Эмпатия – ключ к процессу консультирования 10 страница
Консультант (смеется): Да уж, вы действительно чуть не дошли до самой грани.
Бронсон: Да, вот так люди и сходят с ума. Если бы я очнулся в Калифорнии и не мог объяснить, как туда попал, меня бы точно упекли в дурдом. Придя в зал, я обнаружил, что моя немногочисленная аудитория состояла в основном из безобидных старушек. Я успокоился и наболтал им с три короба избитых истин. Но, Боже, чего мне стоила вся эта история!
(До сих пор наша беседа в основном состоит из исповеди. Клиенту надо "выговориться". Запись дает исповедь в значительном сокращении. Теперь консультанту предстоит получить необходимую информацию о клиенте от него самого.)
Консультант: Бронсон, сколько вам лет? И, если можно, расскажите мне немного о своей семье и о вашем положении в ней.
Бронсон: Мне 26 лет. Я второй ребенок в семье, у меня есть сестра, двумя годами старше меня. Мой отец – священник.
(Клиент сообщает, что женился, когда ему было 20 лет, и совершенно счастлив в браке. Видимо фактор секса не имеет отношения к внутреннему разладу.)
Консультант: Мне кажется, у вас сильно развито честолюбие. (Начинается стадия толкования. Консультант пытается установить различные взаимозависимости в личностной модели с тем, чтобы определить ее характер.)
Бронсон: Да, я очень честолюбив. Мне всегда приходилось много работать, чтобы добиться успеха.
Консультант: Как известно, чрезмерная амбициозность очень часто связана с неосознанным и глубоко скрытым ощущением неполноценности...
|
|
|
Бронсон (перебивает): Конечно, я испытывал комплекс неполноценности. Мой маленький рост в школе заставлял меня все время самоутверждаться путем усиленных занятий. А потом, я всегда находился в окружении людей старше меня по годам. И в школе я был года на два младше своих одноклассников.
Консультант: А вы знаете, о чем говорит ваше положение в семье?
(Бронсон не знает. Консультант кратко излагает ему тенденции формирования характера второго ребенка и подчеркивает, что типичная для него амбиция усиливается тем, что старший ребенок – девочка.)
Бронсон: Да, в моем случае все совпадает один к одному. Помню, в детстве я все время старался в чем-нибудь превзойти сестру. Мне это удавалось без труда, потому что она была довольно болезненная девочка. Когда она пошла в школу, я поднял такой рев, что родителям пришлось отвести в школу и меня, хотя мне было всего четыре года. Мое рвение в учебе объясняется еще и этим, все хотел превзойти сестру.
(Бросается в глаза объективность Бронсона по отношению к самому себе и его способность сразу схватывать смысл тех взаимоотношений, на которые обращает его внимание консультант. Это весьма облегчает процесс консультирования.)
|
|
|
Консультант: Можете вспомнить что-нибудь из раннего детства? (Дает краткое пояснение о значении таких воспоминаний.)
Бронсон: О, да. Думаю, мне было года два или три, когда это случилось. Мы отправились на ярмарку и меня катили в коляске, где я сидел задом наперед. А на ярмарке ручка коляски сломалась и меня принес домой на руках мужчина, который у нас работал. Еще я помню один очень давний сон. Он так ярко запал в моей памяти, что тоже кажется одним из первых воспоминаний. Мне снилось, что я взбираюсь по лестнице на чердак нашего дома. Только я ступил на последнюю перекладину, как из зеленого ящика, что стоял на чердаке, выскочила обезьяна и так напугала меня, что я упал с лестницы. (Бронсон смеется. К этому времени консультант уже в общих чертах представляет себе его личностную модель и объясняет свою гипотезу клиенту.)
Консультант: Очень интересный сон. Уже кое-что проясняется относительно вашей личностной модели. Давайте подведем итоги. Вы работаете с большой перегрузкой, что держит вас в постоянном нервном напряжении и мешает вашему творческому росту. Мы пришли к выводу, что это напряжение вызвано чрезмерными амбициями, которые, в свою очередь, связаны с чувством ущербности. Это тем более верно, если учесть ваше положение в семье. Ваш сон тоже дает нам определенную подсказку. Помните, вы взобрались наверх и упали с лестницы. Не испытываете ли вы постоянного страха падения или, выражаясь иначе, неуспеха?
|
|
|
Бронсон: Честно говоря, пожалуй, так оно и есть, испытываю и даже очень.
(Насколько удалось установить к настоящему моменту, личностная модель Бронсона имеет в целом ущербно-амбициозный невротический характер. Теперь консультанту следует углубить толкование, чтобы выявить уникальность данной модели и возможные невротические тенденции.)
Консультант: Почему вы опасаетесь неудачи?
Бронсон: Не знаю. У меня ни разу не было ни одного значительного провала, но я вечно опасаюсь, что такое может случиться.
Консультант: Похоже, вы боитесь какой-то катастрофы. Обычно это проистекает от общего неверия в жизнь – чувство, которого следует опасаться, иначе и вправду может произойти беда. Такое чувство вам знакомо?
Бронсон (на мгновение задумывается): Хм, я как-то никогда об этом не думал, но, пожалуй, я действительно отношусь к жизни с недоверием и подозрением. Мне кажется, что я все время с чем-то сражаюсь. Знаете, когда мне повторяют: "Оставь тревоги", я эти слова как-то не воспринимаю. Я верю в Бога и, однако, испытываю страх и глубокое недоверие. Довольно непоследовательно с моей стороны, верно? (Достигнута устойчивая эмпатия, консультант и клиент мыслят в одинаковом направлении.)
|
|
|
Консультант: Ваше недоверие к жизни связано с чувством неполноценности, и то и другое отражает общее состояние неуверенности. Неудивительно, что вы живете с предельным напряжением всех сил. Если бы вам удалось избавиться от чувства неполноценности, вы могли бы более плодотворно использовать свой творческий потенциал.
Бронсон: Пожалуй, вы правы. А что я для этого должен сделать?
(Это решающий момент. Клиент просит совета. Польщенный собственной значимостью, консультант может поддаться искушению и дать прямой совет или даже конкретные указания, что и как делать. На этом процесс замкнется, и клиент будет лишен возможности самостоятельно нащупать пути корригирования личностных нарушений, что будет изложено в следующей главе. Это обращение за советом должно послужить консультанту поводом, чтобы объяснить клиенту необходимость брать на себя ответственность за собственную жизнь.)
Консультант: Вы хотите, чтобы я сформулировал для вас какие-то правила, но тогда они будут воздействовать на вас извне. Вы будете следовать им так же рьяно и с тем же напряжением, от которого страдаете сейчас. Это только усугубит вашу проблему. Желание следовать правилам возникает в результате все того же недоверия к жизни.
Бронсон (помолчав): Да, понимаю. Но что же мне делать?
Консультант: Речь идет о том, чтобы ослабить искусственно возникшие напряжения и дать шанс вашим творческим возможностям. Для этого вам надо лучше разобраться в самом себе и преодолеть настороженное отношение к жизни. Вернемся к вашему рабочему напряжению. Вам кажется, как вы говорили, что вас словно все время кто-то подстегивает?
Бронсон: Да, я думаю, вы правы, это связано с моим положением в семье. Я привык все время рваться вперед и сейчас продолжаю. (Здесь мы видим попытку объяснить свою проблему особенностями своего детства и, списав все на плохую привычку, снять с себя ответственность.)
Консультант: Простая ссылка на привычку вряд ли вам поможет. Конечно, и она имеет отношение к вашей настоящей проблеме, но ее решение лежит гораздо глубже. Привычку можно поменять, но будет гораздо больше пользы, если вы поймете, что и в основе возникшей в детстве привычки и в теперешней тенденции к перенапряжению лежат одни и те же специфические особенности вашей личностной модели. (Пауза. Клиент несколько озадачен. Дело оказалось сложнее, чем он предполагал. Мнение консультанта расходится с его собственным, но тот подобрался к сердцевине проблемы.) Постоянное опасение неудачи заставляет вас стремиться к предельному совершенству. Вы боитесь оказаться не на высоте?
Бронсон: Да, боюсь, даже очень. Вот почему мои статьи никогда не появляются в печати. Мне всегда кажется, что они недостаточно доработаны.
Консультант: Но вы же понимаете, что в этом мире трудно достичь совершенства, поскольку ему нет пределов. И каждому приходится когда-нибудь испытывать неудачу на этом пути.
Бронсон: Да, это верно.
Консультант: Понимаете, если вы будете все время требовать от себя совершенства, вы вообще ничего не сможете добиться. Вы никогда не подниметесь на следующую ступеньку лестницы, опасаясь, что на вас прыгнет обезьяна. Чтобы стать творческой личностью, надо обладать мужеством, допускающим несовершенство. (Приближается заключительная фаза беседы. Консультант должен подытожить диагноз и довести его до сознания клиента, пользуясь установившейся между ними эмпатией.)
Консультант (наклоняясь вперед и глядя прямо в глаза собеседнику): Почему вы с недоверием относитесь к жизни?
Бронсон: Сам не знаю. Но чем больше я об этом думаю, тем яснее вижу, что у меня всегда было это особое ощущение неуверенности и подозрительности.
Консультант: Такое отношение к жизни можно объяснить чувством ущербности, возникшим из-за невысокого роста и вашего положения в семье. Но сейчас дела обстоят совсем по-другому – у вас прекрасная работа, а ваше положение гораздо устойчивее, чем у многих людей. Зачем же вам сейчас так отчаянно сражаться с жизнью? Теперь вы можете больше доверять ей. Забудьте о своих страхах и бессонных ночах, теперь это ни к чему, вполне можно обойтись и без них. Ваши чрезмерные опасения провала надуманные, это вам не угрожает. Когда-то в вашем сне было нечто вещее, но он совсем не относится к вашему теперешнему положению. Не бойтесь никаких мартышек. Наберитесь мужества и избавьтесь от совершенно необоснованного теперь чувства неполноценности. Мужественно допустите возможность несовершенства и ваши амбиции изрядно поутихнут, а творческие поиски наберут силу. Из этого следует, что надо больше верить в жизнь и утверждать ее творчеством, т.е. самоутверждаться без всякого подстегивания со стороны.
(Консультант и клиент смотрят глаза в глаза. Последний мгновение размышляет, словно перед ним открываются новые перспективы. Бронсон поднимается и благодарит консультанта. Уже у двери он говорит:)
Знаете, наверное из-за своего недоверия к жизни, я последнее время заинтересовался сверхъестественным и теологией. Она заставила меня взглянуть на мир сверху вниз, осудить человека, увидеть в мире только плохое и не ждать для него ничего, кроме катастрофы. Теперь я понимаю, что такой взгляд на вселенную, вероятно, связан с моим общим пессимистическим настроем.
Консультант: Скорее всего, да. Я думаю, вам виднее. Почаще думайте о том, что мы с вами здесь обсудили и вы все глубже будете вникать в природу ваших трудностей, все яснее осознавая, что они связаны с вашей личностной моделью, а это, в свою очередь, поможет вам лучше понять самого себя.
Аспекты исповеди
Прежде чем мы перейдем к обсуждению стадии исповеди вообще, еще раз хочу подчеркнуть, что приведенная выше беседа нетипична. Бронсон проявил неординарное умение объективно разобраться в себе, в отличие от большинства клиентов. Поэтому беседа заняла сравнительно немного времени. В обычной практике требуются трех- и четырех-часовые беседы, чтобы определить личностную модель клиента. Кроме того, личностные факторы у Бронсона сразу сложились в четкую картину. Как правило, консультант встречает гораздо больше затруднений при установлении основных внутриличностных взаимозависимостей клиента.
Следует заметить, что одна лишь беседа не означает полного излечения. Мы просто хотели проиллюстрировать стадии исповеди и толкования, а проблему исцеления, или трансформации, мы обсудим в следующей главе. Нам хотелось, чтобы у Бронсона наступило прояснение, пришло понимание самого себя, и не стоит ожидать, что, закрыв за собой дверь, он сразу изменится. Механизм трансформации только запущен в действие предыдущими процессами понимания и внушения, этими целительными силами, о которых пойдет речь ниже.
Трудность Бронсона не была полностью преодолена самой беседой, она скорее вооружила его для того, чтобы одержать победу над самим собой. Результаты подобной беседы станут заметными месяца через два, когда внушение скажется на повседневных делах клиента.
Из общего обсуждения стадии исповеди консультант может сделать для себя некоторые серьезные выводы. Во-первых, на этой стадии слово предоставляется клиенту. Хотя это очевидно, стоит еще раз об этом напомнить, потому что, если клиент не "выговорится" до конца, консультант не доберется до сути дела. По меньшей мере две трети всего ушедшего на беседу времени должен говорить клиент. Если это не так, то консультирование ведется неверно. На стадии исповеди консультант должен быть скуп на слова и тщательно взвешивать каждое свое слово.
Во-вторых, следует осознавать, что сама по себе исповедь содержит элемент катарсиса. Уже сама возможность выговориться перед объективным и понимающим консультантом оказывает оздоровляющий эффект на психику клиента. Он избавляется от некоторых "тормозов", исповедь высвобождает мыслительный поток из подсознания в сознание и словно промывает соединяющий их канал; она помогает клиенту увидеть свои проблемы в ясном свете объективной реальности. Нельзя ожидать таких же результатов, излив душу первому встречному. Катарсис в исповеди во многом зависит от консультанта, который устанавливает с клиентом эмпатическую связь.
Опытный консультант умеет во время исповеди подвести клиента к главной проблеме. В отличие от Бронсона, большинство клиентов тянут время, останавливаясь на малозначительных деталях, стараясь оттянуть момент, когда надо, наконец, изложить свою проблему. Поэтому от консультанта требуется умение распознать эту проблему сквозь не относящееся к делу многословие.
Во время исповеди консультант ни в коем случае не должен проявлять никакого изумления или возмущения. В приведенном нами случае не было повода для возмущения, однако в большинстве случаев выявляются такие факты, что могут потрясти кого угодно. Но если консультант позволит себе выразить такие эмоции, ему следует тут же отказаться от консультирования, ибо его резкая реакция свидетельствует о том, что в процесс консультирования вторглось его ego. Чувство возмущения указывает на желание самоустраниться и защититься. А если консультанта шокируют какие-то слова или описание действий, относящихся к сексуальной сфере, он не вправе заниматься консультированием в этой области. Помнить об этом особенно важно, потому что многие клиенты, сознательно или неосознанно, пытаются шокировать консультанта. Это одна из форм, в которой проявляется невроз клиента. Если слушатель выдаст свою эмоциональную реакцию, невроз клиента усугубится и беседа не принесет пользы. Невозмутимая объективность, основанная на понимании того, что ничто человеческое не является чуждым или недостойным понимания – такой должна быть позиция консультанта.
Исповедь может вызвать эмоциональное расстройство клиента, что иногда служит для него облегчением, а иногда, наоборот, усиливает его сопротивление. Если клиент рыдает у вас на плече, это говорит не столько о том, что вам удалось завоевать его доверие, сколько о том, что вы неудачно ведете беседу. Рассказывая о своих тайных страхах и переживаниях, которые он до этого никогда и никому не открывал, клиент может расстроиться и расплакаться. Вот здесь и нужен весь опыт консультанта. Сохраняя спокойствие, он передает его посредством эмпатии клиенту. Иногда следует дать клиенту время немного поплакать, но как только напряжение разрядилось, следует вернуть клиента в состояние эмоционального равновесия. Вот почему консультант должен быть осторожен со словами утешения во время беседы. Сострадание, как чувство личное и субъективное, может еще больше расстроить клиента. В подобной ситуации гораздо лучший помощник – эмпатия. Она объективна и включает все то ценное, что есть в чувстве сострадания. Невозможно переоценить значение эмпатии, ибо она держит под контролем атмосферу беседы, в этом ее секрет.
Что касается стадии толкования, то и здесь консультант может извлечь для себя ряд рекомендаций. Во-первых, толкование – это совместная работа консультанта и клиента. Эта стадия не должна сводится к тому, что консультант определяет модель и преподносит ее на блюдечке клиенту.
Здесь мы подходим к важному моменту: консультанту не следует безапелляционно формулировать свое толкование, он лишь предлагает возможный вариант. Не стоит заявлять: "Дело обстоит так-то и так-то", больше подойдет фраза: "Мне кажется, что дело в том-то", или "Здесь прослеживается связь с тем-то", при этом следует наблюдать за реакцией клиента. Как мы уже говорили выше, все выводы, касающиеся характера личности, являются лишь гипотезой, а истинность гипотезы проверяется тем, как она воздействует на данную личность.
Отсюда следует третье заключение: консультант должен обладать способностью читать значение реакции клиента на его предположение. Если тот соглашается с его толкованием, как это было с Бронсоном, и произносит: "Да, я думаю, это верно", значит, этот вариант как бы принимается за основу обоими участниками процесса консультирования. Но если предположение не вызывает никакой реакции и оставляет клиента равнодушным, консультанту приходится отказаться от этого варианта. Видимо, он еще не затронул ничего серьезного в душе собеседника. Но если клиент бурно протестует против предложенного толкования, считая его абсолютно неверным, можно предположить, что это, возможно, и есть верное толкование, и консультант близок к сути проблемы. Если ему удается попасть в самую точку, клиент обычно сдается и признает правоту собеседника, невзирая на бурное сопротивление вначале.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 199; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!