СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЗАПАДНИЧЕСКОМ КРУГУ
Западничество относится к числу наименее изученных – и, соответственно, наименее понятых исследователями – проблем, так или иначе связанных с историей русского общества. Обычно это феноменальное, во многом, явление трактуется как всего лишь «течение общественной мысли». Я бы рискнул определить его как декларацию и воплощение принципиально нового для России образа мысли и образа жизни.
Николай I и Уваров в известной степени предугадали западничество. Именно представители этого движения в первую очередь противостояли официальной идеологии. Это противостояние, которому Герцен дал такое удачное определение – «тихая работа» – проявилась в самых разных сферах: в творчестве, преподавании, издательской деятельности. Но, что особенно, оно выходило за эти рамки, насыщая собой повседневность, диктуя вполне определенный образ жизни, заставляя следовать вполне определенным нормам поведения.
Западнические позиции в этой сфере стали определяться, по сути, еще до формирования западничества – в 1830–е годы, в то время, на которое пришлась молодость большинства корифеев западничества. Ведь почти все они вышли из двух дружеских кружков – А.И. Герцена и Н.В. Станкевича – сыгравших, как известно, выдающуюся роль в становлении русского общества для западничества, в частности, эти кружки стали чем–то вроде детской, в которой закладывались основные жизненные понятия – и в интересующей нас сфере, может быть, в первую очередь. Этому способствовали определяющие увлечения членов кружков – социализмом в его сен–симонистской трактовке у Герцена и немецкой философией в ее крайне романтическом восприятии у Станкевича.
|
|
|
Сен–симонисты заявляли об извечной ошибке в отношениях к человеку: до сих пор о нем говорили, подразумевая под человеком исключительно мужчину. «Между тем человек – это мужчина и женщина вместе. Все общественные и личные функции люди должны выполняться парами, а любовь, являющаяся основой общества, – это прежде всего физическая, половая любовь». Сен–симонисты провозглашали при этом безоговорочный приоритет чувства: «связь между мужчиной и женщиной основывается только на чувстве, и это чувство не может быть заменено никаким принудительным законом»[144].
Что же касается членов кружка Станкевича, духовно окормляемых Фихте, Шеллингом, Гегелем, то и они одинокого человека, будь то мужчина или женщина, воспринимали, как нечто неполноценное – по–настоящему полноценным коллективным существом могла быть только пара – тут, как видим, единство мнений у молодых философов было полное. Однако, в отличие от своих чувственных сверстников, члены кружка Станкевича огромное, определяющее значение придавали гармонии духовной: мужчина и женщина должны быть достойны друг друга в этом отношении.
|
|
|
На этой, казалось бы, не очень надежной теоретической основе стали формироваться «западнические» семьи. Именно в них постепенно отлаживались, проходя испытание жизнью, те супружеские отношения, которые впоследствии стали типичными для интеллигентской среды. Тема эта чрезвычайно обширна, и каждый конкретный пример здесь нуждается в самом тщательном изучении. Пока же обратим внимание на три возможных варианта.
Первый. Драматическая история семьи Герцена, к которой не раз обращались историки, что позволяет мне быть предельно кратким. Обращу внимание на то, что эта семья совершенно сознательно создавалась Герценом и его Наташей в противовес традиционной, которая у обоих супругов вызывала самое искреннее отвращение. Этой старой семье, погрязшей в нелепых традициях, безобразных условностях и тяжелом, домостроевском быте, чета Герценов попыталась противопоставить силу и искренность чувства, взаимное доверие и свободу отношений, на этом доверии основанную. Современники – по крайней мере, некоторые – отмечали, некоторую пафосность, декларативность этих семейных отношений.
|
|
|
Второй. Диаметрально противоположный пример – семья Белинских. И современники, и историки были здесь единодушны. Мария Васильевна Белинская, урожденная Орлова, как личность их не заинтересовала. Если ее и поминали, то, во–первых, как правило, не очень добрым словом, а, во–вторых, скорее как символ – символ духовной капитуляции самого Виссариона Григорьевича, выразившейся в отказе его от юношеского стремления к «духовной гармонии» в браке. В беглых упоминаниях о супруге Белинского, как правило, подчеркивалась ее полная заурядность. «Жена, говорят, мало давала ему счастия и только во время болезни ходила за ним»[145]. Между тем это «только» дорогого стоило. Судя по всему, Мария Васильевна сумела–таки продлить жизнь своему смертельно больному мужу. Один из самых трезвых и вдумчивых свидетелей этой эпохи отмечал, что «с наступившим упадком сил Белинский видел уже в домашнем очаге своем как бы целящую силу для своего больного сердца и в руке, которая ему служила, как бы руку, удерживавшую его на свете»[146].
Третий. Умеренный вариант: семья Тимофея Николаевича и Елизаветы Богдановны (урожденной Мюльгаузен) Грановских. Этот брак, как и брак Белинского, не вызывал в западническом кругу особого интереса, но оценивался современниками благожелательно. В нем не было и намека на герценовский пафос и, в то же время, казалось, что супругам Грановским без особого труда удалось добиться вожделенной «духовной гармонии». Правда, Елизавета Богдановна практически всегда упоминалась современниками как «приложение» к своему знаменитому мужу, но она, судя по всему, на большее и не претендовала. Как бы то ни было, жизнь этой маленькой семьи выглядела вполне счастливой, хотя и не очень продолжительной: как в известном присловье, супруги «жили счастливо и умерли в один день».
|
|
|
Подводя итоги, отметим, что разница всех этих вариантов западнической семьи предопределялась индивидуальностями супругов, отчасти – случаем. Искренняя любовь Герцена к Наташе не мешала его изменам. Белинский, с благодарностью принимавший заботы своей жены, мог посетовать вслух на то, что в его браке не доставало «идеального повода и отсутствовало поэтическое настроение». Но при всех различиях было в этих семьях нечто общее и обусловливалось это «нечто», как представляется, общими жизненными установками. Речь идет о неиссякаемом, не нарушаемом никакими жизненными сложностями и конфликтами взаимном уважении супругов; об их открытости, постоянном стремлении найти общий язык; о соблюдении ими внутрисемейного равенства. Все эти качества, которые, по–моему, вполне укладываются в понятие «человечность», послужили фундаментом явлению, которое известно под названием русской интеллигентной семьи.
Н.П. Лигенко
Ижевск, Институт истории, языка и литературы УрО РАН
«ПЕРЕПИСНЫЕ ЛИСТЫ» ПЕРВОЙ ВСЕОБЩЕЙ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ 1897 Г. КАК ИСТОЧНИК ПО ИССЛЕДОВАНИЮ ЧАСТНОЙ
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 233; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!