Язык политической коммуникации. Политическая метафора. Речевой портрет политика.

Функционально-стилевая дифференциация текстов. Классификация и типология текстов.

Кожина:

ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СТИЛИСТИКА (УЧЕНИЕ О ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СТИЛЯХ) — одно из центральных направлений стилистики, изучающее закономерности функционирования языка в различных сферах речевого общения, соответствующих тем или иным разновидностям деятельности и представляющих прежде всего функц. стили, а также их более частные разновидности, специфику, речевую системность, стилевые нормы этих разновидностей речи с учетом их экстралингвистических стилеобразующих факторов.

Отличительной чертой этого направления исследований является изучение не структуры языка как имманентной сущности, но использования его в реальных актах речевого общения, что зависит от экстралингвистических факторов (от сферы общения, вида деятельности, формы общественного сознания, типа мышления, целей и задач общения, типа содержания, жанра и мн. др.), детерминирующих закономерности функционирования языка в указанных выше разновидностях, их специфику и стилистико-речевуюсистемность

Функц. стиль — это своеобразный характер речи той или иной ее социальной разновидности, соответствующей сфере общения и деятельности, который создается особенностями функционирования в этой сфере языковых средств и специфической речевой организацией, речевой системностью.

Матвеева:

Для функционально-стилевого подхода характерно абстрагирование от текста как отдельного структурно-содержательного единства, как речевого произведения. Группа или все множество существующих однотипных текстов условно принимается за один текст, что вполне правомерно, так как стилистов интересует языковое отражение совокупности экстралингвистических условий в целом. Этот совокупный текст, «текст целой речи», связанный с определенной сферой деятельности, интерпретируется в аспекте уровневой концепции языка или со стороны отражения типовой экстралингвистической ситуации в целом.

Ф.с. — явление историческое и социальное; становление их и развитие связано с изменениями социально-культурныхусловий жизни общества и использования языка. Ф. с. реализуются в письменной и устной формах, нопо-разному.Известна особая точка зрения (О.А. Лаптевой) о существовании устной публичной речи вне зависимости от Ф. с., т.е. объединяющая ряд стилей в их устной форме. Лаптева утверждает, что речь всякого устного публичного общения - арена соприкосновения, пересечения и взаимодействия устно-разговорных и соответствующих теме речи письменно-литературных языковых средств на фоне широкого привлечения средств общелитературных: В У. п. р. используются книжно-письменные средства соответствующих ей по тематике стилей письменного литературного языка, однако в пределах, допускаемых устной формой. В ней используются и разговорно-экспрессивные средства, но лишь в той мере, которая отвечает её назначению освещать общественно значимые темы. Другая позиция по этому вопросу принадлежит Е.А. Земской, Е.Н. Ширяеву, О.Б. Сиротининой, Д. Н. Шмелёву, М. В. Панову.Высокая степень соотносительности У. п. р. с функциональными стилями письменного литературного языка даёт исследователям русского языка основание относить У. п. р. к книжной, кодифицированной речи.

Научное изучение Ф. с. — центрального понятия современной стилистики — начинается в 20-хгг. XX в. в трудах ученых Пражского лингвистического кружка, в работах Г.О. Винокура, В.В. Виноградова, М.М. Бахтина и позже — Ю.С. Степанова, В.П. Мурат, Т.Г. Винокур, А.Н. Васильевой, Б.Н. Головина, В.Г. Костомарова, М.Н. Кожиной, К.А. Роговой, Н.М. Разинкиной, О.Б. Сиротининой, Г.Я. Солганика, Т.В. Матвеевой и мн. др. Развитию учения о Ф. с. способствовал поворот языкознания от структурной парадигмы к коммуникативно-функциональной, которому в свою очередь содействовала функц. стилистика.

Классификация:

Ф.с. не является монолитным, его можно рассматривать как макростиль (Ф. стиль) и на низших, более конкретных уровнях (подстили и другие более частные разновидности)Сами функц. стили (как макростили) выделяются и классифицируются на основе базовых (первичных) экстралингвистических стилеобразующих факторов, а именно социально значимой, исторически сложившейся сферы общения и вида деятельности, соотносительных с той или иной формой общественного сознания (наука, политика, искусство и т.д.), назначением ее в обществе и целеполаганием, а также формой мышления и нек. др. Стилевая специфика каждой такой функц. разновидности речи формируется традиционно сложившимся конструктивным принципом(-ами)(см.) отбора и сочетания в ней языковых средств. Отсюда в европейской традиции выделяются функц. стили: научный, публицистический, официально-деловой, художественный, разговорный, религиозный.

С учетом не только базовых, но и других экстралингвистических факторов Ф. с. Подразделяютсяна подстили, жанры, на другие, в том числе периферийные, разновидности, отражающие взаимодействие стилей (пограничные «области» Ф. с.), так как в реальной речевой действительности стили взаимодействуют и пересекаются.

Каждый из функц. стилей подразделяется на более частные и конкретные стилистико-речевыеразновидности: подстилевые, жанровые и т.д.. Истинная специфика функц. стиля, так сказать, его ядро, будучи обусловленной базовыми экстралингвистическими факторами, является обязательной, инвариантной для всех разновидностей текстов как носителей данного функц. стиля, а все прочие стилевые особенности — вариативными и как бы дополнительными к первым, сопутствующими им

Внаучномразличают подстили: собственно научный, научно-технический,научно-учебный,научно-популярный(можно выделить впервом еще более частные разновидности: научно-гуманитарную,естественно-научную,точных наук). Дальнейшие более частные стилевые особенности зависят от природы жанра: монографии, статьи, очерка, рецензии, учебника, курса лекций, доклада, реферата, тезисов.

Помимо указанных внутренних разновидностей науч. функц. стиля, представляющих «чистые» формы науч. речи, имеются другие разновидности, которые отражают взаимодействие разных функц. Стилей. Эти разновидности, находясь на периферии функц. стиля, несут в себе черты двух (трех) взаимодействующих стилей (хотя обычно с доминированием черт того или другого), представляя собою переходные стилевые сферы в общем, глобальном речевом континууме. Напр., инструкция к пользованию каким-либотехническим прибором объединяет черты науч. иоф.-дел.речи.

Официально-деловой функц. стиль включает подстили: законодательный (закон, указ, устав, постановление, иск, приговор),административно-хозяйственный(трудовое соглашение, приказ, распоряжение, деловое письмо, акт, заявление, справка, расписка), дипломатический ( меморандум, коммюнике, договор, соглашение).

Публицистическийфункц. стиль подразделяется на собственно публицистику (журнальную), газетно-публиц., политико-агитационный подстили, радио- и телепублицистику. Первый представлен формами профессиональных публикаций (памфлет, очерк, проблемная статья); второй — репортаж, интервью, хроника, статья, корреспонденция, информация, аналитический комментарий, радио- и телепублицистика характеризуются воздействием на публиц. Стильустно-разг.речи; то же свойственно политикоагитационному подстилю (воззвания, призывы, прокламации, листовки, выступления на митингах), для которого устная форма реализации весьма актуальна.

Художественныйфункц. стиль речи: самое общее стилевое расслоение происходит, очевидно, в соответствии с тремя родами литературы — эпосом, драмой, лирикой. Это обусловливает выделение подстилей:худож.-прозаического,драматургического, стихотворного. Далее стилевые различия обусловливаются худож. методом изображения действительности — стилем классицизма, романтизма, реализма. Затем — в известной мере — различия стиля касаются и худож. текстов различных жанров — романа, рассказа, очерка, басни и т.д.

Разговорныйстиль: обиходный(бытовой) подстиль и публичная разг. Речь. Разг. Жанры— бытовой разговор, застольная беседа, разговор по телефону, спор, дружеская беседа, расспросы, личное письмо, записка и др. Последнее говорит о том, что Р.с. выступает не только в устной, но и в письменной форме.

Специальной оговорки требует вопрос о статусе религиозного стиля в рус. лит. языке. Судьба его в России достаточно сложна, а основания для его выделения хотя и есть, но ограниченны. Во-первых,функц. стили рассматриваются в пределах одного лит. языка, тогда как многие жанры религии развивались на церковнославянском (хотя и близкородственном, но другом языке).Во-вторых, до недавнего времени (по социально-политическимпричинам) сфера религиозного общения была отделена от государства и как бы изымалась (не признавалась) одной из «ветвей» рус. лит. Языка. Т. о., вопрос о религиозном стиле требует специального изучения.

Вопрос о положении художественного стиля среди других функциональных стилей решается неоднозначно. Статус языка художественной литературы вызывает споры. Некоторые ученые считают его функциональным стилем (Р.А. Будагов, М.Н. Кожина и др.), другие видят в нем особое явление, отмечая, что он соотносится с национальным языком, включая территориальные и социальные диалекты

Язык политической коммуникации. Политическая метафора. Речевой портрет политика.

Чудинов:

Политическая коммуникация - речевая деятельность, ориентированная на пропаганду тех или иных идей, эмоциональное воздействие на граждан страны и побуждение их к политическим действиям, для выработки общественного согласия, принятия и обоснования социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе.В политической коммуникации в отличие от бытовой или художественной субъектом и адресатом речевой деятельности во многих случаях является не человек как частное лицо, а человек как представитель определенной политической организации или властной структуры.

Главная функция политической коммуникации — борьба за политическую власть: политическая коммуникация призвана оказать прямое или косвенное влияние на распределение власти (путем выборов, назначений, создания общественного мнения и др.) и ее использование (принятие законов, издание указов, постановлений и др.).

Три периода изучения политич. Языка в советской лингвистике: 1.20-30 е гг. (Винокур, Якобсон) – преобразования в русском языке после событий 1917 г. 2. 30-40 гг. автономное описание языка эксплуататоров и языка трудящихся 3. 50-80 гг. теория и практика ораторского мастерства.

В западных странах проблема соотношении языка и идеологии вызывала интерес еще в начале прошлого столетия, но политическая лингвистика как самостоятельное научное направление возникла во второй половине ХХ века.Дж. Оруэл 1948 г – «1984»: принцип двоемыслия и образцы новояза. Позднее появилось описание коммунистического «новояза» и языкового сопротивления ему в Польше (А. Вежбицка), России (Н. А. Купина).

В советском политическом дискурсе очень значимыми были политические определения, кардинально преобразующие смысл и эмоциональную окраску слова. Например, в советском «новоязе» буржуазный гуманизм или абстрактный гуманизм — это вовсе не человеколюбие, а негативно оцениваемое проявление слабости, недостаточная твердость по отношению к политическим противникам и просто представителям «эксплуататорских классов».С другой стороны, в качестве социалистического гуманизма могли быть представлены жестокие действия «против классово чуждых элементов», особенно если эти действия воспринимались как полезные «для трудового народа» в его «классовой борьбе».

Шейгал приходит к выводу, что в политическом дискурсеобнаруживается «примат ценностей над фактами, преобладание воздействия и оценки над информированием, эмоционального над рациональным». Характерными признаками языка политики, по мнению исследователя, являются смысловая неопределенность (политик часто предпочитает высказывать свое мнение в максимально обобщенном виде), фантомность (многие знаки политического языка не имеют реального денотата), фидеистичность (иррациональность, опора на подсознание), эзотеричность (подлинный смысл многих политических высказываний понятен только избранным), дистанцированность и театральность.

Монография Н. А. Купиной «Тоталитарный язык: словарь и речевые реакции» (1995), в которой тщательно рассматривается словарь советских идеологем, относящихся к политической, философской, религиозной, этической и художественной сферам, а также языковое сопротивление и языковое противостояние коммунистической идеологии внутри России.

Проблемы «русско-советского языка» и языкового сопротивления исследуют также Ю. А. Бельчиков [2000], А. А. Ворожбитова [1999; 2000], С. Ю. Данилов [1999], В. И. Жельвис [1999], Н. А. Кожевникова [1998], С. Кордонский [1994], Э. Лассан [1995], Ю. И. Левин [1998], В. М. Мокиенко и Т. Г. Никитина [1998], Б. Ю. Норман [1994], Е. А. Покровская [2001], Г. Г. Почепцов [1994], Р. И. Розина [1991], П. Серио [1999], А. П. Чудинов [1997] и целый ряд других авторов. Их работы показывают, что в политическом языке советской эпохи действительно существовала «диглоссия» (по А. Вежбицка [1993]), точнее, использовалось несколько «диалектов» (официальный, диссидентский, обывательский, «потаенный»). Как справедливо отмечает Максим Кронгауз, неверно считать, что «русский язык в советскую эпоху был неуклюж, бюрократичен и малопонятен. Таким была только одна из его форм, а именно «новояз», н другим «новояз» быть и не мог. Его устройство определялось его предназначением» [Кронгауз, 1999, с. 139]. Следует подчеркнуть, что советский «новояз» — это не язык всего советского народа, а официальный язык тоталитарного общества. Бюрократичность, «двоемыслие» (по Дж. Оруэллу), максимальная обезличенность, эзотеричность (наличие смыслов, понятных только специалистам), ритуальность — это естественные свойства официальной политической коммуникации, которые в той или иной мере присутствуют и во многих современных политических текстах официального (и не только официального) характера. Разумеется, бюрократическим и неуклюжим был не русский язык, а коммуникативная деятельность большинства советских лидеров, речевая практика которых если не считалась образцовой, то по меньшей мере воспринималась как наиболее соответствующая духу эпохи.

Если же сравнивать русско-советский язык и русский политический язык новейшего времени, то следует отметить, что в прошлом осталась жесткая регламентация, которая определяла строгое следование всевозможным нормам (языковым, речевым, жанровым, этическим, композиционным и иным) и ограничивала проявления индивидуальности. Эта регламентация в каких-то случаях играла положительную роль (например, не допускала использования грубопросторечной и жаргонной лексики, ограничивала поток заимствований), но именно она и обусловливала те качества «советского» языка, которые в одних случаях вызывают его критику, а в других —некоторую ностальгию.

Многие специалисты (М. Р. Желтухина, О. С. Иссерс, Н. А. Купина, Л. М. Майданова, А. А. Романов, Н. Б. Руженцева, А. Б. Ряпосова, В. И. Шаховский, Е. И. Шейгал и др.) отмечают повышенную агрессивность современной политической речи, в том числе активное использование конфронтационных стратегий и тактик речевого поведения (угрозы, игнорирование,дискредитация, ложь, наклеивание ярлыков, оскорбления и др.).

Теории метафорического моделирования: А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов, М. В. Зимина, И. М. Кобозева, Е. В. Колотнина, А. Б. Ряпосова, Т. Г. Скребцова, А. В. Степаненко, Ю. Б. Феденева, А. П. Чудинов). Ряд публикаций посвящен когнитивной характеристике отдельных метафорических моделей, активных в политическом дискурсе современной России. Так, в посвященной концепту «деньги» статье Е. Ю. Булыгиной [1999] рассматриваются, помимо прочего, относящиеся к финансовой сфере метафорические наименования в современных публицистических текстах; Н. В. Багичева [2000] анализирует метафору родства, А. Б. Ряпосова [2001] — метафорические модели, имеющие источником военную и криминальную сферы. Ориентационные (левый — правый) и цветовые политические метафоры (красный, коричневый, зеленый и др.) исследует Е. И. Шейгал [2000].

Политический язык

Вопрос о существовании политического языка как особой знаковой подсистемы в составе национального языка является дискуссионным. Так, А. Н. Баранов и Е. Г. Казакевич считают, что «политический язык — это особая знаковая система, предназначенная именно для политической коммуникации» [1991, с. 6]. Противоположное мнение высказывает П. Б. Паршин: «Совершенно очевидно, что чисто языковые черты своеобразия политического дискурса немногочисленны и не столь просто поддаются идентификации. То, что обычно имеется в виду под языком политики, в норме не выходит за рамки грамматических, да, в общем-то, и лексических норм соответствующих идиоэтнических («национальных») языков — русского, английского, немецкого, арабского и т. д.» [1999].Поэтому политический язык — это, конечно, не особый национальный язык, а ориентированный на сферу политики вариант национального (русского, английского или иного) языка

Содержание политической речи предопределяет использование в ней специальной группы слов (а также фразеологизмов, составных наименований) — политической лексики (парламент, депутат, глава администрации, голосование, избиратель, мэр, оппозиция, указ и т. п.).

Характерными для политическогого языка являются идеологемы – слова с идеологическим компонентом. По объему среди жанров политической речи различаются малые (лозунг, слоган, речевка), средние (выступление на митинге или в парламенте, листовка, газетная статья и др.) и крупные (партийная программа, политический доклад, книга политической публицистики и др.).

В политической коммуникации стратегия ориентирована на изменение политических взглядов адресата, на преобразование его отношения к тем или иным теориям, событиям, людям: стратегия восхваления деловых и моральных качеств «своего» кандидата, преимуществ его идеологии, либо стратегия дискредитации других кандидатов.

Коммуникативная тактика — это конкретные способы реализации стратегии. Для реализации одной стратегии могут быть использованы различные тактики. Например, стратегия дискредитации кандидата может быть реализована в тактиках предсказания печальных последствий, к которым может привести его избрание, в разнообразных упреках, в оскорблении кандидата, его близких и дорогих для него символов, в демонстрации негативных личных качеств кандидата (лживость, жадность, непоследовательность, некомпетентность, необразованность, несамостоятельность и др.), в нелестных для политика сравнениях.

Политическая метафора

В политической речи метафора выполняет «интерактивную функцию сглаживания наиболее опасных политических высказываний,затрагивающих спорные политические проблемы, минимизируя ответственность говорящего за возможную буквальную интерпретацию его слов адресатом» [Кобозева, 2001б, с. 134].

В диссертации А. В. Степаненко разграничиваются следующие функции метафоры в политическом дискурсе: прагматическая, когнитивная, эмоциональная, репрезентативная, хранения и передачи национального самосознания, традиций культуры и истории народа [Степаненко, 2002, с. 24].

Чудинов выделяет следующие функции политической метафоры: когнитивная (метафора рассматривается как способ мышления, средство постижения, рубрикации, представления и оценки какого-то фрагмента действительности при помощи сценариев, фреймов и слотов, относящихся к совершенно иной понятийной области), коммуникативная (во многих случаях метафора позволяет передавать информацию в более удобной для адресата форме), прагматическая (для побуждения его к определенным действиям и формирования у него необходимого адресанту эмоционального состояния) и эстетическая (образная форма привлекает внимание адресата и способна сделать высказывание более действенным), каждая из которых может иметь те или иные разновидности (варианты).

Метафорическая модель — это существующая и / или складывающаяся в сознании носителей языка схема связи между понятийными сферами, которую можно представить определенной формулой: «Х — это Y».

4 разряда моделей политической метафоры:

Эти модели, разумеется, не охватывают всего реального спектра источников метафорической экспансии и метафорического притяжения, но дают относительно полное представление о специфике данного разряда.

1. Антропоморфная метафора

Человек моделирует политическую реальность исключительно по своему подобию, что позволяет метафорически представлять сложные и далекие от повседневности политические понятия как простые и хорошо известные реалии. При исследовании этого разряда анализируются концепты, относящиеся к исходным понятийным сферам «Анатомия» «Физиология», «Болезнь», «Секс», «Семья» и т. п.

2. Природоморфная

Политические реалии осознаются в концептах мира окружающей человека природы.

3. Социоморфная

Различные составляющие социальной картины мира постоянно взаимодействуют между собой в человеческом сознании. Поэтому мир политики постоянно метафорически моделируется по образцу других сфер социальной деятельности человека.

4. Артефактная

Человек реализует себя в создаваемых им вещах — артефактах. Именно по аналогии с артефактами люди метафорически моделируют и политическую сферу, представляя ее компоненты как «Механизм», «Дом (здание)», «Мир компьютеров», «Инструмент», «Домашнюю утварь» и др.

Дата добавления: 2018-06-27; просмотров: 419; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!