Международное сотрудничество и интеграция: международные переговоры
Международное сотрудничество и интеграция. В настоящее время в специальной литературе понятия «сотрудничество» и «интеграция» все чаще разводятся: если межгосударственное сотрудничество не идет дальше рамок, ограниченных суверенитетом, то интеграция, напротив, означает передачу части суверенитета «в общий котел» интегрирующихся государств. Как отмечают некоторые авторы, интеграция представляет собой высший тип межгосударственного сотрудничества. Как бы многообразны ни были сферы и направления международного сотрудничества, центральным и наиболее важным моментом международного сотрудничества остается политическое сотрудничество. От его эффективности во многом зависит решение задач взаимодействия в других областях. Особое значение приобретают вопросы политической интеграции, которая тесно связана с экономической интеграции, однако не сводится к ней. В политическом отношении международная интеграция представляет собой более высокую, по сравнению с другими, форму сотрудничества. Связано с развитием и институализацией западноевропейского сотрудничества, а также сотрудничества стран — членов СЭВ, и ограничивалось главным образом обсуждением экономических аспектов проблемы. В основу этого осмысления была заложена идеологическая установка, суть которой сводилась к перепеву старой ленинской догмы, в соответствии с которой Соединенные Штаты Европы либо невозможны, либо реакционны (Шишков. 1993). «В рамках капитализма, — писал, например, в 1963 г. один из авторов, — «интегрируются» не только экономические потенциалы разных стран, но и все пороки и противоречия их экономики, во много раз увеличиваемые «интеграцией». Именно поэтому капитализм не в состоянии обеспечить подлинного сближения наций». Это создание единого политического сообщества на основе союза двух или более политических единиц. Сближение наций было возможно лишь благодаря «социалистической интеграции». Дальнейшая разработка проблемы, как показывает Ю.В. Шишков, под давлением практических потребностей постепенно принимала более содержательный характер. И тем не менее, в силу «естественных» и понятных причин, освободиться от идеологических установок и экономического детерминизма советской науке не удалось. В политическом отношении международная интеграция представляет собой более высокую — по сравнению с вышеназванными — форму сотрудничества. Это создание единого политического сообщества на основе союза двух или более политических единиц (ВгаШагё. 1997. Р. 135). «Интеграция, — пишут П.-Ф. Гонидек и Р. Шарвэн, — это одновременно процесс и состояние, включающее в себя тенденцию к замене раздроо- ленных международных отношений, состоящих из независимых единиц, новыми более или менее широкими объединениями, наделенными минимальными полномочиями принимать решения либо в одной или нескольких определенных областях, либо во всех областях, которые входят в компетенцию базовых единиц. На уровне индивидуального сознания интеграция призвана породить лояльность и приверженность новому объединению, а на структурном уровне — участие каждого в его поддержке и развитии» (Оотёес, Скагот. 1984. Р. 435). С точки зрения географических масштабов объединительных процессов различают глобальный, региональный, субрегиональный уровни интеграции. Существуют также различные этапы, или фазы, интеграции: от связей взаимозависимости в рамках плюралистической международной системы, или стремления «встроиться в систему цивилизованных государств», до формирования единой политической общности (в идеальном варианте). Суть же интеграционного политического процесса, его главная тенденция направлена на выход за рамки простой координации внешних политик и на постепенную передачу суверенитета новым общим структурам. Научное исследование проблемы интеграции связано с осмыслением реальных интеграционных процессов (начиная с попытки создания в довоенный период Лиги Наций и вплоть до нынешних усилий США, Канады и Мексики по формированию североамериканского экономического союза) и направлено на то, чтобы выявить в них общие тенденции, связанные с причинами, детерминирующими факторами, основными чертами данного феномена, наиболее продвинутой формой, которого является сегодня Европейский союз (до ноября 1993 г. называвшийся Европейским экономическим сообществом). Наиболее известными в исследовании проблемы интеграции являются три теоретических направления, или три научные школы: школа функционализма и неофункционализма, школа федерализма и школа транснационализма (или «плюралистическая школа»). (Договор о свободной торговле между тремя странами (НАФТА), предусматривающий создание с 1 января 1994 года самого обширного в мире общего рынка с ежегодным товарооборотом в 6,4 трлн. долларов, уже одобрен парламентом Канады и ратифицирован конгрессом США. Что касается Мексики, то в силу очевидности тех выгод, которые ей сулит договор, в стране отсутствует сколь-либосерьезная оппозиция ему. О политическом значении договора для США свидетельствует выступление Б. Клинтона накануне ратификации, в котором он предупредил, что в случае отказа от НАФТА «мы можем лишиться не только экономических, но и политических возможностей, чтобы содействовать демократии, свободе и стабильности в нашем полушарии» (цит. по: Независимая газета. 19.11.93). Наиболее известными в исследовании проблемы интеграции являются три теоретических направления, или три научные школы: школа функционализма и неофункционализма, школа федерализма и школа транснационализма (или плюралистическая школа). Отправным моментом изучения феномена международной интеграции с позиций функционализмастал вопрос о причинах неудачи при создании Лиги Наций, который начал анализировать английский исследователь Д. Митрани. В разгар Второй мировой войны, в 1943 г., он публикует работу «Мир и функциональное развитие международной организации», в которой делает вывод о несостоятельности любой предварительной модели политической интеграции. По его мнению, Лига Наций потерпела поражение, прежде всего потому, что государства увидели в ней угрозу своему суверенитету, хотя глобальная международная организация не только не способна преодолеть негативные последствия национальных суверенитетов, но и просто гарантировать мирные отношения между государствами. Поэтому после окончания Второй мировой войны для поддержания мира, по Д. Митрани, будут не нужны амбициозные проекты создания международных институтов, наделенных наднациональной властью и призванных обеспечить политическую интеграцию государств. Вместо этого необходимо способствовать сотрудничеству между государствами в решении задач, представляющих совместный интерес и связанных с их конкретными потребностями экономического, социального, научно-технологического и т.п. характера. Прагматические выгоды подобного сотрудничества, постепенно подтолкнут государства к созданию необходимых для этого межгосударственных органов, которые, в свою очередь, создадут предпосылки и для политической кооперации. Тем самым «функционализм» видит в межгосударственном сотрудничестве путь к достижению политической интеграции государств в широкую общность через постепенное отмирание их суверенитетов. Межгосударственные отношения должны быть перестроены таким образом, чтобы вместо «вертикальной» территориальной замкнутости были созданы действенные «горизонтальные» структуры, администрация которых была бы призвана координировать межгосударственное сотрудничество в конкретных сферах. Это позволит устранить экономические и социальные причины конфликтов, а затем — постепенно и безболезненно — преодолеть государственные суверенитеты. В результате длительной эволюции сотрудничество между государствами станет столь тесным, а их взаимозависимость столь высокой, что не только станет немыслимым вооруженный конфликт между ними, но будет достигнуто состояние необратимости. «Функционализм», безусловно, оказал практическое влияние на процесс появления и развития Организации Объединенных Наций и ее институтов. В то же время именно применение положений «функционализма» в практике международной интеграции обнаружило его недостатки. Слишком большая децентрализация международного сообщества, громоздкие и многочисленные технические организации породили новые проблемы координации. Одновременно возникла опасность, что параллельно с уменьшением значения государственного суверенитета будет происходить усиление суверенитета специализированных организаций. Кроме того, обнаружилось, что в реальной практике международной интеграции функциональное сотрудничество не ведет автоматически к «отмиранию суверенитета». Оказалось, что функциональное сотрудничество нуждается в подкреплении мероприятиями политического характера. (наряду с прагматизмом, функциональный подход к исследованию интеграционных процессов содержит и заметную долю нормативности. Подобная двойственность, как отмечает Ш. Зоргбиб, отчасти способствовала его успеху: «идеалист чувствителен к содержащемуся в нем «мондиализму»; реалист успокоен сохранением в среднесрочной перспективе, основных атрибутов государственного суверенитета — в конечном счете «финальная фаза», как и в других доктринах, может быть отодвинута в очень далекое будущее» (32). Очевидно и практическое влияние «функционализма» — особенно на создание и развитие Организации Объединенных Наций и, в частности, такого ее института, как ЭКОСОС (Социальный и экономический совет Объединенных Наций), получившего мандат на координацию межгосударственной деятельности в соответствующих сферах. В Хартии ООН уделено значительное внимание именно ее функциональным обязанностям, а Генеральная Ассамблея формирует такие институты, как Конференция Объединенных Наций по торговле и сотрудничеству и Организация Объединенных Наций по индустриальному развитию. В то же время именно практическое применение положений «функционализма» в практике международной интеграции обнаружило и его недостатки.) Указанные недостатки отчасти были воспроизведены и неофунк-ционализмом. Его представители Эрнст Хаас, Леон Линдберг и др. считают, что потребности сотрудничества в том или ином секторе экономической, социальной или культурной деятельности способны вызвать эффект цепной реакции в других сферах, что, в свою очередь, приведет к необходимости создания специализированных наднациональных институтов для их координации и таким образом — к ускорению процесса политической интеграции. При этом начинать следует с ограниченных экономических проектов, которые воспринимаются гораздо легче, чем «крупные политические повороты». Поскольку для реализации ограниченных экономических проектов государствам не нужно отказываться от собственного суверенитета, то добиться здесь сотрудничества намного легче. Вместе с тем неофункционалисты подчеркивают, что государства должны учитывать важность таких структурных условий успеха интеграции, как политический плюрализм, консенсус относительно фундаментальных ценностей. При этом они отмечают, что логика функциональной интеграции носит не механический, а вероятностный характер, так как этот процесс зависит от множества факторов. Федерализм, в отличие от «функционализма», делает политические институты центром своей концепции. А. Этциони, А. Спинелли, К. Фридрих, Дж. Элэзэр и др. характеризуют федерализм как «договорный отказ от централизма, структурно оформленную дисперсию полномочий между различными центрами, законные полномочия которых гарантируются конституцией». Международная интеграция на пути федерализма рассматривается по аналогии с «внутренними режимами» государств, основанными на принципах федерального устройства, т.е. на основе этатистской модели. В основе этой модели лежит несколько принципов: двойное гражданство в условиях существования центрального и регионального правительств; многообразие роли региональных правительств; цикличность изменения силы и роли региональных правительств; воздействие центростремительных сил для проведения единой политики; блокирование центробежных сил для предотвращения распада общества. Федерализм обоснованно выделяет значение политической воли участников международной интеграции, своевременного распределения полномочий между различными уровнями, как гарантии против возможных злоупотреблений своей властью со стороны центра. Идеи федерализма получили зримые черты в интеграционном процессе в Западной Европе. Однако с самого начала федерализм не являлся концептуальной базой европейской интеграции. Процесс интеграции пошел по пути развития функциональной модели. Она позволила выйти за рамки простого сотрудничества, действовать в рамках специализированных институтов и подготовить условия для возможной федерации. Таким образом, при всей своей внешней привлекательности федералистская модель международной интеграции имеет значительно меньше шансов на успех, чем функциональная модель. Отсюда реальный процесс международной интеграции может быть осознан лишь с учетом комплексного понимания преимуществ каждого из вышеупомянутых концепций. Усиление интеграционых процессов отмечают сторонники школы транснационализма. По их мнению, в наши дни отношения между государствами уже не являются основой мировой политики. Многообразие участников (межправительственные и неправительственные организации, предприятия, социальные движения, различного рода ассоциации и отдельные индивиды), видов (культурное и научное сотрудничество, экономические обмены, родственные отношения, профессиональные связи) и «каналов» (межуниверситетское партнерство, конфессиональные связи, сотрудничество ассоциаций и т. п.) взаимодействия между ними вытесняют государство из центра международного общения, способствуют трансформации такого общения из «интернационального» (т. е. межгосударственного, если вспомнить этимологическое значение этого термина) в «транснациональное» (т. е. осуществляющееся помимо и без участия государств). Для новых акторов, число которых практически бесконечно, не существует национальных границ. Возникает глобальный мир, в котором разделение политики на внутреннюю и внешнюю теряет всякое значение. Именно о комплексном изучении проблем международной интеграции идет речь в плюралистической концепции К. Дойча. В рамках этой концепции процесс интеграции рассматривается в терминах коммуникационных сетей, передающих сообщения и сигналы, обменивающихся информацией, способствующих выполнению определенных функций и накоплению опыта. К. Дойч анализирует два типа политических объединений, каждому из которых соответствует свой особый процесс интеграции, — «амальгамное» и «плюралистическое». Под первым понимается «слияние, в соответствующей форме, двух или нескольких ранее самостоятельных единиц в более широкое объединение, наделенное определенным типом общего управления». Во втором интегрирующиеся единицы сохраняют свою политическую самостоятельность. При этом осуществление амальгамной интеграции нуждается в целом комплексе разнообразных условий социокультурного и политического характера, среди которых приверженность населения интегрирующихся общностей одним и тем же ценностям; обоснованное ожидание выгод от интеграции; достаточное знание друг друга и, соответственно, предсказуемость поведения. Процесс интеграции должен сопровождаться лояльностью населения к возникающим новым политическим институтам, глубоким осознанием своего единства, а также выходом на политическую арену новой генерации руководителей. В конечном итоге должен сложиться общий образ жизни, который и станет основой для «амальгамной» интеграции. Реализация плюралистического типа интеграции не требует столь обширных и жестких условий. Основные социокультурные ценности интегрирующихся единиц просто не должны противоречить друг другу; предсказуемость поведения касается лишь ограниченной сферы общих интересов; требуется также адекватная реакция политических элит на сигналы и действия заинтересованных правительств и населения. Кроме того, успеху интеграции способствует восприятие объединительной идеи интеллектуальными кругами и политическими движениями, как и постоянное развитие сетей коммуникации и всестороннего взаимодействия. В результате обширного исследования в ФРГ и Франции под руководством К. Дойча в 1970-е годы обнаружилось, что благоприятный образ единой Европы, сформировавшийся у населения обеих стран, не привел к вытеснению приверженности национальным ценностям. Поэтому был сделан вывод о том, что «плюралистическая» версия европейской интеграции имеет более вероятное будущее, чем «амальгамная». (НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ) (Если не понравился материал этот (он из книги Цыганкова, можно почитать доп литру) Изменение мира в конце XX в., развитие локальных конфликтов по — новому поставили вопрос о развитии международного сотрудничества и интеграционных процессов. Эти реальности также приобрели ряд новых черт на рубеже веков. Существенные изменения, связанные с сотрудничеством и интеграционными процессами, произошли как на глобальном, так и на региональном уровнях. На глобальном уровне одна из наиболее интенсивно проявляющихся тенденций интеграционных процессов — развитие транснациональных организаций (международных неправительственных организаций). Они не представляют государственные структуры и объединяют людей на основе профессиональных и иных интересов (например, обеспокоенности экологическим состоянием планеты). В рамках этих организаций происходит интенсификация контактов, что заставляет порой говорить об уменьшении роли государств на международной арене, ставит под сомнение механизмы межгосударственного сотрудничества, сложившиеся в прошлом. Прежде всего, усиливается критика международных организаций как недостаточно эффективного института международного сотрудничества. Критическим нападкам подвергается в первую очередь ООН. Однако на межгосударственном уровне усиливается тенденция сотрудничества в отношении глобальных проблем мира — таких, как борьба против терроризма, наркотиков, сотрудничество в области экологии. Эти проблемы интенсивно обсуждаются на множестве форумов самого разного уровня. В результате создаются дополнительные инфраструктуры, способствующие реализации сотрудничества в этих областях. Говоря о сотрудничестве в современном мире, необходимо иметь в виду, что эти процессы идут достаточно противоречиво: они не исключают, а предполагают возникновение конфликтных ситуаций. Однако важнейшим моментом является то, как эти конфликты решаются. Сотрудничество и развитие интеграционных процессов предполагают, что такое разрешение будет осуществляться только путём переговоров. Необходимость решения проблем, урегулирования международных конфликтов, развития международного сотрудничества и интеграции привела к тому, что во второй половине XX в. резко возросло число ведущихся переговоров, расширился круг обсуждаемых проблем, всё большее число людей стало вовлекаться в переговорный процесс в качестве участников, экспертов, переводчиков и т.п. усложнились проблематика и организационная структура переговорных процессов. Вместе с тем международные переговоры в качестве инструмента могут использоваться и реально используются на практике с разными целями или функциями: например, для взаимного информирования сторонами друг друга по проблеме, решения собственных внутри — (или) внешнеполитических задач и т.п. В настоящее время существует множество различных моделей и подходов к анализу международных переговоров, однако в качестве общей тенденции следует отметить значительную прикладную ориентацию современных исследований. В этой связи интенсивно изучаются такие проблемы, как особенности национальных стилей ведения переговоров, переговоры в конкретном регионе, переговоры по глобальным проблемам, например, экологии. Одна из особенностей состоит в том, что международные переговоры во все большей степени, с одной стороны, испытывают на себе их влияние, выступая инструментом при решении целого комплекса внешнеполитических, а в ряде случаев и внутриполитических задач, с другой — сами воздействуют на международные отношения, во многом определяя и формируя их. Причём часто влияние процесса и результата проведенных переговоров не ограничивается непосредственными участниками переговоров, а распространяется на МО в целом. Успешно проведенные крупные переговоры оказывают положительное влияние на сами МО. Они позволяют решить проблему, не доводя дело до открытого столкновения, что в свою очередь ведёт к дальнейшему развитию самих сторон, предотвращению стагнации. При этом участники переговоров получают опыт переговорного решения, который может быть использован и в других ситуациях. Соответственно неудача на таких переговорах отрицательно сказывается на развитии МО, на их общем климате. Усиление роли негосударственных участников на международной арене, вовлечение большого числа лиц, которые не являются профессиональными дипломатами или политиками, в урегулирование конфликтов повлекли за собой возникновение новых моментов в самом переговорном процессе. В частности, стал складываться подход, получивший название «второе направление дипломатии», который в отличие от традиционной дипломатии, ориентирован на неофициальные переговорные процедуры. Традиционно глобальные перспективы рассматривались, скорее, как восхождение к вершинам, чем спуск к основаниям, философски — в терминах власти, а буквально — в географических терминах. Если бы жертвы мировой политики могли высказать свои представления о будущем, то мир, которого они могли бы себе пожелать, был бы, несомненно, местом «законности и высшей справедливости» в большей мере, чем мир, традиционно описанный и объясненный теоретиками силы. Жертвы мировой политики могли бы указать на различные якоря спасения, от которых следует начать осмысление будущего. Жертвы терпят бедствие от воплощения в жизнь традиционных теорий мировой политики и структур, которые подкрепляют эти теории. В мышлении о будущем было бы интересно переписать главу Устава ООН, заменив знаменитые слова «Мы, народы….» (слова, которые в 1945 г. являлись, по сути, пропагандой утверждения «Мы, великие державы.» на слова «Мы, жертвы.». Именно так следовало бы начать изложение «Всеобщей Хартии Жертв», если бы делегация жертв мировой политики (представленная неправительственными организациями) получила место в совете Безопасности. Жертвы всегда имеют особый опыт в принятии корпоративных решений.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Международное сотрудничество и интеграция: международные переговоры
Переговоры - одно из важнейших средств, в первую очередь, дипломатической деятельности.
Часто переговоры просто отождествляют с дипломатией. Саму дипломатию зачастую определяют как искусство ведения переговоров. По определению французского дипломатического словаря переговоры являются смыслом существования не только дипломатического агента как главы миссии, но и всей дипломатии в целом, все же остальные формы и виды официальной деятельности дипломата занимают по отношению к ней подчиненное положение.
Международные переговоры - одна из основных форм контакта между представителями разных государств в целях обмена мнениями, решения вопросов, представляющих взаимный интерес, урегулирования разногласий, развития сотрудничества в различных областях, выработки и заключения международных соглашений и т.п.».
Одним из важнейших средств урегулирования конфликтов считают переговоры.
Различие между рассматриваемыми течениями носят в значительной мере условный характер. Подтверждением может служить тесное сотрудничество их представителей в исследовании происхождения, природы и способов урегулирования конфликтов. Так, Д. Сингер, один из известных представителей американской школы бихевиоризма в науке о международных отношениях, в 1972—73 гг. избирается президентом Международного общества исследователей мира (Peace Research International Society), a c 1974 г. возглавляет Комитет по изучению конфликтов и мира Международной Ассоциации политических наук. Немаловажным является и то обстоятельство, что оба течения одним из важнейших средств урегулирования конфликтов считают переговоры.
Проблема переговоров принимает относительно самостоятельное значение в западной конфликтологии с середины 60-х годов. Как отмечают отечественные специалисты, на работы по международным переговорам оказали влияние два во многом противоречащих друг другу направления: с одной стороны, это разработка проблем мира (Peace Research), а с другой — идеи «силового подхода». Соответственно, если первая тенденция способствовала формированию представления о переговорах как средстве разрешения международных конфликтов и достижения мира, то вторая была направлена на разработку оптимальных путей достижения выигрыша на переговорах (22). Вместе с тем, завершение эпохи холодной войны и глобальной конфронтации приводит к новым тенденциям в состоянии переговоров. В целом, эти тенденции сводятся к следующему:
Во-первых, международные переговоры становятся основной формой взаимодействия государств. Они активно воздействуют на дальнейшее уменьшение роли военного фактора.
Во-вторых, растет объем и количество переговоров. Их объектом становятся все новые области международного взаимодействия (экология, социально-политические процессы, научно-техническое сотрудничество и т.п.).
В-третьих, возрастает переговорная роль международных организаций.
В-четвертых, в сферу переговоров вовлекаются специалисты, не имеющие дипломатического опыта, но располагающие той компетенцией в области сложных научно-технических и экономических проблем, которая необходима при анализе новых сфер взаимодействия между государствами.
Наконец, в-пятых, возникает необходимость коренного пересмотра процесса управления переговорами: выделения наиболее важных проблем для высшего государственного руководства; определение сферы компетенции разных рабочих уровней; разработка системы делегирования ответственности; повышения координирующей роли дипломатических служб и т.п. (23).
Разработка проблемы международных переговоров, обогащаясь новыми выводами, все более заметно выходит за рамки конфликгологии. Сегодня переговоры становятся постоянным, продолжительным и универсальным инструментом международных отношений, что вызывает необходимость выработки имеющей прикладное значение «переговорной стратегии». Такая стратегия, по мнению специалистов, предполагает: а) определение действующих лиц; б) классификацию, в соответствии с подходящими критериями, их характеристик; в) выявление иерархии ценностей (ставок) в том порядке, в каком ее представляют себе стороны; г) анализ соотношения между целями, которых хотят достичь, и средствами, которыми располагает определенная сторона в тех областях, где она имеет возможность действовать (см.: там же, с. 76; 78).
В анализе международных переговоров бесспорны наметившиеся попытки целостного, системного подхода, понимание их как процесса совместного принятия решения — в отличие от других видов взаимодействия (например, консультации, дискуссий, которые необязательно требуют совместного принятия решений), стремление выделить их отдельные фазы (структуру), с целью нахождения специфики действий участников на каждой из них (см.: там же, с. 109—110). Вместе с тем было бы ошибкой полагать, что сегодня уже существует некая общая теория переговоров, частью которой являлась бы теория международных переговоров. Скорее можно говорить лишь о существовании определенных теоретических основ анализа и ведения переговоров. И не только потому, что переговоры не занимают самостоятельного места в решении международных проблем. Они не представляют собой цель, а являются лишь одним из инструментов ее достижения.
Для начала переговоров у потенциальных участников должны быть единые интересы и одновременно конфликт интересов. На это обстоятельство обращают внимание и американские исследователи Р. Фишер и У. Юри, которые отмечали, что переговоры направлены на достижение договоренности в условиях, когда ваши интересы и интересы противоположной стороны частично совпадают, а частично расходятся.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 1068; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!