Начальная Программа Бенджамина 9 страница

Концепция лечения во второй эре основывалась на принятии того мнения, что лучшим решением является воздействие на симптомы, поскольку нет пути, через который можно действовать на ту область, где реально существует проблема, то есть на сам мозг. И это основное принятое всеми мнение оставалось, не вызывая возражений, на про­тяжении многих лет второй эры, и детям с повреждениями мозга не становилось лучше

Поразительно, что основная идея о том, что ничего нельзя сделать с самим мозгом, оставалась необсуждаемой почти полвека существо­вания современной медицины. Было неизбежно, что однажды это бу­дет оспорено, и я думаю, что именно наша группа впервые серьезно опротестовала эту идею.

Интересно, что именно Темпл Фэй, один из величайших лидеров второй эры, с каждым днем становясь все более неудовлетворенным ввиду отсутствия положительных результатов, положил начало разру­шению второй эры и посеял семена, приведшие к расцвету третьей эры. Фэй, который был соучредителем Академии церебрального пара­лича и который вместе с Фелпсом нес огромную ответственность за успех второй эры, выражал недовольство по двум пунктам. Первым его недовольством было то, что все происходящее было полезным, но, к сожалению, не медицинским. Он постоянно указывал на то, что традиционная роль медицины сводится к поиску повреждения или бо­лезненной части и, затем, воздействию на них с целью их восстанов­ления, а не к тому, чтобы учить людей, как лучше жить с болезнью. Он упрямо задавал свой вопрос, является ли обучение людей тому, как жить с инвалидностью, назначением современной медицины или, хотя бы, должно ли это оставаться ее первоочередной целью.

Второе, в чем Фэй видел недостаток, это то, что, хотя у детей с повреждениями мозга наблюдаются неврологические отклонения, ле­чение, которое они получают, почти полностью является ортопедичес­ким. Он указывал на то, что не надо надеяться решить неврологические проблемы ортопедическими методами. Фэй также признавал, что это происходило по большей части потому, что в начале сороковых годов слишком малое количество невропатологов, и нейрохирургов прояв­ляли интерес к проблеме детей с повреждениями мозга. Сам Фэй был одновременно и невропатологом и нейрохирургом, заработавшим меж­дународную репутацию в этой сфере, и поэтому его компетентность в таких высказываниях не вызывала сомнений.

Гениальность Фэя, а в действительности, всего лишь его присут­ствие в нашей команде, переместила наше внимание от симптомов бо­лезни у детей с повреждениями мозга, которые присутствовали в теле ребенка везде, начиная от пальцев ноги и заканчивая его глазами, на сам мозг, где коренилась истинная причина болезни ребенка. Забавно и вместе с тем заслуживает огромного уважения то, что доктор Фэй. первооткрыватель

150

второй эры, сам же стал инициатором, если не ска­зать, движущей силой для ее последующего разрушения.

Сложно определить, когда началась третья эра. Безусловно, семена были посажены в 1941 году, когда мы, студенты Фэя, начали обдумывать применение его принципов в отношении повреждений мозгами телесных дисфункций.

Естественно, его присутствие в команде и руководящая роль, ко­торую он играл с 1945

до 1957 года, были жизненно необходимы. Обширные знания Фэя о функционировании мозга, так же как и его многочисленные теории о том, как следует подходить к лечению, были бесценны для третьей эры, хотя в то время у нас не было возможностей достичь больших практических результатов.

Я не знаю, когда точно началась третья эра. Возможно, она началась в наших головах в 1941 году без осознания этого. Эти теории уверенно прослеживаются у нас с 1950 года. К 1955 году мы вполне осознали неизбежность третьей эры. К 1960 году мы заявили о третьей эре тем коллегам, которые хотели нас услышать, и к 1965 году, хотя вторая эра еще не окончилась, третья уже определенно пришла и, очевидно, намеревалась остаться.

 

ТРЕТЬЯ ЭРА - РАЦИОНАЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ

 

Пока вторая эра атаковала симптомы заболевания у ребенка с пов­реждением мозга и имела целью предотвращение деформаций, ос­лабление симптомов и ловкое помещение детей в окружающую их действительность, третья эра явила собой рациональное и успешное лечение ребенка с повреждением мозга. Третья эра действовала на сам мозг, там, где находилась проблема, и, следовательно, целью такого лечения было сделать ребенка не счастливым или благополучным ка­лекой, но вместо этого сделать его полноценным, как в физическом, так и в интеллектуальном смыслах.

Сейчас я бы очень хотел заявить, что теперь мы можем успешно производить это со всеми детьми, нуждающимися в лечении. Конеч­но, это не доказательство, но есть примеры того, что некоторых детей с повреждениями мозга мы делаем абсолютно нормальными и даже таких, у которых наблюдались очень серьезные повреждения. У боль­шинства детей с повреждениями мозга, которых мы сейчас наблюдаем, улучшение достаточно заметно.

Едва ли стоит удивляться, что мы иногда терпим неудачи, пытаясь сделать детей с повреждениями мозга здоровыми в том мире, в кото­ром до сих пор считают, что это вообще невозможно. Удивительно то, что мы иногда достигаем цели.

К началу третьей эры первооткрыватели, новаторы и радикалы второй эры стали уважаемыми мэтрами мира детей с повреждениями мозга, а также его защитниками и судьями, но новая группа радика­лов, новаторов и первооткрывателей пошла вперед, требуя, чтобы их услышали, и использовали их новые знания, идеи и энергию в борьбе с повреждениями мозга.

Кто были эти новые диссиденты? Конечно, одним из них был Фэй, а также команда молодых мужчин и женщин, которых Фэй вдохновлял и вел за собой.

Однако, если до настоящего момента я создал своим рассказом впечатление, что мы единственные, кто был недоволен получаемыми результатами, я должен поторопиться исправиться, поскольку это не так. Все те, кто искал лучшие методы лечения, не всегда соглашались друг с другом, но, в то же время, они имели и кое-что общее. Они перемещали свое внимание с ортопедии на нервную систему и невро­логию. Большинство из этих новаторов прекратили разговоры о «мышечно-скелетных нарушениях» и теперь вели речь о «нейромышечных нарушениях». Такой подход, если при этом не отказываться полностью от изучения симптомов, дает возможность сделать ощутимый шаг в сторону нервной системы человека и, таким образом, в сторону пер­вопричины.

Пока Дивер и Фелпс оставались верными мышцам и физическим упражнениям, другие, такие как Нотт, Кабат, Руд, Аейрс и Семанс от­стаивали нейромышечные технические приемы или использование нев­рологических рефлексов, в которые Фэй уверовал уже в конце 30-х годов и которые использовал в 1941 году и защищал в послевоенные годы.

Другие ушли даже дальше мышечно-скелетных симптомов и, фак­тически, искали ответы в самом мозге. Имена этих людей были Бобаты, Бруннстрем, Уинд и другие,

151

живущие в этой стране или за рубежом.

Довольно сложно понять, как можно справедливо оценить третью эру и ее действующих лиц, поскольку это было переходное время.

В то время как мир продолжал лечить детей с повреждениями мозга воздействием на симптомы, характерным для второй эры, большинство людей в мире были недовольны старыми приемами, и, по меньшей мере, добрая половина этого мира теперь стремилась

узнать о новых методах, чтобы в последствии быть способными их применить. Все больше людей каждый день обращали свои взоры на новые методы. Однако, в наши дни существуют защитники как старых методов (неко­торые очень страстно защищают свою правоту), так и новых методов (некоторые из них тоже очень страстно защищают свою правоту). По­этому, сложно сделать официальное заявление о приходе третьей эры с признанием заслуг тех людей, которые ответственны за ее приход.

Если я скажу, что наш Институт Достижения Человеческого Потен­циала единственный отвечает за приход третьей эры, то я уверен, что меня будут критиковать многие сторонники третьей эры за то, что я беру на себя слишком много.

Но, с другой стороны, если я отдам должное тем, кто намеренно или неосознанно приближал приход третьей эры, я, бесспорно, буду рас­критикован сторонниками второй эры за попытки возложения на них ответственности за судьбу того, что они считали радикальным, сом­нительным и, возможно, даже полным опасных новых идей. Поэтому, бесспорно, меня осудят и в том случае, если я это сделаю, и в том, если я этого не сделаю. Это неизбежная проблема людей, говорящих что-то новое в разрез с теми современными идеями, которые воодушевляют людей. В дополнение к людям, которые решительно объединяются на той или иной стороне, есть те, кто стоит посередине, которые не могут определиться во мнении, которые хотят добра обеим сторонам, отри­цая ответственность каждой в отдельности. Их идеи обычно заклю­чаются в том, что новые идеи новы, опасны, слабы и не доказаны и, кроме того, все эти идеи не являются новыми, но они, так или иначе, идут по проторенной дороге. Такое поведение всегда напоминает мне новобранца в армии, который пишет домой, что еда в армии не годится даже для свиней и вдобавок дают такие маленькие порции.

Я решу свою дилемму, описав третью эру и ее людей такими, ка­кими они мне представляются, и в процессе этого оценю роль самого писателя, который будучи глубоко вовлеченным в происходящее, ста­рается изо всех сил описать его по-своему.

Для этого я отказываюсь от возложения ответственности за наши идеи на кого-либо, кто хочет от них отмежеваться, одновременно при­знавая вклад любого, кто участвовал, независимо от того, знаю ли я об этом вкладе или нет, и приглашая занять свое место в третьей эре всех тех, кто выбрал присоединение к ней, даже если они ничего для этого не сделали, кроме декларации своего согласия с ее существованием. Я делаю все вышеописанное и, в то же время, в полной мере несу ответственность за наш личный вклад, идеи и работу.

Несмотря на то, что моя группа не требует абсолютного признания (или не берет на себя абсолютную вину) за третью эру, нужно сказать, что наша группа с самого начала была ее важной частью.

Где сейчас находится третья эра? Большинство детей в мире до сих пор получает лечение второй эры, несмотря на то, что сейчас многие тысячи детей самых различных национальностей на всех континентах получают лечение, разработанное Институтами, и другие тысячи детей получают лечение неврологическими методами, которые предлагают Бобаты, Бруннстерм, Руд, Нотт и другие специалисты, которые, несом­ненно, являются важной частью третьей эры.

Многие лидеры второй эры убедились, что новые методы могут предложить детям с повреждениями мозга что-то полезное, и исполь­зуют эти методы частично или полностью. Другие крепко держаться за старые методы, но жизнь меняется и меняется быстро.

Студенты и аспиранты всех специальностей, проявляющие интерес к лечению детей с повреждениями мозга, до сих пор толпами стре­мятся к уважаемым мэтрам второй эры, как в свое время это делали и мы, хотя есть ощущения, что такие визиты все меньше имеют целью обучение и все больше — желание выразить уважение некоторым ве­ликим

152

медикам.

Все же среди студентов, стремящихся поучиться у светил второй эры и отдать им дань уважения, существует много и тех, которые изу­чают и новые методы третьей эры.

Было время, когда упоминание об Институтах в некоторых кругах вызывало только пожимание плечами. Сейчас такое упоминание вы­зывает восторженные комментарии

тех, кто сегодня следует нашему примеру. Тысячи врачей направляют детей на лечение.

Сотни занима­ются с детьми с повреждениями мозга по программе.

На научных семинарах теперь редко обсуждаются старые методы, и эти семинары почти полностью посвящены методам новой эры.

В общем, третья эра и ее люди уважаемы. Мы стали чуть-чуть кон­сервативнее. Есть надежды, что мы не слишком быстро станем очень консервативными, поскольку полный консерватизм почти всегда при­водит к невосприимчивости разума к новым идеям.

Сейчас кажется очевидным, что идеи третьей эры полностью заме­нят идеи второй, и когда они это сделают, ее сторонники займут новое всеми уважаемое и, в конечном итоге, почитаемое положение и сами станут судьями, решающими, что правильно, а что нет, и по сущест­ву станут единственными смотрителями истины в том виде, в каком они себе ее представляют. Возможно, что мы, люди из Институтов, будем в их числе. Если такие времена придут, я уверен, что мы, как и те, кто был до нас, будем наслаждаться всеобщим поклонением и известностью, и третья эра выполнит свои обещания. Когда настанет этот день, нас будут считать правыми, вместо того чтобы, как раньше, считать всегда неправыми, и похоже на то, что тогда нас будут считать правыми всегда, даже если мы будем неправы.

Тогда, однажды, начнется четвертая, последняя и лучшая эра в ис­тории детей с повреждениями мозга.

 

ЧЕТВЕРТАЯ ЭРА – ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ

 

Возможно, она начнется с новой и неизвестной группы недовольных молодых мужчин и женщин в Верхнем Томагавке в Канзасе или в Сан Хосе в Бразилии, которые, возможно, скажут с безразличием к нашим заслуженным почестям: «У этих старых тугодумов из Филадельфии (или еще откуда-нибудь) за последние двадцать лет не было ни одной новой идеи о детях с повреждениями мозга». Возможно, дальше они скажут: «Эти старые джентльмены были хороши для своего времени, но они неправы в своем убеждении, что лучшее, что можно сделать для детей с повреждениями мозга, - это сделать их здоровыми; это было хорошо раньше, но не теперь». Потом они с уверенностью ска­жут: «Действительным решением для детей с повреждениями мозга является не их лечение, а предотвращение самой болезни» (и они не будут иметь ввиду использование пункции плодного пузыря, чтобы найти и уничтожить их).

Эти молодые люди, конечно же, будут абсолютно правы. Они будут правы не только в том, что будут говорить правильные вещи (многие люди, включая нас, уже говорят об этом), но, что гораздо более важ­но, они будут знать, как это сделать. Возможно сначала они не будут знать, как предотвращать все заболевания детей с повреждениями моз­га, только некоторые, но продолжая работать, они будут увеличивать количество болезней, возникновение которых они смогут предотвра­щать.

Эти молодые люди, возможно, скажут нам: «Мы любим и уважаем тех старых первооткрывателей из Филадельфии, и мы всецело за то, чтобы дать им медали, звания, награды и место в истории, которое они заслужили». Но они также грозно добавят: «Но мы не одобряем идею приношения им в жертву ребенка». И в этом они тоже будут абсолютно правы.

Мы иногда находим несколько минут (обычно в 2-3 часа ночи), что­бы подумать о будущем и обсудить его. Мы знаем, что оно придет, и молимся о его приходе, о выдающемся дне для всего мира. Нам при­ятно думать, что когда этот день придет, мы скажем: «Слушайте этих юношей, потому что они, бесспорно, правы». Нам нравится верить, что когда этот день придет, мы не только будем согласны с ними, но и при­соединимся к ним, какое бы влияние или вес мы не имели среди них. Нам приятно верить, что, присоединившись к ним, мы, как когда-то Фэй, будем иметь возможность

153

стать частью сразу двух эпох в истории детей с повреждениями мозга. И если мы это сделаем, они примут нас с распростертыми объятиями и будут учиться у нас, как мы приняли и учились у действительно великого доктора Темпла Фэя.

Нам хочется в это верить, но мы неплохо знаем историю и, вдоба­вок, мы реалисты. Перевес не в нашу пользу, и мы знаем об этом. К сожалению, история показывает, что

когда эти новые первооткрыва­тели появятся на сцене, мы скажем: «Молодые люди

подобные этим, полны диких невыполнимых идей, всегда все преувеличивают, отчего и возникают все проблемы в мире», - и, таким образом, продолжим осуждать их за то, что они угрожают нашим идеям, за установление которых мы так долго и усердно боролись.

Мы клянемся, что не сделаем так, но история показывает, что сде­лаем. Мы часто говорим о том, что нужно положить в надежное место письмо, адресованное нам самим, и перечитывать его первого числа каждого нового года. В этом письме будет написано: «Есть ли вокруг какие-нибудь молодые люди, которые огорчают нас своими взглядами, но, тем не менее, могут быть правы?» Мы часто говорим о написании этого письма, но, что более интересно, мы до сих пор этого не сделали. Интересно, это означает что-нибудь?

В случае, если мы никогда не подвигнемся на написание этого пись­ма, пусть эта книга послужит одобрением и полным признанием этой группы молодых людей и девушек из будущего.

1970-1980 гг.

ДЕСЯТИЛЕТИЕ ЗДОРОВЫХ ДЕТЕЙ

30.

КОНЕЦ НАЧАЛА

Завершение начального периода я связываю с тем днем, когда в мае 1971 года получил письмо от доктора Самарао Брандао, Президента Бразильской Ассоциации церебрального паралича.

Доктор Брандао любезно пригласил меня выступить с основным до­кладом и стать почетным гостем на четвертом Бразильском конгрессе по церебральному параличу, на котором доктор Брандао будет предсе­дателем, а доктор Раймундо Ароджо Лейтао секретарем. Доктор Брандо был в Бразилии ведущим хирургом-ортопедом и физиатром, а доктор Лейтао являлся профессором неврологической физиатрии в Институте Неврологии при университете Бразилии. Он также был автором основ­ного бразильского учебного пособия по церебральному параличу.

Эта ассоциация была наиболее значительной в бразильском меди­цинском сообществе и включала в себя, прежде всего, физиатров, пе­диатров, невропатологов, хирургов-ортопедов и нейрохирургов. Также был представлен медицинский персонал среднего звена.

Это приглашение означало для нас многое. Среди участников Кон­гресса были оппоненты доктора Вераса, представлявшего наши идеи в Бразилия. Тот факт, что я был главным докладчиком, означал, что бразильские специалисты были заинтересованы узнать из первых рук результаты нашей работы, которую мы вели более 30 лет. К тому же я был почетным гостем, а это означало гораздо большее. И если это приглашение не означало, что философия, концепция, методология и технические разработки Институтов были единственными, приняты­ми на вооружение Бразильскими специалистами, то, по крайней мере, подтверждало полное признание нашей работы в Бразилии и избрание этим народом нашего метода одним из ведущих.

Я безумно хотел, чтобы Мэй Блэкберн была рядом со мной, чтобы насладиться этим прорывом в профессиональном признании наших методов - и она, и Джей Кук, и генерал Уайт, и доктор Зигмунд Ле Винн, и мистер Хэншоу, и генерал Кемп, и А. Винтон Кларк, и Элеа-нор Борден, и Бетти Марш, и все остальные, кто так мечтал об этом, боролся, стойко держался перед лицом неудач и разных бед, под огнем критики и кто никогда до самой своей смерти не дрогнул в своей не­поколебимости добиться лучшей участи для детей с повреждениями мозга, а в голове звучали шекспировские строки:

  "О нас, о горсточке счастливцев, братьев ..."

Я думал о них всех:

154

 

  "То было братство избранных, проверенное смертью..."

И еще:

  "Так обними его, пока он пред тобой –

  Таким его ты больше не увидишь... "

 

Но, прежде всего, я думал о Темпле Фэе и о том, каким счастьем был бы для него этот

день признания в Рио-де-Жанейро.

И сам конгресс, который состоялся во второй декаде ноября 1971 года в гостинице «Копакабана» в Рио-де-Жанейро, усилил во мне уве­ренность, что наша философия была признана и широко использова­лась по всей Бразилии.

В шестидесятые годы методы, разработанные в Институтах, в неко­торой степени использовались в большинстве учреждений Соединен­ных Штатов, но без нашего ведома. То есть, было очевидно, что в той или иной мере наши методы использовались повсюду в Соединенных Штатах, хотя многие боялись признавать это, и зачастую они приме­нялись ненадлежащим образом, так как те, кто делал это, никогда не обучались этому. (Заведующий отделением использовал их, но никогда не признавался в этом главврачу и так далее.)

---

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!