Глава 3. Два миллиона деревень
Если материальному производству будут по-прежнему уделять больше внимания, чем человеку, то все программы развития потерпят фиаско, что, впрочем, и происходило в течение последних двадцати лет. Более того, без осознанного и решительного переноса внимания с потребностей производства на потребности человека иностранная помощь развивающимся странам будет иметь все более разрушительные последствия.
Что мы подразумеваем под развитием: производство материальных благ или улучшение жизни людей? Если улучшение жизни людей, то каких именно? Кто они? Где они? Почему они нуждаются в помощи? Если они не могут обойтись без помощи, то какая именно помощь им необходима? Как найти с ними общий язык? Забота о людях вызывает массу подобных вопросов. С производством товаров все намного проще — меньше вопросов. А уж когда за дело берутся эконометрики и статистики, тогда даже товары становятся чем-то эфемерным и превращаются в ВВП, объемы импорта, экспорта, накоплений, капиталовложений, инфраструктуры и многого другого. Из этих абстракций строятся внушительные модели, в которых живым людям нет места. Конечно, в этих моделях может фигурировать «численность населения», но всего лишь в виде численного показателя — знаменателя в дроби для определения объема произведенных товаров на душу населения. Кстати, модель показывает, что «развитию», то есть росту доходов, мешает рост знаменателя, то есть численности населения.
|
|
|
Иметь дело с товарами куда проще, чем с людьми, хотя бы потому, что у товаров нет разума, и поэтому не стоит проблема общения. Когда мы делаем упор на человека, проблемы взаимоотношений приобретают первостепенное значение. Кто помогает, и кто нуждается в помощи? Благодетели — это богатые, образованные (если это можно назвать образованием) горожане. Нуждающиеся в помощи — бедные, необразованные крестьяне. Это означает, что между первыми и вторыми пролегают целых три бездонных пропасти: пропасть между богатыми и бедными, между образованными и необразованными и между горожанами и крестьянами, включая пропасть между промышленностью и сельским хозяйством. Первая проблема иностранной помощи развитию — это преодоление трех бездонных пропастей. Для этого требуются огромные усилия, творческий подход, изучение реалий жизни бедных и сострадание. Методы производства, структура потребления, система ценностей и взглядов на жизнь, присущие зажиточным и образованным горожанам, никак не подходят бедным, полуграмотным крестьянам. Они не могут вдруг перенять мировоззрение и привычки утонченных горожан. Если люди не могут приспособиться к методам производства, значит, методы производства должны быть приспособлены к людям. Вот мы и докопались до сути проблемы.
|
|
|
Более того, хозяйственный уклад богатых стран сам по себе во многом ущербен. Как бы там ни было, он совершенно не вписывается в образ жизни и труда бедных общин, и даже успешное его внедрение в простую среду посеяло бы лишь разрушение. Если после внедренных западных новшеств отцам нечего передать своим сыновьям, а сыновьям — перенять от отцов, то традиционный семейный уклад попросту разваливается. Жизнь и благополучие любого общества зависит от определенных бесконечно ценных и очень хрупких «психологических структур». Целостность общества, сотрудничество, «чувство локтя» и взаимопомощь, взаимное уважение и, более всего, самоуважение, стойкость и способность сносить лишения — все это и многое другое распадается и исчезает при серьезной поломке «психологических структур». Внутренняя убежденность в своей бесполезности и никчемности уничтожает человека. Никакой экономический рост не может компенсировать такие потери, хотя при таком исходе даже экономический рост обычно замедляется.
Ни одна из этих серьезных проблем не получила должного отражения в «удобных» теориях большинства экономистов по развитию. Провал первых десяти лет развития списывают на недостаток выделенных средств или даже на якобы ущербность общества и людей развивающихся стран. После прочтения современных исследований создается впечатление, что успех или провал программ по развитию только и зависит от выделения денежных средств на основе многосторонних или же двухсторонних соглашений, улучшения условий торговли сырьем, устранения барьеров в торговле, предоставления гарантий частным инвесторам, эффективного ограничение рождаемости и т. п. Именно это и считается по-настоящему важным.
|
|
|
Я вовсе не говорю, что все эти вопросы не имеют отношения к проблеме. Но они, похоже, не затрагивают самую ее суть, и, в любом случае, бесчисленные дебаты по этим вопросам практически не ведут к каким-либо конструктивным действиям. Суть же проблемы, по-моему, проста до неприличия: проблема бедности в мире — это, в основном, проблема двух миллионов деревень и двух миллиардов их жителей. Крупные города развивающихся стран — это не то место, где нужно искать решение. Если жизнь в деревне не станет достойной, то проблема бедности так и останется неразрешимой и будет неизбежно усугубляться.
|
|
|
Однако понимания сути проблемы еще мало, если мы по-прежнему будем мыслить в количественных и абстрактных категориях: ВВП, инвестиции, сбережения, и т. д. Они небесполезны в изучении экономики развитых стран, но не имеют практически никакого отношения к проблемам развития как таковым. (Да и в развитии богатых стран они не имели абсолютно никакого значения!)
Программу развития можно считать успешной, только если она помогла мобилизовать рабочую силу масс и повысила производительность, не «экономя» труд. Общепризнанный критерий успеха, а именно, рост ВВП, лишь основательно сбивает с толку и на деле неизбежно ведет к явлению, которое иначе как неоколониализмом не назовешь.
Я не стану использовать этот термин, потому как он уже приобрел негативную окраску и предполагает со стороны помогающих какие-то корыстные намерения. Есть ли такие намерения на самом деле? Думаю, вряд ли. Но это лишь усугубляет проблему. Ненамеренный неоколониализм — это словно скрытая опаснейшая болезнь, с которой бороться куда сложнее, чем с явным неоколониализмом. Он обусловлен стремительными переменами, которые производятся богатыми странами из самых лучших побуждений. Попытки привить бедным странам подходящие (что тоже сомнительно) лишь к условиям высокого достатка методы производства, уровень потребления, критерии успеха, систему ценностей и манеры поведения, ставят развивающиеся страны в постоянную зависимость от богатых. Самый очевидный пример и симптом — это растущая задолженность бедных стран своим богатым кредиторам. Никто не отрицает наличие этой проблемы, и люди из богатых стран с добрыми намерениями заключают, что безвозмездная помощь лучше кредитов, а низкий процент по кредитам лучше высокого. Безусловно, все верно. Но растущая задолженность — не самое страшное зло. В конце концов, если должник платить не в состоянии, то он и не платит. И кредиторы такой риск непременно учитывали.
Бедная страна попадает не только в зависимость материальную. Часто она «попадается на крючок» методов производства и структуры потребления богатых стран, и такая зависимость гораздо серьезней. Недавно я посетил крупную африканскую текстильную фабрику. Пример с этой фабрикой — отличная иллюстрация к сказанному. Управляющий гордо объяснил мне, что на его фабрике используются самые высокие технологии, лучшие в мире. А зачем нужен столь высокий уровень автоматизации? «Видите ли, — сказал он, — африканские рабочие не привыкли работать на промышленных предприятиях и будут делать ошибки, а автоматы не ошибаются. Требования к качеству сегодня очень высокие, и для того, чтобы найти покупателя, моя продукция должна быть идеальной». Описывая свой подход, он подытожил: «Моя главная задача — устранить человеческий фактор». Но это еще не все. Из-за чрезмерно высоких требований к качеству все оборудование пришлось импортировать из развитых стран; это оборудование оказалось столь сложным, что все старшие управленческие и технические кадры пришлось также выписывать из-за границы. Даже сырье поступало из-за рубежа: волокна местного хлопка были слишком коротки для высококлассной пряжи; кроме того, установленные стандарты требовали использования большого процента искусственного волокна. Это вполне обычная ситуация. Каждый, кто, вместо того, чтобы витать в облаках абстрактных эконометрических моделей, удосужился систематически изучить реальные проекты «развития» приведет вам массу подобных примеров. Мыловарни, производящие высшие сорта мыла при помощи тонких технологических процессов. В качестве сырья для такого мыла подходят только вещества высокой очистки, которые импортируются за немалые деньги, тогда как местное сырье идет на экспорт за бесценок. Предприятия пищевой промышленности; упаковочные заводы; тракторы в сельском хозяйстве — все как у богатых. А как часто местные фрукты идут на свалку потому, что потребитель якобы требует идеального внешнего вида продуктов. Такие потребности можно обеспечить только импортом фруктов из Австралии или Калифорнии, где применение науки и техники на грани фантастики обеспечивает всем яблокам одинаковый размер и ни единого видимого изъяна. Бедные страны мало-помалу (и не без чужой помощи) начинают перенимать методы производства и стандарты потребления, устраняющие всякую возможность самодостаточности и самопомощи. Это ведет к ненамеренному неоколониализму и безвыходной ситуации для бедных.
Что же может помочь двум миллионам деревень? Возьмем сначала количественный аспект. Если общую сумму, направляемую западными странами на развитие бедных, разделить на количество людей, живущих в развивающихся странах, то на каждого человека приходится чуть меньше 2 фунтов стерлингов в год. Не жалкий ли довесок к доходам бедных? Поэтому раздается призыв увеличить суммы, направляемые на помощь бедным. Такой призыв можно только поддержать. Но на что мы можем рассчитывать? 3 фунта стерлингов на человека в год, или 4? Как субсидия, своего рода «пособие», даже четыре фунта в год — такая же смешная сумма, как и та, что мы имеем сегодня.
Но рассмотрим еще один пример: небольшая группа развивающихся стран получает по-настоящему огромные дополнительные доходы — это нефтедобывающие страны Ближнего Востока, Ливия и Венесуэла. Налоговые поступления и плата за использование месторождений от нефтяных компаний составили в 1968 году 2349 миллионов фунтов стерлингов, или около 50 фунтов надушу населения. Обеспечивают ли такие доходы здоровье и стабильность общества, благополучие населения, постепенное устранение сельской бедности, процветание сельского хозяйства и повсеместную индустриализацию? Несмотря на некоторые скромные успехи, ответ, конечно же, отрицательный. Только денег для этого явно недостаточно. Количественный аспект вторичен по отношению к качественному. Если изначально взят ошибочный курс, то деньги его не выправят, а если курс верный, то и за деньгами дело не станет.
Теперь рассмотрим качественный аспект. Попытки обеспечить экономическое развитие третьего мира за последние десять-двадцать лет научили нас тому, что перед нами стоит сложная интеллектуальная проблема. Богатые страны и их образованные горожане хорошо ориентируются в знакомых им условиях. Но откуда им знать, как помочь встать на ноги двум миллионам деревень и двум миллиардам их жителей, бедным, необразованным крестьянам? Богатые могут эффективно работать в условиях избытка капитала, но что делать с огромным количеством неквалифицированной рабочей силы в условиях нехватки капитальных средств?
В целом они этого не знают, но есть множество опытных людей, которые знают — каждый в своей области. Другими словами, необходимые знания, в принципе, существуют, но они не систематизированы и труднодоступны. Эти знания разрозненны, не упорядочены, и, кроме того, несомненно, неполны.
Лучшая помощь — помощь интеллектуальная, то есть передача полезных знаний. Передача знаний гораздо предпочтительней передачи материальных благ. На то есть много причин. В любом деле навык и умение приобретается лишь через искренние усилия и даже лишения. Материальный подарок достается получателю без всяких усилий и жертв, поэтому он редко воспринимается как что-то «свое». Чаще всего к нему относятся легкомысленно, как к упавшему с неба счастью. Подарок в виде интеллектуальных благ, подарок знаний, — это совсем другое дело. Без искреннего усилия по усвоению знаний получатель не получает никакого подарка. Принять такой подарок и сделать его «своим» — это одно и то же, такой подарок в огне не горит и в воде не тонет. Дар материальных ценностей делает людей зависимыми, дар знаний освобождает их, при условии, конечно, что это знания полезные. Передача знаний также имеет долгосрочный эффект и непосредственно относится к понятию «развитие». Как говорится в пословице: покорми человека рыбой, и ты ненадолго утолишь его голод, но научи его ловить рыбу, и он сможет всю свою жизнь сам добывать себе пищу. Точно так же можно сказать: дай человеку удочку, и это влетит тебе в копеечку, а результат почти нулевой. Но даже если у него получится удить, то он будет зависеть от тебя и постоянно просить новые удочки взамен сломавшихся. Но научив его делать удочку своими руками, ты поможешь ему не только обеспечить себя пищей, но также стать самодостаточным и независимым.
Основная забота разработчиков программ помощи — сделать людей независимыми и уверенными в своих силах, щедро обеспечить их полезными методами помощи самим себе. Этот подход, между прочим, имеет и другое преимущество: относительная дешевизна. На сто фунтов стерлингов можно снабдить средствами производства одного человека, но на те же деньги можно обучить сотню человек изготовлению для себя орудий труда. Возможно, в некоторых случаях начальная материальная поддержка поможет запустить и ускорить процесс; но наличие материальных средств вторично. Кроме того, если уровень технологии правильно подобран, те, кто хочет работать, скорее всего, смогут оборудовать себе рабочее место за свой счет.
Для столь радикальной смены курса иностранной помощи потребовалось бы лишь немного перераспределить средства. На сегодняшний день Великобритания тратит на помощь развивающимся странам порядка 250 миллионов фунтов стерлингов в год. Я уверен, что всего лишь один процент от этой суммы, направленный на сбор и упорядочение «даров знаний», изменил бы все перспективы развития. Мы стали бы свидетелями наступления новой, многообещающей эры в истории «развития». В конце концов, один процент — это только два с половиной миллиона фунтов стерлингов — и, если эту сумму использовать с толком, то ее хватило бы на очень, очень многое в этой области. Тогда остальные девяносто девять процентов денежных «вливаний» стали бы несравнимо более продуктивными.
Как только мы поймем, что задача помощи — в основном в передаче соответствующих знаний, опыта, ноу-хау, и т. д., то есть скорее интеллектуальных, а не материальных благ, то станет очевидным, что сегодняшняя организация помощи развивающимся странам далеко не оптимальна. Это естественно, ибо задачу помощи видят в предоставлении средств на разнообразные нужды и проекты, предложенные принимающей страной. При этом подразумевается наличие у бедной страны необходимых для этого знаний и опыта. По-моему убеждению, исходить из того, что все необходимые знания имеются в наличии, крайне неразумно, ведь как раз их-то катастрофически не хватает. Это белое пятно, «недостающее звено» во всем этом предприятии. Я вовсе не говорю, что передачи знаний не происходит. В развивающиеся страны широким потоком течет ноу-хау, но при передаче знаний следуют принципу: что хорошо для богатых, то, без сомнения, хорошо и для бедных. Как я показал выше, это предположение ошибочно или, по крайней мере, верно лишь отчасти.
Вернемся к нашим двум миллионам деревень и посмотрим, как передать им необходимые знания. В первую очередь мы должны сами располагать этими знаниями. Чтобы предлагать помощь, нужно иметь, что дать. В нашей стране нет тысяч обнищавших деревень, так что мы знаем об эффективных способах самопомощи в таких обстоятельствах? Начало мудрости — это признание нехватки собственных знаний. До тех пор, пока мы уверены в том, что знаем абсолютно все (что на деле не так), мы так и будем показывать бедными чудесные вещи, которые они могли бы делать, будь они богаты. Это и есть основная причина провала помощи до настоящего времени.
Но мы неплохо разбираемся в упорядочивании и систематизации знаний и опыта; мы располагаем реальными возможностями выполнить почти любую работу, если только четко понимаем свою цель. Например, стоит задача составить действенное руководство по дешевому строительству в тропиках, и при помощи этого руководства обучить местных строителей в развивающихся странах подходящим технологиям и методологиям. Это в наших силах или, в крайнем случае, мы могли бы немедленно приступить к решению этой задачи, чтобы располагать этими знаниями через два-три года. Равным образом, мы понимаем, что вода — одна из насущных потребностей во многих развивающихся странах. Систематизированные знания малозатратных, доступных методов хранения, защиты и транспортировки воды были бы необыкновенно полезны миллионам сельских жителей. Если есть четкое понимание такой задачи, то, без сомнения, мы обладаем и способностями, и ресурсами по сбору, систематизации и передаче требуемой информации.
Как я уже сказал, у бедных людей относительно простые потребности, и они ждут помощи именно в своих занятиях и в удовлетворении своих основных нужд. Они, без сомнения, способны помочь себе сами и могут полагаться на свои силы, иначе не выжили бы в современном мире. Но их собственные методы часто слишком примитивны, неэффективны и недейственны; эти методы требуют усовершенствования при помощи новых для них (но не для нас) знаний. Совершенно неверно предполагать, что бедные обычно не хотят перемен, относятся к ним с подозрением и даже противодействуют им. Просто перемены должны органично вписываться в их существующий образ жизни и занятия. А как еще относиться к революционным изменениям, предлагаемым городским «белым воротничком»? Он не вылезает из своего офиса и обращается к бедному примерно так: «Эй, ты, не путайся под ногами и дай мне показать тебе всю твою никчемность. С иностранной помощью и импортным оборудованием эту работу можно сделать куда лучше, чем ты».
Так как потребности бедных людей достаточно просты, набор требуемых исследований не столь уж велик. При систематическом подходе, с этой задачей вполне можно справиться, однако, здесь не обойтись без новой организационной структуры, отличной от существующей, которая в основном ориентирована на распределение финансовых средств. В настоящее время и в странах-кредиторах, и в странах-получателях реализацией программ по развитию занимаются преимущественно государственные органы, то есть чиновничий аппарат. У них нет образования и опыта предпринимателя и инноватора; они не разбираются ни в производственных процессах, ни в ведении коммерческих дел, ни в разрешении проблем общения. Конечно, им отведена важная роль, и преуменьшать ее не стоит. Но сами по себе они бессильны. Чиновники должны работать в тесном контакте с людьми из других слоев общества: промышленниками и коммерсантами, которые наработали огромный опыт в успешном ведении коммерческих дел (не выплатил вовремя зарплату — вылетел в трубу); с профессионалами, учеными и исследователями, профессорами, журналистами, специалистами в области образования и т. д., у которых есть время, возможности, способности думать, излагать свои мысли на бумаге и доносить их до других людей. Для успешной реализации программ развития необходимо тесное взаимодействие всех трех групп. И в странах-донорах, и в странах-получателях помощи необходимо наладить сотрудничество между чиновниками, предпринимателями, интеллектуалами и профессионалами в разных областях. Только наладив такое взаимодействие, можно достигнуть реальных успехов в решении столь сложных проблем развития.
В богатых странах найдутся тысячи талантливых людей из всех трех групп, которые бы с готовностью внесли посильный вклад в борьбу с бедностью, вклад, выходящий далеко за рамки бездумного отстегивания денежных средств. Но, к сожалению, у них нет особых возможностей применить себя в этом деле. В бедных же странах люди, получившие хорошее образование, находятся в привилегированном меньшинстве и зачастую следуют моде, задаваемой богатыми странами — это еще один аспект ненамеренного неоколониализма. Они занимаются всем, только не проблемами, напрямую связанными с бедностью их сограждан. Таких людей нужно вдохновить и показать четкий путь к решению насущных проблем их общества.
Итак, необходимо мобилизовать полезные бедным знания через объединение усилий желающих помочь (такие люди найдутся повсюду, как в бедных, так и в богатых странах), а также наладить сотрудничество трех групп: чиновников, предпринимателей, интеллектуалов. Это задача требует некоторых затрат, но не огромных. Я уже упоминал, что всего лишь один процент средств, выделяемых Великобританией на развитие, обеспечил бы такому подходу долговременную финансовую поддержку. Таким образом, не нужно ломать старые и лихорадочно изобретать новые стратегии помощи. Нужно лишь изменить образ мышления и методы действия. В теории новая политика может выглядеть очень заманчиво, однако, необходим новый порядок организации, потому как успех политики заключается в успешном ее воплощении.
Для реализации предлагаемого подхода необходимо сформировать инициативные группы не только в странах-кредиторах, но, что даже важнее, в самих развивающихся странах. В идеале, инициативные группы, состоящие из чиновников, предпринимателей и интеллектуалов, должны находиться вне государственной машины, другими словами, они должны быть неправительственными организациями. Вполне возможно, что такие организации могут быть созданы на базе уже существующих неправительственных организаций, занимающихся проблемами развития.
На данный момент немало религиозных и светских организаций с большим штатом сотрудников работают над проблемами развития «на местах». Они отмечают, что уже не раз пытались внедрить средние технологии на практике, но всякий раз им не хватало организованной технической поддержки. После проведения многочисленных конференций во многих странах, где на повестке дня стояли наболевшие общие проблемы, стало ясно, что даже самоотверженный труд добровольцев будет бесполезен без систематического упорядочивания знаний и столь же систематической организации передачи этих знаний, другими словами, без «интеллектуальной инфраструктуры».
В настоящее время предпринимаются попытки по созданию такой инфраструктуры. Эти усилия заслуживают всяческой поддержки правительств и неправительственных организации. Требуется обеспечить реализацию, по крайней мере, четырех основных функций:
Функция связи: позволяет любому специалисту или группе специалистов, работающих на местах, быть в курсе всех событий, происходящих в их профессиональной сфере или в географическом районе, где они работают. Это способствует прямому обмену информацией.
Функция информационного банка данных: систематический сбор и распространение информации о средних технологиях, в особенности о низкозатратных методах строительства, водо- и энергоснабжения, хранения и переработки сельскохозяйственной продукции, маломасштабного промышленного производства, здравоохранения, транспорта и т. д. Здесь задача состоит не в том, чтобы собрать всю информацию в одном месте, но чтобы держать «информацию об информации» или «знания о том, кто знает».
Функция обратной связи: передача технических проблем, возникших в развивающихся странах в те развитые страны, где существуют подходящие возможности для их решения.
Функция создания и координации подструктур: создание инициативных групп и технических центров в самих развивающихся странах.
Создание такой инфраструктуры — дело новое. В нем не обойтись без метода проб и ошибок. Но и на пустом месте начинать не приходится — большое количество знаний и технологий уже существуют и ждут, чтобы их собрали воедино и систематически разработали. Будущий успех помощи развитию будет зависеть от упорядочивания и передачи по-настоящему нужных знаний — эта задача нам под силу, она четко определена и полностью обеспечена имеющимися ресурсами.
Почему же помощь богатых не идет бедным впрок? Самая серьезная болезнь современного мира — это полный дисбаланс между городом и деревней, дисбаланс в богатстве, власти, культуре, привлекательности и надежде. Города растут, а деревня вырождается. Город стал магнитом, а сельская жизнь утратила свою прелесть. Однако факт остается фактом: так же, как здоровый дух зависит от здорового тела, благополучие города зависит от процветания деревни. Города со всей их роскошью — лишь вторичные производители. Первичное производство, предпосылка всей экономической жизни, происходит вне городов. Столетняя эксплуатация сельских жителей и производителей сырья породила диспропорции, которые сегодня угрожают всем странам мира, богатым даже в большей мере, чем бедным. Восстановление должного равновесия между городом и деревней — пожалуй, величайшая задача, стоящая перед современным человеком. Дело вовсе не в увеличении урожайности сельскохозяйственных культур для предотвращения всемирного голода. Чтобы излечить болезни массовой безработицы и массовой миграции в города, необходимо поднять уровень жизни в деревне, а это требует создания агропромышленной культуры, с тем, чтобы каждый район, каждая община могли предложить своим членам насыщенную плодотворную жизнь и разнообразные занятия.
Помощь развитию необходимо привести в соответствие потребностям бедных. Только так она станет более эффективной и сможет изменить жизнь к лучшему в мире бедности — двух миллионах деревень. Это важнейшая задача на ближайшие годы. Если упадок деревни продолжится, то у нас нет никаких шансов на успех вне зависимости от объемов потраченных средств. Но стоит лишь научить жителей деревень развивающихся стран методам самопомощи и самообеспечения, и я не сомневаюсь, что последует истинное развитие без лачуг и трущоб, опоясывающих все крупные города, без жестоких расправ и кровавых революций. Перед нами стоит огромная задача, но и ресурсы для ее решения тоже огромны.
Экономическое развитие куда шире и глубже экономической теории, не говоря уж об эконометрике. Его корни лежат за пределами экономики, в сфере образования, организации, дисциплины и, еще дальше, в политической независимости и чувстве национальной гордости и уверенности в себе. Развития не обеспечишь искусными операциями по «пересадке» технологий, производимыми иностранными инженерами или местной элитой, оторванной от жизни народа. Экономику двигает вперед широкое народное стремление к обновлению при максимальном использовании мотивации, энтузиазма, разума и рабочих рук каждого. Успех — это отнюдь не волшебство, созданное учеными, инженерами или экономистами-плановиками. Успех зиждется на трех китах образования, организации и дисциплины всего населения. Не будет хоть одного из них, и провал обеспечен.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 215; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!