Сергиевская башня. XVII в. Литография Б. И. Лебединского. 1929

⇐ ПредыдущаяСтр 19 из 24Следующая ⇒

Иркутск стал центром самостоятельного воеводства в 1682 году, а через четыре года был возведен в ранг города, получив в 1690 году свой герб и печать. Это обстоятельство послужило основанием очередной перестройки крепости, наглядное представление о которой дают сохранившиеся исторические документы.

Принимая летом 1697 года у воеводы Афанасия Савелова «Иркуцкий рубленый город», малолетний Николай Полтев (сын погибшего по дороге в Иркутск нового воеводы, Семена Полтева) с приставленным к нему «мирским советом» сыном боярским Иваном Максимовичем Перфильевым приняли и «городовые ключи и всякую великого государя городовую казну и снаряд, пушки и разное ружье, хлебные и пушечные запасы, порох и свинец»¹²⁵. Тогда же, согласно установленному правилу, было составлено новое описание крепости.

Иркутск имел в это время размеры «в длину и ширину по 60 сажень, крыт тесом, в вышину до обламов 21 венец, обламов 5 венцов, по городу строенья 6 башен новых в вышину до обламов по 40 венцов, обламов по 6 венцов, в том числе 4 башни четыреугольныя, пятая проезжая 8-угольная вверх о трех уступах большая, да башня ж 4-угольная проезжая с мосты»¹²⁶.

Таким образом, мы видим, что габариты крепости изменились по крайней мере в третий раз. Город рос, увеличиваясь в своих размерах, постепенно обрастая с трех сторон развитым посадом. К сожалению, все первые описания Иркутска не могут быть подкреплены подлинными чертежами, хотя они и составлялись. Так, в своей челобитной известный нам Андрей Барнешлев сделал такую приписку: «Да тому ж, государь, новому Иркуцкому острогу, написав подлинный чертеж, я, холоп твой. в Енисейском остроге в съезжей избе стольнику и воеводе Кирилу Аристарховичу Яковлеву подал, чтоб для ведома послать тебе, великому государю к Москве»¹²⁷.

Вполне возможно, что и этот чертеж вместе с описанием послужил основой при выполнении С. У. Ремезовым «Чертежа земли Иркуцкого града» для «Чертежной книги Сибири». Кроме того, после постройки в 1693 году воеводой И. Гагариным «в Иркуцке деревянного города со всяким городовым строением, с башнями, и с вороты, и с верхними и серединными и подошвенными боями»¹²⁸ в Москву через Енисейск вместе с отчетом о строительстве был также отправлен чертеж. Нет, не оставила нам история этих ценнейших сейчас документов.

Сопоставляя цитированные выше документы с изображением Иркутска у Ремезова (ил. 135) и сравнивая это изображение с другими, приходишь к убеждению, что именно чертежи с мест послужили основным графическим материалом для «Чертежной книги Сибири». Изображения большинства населенных мест в книге индивидуальны и, надо полагать, строго документированы. Довольно наглядно и убедительно это можно проследить на Иркутске. Обратимся снова к описям, в которых кроме описания башен и стен даются также описания и других построек. Так, в острожной стене была поставлена приказная изба (на рисунке Ремезова - слева внизу между двумя башнями), «а посреди острога церковь во имя нерукотворного образа господа нашего Иисуса Христа, да в пределе Николы Чудотворца, а под папертью кругом 6 лавок о 2 житья; колокольня новая рубленая шатровая с переходы, а под нею 4 лавки да анбар церковный; в остроге же анбар житничный об одном житье, крыт тесом. В острожной же стене государев двор, где живут иркуцкие воеводы, две горницы, одна под башней, а другая на жилом подклете»¹²⁹. И церковь с шатровой башней и государев воеводский двор изображены (в правом нижнем углу рисунка, в стене) в соответствии с описанием и, надо полагать, с присланными из Иркутска чертежами. При всей схематичности ремезовского изображения Иркутска чертеж в совокупности с подробными описаниями предстает бесценным дополнительным источником при выявлении характеристики этой крепости.

Улица старого Иркутска. Литография Б. И. Лебединского. 1929

Любопытно будет проследить, как изменялись конфигурация и размеры крепости на разных этапах ее развития, тем более что исторические документы позволяют это сделать. Изменение размеров Иркутского острога происходило под воздействием тех условий, в которых он развивался. Далеко не последнюю роль в этом сыграло и то обстоятельство, что Иркутск уже к концу XVII века постепенно превратился, по словам сибирского историка Ф. А. Кудрявцева, в торгово-складскую, продовольственную и военно-административную базу для целого потока людей, переселявшихся с запада на восток. Достаточно сказать, что в самом Иркутске в 80-е годы XVII века поселились на жительство выходцы из Москвы, Пскова, Переславля-Залесского, Пинеги, Устюга Великого, Мезени, Соли Вычегодской, Шацка и других мест. Такой бурный приток населения обусловил и рост посада, и расширение крепости. Сохранилось интереснейшее замечание, в котором сделана попытка объяснить этот приток населения: «А как стал город несколько известен как по хорошему местоположению, так и по всем выгодностям жителей, а особливо по сей славе, будто прежде соболей иркутские женщины били коромыслами: от сего с разных сторон число жителей умножилось»¹³⁰.

Очередная перестройка крепости в 1693 году изменила и конструкцию стен: вместо тыновых они стали срубными. Правда, ни в одном документе не говорится, какой конкретно конструкции - в виде городней или тарас. Некоторый свет на этот счет проливают изображения Иркутска у Ремезова, а также панорамный рисунок «Вид города Иркутска», сделанный художником экспедиции Г. Ф. Миллера И. Люрсениусом (ил. 136). На всех рисунках конструкция стены более всего напоминает тарасы. Нет никаких сведений и о том, были ли срубные ячейки стен заполнены землей или камнями. Скорее всего, нет, так как в отсутствие военных действий крепость выполняла свою функцию символически и не подвергалась осадам и пушечным ударам. Но строилась она по всем правилам военного искусства - с верхними, средними и «подошвенными» боями.

В Иркутске очень ярко была воплощена основная особенность сибирских крепостей ~ сочетание в постройках военного назначения одновременно нескольких функций. Кроме того, здесь мы видим включение в систему оборонительных стен различных гражданских и культовых построек. И описи и рисунки иллюстрируют это достаточно хорошо.

В острожной стене, как свидетельствует опись 1684 года, находился государев воеводский двор, изба для воеводских людей, амбар, погреб с ледником, поварня, мыльня. Позднее здесь появилась деревянная приказная изба на подклете, взамен которой в начале XVIII века была поставлена каменная, а в противоположной от нее стене в 1706-1710 годах построена, тоже каменная. Спасская церковь. Таким образом, силуэт крепостных сооружений существенным образом изменился, дополненный гражданскими и культовыми постройками, и приобрел характерную выразительность. Располагаясь на фоне однообразной и плотной застройки посада. Иркутская крепость занимала доминирующее положение, гармонируя с рельефом местности, изгибами рек и силуэтом гор на горизонте.

В 1729 году М. Зиновьевым был выполнен схематичный план Иркутска, уже много раз публиковавшийся в исторической литературе. На плане кроме крепости показано ограждение посада, сделанное в 1728 году. К этому времени изменилась и конфигурация крепости, что было вызвано пожаром 1716 года, который уничтожил часть городских стен. Через несколько лет члены Второй Камчатской экспедиции во главе с Г. Ф. Миллером, прибывшие в Иркутск, сделали его описание, геодезическую съемку и панорамный рисунок.

Анализируя сделанный И. Люрсениусом рисунок города (ил. 136) и сравнивая его с одновременным ему планом (ил. 138), поражаешься точности, с какой они выполнены. На рисунке изображены все постройки, включая приделы, прирубы, навесные балконы и крыльца. Центром композиции в рисунке является группа, в которую входят самые высокие постройки: Богоявленская церковь с шатровой колокольней и восьмигранная проездная Сергиевская башня. В композицию панорамы включены также шатры и главы церквей, расположенных за пределами крепости в разных местах посада. Расстановка их хорошо показана на приведенном здесь плане. Крепость и посад надежно защищены рекой и острожной стеной, в которой были сделаны четырнадцать редутов и трое ворот: Монастырские, Мельничные и Заморские. Параллельно стене был выкопан ров и установлены рогатки. На плане представлены почти все укрепления, распространенные в крепостном деревянном зодчестве Сибири XVII века.

На ил. 137 приведен еще один малоизвестный, но чрезвычайно интересный, хотя и фрагментарный, план части Иркутска, выполненный в 1738 году. На этом плане детально показаны гостиный двор, Богоявленский собор с колокольней, таможня, торговые ряды (мясные, молочные), амбары и часть крепостной стены с тремя башнями. Казалось бы, что нового можно узнать, глядя на план? Оказывается, многое!

Во-первых, на нем с потрясающей для того времени подробностью показаны аксонометрические изображения и фасады гостиного двора, торговых рядов, таможни, изб и амбаров. Великолепно передан даже материал построек - камень и дерево. Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, этот чертеж снимает вопрос о характере конструкции крепостной стены. Справа от средней башни стену расчленяют четыре вертикальные линии. Всего четыре линии, а как много они говорят! Так могли изобразить только тарасы. Дело в том, что при устройстве стены городнями поперечные стены срубов верхней части (обламов) были, как правило, наполовину сдвинуты по отношению к нижним срубам. Здесь же линия перерубов в нижней части совпадает с перерубами облама. Художник (или чертежник) даже не стал расчленять всю стену, он только показал нам способ ее конструктивного устройства.

И, наконец, последнее: на чертеже показаны абрис и устройство (обрамление косячными колодами) проездных ворот в средней башне. Это тоже новая и весьма ценная информация, несмотря на то, что масштабное соотношение ворот со стенами на чертеже не выдержано.

Попытки выполнить графическую реконструкцию Иркутского острога предпринял в 20-е годы XX века иркутский художник Б. И. Лебединский. Прекрасно понимая всю сложность предстоящей работы, он начал с поисков и изучения исторических документов. Архивные и археологические исследования, изучение в натуре всех сохранившихся башен сибирских острогов (в Бельске, Братске, Илимске) послужили тем фундаментом, на котором и возник не потерявший до сих пор своей ценности уникальный в своем роде альбом «Иркутский острог»¹³¹.

Кроме прекрасных литографий с видами Иркутска XVII века в альбом включены натурные зарисовки сохранившихся острожных башен и тот исторический текстовой материал, который послужил основой для рисунков. Следует отметить, что в реконструкциях Б. И. Лебединский опирался в основном на опись 1684 года. Судя по изображениям, ему не были знакомы панорамный рисунок И. Люрсениуса и те чертежи, о которых говорилось выше, - ни на одной из литографий нет самой интересной и выразительной восьмигранной проездной башни (ил. 139-141).

Хотя художник и стремился к исторической достоверности, ему не удалось избежать некоторых неточностей. Так (это хорошо видно на рисунке «Глухая башня»), он неверно изображает примыкание крепостных стен к башне (ил. 139). Как правило, башня в большей степени должна выступать наружу, чтобы с нее в случае необходимости можно было вести обстрел вдоль стен, поэтому угла башни, довольно сильно выступающего внутрь крепости, практически не должно быть видно. На этой же литографии художник показал нависание верхней части стен (облам?), которого также не должно быть внутри крепости. Облам у стен делался только снаружи. Разумеется, художник имеет право на художественный вымысел, но, когда сообщается, что выполнялось подробное историческое исследование, необходимо придерживаться правды во всем и до конца.

Деревянная крепость с оставшимися четырьмя башнями сохранялась в Иркутске вплоть до конца XVIII века, хотя уже давно не выполняла своих функций, так как надобность в крепости отпала. Вызывавшее некогда восторг и уважение сооружение превратилось в «ветхое деревянное крепостное строение, которое было подвержено совершенной гнилости и время от времени разваливалось и безобразило собою все окружающее место»¹³². Такую уничтожающую характеристику крепости дал в конце 90-х годов XVIII века иркутский военный губернатор Леццано, приказав сломать остатки острога и очистить место, на котором он стоял.

Так завершилась почти полуторавековая история деревянной Иркутской крепости, положившей начало одному из красивейших ныне городов Сибири.

ЮИЛЬСКИЙ (КАЗЫМСКИЙ) ОСТРОГ

XVIII век

142. Первое изображение Казымского городка. С рисунка Н. Шахова. XIX в.

Исследованные недавно башни Юильского острога на реке Казым позволяют не только расширить наши представления о деревянных крепостях, но и проследить традиции и единство композиционных и строительных приемов, существовавших в древнерусском зодчестве. Сохранившиеся две башни и некоторые другие постройки острога свидетельствуют о воплощении здесь всего богатства и разнообразия приемов русской деревянной архитектуры, выработанных веками и передаваемых из поколения в поколение руками мастеров-плотников. Обследование и анализ острога дают богатый материал, наглядно подтверждающий также влияние этих традиций на архитектуру местных сибирских народов.

143. Генплан острога. Обмер-реконструкция А. В. Ополовникова и Н. П. Крадина

Детальное изучение остатков острога позволяет ввести в научный обиход новые, ранее неизвестные документы и материалы, полученные в результате обмеров и проекта реконструкции. Натурное обследование, выполненное автором, базируется на широком привлечении литературных и археологических материалов, относящихся к острогу.

Первые упоминания о «хантском граде» Казыме встречаются в летописном первоисточнике XVI века и в архивных документах, сохранившихся от XVII века. Например, о попытке покорения в марте 1582 года казымских городков Ермаком сообщает «Краткая сибирская летопись», а в государевой грамоте 1607 года в Березов воеводе Петру Черкасскому есть упоминание о том, что «кунная самоядь приходит с нашим ясаком в Казым»¹³³. Это значит, что уже в начале XVII века на Казыме существовал сборный ясачный пункт.

144. Северная башня

145. Южная башня

О существовании острога на Казыме свидетельствуют и источники XVIII века. Так, в 1748 году Березовская воеводская канцелярия доносила в высшие инстанции о количестве расквартированных казаков «у содержания острогов для охранения ясашных остяков от воровской самояди»¹³⁴ и отмечала, в частности, что в Казымском остроге находятся четыре казака. Из этого документа мы узнаем о существовании на Казыме не отвлеченного укрепленного пункта, а вполне конкретного - острога.

146. Надпись на створке ворот Северной башни. Обмер

Самое раннее описание острога относится к первой половине XIX века. Зимой 1843 года на месте его развалин побывал Г. Шершеневич и сделал краткое описание и схематичные обмеры двух башен. В начале XX века некоторые новые данные о различных постройках острога на Казыме сообщил известный исследователь Сибири А. А, Дунин-Горкавич, а в 1914-1915 годах, путешествуя по Оби, Казыму и Тазу с целью пополнения своих зоологических коллекций и одновременно посещая остатки старинных городков и острогов, здесь побывал омский этнограф И. Н. Шухов. В отчетах о поездке он кратко описал и развалины Юильского острога. К середине XIX века относится также графическое изображение Казымского городка, выполненное художником-самоучкой Н. Шаховым (ил. 142). Ни один из исследователей не сообщает точной даты основания острога, но в своих предположениях все они сходятся на первой половине XVIII века. Решительному сомнению эту дату подвергал В. И. Кочедамов, также базировавшийся на предположениях. Между тем интерес к памятнику был возбужден, и экспедициями архитекторов и историков были выполнены детальные обмеры, фотографирование башен и других сооружений острога. Кроме того, удалось выявить и утраты, показывающие степень возможности восстановления острога в графической реконструкции.

147. Конструктивное устройство двери на деревянных пятах
148. Обвалившийся угол облама Северной башни

Четкое и достаточно полное представление о планировочной структуре острога дают остатки различных построек в виде бугров и ям, в которых сохранились нижние венцы бревен. Контуры крепостных стен прослеживаются по всему периметру, и точные их размеры были определены путем вскрытия верхнего слоя грунта (ил. 143).

В плане острог представляет собой четырехугольник, близкий по своим очертаниям к трапеции. Длина северной его стороны составляет 58 м, восточной и западной - 40м, южной - 41 м. Тыновые стены из плотно пригнанных и заостренных сверху бревен диаметром 14-15 см поднимались на высоту более трех метров. В южной и северной стене находились две башни с воротами, причем створки ворот были устроены только с внешней стороны башен. Крепость располагалась чуть в стороне от дороги (зимника).

149. Южная башня во время обмера в 1969г.

150. Способ рубки угла Южной башни

Северная башня была несколько больших размеров, нежели Южная (ил. 144, 145). Очевидно, она была главной. На это указывает и такая деталь, как ворота. Ориентированные в сторону зимника, они имеют полуциркульные очертания, на левой створке их вырезаны изображения людей с луками в руках, нарты, какие-то знаки и надпись: «От города Березова до Юильского городка 236» (ил. 146). Дверные проемы без косячных колод. В каждой башне сохранилось по одной створке (ил. 147). Доски рублены топором и между собой скреплены брусками-шпонками. Нижние венцы башен положены на песчаный грунт. Толщина сосновых бревен срубов в среднем 18-20см. Над срубом башни нависает облам, выдаваясь наружу на 27см. В его сохранившейся части (шесть венцов) по всем четырем сторонам прорублены бойницы размером 30х30 см. С западного и восточного фасада в башнях (в местах примыкания к ним тына) на высоте около трех метров сохранились небольшие вертикальные отверстия размером 20x10см. В них, по-видимому, вставлялись горизонтальные бревна-бруски, служившие связями для тынин.

Высота башен (в сохранившейся части) немногим более пяти метров. Однако остатки элементов шатра позволяют восстановить и их полную высоту.

151. Западный фасад Северной башни

В плане башни почти квадратной формы с размерами 4,6x4,5 м (Северная) и 3,8х4,1м (Южная). Почти таких же размеров были башни и у многих других сибирских острогов - например. Мангазеи, Братского, Бельского, Ляпинского, Енисейского.

Набор основных элементов башен Юильского острога типичен для деревянных крепостных сооружений Сибири. Квадратный в плане сруб, круговой облам, бойницы, деревянные полы из плах и междуэтажные перекрытия, створки ворот с пятами, шатровая конструкция верха - это характерно и для всего деревянного зодчества Руси. При этом следует отметить, что не все элементы сохранились в юильских башнях полностью. Утрачены перекрытия башен вместе с шатрами, дверные створки, лестницы и полы. Тем не менее об их существовании свидетельствуют «следы» в башнях, а также упоминания у И. Шухова, Г. Шершеневича и А. Дунина-Горкавича.

152. Развалины острога

Воссоздать эти утраченные элементы помогают и остатки самих элементов. Так. внутри Южной башни сохранились две тетивы от лестницы, остатки обвалившейся стропильной конструкции верха, два тыновых бревна и одна створка наружных ворот, а гнезда балок в стенах и пазы для настилов показывают местоположение перекрытия. Можно сказать, что ни один конструктивный элемент или форма не утрачены здесь бесследно (ил. 148-151).

Следовательно, основные оборонительные сооружения Юильского острога (башни и тыновая стена) могут быть восстановлены даже без привлечения аналогов. По существу, здесь налицо не только конструктивное устройство башен, острожных стен и отдельных их элементов, но и вся планировочная структура крепости и посада.

153. Остатки амбаров на территории городка

Расположение сооружений в крепости и за ее пределами характеризует некоторые ее особенности. В отличие от подобных острогов здесь было много построек внутри крепостных стен, что свидетельствует не о большом служилом гарнизоне, а о том, что крепость «села» на давно существовавший здесь городок хантов, взяв их под защиту от нападавших ненцев. Таким образом, значительная часть жилых построек хантов оказалась в пределах крепости. Кроме функций по сбору ясака острог призван был помирить враждовавшее население, взяв под защиту менее агрессивную сторону (хантов). Не случайно до сих пор ханты считают это место святым и поклоняются ему.

154. Казенный амбар
155. Изба-казарма

На территории крепости и вокруг нее насчитывается более сотни остатков построек различного назначения (ил. 152-155). Поскольку настоящей книгой преследуется цель выяснения особенностей оборонительных сооружений, поэтому рассмотрение других построек нами сознательно опускается.

Остатки крепостных стен Юильского острога показывают, что здесь нет поздних и чуждых наслоений, которые изменили бы облик памятника, поэтому исследование его заключалось в выявлении количества утрат и их характера.

156. фрагмент остатков тыновой стены острога

Восстанавливая отдельные детали башен такими, какими они были прежде, мы тем самым восстанавливаем в подлинном виде всю башню. Самая значительная часть утрат относится к верхней части башен - нет ни перекрытий, ни шатров. Внутри Южной башни среди большого количества полусгнивших бревен удалось отыскать и бревна, принадлежащие стропильной конструкции шатра (ил. 157). По врубкам в бревне и по направлению этих врубок вначале была восстановлена схема шатра, а размер (длина) бревен позволил определить и высоту шатровой конструкции. Немаловажный вопрос: как и чем был покрыт шатер? И тут на помощь пришли косвенные источники. В своем кратком описании Г. Шерщеневич отмечал, что у бойницы, то есть у облама. - «тесовая кровля»¹³⁵. Естественно, что для натурной реконструкции одного только этого упоминания было бы недостаточно, но на стадии графического воспроизведения даже такие данные становятся ценными. Наверное, вполне возможно было бы восстановить шатры башен и по аналогам, но тогда эти элементы предстали бы в чисто условной форме. В таком случае условность была бы принята нами как объективная необходимость, как закономерность. Нельзя сказать, что сохранившиеся части стропильной конструкции позволили полностью избежать этой условности, - они ее значительно снизили, определив достаточно верно лишь схему шатра, его высоту и пропорции.

157. Остатки конструкции лестницы и шатрового перекрытия Южной башни

По-видимому, при исследовании памятника и выявлении утрат должен быть весьма тщательным поиск исходных данных в пределах самого памятника. Часто среди кажущегося на первый взгляд хлама обнаруживаются именно те недостающие детали, которые уже занесены в список полностью утраченных и которые порой трудно найти даже среди аналогов. Именно так обстояло дело с тыновыми стенами. Раскопками в 1969 году были определены только лишь диаметр бревен и глубина заложения их в земле (ил. 156). Примерную высоту тынин можно восстановить по отверстиям в стенах башен в местах примыкания к ним тына. Известно, что в эти отверстия вставлялись бревна - связи тыновых стен. Только в результате более тщательного обследования башен в 1972 году были обнаружены две полусгнившие тынины с ясно различимыми поперечными пазами для связей и, таким образом, вопрос о высоте стен был решен. Определение высоты стен - вопрос довольно серьезный, так как именно стена с башнями, их пропорциональные соотношения формируют тот архитектурно-художественный строй крепости, который мы и пытаемся воссоздать в реконструкции. Поэтому, учитывая решающую роль и значение данного элемента оборонительных сооружений в общей композиции крепости, поискам истинной высоты стен было уделено такое пристальное внимание.

158. Изба-казарма. фасады, разрез, план. Обмер-реконструкция

Исходные данные относительно других утрат более полные. Так, по двум тетивам, сохранившимся от лестницы, легко и просто восстанавливается сама лестница. В каждой тетиве остались следы ступеней (врубки), которые показывают их ширину и толщину. Длина ступеней, то есть ширина лестницы, в данном случае может быть принята условно по аналогии (например, в башнях Братского, Бельского и Якутского острогов). Пазы настила (моста) в уровне облама и гнезда балок, поддерживающих этот настил, указывают точное расположение перекрытия и примерную толщину бревен (которая в графической реконструкции принципиального значения тоже не имеет). Еще более просто восстанавливаются ворота башен. Сохранившаяся створка несет в себе всю полноту информации, начиная от габаритов и кончая конструктивным устройством, поэтому по левой створке воспроизводится (копируется) и правая.

159-162. Южная башня. фасад. Разрез. Планы разных ярусов. Обмер-реконструкция

Как видим, значение сохранившихся даже частично отдельных деталей и конструктивных элементов настолько велико, что по ним может быть восстановлен весь архитектурно-художественный облик крепостных башен. Именно эти сохранившиеся детали, как единственно достоверные, позволяют наиболее правдоподобно графически воспроизвести каждую башню острога в отдельности, а с ними и весь острог в целом (ил. 159-166).

163-166. Северная башня. фасад. Разрез. Планы разных ярусов. Обмер-реконструкция

Рассмотренный памятник крепостного деревянного зодчества может быть отнесен к числу уникальных. Уникальность его заключается, во-первых, в том, что он сохранился хотя и со значительными утратами, но без чуждых наслоений, часто искажающих до неузнаваемости памятник деревянного зодчества; во-вторых, в том, что легко реконструируется благодаря частичной сохранности утраченных элементов; в-третьих, реконструированный, он становится аналогом для воссоздания памятников крепостного деревянного зодчества, сохранившихся со значительными искажениями или полностью утраченных, но зафиксированных в подробных описаниях. Именно в силу указанных качеств он становится своеобразным эталоном, так как сохранил свою подлинную архитектуру и по праву должен быть включен в группу памятников, на которые сегодня ориентируется практика реставрации.

БЕЛЬСКИЙ ОСТРОГ

XVII век

В небольшом селе Бельском, что раскинулось в живописной местности вдоль реки Белой, находится сторожевая башня - уникальный памятник деревянного зодчества конца XVII века. Расположенное в стороне от железных дорог, село сохраняет уединенность и тишину, так характерные деревням прошлых времен. О прежней глухомани напоминает и тайга, вплотную подступившая к противоположному от села берегу реки.

Добравшись в Бельское на попутке или пешком от узловой станции Черемхово, сразу при входе в село видишь на пригорке полушарие купола каменной колокольни с нелепым конусообразным шпилем наверху, а чуть ниже - деревянный шатер сторожевой вышки. Это и есть знаменитая бельская башня. Может быть, «знаменитая» - слишком громко сказано, ведь среди всех известных нам сохранившихся остатков деревянных крепостей бельская башня более всех обделена вниманием исследователей.

167. Облам башни

168. Башня. Вид с северо-востока

Проходя вдоль деревянной изгороди по проулку и поднимаясь на холм, где поставлены башня и церковь, начинаешь постепенно замечать, что башня становится все выше и выше, как бы вырастая из холма, а колокольня церкви, наоборот, опускается ниже, словно врастая в холм. Невольно начинаешь прогонять от себя вдруг возникшее ощущение, что они «живые». Прекрасно понимаешь, что этого не может быть, но сразу отделаться от возникшего ощущения трудно.

169. Общий вид сохранившейся башни

Увиденное при подходе к башне несравнимо с тем, что видишь от нее. Казалось бы, обычный сибирский пейзаж, но в том-то и дело, что обычность эта исчезает благодаря присутствию башни. Поднявшись на сторожевую вышку, видишь панораму всей деревни с огородами на переднем плане: крепкие ухоженные деревянные дома рядками выстроились вдоль реки, сверкающей в лучах солнца. Башня вдруг превратилась в некий центр огромного пространства, все окрестности которого прекрасно видны с вышки. Воображение рисует картину прошлого: река - надежная защита для деревни, а все ближние подходы «с поля» хорошо просматриваются с башни. Дозорный, обходя размеренным шагом срубик вышки, видит все, что происходит на самых дальних подступах к острогу.

170. Изображение Бельского острога в «Чертежной книге Сибири» С. У. Ремезова. Конец XVII в.

Расположенный в глубине Сибири, Бельский острог был основан в конце XVII века, когда Приангарье уже прочно вошло в состав России. Однако прочность границ налажена не была, и для защиты отдельных воеводств и торгово-промышленных центров подновлялись прежние укрепления, а вместе с ними возводились и новые. Причем возводились не крупные крепости, а небольшие дозорные или сторожевые посты. Именно роль такого сторожевого пункта и отводилась небольшому Бельскому острожку с его единственной дозорной башней.

171. Башня, фасад, разрез, планы разных ярусов. Обмер-реконструкция

В небольшой заметке, опубликованной в 1911 году в одном из номеров журнала «Сибирский архив», приводятся сведения о том, что «вторая такая же башня, стоявшая на другом углу ограды, сгорела несколько лет тому назад»¹³⁶. Сведения, впрочем, без всякой ссылки на документ. Последняя часть фразы - «сгорела несколько лет тому назад» -вызывает более всего сомнений, потому что известно архивное дело Технического строительного комитета министерства внутренних дел от 1869 года, свидетельствующее лишь об одной башне¹³⁷. Между 1869 и 1911 годами лежат не несколько лет, а несколько десятилетий. Предположение о том, что вторая башня могла быть построена после 1869 года, более чем сомнительно. В XIX веке таких башен и острогов уже не строили, тем более вдали от границ.

172. Угол сруба башни с бойницами

Самое раннее изображение Бельского острога имеется в «Чертежной книге Сибири» С. У. Ремезова (ил. 170). Это был типичный безбашенный острог «малой статьи». На рисунке изображена лишь церковь, окруженная острожными (тыновыми) стенами, да изба в углу острога. Через несколько лет появилась башня, поставленная на фундамент из бревенчатых обрубков, врытых в землю вертикально вплотную друг к другу по всему периметру сруба. В башне ярко выражена ее сторожевая функция - наверху вокруг вышки устроена обходная галерея, предназначенная для несения караульной службы (ил. 168, 169).

При всем сходстве конструкции бельской башни с башнями других сибирских острогов ее дозорная галерея не только вносит своеобразие в композицию башни, но и делает ее отличной от других. Более того, бельская башня - единственная среди них, где есть такая галерея. И еще одно немаловажное обстоятельство: сегодня это единственная из всех сохранившихся башен, которая осталась на своем месте. Этот факт делает ее более значимой по сравнению с остальными башнями.

Конструкция бельской башни традиционна: квадратный в плане сруб, состоящий из семнадцати венцов. Длина бревен 4,8м при толщине 30-35 см. Нависающая над срубом обламная часть состоит из восьми венцов и завершена шатром, над которым сооружена сторожевая вышка. Общая высота башни вместе с вышкой составляет почти 12м. Кроме нижнего в башне есть еще два яруса, один из которых - в уровне облама. Для подъема на сторожевую вышку внутри башни сделаны три лестницы. В отличие от основного сруба башни смотровая вышка рублена из бруса способом «в лапу».

За время своего существования башня не претерпела серьезных изменений. Кроме замены кровли в ней был увеличен дверной проем, а также исчезло ограждение галереи вокруг вышки. На основании детального натурного обследования башни и ее обмеров была выполнена графическая реконструкция (ил. 171).

Общий вид башни, ее фрагменты и отдельные детали, включая даже такие мелкие, как бойницы (ил. 167, 172), - все свидетельствует о ее совершенстве. Небольшая по размерам, хороших пропорций, башня Бельского острога отражает оборонительные функции и вместе с тем олицетворяет творческое кредо русского градодельца, умевшего наделять свои постройки и сугубо утилитарными и художественными качествами.

НЕРЧИНСК

XVII век

Город этот прожил уже три с четвертью века. Возраст для сибирских, а тем более для забайкальских или дальневосточных городов более чем внушительный.

Имя свое город получил по названию реки Нерчи, в устье которой и был вначале поставлен. Каким он был, что собой представлял в первые годы своего существования - об этом лучше всего могут рассказать первоисточники - отписки первопроходцев. Обратимся к ним.

Год 1653-й... Сын боярский Петр Бекетов, прославивший свое имя «поставлением» многих острогов и городов, пришел холодной осенью в даурскую землю «на государеву цареву службу на Иргень озеро и на великую реку Шилку» с целью поставить два острога «в самых крепких и в угожих местах»¹³⁸. Одним из двух этих острогов и должен был стать Не-рчинск. Справившись с постройкой острога на Иргенском озере, Бекетов отправился с частью отряда на Шилку. Сделав плоты на берегу реки Ингоды, казаки стали сплавляться к месту назначения, но проплыли не более десяти верст. Холодная осень уже сковала льдом реку, и Бекетов решает рубить на берегу зимовье, амбар для припасов и три избы, оставляя в них зимовать нескольких казаков под начальством пятидесятника Ивана Котельникова. Другую группу из десяти человек он посылает конным путем «на усть Нерчи реки для заимки острожново поставленья и для государева ясачного збору и вновь землиц приводу под его государеву царскую руку»¹³⁹, а сам с несколькими казаками возвращается в Иргенский острог. Было это в ноябре месяце, а уже «генваря в 20 день» с Шилки пришли известия о том, что десятник Максим Уразов с казаками «на великой реке Шилке, против устья Нерчи реки, Шилкою рекою на низ пловучи на правой стороне, приискав крепкое и угожее место где быть государеву острогу, у рыбных ловель и у пашенных мест, для заимки, поставили малой острожек, а в нем одна изба с нагороднею»¹⁴⁰. Укрепленное зимовье, огражденное частоколом, просуществовало недолго.

173. Вид города Нерчинска. Гравюра М. И. Махаева. XVIII в.

Год 1658-й... Для учреждения в Приамурье воеводства на Шилку прибыл Афанасий Пашков, до этого исполнявший воеводскую службу в Енисейске. Он и стал первым воеводой даурской земли. Почти полтора года добирался Пашков до Иргенского озера. Прибыв сюда осенью 1657 года, он решает здесь и зазимовать, но времени зря не теряет, перебравшись волоковым путем на реку Ингоду, где «срубил и изготовил» на острог в «Даурскую землю восемь башен... да на четыре стены... двести сажен острогу», а также на «верхней Шилкской острог четыре башни да к тем башням изготовил острог весь сполна»¹⁴¹. По первой полой воде, «остроги сплотя в плоты», сплыл Афанасий Пашков по Ингоде и Шилке до устья Нерчи и там поставил острог и «многих иноземцев под государскую высокую руку лаской и приветом призвал»¹⁴². С этой вот весны 1658 года и начинается более чем трехсотлетняя история Нерчинска (ил. 177).

Чрезвычайно интересным в этой истории является прием, которым воспользовался даурский воевода при возведении крепостных сооружений Нерчинска. Это прием сборного строительства, хорошо известный еще с XVI века, когда под Казанью был тайно срублен город Свияжск. И вот спустя более ста лет мы видим тот же прием при строительстве Нерчинска и других даурских острогов. В данной ситуации Афанасий Пашков руководствовался соблюдением мер предосторожности и использовал старый прием для того, чтобы, как он сам писал в цитированной выше отписке, «богдойские и иных неверных земель люди не помешали бы мне холопу вашему на башенное и на острожное дело в Даурской земле лес сечь и башни рубить и острог ставить»¹⁴³.

174. План крепости

Острог был поставлен в благоприятном месте, у «хлебных» пашен и у соболиного промысла, на одном из островов в устье реки Нерчи. После окончания строительства крепости рядом была срублена Воскресенская церковь, окруженная острожными стенами и надолбами, сохранявшаяся до середины XVIII века. Первоначально острог имел тыновые стены с четырьмя башнями по углам. Позднее крепость была значительно расширена, а в 1689 году укреплена Ф. Головиным, прибывшим из Москвы для переговоров с Цинским правительством. Тыновые стены были заменены рублеными, и в них поставлено четыре угловых и столько же проездных башен.

Если о первом, тыновом остроге не сохранилось ни описаний, ни графических изображений, то рубленую крепость конца XVII века можно видеть на чертежах XVIII века, сохранившихся в архивах. Есть о ней и краткие описания с указанием некоторых размеров. Кроме того, изображение Нерчинской крепости есть и на старинных гравюрах. Самое раннее из них опубликовано в книге И. Идеса «Трехлетнее путешествие в Китай», изданной в начале XVIII века, а в 1770 году Н. Челноковым была выполнена гравюра по рисунку И. Люрсениуса. Из всех графических материалов наибольший интерес представляет «Чертеж старой и новой крепости Нерчинска», выполненный С. Немцовым в 1728 году, а также «План и проспект города Нерчинска» работы М. Татаринова (ил. 174). На плане С. Немцова (ил. 176) изображена восьмибашенная крепость с одной обвалившейся угловой башней, а слева показано предлагаемое размещение ее на новом месте. В декабре 1699 года нерчинский воевода Иван Николаев доносил в своей отписке царю о том, что башню подмыло на полсажени и «впредь та башня непрочна и городу в том месте стоять нельзя, потому что тое башню укрепить от воды никоими мерами невозможно»¹⁴⁴. Описанная ситуация показана на чертеже Немцова с большой точностью. На нем можно также видеть, что в пределы проектируемой новой крепости были включены и культовые сооружения (деревянная Воскресенская церковь, колокольня и каменная Троицкая церковь), размещенные на своем прежнем месте и окруженные острогом и надолбами.

175. Панорамный рисунок Нерчинска. Начало XVI II в.

Чертеж Михаила Татаринова (ил. 174) выполнен позднее, так как на нем крепость изображена уже перенесенной на новое, указанное на плане С. Немцова место. Правда, при переносе, как видно из чертежей, крепость изменила свои пропорции, стала меньше по размерам и была смещена ближе к старой крепости, поэтому внутри нее оказалась только лишь одна каменная церковь. Из старой крепости были частично перенесены стены и некоторые башни, а амбары, избы и торговые ряды были срублены заново. Вместе с планом на чертеже Татаринова показана также развертка (проспект) крепости и посада с западной стороны. Изображение на развертке строго соответствует плану и при всей своей условности дает достаточное понятие об архитектуре крепости и конструкции ее стен и башен.

Согласно росписным спискам 1701 и 1704 годов, периметр рубленых стен Нерчинской крепости составлял 282, а с башнями - 308 саженей. Внутри крепости размещались: воеводский двор, канцелярия, купеческие торговые лавки, сараи с пушками, баня, поварня и другие постройки. Композиция Нерчинской крепости и набор построек в ней были традиционными для Сибири, а конфигурация плана очень сходна с такими крепостями, как Якутск, Илимск, Енисейск. Особенно большое сходство, даже по размерам, Нерчинская крепость имела с Енисейском. И это, видимо, не случайно, так как первый воевода прибыл в Нерчинск именно оттуда. Наверняка в его отряде были мастера-плотники, принимавшие участие в строительстве Енисейска.

176. План крепости

Нерчинск занимал выгодное положение, имея судоходную связь с Амуром, через него проходили и караванные пути в Китай. Придавая большое значение Нерчинску, царское правительство возвело его в степень воеводства. Город в течение короткого времени прошел путь от военно-опорного пункта до экономически развитого центра. Торговые пути обеспечивали ему постоянный приток купцов с товарами и экономическое развитие. Это в свою очередь требовало строительства большого количества торговых лавок и амбаров для хранения товаров.

Перестройки Нерчинской деревянной крепости, произведенные в первой трети и в середине XVIII века. в большей степени были вызваны необходимостью ее переноса на новое место. Частые подъемы воды в Нерче изменили ее русло около Нерчинска, вода стала обрывать береговые постройки, и в течение XVIII века сменявшие друг друга воеводы поднимают вопрос переносе города на более возвышенное место. Это было сделано в 1812 году.

177. Ситуационный план расположения Нерчинска

Скупые сведения о Нерчинской крепости в совокупности с графическими материалами все-таки позволяют составить о ней некоторое представление и получить определенную картину ее развития. Эти сведения, дополняя общие данные о русском оборонном зодчестве, помогают выяснить начальный этап развития в исторической судьбе одного из первых русских городов Забайкалья, который положил начало градостроительному освоению этого района.

ЯКУТСКАЯ КРЕПОСТЬ

XVII век

Материалов, посвященных Якутской крепости, пожалуй, больше, чем по всем другим крепостным сооружениям Сибири, взятым вместе. Достаточно назвать хотя бы капитальное исследование Н. В. Султанова, вобравшее в себя известные до него сведения о Якутском остроге. И тем не менее многое осталось еще невыясненным. Не было сделано и главное - представить хотя бы в графической реконструкции облик этого великолепного памятника русского оборонного зодчества XVII века.

Остатки Якутского острога. Рисунок из альбома И. Булычева. XIX в.

Основанный в 1632 году как небольшой острожек, Якутск несколько раз переносили на новое место и перестраивали. В последней четверти XVII века крепость представляла собой величественную композицию из шестнадцати башен, нескольких церквей и хозяйственных построек. Как и многие сибирские города. Якутск имел мощные рубленые стены и такие же башни. Кроме срубных стен город был окружен вторым поясом стен (острожных), повторявшим прямоугольные очертания первого.

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 425; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!