КОНСТИТУЦИЯ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ 8 страница
Поэтому я считаю необходимым, чтобы ты не обманывался, обращая внимание на красивые слова, но чтобы, взвесивши настоящее положение вещей, по существу поставил бы предел дерзким выходкам толпы и взял бы управление государством в свои руки совместно с другими достойными людьми. Тогда сенаторами были бы люди, выдающиеся своим умом... Ибо пресловутая свобода черни является самым горьким видом рабства для людей достойных и одинаково несет гибель всем. Напротив, свобода, везде ставящая на первый план благоразумие и уделяющая всем справедливое по достоинству, делает всех счастливыми... Было бы одинаково хорошо и полезно и для тебя и для государства, если бы ты с лучшими людьми диктовал законы, а чтобы никто из толпы не поднимал голос протеста” (Дион Касс. 52, 41).
Как известно, Октавиан предпочел совет Мецената. В 27 г. до н. э. он получил от сената имя Август (“возвеличенный богами”) и вошел в историю как император Цезарь Август. Римская республика ушла в прошлое. Читатель “федералиста” без большого труда установит сходство описанных советов с тем, что писал Публий, и отметит несравненное политическое мастерство Гамильтона, сумевшего отстаивать концепции, восходившие к Агриппе, но не отбросившего и то, за что стоял Меценат. [c.583]
Федералист № 71
К народу штата Нью-Йорк
О сроке пребывания в должности говорилось как о втором потребном условии усиления исполнительной власти. Это касается двух вещей: личной твердости президента при осуществлении его конституционных полномочий и стабильности системы администрации под [c.466] его эгидой. Что касается первой, то должно быть очевидно – чем продолжительнее пребывание в должности, тем больше вероятность проявления этого важного преимущества. Человеку в общем свойственно ценить то, чем он располагает, в зависимости от возможности или невозможности его удержать; он менее привязан к имеющемуся у него на основании краткосрочного или неопределенного права собственности, чем в случае, если это право распространяется на длительный срок и точно определено. Он, конечно, с большей готовностью пойдет на риск в первом случае, чем во втором. Это замечание не менее применимо к политическим привилегиям, почетному званию или доверенному посту, чем к обычной собственности. Отсюда следует, что человек, исполняющий обязанности президента и осознающий, что он должен в кратчайший срок сложить свои полномочия, будет очень мало заинтересован, чтобы рискнуть подвергнуться серьезному порицанию, или попасть в затруднительное положение в результате независимого применения своих полномочий, или противостоять недобрым настроениям, хотя бы и преходящим, охватившим или значительную часть народа, или даже господствующую фракцию в законодательном органе. Если же случится так, что он, может быть, сложит их, если не продолжит свое пребывание на посту в результате новых выборов и если захочет пребывать на нем, то его желания и опасения решительным образом подорвут его честность, подточат стойкость. В любом случае он окажется слабым v нерешительным на своем посту.
|
|
|
|
|
|
Некоторые склонны считать раболепную уступчивость президента доминирующим течениям как в сообществе, так и в законодательном органе его наилучшей рекомендацией. Но такие люди очень приблизительно представляют как цели учреждения правительств, так и истинные средства, с помощью которых обеспечивается общественное благополучие. Республиканский принцип требует, чтобы чувство осознанной общности руководило поступками тех, кому вверено ведение дел общества; однако он не требует безоговорочного служения любому порыву страстей или любому преходящему порыву, исходящему от хитроумных людей, принимающих свои предрассудки за интересы общества. Совершенно справедливо, что люди обычно стремятся к [c.467]общественному благу. Они часто при этом ошибаются. Но их же здравый смысл возмутится против льстеца, утверждающего, что они всегда правильно выбирают средства его достижения. Жизнь учит их, что и они сами не застрахованы от ошибок; удивляет разве то, что их мало, а ведь людей одолевают своими хитростями паразиты и сикофанты, громогласно вопят честолюбцы, преследуют алчные авантюристы, изводят те, кто обладает большим доверием, чем заслужил, и те, кто стремится обладать им, а не заслужить. Когда интересы людей расходятся с их склонностями, долг лиц, назначенных быть хранителями этих интересов, воздержаться от преходящих заблуждений, дать время и возможности для хладнокровных и уравновешенных размышлений. Можно привести случаи, когда такое поведение спасало от самых фатальных последствий собственных ошибок и возводились памятники на века в знак благодарности тем, кто обладал смелостью и великодушием служить с риском вызвать недовольство.
|
|
|
Но как бы мы ни были склонны настаивать на неограниченном угодничестве исполнительной власти перед стремлениями народа, у нас не найдется оснований настаивать на таком же угодничестве перед настроением законодательного собрания. Оно может иногда выступать в оппозиции к исполнительной власти; в другие времена народ может быть полностью нейтрален. В любом случае, разумеется, желательно, чтобы президент дерзал проводить свою точку зрения энергично и добивался решений.
|
|
|
Правило, по которому признается разумным разделение различных властей, равным образом учит: при этом они остаются независимыми друг от друга. Чего ради отделять исполнительную или судебную власть от законодательной, если обе – исполнительная и судебная – власти так сконструированы, что находятся в абсолютной зависимости от законодательной власти? Подобное разделение должно быть чисто номинальным и не может достичь целей, ради которых затеяно. Одно дело – подчиняться законам и другое – зависеть от законодательного органа. Первое соответствует, второе нарушает коренные принципы хорошего правления, и каковы бы ни были формы конституции, вся власть сосредоточивается в одних руках. Тенденция законодательной власти поглощать все остальные полностью показана и проиллюстрирована [c.468]на примерами в некоторых из предшествующих статей1. В чисто республиканских правительствах эта тенденция почти непреодолима. Представители народа в народной ассамблее иногда воображают, что они и есть народ, проявляя сильные симптомы раздражения и отвращения при малейшем признаке оппозиции* из любых других кругов, как будто осуществление прав исполнительной или судебной властями нарушает их привилегии и подрывает их достоинство. Они, по-видимому, часто предрасположены осуществлять высокомерный контроль над другими департаментами, а поскольку на их стороне обычно народ, они всегда действуют с такой силой, что другим членам правительства крайне трудно сохранить баланс конституции.
Вероятно, могут спросить, каким это образом краткосрочное пребывание у власти может затронуть независимость исполнительной власти от законодательной, если одна не имеет права назначать или смещать другую? Один ответ на вопрос можно вывести из уже упомянутого принципа о слабом интересе к краткосрочному преимуществу и о том, как мало такой срок побуждает претерпеть серьезные неудобства или идти на риск. Другой ответ, вероятно, более определенный, хотя и менее убедительный, заключается в учете влияния законодательного органа на людей, могущих быть использованными для предотвращения переизбрания человека, который стойким сопротивлением любому зловещему плану этого органа стал ненавистным в его глазах.
Могут также спросить, соответствует ли четырехгодичный срок поставленной цели, а если нет, не будет ли меньший срок рекомендуем для обеспечения большей безопасности против честолюбивых замыслов и по этой Причине предпочтительнее более длительного периода, который все же слишком короток для приобретения желательной твердости и независимости президента?
Нельзя утверждать, что четырехгодичный или любой другой ограниченный срок полностью соответствует предложенной цели, но он приближает к ней настолько, что это окажет серьезное влияние на дух и характер правительства. Между началом и окончанием такого периода всегда есть значительный интервал, в течение [c.469]которого перспектива ухода с должности будет достаточно отдаленной, чтобы не оказывать неподходящего влияния на человека, наделенного приличной порцией стойкости. В течение этого интервала он с достаточными основаниями сможет пообещать себе, что ему до окончания срока хватит времени убедить сообщество в правильности мер, которые он собирается проводить. Хотя, возможно, по мере приближения новых выборов, когда публика выразит свое отношение к его политике, уверенность и вместе с ней твердость этого человека пойдут на убыль, обе стороны, однако, найдут поддержку в возможностях, которые дало ему пребывание в должности и связанное с ним уважение и доброе отношение избирателей. Тогда он сможет поставить на карту безопасность, вместе с доказательствами своей мудрости и честности, с уважением и привязанностью своих сограждан. Коль скоро, с одной стороны, срок в четыре года будет содействовать твердости президента в мере, достаточной для превращения ее в ценнейшую составную часть института, то, с другой – он будет недостаточно длительным, чтобы оправдать тревогу по поводу общественной свободы. Если английская палата общин, скромно начав с простого права соглашаться или не соглашаться с введением нового налога, большими шагами сократила прерогативы короны и привилегии дворянства до размеров, по ее мнению, совместимых с принципами свободного правления, то одновременно и подняла свой статус и значимость, став равной палатой парламента. Если палата общин в одном случае сумела ликвидировать как монархию, так и аристократию, возобладать над всеми древнейшими установлениями, над государственной церковью, если она сумела заставить недавно монарха трепетать перед перспективой ее нововведений2, тогда чего бояться избранного на четыре [c.470] года должностного лица с полномочиями, определенными для поста президента Соединенных Штатов? Чего, кроме того, что задача, предусмотренная конституцией, окажется ему не по плечу? Мне остается только добавить, что, если срок его пребывания в должности окажется таким, чтобы оставить в сомнении его твердость, это сомнение несовместимо с опасениями по поводу его собственных поползновений.
Публий [c.471]
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. статьи 48 и 49. – Ред.
2 Этo случилось в связи с биллем г-на Фокса об Индии, одобренным палатой общин и отвергнутым палатой лордов, как говорят, к полному удовлетворению народа. – Публий. Билль, внесенный в 1783 г. в палату общин Чарлзом Джеймсом Фоксом, предусматривал реорганизацию правления в Индии. После одобрения в пропорции два к одному Георг III уведомил палату лордов, что он будет считать каждого голосующего за него своим личным врагом, и билль был отвергнут там большинством в тринадцать голосов. – Ред.
КОММЕНТАРИИ
Представители народа в народной ассамблее иногда воображают, что они и есть народ, проявляя сильные симптомы раздражения [c.583]и отвращения при малейшем признаке оппозиции... – Гамильтон конкретизировал применительно к американской действительности вычитанное у древних, как он понимал их наследие. Весь пафос этой статьи – принцип разделения властей должен быть незыблемым, иначе – тирания большинства. [c.584]
«Сравнительный анализ конституционных документов федерального Союза и Конфедеративных Штатов Америки»
Когда попадаешь в город Ричмонд, бывшую столицу Конфедеративных штатов Америки (КША), то неизбежно окажешься в центре города на знаменитой аллее конфедератов, где величественные монументы президенту Джефферсону Дэвису, боевым генералам Роберту Ли, Джебу Стюарту, Стоунволлу Джексону, напоминают о былой славе американского Юга. Странной на первый взгляд выглядит надпись на памятнике Дж. Дэвису: «он защищал конституцию». И сразу же возникает вопрос: защитником какой именно конституции он являлся?
Для того чтобы лучше понять юридическую природу конфликта, ставшего самой кровавой в истории США Гражданской войной (1861-1865 гг.), следует проследить истоки возникновения Конституции КША, выяснить, в чем были ее отличия от федеральной конституции 1787 г., а также проанализировать декларации отделившихся штатов.
Теоретики правового обоснования сецессии Юга опирались, прежде всего, на основополагающий документ американской государственности – Конституцию 1787 года. Основанная на принципе федерализма, она содержала в самой себе немало противоречий. «Отцы-основатели» по-разному понимали федерализм. Одну из точек зрения защищал А. Гамильтон. Он полагал, что национальное правительство создается народом, а законы и договоры принимаются и заключаются согласно Конституции, которая является высшим законом страны (ст. VI). Поскольку для страны важнее всего развитие национальной экономики и поддержание благоприятных международных отношений, то он считал, что национальное правительство является верховной и ведущей силой в политических отношениях, и его полномочия должны истолковываться весьма свободно1. Это было так называемое «широкое толкование» конституции. Другая точка зрения отстаивалась Т. Джефферсоном, не присутствовавшим на конституционном конвенте, поскольку находился в качестве посланника во Франции. Его позиция состояла в том, что федеральное правительство является продуктом соглашения между штатами. И хотя «народ», по существу выступает как носитель власти, основная угроза его правам и свободам исходит именно со стороны федерального правительства. Таким образом Джефферсон считал, что полномочия федерального правительства должны истолковываться узко и строго ограничиваться2.
Примирить противоречивые интересы больших и малых штатов, северных и южных было довольно сложно из-за того, что по ряду пунктов взаимоотношения штатов не были четко определены. Только впоследствии, чтобы успокоить страхи относительно намерений центрального правительства была принята десятая поправка к Конституции, гласящая, что «полномочия, не делегированные Конституцией Соединенным Штатам, и права штатов, с помощью нее не ограниченные, принадлежат штатам или народу»3.
Сторонники сецессии пытались внушить южанам, что только путем раскола Союза можно было спасти южную цивилизацию от северной агрессии. Их политическая идеология возводилась на основе доктрины прав штатов. Союз, по их мнению, был создан как добровольное объединение штатов, и каждый штат имеет право в любой момент выйти из него. Ссылаясь на провозглашенное Декларацией независимости 1776 г. право на революцию, сецессионисты утверждали, что южане осуществляют на практике неотъемлемое право изменять форму правления, если та перестает соответствовать целям, ради которых она создавалась. Поскольку федеральная власть действует вопреки интересам южных штатов, последние имеют право на отделение и создание своего правительства, считали они. В своей инаугурационной речи временный президент КША Джефферсон Дэвис заявил, ссылаясь на Декларацию независимости 1776 года: «Наше современное положение, достигнутое беспрецедентным в мировой истории способом, иллюстрирует американскую идею о том, что правительства создаются с согласия управляемых, и что в воле народа заменять или свергать правительства всякий раз, когда они становятся разрушительными для целей, для достижения которых они были созданы»4. Разумеется, принятая «отцами-основателями» конституция 1787 г. ничего не говорила о праве штатов на отделение. Поскольку в западном праве толкование «лакун» текста ведется по принципу: «Разрешено все, что прямо не запрещено законом», то, по-видимому, легислатуры штатов считали себя вправе принимать особые ордонансы и декларации об отделении, написанные в соответствии с Декларацией независимости 1776 года.
Однако американское право связано также и с прецедентами, поэтому у сторонников отделения были серьезные аргументы ссылаться на разработанные в 1798-1799 гг. Т. Джефферсоном и Дж. Мэдисоном Кентуккийские и Виргинские резолюции, принятые легислатурами этих штатов и развивавшие конституционные доктрины прав штатов5. В Кентуккийских резолюциях 1798 г. говорилось: «Постановлено, что несколько штатов, образовавших Союз, объединились не на принципе неограниченного подчинения их федеральному правительству, но согласно духу и принципам Конституции и поправок к ней, которые создавали федеральное правительство для определенных целей – делегируя этому правительству определенные точные полномочия и сохраняя за каждым штатом все остающиеся права для их собственного самоуправления, и что всякий раз, когда федеральное правительство присваивает себе неделегированные полномочия, эти акты являются незаконными, бесполезными и не имеющими силы». Сторонники этих документов утверждали, что отдельные штаты могут судить о конституционности или антиконституционности законов федерального правительства, и имеют право отказаться от соблюдения законов, признаваемых неконституционными6. В связи с этим, данные документы расценивались как первоисточник права нуллификации и сецессии7. В Кентуккийских резолюциях 1799 г. заявлялось: «Постановлено, что этот штат рассматривает федеральный союз… как способствующий свободе и счастью нескольких штатов; что штат теперь недвусмысленно объявляет, что его присоединение к Союзу было в согласии с этим очевидным и реальным намерением, но он в будущем может быть …среди тех, кто будет стремиться к его разрушению». Также в них говорилось: «Постановлено, что несколько штатов, которые сформировали это правительство (имеется ввиду федеральный центр – Т.А.), будучи суверенными и независимыми, имеют неоспоримое право судить о нарушении им законов, и что нуллификация всех неправомочных актов этого правительства суверенными штатами является справедливым средством»8.
Общеизвестно, что Второй Континентальный Конгресс заседал четырнадцать месяцев, прежде чем объявил независимость американцев в 1776 году. Создание Конституции Соединенных Штатов и организация нового федерального правительства потребовало почти двух лет. Напротив, Конфедеративные Штаты Америки были созданы и разработали свою конституцию в течение четырех месяцев после избрания президентом Союза представителя республиканской партии Авраама Линкольна, в котором все южане видели сторонника ликвидации рабства9.
Не удивительно, что первым с требованием отделения от Союза выступил штат Южная Каролина. «Нет ничего во всех темных пещерах человеческой страсти, столь жестокого и смертельного, чем ненависть, которую южные каролинцы выражают по отношению к янки, – писал корреспондент лондонской газеты«Times» из Чарльстона. – Вражда греков к туркам была ребячьей игрой по сравнению с враждебностью, проявленной джентри Южной Каролины в отношении к «толпе Севера»… Штат Южная Каролина, как мне говорили, был основан джентльменами… Ничто на свете, не заставит их подчиняться союзу с фанатичными подлецами-аболиционистами из штатов Новой Англии!»10
20 декабря 1860 года легислатура Южной Каролины предложила рассмотреть проблему сецессии на конвенте штата. Конвент заседал в атмосфере происходивших постоянно парадов милиции, именующей себя минитменами, марширующих оркестров, фейерверков, многолюдных митингов граждан, размахивающих южнокаролинскими флагами и выкрикивающих лозунги о правах Юга. Голосованием в течение 45 минут без всяких прений: «за» – 169; «против» – ни одного, конвент принял ордонанс«О расторжении союза между штатом Южная Каролина и другими штатами, соединенными с ней в соответствии с договором, называемым Конституцией Соединенных Штатов Америки»11. От имени народа штата Южная Каролина провозглашалось, что «союз… существующий между Южной Каролиной и другими штатами под именем Соединенные Штаты Америки… расторгается»12.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 295; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!