Дипломатические отношения в преддверии общеевропейского конфликта.
Первые предпосылки к разделению Европы на блоки противоборствующих сторон начали появляться ещё в конце XIX – начале XX веке. Нужно сразу же заметить, что практически все европейские державы начали проводить активную дипломатическую деятельность, был заключен ряд договоров, которые были попросту неоднозначными для европейской повестки, однако все же они заключались. Очевидным фактов является то, что после Франко-прусской войны как Германия, так и Франция активно заботились о своем будущем в контексте нарастающей эскалации, поскольку прекрасно понимали, что последующей войны не избежать, она попросту неминуема. Таким образом, дипломатические органы данных государств проводили активную внешнюю политику для того, чтобы найти союзников и убедить их выступить против противника.
Стоит сказать, что началом губительного для Германии курса Вильгельма II стал отказ царя продлить «Договор о перестраховки» на очередной трехлетний период. Однажды отвергнутая инициатива России со стороны кейзера была, возможно, одним из не самых обдуманных решений, поскольку из заложенного фундамента Бисмарка взаимозависимых союзов отбросили важную составляющую. Однако, причин этому решению было несколько. Германская империя всеми силами старалась сделать свою политику максимально прозрачной и ясной. С другой стороны, В этом решении немаловажную роль занимала и Австрия. Необходима была демонстрации того, что союз с Австрией является архиважным и приоритетным для Германии. Ну и, безусловно, ввиду исторических отношений России и Англии, кейзер сделал этот шаг для последующего сближения с Великобританией.
|
|
|
По мнениям экспертов, данный ход со стороны Вильгельма II был неоправданным и необдуманным. Грубо говоря, ввиду отсутствия четкого геополитического понимания ситуации кейзера Германия начала заниматься самоизоляцией. Безусловно, вся многогранность Германского вопроса требовала комплексного подхода с учетом всех важнейших составляющих, одной из которых была – географическое положение[1;6].
В свое время, наличие союза договора с Россией и одновременного альянса с Австрией играли на руку Бисмарку, помогали планировать ему между этими двумя государствами без возможных разногласий между всеми тремя сторонами. Таким образом, не продление «Договора перестраховки» создавало для Германии ограничение выбора. На этом примере мы можем хорошо наблюдать возросшие авантюристские чаяния Австрии. Так, мы наблюдаем демонстрацию поддержки Австрии Германией на Балканах (что исторически никогда не носило первостепенного интереса для Германии) в глазах Петербурга. В России начали расти опасения, что весьма оправдано, а за ними последовали и поиски возможно уравнителя, противовеса, которым, в свою очередь, могла стать Франции. Сразу же после не продления вышеупомянутого договора Германия заключила колониальное соглашение с Великобританией.
|
|
|
В этой связи важно также понимать, что данный колониальный договор трактовался по-разному в Великобритании и Германии. Первая видела в нем банальное урегулирование колониального вопроса, который являлся для неё жизненно важным, и ничего более, а вторая – начальный этап заключения обоюдного союза государств. Более того, Петербург имел собственное видение данного факта. Там расценивали это событие, как намерения Великобритании стать членом Тройственного союза. Этот факт можно назвать одним из первых глобальных недоразумений, сложившихся в рамках Европы после сбалансированной и выверенной политики Бисмарка. Таким образом, все события попросту подталкивали к заключению альянса между Францией и Россией[2;13].
Для Германии было очевидным, что Россия и Франция впредь никогда не смогут сблизиться до такой степени, чтобы вступить в союз, т.к. России ни к чему отстаивать Эльзас и Лотарингию, а для Франции бессмысленно отстаивать права славян на Балканах. Однако, это одно из самых грубых заблуждений нового правительства Германии. Стоит понимать, что в этом вопросе имеется относительно глубокий геополитический подтекст. В контексте сложившейся ситуации, воплощение всех стратегических целей обеих государств стали невозможны при условии существования сильной Германии, которая поддерживала Австрию. Оба государства стали необходимы друг другу в силу того, что Эльзас и Лотарингия не могут быть возвращены без прямой войны, а поддержка славян на Балканах не окажется плодотворной без выступления против Австрии, которая поддерживается Германией.
|
|
|
Так, Россия и Франция решают подписать «договор о сердечном согласии», который обеспечил бы взаимную поддержку в дипломатических вопросах. Министр иностранных дел России тогда утверждал о том, что ключ всех невзгод кроется не в Германии, а в Великобритании, из-за политики которой происходят неурядицы на всей европейской политической арене[3;1].
Стоит понимать, что все усилия Французской стороны были направлены на последующее развитие дипломатического сотрудничества с Россией и дальнейшей трансформации соглашения между государствами в военный союз. Однако, националистические силы в России поддерживали данные идеи, а традиционалисты оставались в глубоком смущенном сомнении. В ходе развития исторических событий мы видим, что результатом все-таки стало подписание военной конвенции между вышеперечисленными государствами в 1894 году. Государства пошли на следующее: при условии нападения Германии или Австрии вместе с Германией на Россию – Франция обязывалась окать помощь, а при условии нападения Германии или Италии вместе с Германией на Францию – Россия поддержала бы Францию.
|
|
|
Согласно некоторым экспертным мнениям, заключенным на тот момент, дипломатическое соглашение между государствами 1891 и военная конвенция 1894 года четко свидетельствовали о назревающем военном конфликте в Европе и о формировании зачатков противоположного Германии военного блока. Так, мы смело можем утверждать о том, что фундамент международных отношений, заложенный Венский конгрессом, остался где-то позади, о равновесии сил не приходилось и говорить. Но, стоит сказать, что в контексте сложившегося миропорядка для регулирования «баланса сил» необходима ещё одна сила, которая бы выступала в роли регулятора. В качестве такого государства выступила Великобритания, которая не спешила принимать ни одну из позиций сторон, которые занимались её «обхаживаниями» уже продолжительное время[4;2].
Германия, оказавшись вподобного рода беспомощном положении все ещё надеялась на восполнение пробелов в своем строю и уравнивание силы с помощью заключения альянса с Великобританией. Вильгельм II настолько жаждал такого хода развития событий, что просто отпугнул своей импульсивностью правительство Великобритании. Примером тому является колониальное соглашение между государства 1890 года. Данное соглашение, к слову, вызывало множество волнений внутри России, однако никакой твердой базы под собой не имело. Возвращаясь к неудачной попытке заключения военного соглашения между Германией и Великобританией, стоит учитывать одну из фундаментальных причин невозможности военного союза. В силу недальновидности политики Вильгельма II сущность традиционной британской внешняя политика никогда не учитывалась в Германии. Все мы хорошо знакомы с британским стилем на мировой арене. Это государство никогда не желало заключить себя в рамки каких-либо военных союзов, о чем свидетельствует история, а если подобного рода документы все-таки подписывались, то они имели ограниченный характер и заключены были в случае решительной угрозе безопасности с твердым британским прагматизмом. Всему этому Великобритания предпочитала дипломатическое сотрудничество, как главное средство ведение международной политики, безусловно, если в этом наличествовал национальный интерес государства. Очевидно, что Великобритания попросту не желала и не была готова к континентальному типу обязательств, находясь более ста лет изолированной в данном контексте[5;4]
Однако, это говоря о фундаментальных неудачах внешней политики Германии, стоит сказать и о форме желаемого отклика от Великобритании. Безусловно, ВильгельмII хотел от Великобритании твердого и безоговорочного военного союза, чтобы морская держава выступила на стороне его блока. Важно, что Германия не был страшен ни один континентальный противник, это стоит принимать в расчет, поскольку она могла справиться с любой европейской державой, или даже несколькими державами. В данном контексте стоит сказать, что при более тонкой и выверенной внешней политике Германии ей стоило бы добиваться скорее нейтралитета Великобритании при конфликте на континентальной части Европы. Вместо этого же Германия косвенно требовала того, в чем не было для неё прямой необходимости, и склоняла Великобританию на нежелательные для неё условия. Результат Германской импульсивности в проявлении своих желаний и усиление сдержанности британцев мы видим в историческом процессе. В дополнении вышеперечисленному необходимо добавить, что общественность Германии выступала все радикальнее за более жесткий курс внешней политики государства, назревали экспансионистские и классические милитаристские идеи, с которыми правительству приходилось мириться[6;5].
Ещё одним, уже очередным промахом для внешней политики и дипломатической игры Германии стала «Крюгеровская телеграмма», которая была направлена президенту Трансвааля Паулю Крюгеру, который отбил нападение британцев на свою территорию в Южной Африке. Собственно, неурядица возникла вокруг рьяного поздравления защищающейся стороны в Африке, это был шаг, согласно которому Германия решила самоутвердиться за счёт военной неудачи Великобритании. Очевидно, что это привело к ещё большему отстранению Великобритании в вопросах дипломатического и военного сотрудничества, однако германская публика и правительство ликовало. Германия рассчитывала на то, что данные шаг способен по меньшей мере запугать морское государство и таким образом склонить его на свою сторону, однако прецедентов подобного рода уступок со стороны Великобритании прежде и вовсе не замечалось. Стоит понимать ещё и то, что Великобритания вправе была расценить это как личный вызов доминированию в море, поскольку Германия решила заняться строительством военного флота, который в дальнейшей не принес ей абсолютно никакого успеха[7;7].
Ровно с этого момента Великобритания обеспокоилось о приоритетах собственной национальной политики. Она признала, что в любой момент сможет получить пощечину от Франции в Египте, от России в Средней Азии, а если они ещё и начнут сотрудничать, то ещё в Афганистане, Африке и Китае. К тому же, что если Германия решит присоединиться к ним в противоборстве против Великобритании и обрушит свою мощь на Африканские колонии? Безусловно, под давлением угроз того дня Великобритания начинает сомневаться в практичности применения классической политики «блестящей изоляции» и позже решает отойти от неё.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 337; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!