Криминологическая характеристика преступности в сфере экономической деятельности и лиц,совершающих преступления в этой сфере.
Смена экономической формации, произошедшая в середине 1980-х гг., спровоцировала рост нового вида преступности — экономической. Нельзя сказать, что в советское время упомянутое явление отсутствовало. Наличие в УК РСФСР вплоть до 1994 г. главы, посвященной преступлениям против государственной собственности, предполагало существование целого блока преступлений, лежащих за пределами обычной имущественной преступности. Санкции норм практически во всех значимых случаях даже в поздних редакциях Кодекса предусматривали максимальные сроки лишения свободы с конфискацией имущества. А отдельные составы, которые мы сейчас однозначно относим к экономическим преступлениям, такие как контрабанда (ст. 78 УК РСФСР), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 87 УК РСФСР), нарушение правил о валютных операциях (ст. 88 УК РСФСР), рассматривались как иные государственные преступления. Квалифицированное фальшивомонетничество каралось смертной казнью. Тем не менее выделение экономической преступности в отдельный вид с последующим его подробным изучением произошло только в конце 1980-х гг.
Однако несмотря на то, что сегодня экономическая преступность выходит на первый план, до сих пор не существует единого подхода к пониманию ее содержательного наполнения. С одной стороны, формально УК РФ относит к экономическим все преступления, предусмотренные в разделе «Преступления в сфере экономики»; с другой стороны, здравый смысл подсказывает, что, безусловно, нельзя относить к этой группе имущественные некорыстные преступления (умышленное уничтожение и повреждение имущества, неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения и др.). Не менее сомнительным выглядит и отнесение к разряду экономических большей части хищений. Исключение составляют крупные присвоения и растраты, а также мошенничества. Во многих случаях явственный экономический характер носит причинение имущественного ущерба путем обмана и злоупотребления доверием. Об отнесении вышеуказанных преступлений против собственности к группе преступлений экономической направленности говорится в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста». Пункт 4.1 прямо относит указанные составы к разряду совершенных в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или участвующими в предпринимательской деятельности, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью.
|
|
|
Наряду с вышеуказанными преступлениями существует значительное число преступлений, не посягающих формально на экономические отношения, однако являющихся постоянными сателлитами экономических преступлений, а также иные преступные деяния, которые совершаются по корыстным мотивам, на систематической основе и представляют собой различные формы криминального бизнеса. Включение последних в экономическую преступность с криминологической точки зрения не бесспорно. Тем не менее приходится признать, что организованная преступность, охватывающая традиционно такие сегменты теневого рынка, в последующем стремится легализовать полученные средства через свою «серую» часть, которая характеризуется полным спектром «классических» экономических преступных проявлений. Это делает невозможным разделение финансовых потоков и, следовательно, предполагает выработку единых стратегий по пресечению таких видов деятельности. В конечном итоге нельзя сводить экономическую преступность исключительно к преступности в сфере экономической деятельности в пределах ОКВЭД.
|
|
|
Ведомственный учет в этом смысле во многом оказался прогрессивнее доктрины, поскольку в совместном Указании Генпрокуратуры РФ № 450/85, МВД РФ № 3 от 28 декабря 2010 г. «О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности» в соответствующие перечни 1 и 2 при соблюдении определенных условий попали совершенно разнородные преступления. Можно критиковать перечни за излишнюю широту. Но приходится признать, что в большинстве случаев перечисленные преступления не существуют в природе вне неких финансовых схем.
|
|
|
Кроме составов, перечисленных в гл. 22, 23 УК РФ, упомянутый акт относит к экономическим преступлениям практически все ненасильственные формы хищения, вымогательство и некоторые иные преступления против собственности; преступления, посягающие на социально-экономические права граждан (ч. 3 ст. 138 УК РФ, ст. 145.1–147 УК РФ); обширный блок преступлений против общественной безопасности, связанных с воздействием на объекты инфраструктуры и нарушением порядка оборота ограниченных в нем вещей (ст. 215.1 УК РФ, ч. 2, 3 ст. 220 УК РФ); отобранные по схожим критериям преступления против здоровья населения, а также экологические (п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, ст. 259 УК РФ); преступления в сфере компьютерной информации, отражающие неразрывную связь экономической и коррупционной преступности, отдельные должностные составы преступлений, а также преступлений против правосудия (ст. 285 УК РФ, ст. 316 УК РФ); закономерный ряд преступлений против порядка управления (ч. 2 ст. 327 УК РФ, ст. 330 УК РФ). Все эти правонарушения учитываются статистически как преступления экономической направленности, если они: 1) связаны с предпринимательской или иной экономической деятельностью; 2) как правило, совершены ее субъектами либо 3) выявлены при реализации государством фискальной функции; большинство преступлений, кроме того, совершаются 4)умышленно; 5) имеют ярко выраженный корыстный характер. Вышеперечисленные параметры следует рассматривать как интегративные признаки экономической преступности.
|
|
|
Мнения ученых по вопросу содержания понятия «экономическая преступность» расходятся от максимально широкого (затрагивающие любые виды экономических отношений) до предельно узкого (исключительно связанные с предпринимательством).
Экономическая преступность рассматривается западной криминологической наукой неотделимо от организованной преступности. Этот подход вполне применим и к российским реалиям. Большей частью экономическая преступность в нашей стране носит организованный характер, причем степень организованности постоянно растет. Отражением этой опасной тенденции стало включение в конце 2009 г. в понятие преступного сообщества (преступной организации) нового конститутивного признака — цели получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
Отличительной от западных примеров чертой российской экономической преступности является ее тесная связь с общеуголовной и, что еще опаснее, насильственной преступностью. Ярким примером последнего является характеристика национальных особенностей «рейдерства», которое в западном правосознании прочно увязано с агрессивными действиями на фондовом рынке и имеет синонимичное значение «недружественное поглощение», в России же связано с внутрикорпоративными конфликтами, реализуемыми силовыми методами, в том числе при участии правоохранительных органов, а в провинции нередко и при помощи применения насилия вплоть до физического устранения и запугивания оппонентов. Другим примером может служить монополистическая деятельность, реализуемая в странах с развитой экономикой посредством сложных форм картельного сговора, а в нашей стране нередко имеющая вид буквального устранения конкурентов тем или иным способом.
Экономическая преступность нежизнеспособна в отрыве, помимо организованной преступности, от коррупционной преступности. Этот триумвират обладает феноменальной устойчивостью к любым формам противодействия именно вследствие неразрывности связи. Организованная преступность обеспечивает высочайший уровень доходности как теневого, так и легального бизнеса, свободно направляя финансовые потоки между этими двумя сегментами, а часть сверхприбыли расходует на коррупционные связи с органами государственной власти и местного самоуправления, которые, становясь зависимыми от влияний, обеспечивают безопасность в реализации этой схемы.
Другой чертой экономической преступности является ее институциональный характер. С сожалением приходится констатировать, что за четверть века она пронизала все слои общества, захватила все сегменты экономики и во многих случаях стала практически нормой. Это оказывает крайне негативное воздействие на общество, способствует формированию правового нигилизма, подрывает экономическую безопасность государства.
Наконец, экономическая преступность обладает высочайшим уровнем латентности. Официальная судебная статистика в этом случае не просто не отражает реальную картину, но даже не может свидетельствовать о порядках цифр. Единственное, что может охарактеризовать статистика в данном случае, это реакцию правоохранительных органов на изменение законодательства, что позволяет в какой-то мере делать выводы в сфере уголовной политики, но никак не криминологии.
Если сравнить показатели 2001 г., когда было зарегистрировано 382,4 тыс. экономических преступлений, и 2011 г., где показатель составил 202,5 тыс. зарегистрированных преступлений, то может сложиться ошибочное впечатление, что наблюдается некая положительная динамика. Более того, количество экономических преступлений по сравнению с 2010 г. сократилось на 26,2%. Однако более пристальное внимание к цифрам дает нам возможность сделать иной вывод. Более 53% из числа экономических преступлений составили тяжкие и особо тяжкие преступления. Только по оконченным делам суммарный ущерб составил более 160 млрд руб. Это означает, что в число зарегистрированных преступлений попали лишь наиболее крупные из них.
Что же помогло сформировать такую ощутимую отрицательную динамику? С начала 2010 г. государство проводит последовательную, но не всегда успешную политику по ослаблению различных форм давления на бизнес. Следствием этого явилась не всегда обоснованная стратегия реформирования уголовного законодательства в сфере экономической деятельности. Были внесены многочисленные изменения в конститутивные признаки составов экономических преступлений, ударившие во многом по самым распространенным из них. В частности, в десятки раз были повышены пределы крупного и особо крупного размеров, применительно ко многим статьям гл. 22, изменены размеры уклонения от уплаты налогов в составах налоговых преступлений, сужены диспозиции норм, приняты изменения в акты смежного законодательства, усложняющие преследование по делам этой категории. Наконец, радикальному изменению подвергнуто таможенное законодательство. Вступивший в силу 6 июля 2010 г. Таможенный кодекс Таможенного союза фактически заблокировал применение ст. 188, 189 УК РФ, предусматривающих ответственность за преступления, составляющие весомую долю от объема экономических преступлений.
Функциональное реформирование МВД в эти же годы создало дополнительные сложности, поскольку в каждой попытке провести проверку той или иной коммерческой организации пытались увидеть давление на бизнес. Таким образом, можно сделать вывод, что, не сумев противопоставить экономической преступности сколь-нибудь эффективных мер противодействия, государство приняло решение повлиять на ценностную систему, оставив в сфере уголовно-правового регулирования лишь наиболее опасные формы девиации и выведя все остальное экономическое поведение на рубеж легальности.
Необходимо отметить, что характер экономической преступности за последние 25 лет также существенно изменился, преимущественно в интеллектуальную сторону. Если конец 1980-х — начало 1990-х гг. по причине многочисленных пробелов в законодательстве характеризовались преимущественно мошенничествами и иными хищениями при приватизации, различными видами злоупотреблений в кредитно-банковской сфере, а также разнообразными финансовыми пирамидами, апогеем которых стала система ГКО/МКО, то мировой финансовый кризис конца 1990-х сыграл положительную роль в очистке рынка. Общество заплатило за это большую цену — появились миллионы обманутых вкладчиков, лишившихся основных накоплений. Тем не менее за последующие десять лет путем жесточайшего регламентирования банковского сектора, устойчивой монетарной политики государства, а также внедрения цивилизованных услуг по страхованию и кредитованию населения, созданию жесткой системы контроля за финансовыми рынками системные провалы в обозначенных секторах экономики были преодолены.
Существенные проблемы и по сей день сохраняются на рынке жилья (преимущественно при долевом строительстве), неустраненной также осталась проблема незаконного предпринимательства в высокодоходных отраслях экономики, таких как производство алкоголя, нефтепродуктов, лекарственных препаратов и др. Не удалось преодолеть тотальную криминализацию бизнеса в сфере таможенного регулирования.
Создание достаточно развитой системы финансовых инструментов в сочетании с усиливающимся давлением государства на бизнес и ростом коррупции породили иные криминальные доминанты. Мировая рецессия 2008 г. сказалась на российской экономике обвалом рынка ценных бумаг, необеспеченность которых была проигнорирована государством, что вызвало фактически падение пенсионной системы. Параллельно с этим необходимость возврата колоссального объема заемных средств вызвала к жизни невиданное доселе количество криминальных банкротных схем. Так, в 2009 г. за счет дел о банкротстве нагрузка на арбитражные суды в крупных центрах выросла в 4 раза. Позднее произошел существенный рост преступлений, связанных с захватом и установлением контроля над управлением предприятиями. Фактически, в силу крайней нестабильности титулов на имущество, образовавшихся в период приватизации, за первое десятилетие XXI в. произошел повторный передел собственности.
Традиционно высоким остается уровень фальшивомонетничества, техническая оснащенность которого прямо отражается на негативной динамике выявляемых преступлений и, что не менее опасно, возрастании его латентности.
Однако настоящим бичом современной российской экономики остаются тотальная неуплата налогов, а также обеспечивающая эффективное слияние организованной, экономической и коррупционной преступности система по обналичиванию и выводу за рубеж денег, реализуемая посредством фирм-однодневок.
Существование этих «черных дыр» российской экономики предопределяет неэффективность борьбы с отмыванием денег (money laundering). Россия ратифицировала в 2001 г. Страсбургскую конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, приняла в том же году Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем», создала специальную службу, надзирающую за финансовыми потоками, — Росфинмониторинг. Тем не менее колоссальный объем наличных денег, вращающихся в РФ, благодаря фирмам-однодневкам сводит на нет существенную часть усилий в этой области.
Дата добавления: 2018-05-31; просмотров: 548; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!