ДЕСЯТЫЙ ГРАДУС ВОСТОЧНОЙ долготы по Гринвичу
Вечер. Проливной дождь. По проселочной дороге, борясь с ветром, бредут двое полицейских.
Первый полицейский. Черный дождь.
Да еще такой ветер — хоть в гробу от него
прячься... И все из-за этого негодяя!
Второй полицейский. Судя по всему, он держит путь на север. Там, в лесах, его и днем с огнем не сыскать.
Первый полицейский. А что это за тип?
Второй полицейский. Убийца. Был стихоплетом, артистом варьете, владельцем каруселей и даже любовником миллионерши... Потом работал лесорубом, сидел в каталажке, бродяжничал... Его схватили на месте преступления, но он силен как слон... А виной-то всему была одна официантка, на которой уже пробы ставить негде. Из-за нее он зарезал своего лучшего друга.
Первый полицейский. Ну, тогда это просто зверь, а не человек.
Второй полицейский. Да, но ведь при всем этом он ведет себя как ребенок. Тайком приносит одиноким старушкам дрова из леса... Тут-то мы его едва не поймали... Эта история с официанткой стала, похоже, последней каплей. Ему уже нечего было терять... Вот он и зарезал друга своей юности. Тот, правда, был тоже довольно темной личностью.
Первый полицейский. Эх, сейчас бы водки... или хотя бы бабу... Пойдем отсюда! Там, в кустах, что-то шевелится...
Оба уходят.
Ваал (вылезает из кустов, с узелком на плече и гитарой в руках). Так, значит, он окочурил-ся... Бедняга! Нечего было попадаться мне под горячую руку! Жизнь становится интересной... (Скрывается за кустами.)
|
|
|
В ЛЕСНОЙ ИЗБУШКЕ
Ночь. Ветер. Ваал лежит на грязном тюфяке. За столом сидят мужики. Они выпивают,
играют в карты.
Первый мужик (встает, подходит к Ваалу, склоняется над ним). Слушай, чего ты хочешь? Ты же уже на ладан дышишь... Это и слепому видно. И никому на белом свете до тебя и дела нет. Может, у тебя кто есть? Ваал качает головой.
То-то и оно. Надо стиснуть зубы, если, конечно, они у тебя еще не совсем сгнили, и ждать конца... Чего ты ерепенишься? Другое дело, когда откидывают копыта люди, которым есть что терять... миллионеры, например. Их-то еще можно понять... А у тебя-то даже и документов нет. Но ты не дрейфь!
Земля и без тебя будет все также вращаться.
Она у нас круглая. И также будет выть ветер...
Посмотри на все это иначе. Представь себе,
что подыхает крыса. И все дела. Только не
цепляйся за жизнь зубами. Их у тебя уже все
равно нет. (Возвращается к столу, садится.)
Мужики. Там еще капает. Черт побери!
Придется ночевать рядом с покойником.
— Ты лучше в карты смотри. Бью козырем!
— Ты еще дышишь, толстый? Спел бы чего-нибудь напоследок.
— Оставь его в покое! Ои остынет быстрее, чем кончится этот черный дождь... Ходи
давай!
— Он, конечно, пил, как лошадь. И все же в нем есть что-то такое... Он ведь не знал, что так кончит.
|
|
|
— Десятка треф! Хватит на него таращиться.
Смотрите лучше в карты. Мы с вами не в бирюльки играем.
Воцаряется тишина. Лишь изредка слышны проклятия.
В а а л. А сколько сейчас времени?
Второй мужик. Двенадцать. А ты что,
собираешься в дорогу?
Все смеются.
Ваал. Да пора уже. А как там?
Второй мужик. Сыро.
Все (встают). Вот и дождь перестал. — Надо
двигать. — Везет этому толстому. Опять будет
лодыря гонять. (Берут топоры.)
Третий мужик (подходит к Ваалу).
Спокойной ночи! На том свете свидимся.
Четвертый мужик. Как хоть тебя зовут? А то ведь так и помрешь... Мы же должны
знать, кого будем закапывать.
Первый мужик. Постарайся не сразу протухнуть. Мы будем вкалывать до обеда, а потом вернемся сюда перекусить.
Ваал. Не уходите! Побудьте со мной немного.
Мужики (хохочут). Ты что нам, отец родной?
— И без нас подохнешь.
— Он нам исполнит лебединую песню.
— Мужики, бочонок с водкой хочет исповедаться.
Ваал. Хотя бы полчаса.
Мужики (хохочут). Нет уж, подыхай один!
— Аида, братцы, ветер уже стих.
В а а л. Я вас долго не задержу.
Хохот.
Сами-то вы не захотели бы умирать в полном одиночестве.
|
|
|
Хохот.
Первый мужик. Слюнтяй! Получай на память. (Плюет Ваалу в лицо, вместе с другими направляется к двери.)
Ваал. Хотя бы десять минут!
Второй мужик (задерживается в дверях, поднимает голову вверх). Звезды... (Другим вослед.) Я вас догоню.
Ваал. Сотри мне слюну со лба.
Второй мужик (склоняется над Ваалом, рукавом проводит по его лбу). Чего ты улыбаешься?
Ваал. Вкусно.
Второй мужик (возмущенно). И чего я с тобой валандаюсь! Ты конченый человек... (Берет топор, направляется к двери.)
Ваал. Благодарю.
Второй мужик. Может, тебе еще чего-нибудь... Впрочем, нет, меня ждет работа. Бывай, покойничек!
Ваал. Подойди поближе.
Тот подходит, склоняется над Ваалом.
Это было прекрасно...
Второй мужик. Что было прекрасно? Что, каплун несчастный?
Ваал. Все.
Второй мужик. Ну ты даешь! (Качает головой, уходит.)
Дверь остается открытой. На дворе — синяя ночь.
В а а л ("с беспокойством). Эй, ты где?
Второй мужик fe окне). Чего тебе?
В а а л. Ты куда?
Второй мужик. На работу.
В а а л. А где это?
Второй мужик. Тебе-то какое дело?
Ваал. Сколько сейчас?
Второй мужик. Четверть первого. (Уходит.)
Ваал. И этот ушел. (Молчит.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Не помогает! Мама, мама, прогони Экарта. Небо, оно такое низкое... Можно руками потрогать. Спать. Там так сыро... Раз, два, три, четыре... Мне не хватает воздуха. Сейчас, наверное, уже светло. Только бы добраться, только бы добраться... (Поднимается с тюфяка.) Ваал, дорогой мой, ты же до нее доползешь, до этой двери. Там будет легче. (Резко.) Никакая я им не крыса! (Ползет дальше.) У меня еще есть колени. Там будет легче. (Доползает до двери, поднимает голову вверх.) Звезды... Хм. (Переваливается через порог.)
|
|
|
НА ЛЕСНОЙ ДЕЛЯНКЕ
Утро. My ж и к и сидят под деревом, курят, выпивают.
Первый мужик. Теперь моя очередь. Гони сюда водку, а сам пока послушай птиц. (Хватает бутылку, пьет из горлышка.)
Второй мужик. День сегодня будет жаркий.
Третий мужик. Нам до обеда надо повалить еще уйму деревьев.
Четвертый мужик. Он-то, поди, уже окоченел?
Первый мужик. Известное дело.
Третий мужик. Сейчас мы могли бы сварить яйца, если бы этот тип их не сожрал. Подумать только! Воровать яйца, стоя одной ногой в могиле... Поначалу мне было его жаль, но уж после этого случая... Хорошо еще, что он не добрался до нашей водки. (Качает головой.) Скармливать яйца покойнику — это уже ни в какие ворота не лезет... Четвертый мужик. Как все-таки его звали? Чем он вообще занимался? '
Первый мужик. Тебе-то какая разница?! Мы его закопаем, да и дело с концом. Дайте и мне водки! (Пьет.)
Второй мужик. Когда он уже начал хрипеть, я его спросил, о чем он думает. Интересно знать, о чем думают люди в такие минуты. А он мне: "Я еще слышу, как шумит дождь. Я еще слышу..." От этих его слов у меня мороз по коже побежал, просто мороз по коже... (Озирается по сторонам.) Больше он ничего не сказал…
1918 г.
[1] Дева скорбящая (лат.)
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 100; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!