Если это профилактика, то лучше я рискну здоровьем 8 страница
Конечно, чувства и желания женщины стоят на втором месте по сравнению с тем, что считает нужным акушер-гинеколог. Это касается и даты родов, которую врач назначает по своему усмотрению. Во многих больницах плановые стимулированные роды в рабочее время «с девяти до пяти» уже стали правилом. Основываясь на своих расчетах предполагаемой даты родов – а реальная дата может отличаться от предполагаемой в пределах шести недель! – врач вызывает роды, когда ему хочется, а не когда ребенок действительно готов пройти через родовые пути. Роды, вызванные врачом, могут закончиться кесаревым сечением, потому что ребенок, не готовый выйти на свет, будучи преждевременно вызванным, естественно будет показывать больше отклонений на мониторе.
Болезни легких, отставание в росте и развитии, другие физические и умственные отклонения, обычно связанные с преждевременным рождением, одновременно являются опасностями стимулированных родов. Что подтверждается статистикой: четыре процента пациентов отделений интенсивной терапии новорожденных попадают туда после стимулированных родов. Матери также имеют большую вероятность закончить стимулированные роды в отделении интенсивной терапии. У половины женщин, перенесших кесарево сечение, возникают послеоперационные осложнения. Уровень материнской смертности после кесарева сечения в двадцать шесть раз выше, чем при родах через родовые пути. Я предлагаю заменить термин «наблюдение» во время родов на уничтожение!
|
|
|
Доношенные младенцы с нормальным весом, но рожденные через кесарево сечение, также подвергаются опасности серьезного легочного заболевания, которое называется болезнью гиалиновых мембран, или синдромом подавленного дыхания. Это плохо диагностируемое, иногда смертельное и трудно поддающееся лечению заболевание было когда-то обнаружено почти исключительно у недоношенных детей. Когда ребенок рождается нормально (в срок и через естественные родовые пути), его грудная клетка и легкие сдавливаются по мере его выхода из матки. Скопившиеся в легких жидкость и секрет выталкиваются через бронхи и удаляются через рот. При кесаревом сечении этого не происходит.
В результате одного исследования был сделан вывод, что распространенность этой болезни легких можно снизить как минимум на пятнадцать процентов, если акушеры-гинекологи станут более осторожно относиться к кесареву сечению. В этом же исследовании утверждалось, что по меньшей мере шести тысяч из сорока тысяч случаев болезни гиалиновых мембран можно было бы избежать, если бы врачи не стимулировали роды, прежде чем ребенок достаточно созреет для того, чтобы покинуть утробу.
|
|
|
Тем не менее количество стимулированных родов и кесаревых сечений растет, а не падает. Я помню времена, когда стоило только количеству кесаревых сечений превысить четыре–пять процентов, как проводилось широкомасштабное расследование. Сейчас каждые четвертые роды проходят с применением кесарева сечения. А в некоторых больницах этот процент подскочил до пятидесяти. И не проводится вообще никаких расследований.
Нас убеждают, что Современная Медицина постоянно прогрессирует. И хирургия особенно. Подтверждением тому служат новые методы, которые доказывают свою эффективность в повседневной практике – по крайней мере, до тех пор, пока их не вытеснит очередное «чудо». Но все совсем не так. Хирургия проходит через три этапа, но ни один из них не имеет ничего общего с прогрессом. Первый этап – восторженное приятие. Конечно, законы природы гласят, что к каждому новому явлению нужно относиться со скептицизмом, а не с восторгом. Но у Современной Медицины другие законы. Как только операция становится возможной – она гарантированно будет восприниматься с восторгом. И только после того, как операция просуществует в практике некоторое время, и ее полезность или бесполезность сможет прорисоваться сквозь туман первоначального восторга, из глубины начнет проклевываться скептицизм (второй этап).
|
|
|
Операция коронарного шунтирования наслаждалась безграничным приятием первые пять или шесть лет. Все вели себя так, будто операция, при которой кровеносный сосуд, перекрытый жировыми отложениями, хирургически «огибался», была ответом на катастрофический уровень смертности от сердечных приступов к Соединенных Штатах. Но лилии не вынесли позолоты. И хотя десятки тысяч мужчин и женщин ежегодно выстраиваются в очередь на эту операцию, все больше людей начинают относиться к ней скептически. Очевидно, операция не дает тех результатов, которые хотели бы видеть хирурги. В ходе семилетнего наблюдения Администрации по делам ветеранов2 за более чем тысячью человек обнаружилось, что коронарное шунтирование не принесло никакой пользы, за редким исключением пациентов группы высокого риска, у которых была болезнь левой главной артерии. Уровень смертности среди пациентов, получавших хирургическое или медикаментозное лечение, существенно не различался. Фактически среди пациентов группы низкого риска уровень смертности спустя четыре года после проведенного лечения был немного выше, чем у тех, кто получал хирургическое лечение. Другие исследования показали, что у людей, перенесших операцию коронарного шунтирования, продолжают появляться отклонения на электрокардиограмме, и что они рискуют пострадать от сердечного приступа не меньше, чем люди, лечившиеся нехирургическими методами. И хотя эта операция избавляет пациента от ангинальных болей, некоторые врачи считают, что это или эффект плацебо, или результат повреждения нервных путей во время операции. Кроме того, сам шунт может засориться, и это отбросит пациента на прежние, дооперационные позиции.
|
|
|
2 Администрация по делам ветеранов – независимое правительственное ведомство (1930-1988), занимавшееся вопросами социального обеспечения военнослужащих в отставке. В 1988 году его функции были переданы Министерству по делам ветеранов (Department of Veterans Affairs), которое часто продолжают называть Администрацией по делам ветеранов. – Прим. переводчика.
Наиболее эффективным лечением сердечных заболеваний является радикальное изменение диеты, то есть переход от типичной диеты с высоким содержанием жиров к диете, в которой жир составляет до десяти процентов всех калорий, в сочетании с постоянными занятиями физкультурой. Такой метод дает нам наглядные примеры не только облегчения страданий, но и исцеления.
И он в конечном счете подтолкнет операцию коронарного шунтирования к третьему этапу – забвению.
Но хирурги не сдаются, особенно когда дело касается таких весьма доходных операций, как коронарное шунтирование. И хотя вполне очевидно, что замена двух-трех дюймов засоренного большого сосуда не решит проблему 99,9 процента остальных засоренных сосудов, операция коронарного шунтирования до сих пор привлекает много желающих.
Возможно, конец шунтированию смогло бы положить личное мужество какого-нибудь хирурга, как это было, когда один врач забил последний гвоздь в гроб так называемого «пудрения» – несколько десятков лет назад была очень распространена такая операция на сердце. Суть ее заключалась в том, что грудная клетка вскрывалась, и сердце посыпалось тальком. Предполагалось, что это приведет к раздражению выстилки и сосудов и вызовет рост новых кровеносных сосудов. И улучшит кровообращение. «Пудрение» было чрезвычайно популярной операцией, пока упомянутый врач не провел следующий эксперимент. Он сделал операцию нескольким пациентам, «припудривая» одних, а другим вскрывал грудную клетку и оставлял без «пудрения». Результаты у обеих групп пациентов были абсолютно идентичными. Они одинаково себя чувствовали после операции!
Если хирургическая процедура исчерпала все разумные аргументы в свою пользу, это еще не значит, что Современная Медицина от нее откажется. Если вы рассмотрите все основные типы операций, то увидите, что большинство их них исчерпало себя много лет назад. Их реальную пользу невозможно доказать, но они изобилуют тайными преимуществами. Они никогда не умрут, как и церковные. обычаи. Удаление миндалин с практической точки зрения должно было отмереть 2000 лет назад, но оно до сих пор распространено как медицинская церемония. Офтальмологи до смерти запугивают родителей, говоря, что если небольшое одностороннее косоглазие их ребенка не вылечить хирургическим путем, то в будущем он обязательно ослепнет. Если бы это было правдой, по улицам разгуливали бы миллионы слепых на один глаз людей – именно столько детей с косоглазием просто не обращаются к офтальмологам.
И хотя расцвет коронарного шунтирования миновал, служители молоха Современной Медицины занимаются развитием той же в своей основе – и бесполезной – технологии для лечения других сердечно-сосудистых заболеваний!
Современная хирургия злокачественных опухолей когда-нибудь будет вспоминаться с тем же ужасом, с каким сейчас мы вспоминаем о лечении пиявками во времена Джорджа Вашингтона. Бессмысленность таких операций была продемонстрирована 
Уорреном Коулом из Иллинойского университета тридцать пять лет назад: при анализе периферической крови после надреза кожи было выявлено, что раковые клетки уже распространились в результате хирургического вмешательства. Врачи защищались, говоря, что, хотя рак распространяется, организм может с этим бороться. Это глупый ответ. Если бы организм пациента мог «с этим бороться», то, прежде всего, рак не развился бы у этого пациента! Некоторые считают, что хирургическое лечение рака находится под угрозой потому, что появились новые методы борьбы с раком. Это еще один кружной путь: новые методы пленяют воображение и вселяют надежду, потому что хирургия приносит разочарование. Но ваш хирург признает это последним.
Люди спрашивают меня, почему существует столько ненужных операций, и я отвечаю им, что аргументов «за» гораздо больше, чем аргументов «против». Единственный довод «против» – это то, что ненужные операции приводят к страданию, смерти и расходам, которых не должно быть. Один этот довод никогда не оказывал особого влияния на деятельность Современной Медицины. В то же время доводов за бесполезные операции – легион, и они довольно весомы в рамках этики Медицинской Церкви.
Простейший из них – операции можно использовать в разных целях, помимо заявленной цели исправления или устранения болезненного процесса. Операция – это важный элемент обучения, а также плодотворное поле для экспериментов, хотя единственное, чему она когда-либо «учила» или что-либо «открывала» – это как делать операции. Когда я был старшим консультантом по педиатрии при Департаменте психического здоровья в Иллинойсе, я исключил из практики одну операцию, которая делалась детям с синдромом Дауна, имеющим порок сердца. Целью операции было заявлено улучшение кровоснабжения мозга. Настоящей целью, конечно же, являлось совершенствование ординаторских программ штата по сердечно-сосудистой хирургии, потому что никаких улучшений в мозге детей с синдромом Дауна не происходило, и хирурги об этом знали. Сама идея этой операции была абсурдной. И смертельной, потому что уровень смертности вследствие этой операции был весьма высок. Естественно, университетская публика была очень расстроена, когда я отменил эту операцию. Эти люди не могли придумать лучшего применения несчастным детям с синдромом Дауна, и, кроме того, это был важный учебный материал.
Жадность тоже играет свою роль в поддержании высокого уровня ненужных операций, хотя я не думаю, что одних экономических мотивов достаточно для оправдания. Несомненно, если отменить все ненужные операции, большинство хирургов лишится работы. Им придется искать честный способ заработать, потому что хирург получает деньги, когда он делает вам операцию, а не когда вы лечитесь другими методами. При групповой врачебной практике3, где хирурги получают фиксированную зарплату, не привязанную к количеству сделанных операций, и удалений матки, и удалений миндалин производится всего на треть меньше, чем при «сдельной» оплате труда.
3 Групповая врачебная практика (медицинская группа) – форма объединения несколь-ких врачей – специалистов в разных областях медицины; при этом доходы от медицинской практики объединяются и распределяются в соответствии с правилами, установленными в данной группе. Суть взаимоотношений между врачами-членами группы состоит в том, что они могут в экстренных случаях передавать друг другу право лечить своих пациентов. – Прим. переводчика.
Если бы у нас осталась только одна десятая от всего числа хирургов, которое есть сейчас, то ненужных операций стало бы очень мало. Даже Коллегия американских хирургов признала, что нам нужно всего 50–60 тысяч дипломированных хирургов, плюс 10 тысяч интернов и ординаторов, чтобы полностью обеспечить потребности страны в этих специалистах на ближайшие полвека. По оценке Коллегии – а мы можем ожидать, что она была внимательна к финансовым обязательствам хирургов, если их предложения были приняты всерьез – почти половина из ста тысяч, или около того, хирургов, которые у нас уже есть на сегодняшний день, лишние. И эти пятьдесят тысяч лишних скальпелей наголо причиняют много вреда.
Невежество также имеет значение во многих случаях, когда делается ненужная операция. Я не имею в виду незнание со стороны пациента. Если исключить все неправильные, устаревшие и откровенно бестолковые действия акушеров-гинекологов, осталось бы не гак уж много гинекологических операций. К примеру, врачи очень хорошо знают, что женщины с нарушениями менструального цикла больше рискуют развитием рака влагалища или шейки матки. Фактически этот риск, зависящий от того, что именно вызвало у этих женщин нарушения цикла, для некоторых из них выше более чем в десять раз! Тем не менее очень немногие врачи прилагают усилия к тому, чтобы выяснить, что представляют собой эти женщины, прежде чем назначить гормональные контрацептивы. Я знаю женщину, которая пользовалась ими много лет, потому что ей никто не сказал, что это опасно. У нее было обильное кровотечение во время самой первой менструации с начала приема гормональных контрацептивов, и этот факт указывал на то, что она относится к группе риска, которой противопоказаны противозачаточные средства этого типа. Даже когда обследование (мазок по Папаниколау) показало, что происходит что-то неладное, гинеколог «успокоил» ее тем, что в любой момент можно произвести удаление матки. Очевидно, его мотивом была смесь жадности и невежества, потому что следующий врач, к которому она пошла, сказал, что если немедленно не провести небольшую хирургическую процедуру, то в дальнейшем может понадобиться удаление матки. Но даже той небольшой операции можно было избежать, если бы врач предупредил женщину об опасности до того, как она только начала принимать гормоны.
Тем не менее жадность и невежество не самые главные причины существования ненужных операций. Это вопрос веры: врачи верят в хирургию. Есть что-то притягательное в том, чтобы «лечь под нож», и врачи пользуются этим, чтобы привлечь людей. В конце концов хирургия – это элемент Прогресса, а Прогресс отделяет нас от тех, кто жил до нас, и в этом мы их превосходим. В Америке все, что можно сделать, будет сделано. И никого не интересует, нужно ли было это делать. Если можно придумать инструменты и что-то ими сделать, то это точно хорошо. Поэтому у нас есть не только шунтирование, удаление миндалин и радикальное удаление молочных желез, но и операции по хирургическому изменению пола.
Первобытная хирургия была связана с культом, и девяносто процентов нынешней хирургии – тоже культ. Еврейское традиционное обрезание (брит), занимает свое место в еврейских законах и культуре. Оно проводится на восьмой день жизни специально обученным моэлем, который пользуется методами, прошедшими проверку четырехтысячелетней традицией. Вокруг стоят десять мужчин, следящих за тем, чтобы он делал это правильно. Тем не менее в Современной Медицине общепринятое обрезание делается на первый или второй день жизни, когда кровопотеря особенно опасна. Оно выполняется хирургом или интерном, или студентом, с использованием «новейшей» технологии. Тогда как при еврейской церемонии младенцу дается немного вина, в обряде Современной Медицины не используется никакая анестезия.
Поголовное обрезание всех мужчин бессмысленно вне рамок религии. Обрезание – это операция, и ее опасности нельзя не принимать во внимание. Не так уж редки случаи, когда хирург совсем теряет совесть и использует прижигание вместо скальпеля – и, промахнувшись, обжигает большую часть пениса.
В некоторых примитивных религиях участие в ритуальном изувечении поднимает жертву на более высокую ступень сознания. Под воздействием сильной боли или наркотических веществ, или того и другого, жертва в своих галлюцинациях достигает единения с богами. Иногда эта «привилегия» сохраняется только за жрецами или членами общества, обладающими особым статусом. В христианстве пыткам подвергались только Христос и мученики, за исключением сомнительных мистиков, возникающих то здесь, то там, у которых загадочным образом открываются стигматы, или раны Христовы.
В Церкви Современной Медицины никто не может получить освобождение от роли жертвы. До изобретения анестезии жертвы, стиснув зубы, видели богов с ясностью, которую может принести только агония, до тех пор, пока не умирали. Теперь жертва «подвергается» некоей театрализованной смерти, так что во власти хирурга не только вылечить ее, но и вернуть из мертвых. Конечно, даже эта возможность была усовершенствована благодаря развитию местной анестезии. Теперь жертва может оставаться в сознании, наблюдая, как хирург жонглирует его жизнью и смертью. И, конечно же, даже дети с удовольствием демонстрируют послеоперационные шрамы. Если это дети врачей, то наверняка им будет чем похвастаться, так как в семьях медиков чаще прибегают к операциям. И это доказывает, что врачи верят в силу обрядов не меньше, чем они ожидают от остальных.
Лучший тест на фанатизм – проверить, принимает ли сам верующий свои лекарства, или верит ли он собственным пресс-релизам. Тот факт, что врачи выстраиваются в очередь на собственное жертвоприношение, способствует его закреплению в обрядах.
Самым мрачным аспектом Современной Медицины является стоящая за верой презумпция вседозволенности служителя медицины, ибо он умеет оперировать. Вы не должны заботиться о себе, мы решим все ваши проблемы. Все, что вам нужно, чтобы участвовать в таинстве расчленения – это твердая вера. Современная Медицина успешно узурпировала власть традиционных религий, так что все мы, включая жрецов, священников и монахов, считаем себя в основе своей поддающимися ремонту при помощи и для целей той силы, которая пребывает в операционных-молельнях.
Чтобы защитить себя от веры вашего врача в оперативное лечение и избежать магических обрядов с ножом, проделываемых с вашей собственной плотью, первое, чем вам нужно заняться, это самообразование. Повторяю, сделайте своей привычкой узнавать о вашей проблеме больше, чем знает ваш врач. Книги, газеты и журналы, имеющиеся в публичной библиотеке, дадут вам много знаний.
Будьте особенно бдительны в отношениях с врачом, который рекомендует одну из широко распространенных операций, например, удаление миндалин, удаление матки, вправление пупочной грыжи. Помните, что врач рассматривает операцию не как потенциально опасное вторжение в ваш организм, а как благодеяние, которое непременно принесет добро. Даже семейному врачу, которому вы доверяете, нельзя верить, если он назначает только хирургическое лечение.
Вы должны начать задавать вопросы, как только врач упомянет об операции. Чего вы собираетесь добиться при помощи этой операции? А что будет, если я не соглашусь на операцию? Есть ли другие, нехирургические, методы лечения моей болезни? А что если операция не приведет к желаемому результату? Как только вы получите ответы на ваши вопросы, вы должны будете самостоятельно проверить каждое слово. Велика вероятность того, что вы натолкнетесь на противоречия, начав копать достаточно глубоко. К этому я и веду.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 162; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!