крупный лейбл. Они хотят, чтобы все блестело и сияло, чтобы все было идеально. А это реальный отстой, потому что вытягивает душу из музыки.

– На мой взгляд, Курт всегда творил что-то свое, – говорит Чарлз Питерсон. – И мне кажется, что они это свое потеряли, оказавшись в большой студии. Я не поклонник «грязного рока», но «Nirvana» вывернула этот жанр наизнанку и сделала нечто особенное, абсолютно уникальное. и они потеряли частичку своей уникальности, когда «Smells Like Teen Spirit» засела всем нам в мозги.

Студийные пленки попали к инсайдерам, которые – не считая давних знакомых «Nirvana» по Сиэтлу – были потрясены услышанным.

– О «Nirvana» я узнала, только когда Сьюзи Теннант сообщила мне, что «Geffen» подписал с ними контракт, – вздыхает Ким Уорник. – Сьюзи принесла мне диск «Bleach», и я поняла, что уже давно должна была его услышать. Совершенно очевидно – по тамбурину в «About А Girl», – что кто-то в этой группе слушал «The Beatles».

Вскоре после этого у Сьюзи оказалась демо-кассета «Nevermind», – продолжает бывшая басистка «Fastbacks». – Я поехала на работу в машине и взяла эту кассету с собой – и опоздала на 45 минут, потому что слушала «Teen Spirit» снова и снова. Охрененная песня. Сьюзи была вне себя от гнева, что я взяла эту кассету; она ей была нужна. Она говорила: «Ты знаешь, там есть еще хорошие песни». А я отвечала: «Мне плевать! Уверена, что они есть, но это лучшая песня в мире». Все группы, что отправлялись в турне в то время, брали с собой эту кассету – это была, наверное, самая копируемая запись за все времена. Если бы демо-кассеты могли становиться золотыми или платиновыми – эта стала бы. у всех моих знакомых она была.

Песен, не вошедших на альбом, осталось не очень много.

– В работе у нас было около пятнадцати песен, – рассказывал Виг Джиллиан Дж. Гаар. – К двум Курт так и недописал тексты. Одна называлась «Song In D»; очень яркая песня, в ней было что-то от «R.E.M.». Еще одна была более панковская. Еще была композиция, которую он играл в акустике, – такая блюзовая вещь. И возможно, Курт подарил рифф одной из своих песен Кортни для группы «Hole» – мне кажется, для «Old Age».

Идея обложки «Nevermind» пришла к Курту, когда он посмотрел документальный фильм о родах под водой – так и появился. образ ребенка, гоняющегося за долларовой купюрой на крючке. «Geffen» нанял подводного фотографа Кирка Ведди, чтобы тот сфотографировал младенцев, плавающих под водой. Но появление пениса пятимесячного Спенсера Элдена на обложке – послужившее впоследствии предметом полемики – не было запланированным. «Среди младенцев были и девочки, – вспоминал арт-директор "Geffen" Роберт Фишер. – Нам не был принципиален пол ребенка. Но так получилось, что в кадре оказался пенис».

На обратной стороне диска изображена игрушечная обезьяна Курта Чим-Чим на фоне коллажа из поврежденных влагалищ и мясных субпродуктов, висевшего на холодильнике Курта в Олимпии.

«Это был мой расцвет как фотографа, – рассказывал Курт американскому журналисту Курту Ст. Томасу. – Все думают, что там настоящая обезьяна, а на самом деле это резиновая обезьянка, которая у меня уже давно. Коллаж я тоже сделал очень давно. Фотографии с мясом я увидел на плакате в супермаркете и вырезал их, сделав гору мяса, а потом вклеил людей из Дантова ада так, чтобы они взбирались по этой горе мяса. Если посмотреть внимательно, на заднем фоне есть фотография участников "Kiss", стоящих на куске мяса».

Фишер предложил музыкантам, чтобы Ведди еще раз снял их для обложки в бассейне в Вэн-Найсе, но – «Все что могло пойти не так, пошло не так, – вспоминает директор. – В бассейне сломался насос, стоял сильный ветер, поэтому вода была грязной и холодной. Курт был очень болен. Он садился на бортик бассейна, пробовал ногой воду, пытался залезть в воду, но не мог».

Для фотосессии Курт нанял своего знакомого по «Sub Pop», Майкла Лэвайна. Нью-йоркский фотограф приехал в студию 23 мая.

– Стояла жара, в студии было очень темно, – вспоминает Майкл. – Там находились Крист с Бучем, и они с порога заявляют мне: «Послушай-ка это!» – и включают «Teen Spirit». Я говорю: «Охренеть, это же крутейшая песня!» Курт, спавший до того на диване, проснулся, обнял меня, открыл рот и показал десны. Его зубы просто гнили. Мы вышли из студии, поели такос, сделали кучу фотографий. Курт сказал: «Торопись, пока я не отрубился». Я ответил: «Ты хреново выглядишь – выпей-ка еще виски!» Он выпил целую бутылку «Джим Бима».

 

Дополнение 1: Питер Бэгг

 

Питер Бэгг, художник из Сиэтла, своим сатирическим комиксом «Ненависть», начавшим выходить в начале 90-х, внес решающий вклад в объяснение феномена поколения гранж. Повествуя о бестолковых, наркоманских, прокуренных концертах вымышленной группы «Stinky And The Love Gods», о бездельнике Бадди Брэдли и его постоянных ссорах с невротичными подружками Лизой и Валери, о параноидальном друге Бадди Джордже, Бэгг сумел передать дух Сиэтла так точно, как удавалось немногим – разве что еще Чарлзу Петерсону, «Mudhoney» и «Backlash». На самом деле, прочитав все выпуски комикса, можно составить куда более точное представление о жизни двадцатилетнего человека в 1991 году на тихоокеанском побережье Северо-Запада, чем прослушав кучу поцарапанных виниловых дисков. Хотя бы за это Питеру Бэггу стоит отдать честь.

Подобно авторам комиксов Роберту Крамбу и Гилберту Шелтону в 60-х, изображавшим хиппи и Сан-Франциско, Питер оказался в нужном месте·и в нужное время, чтобы запечатлеть важное культурное явление. Гранж не был бы гранжем, если бы не было Бэгга, который придал ему форму.

– Все делалось очень интуитивно, – говорит художник.Комиксы повествовали о людях, игравших в рок-группах. Так случилось, что я жил в Сиэтле; все было случайно. Когда я начал работать над «Ненавистью» – это был 1990 год. – мне уже было 32 года. В Сиэтл переехало издательство «Фантаграфикс комикс», и вдруг выяснилось, что У каждого работника.есть своя группа и всем им нужен менеджер, чтобы тот их раскрутил. Все менялось очень быстро. В то время, когда я рисовал этот комикс, «Nirvana» считалась обычной группой, но к тому времени, когда были опубликованы все выпуски, они стали уже крупным явлением. Всех персонажей в комиксе зовут Курт. Никакого отношения к Курту Кобейну: это была моя очень личная шутка – дело в том, что во всех группах того времени, которые я знал, был парень по имени Курт [Блоч – в «Fastbacks», Дэниелсон – в «Tad»; Кобейн]. Единственный Курт, которого я знал по Нью-Йорку, писал свое имя через «С» [Curt] – это было сокращение от Кертис. Возможно, это что-то скандинавское?

я: Вы, должно быть, посещали разные вечеринки, концерты - ведь ваши рисунки полны едкого сарказма. Вам не кажется, что вы иногда уж слишком преувеличивали?

– Если то, что я писал, звучало искренне, я не беспокоился ни о чем, – отвечает Бэгг. – Порой я придумывал что-нибудь совсем несусветное – просто чтобы позабавить читателя. И кто-нибудь обязательно присылал мне письмо, где утверждал: «Да, однажды со мной такое было». Что еще раз доказывает, что жизнь куда страннее вымысла.

я: Мне вспомнилась одна из моих любимых историй о гранже, ее рассказал мне бывший сотрудник «Sub Pop» Майкл Джон: «я только начал работать в клубе "Off Ramp". Как-то раз я рано прихожу на работу, и мой босс Ян отводит меня наверх, в комнату бывшего работника клуба – наркомана, который украл какие-то деньги и сбежал. Ян говорит мне: "Оставь все, что хочешь, и выкини ненужное. Я бы на твоем месте надел перчатки – думаю, он тут ширялся". Комната была выкрашена в ярко-желтый цвет, повсюду валялись мусор и порнуха, горели флюоресцентные лампы. Я захожу в кухню, на стене висит изображение распятия Христа. В шею ему воткнут настоящий шприц, в нем все еще есть кровь, капающая с иглы. Я так и застыл. За окном шел дождь, внизу в зале какая-то говнокоманда играла свой говнокавер на культовую песню "Mudhoney" "Touch Me I’m Sick". Меня будто заперли в матрице».

И еще одна фраза: «Лузер – экзистенциальный герой девяностых».

– Верно, хотя очень уж противоречиво! – соглашается Бэгг. - Все равно что сказать: «Плохой парень был хорошим парнем».

я: « ...Тебе нечего терять, потому что у тебя и так ничего нет. Ты платишь слишком большие налоги, ты никогда не сможешь зажить нормальной жизнью, у тебя хреновая квартира. Ты работаешь без выходных, и все равно тебе не хватает. У тебя есть кредитная карточка, но ты вечно в долгах», – это сказал Курт Дэниелсон.

– Все остальные высказывания Курта Ди – это все та же пораженческая поза, которая была так по душе в то время бездельникам поколения Икс, – говорит Питер. – Они ни во что не верили по-настоящему и особенно не запаривались, чтобы сформулировать какие-то свои взгляды. Им просто нравилось ныть. Но гранж играли не только на Северо-Западе. Музыку, похожую на гранж, играли повсюду. Как назывался тот лейбл в Чикаго? «Touch And Go»? Разве музыка, которая записывалась там, это не тот же гранж?

я: Верно.

– «Sub Pop» не стеснялся с ними общаться, – отмечает Бэгг. – Это еще одна причина, по которой Сиэтл стал ассоциироваться с гранжем. Если сравнивать с другими лейблами, то Брюс и Джонатан были самыми бесстыдными коммерсантами. Пока они работали вместе … Я просто хочу сказать, что они не лучшие бизнесмены, но сумели вытянуть миллионы баксов из «Warners». Им удалось убедить всех, что они нашли золотую жилу, но повезло им только с «Nirvana». Пэвитт всегда угадывал, что вскоре будет популярным. Он был очень непредвзятым чуваком.

я: То есть вся эта музыка казалась вам нелепой?

– Конечно, кое-что мне нравилось, – отвечает Питер. – Но все в этих ребятах – то, как они одевались, какую музыку играли, – все напоминало мне начало 70-х. Кроме очевидных людей вроде Игги Попа, они напоминали мне раннего Элиса Купера, «Steppenwolf»[228] – знаете, до гранжа это называлось хеви-металом. Мы считали это просто хард-роком. Фланелевые рубашки и теплое белье – когда я учился в школе [на Восточном побережье], мы носили их все время. Просто мы постоянно тусовались в лесу и напивались там – и носили эту одежду, чтобы не замерзнуть. Поэтому я очень удивился, когда в журналах стали рекламировать те вещи, которые я носил школьником.

Сиэтл был – да и сейчас остается – по-настоящему провинциальным городком, – заканчивает Бэгг. – В те времена люди испытывали большое подозрение к посторонним, к Нью-Йорку и Лос-Анджелесу относились со смесью обиды и зависти. Когда я только приехал из Нью-Йорка, меня всегда очень веселило то, как люди реагировали, если о них писали – я уж не говорю, писали хорошо – в журнале «Рокет»; это был просто вопрос жизни и смерти. Я говорил: «"Рокет"? Ну и что?» Мне было почти жаль эти группы, ведь они не получали удовольствия от этого внимания. Они будто не понимали или не ценили этого, ведь не каждый день твой город оказывается в центре внимания, становится явлением. Их это скорее пугало и злило. Они все время говорили: «Блин, тут так много журналистов». А я думал: «Сколько это еще продлится? Вряд ли Сиэтл будет интересен людям все время».

 

Дополнение 2: Стив Тернер

 

я: В Сиэтле было что-то провинциальное, не так ли?

– Не то чтобы все тут не доверяют чужакам, просто сюда никто не приезжает, – говорит гитарист «Mudhoney» – это перевалочный пункт. Я никогда не считал Сиэтл крупным городом. И до сих пор не считаю. Сейчас город как будто вдруг сильно вырос и обрушился, не выдержав собственного веса.

я: Но где-то в 1991 году определенно наступил момент, когда местные музыканты стали вдруг негодовать …

– … по поводу тех, кто сюда приезжал, – соглашается Тернер. – Да, потому что понаехали совсем другие люди. Местные никогда не думали, что смогут куда-то пробиться. К тому моменту я уже перерос музыку, которую играли мои друзья в своих группах; я даже никогда не любил «Soundgarden» или «Mother Love Bone». Но когда сюда повалил народ и стал одеваться и играть музыку, подражая «Alice In Chains», – их музыку я возненавидел еще больше.

Группа «Mudhoney», – продолжает Тернер, – отреагировала на это альбомом «Every Good Boy Deserves Fudge» [1991 год]: абсолютный минимализм, слабенькие усилители, гаражные клавиши - и куча каверов на панк-рок-песни. Мы хотели напомнить, в первую очередь себе, за что мы вообще любим рок-н-ролл. И, конечно, в эту категорию не входила помпезная гребаная «Jesus Christ Pose» [сингл «Soundgarden»]. Для меня все было кончено в ту минуту, когда произошел первый взрыв, – я уже был сыт всем этим, даже «Mudhoney». Я сказал: «Беру перерыв на год и возвращаюсь в колледж». В 1990 году я говорил, зевая: «Хрен С ним. Хватит».

Второй взрыв прогремел, когда началась эта фигня с «Nevermind» «Nirvana» – тогда все стало совсем хреново, – смеется Стив. – Первый взрыв – это было забавно какое-то время, а потом мне наскучило. У меня никогда даже не было заветной мечты – стать рок-звездой; мечты других людей об этом мне были отвратительны. Пойти в «Off Ramp» или куда-то еще – для меня это конец света. Я ненавижу все это. Ненавижу людей с прическами как у Корнелла [Крис Корнелл, вокалист «Soundgагdeп»] …

 

Глава 15

«Любовь – это наркотик»

 

Именно во время записи альбома «Nevermind» Курт Кобейн впервые встретил Кортни Лав.

Взгляд первый: Эверетт Тру

 

я помню ту гостиницу.

Откинув занавес, мы очутились в прохладном темном холле после изнуряющего зноя это был настоящий рай. Спокойно, тихо. Волшебные огоньки мигали на деревьях – как будто на дворе уже Рождество; мягкие, пастельные тона; комнаты на первом этаже; консьерж, который даже не дрогнул, когда мы вошли.

Именно в этом отеле Принц, по слухам, ублажал дамочек в ваннах с лепестками роз. В этом отеле мы лежали в шезлонгах у бассейна, потягивая пиво и разноцветные коктейли, купаясь в лос-анджелесской неге, постоянно звонили в Лондон – просто поржать: «Как там у вас погода? Идет дождь? Что – не очень?

Ай-яй-яй, как же так».

И именно в этом отеле я впервые встретил Кортни Лав и ее группу «Hole». Это было в мае 1991 года. У меня до сих пор стоит перед глазами картина, как они идут по кафелю с дальнего конца бассейна к тому месту, где лежали мы в своих английских плавках; как солнечный свет пробивался через смог и освещал взъерошенные волосы Кортни. На фоне других гостей отеля – с загорелыми ногами, в, светлых нарядах – количество их одежды и худосочность бросались в глаза. Кортни была в рваных колготках, у барабанщицы Каролин Рю был пирсинг в подбородке – тогда это еще не вошло в такую моду, как сейчас, – а басистка Джилл Эмери выглядела крошечным черноволосым готом. А самым ужасающим из них был скромный гитарист Эрик Эрлрндсон – длинные тонкие волосы, бледная кожа, тощий, как Торстон Мур, – казалось, солнечного света он не видел несколько лет. Такое скопище фриков не являлось руководству гостиницы, И в самых страшных снах. Кортни очень понравилась наша английскость, она постоянно смеялась над нашим акцентом. А может, и над плавками. Эрик отказался пожать мою руку, потому что – как он объяснил – тогда мы станем друзьями. А это неправильно – дружить с журналистом.

То, что «Hole» появилась на этой игровой площадке для элиты, было абсолютно естественным. И в то же время нельзя придумать что-то более неуместное. В «Сансет маркис» даже автоматы с сигаретами прячут в подвал.

Позже мы разговорились.

– Люди делятся, на два типа, – объясняла, мне Кортни. – На мазохистов и садистов и на идеальных обывателей, у которых нет желания причинять боль или испытывать боль, – и таких людей большинство. Мы с тобой, Эверетт, в меньшинстве. Но мы немного чувствительнее всех этих тупиц, которые счастливы своими хорошими отношениями, хорошей жизнью и которые ничего не хотят. Они не хотят узнать истину и не хотят никого ненавидеть. Они не хотят зла; разложения или чистоты …

И это нормально, – продолжала она. – Я завидую этим людям, этим русским крестьянам, которые живут простой жизнью до ста двадцати лет, питаясь йогуртом. Они ни о чем не волнуются. Но ведь это так круто, – она будто умоляла о помощи, – быть такими, как мы; и лучше всего мне становится, когда я перестаю врать, Я настолько изолгалась, что, когда мне хватает честности быть искренней, я чувствую, что вновь обрела Бога. Я как будто очищаюсь, когда говорю правду – даже если это глубокая эмоциональная ложь.

Кортни никогда не забывала о темной стороне своей души. – Мужчины боятся меня, но я уже давно не парюсь по этому поводу, – говорила она. – Я их пугаю, потому что меня не учили кокетничать, я не умею быть застенчивой. Я не знаю всех этих уловок и не собираюсь им учиться – потому что есть более важные вещи. Я общаюсь с людьми, у которых достает смелости быть со мной, и не общаюсь с теми, кто не отваживается на это.

Меня всегда ненавидели писаки, люди, которые отвечают на телефонные звонки: А любят меня те, кому эти телефоны принадлежат, те, у кого есть власть: Джулиан Коуп [культовый английский поп-певец], Элвис Костелло, Алекс Кокс [кинорежиссер] и … Эверетт Тру.

Над этой ее фразой я хохотал как сумасшедший.

Мы могли разговаривать бесконечно, страстно и энергично. Мы говорили о чем угодно, мы говорили обо всем – обо всем, что, по мнению Кортни, я хотел услышать. О том, как она заигрывала с динозаврами британского рока, о том, как над ней издевались в школе, о том, чего СМИ ожидают от женщины, о любви, желании и ненависти.

Перед началом разговора Кортни приняла душ и небрежно набросила мой белый фланелевый халат, лежавший в номере. Ноги были босыми, на обнаженных бедрах бросался в глаза цвет ее кожи – белее белого; она смеялась над Джилл – паранойя басистки росла с каждым днем. Кортни выгнала всех из комнаты, мы остались вдвоем, наедине.

30 минут я сдерживался, чтобы не задать девушке прямой вопрос. Я знал, он ей не понравится. Как только она заговорила, моя жизнь пришла в бесконечное движение – пока однажды летом не обрушилась с треском на землю. Но я забегаю вперед.

 

Эрик

Привет, Э. Т.

Да, память у меня ни к черту, но я отлично помню, как мы тебе первый раз давали интервью; какой ты был злой и как пытался залезть Кортни в трусы. Помню, как мы с тобой покупали китайскую еду в Сиэтле, в те грустные нереальные дни после смерти Курта. Помню, как снимал на камеру, когда ты выкатывал его в инвалидной коляске в Рединге. Помню, как мы с тобой в Рединге лазали через заборы, чтобы посмотреть на «Elastica». Помню, как ты забрался к нам на сцену в Сент-Луисе и пел какие-то песни. Помню, как мы с тобой вмазывались герычем в «CBGBs». Шучу, конечно. Извини. Помню интервью «Vox» и фотосессию в студии в Олимпии.

 

Мне довелось прочесть такое количество полуправды и лжи о Кортни Лав, что я уже в своих воспоминаниях не могу отделить факт от вымысла. На самом ли деле Кортни познакомилась с Куртом в Портленде в 1990 году? Это в деталях описывают как Поппи З. Брайт в своей полуофициальной биографии Кортни Лав, так и Чарлз Кросс, тщательно изучавший (а затем сам и создавший) мифологию Кобейна «Heavier Than Heaven» («Тяжелее неба»)[229]. Но Эрик Эрландсон, бывший парнем Кортни в то время, думает по-другому, как и другие ее близкие друзья. С ними соглашались и сами Курт с Кортни.

В интервью «Сэсси»[230] в январе 1992 года они рассказывали, что впервые встретились на совсем другом концерте. «Я видела его выступление в Портленде в 1988 году[231], – рассказывала Кортни журналистке Кристине Келли. – Мне он показался страстным и симпатичным, но я не могла сказать, умен ли он, искренен ли он. Затем я встретила его на другом концерте год спустя». «"Butthole Surfers"», – подсказал Курт. «И "L7", – добавила Кортни. – Я реально бегала за ним, не очень агрессивно, но достаточно, чтобы смутить некоторых девушек».

И тем не менее каждый раз, когда я читаю официальную версию первой встречи Курта и Кортни, она обрастает все новыми деталями; прекрасная фантазия, в которой нашлось месту Дэйву Пирнеру (вокалист «SouL Asylum» с взъерошенными светлыми волосами, как у Курта), панк-року, импровизированной борьбе и обмену стикерами для гитарных чехлов. Полная чушь. Да, и не забудьте про надушенную коробочку в форме сердца с «тремя засушенными розами, крохотной фарфоровой куклой, миниатюрной чайной чашкой и ракушками, покрытыми лаком», которую она якобы отправила Курту в конце 1990 года в Олимпию. Чушь. Тогда Курт ее даже не интересовал.

Повлияла ли Кортни на имидж «девочки-шлюхи» И соответствующую музыку своей подруги, вокалистки «Babes In Toyland» Кэт Бьелланд – имидж и музыку, которые позднее переняла сама? Так не считает парень, живший тогда вместе с Кэт в Миннеаполисе. Как долго Кортни была замужем за своим первым мужем, травести Фоллингом Джеймсом из лос-анджелесской панк-группы «The Leaving Trains»? Достаточно долго, чтобы настал момент положить конец этим отношениям, о чем она однажды мне рассказала.

Итак. Вот что я – более или менее точно – знаю. Кортни Лав, урожденная Кортни Мишель Харрисон, родилась 9 июля 1964 года в Сан-Франциска. Ее отец Хэнк Харрисон был роуди «Grateful Dead», и, по слухам, именно он нанял байкеров из банды «Ангелы ада» в качестве охраны на скандально известном бесплатном концерте «Rolling Stones», состоявшемся 6 декабря 1969 года в клубе «Altamont Raceway», неподалеку от Ливермора, в Северной Калифорнии[232]. Ее мать, Линда Кэрролл, стала врачом и приобрела дурную славу в американской контркультуре как человек, убедивший преступницу Кэтрин Энн Пауэр сдаться властям после 23 лет, проведенных в бегах[233] Кортни меняла имя несколько раз, много путешествовала по миру в юности – Портленд (исправительная школа), Новая Зеландия, Япония (здесь она стала стриптизершей), Ирландия и в 1981 году Англия, где она познакомилась с Джулианом Коупом и участниками группы «Echo & The Вunnymen». Она пела в одном из первых составов «Faith No More», какое-то время в «Babes In Toyland», а затем создала в Миннеаполисе жутко готическую группу «Sugar Baby Doll» – вместе с Дженнифер Финч и Кэт Бьелланд. Она пробовалась на роль девушки Сида Вишеса Нэнси Спашен в байопике Алекса Кокса «Сид и Нэнси» (1986); а в итоге сыграла главную роль в пародийном спагетти-вестерне того же режиссера «Прямо в ад». В Портленде она составила планы «покорения» музыкальной индустрии, накорябав их в своих дневниках[234], которые были позже обнаружены Лоис Маффео, певицей из Олимпии. И, вдохновившись этими дневниками, Лоис создала милую лоу-фай-группу «Courtney Love».

– Вы должны понимать, Кортни была личностью, – комментирует Рич Дженсен. – Она могла пойти на вечер поэзии в «Иксрей кафе» в Портленде и громогласно рассказывать о деталях устройства своего тела. Она хотела, чтобы на улицах Портленда ее признали как сильную личность. Поэтому, когда она оставила дома дневник, всем было интересно почитать, что же она там пишет.

Вернувшись в Лос-Анджелес, она опять стала подрабатывать в стриптиз-барах и в 1989 году ответила на объявление, размещенное Эриком Эрландсоном в журнале «Рисайклер», о том, что новой группе «Hole» требуются «люди, слушающие "Big Black", "The Stooges", "АЬЬа" и "Fleetwood Mac"».

– Поначалу мы старались брать напором и агрессией, – объясняет Эрик. – У нас было три гитариста: один тянул всех в спидметал, Кортни творила безумства на своей гитаре «Rickenbacker», плюс я – со своими странными мелодиями и вокалом. Потихоньку весь этот хаос начал упорядочиваться. И в итоге в группе осталось два гитариста – я и Кортни. Мне всегда нравились нью-йоркские команды, в которых два гитариста ведут разные партии. Нам не хватало техники, чтобы играть стандартный гитарный рок или поп. Поэтому мы создали собственную версию нью-йоркской музыки.

Возможно, впервые Кортни увидела «Nirvana» на концерте в клубе «Sаtyricon» в Портленде – но это выступление вряд ли могло ее тогда впечатлить. (Ей всегда больше нравился ню-метал и плоои английский нью-вейв). Возможно, ее мнение изменилось после ого, как в музыкальный магазин, в котором она работала, пришла первая партия записей из «Sub Pop».

– Я бы никогда не собрала группу, если бы не «Mudhoney», - – говорила мне Кортни в 1992 году. – Когда Кэт выгнала меня из своей же группы, на меня навалилась депрессия, я уехала обратно в Портленд с мыслью, что всю оставшуюся жизнь буду танцевать стриптиз. Но потом я услышала «Touch Me I'm Sick» - и была спасена. Я знала, что могу так же кричать под музыку. Поэтому в поисках людей для группы я на пару дней приехала в Сиэтл – Портленд был ужасной дырой. Я прикинула, что в Сиэтле должны найтись клевые девчонки, которые слышали про «Mudhoney», «Big Black», «The Fall». Но спустя два дня я поняла, что мне нужно ехать обратно в Лос-Анджелес. Не спрашивай меня почему – я знаю, Лос-Анджелес грубый город. Но это мой город. На то Рождество я отправила Дженнифер запись «Mudhoney» – она вдохнула в нас новую жизнь. Дженнифер уговорила меня приехать в Лос-Анджелес, чтобы собрать с ней группу. Мы сидели и слушали эту запись, снова и снова. Это была очень цельная музыка, да и сейчас она остается кой. Так я придумала название для своей группы – в честь цельности музыки «Mudhoney»[235].

Хотя, возможно, «Hole» была названа в честь Марка Арма - имеется в виду «дыра в душе Марка Арма». Но Арм к тому моменту уже не признавал Кортни …

– Впервые я говорил с Кортни Лав по телефону, – вспоминает фотограф Чарлз Питерсон. – Я пришел к Марку Арму, и Марк протягивает мне трубку: «На, поговори с Кортни». Я переспросил: «Кортни?» Он сказал: «Ну да, она играет в группе "Hole", знаешь такую?» Кортни была невероятно несносной. В ней присутствовала определенная энергетика, или обаяние; нет, вряд ли это можно назвать обаянием. Какая-то загадка. Это все связано с панком, с его страстью.

Когда Дженнифер начала встречаться с Гролом, Кортни стала больше интересоваться «Nirvana». Хотя парнем Кортни тогда являлся вокалист «Smashing Pumpkins», эгоцентричный и пафосный Билли Корган, ее привлекала энергетика Сиэтла и его чокнутых звезд вроде Арма – потому что Кортни сама была чокнутой. Первый альбом группы «Hole» – «Pretty On The Inside» (1991 год) - испытал влияние и гранжа, и «Sonic Youth». Более того, басистка «Sonic Youth» Ким Гордон принимала участие в записи этого пронзительного, энергичного альбома. Чистая, ужасная, громогласная и искаженная беспричинной яростью музыка – возможно, ничего более интересного Кортни никогда не записывала.

– Кортни, королева пиара, – смеется Чарлз. – Когда я увидел ее во плоти, она была с Куртом. Меня это удивило, потому что я н-е представлял их вместе. Я часто видел где-то Кортни, часто видел Курта. И очень редко я встречал их где-то вместе.

В песне «Asking For It» со второго альбома «Hole» «Live Through This»[236] есть строчки, взятые прямо из моего второго интервью, которое я брал у Кортни в 1991 году в своей квартире в Криклвуде. «Каждый раз, когда я продаюсь тебе, – поет она, - я чувствую, что беру маловато денег. /Я сорву с тебя все лепестки/ Красных роз, ты мне расскажешь все как есть». То, как она интонирует эти строчки, заставляет вспомнить темы, которые мы ней обсуждали в ходе тех первых интервью. Песня «Softer Softest», начинающаяся словами «Я расскажу тебе все, надеюсь, ты никому этого не скажешь», также говорит об отношениях, не имеющих ничего общего со стандартными беседами журналиста и музыканта.

Конечно, наши отношения были … какими? Друзья и коллеги говорят мне, что Кортни пользовалась мной, пользовалась моим положением для достижения собственных целей – а потом бросила меня; что она манипулирует людьми, безумно амбициозна и что она очень-очень плохой человек. Другие утверждают, что за последнее время она повзрослела, стала хорошей актрисой и ярым сторонником определенных прав, например прав женщин. Но ни у кого не вызывает сомнений все, что касается отношений. Ну конечно.

Только вот Кортни не «бросала» меня. Наши пути разошлись, как это часто бывает с друзьями. В 1995 году вышел роман Барни Хоскинса «Мальчик с одинокой планеты» – в нем рассказывалась история отношений наивного музыкального критика из Англии и порочной рок-дивы, ввергшей его в омут омерзительной жизни, полной наркотиков и унизительного секса. Сходство поразительное. Я готов всему этому поверить. Ведь именно это и привлекало всех нас в ней, не так ли? Запретный плод сладок.

С Кортни было безумно весело; только она умела так трогательно обращаться за помощью и поддержкой, хлопая глазками, как заблудившаяся маленькая девочка, когда ей было реально хреново. Разве это плохо? С ней я чувствовал себя особенным – самым нужным человеком на земле. Да пошли вы в жопу, тупые обыватели, вы даже этого сделать не можете.

В конце нашей первой встречи я опирал виски с ее штанов.

Ближе, чем тогда, я к ней не подходил, и это была именно та дистанция, на которой я хотел от нее находиться. Когда бы мы ни встречались, я каждый раз доводил ее до слез, когда напивался и вел себя низко – то есть всегда. Я говорил о ее лишнем весе, отсутствии голоса и таланта. Я не хотел этого. Но она делала так, что мне это нравилось и – да, я наслаждался.

Да, я переслушивал бутлеги концертов «Hole» 1991, 1992 и 1995 годов … кто говорит, что я не приложил руку к ее плохому поведению? Секрет моей любви к «Hole» – музыка. Те два первых сингла, которые я получил, ничего за них не заплатив, «Retard Girl» и «Dicknail», как будто открыли мне двери в более темный, неспокойный мир.

– я пригласил Кортни Лав на свидание, только чтобы повыделываться перед тобой,- однажды признался мне Курт Кобейн.

Я никогда не понимал, правду он говорит или нет. Он пытался меня завести? У Курта было очень извращенное чувство юмора. Певец утверждал, что это произошло тем же вечером, когда я их познакомил – в мае 1991 года, в Лос-Анджелесе, на концерте «Butthole Surfers», любимых тормознутых детей Остина. Конечно, это возможно. Но откуда мне знать наверняка?

– После, когда мы с тобой добрались до квартиры, – продолжал Курт, – ты не умолкая трещал о том, какая замечательная девушка эта Кортни Лав, как ты встретил ее и как ты собираешься сделать из нее самую крутую звезду в мире. Поэтому я решил поступить как самовлюбленная, стервозная рок-звезда. Я начал хвастаться, что смогу договориться с ней о свидании, если только захочу. И я сделал это. Я позвонил Кортни тут же, в два часа ночи, и договорился о встрече на следующий день. Я туда не явился, конечно. Я только хотел досадить тебе[237].

Конечно же, Курт знал меня достаточно хорошо, чтобы, разглядеть знаки влюбленности в своем пьяном английском дружке. Влюбленность? Конечно. Конечно, я был влюблен в Кортни. Уже при первой нашей встрече она продемонстрировала свое умение делать так, чтобы вы чувствовали себя самым важным человеком на свете во время разговора с ней. Курт это понял. Возможно, ему самому не удалось этого избежать. Я был пьян. Да, Наверное, я все время говорил только с ней. А как можно лучше досадить своему другу, чем при гласить на свидание предмет его страсти?

У каждой истории есть начало. На протяжении следующих лет и Курт, и Кортни постоянно напоминали мне, что именно я их познакомил. «Это ты виноват, – смеялись они, прекрасно осознавая, что многие считали, будто Кортни вышла за Курта только по расчету. – Не беспокойся, мы тебе будем платить десять процентов со всех отчислений»[238].

Я помню тот концерт. Это было в мой первый приезд в Лос-Анджелес. Как я могу это забыть? «Butthole Surfers»,«Redd Kross» и «L7» ~ прекрасный подбор исполнителей! Меня не было в списке гостей, поэтому я пришел пораньше, во время саундчека, чтобы успеть пробиться внутрь; я прошел мимо огромной очереди из панков и фриков, растянувшейся по всей бетонированной площадке, вдоль которой расхаживали подозрительные охранники с оружием. Внутри я наткнулся на менеджера «Redd Kross» (и «Beastie Boys») Джона Сильву. Сильва на тот момент уже несколько месяцев - я того не знал – был менеджером «Nirvana».

Я сказал ему, что у меня задание. В тот вечер, когда мы заселились в отель в Лос-Анджелесе, я заметил афишу концерта «Hole», который должен был состояться через 8 дней. Я не знал, что это за группа. Я только слышал их музыку, брызжущую ядом, спермой, желчью, страстью поверх яростных риффов в стиле «Black Sabbath», а их синглы просто взорвали мой мозг. Я отчаянно хотел с ними увидеться. Я ничего о них не знал. Я понял только, что они из Миннеаполиса, потому что узнал о них от Кэт Бьелланд. А у них так: скоро был концерт! Я должен был с ними встретиться. Поэтому спросил Сильву, не в курсе ли он, кто это такие и как мне связаться с их вокалисткой. Сильва был из тех парней, которые знают всех.

– Я могу сделать кое-что получше, – сказал он мне. – Я могу тебя познакомить с ней прямо сейчас.

Так я и познакомился с Кортни Лав.

Я до сих пор вижу, как она тогда выглядела, когда шла через пустой танцпол навстречу мне, громкая и грязная: размазанная косметика, рваные колготки, неоновый свет, сияющий в ее тyсклых светло-желтых волосах. Она представилась и в последующие несколько минут успела упомянуть полдюжины известных людей, с которыми, по ее словам, она была очень близко знакома. Она угостила меня виски и потребовала, чтобы я угостил ее в ответ.

Ни у меня, ни у нее не было денег, поэтому мы носились по комнате, воруя или выпрашивая выпивку, становясь все более агрессивными и пьяными. Кто-то познакомил нас с кудрявой декой из «Вill & Ted's Excellent Adventure». Кто-то из «L7» подсыпал в наши стаканы кислоту. Мы болтали или возились, а комната кружилась над нашими головами. Мы отчаянно хорошо поладили. Я был музыкальным критиком из Англии, искавшим новую суперзвезду. Она была начинающей актрисой и музыкантом, которая мечтала стать этой Новой Суперзвездой. Ей нравилось внимание, которое ей уделял «именитый» английский журналист. Мне нравилась любовь, которой она одаряла меня взамен, – даже – и меня и раздражало то, что Кортни интересует моя мотивация то иногда она начинала ко мне приставать. (Какое мне дело до того, какой формы у кого-то нос, если единственное, что меня – поддерживало в жизни, – это чистота моей страсти к музыке?) Мы тайком проникли через бархатные занавески в ВИП-зону на верхнем этаже, пробравшись под канатами в тот момент, когда охранники отвернулись. Никто не мог нас остановить. Мы были неприкасаемыми.

Позднее появилась «Nirvana». Группа из Абердина записывала в городе «Nevermind», ключевой альбом эпохи. Когда Курт увидел меня, его глаза загорелись. Было очевидно, что мы с Кортни творим какое-то серьезное нарушение общественного порядка. Увидев нас – пьяных, орущих, ведущих себя вызывающе, – он поступил самым естественным для него образом: направился к двум самым пьяным, обдолбанным людям во всем клубе и начал кататься по полу вместе с ними.

– Как дела? – спросил Курт – мы с Кортни едва стояли на ногах. – И кто это с тобой? Ты не хочешь нас познакомить?

– Я знаю тебя, – завизжала Кортни. – Ты Курт Кобейн, и ты засранец.

Бах! Не успев договорить эту фразу, Кортни ткнула Курта в живот – привычное приветствие для альт-рокеров в то время. Курт упал и увлек меня за собой. Я уцепился за Кортни, и мы втроем повалились на пол перед сборищем лос-анджелесских модников с их широкими лацканами и узкими джинсами. Охранники стали проявлять интерес по отношению к трем пьяным придуркам, портящим своим видом всю рок-н-ролльную обстановку. «Не трогайте Курта, – закричала Кортни. – Это же гребаная РОК-ЗВЕЗДА!»

Курту понравилась эта мысль, поэтому он вцепился Кортни в шею. Когда формальности были позади, мы сошлись на том, что нам нужно выпить. Вот и все. Курт познакомился с Кортни.

Мне бы хотелось написать, что между ними тут же проскочила искра, свет любви озарил их глаза, как только они увидели друг друга, но ... это полная чушь. Будущие муж и жена понравились друг другу в ту ночь в Лос-Анджелесе только так, как могут нравиться друг другу два пьяных человека. Два клубных животных в поисках алкоголя, способов словить кайф, получать удовольствие и просто обдолбаться. Две локальные рок-звезды, наслаждающиеся свободой, которую приносит чрезмерное употребление горячительных.

На следующее утро я проснулся под стеклянным столом в абсолютно раздолбанной комнате «Nirvana» в «Оаквуде», совершенно голый. В воздухе висело густое облако дыма марихуаны; Крист и фотограф «Мелоди мейкер» Фил Николз были увлечены глубокой философской дискуссией (возможно, о наркотиках). Спина у меня болела – кто-то случайно сбросил на меня тяжелую стеклянную пепельницу. Все, что я слышал, – как Курт Кобейн хвастался, что пригласил на свидание девушку, с которой мы познакомились вчера вечером. Успокаивая воспаленное воображение, я посмотрел на часы – черт, шесть утра! – вышел на улицу в одних трусах, подозвал такси – и уехал вместе с Николзом обратно в Голливуд.

На восемь часов у нас было назначено интервью.

 

Взгляд второй: Дебби Шейн

 

– ...«Melvins» отправились в турне, и Курт позвал меня к себе. он сказал: «Слушай, они тут нам оставили комнату, приезжай в любое время, приезжай на выходные, сейчас тут Шелли вместе Кристом». Они постоянно звонили и спрашивали: «Ну когда же ты приедешь?» В конце концов, однажды я решила съездить к ним. Мы договорились встретиться на концерте «Butthole Surfers» и «L7» в «Hollywood Palladium», а оттуда собирались отправиться в гостиницу. Мы прилетели, взяли напрокат машину, заблудились и, в конце концов, оказались в клубе. Мы приехали очень поздно. Отыскали Курта – с ним был Крист, пьяный вдрызг. В тот вечер то ли его штрафовали за вождение в нетрезвом виде, то ли он чуть не сбил кого-то на парковке. Еще там была Кортни – о ней я читала и слышала от своих знакомых, которые знали ее или были на ней женаты. Она была…

я помню, как после концерта мы стояли снаружи, и Курт хотел уехать в гостиницу и спрашивал меня, как я на это смотрю. Он просто хотел уехать. Я почти уверена, что мы досмотрели до конца выступление «Butthole Surfers». В машине кроме меня были Алекс, Курт и вроде бы Баррет (Джонс) … И вроде бы ты тоже был тогда в машине, да? Ты был вместе с Кристом.

я: Курт что-нибудь говорил про Кортни той ночью?

– Он что-то бормотал себе под нос. Кто-то говорил, что она пыталась увезти его с собой, но он не захотел. Моя подруга Алекс вела тогда дневник, и недавно она прислала мне по электронной почте фразу, которую Курт сказал той ночью и которая могла иметь отношение к Кортни: «Я хочу познакомиться с женщиной в два раза умнее меня и в два раза сильнее меня». Мы вернулись в квартиру, какое-то время все было тихо, потом начался хаос. Там был один пьяный англичанин, мне кажется, его звали Эверетт Тру, он шатался по кустам. Не помню, зачем мы вышли на улицу, но помню как этот пьяный чувак из Англии кричал: «Я люблю Кортни Лав. Я люблю Кортни Лав». Потом он упал в кусты, нам пришлось его поднимать оттуда. «Я люблю Кортни Лав. Я хочу жениться на Кортни Лав».

Я: Ты той ночью не спала?

– Ну, Крист начал кидать из окна вещи. Он кинул пепельницу и попал в Алекс. Она заплакала, он начал перед ней извиняться. Я помню, что весь номер разгромили. Крист был огромным и мог поднимать большие вещи: кофейные столики, диваны. На следующий день мы с Алекс отправились в Голливуд. Я купила гитару и сделала себе татуировку, которую давно собиралась набить. Дженнифер из «L7» устраивала грандиозную вечеринку, но Курт не хотел туда идти, поэтому мы остались дома и смотрели телевизор. Он решил дописать текст к песне; а мы смотрели очень клевый мультик, «Ночной полет», он нам просто вынес мозги. Затем Курт что-то написал. Интересно, имело ли это хоть какое-то отношение к мультику.

Я: А следующим вечером Курт говорил что-нибудь о Кортни?

– Нет. Он сочинял стихи. Он переживал из-за того, что им пора ехать в студию и ему нужно написать текст. Я купила пива, и он даже не стал пить. Я помню только, как мы с ним смотрели телевизор, и больше там никого не было. Не знаю, что произошло потом.

Я: Как тебе показалось, это была их первая встреча?

– На том концерте? Да, безусловно.

Я: Почему ты так считаешь?

– Раньше Кортни во всех интервью говорила о парне по имени Курт Кобейн, с которым она хотела бы познакомиться. Насколько я знаю, до того вечера они никогда не встречались. Мне кажется, Курт даже что-то такое сказал в машине, вроде: «Наконец-то Я познакомился с Кортни».

 

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 386; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!