Корни — это род, родители и более дальние предки. Конечно, если человека с деревом сравнивать, то корни очень важную роль играют.
Так-то оно так, только вот… Если честно, то с корнями у меня проблемы были, да еще ой какие! У меня даже настроение испортилось и зубы заныли.
Дело в том, что отец мой ушел из семьи, когда мне еще и восьми не исполнилось. Как и почему — не знаю, мне об этом никто не рассказывал. Уже позже узнала, что он сразу же и уехал из нашего города куда-то на север, алименты присылал исправно и немалые, но на этом — все. Ни разу он в моей жизни не появился, ни письмеца не написал, ни открытки поздравительной. Но я не обижалась — почему-то я его все равно любила и жалела, даже мысленно с ним разговаривала. Мама же всегда была женщиной волевой и решительной, она его не ругала, не поносила — просто вычеркнула из жизни, как лист вырвала из автобиографии, и все. Но его автограф в виде меня все-таки остался, и от этого уже никуда было не деться.
И если с папой у меня отношения были хоть и выдуманные, но теплые, то с мамой… Нет, конечно, мама — это святое, и я никогда ей слова плохого в ответ не сказала. Но вот она… Она меня не щадила, так могла словом припечатать — только пыль столбом. Если совсем честно, то больше было похоже на мачеху из сказки «Морозко»: шпыняла меня постоянно и всем рассказывала, какая я неумеха, лентяйка, неблагодарная, растяпа и неряха. По правде сказать, и сейчас я при общении с ней иногда напрягаюсь, хоть и выросла давно, и свою семью создала. Такие вот у нас непростые отношения…
|
|
|
— О чем закручинилась? — это откуда ни возьмись муж мой встал передо мной, как лист перед травой: очевидно, с работы вернулся. — Поделись горем своим, авось вместе что-нибудь и придумаем.
— Про маму вспомнила, — сумрачно ответила я. — Доктор мне велел про корни подумать, отчего они меня питают недостаточно. А наши отношения с ней — такой корешок узловатый, что поперек горла и дышать мешает.
— Ну что ж, может, пора эти узлы уже и распутать, и устранить? — предположил муж. — Я вот сколько со стороны это все наблюдаю, и все жду, когда же ты повзрослеешь.
— Что??? — изумилась я. — Это еще что за новости??? Да я давно взрослая и самостоятельная! Ценный работник, дипломированный специалист, мужняя жена! Решения принимаю, ответственность на себя беру, последствия своих поступков предвижу, помощи не прошу, что кому от меня еще требуется?
— Да ничего и никому, — отвечает мне муж. — Ты вот сейчас кому что доказываешь, перед кем оправдываешься? Я-то и так про тебя все это знаю…
Я замолчала и стала соображать: а действительно, чего это я взвилась, как новогодняя петарда? Чего это от меня искры во все стороны полетели? Может, это от того, что слово «повзрослеешь» услышала? Почему-то оно на меня действует, как на быка — красная тряпка: сразу на месте пританцовывать начинаю и рога выставлять.
|
|
|
— Это потому что тема для тебя болезненная, — так вот муж мне объяснил. — Вот ты и правда все делаешь на «отлично», везде успеваешь, всем помогаешь, только иной раз думается мне, будто всю дорогу словно доказываешь всем, что имеешь право на существование, не зря на свете живешь. Прямо как Золушка, только с высшим образованием.
— Ага, Прынц мой ненаглядный, вот, значит, как? — вытаращила я глаза на своего благоверного. — Сидишь, значит, молчишь, а сам вон что про меня думаешь???
— Да ты не переживай, я тебя всякую люблю, — утешил меня мой «Прынц». — Хоть Золушкой, хоть падчерицей, хоть Царицей Шемаханской. Только вот скажи мне как на духу — ты-то сама себя любишь?
— Я? А как же! — уверенно говорю я. — Я ж в принципе хорошая, у меня для каждого встречного-поперечного и улыбка есть, и доброе слово имеется, и мудрый совет заготовлен…
— Так это для встречного и поперечного. А для себя чего у тебя имеется?
— Для себя — ты, и еще вот Мама Миома, — насупилась я. — Хочешь сказать, что не за что меня любить?
— Да нет, любить-то тебя как раз есть за что. Только это внешняя любовь, которая от других. А внутри-то у тебя небось до сих пор мамин образ сидит и то и дело с критикой выступает? «Не смей, мол, останавливаться, не моги отдохнуть, не имеешь права расслабляться, недостаточно еще потрудилась, мало сделала, плохо поработала…» Так или не так?
|
|
|
— Так, — говорю я. — Случается, есть такое дело. А ты откуда знаешь?
— Да я же муж твой, я тебя как себя чувствую, все твои настроения. И вижу, как ты себя загоняешь, как тягловую лошадь. А я не хочу, чтобы ты пала раньше срока! Я хочу, чтобы ты веселая была и игривая!
— Ну, и я этого хотела бы. И что же делать? — растерялась я.
— Перестать себя незримым кнутом подстегивать. А для этого в своих отношениях с матерью разобраться. Мне кажется, там какая-то важная разгадка содержится. Вроде как в матери твоей сила какая-то кроется, а ты ее не берешь.
— Да как мне ее брать??? И какую такую силу? Я, наоборот, себе слово дала, что никогда со своими детишками не буду поступать как мама со мной. Не вижу я в этом силы.
— А ты попробуй на все это с другой стороны посмотреть. Найди хоть какой-то полезный смысл в ее действиях, ну, или сама придумай. Ты умная, у тебя получится. А я делами пошел заниматься, — говорит мне мой любимый.
И ушел. Только душу мне разбередил! И что мне теперь делать со всеми своими тайными обидами на мамочку и ее воспитание? Поговорили, называется… А началось-то все с корней. Да, собственно, к ним и вернулось. Силу, значит, не беру… Интересно, а если мой ребеночек будет на меня обижаться, что я его неправильно воспитываю, а потом и от моей силы откажется? А может, он потому и родиться не может, что мне силы корней не хватает? Действительно, папы не знаю, маму отрицаю, где они, эти потоки питательных веществ?
|
|
|
В общем, посидела я минут пятнадцать, тупо пялясь в окно, а потом вдруг щелкнуло у меня в области макушки, и написала я сказку. Вот она — судите сами.
МАМА, СТОП!
енщина пришла к Богу, чтобы задать только один вопрос:
— Господи, почему я стараюсь жить по совести и по законам, никого не обижаю, со всеми мягка и приветлива, мною работаю, а счастья все нет и нет?
— А ты как думаешь, почему? — спросил Господь.
— Это из-за мамы. У меня была очень жесткая мама. Она никогда меня не ласкала, не хвалила, не одобряла, не поддерживала, только критиковала, оскорбляла, унижала и ругала. Я никогда не могла ей довериться, потому что она высмеивала меня и рассказывала мои детские тайны всем, да еще со своими ироническими комментариями. Она давила меня и загоняла в жесткие рамки, мне даже дышать трудно было. Она ограничивала мою свободу и не давала мне воли. Она навязывала мне свои правила и запрещала многое. Мне даже плакать запрещалось!
— Ты пыталась со всем этим что-то сделать? — с любопытством спросил Бог.
— Я старалась, очень старалась, но сейчас думаю, что все это было тщетно, — печально ответила она. — Я все время пыталась доказать маме, что многое могу. Я отлично училась, работала не за страх, а за совесть, помогала людям, я изо всех сил старалась быть хорошей девочкой, чтобы мама меня оценила и сказала: «Ну, вот теперь ты молодец, и я горжусь тобой».
— Ты добилась цели?
— Нет. Прошло много лет, но ничего не изменилось. Она по-прежнему недовольна мною и все время старается меня зацепить, унизить, расстроить. Она все такая же. И ее слова и поступки ранят меня все так же больно.
— Это значит, что и ты все такая же, — объяснил Господь. — Какая была, такая и есть. Ты — Жертва. А если есть Жертва, обязательно должен появиться и Тиран. Для тебя эту роль согласилась выполнить твоя мама.
— Но я давно уже не ребенок! Я выросла! — возразила женщина, казавшаяся уязвленной. — Почему же в моей жизни Тиранов стало еще больше? Меня тиранят все кому не лень: мама, начальники, даже сослуживцы!
— Потому что ты все еще не принимаешь ответственность на себя, ищешь виноватых и обижаешься на маму и на меня за то, что мы сделали тебя слабой. Ну так мы не против — стань сильной!
— Я уже другая, я прожила много лет, я изменилась, я достигла определенных успехов!
— Ничего не изменилось! И все твои достижения теряют ценность, потому что они совершались не из чистых побуждений.
— А из каких же? — оскорбилась и поразилась она.
— Из соображений гордыни. Мама тебя унижала — ты хотела над ней возвыситься. Мама тебя критиковала — тебе хотелось ей доказать, что ты не такая. Ты не чувствуешь себя счастливой, потому что твоя конечная цель была заведомо недостижимой. Ты не хотела измениться сама, ты хотела, чтобы изменилась мама.
Мама тебя унижала — ты хотела над ней возвыситься. Мама тебя критиковала — тебе хотелось ей доказать, что ты не такая. Ты не чувствуешь себя счастливой, потому что твоя конечная цель была заведомо недостижимой. Ты не хотела измениться сама, ты хотела, чтобы изменилась мама.
— Да, пожалуй, ты прав, — подумав, сказала женщина. — Наверное, так и есть. Но я все равно не понимаю: почему она со мной так поступала? За что? Что я ей сделала?
— Ничего. В том-то и дело, что ты ей ничего не сделала. Наверное, она ждала от тебя чего-то особенного?
— Чего же?
— А давай спросим ее Душу! — предложил Господь и щелкнул пальцами. Тут же рядом возник образ матери — почти как живой, только полупрозрачный. Господь обратился к ней:
— Здравствуй, Душа. Ко мне пришла твоя дочь. Она спрашивает: почему ты воспитывала ее именно так, как ты это делала? Что ты хотела ей дать?
— Я хотела дать ей силу. Она росла такой слабой, такой неприспособленной и совершенно не умела постоять за себя. В отношениях со мной она должна была научиться защищать границы своего личного пространства. Она должна была закалиться и разрешить себе быть жесткой, когда это надо, научиться говорить «нет» и прямо заявлять о своих интересах.
Я до сих пор не вижу результата, но буду пробовать еще и еще. Это то, что я должна и хочу дать моей дочери, чтобы она передала по наследству своей, а та — своей. Пусть в нашем роду больше никогда не будет Жертв.
— А ты не боишься, что она может возненавидеть тебя?
— Я этого добиваюсь. Потому что, разрешив себе ненавидеть, она научится и любить. Пока же она умеет только жалеть — себя и других, таки же слабых, как она, и на это уходит вся ее жизненная сила. Она не позволяет себе даже жаловаться, накапливая невыплаканные слезы, и от этого все больше слабеет. Что же она сможет передать по наследству своим детям?
Разрешив себе ненавидеть, она научится и любить. Пока она умеет только жалеть — себя и других, таки же слабых, на это уходит вся жизненная сила. Не позволяя себе даже жаловаться, накапливая невыплаканные слезы, она все больше слабеет. Что же она сможет передать по наследству своим детям?
— Чего же ты ждешь от нее?
— Жду, когда в ответ на мои нападки она твердо скажет: «Мама, стоп!» Когда она станет взрослой. Когда Тираны отстанут от нее, потому что будут уважать ее границы. Когда мачеха ей будет уже не нужна. Когда я смогу, наконец, отдохнуть и побыть мамой. Просто мамой…
Пишу я, а сама слезами заливаюсь. Реву и думаю: может, я все это и сочинила, может, ничего такого моя мамочка и не думала и в виду не имела, но только что касается меня — то чистая правда. Ой, и старалась же я заработать мамино одобрение!!! И училась изо всех сил, и общественную работу вела, и спортом занималась, и рукоделиями всякими, и слабость свою никогда не показывала, все ждала, что вот-вот стану идеальной и мама меня похвалит! А она никогда не хвалила, никогда! Все время только и слышала: «Ну и что, ты и лучше можешь», или «А вон соседская Маринка еще и на курсы стенографисток ходит», или «Ленивая ты, ничего путного из тебя не выйдет». Как-то за этими стараниями я и пропустила тот момент, когда надо было четко сказать: «Все, мама дорогая, спасибо за науку, только хватит! Я выросла и буду сама решать, что, когда, как и в каком темпе делать!»
Но если рассуждать с позиций взрослого человека, то сейчас я чем занимаюсь? Опять ответственность на маму перекладываю. Мол, «это ты не такая, а я-то хорошая!». А если ответственность на себя брать, то разве важно, как другой человек себя ведет? Важно, как ты реагируешь!
— Ну как успехи? — это мой муж из-за двери голову высунул. И как он только чувствует, когда мне больше всего нужен???
— Я тут до такого додумалась! Оказывается, я до сих пор вижу себя в мамином представлении. А вот если не кивать на маму, а брать ответственность на себя, то я должна сначала создать позитивное представление о материнстве, чтобы нашему ребеночку захотелось к нам прийти. А то я все время в глубине души думала, что все мои обиды оттого, что мама плохая. А ведь я — ее дочь, я от нее все взяла, и плохое и хорошее. Так вот я хочу взять мамино «плохое» и превратить в свое «хорошее», понимаешь?
— Понимаю, — муж мне говорит и обнимает меня, бережно так, нежно. — Ты хорошая, а то как бы я тебя полюбил? А главное, ты растешь не по дням, а по часам, яблонька моя! Вот видишь, до каких вещей сама додумалась!
— Додумалась-то я — это оно конечно, — говорю, — только вот что теперь со всем этим делать?
— Ну что делать? Жить! — отвечает мне муж. — Есть ты, есть я, а со всем остальным разберемся по мере поступления.
— Знаешь, оказывается, пока я пыталась маминым требованиям соответствовать, я столько важного в жизни упустила! Но теперь-то я начинаю понимать, что делать и куда двигаться. А еще меня доктор обещал с настоящей феей познакомить, вот! У нее Дар есть. Я просто уверена, что она мне очень многое даст. Я буду отличной мамочкой, вот увидишь!
— А я в этом ни разу и не сомневался, — отвечает мне муж.
Как все-таки здорово, когда рядом есть кто-то, кто в тебя верит!!!
ЧУДО ВОСЬМОЕ
Вновь я на приеме у доктора своего сказочного, рассказываю ему, что у меня за озарения случились.
— Вот вам еще одна гипотеза, — доктор говорит. — Предположим, у девочки с родителями были очень непростые отношения. Ну, как вот у вас. И решает она, что такое уж у нее тяжелое детство, что лучше бы ей не родиться было. Но она ведь уже родилась — стало быть, приходится ей расти и взрослеть в той семье, что ей досталась. А сигнал уже пошел: «Лучше бы не родиться, лучше бы не родиться…» Как вы думаете, что дальше будет?
— «Лучше бы не родить»? — предположила я.
— Согласитесь, такое очень возможно! Если уж девочка себя в жизни как в страшной сказке ощущала, разве она своему ребеночку такого пожелает?
— Но погодите, доктор, девочка-то, то есть я, выросла давно, у нее мозги имеются, — запротестовала я. — Ничего такого я вовсе не думаю!
— Должен вам сказать, что такие вот отчаянные сигналы часто уходят в подсознание и работают как мина замедленного действия. Или как забытый на полях сражения передатчик. Вы-взрослая уже по-другому думаете, а ваш Внутренний Ребенок все еще не хочет жить.
— Внутренний Ребенок?
— Ну да. Ведь в каждом человеке есть разные части, и Внутренний Ребенок тоже. Вы будете взрослеть, а он навсегда останется малышом и будет вести себя так, как в те давние времена, когда вы сами были ребенком.
— Ой-ой! — ужаснулась я. — То есть будет бояться мамы, печалиться и думать, что лучше бы он не родился???
— Ну, это вам виднее — ребенок-то ваш…
— Доктор!!! И что же делать?
— Как «что»? А что бы вы сделали, если бы рожденный вами ребенок грустил или чего-то боялся?
— Я бы его обняла, погладила, прижала к себе. Рассказала бы, что он для меня самый лучший! Успокоила бы, сказку рассказала… И уж конечно, я бы сумела его защитить!
— Вот и замечательно! Так же нужно поступать и со своим Внутренним Ребенком! Объяснить ему, что вы-взрослая способны его защитить, что вы любите его и не дадите в обиду. Что все вовсе не так плохо, как ему кажется, а жизнь — прекрасна и удивительна. Что он, как посол доброй воли, явился на землю с особой миссией, которую ему предстоит осознать и выполнить. Что тут — интересно!
— Да! Да! Я поняла! Нужно просто представить его образ, как я Миому олицетворяла, и общаться с ним! Правильно?
— Совершенно верно! Пробуйте, экспериментируйте! Мы с вами выяснили, что вы постарались стать мамочкой для всего мира и вполне преуспели в этом, а теперь постарайтесь стать хорошей мамой для собственного Внутреннего Ребенка. Любите его, но при этом проявляйте разумную строгость — не позволяйте ему захватить власть. Иначе он будет капризничать, оттягивать внимание на себя и саботировать все ваши начинания.
Вы постарались стать мамочкой для всего мира и вполне преуспели в этом, а теперь постарайтесь стать хорошей мамой для собственного Внутреннего Ребенка. Любите его, но проявляйте разумную строгость — не позволяйте ему захватить власть. Иначе он будет капризничать, оттягивать внимание на себя и саботировать все ваши начинания.
— Ага. Поняла. Отправилась воспитывать Ребенка! — отрапортовала я. — Спасибо, доктор!
…Дома мне что-то прилечь захотелось. Мужа не было — у него концерт, я включила потихоньку музыку хорошую и прикорнула на диване.
Слышали про такую штуку — гипнопедия? Обучение во сне, стало быть. До сих пор я это слово только по учебнику институтскому помнила, а в жизни с таким никогда не сталкивалась. А тут такой сон мне приснился — сплошная гипнопедия! Видать, после беседы с доктором про Внутреннего Ребенка мои мозги как-то по-другому мыслить стали, словно занавес открыли, и увидела я совсем другую реальность.
СОН С АНГЕЛАМИ
нится мне, будто я лечу на самолете и смотрю в иллюминатор. Кругом небо бескрайнее, синее, а внизу облака горками, как взбитые сливки. Красиво! И вдруг снаружи в иллюминатор Ангелочек заглядывает — маленький такой, кудрявый, розовощекий, ну такой славный карапуз, просто прелесть! Я на него смотрю, а он манит меня и на облака показывает — выходи, мол, погуляем!
Ну, я встала и пошла к выходу, все кругом спят, и стюардесса тоже, никто не помешал мне дверь открыть. А там трап — до самых облаков, и внизу меня мой Ангелочек ждет. Ну, я по ступенькам спустилась и на облако ступила — ничего, держит, пружинит так мягко. А тут и Ангелочек мой подлетел.
— Привет, — говорит, — мамочка!
— Ты — мой ребенок? — спрашиваю, и вроде как не удивлена даже почему-то.
— Не скажу, — лукаво улыбается он. — Потом узнаешь. Всему свое время!
— Ах ты, совсем мелкий, а уже интриган! — смеюсь я. — Ну ладно, не говори! А зачем тогда ты меня из самолета выманивал?
— В магазин пойдем, детишек выбирать.
— А разве детей в магазине покупают? Я-то думала, их аист приносит или в капусте находят, — совсем развеселилась я.
— Можно и в капусте, но в магазине лучше — там они уже помытые и от листьев очищенные. Тебе какая разница, во сне всякое бывает!
— Да и то верно. Ну, веди меня в свой магазин!
Он полетел, а я за ним по облачкам бегу — и так ногам приятно, как в детстве босиком по молодой травке. А тут и магазин нарисовался — вход из радуги, стены из звездочек, красота! А внутри — всякие детки, много-премного, на любой вкус!
— Выбирай! — говорит мне мой провожатый.
— Мне мальчика и девочку! — отвечаю я. — Или нет, мальчика и двух девочек! Или наоборот?
— Да ты для начала хоть с одним-то разберись! — хохочет Ангелочек.
— Ну ладно, Тогда вот эту девочку, — говорю я. — Очень уж симпатичная, так и хочется на ручки взять.
А девочка и правда — такой ангелочек! Теперь у меня два ангела, один слева, другой справа, а посередине я. Ох, какой сон-то чудесный!!!
— Погоди на ручки, инструкцию сначала почитай! — останавливает меня он.
— Инструкцию? А что, разве к деткам инструкция прилагается? Вот уж не предполагала! Как будто это миксер или магнитофон!
— Они вообще — комбайны широкого спектра действия! — веселится Ангелочек. — Так будут орать и все в доме перемешивать, что мало не покажется!
— Но все равно, то — сложнобытовая техника, а то — дети…
— Ты вот когда технику покупаешь, изучаешь инструкцию, да ведь? Чтобы правильно эксплуатировать, без поломок и коротких замыканий… А человек — это куда сложнее любой техники, тем более следует поинтересоваться, что за модель, как с ней управляться.
— Ладно, где тут инструкция?
Он мне толстенную такую книжку выдает, целый фолиант. Ничего себе инструкция!
— Да тут надо неделю изучать, — говорю я.
— Для начала хотя бы оглавление посмотри, — говорит мне Ангелочек.
Я открываю оглавление, читаю:
— «МОДЕЛЬ „Жен-ХХ“» — это как же понимать надо?
— Это, как я понимаю, «Женщина XX века», — подсказывает он.
Интересно, почему двадцатого, ведь уже двадцать первый на дворе? Ну ладно, пускай… А дальше пунктов — видимо-невидимо! «Конфигурация», «параметры», «внешний вил», «укомплектованность внутренними органами»…
— Смотри «Базовые установки», — подсказывает он.
Смотрю БАЗОВЫЕ УСТАНОВКИ, а там…
«Мамочка меня не любит».
«Я должна быть сильной».
«Нужно быть хорошей для всех, чтобы меня любили».
«Лучше бы я не рождалась» — и еще много чего, длинный такой список…
Читаю и холодею: понимаю, что это мои установки. МОИ!
— Стоп! — решительно говорю я. — Это что такое? Что это за ребенка ты мне подсунул?
— Никто не подсовывал, ты сама выбрала. Видать, за свою приняла — установки-то у вас одинаковые.
— Неужели детки уже в этом нежном возрасте такие установки имеют? — не поверила я. — Но откуда? У нее же еще и жизненного опыта никакого не было!
— Так она с ними в этот мир пришла, — объясняет Ангелочек. — Написано же «базовые». Они в ее генетическую память вшиты. А вот приобретенные она потом сама впишет, по мере их появления.
— А, значит, вписать можно! Это уже хорошо. А вот с базовыми что делать? Неужели это навсегда и ничего нельзя поправить?
— Можно. Любая установка — результат выводов из чьего-то опыта. Если опыт переосмыслить, могут получиться совсем другие выводы, а значит, и установки станут другими.
— Я про маму уже переосмыслила, — говорю ему я. — Я знаю, что она мне добра желала, сильной хотела сделать. МАМА ЖЕЛАЛА МНЕ ДОБРА И ЛЮБИЛА КАК УМЕЛА!
— Другое дело, — одобряет Ангел, — хорошая установка.
— Про силу — я и сейчас, так считаю, — говорю ему я. — Не хочу я быть слабой! Нравится мне установка — быть сильной.
— Твое право, — соглашается Ангелочек. — Только скажи мне, кому ты «должна»?
— Никому. Себе! Просто я хочу своим деткам силу передать, СИЛЬНЫЕ КОРНИ — СИЛЬНЫЕ ДЕТИ!
— Так и запишем. Дальше давай!
— Следующую установку я тоже бы оставила, только чуть по-другому сформулировать надо. Например: «МНЕ НРАВИТСЯ БЫТЬ ХОРОШЕЙ!» И не для всех, а в принципе. Для жизни!
— Пусть будет так, — кивает он.
— А насчет последней… Можно, я цитатой скажу?
— Можно, отчего же нельзя, — пожимает плечиками он.
— ЧЕЛОВЕК РОЖДЕН ДЛЯ СЧАСТЬЯ КАК ПТИЦА ДЛЯ ПОЛЕТА! Вот такая будет моя базовая установка.
— Замечательно! А теперь глянь-ка в Инструкцию!
Посмотрела я в талмуд, а там вместо прежних установок уже новые вписаны. Пока слабенько так, пунктиром намечены, но все равно читаются.
— А теперь тебе предстоит их делами подтвердить, — говорит Ангел. — Тогда они силой веры нальются и ярче проступят. Теперь у этой девочки совсем другая база для жизненного пути!
— Ой, хорошо-то как! Выходит, я этой девочке помогла?
— Ты себе помогла. Потому что она — это ты. Это же твой Внутренний Ребенок, не узнала, что ли?
— Да что ты говоришь? Так вот почему модель «Жен-XX»! Я ж еще в прошлом веке родилась…
И тут у меня такой душевный порыв произошел, столько нежности к этому детенышу, что я заговорила:
— Ах, малышка, как хорошо, что мы с тобой встретились! Маленькая моя, ты такая славная! Я тебя так люблю! Да я для тебя хоть сто инструкций перепишу, чтобы они тебе жить не мешали, а помогали! Я для тебя все сделаю! Ты только знай, что я уже большая и умная и я всегда с тобой.
Она на меня смотрит, что-то лепечет, улыбается беззубым ртом, а глаза такие мудрые-мудрые, какие только у детей и стариков бывают, словно видит она то, чего мне не видно.
— Пока, — говорит мне Ангел. — Повидались — и хорошо. Возвращаться тебе надо.
— А как же я вернусь? — спохватилась я. Самолет-то мой уже того… далеко улетел!
— А кто говорил, что «человек рожден для счастья, как птица для полета»? Вот и давай, на крыльях счастья!
— Да у меня крыльев нет, — отвечаю я.
— Это у тебя-то???
И тут — что за чудо! — ощущаю я, что за спиной у меня распахиваются такие крылья — на полнеба! И понимаю я, что они всегда там были, только я ими почему-то не пользовалась. Подняли меня эти крылья и понесли прочь.
— Прощай! — машет мне Ангелочек. — До новых встреч в эфире! Прилетай время от времени!
— Присмотри тут за ней! — кричу ему я. — Спаси-и-и-бо-о-о!
Тут меня крылья к Солнцу развернули, и ударил мне в глаза ослепительный свет — так, что я зажмурилась и засмеялась.
— Это ты так радуешься, что кормилец с работы пришел? — спрашивает Солнце.
Я глаза открыла — а это мой муж вернулся, свет в комнате включил. А я на диване лежу, сны с ангелами смотрю, и даже ужин еще не готовила.
— Надо же, спишь и хохочешь во сне! — подивился он. — Что-то забавное приснилось?
— Ага, забавное. Я во сне на небе с двумя ангелочками общалась. А ты там был — солнце.
— Ну, так оно и есть, — невозмутимо отвечает муж. — Я — твое солнце, ты — моя луна, а кругом — наша Вселенная, и в ней — одни сплошные ангелы. Чего тут удивительного?
Действительно, чего? Вот он сказал, и я поняла, что так оно и есть!
— Кстати, как там в нашей Вселенной насчет питательных веществ? А то твое солнце такое голодное — жуть просто!
— Сейчас все будет! — пообещала я, направляясь на кухню.
Да, что же мне раньше-то таких снов не снилось? Я бы уже такая подготовленная к материнству была! Ну ничего, всему свое время. Значит, мое время вот сейчас и пришло. На душе у меня пели птицы и царила весна, и она уже ждала нового чуда.
ЧУДО ДЕВЯТОЕ
После сна моего чудесного я просто окрыленной себя почувствовала, так уж он меня вдохновил! Оказывается, заниматься своим Внутренним Ребенком так же интересно, как возиться с собственным детенышем. Да мне вообще кажется, что это — как генеральная репетиция, сначала на себе потренируюсь, а уж потом…
— А потом тебе доверят реальный проект «Рождение нового человека», — смеется муж. — А ты не слишком своими сказочными изысканиями увлеклась?
— Ничего и не слишком, — отвечаю я. — По крайней мере, один плюс точно есть: я своей пресловутой миомой заморачиваться совершенно перестала, не до нее мне. Есть дела поважнее!
— И другой плюс имеется, — муж подсказывает. — Ты выглядеть совсем по-другому стала, заметила?
— Нет, — озадачилась я. — А как — «по-другому»?
— Из тебя словно девчонка проклюнулась. Смеешься, шутишь, озорничаешь… Носишься туда-сюда, как электровеник. В глазах азарт, на мордашке улыбка, на щеках румянец. Я тебя такой и не помню!
— А какой ты меня помнишь? — еще больше удивилась я.
— А такой… взрослой. Вся такая серьезная, правильная, строгая, основательная. Одно слово — учительница!
— Так я она и есть… — растерянно сказала я. — Это ж моя профессия.
— Каждый на работе профессионал, а вот вне работы все разные. И ты, оказывается, вон какой можешь быть!
— Какой?
— Юной!
Мне так приятно стало, аж щекам жарко. Юной! Какой же женщине такой комплимент не понравится?
— А образ учительницы — это плохо? — спросила я.
— Да не плохо… Только знаешь, по-моему, для Внутреннего Ребенка это не очень приятно. Ты же сама говорила: ему пошалить надо, поиграть… А тут все время над головой кто-то с указкой стоит, командует, что можно, а что нет, — это ж напрягает!
В этом месте я и правда напряглась. Что-то тут мне очень важным показалось, вроде как мысль какая-то мелькнула, но ускользнула.
— Так, солнце мое, у меня мысль сбежала, — объявила я. — Пойду ловить! Ты меня какое-то время не беспокой, ладно?
— Ладно, — муж мне говорит. — Я сегодня особенно покладистый, так что можешь спокойно заниматься поимкой разбегающихся мыслей, а я вот пока посуду помою.
…Уединилась я в комнате, музыку включила, закрыла глаза и погрузилась в себя. Это меня Сказочный Доктор научил — сказал, что каждому человеку нужно хоть минут двадцать в день побыть наедине с самим собой, чтобы заглянуть в свою душу. Раньше я бы такое мимо ушей пропустила — времени у меня не было без дела рассиживаться, а теперь, когда я перестала Мать Мира из себя делать, время откуда ни возьмись появилось, вот чудеса-то какие…
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 180; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!