Жизнь христианина – это пребывание внутри тех отношений, которые соединяют Отца с Сыном и место этому единению в сердце человека
Выдержки из некоторых
Семинаров В. В. Сорокина
О БОГЕ В ДУШЕ
В древности, и в том числе и яхвисткой древности, вообще было чуждо представление о том, что Бог может быть только в душе человека. Сказать по правде не все знали и то что такое душа. Но даже те народы, у которых представления о душе было, в чём-то похожее на наше нынешнее (кстати в Библии его нет, но оно было в Египте, в Греции) даже там боги или Бог действующие только в душе – это что-то очень странное. В таком случае греки предпочитали говорить не о богах, а о том, кого называют даймоны – низшие духи, которые собственно и нужны для чтобы что-то говорить человеку, чтобы с ним общаться, быть посланниками, посредниками. Вот когда Сократ слышит внутренний голос он называет его даймоном. Но это даже не боги, строго говоря, это низшие духи. Вот ап. Павел говорит, о том, что все боги язычников они такие же даймоносы, в смысле духи. Не бесы конечно, как это переводят, тогда ещё даймонос бесами не стали (они таковыми они стали только в средние века), во времена Павла конечно этого не было. Но это вот такие низшие духи, которые истории не творят и вселенную не они сотворили. А боги более или менее серьёзные всегда действовали в истории, они всегда были воплощены
(Сорокин В. В. Семинары по Книге Псалтирь. Псалом 79. С 28 мин. ).
Один единственный вопрос
«Все упирается в один единственный вопрос. Вопрос: доверяю ли я Богу и буду ли я следовать Торе, или я всё-таки попробую жить своим умом и сам буду для себя решать, что мне полезно, а что не полезно, что хорошо для меня, а что плохо? Кстати это один из аспектов вопроса о добре и зле, о познании добра из зла. В процессе грехопадения, человек кроме всего, прочего счёл для себя возможным, что он вправе определять, что для него хорошо, а что для него плохо, т. е. что добро, а что зло. Не Богу предоставить это определять, а определять самому».
|
|
|
(Сорокин В. В. Семинары по Книге Псалтирь. Псалом 81. С 48 мин.).
Христианин - человек Божий
Проблема в том, что даже принадлежа к народу Божьему, и не только к тому древнему еврейскому народу, но и к новому народу Божьему – Церкви можно человеком Божьим благополучно не стать. Если для того прежнего народа Божьего это можно было хоть как-то объяснить, то для Церкви это совсем не объяснимо, но бывает. Попробую объяснить: родителей не выбирают - родился евреем значит стал частью народа Божьего, но станешь ли человеком Божьим это конечно вопрос. Но ведь поскольку родителей не выбирают можно стать частью этого народа, иметь к нему отношение особо этого не желая, особо об этом не задумываясь. В принципе такое возможно. В Церковь христианами не рождаются, правда я где-то слышал такое мнение, что в России православными рождаются русские люди. Тут конечно судить не берусь, но во всяком случае видимо даже родившись православными христианами многие из них так и не становятся. И это тоже факт. Получается, что при всем том, что христианами не рождаются, а только им, христианином можно стать, каким-то образом бывает, что люди умудряются принять крещение и войти в Церковь, а людьми Божьими не стать. Это тоже вопрос загадочный, но может быть издержки младенческого крещения, не знаю. Парадокс ситуации в том, что Церковь действительно в чём-то стала напоминать тот прежний народ Божий где принадлежность вовсе не означает становление. Но просто Церковь изначально была задумана иначе, поэтому я и говорю, что это странно и это противоречит первоначальному тому замыслу самого Иисуса Христа о Церкви, который так хорошо в Новом Завете отражён, особенно у того же апостола Павла, в его посланиях. Там совершенно другая логика, но она не работает в Церкви современной.
|
|
|
(Сорокин В. В. Семинары по Книге Псалтирь. Псалом 110. 50 мин.).
жизнь христианина – это пребывание внутри тех отношений, которые соединяют Отца с Сыном и место этому единению в сердце человека
|
|
|
«Во время последней беседы, во время того пасхального Седера, который мы Тайной Вечерей называем, Он (Христос) сказал, что вообще то жизнь христианина — это пребывание внутри тех отношений, которые соединяют Отца с Сыном и место этому единению – оно есть и в сердце человека. «И мы придём и устроим обитель (буквально комнату оборудуем) в сердце человека, в сердце каждого из вас» (Ин.14.23). Но при одном условии: если вы со мной как виноградная лоза, как ветви на лозе (Ин.15.4-6): вот тогда это будет возможно. То есть при условии глубоко личных и осознанных отношений, при чём: живых, при которых человек буквально живёт Его жизнью. Дело в том, что эта комната или обитель – это ведь место встречи Отца и Сына в сердце человека. И это не аллегория какая-то красивая – это просто включенность самого человека в этот самый духовный процесс отношений Сына с Отцом. Без этой включенности, без того, чтобы эти самые отношения определили бы полностью само существование человека нет христианства и нет христианской праведности. Это то, что вообще и есть христианство в собственном смысле слова. Потому что, всё то, о чём мы говорили на других семинарах: единение двух воль, осознание дыхания жизни в себе –это абсолютно необходимо для христианина, но – это есть в любой авраамической традиции. Это было в мире до Христа: в Яхвизме это было, это есть в Иудаизме и есть в Исламе (если только брать не поверхностность, а глубину). То есть всё – это нечто общеавраамическое. А вот это самое место встречи Отца с Сыном в сердце человека – это сугубая христианская реальность и её больше нет нигде. И если это исключить, то наша принципиально духовная жизнь тогда не будет ничем отличаться от духовной жизни иудея или мусульманина, ну имея ввиду лучших представителей конечно».
|
|
|
"Мы говорили о том, что жизнь человека в принципе не предполагает, ну скажем так, жёсткой структуры внутренней. Что это поток, а вернее два потока: духовный и природный, дыхание жизни и душа живая, говоря библейским языком. И дыхание жизни – это духовный поток, Богом нам данный, а душа живая это наша собственная природа. И наша личность существует в точке пересечения этих двух потоков. Весь вопрос в том, если мы христиане, насколько собственно вот в этой самой точке, насколько вот эта точка, глубина нашего сердца, центр нашей личности, насколько он становится тем местом где Отец с Сыном встречается и Сын с Отцом, и насколько, собственно говоря, именно исходя из этого, наша личность определяется той динамикой, которые присущи отношениям Отца и Сына, а значит присуще Царству Божьему, потому что Царство Божие в конечном счёте и существуют внутри отношений Отца и Сына. То есть насколько собственно вот это самая встреча происходит и насколько динамика этой встречи определяет тот поток жизни в котором прибываем мы и который прибывает в нас, в конечном счёте. Что христианство это вот оно и есть. Это не религия какая-то или какое-то там учение или даже какая-то аскетика, это жизнь, которая определяется Царством Божьим, при этом осознанно, осознанной включенностью в эту жизнь, а значит осознанными отношениями со Христом, личными. Нет этого нет христианства".
"То это вот то самое моё пребывание, вот в этом самом пространстве между Отцом и Сыном которые есть царство Божие, то есть собственно насколько я осознаю, что, то дыхание жизни, которое есть во мне прямо связано с Ним лично, с Ним с Иисусом? И насколько это самое дыхание жизни, которое во мне на сколько собственно говоря оно является частью тех отношений, которые Его связывают с Отцом. То есть, насколько я вместе с Ним продвигаюсь к Нему, к Отцу. Я имею в виду не то, что там продвигаюсь: вот сегодня немножко прошёл и завтра немножко пройду, и послезавтра немножко пройду. А насколько в общем-то каждый вдох – это туда к Нему, а каждый выдох чуть назад. Вот само это дыхание как динамика вот этого пребывание оно связанно вот с этими самыми отношениями. Это осознается, но это трудно описать. Это вот именно ощущение пребывания в этом пространстве, буквально ощущение, чувства, не эмоции, а именно чувства, которые достаточно всеобъемлюще и которые там в общем имеет какие-то измерения может быть даже какое-то интеллектуальное, но его пока не вижу этого интеллектуального измерения. А вот собственно, как переживание оно очень глубоко. И поэтому сложно это описывать. Но даже Он сам вообще-то, когда во время Тайной Вечери это описывает, на самом-то деле прибегают к аллегориям, к символам, потому что вот так взять и буквально это изложить: проблематично. С другой стороны, скажем, возьмите любого из тех, кого называют христианскими мистиком, что на Западе, что на Востоке, тут я не знаю, что Максим исповедник, что Симеон Новый Богослов, что Бонавентура, что Экхарт, все про одно, все вот про это самое место где Отец встречается с Сыном, и которая в нашем сердце и об этой динамике, только по-разному. Потому что это действительно вообще христианская штука: нет этого нет христианства. Да потому что, понимаете, здесь нужны именно осознанные отношения со Христом, а осознанные отношения требуют, чтобы человек всё-таки именно чтобы был христианином".
"Опыт — вот тот самый опыт конечно он один. Все люди, которые пытались жить полноценной христианской жизни и осознавали эту самую полноценную христианскую жизнь, в конце концов переживали один и то же опыт, тот самый который так хорошо отражён в беседе на Тайной Вечери. Просто другого нет. И да это только христианство, потому что понимаете какая штука, в принципе конечно, Он Сам никогда не говорил, что Он ограничит свой круг общения только христианами. Это никогда не было сказано, никогда не было обещано. Такого никогда и не бывало. Сам Христос общается со всеми, с кем хочет общаться и считает нужным, независимо от деноминации".
"Чтобы отношения были осознанными, а христианства без этого нет, нужно всё-таки Его узнать, с ним научиться общаться, разговаривать и в общем выстраивать с Ним полноценные отношения. А то что в принципе возможно Его участие в жизни любого человека, независимо от религиозной принадлежности, это я думаю достаточно очевидно. Мы сами в конце концов перед тем как стали христианами прошли некий путь и вряд ли кто-то другой вёл нас на этом пути, а не Он. Стало быть, Он с нами работал и вёл нас даже тогда, когда мы ещё может быть и об отношениях с Ним вообще ничего не думали, и скорее всего может быть даже были настроены на то что всю жизнь проживём без этих отношений. А так и если он это может делать с любым из нас независимо от того христианин или нет, то с чего нам надо думать, что он не сможет это сделать с кем бы то ни было ещё. Опять одно дело – вот так, а другое дело сознательно и полноценно. Потому что, всё-таки, устроить место встречи Отца с Сыном можно только тогда, когда и с Тем, и с Тем и с Другим есть нормальные полноценные осознанные отношения. Вот тогда может сердце человека может стать местом встречи. А иначе не получится, это всё-таки к этому готовиться надо. Причём сознательно понимая к чему готовишься. Но на самом-то деле если брать Заповеди Блаженств, то там в принципе вот сам этот духовный процесс более или менее описан. Другое дело что он описан так, как вот бы это было видно человеку отсюда".
(Сорокин В. В. Тора в Новом Завете. 1. Блаженства Евангельские. С 43 мин.).
Покаяние
«Покаяние — это не одномоментный акт, а всегда некоторая достаточно продолжительная работа, процесс. То есть, в начале человек сознаёт нечто как грех или как что-то не должное и ненормальное, а потом начинается проработка этого всего с тем, чтобы окончательно и полностью от того что было осознано как грех избавиться. Обычно одного осознания здесь мало — это начало пути, но это ещё не завершение оного. А надо сказать что эта работа довольно противная. Ну то есть она противная в том плане что приходится ковыряться и разгребать собственную субстанцию, которая издали конечно на шоколад похожа, но при ближайшем рассмотрение таковым не является. Поэтому естественно, что это крайне неприятно».
(Соркин В. В. Семинар по 24 главе 1 книги Царств. 56 мин).
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 283; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!